1. Нравственно – психологическая  характеристика личности преступника.

Одной из коренных проблем изучения личности преступника является проблема соотношения социального и биологического. Она имеет принципиальное практическое и правовое значение. От ее решения во многом зависят объяснение причин преступности и определение главных направлений борьбы с ней. Оценка роли биологических факторов часто представляет собой тот рубеж, который разделяет многие криминологические теории.

Некоторые ученые в подтверждение того, что биологические факторы могут сами по себе приводить к преступному поведению, что предрасположенность к такому поведению биологически детерминирована и может передаваться по наследству, приводят данные о том, что в общей массе преступников немало лиц с расстройствами психической деятельности[1].

Действительно, как показывают исследования, среди преступников, особенно совершающих насильственные преступления, высок удельный вес людей, имеющих психические аномалии в рамках вменяемости. Он  достигает 30 %. Положения психологии, психофизиологии, психиатрии, некоторые криминологические данные дают основание считать, что ослабление или искажение психической деятельности любого происхождения способствует возникновению и развитию таких черт характера, как раздражительность, агрессивность, жестокость, и, вместе с тем ведет к снижению волевых процессов, повышению внушаемости, ослаблению сдерживающих контрольных механизмов. Эти черты препятствуют нормальной социализации личности, приводят к инвалидности, мешают заниматься определенными видами деятельности и вообще трудиться, что повышает вероятность совершения противоправных действий и ведения антиобщественного образа жизни. Значимость указанных факторов возрастает в современных условиях, характеризуемых общей психической напряженностью, увеличением количества эмоционально-стрессовых расстройств, состояний психической дезадаптации.

Однако это вовсе не означает, что аномалии психики являются причиной совершения преступлений. Во-первых, среди всей массы преступников субъекты с такими аномалиями не составляют большинства. Во-вторых, даже наличие психических аномалий у конкретного лица далеко не всегда свидетельствует о том, что они сыграли криминогенную роль в его противоправном поведении. В-третьих, как доказано многими эмпирическими исследованиями, не сама аномалия психики предопределяет совершение преступления, а то воспитание, те неблагоприятные условия формирования индивида, которые породили его криминогенные личностные черты. Разумеется, такие аномалии могут способствовать их возникновению и развитию, как и самому противоправному поведению, но лишь в качестве условия, не определяющего это поведение в целом.

Констатация какой-то психической аномалии (например, психопатии, олигофрении в степени дебильности, органического поражения центральной нервной системы и т.д.) отнюдь не объясняет, почему данный человек совершил преступление. Мотивация, внутренние причины преступного поведения не представлены в диагнозе, который лишь определяет наличие того или иного расстройства, его степень, тяжесть и т.д. Поэтому понять субъективные причины преступления, представленные в мотиве, можно лишь путем психологического изучения личности[2]. Дефекты психики, если, конечно, они имеются вовсе не представляют мотивов преступного поведения, хотя и могут влиять на них.

Как установлено, психопатии, например, являются одним из факторов, способствующих совершению насильственных преступлений. В то же время давно известно, что психопаты успешно работают и выполняют многие другие обязанности. Поэтому основное значение имеет не аномалия сама по себе, а социальный облик лица, сформированный обществом[3].

Личность, ее психика являются, образно говоря, ареной, на которой происходит взаимодействие социальных и биологических факторов. Вне психики их соотношение понять невозможно. Поэтому научный анализ  указанной проблемы может быть плодотворным только в том случае, если рассматривать действие этих факторов в структуре  личности, поскольку человеческое поведение зависит от того, на какой личностной основе они функционируют

2.  Классификация причин  и условий преступности.

Под причинами преступности мы понимаем такие явления общественной жизни, которые порождают преступность, поддерживают ее существование, вызывают ее рост или снижение.[4]

Помимо причин преступности существует еще понятие условий, способствующих совершению преступлений. К ним относятся как природные, так и социальные или технические факторы. Сами по себе эти условия не порождают преступлений, но помогают их реализации, осуществлению. Таким образом, условия – это такие явления, которые сами не порождают преступность и преступления, а способствуют, облегчают, интенсифицируют формирование и действие причины.[5] Вместе с тем условия и причины иногда могут меняться местами; одно и то же явление (например, бесхозяйственность) может в некоторых случаях порождать преступления, а в других только содействовать им. Причины и условия преступности – это система негативных для соответствующей общественно-экономической формации и данного государства социальных явлений, детерминирующих преступность как свое следствие. Причины и условия преступности по происхождению и сущности  социальны. Они всегда включены в систему социальных противоречий общества. Соответственно социальна и природа порождаемого ими следствия – преступности[6]. Причины преступности и условия, ей способствующие, объединяются общим термином детерминации преступности, т.е. объективной зависимости причинной обусловленности ее от других явлений природы и общества. Криминогенные детерминанты (причины и условия преступности) образуют относительно целостное множество составляющих их компонентов, т.е. систему. Сюда входят комплексы причин и условий отдельных видов преступлений, например насильственных, корыстных, рецидивных и пр.; различаются и уровни криминогенных детерминант.  Детерминация  - понятие, производное от слов «детерминант», «детерминировать».  Детерминант означает «определитель»,  детерминировать – определять, а детерминация – процесс обуславливания, определения.

