4. Социально политические и экономические итоги объединения ФРГ и ГДР

Объединение Германии значительно укрепило меж­дународное положение страны. Но новая роль в си­стеме мировой политики создавала для Германии не только преимущества, но и политическое, финан­совое, моральное бремя великой державы. Уже в январе 1990 г. Г. Коль заявил о том, что ФРГ не имеет больше возможности оставаться в стороне от решения международных проблем, урегулирования конфликтов. Это было весьма символичным выступлением, поскольку оно совпало по вре­мени с развертыванием военной операции под эгидой ООН в зоне Персидского залива. Фактически речь шла о необходимости суще­ственного изменения военной доктрины ФРГ. В результате длитель­ной дискуссии федеральный конституционный суд принял реше­ние о правомерности использования бундесвера за пределами территории ФРГ и стран НАТО для «предотвращения кризисов и конфликтов, которые могут нанести ущерб целостности и стабиль­ности Германии». Реорганизации подверглись и вооруженные силы. В составе бундесвера появились «силы реагирования на кризисные ситуации» численностью в 54 тысячи человек. В последующие годы ФРГ активно поддержала стратегию НАТО по обеспечению между­народной безопасности, в том числе планы расширения этого блока на восток Европы. Первым испытанием бундесвера в новых услови­ях стало участие в миротворческой операции в Боснии и Герцеговине. Изменение политического статуса ФРГ в НАТО всемерно под­держивалось ее союзниками. Президент США Дж. Буш-старший даже выдвинул идею «равноправного лидерства», подразумевая участие ФРГ в руководящем ядре Североатлантического альянса. Но Г. Коль одновременно попытался сохранить и прочные отноше­ния с Россией. Решающий шаг в этом направлении был сделан им во время визита в Москву в декабре 1992 г. Совместное заявление Ельцина и Коля от 16 декабря 1992 г. закрепило нулевое решение по взаимным претензиям: с российской стороны на недвижимое имущество западной группы российских (бывших советских) войск, а с. германской на возмещение ущерба природной среде в местах дислокации войск Досрочный вывод российских войск был стимулирован дополнительной выплатой 550 млн. марок на благоустройство возвращавшихся на родину военнослужащих. Вывод российских войск из Германии был завершен к 31 августа 1994. Впос­ледствии взаимоотношения Коля и Ельцина приобрели характер личной дружбы. В середине 90-х гг. российско-германский поли­тический диалог имел столь же большое значение для развития системы международных отношений, как советско-американские связи во второй половине 80-х гг.[7]

Неизменным приоритетом внешней политики Германии на всем протяжении правления Г. Коля оставалась западноевропейская ин­теграция. Несмотря на большие экономические трудности, сопря­женные с процессом объединения страны, ФРГ выступила активным сторонником углубления интеграции в русле Маастрихтских согла­шений. В 1995—1996 гг., когда новый президент Франции Ж. Ши­рак занял более сдержанную позицию в этом вопросе, Г. Коль начал выступать в роли лидера европейского интеграционного процесса. Париж и Бонн выступили в 1996 г. с совместной инициативой по изменению ряда положений учредительных документов Европейс­ких Сообществ и уточнению интеграционных программ, зафикси­рованных в Маастрихте. Речь шла прежде всего о механизмах пере­хода к валютному союзу и решении проблемы дальнейшего расши­рения ЕС. Г. Коль сыграл решающую роль при обсуждении всех этих вопросов и подготовке к подписанию Амстердамского договора 1997 г., определившего стратегию развития ЕС на начало XXI века.

Притязания объединенной Германии на лидерство в Европей­ском союзе отражало не только амбиции ее руководства, но и но­вые геополитические реалии. Германия оказалась окружена ориен­тирующимися на нее соседями и рынками. Вместе со странами Бе­нилюкса, Австрией и большинством Скандинавских стран, вошедшими в ЕС Германия образовала неформальное, но отчетли­во обозначившееся центрально-европейское ядро — давнюю мечту германской дипломатии. Германия проявляла растушую активность и на востоке Европы, становясь желаемым стратегическим союз­ником для Венгрии, Чехии, Польши, стран Балтии. Огромный ре­зонанс имел смелый дипломатический демарш Германии в 1991 г., когда германское правительство неожиданно признало суверени­тет двух первых отделившихся от Югославии республик, что стало ударом по федерации, но обеспечило германское влияние в Слове­нии и Хорватии.

