Содержание
Введение. 3
Истоки
возникновения русского романа. 4
Особенности
русского романа XIX
века. 7
Заключение. 12
Список
использованной литературы.. 13
Введение
XIX век по праву считают веком русского Просвещения. Именно в
этот период происходило бурное развитие русской культуры практически во всех ее
сферах. Уникальные произведения талантливых русских писателей, поэтов,
композиторов, созданные в то время, до сих пор являют собой пример высокой
нравственности, изысканности слога и глубины содержания.
В этот период начинается становление такого сложного жанра
литературы как роман. Во многом его развитие было обусловлено особенностями
общественной деятельности, политическими событиями и неприглядными реалиями
бытовой жизни.
Целью данной работы является изучение русского романа века
как практически нового жанра в литературе XIX века.
Для этого были решены следующие задачи:
·
изучение литературы по заявленной теме;
·
анализ особенностей русского романа XIX века.
Данная работа состоит из
введения, основной части, состоящей из двух глав, заключения и списка
использованной литературы.
Истоки возникновения русского романа
Роман в России — едва ли не самый молодой литературный жанр.
Ему чуть более 200 лет. В отличие от рассказа и повести, роман на нашей почве —
это жанр заимствованный, “иностранный”. Русская литература к концу XIX века уже обладала
богатейшим наследием в виде “слов” (“Слово о полку Игореве”), повестей (“Повести
временных лет”), “житий” (“Житие протопопа Аваккума”)
и других жанров, а оригинального романа в России еще не было. Между тем, именно
роман в Европе эпохи Просвещения становится наиболее популярным чтением. После
петровских реформ это не могло не коснуться и России. И вот с середины XVIII века появляется
множество переводных романов, а затем и их своеобразных “переделок” на русский
лад. И тогда же возникает идея написания первого русского оригинального романа.
Родоначальник русской психологической прозы Н.М. Карамзин
несколько раз в своей жизни намеревался написать роман. Но так и не довел это
дело до конца. Романы писали Федор Эмин, Михаил
Чулков, Матвей Комаров, Александр Измайлов, Василий Нарежный — все литераторы
более или менее достойные и талантливые, но, конечно, не сопоставимые с гением
Н.М. Карамзина.
Карамзин был человеком аристократического склада ума,
несмотря на то, что происходил из среды провинциальных дворян. Между тем, роман
в России был заявлен как, грубо говоря, “плебейский” жанр, рассчитанный на
массовый спрос. Карамзин, закладывавший основы серьезной психологической
русской прозы (“Бедная Лиза”), поневоле как-то избежал этого жанра. В конце
концов, он сосредоточился на создании своей знаменитой “Истории Государства
Российского”, которой в полном и достойном виде в России еще не было. И это был
жест не только и не столько литератора, сколько государственного мужа,
гражданина своей страны.
Первым русским романистом стал Федор Александрович Эмин. За восемь лет он выпустил 25 книг, в том числе семь
романов. Он был единственным автором издаваемого им журнала “Адская почта” и
гораздо раньше Карамзина написал несколько томов “Российской истории”, совершенно
недостоверной. Эмин точно уловил интерес массового
читателя к жанрам любовного и авантюрного романа и сначала переводил такие
романы, а затем создал и свои собственные — в том же вкусе: “Непостоянная
фортуна, или Похождения Мирамонда” (1763) и “Письма Ернеста и Доравры” (1766).
Любопытно, что большинство первых русских романистов были
людьми, как говорили тогда, “простого звания”. Из социальных низов происходил
Михаил Дмитриевич Чулков. Прежде чем стать писателем, он работал актером,
причем на самых второстепенных ролях, а затем “дослужился” до места придворного
лакея. Матвей Комаров, житель “царствующего града Москвы”, был и вовсе из
крепостных. Зато название его популярного романа и сегодня достойно быть
занесенным в Книгу рекордов Гиннеса... благодаря своей
длине. Вот оно: “Обстоятельные и верные истории двух мошенников: первого
российского славного вора, разбойника и бывшего московского сыщика — Ваньки Каина
со всеми его сысками, розысками, сумасбродною свадьбою, забавными разными его
песнями, и портретом его. Второго французского мошенника Картуша и его
сотоварищей”[1].
Отношение к романам русской публики было соответствующим.