Причины – это те социально-психологические явления, которые непосредственно порождают, воспроизводят преступность и преступления как свое закономерное следствие. Чуждые господствующим в обществе идеологии и психологии, его системе ценностей, но объективно существующие и воспроизводимые в нем в силу ряда «своих» причин традиции, нравы, привычки, интересы и мотивация составляют причины преступности.

Между причинами и условиями существует тесное взаимодействие, наличие которого и позволяет использовать обобщенное понятие «криминогенные детерминанты», охватывающие и те и другие. Условия не могут сами породить преступление и пре6ступность. Однако без их наличия причина не может ни сформироваться, ни реализовываться. Причины по содержанию носят социально-психологический характер, тогда как условия имеют также экономическое, политическое, правовое, организационное и т.п. содержание.

Причины и условия преступности – всегда негативные явления с точки зрения господствующих социальных интересов. Поэтому все государства ведут с ними более или менее успешную борьбу. Причины и условия преступности многообразны и имеют разные уровни. В силу этого для их научного и практического познания они требуют определенной классификации. Последняя проводится по: а) уровню действия (субординации); б) содержанию; в) природе и по другим критериям. По уровню действия (субординации) различаются причины и условия: а) преступности в целом, называемые иногда общими; б) видов (категорий, групп) преступлений; в) отдельных преступлений. Различия и в то же время взаимосвязь понятий причин и условий преступности в целом, видов и отдельных преступлений отражают сложную диалектическую связь общего и особенного, целого и части, системы, подсистем и элементов. Высшая ступень обобщения заключена в явлениях и понятиях причин и условий преступности в целом. Максимально конкретизированы причины и условия отдельных преступлений. Среднее положение занимает характеристика причин и условий видов преступлений, например корыстных и насильственных, несовершеннолетних и взрослых, первичных и рецидивных, умышленных и неосторожных. По количеству и содержанию элементы причин и условий преступности на каждом из этих уровней не совпадают. Например, товарный дефицит выступает условием для таких преступлений, как хищения, должностные преступления работников торговли, и не существен для ряда других преступлений.

Причины и условия как преступности в целом, так и видов преступлений функционируют в относительно больших регионах и в масштабах страны. Причины и условия отдельных преступлений действуют применительно к данному преступлению.

По содержанию криминогенные детерминанты подразделяются на действующие в сферах: социально-экономической, идеологической, политической, социально-психологической, воспитательной, организационно-управленческой. В качестве причин преступности и преступлений выступают явления Социально-психологического характера, а именно криминогенная деформация группового (общностей) и индивидуального сознаний в виде традиций, привычек, нравов, мотиваций, противоречащих идеологии и социальной психологии общества, а также и уголовно-правовым запретам государства. Трактовка причин преступности и преступлений как криминогенных социально-психологических явлений не означает, что проблемы борьбы с преступностью замкнуты на них, сводятся к коррекции социально-психологических деформаций. Последние проявляют себя в качестве причин преступности в двухзвенной «цепи причинения».

Многие экономические, идеологические и другие негативные социальные явления, формирующие социально-психологические по природе причины преступности и преступлений, относящиеся не к историческому прошлому, а к настоящему, продолжают существовать и действовать. Выделяются две группы условий преступности и преступлений: формирующие в качестве предшествующего звена социально-психологические явления (причины), которые продуцируют преступность и преступления, и способствующие проявлению преступности и преступлениям; наступлению последствий преступности и достижению преступных результатов.

Первая группа условий связана с формирующими общественное, групповое и индивидуальное сознание социально-экономическими, политическими, идеологическими, управленческими, культурно-воспитательными противоречиями общества. Вторая группа условий – это пробелы, ошибки, недочеты в системе профилактики правонарушений и в организационно-управленческой сфере. Например, неэффективная система охраны, учета и контроля материальных ценностей, слабая охрана порядка в общественных местах.

Обе группы условий тесно взаимодействуют. Так, плохая организация охраны имущества не только облегчает преступные посягательства на него, но и отрицательно воздействует на неустойчивых, корыстолюбивых лиц, в психологии которых укоренится в результате этого преступное отношение к собственности. Таким образом, вторая группа условий не только облегчает саму преступную деятельность и достижение ее результатов, но и фактом своего существования оказывает информационно -формирующее воздействие на социально-неустойчивые элементы общества, способствующие возникновению у них готовности совершить преступление, вселяя надежду на безнаказанность.