Внутренние последствия объединения Германии оказались го­раздо сложнее. Десятилетия жизни при разных общественных сис­темах, активная деятельность официальной пропаганды тех лет, создававшей из соседнего государства образ врага, ориентация на разные модели социального поведения и системы жизненных цен­ностей, исторически сложившиеся психологические особенности — все это существенно затруднило складывание подлинной единой немецкой нации. Вслед за эйфорией объединения пришли взаимная настороженность, раздражение, практика скрытой дискрими­нации восточных немцев со стороны западногерманских предпри­нимательских и политических кругов. Из прежних элитарных групп «населения ГДР — военнослужащих, спортсменов, деятелей культу­ры, преподавателей — лишь единицы сохранили достойную рабо­ту. И наоборот, практически вся новая деловая и административ­ная элита восточных земель оказалась составлена выходцами с быв­шей территории ФРГ.

Надежды на чудодейственный экономический эффект объединения Германии оказались иллюзорны. Интеграция социально-эко­номических систем проводилась без стратегического планирования, путем проб и ошибок. Разрушение прежней производственной и торговой инфраструктуры, начало структурной перестройки при­вели к стремительному падению производства в «новых землях». Более 50 % рабочих мест здесь было ликвидировано. Уровень без­работицы, с учетом ее скрытых форм, составил около 30 %. «Шоко­вой терапией» для Восточной Германии оказалось проведение де­нежной реформы в июле 1990 г. Марки ГДР были заменены тогда дойчмарками. На переходный период был сохранен прежний уро­вень заработной платы, стипендий, пенсий, квартирной и арендной платы за жилье и гарантированы денежные вклады населения, перечисляемые 1:1 до 2 тыс. марок для детей, 4 тыс. марок для взрос­лых и 6 тыс. марок для пенсионеров. Вклады сверх этих сумм пере­числялись из расчета 1:2. Однако уже вскоре товарный рынок Вос­точной Германии оказался подорван, а уровень жизни населения в этих землях существенно снизился.

Договор между ГДР и ФРГ, подписанный в августе 1990 г., за­крепил отказ от перераспределения собственности, конфискован­ной СВАТ в 1945—1949 гг., в пользу ее бывших владельцев. Это ка­салось и земельной собственности. Основными способами рефор­мирования восточногерманской экономики стало осуществление приватизационных программ на обычной коммерческой основе и внедрение рыночного менеджмента. Для проведения приватиза­ции на базе одного из крупнейших холдингов было создано бер­линское Опекунское управление, в распоряжение которого (как доверенного лица) были переданы 14 тыс. государственных пред­приятий бывшей ГДР. Но план приватизации был фактически сорван. Низкая рентабельность выставленных на продажу предпри­ятий стала препятствием для привлечения инвесторов. За год Опекунскому управлению удалось приватизировать 1 тыс. наиболее привлекательных предприятий, но бюджет получил при этом лишь 4 млрд. марок. Между тем финансовые трансферты в восточные земли уже насчитывали десятки миллиардов марок.

Столь же малоэффективной оказалась попытка организацион­ной перестройки восточногерманской промышленности. Массовое обновление административного персонала за счет специалистов из Западной Германии, внедрение новейших принципов менеджмен­та давало .незначительный эффект в условиях абсолютно иной производственной культуры, технологической отсталости обору­дования, дезорганизации традиционных рынков сбыта. Все это заставило правительство ФРГ сохранить на длительный срок действие федеральных программ по модернизации восточных зе­мель. Финансовые трансферты в 1991 г. составили 140 млрд. марок, в 1992 г. — 152 млрд. марок, в 1993 г. — 182 млрд. марок. Даже для процветающей экономики это было серьезным бременем, а ФРГ в этот период вступила в полосу нового экономического кризиса.

В начале 90-х гг. была отмечена рецессия в экономическом раз­витии всех ведущих стран Запада. Но положение германской эко­номики оказалось наиболее сложным. Пик кризиса пришелся на 1993 г., когда ВВП снизился на 1.1 %. Падение производства в ве­дущих отраслях машиностроения составляло до 20—25 %. Начался устойчивый рост безработицы, уровень которой в 1991 г. составлял 5,5 %, а в 1993 г. — уже 8,9 %. Причины такого серьезного экономи­ческого спада были отчасти связаны с проблемами объединения. Реализация программ модернизации восточногерманской экономи­ки вызвала крайнее напряжение финансовой системы, которая несколько десятилетий являлась основой стабильности западногер­манской экономики. Бюджетное равновесие оказалось надолго на­рушено. Уже в 1991 г. баланс правительственных расходов оказал­ся отрицательным. Это положение сохранялось и в дальнейшем, на протяжении всех 90-х гг. Начал расти государственный долг, по­явились симптомы инфляции. Правительство было вынуждено пойти на повышение налогов и процентных ставок на вклады в бан­ки. Но эти меры, в минимальной степени компенсирующие финан­совые потери, лишь снизили деловую активность и углубили спад производства.