Это нечто несерьезное, даже предосудительное, хотя более или менее
позволительное.
Карамзин относился к романам несколько иначе. В заметке “О
книжной торговле и любви ко чтению в России” (“Вестник Европы”, 1802, № 9) он
писал об этом: “Любопытный пожелает, может быть, знать, какого роду книги у нас
более всего расходятся? Я спрашивал о том у многих книгопродавцов,
и все, не задумавшись, отвечали: “Романы!” Немудрено: сей род сочинений, без
сомнения, пленителен для большей части публики, занимая сердце и воображение,
представляя картину света и подобных нам людей в любопытных положениях,
изображая сильнейшую и притом самую обыкновенную страсть в ее разнообразных
действиях. Не всякий может философствовать или ставить себя на место героев истории;
но всякий любит, любил или хотел любить, и находит в романтическом герое самого
себя. Читателю кажется, что автор говорит ему языком собственного его сердца; в
одном роман питает надежду, в другом — воспоминание... Не знаю, как другие, а я
радуюсь, лишь бы только читали! И романы самые посредственные, — даже без
всякого таланта писанные, способствуют некоторым образом просвещению...”[2]
Главное отличие “массовой” романистики того времени от так
называемой книжной “макулатуры” наших дней заключалось в том, что она
парадоксальным образом выполняла просветительскую роль, приохочивая к чтению не
только простой народ, но и весьма дремучих в смысле образования степных
провинциальных помещиков и мелких столичных чиновников. Это было вполне
естественное культурное движение от интереса и похождениям “славных мошенников”
к чтению “Истории” Карамзина и другой
серьезной литературы. Сегодня, к сожалению, происходит процесс противоположный.
Особенности русского романа XIX века
Литература XIX в. принесла с собой новые темы и идеи, создав
новые художественные формы в прозе, драматургии и поэзии.
Критический реализм как художественный метод нашел свое
дальнейшее развитие в творчестве виднейших русских писателей XIX в. Их
произведения окончательно преодолели отжившие эстетические нормы и, опираясь на
опыт Пушкина и Гоголя, приобрели черты критического реализма, что создало
предпосылки сильного воздействия творчества писателей и поэтов на русскую
культуру.
Литература критического реализма заключала в себе глубокое
образное содержание. Она реалистически разоблачала кризисное состояние русского
общества. Литература раскрывала проявления этого кризиса в человеческих
характерах, отношениях, переживаниях. Она показывала политическую косность
чиновничьей власти, паразитическое вырождение и нравственный кризис дворянства,
неразвитость и ограниченность буржуазных слоев, идейно-политическую слабость и
трусливость либерального движения, закабаленность и
отсталость трудящихся народных масс, слабость сил революционной демократии.
Но вместе с тем литература обнаруживала и возможности
прогрессивного развития, таившиеся в русском обществе, в его демократических
слоях, — неиссякаемую способность народных масс к созидательному труду, их
самоотверженность в защите интересов родины и в борьбе за свое освобождение, а
также неиссякаемость умственных и нравственных сил демократической
интеллигенции, ее активность в борьбе за освобождение народа.
Эти особенности содержания художественной литературы
вызывали переосмысление и переработку старых принципов и форм изображения жизни
и возникновения новых. Раскрытие глубокой внутренней неудовлетворенности и
нравственных исканий в среде господствующих слоев и разночинной интеллигенции
привело к развитию жанра социально-бытового
романа и повести, психологических по изображению характеров героев.
Наибольшие достижения принадлежали в этом Л. Н. Толстому, Тургеневу,
Достоевскому. Изображение во-политической борьбы революционной демократии
привело появлению романов, политических по проблематике и конфликтам. Такие
романы характерны для творчества Чернышевского, Слепцова,
Омулевского, Степняка-Кравчинского и других писателей. Оба вида романов
отличались остротой постановки социальных и идеологических проблем.
Рассматриваемый период был временем расцвета проблемного
романа, в котором критический реализм нашел наиболее яркое проявление. В “Записках
из мертвого дома” (1861—1862) Достоевского и романе Писемского “Тысяча душ”
(1858) представлена картина постнической России, ее нищеты, бесправия и
угнетения. Социальные и психологические предпосылки возникновения “лишних людей”
исследовал Гончаров в романе “Обломов” (1859). Показав историческую
бесперспективность “людей 40-х годов”, русская литература и критика поставили
вопрос о новом типе героя-деятеля. В образе Инсарова (роман “Накануне”, 1860)
Тургенев первым воплотил свои представления о деятеле, лишенном трагической
раздвоенности. В романе “Отцы и дети” (1862) он показал “русского Инсарова” —
демократа, нигилиста Базарова, становящегося реальной силой русской жизни.