Социальная сущность криминогенных причин и условий определяется во взаимосвязи с основными закономерностями развития общества, прежде всего, его противоречиями. В криминологии в зависимости от задач исследования используются и иные классификации причин и условий преступности и преступлений. Например, по близости к событию преступления или к их определенной совокупности причины и условия подразделяются на ближайшие и отдаленные, непосредственные и опосредованные. Причины и условия преступности различаются также по источникам на внутренние и внешние. Внутренние детерминанты преступности связаны с внутренними противоречиями нашего общества, внешние – с противоречиями на международной арене.

Причины преступности на социологическом уровне необходимо прежде всего искать в экономических отношениях, в их противоречиях, несбалансированности хозяйственного механизма, пороках и недостатках экономической политики, а также в системе распределительных отношений.

Как и все явления, экономические отношения имеют разный уровень. Однако в данных отношениях определяющим (для преступности) является высший их уровень, ибо «отзвуки» «верхних слоев» экономических отношений с неизбежностью вызывают их разбалансированность для самого низа, приводя подчас общество к тяжким кризисным ситуациям, оказывающим влияние на другие стороны общественного бытия.

Экономические отношения многообразны. Очевиден и объективный во многом их характер. Так, рыночные отношения имеют свои закономерности, плановая экономика – другие. Экономические отношения затрагивают практически каждого человека.

Любые экономические отношения, их противоречивость рождают преступность. Рыночные отношения изначально отягощены преступностью. Объясняется это тем, что они основаны на конкуренции, а значит – на подавлении конкурентов, на запрограммированной избыточности рабочей силы, т.е. безработице, на выжимании прибыли в возможно больших размерах, на столь же запрограммированном имущественном и социальном расслоении людей. Если при административно-командной системе безработица была скрытой, что проявлялось в неполной занятости людей на рабочем месте, а отсюда в низкой, ниже прожиточного уровня зарплате, в наличии людей без определенного места жительства и занятий и т.п., то рыночные отношения – это безработица открытая, официальная. А безработица – резерв преступности. Это доказано всей историей развития человечества.

Особо негативную роль играет громадный разрыв в уровне жизни бедных и богатых людей (1:15 или даже 1:20).[7] И если на одном полюсе преступность порождается нищетой значительных слоев населения, то на другом – ничем не обузданным стремлением к сверхдоходам, к обогащению за счет государства и общества

Причины преступности следует искать во всей палитре отношений человека с внешней средой как социального существа, в том, что является содержанием социального бытия человека во всех его сложностях и противоречиях. Социальные отношения, как и экономические, многообразны, разнообразны и разноуровневы. В общей форме можно сказать, что социальные отношения, в которых личность чувствует себя неравной с другими, ущемленной, всегда чреваты протестующим поведением, а в крайнем своем выражении – преступным.

Условия, способствующие совершению преступлений.

Под условиями, способствующими совершению преступлений (их называют также обстоятельствами, способствующими достижению преступного результата), в криминологии понимаются те факты реальной действительности, которые прямо преступлений не вызывают, но их наличие может способствовать возникновению у человека намерения совершить преступление.

Ликвидация условий, способствующих совершению преступлений, как правило, не требует больших материальных затрат. Эта мера, способствующая восстановлению нарушенного порядка, нацеленная и в будущее, ибо добросовестный администратор будет стремиться обезопасить свое предприятие от преступлений.

3.  Понятие рецидивной преступности, ее виды.

Россия последнего десятилетия характеризуется постоянным ростом повторной (рецидивной) преступ­ности. После проведения амнистии (как одного из по­казателей гуманизации) пропорционально возрастает и число преступных рецидивов. Это можно объяснить ухудшением нравственно-психологической характерис­тики современных преступников.

Проблема повторяемости преступлений, после того как они были выявлены, а лица, их совершив­шие, наказаны, рассматривается криминологами в те­чение длительного времени. Объяснения этому дава­лись разные, прежде всего с позиций Ломброзо и Дюркгейма.[8]

Дюркгейм полагал, что преступник — это чело­век особого антропологического типа, которого к идее преступления побуждает множественность свойств и особенностей его организации. Он считал, что такая патология может быть глубоко латентной и проявляет­ся под воздействием особой, например, кризисной об­становки в обществе. В отличие от Ломброзо, он абсо­лютизировал социальный- фактор, считая преступность нормальным явлением социальной жизни, когда пато­логия потребительства и безграничность желаний гене­рируют криминальное поведение.

Если позиция Ломброзо четко указывает на тип патологического рецидивиста, для которого наказания (за исключением смертной казни) не являются препят­ствием к новым криминальным проявлениям, то теоре­тическая посылка Дюркгейма требует определенных уточнений относительно рецидива. В этом плане пред­ставляет интерес мнение Говарда и его последователей, являющихся сторонниками существования внутренне­го фактора самопроизводства преступности, когда об­щество, создавая такой институт, как пенитенциарные учреждения, одновременно формирует предпосылки для возникновения и развития микросреды, где проис­ходит самоорганизация преступников[9]. Это приводит к парадоксу, когда уголовное наказание в виде лишения свободы достигает не исправления преступника, не пре­дупреждения с его стороны новых преступлений, а формирует из него профессионала.