Особые причины имел продолжительный спад промышленного производства в западных землях Германии. Ключевым фактором стала исключительно высокая стоимость рабочей силы. В услови­ях социального рыночного хозяйства оплата труда, формирующая­ся на основе сложной системы прямых и косвенных выплат, бону­сов и поощрений, достигла уникального объема. В начале 90-х гг. рабочий час в ФРГ в среднем стоил 45 марок, тогда как в Японии — 30, в США — 24,8,  Великобритании —22,8 марки. В сочетании с выплатами предпринимателей в социальные фонды это способ­ствовало увеличению себестоимости продукции, снижению привлекательности немецких предприятий для иностранных инвести­ций; В начале 90-х гг. начался и отток немецкого капитала за рубеж.[8]

В 1994 г. наметилось оживление экономической конъюнктуры. Прирост ВВП составил 2,9 %. Но уже в 1995—1996 гг. последовал новый спад. Хотя глубокого падения уровня производства не про­изошло, но все макроэкономические показатели свидетельствова­ли о сохранении серьезных системных диспропорций. Устойчиво росла безработица, причем пик этого процесса пришелся на 1997 г., когда без работы оказалось 11,3 % экономически активного населе­ния. Так же устойчиво рос государственный долг, составлявший в начале десятилетия 40 % ВВП, а в 1996 г. превысивший 60 %. Преодоление спада в 1997 г., сопровождавшееся увеличением ВВП на 2,5 %, было связано преимущественно с ростом экспорта. Но стаг­нация инвестиционной активности, платежеспособного внутренне­го спроса не позволяла делать оптимистические выводы об окон­чательном выходе экономики ФРГ из кризисной фазы. В таких ус­ловиях правительство было вынуждено внести коррективы в свою политику. Лозунгом стала всемерная экономия. Правительству Г. Коля пришлось пойти на беспрецедентное повышение налогов, достигших более половины общего заработка, на решительное сни­жение государственных расходов, в том числе на экономическую поддержку восточных земель. В соответствии с «Законом о содей­ствии труду» 1996 г. были значительно уменьшены ассигнования на повышение квалификации, переобучение, на пособия по безра­ботице. Были сокращены расходы на здравоохранение и пенсион­ное обеспечение. Неизбежной ценой этих непопулярных мер стало быстрое снижение рейтинга правительства.[9]

Политическая ситуация в Германии на протяжении первой половины 90-х гг. оставалось вполне стабильной. Стремительная эпопея объединения страны способствовала закреплению преимущества ее организаторов — хрис­тианских демократов. 1994 год принес очередной политический триумф партии Г. Коля. В мае на пост президента страны был избран представитель ХДС 60-летний юрист Р. Херцог, бывший с 1987 г. председателем конститу­ционного суда ФРГ. Осенью состоялись очередные выборы в Бундестаг.

Несмотря на сложную ситуацию в стране, правительственной коалиции удалось сохранить парламент­ское большинство. ХДС поддержали 34,2 % избирателей (244 мандата), ХСС — 73% (50 мандатов). С учетом неблагоприятного экономического положения это расценивалось как большой личный успех Г. Коля.[10]

Достигнутые в 1990 году результаты урегулирования германского вопроса породили немало споров и вызвали не только одобрение, но и довольно острую критику, особенно в Советском Союзе. Отзвуки ее слышны и сегодня. По понятным причинам острие критики направлено прежде всего против Президента СССР М.С.Горбачева и министра иностранных дел Э.А.Шеварднадзе как лиц, не только несших главную ответственность за внешнюю политику страны, но и лично участвовавших в переговорах с западными партнерами. Если даже допустить, что в этой критике было много справедливого, то нельзя все же не видеть, что на конечный результат переговоров повлияли не только и не столько субъективные, сколько объективные обстоятельства. Даже крупные политики, наделенные большой властью и полномочиями, не в состоянии изменить ход исторического процесса.