Заслуживает внимание позиция Тарда о способнос­ти человека, пребывающего в криминальной среде, в результате соответствующего воспитания и обучения приобретать навыки профессионального преступника. Созвучна этому и теория Сатерленда о целенаправлен­ном воздействии представителей криминального мира на окружение в целях пополнения своих рядов.

В этих взглядах можно проследить общее: у челове­ка — объекта указанного воздействия — кардинально изменяется жизненная ориентация, когда он вместо социально полезной выбирает преступную деятель­ность. Фоном, благоприятствующим этому, служит, по мнению криминолога Лемерта, стигмация человека, допустившего противоправное деяние, толкающая его в криминальную среду и исключающая выход из нее.

Сказанное свидетельствует о принципиально важ­ном моменте, указывающем на связь рецидивной пре­ступности с профессиональной и организованной, ког­да человек сознательно отдает предпочтение крими­нальной карьере, а случаи разоблачения его и приме­нения мер уголовного наказания не деморализуют его, а, наоборот, выступают стимулом к совершенствова­нию профессионального криминализма.

Советская криминология дифференцировала пре­ступников-рецидивистов на две категории. Во-первых, к этому числу относили лиц, социальные и психологи­ческие черты личности которых образовывали слож­ный социально-психологический комплекс в виде пре­ступной установки. Во-вторых, рецидивистов, неодно­кратно совершивших преступления не в силу созна­тельно противопоставляемой обществу преступной воли, а по причине деградации и обесценивания в социальном аспекте качеств и свойств их личности, вы­падения из нормальных социальных связей и взаимо­отношений. В этом случае имелись в виду рецидивис­ты-маргиналы[10].

Объясняя существование при социализме этих пре­ступников-рецидивистов, В.Н. Кудрявцев указывал на криминогенность семей, где воспитывались буду­щие рецидивисты, на алкоголизацию, слабую воспита­тельную работу в школе, на влияние ранее судимых лиц, имевшихся в окружении будущего рецидивиста. Наряду с этим отмечались недостатки в деятельности пенитенциарных учреждений, обусловливающие неэф­фективное использование уголовного наказания, а так­же недостатки в деятельности милиции по контролю за освобожденными из ИТУ и оказанию им соответ­ствующей социальной помощи[11].

В качестве особого обстоятельства назывались и ус­ловия общественного развития в период с 30-50-х го­дов. С одной стороны, это тотальное искоренение про­фессиональной преступности, полученной в наследие от Российской империи, а с другой — репрессивная поли­тика, повлекшая отчуждение части граждан от общест­ва в результате их причисления к классовым врагам и водворения в места лишения свободы, где они содержа­лись вместе с профессиональными преступниками.

По мнению отдельных авторов, через конвейер исправительно-трудовых учреждений за указанный промежуток времени прошли миллионы граждан. К началу 90-х годов их доля в населении страны соста­вила 15%.

В последующих криминологических работах вы­шеуказанные положения детализировались. Однако все криминологи четко придерживались позиции, со­гласно которой социалистическое общество будет и да­лее развиваться, в связи с чем должны предприниматься меры по нейтрализации конфликта между принци­пом индивидуализма, отражающим психологию право­нарушителя, и коллективизмом, олицетворяющим природу социалистического общества.

Однако жизнь рассудила по-своему. Социально-политические и экономические реформы повлекли за собой капитализацию общественных отношений. При доминировании указанной социально-экономической системы противоречия между индивидом и обществом вытекают из антагонистической сущности данного об­щества, из принципа индивидуализма²⁶⁶. Таким обра­зом, в современных условиях основным фактором, обусловливающим рецидивную преступность, являют­ся противоречия между интересами личности и рефор­мируемым российским обществом, когда категория ре­цидивистов с четкой антисоциальной установкой полу­чила от общества «индульгенцию» на соответствующее противоправное поведение[12].

Помимо этого обстоятельства, сохранили свое не­гативное действие все остальные факторы, которые ра­нее стимулировали рецидивную преступность. Авторы, анализирующие их, отмечают, что в силу социально-политического и экономического кризиса в России они усилили свое криминогенное воздействие.

Например, если ранее указывалось на недостатки в деятельности пенитенциарной системы, то в настоящее время отмечается, что она переживает кризис, когда не выделяются ресурсы на содержание заключенных и осужденных, когда условия содержания преступников в пенитенциарных учреждениях максимально отдале­ны от тех, которые предусмотрены международными стандартами. Возникло дополнительное противоречие между силовыми правоохранительными органами и су­дами, проводящими карательную политику, связанную с максимальным применением лишения свободы, и си­стемой исполнения наказания, выступающей за ее ли­берализацию Если ранее указывалось на недостатки системы социальной профилактики правонарушений, то в со­временных условиях она полностью разрушена, по­скольку отсутствие ресурсов не позволяет обеспечить постпенитенциарную адаптацию лиц, освобожденных из исправительных учреждений. Это ведет к росту числа рецидивистов-профессионалов, благоприятству­ет развитию организованной преступности, а также способствует повышению доли рецидивистов-маргина­лов.

Ранее отмечались недостатки в деятельности правоохранительных органов, прежде всего милиции, в контроле за лицами, освобожденными из мест ли­шения свободы, подвергнутыми другим наказаниям, теперь они лишены возможности привлекать к уго­ловной ответственности наиболее опасную их катего­рию, состоящую под административным надзором за нарушение его правил, поскольку соответствующая норма УК РСФСР, имеющая в своей основе админист­ративную преюдицию, декриминализирована. Нельзя согласиться с такой постановкой вопроса, когда зако­нодатель, например, устанавливает уголовную ответ­ственность за уклонение гражданина от уплаты нало­га и отказывается вводить уголовную ответственность за уклонение опасных преступников от устанавливае­мого над ними социального контроля. Наряду с этим целесообразно поддержать иные предложения, выдви­гаемые криминологами с целью оптимизации борьбы с рецидивной преступностью в современных условиях.[13]

Личность преступника-рецидивиста - целостная совокуп­ность взаимосвязанных социально значимых отрицательных свойств и отношений, которые во взаимодействии с внешними условиями и обстоятельствами обусловливают совершение по­вторного преступления.

Характеристика личности преступника-рецидивиста про­водится применительно к выделенной в криминологической ли­тературе последних лет системе личностных характеристик, объясняющих преступное поведение: 1) потребностно-мотивационная сфера; 2) характеристика нравственного и правового сознания; 3) социальные позиции и связи; 4) социально-зна­чимая деятельность

Потребностно-мотивационная сфера. У преступни­ков-рецидивистов система мотивов беднее и уже, чем система социальной мотивации поведения законопослушных граждан и лиц, совершивших преступление впервые. Доминирующие мо­тивы сдвинуты к эгоистическим, материально-потребительским, эмоционально-сиюминутным. У большинства рецидивистов от­сутствует потребность в систематическом труде. Так, к моменту осуждения одна четверть всех осужденных трудоспособных ре­цидивистов не занималась никакой общественно-полезной дея­тельностью. Особо показательно то, что в 2/3 случаев это были люди в возрасте наибольшей трудоспособности: 25-44 года. Рецидивисты зрелого возраста, длительно ведущие антиобще­ственный образ жизни, обнаруживают стойкие деформации лич­ности, которые проявляются в отрицательном отношении к об­щественно-полезной деятельности, в стремлении к паразитизму. Удельный вес рецидивистов, не занимающихся обществен­но-полезной деятельностью к моменту совершения нового пре­ступления, составляет 26,1%. При этом из них проработавших в течение месяца перед совершением преступления - 41,1%, до 6 месяцев - 26,1%, от 6 месяцев до 1 года — 16%, более одного года-15,1%.

Паразитическое существование неразрывно связано с неоднократным совершением преступлений. Перед последним осуждением 2/3 не работавших рецидивистов совершили два или более преступлений.

С уклонением от общественно-полезного труда связана деформация потребностей, заключающаяся в преобладании материальных интересов над духовными: потребностями в об­щении, творчестве, образовании. Антисоциальным потребнос­тям соответствует антисоциальная система мотивации преступ­лений. Исследования показывают, что наиболее яркими моти­вами совершенных рецидивистами преступлений выступают ко­рысть - 25,1%, хулиганские побуждения - 26%, месть, ревность, зависть - 10,1%, эмоциональные мотивы, такие, как озлобление, аффективная вспышка - 5%, влияние других лиц - 7%, устране­ние препятствия или сокрытие другого преступления - 0,5%.

Несколько иное положение существует при алкогольной деградации личности. В этом случае потребность в алкоголе не только входит в число равнозначных криминогенных мотивов личности, но и становится лидирующей. Под ее влиянием пере­страивается вся система мотивации алкоголика. Мотивы твор­чества, интереса к труду, мотивы духовной деятельности ослаб­ляются и исчезают. Пристрастие к алкоголю становится основ­ной чертой личности рецидивиста.

Нравственное и правовое сознание. Дефекты нравствен­ного сознания рецидивиста выражаются прежде всего в его ин­дивидуализме, в замене нравственных принципов низменными моральными качествами. Таким преступникам присуща алчность, стяжательство, жадность, эгоизм, жестокость, озлобленность, месть, зависть и т. д.

Рецидивисту свойственны несамокритичность, само­оправдание содеянного, вера в безнаказанность, удачливость (вера в свой «фарт»), умение избегать разоблачения, циничное пренебрежение общественными благами в угоду эгоистическим интересам. Многие из них расценивают свои действия справед­ливыми, а свое разоблачение случайностью.

Об устойчивости деформации нравственного сознания ре­цидивистов свидетельствует и тот факт, что многие из них (20%) совершили новое преступление, уже находясь в местах лише­ния свободы.

 Корыстный преступник, характеризующийся эгоистическими взглядами, принимая конкретную нравственную норму, осуждает свое поведение, признает воровство недопустимым, стремится оправдать себя ссылками на сложившуюся ситуацию.

Для рецидивиста, совершающего насильственные пре­ступления, как правило, характерны завышенная оценка своей личности и пренебрежение к жизни, чести и достоинству других лиц. Они, как правило, оправдывают свое противоправное пове­дение, рассматривая его как адекватное действие на поведение потерпевшего. При этом для них свойственна существенная пе­реоценка мотива нарушения уголовного закона и как следствие этого - уверенность в безнаказанности.

Преступления, в том числе и повторные, обусловливаются не только дефектами нравственного сознания, но и пренебрежением к праву, утратой страха перед наказанием. Сравнительное изучение правосознания законопослушных граждан и рецидивистов пока­зывает, что уголовно-правовую конкретику (содержание и номер статей уголовных кодексов) эти преступники знают лучше граж­дан, не нарушающих закон. Однако это знание односторонне и формально: в правосознании преступников существует незнание или непринятие принципов права, его социального значения. Так, лишь немногим более половины всех опрошенных рециди­вистов признались, что понимали уголовно-правовой характер собственных поступков, 43% заявили, что вообще не думали об этом. В числе лиц, судимых пять или более раз, таких лиц ока­залось не менее трети.

Дефектность правосознания часто выражается в его несформированности, противоречивости, в безответственном к не­му отношении, а также в активном непринятии правовых запре­тов. Так, большинство рецидивистов (52%) признали, что до­стичь своей цели сумели бы и правомерным путем. Тех, кто счел единственно возможным способом осуществить задуман­ное посредством преступления, почти в четыре раза меньше.

Важнейшим критерием в аспекте деформации правосо­знания рецидивистов является оценка ими справедливости су­дебного приговора и назначенного им наказания. Не все реци­дивисты признают справедливость назначенного наказания: чем больше у рецидивистов судимостей, тем реже они считают нака­зание справедливым, соразмерным преступлению. Так, среди лиц с одной-двумя судимостями, признавших наказание справед­ливым, - 49%, с тремя-четырьмя судимостями - 47%, с пятью и более - 42%. При этом чаще признают справедливость наказания рецидивисты, осужденные повторно за корыстные преступления, а также за бродяжничество (64%), реже - осужденные за на­сильственные (26%) и корыстно-насильственные (27%).

Социальные позиции рецидивистов. Для рецидивис­тов, как правило, характерно то, что они рано начинали трудиться. Так, 91% рецидивистов приобщились к трудовой деятельности в юношеском возрасте (до 18 лет). Половине из них не исполни­лось к этому моменту и шестнадцати лет. Однако этот положи­тельный факт биографии рецидивистов затем как бы исчезает. Рано начав трудиться, они столь же рано прекращают трудовую деятельность. Нежелание трудиться приводит к тому, что они бросают или меняют работу, ссылаясь при этом на разные объ­ективные причины.

Рецидивисты, как правило, имеют весьма небольшой, прерывающийся общий трудовой стаж, несоразмеримый с их возрастом и не соответствующий трудоспособности. Стаж скла­дывается из нескольких периодов между очередными осужде­ниями. Так, одна треть всех обследованных рецидивистов имела трудовой стаж, не превышающий 5 лет. В многочисленной груп­пе 30-49-летних (которая составляет более половины всехобследованных рецидивистов) такой же стаж имелся у 14,1% лиц. В возрастной группе 25-49-летних 3% лиц имели общий трудовой стаж до года, 12% - от года до трех, 12% - от трех до пяти лет. У лиц с более продолжительным сроком преступной деятельности трудовой стаж еще меньше: 60% рецидивистов, совершивших первое преступление в несовершеннолетнем воз­расте, имеют стаж до 5 лет.

Работавшие рецидивисты до последнего осуждения зани­мались главным образом неквалифицированным трудом.

Культурный и образовательный уровень повторно осуж­денных по сравнению с лицами, не совершившими преступления, не высок, в то же время современный рецидивист - человек не ма­лограмотный, имеет среднее (чаще неполное) образование.

Бездуховность, антисоциальность общения и проведения досуга рецидивистов, как правило, связаны с пьянством и алко­голизмом, порождают склонность к хулиганству, к распущеннос­ти в половых контактах. Для таких преступников характерно про­тивоправное и аморальное поведение, которое является выра­жением предпреступной позиции личности. Количество правонарушений и аморальных актов поведения рецидивистов в два-три раза превышает количество совершенных ими преступ­лений. При этом подавляющее большинство правонарушений непреступного характера и аморальных поступков связано с пьянством и алкоголизмом, наркоманией и токсикоманией. Рас­пространенность противоправных и аморальных актов поведе­ния среди рецидивистов гораздо выше, чем среди всех преступ­ников. Рецидивисты посещают притоны, поддерживают связи с ранее судимыми и иными лицами, характеризующимися анти­общественным поведением, чаще, чем другие преступники, яв­ляются членами криминогенных или преступных групп. Преступ­ное прошлое во многих случаях предопределяет выбор друзей, при этом предпочтение отдается людям со сходной биографией. Так, каждый 10-й из числа опрошенных указал, что новое пре­ступление совершил под влиянием лиц, с которыми близко со­шелся после освобождения из ИТУ.

Существенное искажение социальных позиций отмечается и в сфере семейных отношений. Для рецидивистов характерно отсутствие или разрушение семейных связей, примитивные, уродливые взаимоотношения между членами семьи, вступление в брак с лицами, имеющими аналогичные взгляды и привычки. С увеличением возраста число холостых рецидивистов убывает, увеличивается число женатых и разведенных. Больше всего разведенных приходится на группу 30-59-летних. Распад семьи у рецидивистов происходит интенсивнее, чем у лиц, впер­вые совершивших преступление, и усиливается по мере роста числа осуждений.

Деформация поведения рецидивистов в сфере семейных отношений проявляется и в том, что они игнорируют свои роди­тельские обязанности по оказанию помощи несовершеннолет­ним и престарелым (нетрудоспособным) родственникам. Рециди­висты в семье систематически пьянствуют, хулиганят, избивают членов семьи, вовлекают младших членов семьи в пьянство, в занятие азартными играми, в противоправную и преступную деятельность.

Рассматривая социально демографические признаки лич­ности рецидивиста, следует указать, что доля женщин среди них вдвое ниже, чем среди всех осужденных. Однако большинство женщин-рецидивисток отличается стойкой антиобщественной направленностью, обусловленной деградацией их личности.

Если в 60-е годы криминологи указывали, что рецидивис­ты по сравнению с первичными преступниками характеризуются более старшим возрастом (особенно воровской ориентации), то теперь отмечается их омоложение. При этом наибольшую кри­миногенную группу составили лица в возрасте 19-35 лет (77%). Средний возраст воров-рецидивистов ниже среднего возраста всех выявленных преступников. Даже среди «воров в законе» средний возраст не превысил 35 лет.

В теории различаются три основных типа рецидивистов:

А. Рецидивисты антисоциального типа представля­ют собой группу наиболее опасных, активных, злостных пре­ступников. Для них характерна высокая криминальная актив­ность и наиболее стабильное (последовательное) поведение. Именно в этом типе преобладают особо опасные рецидивисты, «профессионалы», рецидивисты-гастролеры. Они составляют примерно 40% от общего числа рецидивистов.

Б. Рецидивистов ситуативного типа отличает неус­тойчивое отношение к социальным ценностям, отсутствие проч­ных нравственных принципов, преобладание социально отрица­тельных качеств над положительными. Сам характер преступ­лений этих лиц в значительной мере зависит от той криминоген­ной жизненной ситуации, в которой они оказались. Их доля в общей массе рецидивистов составляет примерно 30-35%.

В. Рецидивисты асоциального типа характеризуются фактическим «распадом» личности. К ним относятся лица, нео­днократно судимые, зачастую старшего поколения. Для ре­цидивистов этого типа характерны: ограниченный интеллект, примитивизм мотивов и способов совершения преступления, алкоголизм, наркомания, психопатические отклонения. Наблю­дается почти полная утеря позитивных социальных позиций, связей, круг их общения ограничен такими же деморализован­ными личностями.

Предупреждение рецидива следует осуществлять в двух направлениях: широком (социальном), что означает необходи­мость исполнения практически всех осуществляемых в стране мер по борьбе с негативными явлениями и процессами, и в уз­ком, как предупреждение одной из опасных форм преступности силами правоохранительной системы, что связано с: а) со­вершенствованием законодательной регламентации борьбы с рецидивом (в уголовном, уголовно-процессуальном и уголов­но-исполнительном законодательстве); б) совершенствованием предупредительной деятельности правоохранительных органов (МВД, ИТУ, суды, прокуратура), а также государственных орга­нов и общественных организаций на различных этапах борьбы с рецидивной преступностью.

Исключительно важную роль в предупреждении рецидив­ной преступности играют меры постпенитенциарной адаптации, осуществляемой, по выходу осужденного на свободу.

В последнее время в связи с проведением экономической реформы, как уже говорилось выше, в трудовых коллективах развивается устойчивый процесс отторжения лиц, освобожден­ных из мест лишения свободы, тем более рецидивистов, а уси­лия одних правоохранительных органов могут оказаться явно недостаточными. Развитие этих негативных тенденций может отрицательно влиять на борьбу с рецидивом преступлений.

Существует тесная связь рецидивной преступности с алко­голизмом. В ряде случаев потребность к злоупотреблению спир­тными напитками выступает как сомотив, как дополнительный стимул для иной криминогенной мотивации: агрессивность, ко­рысть, насилие. Показательно, что 39% корыстных преступлений и 39% преступлений, совершенных рецидивистами под чьим-либо влиянием, связаны со злоупотреблением алкоголем.

4.      Задача.

Р. родился в городе Л., после школы поступил в институт. Окончив первый курс, Р. пошел служить в армию и был отправлен в Афганистан. За 2 года, прове­денные в боях под Газни, он дослужился до заместителя командира разведвзвода. Командование девять раз представляло его к наградам, однако получил он только две медали «За отвагу».

Возвратившись домой, Р. долго не мог прийти в себя, учебу решил не продол­жать. Все его дворовые друзья объединились в бандитские бригады и наводили по всей округе свои порядки. Р. попал в одну из таких преступных группировок.

Первый раз Р. попал в следственный изолятор через 2 года после возвращения из Афганистана. Его обвиняли по трем статьям: вымогательство, захват заложника и хранение оружия. Во время обыска в его квартире сотрудники милиции ничего криминального не нашли. После этого следователи подвергли Р. многочасовому допросу, надев на него наручники, жестоко избили руками и ногами. Когда Р. па­дал в обморок, побои временно приостанавливали, после чего снова продолжали. Р. ни в чем не сознавался, а впоследствии вообще перестал отвечать на вопросы.

Р. был осужден судом к 3 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима. Отсидев неполных 3 года, Р. вышел на свободу из мест лишения свободы. Администрацией учреждения исполнения наказаний характе­ризовался положительно.

Спустя 6 месяцев он был вновь задержан милицией. Р. подозревался в вымога­тельстве крупной суммы денег у одного из местных предпринимателей.

Ответьте на следующие вопросы:

1. Раскройте содержание ценностных ориентации Р. и процесса формирования криминогенной мотивации.

2. Какие уровни профилактического воздействия существуют?

3. Роль правоохранительных органов в деятельности по предупреждению пре­ступности.

4. Какой тип преступника представлен в данном случае?

Решение

Мотивация преступного поведения несет определенную функциональную нагрузке и вместе с тем имеют типизированное сущностное содержание.

Мотивация выполняет ряд функций:

1.     отражательную (это специфическая форма субъективного отражения криминогенных явлений и в первую очередь негативные условия формирования личности)

2.     побудительную (выступающую в роли непосредственно толчкового компоненте , выраженного в конкретном  мотиве и конкретной цели)

3.     регулятивную ( то есть контролирующую, функцию самоконтроля)

конкретная направленность преступной мотивации может быть существенно различной, но в любом случае она отражает пренебрежение субъекта к  интересам личности и общества в целом. С учетом ее характера и содержания выделяется ее мотивация, отражающая :

- негативно пренебрежительное отношение к человеческой личности (жизни, здоровью)

- корыстно – собственнические тенденции, материально корыстную заинтересованность в виде корысти

- индивидуалистическо-пренебрежительное отношение к различным социальным институтам и требованиям, своим гражданским, семейным и прочим обязанностям

- легкомысленно безответственное и небрежное отношение к этим институтам, требованиям и обязанностям.

Вместе с тем личностные деформации не обязательно реализуются  в антиобщественной мотивации и тем более – в противоправном преступном поведении.

Негативные антиобщественные установки, значимые в криминогенно – детерминистском отношении появляются не сами по себе. Они социальны по своему происхождению. Их формирование происходит в процессе общения индивида с окружающей его средой. На этом этапе жизненного пути закладывается фундамент будущего преступного поведения, и с этого момента возникает для каждого конкретного индивидуума  криминологическая ситуация которая включает все этапы преступного механизма:

1.     формирование личности с определенными  нравственно психологическими  деформациями

2.     жизненную ситуацию,  в которой формируется конкретное намерение совершить  преступление

3.     обстановку, способствующую совершению преступления

4.     само преступление.

Этап формирования личности часто так  далеко отстоит от момента совершения конкретного преступления, что нередко как бы «размывается», хотя объективно именно с него  начинается движение криминологического механизма. Понятие криминологической ситуации позволяет лучше конкретизировать все его этапы, ибо включает само преступление и всю совокупность обстоятельств, которые привели его к совершению, включая самые отдельные этапы  формирования личности преступника, рассматриваемые как единый причинно связанный процесс.

Р. стремился к лучшей жизни, учился, дослужился до  командира  разведвзвода, получил две медали. На  формирование негативной личности Р. послужили боли в которых он лично участвовал

Р. относится к ситуативно  криминогенному типу преступников.