Образец романа “о новых людях” и совершенно других —
противоположных общественных позициях — “Что делать?” (1863) Чернышевского, где
писатель решает труднейшую задачу литературного воплощения социалистического
идеала, впервые создавая образ профессионального революционера.
Почти одновременно с романами о “новых людях” появились и
так называемые антинигилистические романы: “Некуда” (1984) и “На ножах”
(1870-1871) Н.С. Лескова, “Взбаламученное море” (1863) А.Ф. Писемского, “Марево”
(1861) В.П. Клюшникова и др. Цель такого рода произведений была в дискредитации
революционеров, чьи идеи якобы враждебны народу и чужды русскому сознанию.
В конце 60-х годов
появилось одно из величайших произведений русской и мировой литературы —
роман “Война и мир” (1866—1869) Л. Н. Толстого (1828—1910). Он начал литературную деятельность в 50-х годах (“Детство”, “Отрочество”,
“Юность”, 1852—1857; “Севастопольские рассказы”, 1855—1856; “Утро помещика”, 1856). Тогда же Чернышевский определил его
художественный метод как “диалектику души”. Гениальное проникновение в психологию человека, тончайший анализ его
душевных движений и эволюции характера, искусство передачи “внутреннего
монолога” — все эти черты метода Толстого, обогатившие впоследствии все мировое
искусство, проявились в повести “Казаки” и в полной мере в романе “Война и мир”.
Толстой создал новаторскую художественную форму романа. “Война
и мир” — национальная народная эпопея, в которой охвачены судьбы народов,
частная жизнь людей; реальные исторические события, исторические деятели
органически связаны с нравственными и философскими исканиями вымышленных
героев. “Сцепление всех со всеми”, по выражению Толстого, составляет главный
композиционный принцип романа[3].
Л. Н. Толстой впервые воссоздал “диалектику души”—
спонтанный, самодвижущийся психический процесс. Причем внутренняя жизнь
личности в его романе обрела самоценную значимость; вместе с тем повествование
не только не утратило, но усилило эпичность, т. к. сама “диалектика души”
прониклась эпикой: глубинные мотивы и первозданные “частности” делали личность
представительницей не какой-либо среды, а всего общества, нации или
человечества. Интенсивный и заостренный психологизм укрупнял характеры,
расширял границы типичных, социально-исторических обстоятельств, а необычайная
широта мотивов социального поведения, сопряженных в одном характере,
обусловливала его текучесть и незавершенность. Передавая эту “текучесть”,
согласуя с ней свои художественные принципы и средства, Л. Толстой в то же
время вскрывает и глубочайшее неудовлетворение своих героев отторженностью
— по субъективным или объективным причинам — от “мира”, от социально-этической
гармонии.
В 60-е годы определился новый
этап в творчестве Достоевского (1821—1881) как создателя идеологического романа.
В “Преступлении и наказании” (1866) он утверждает необходимость борьбы с
миропорядком, основанным на страданиях и унижении человека человеком. В то же
время Достоевский отрицает насильственные меры переустройства мира.
В романе “Идиот” (1868) Достоевский
воплотил идеал положительно-прекрасного человека», идеал христианской морали и единения
людей на основе всеобщей любви. Роман “Бесы” (1872) был воспринят
демократическим лагерем как злободневный памфлет, направленный против русских
революционеров, но содержалась и критика либерализма, а также мелкобуржуазных
извращений социалистических идей и революционной практики, характерной для “нечаевщины”.
Новаторство Ф. М. Достоевского-романиста — в прямой соотнесенности “частного” человека с целым миром (не только
современным, но и прошлым и будущим), в раздвижении узкой сцены частной жизни
определенной ограниченной эпохи до предельно универсальной и общечеловеческой
сцены с “последними вопросами” бытия и сознания. У героя Достоевского
исповедальное слово о себе слилось со словом о мире, интимнейшее
переживание — с “капитальной” идеей, личная жизнь — с судьбой мироздания.
Достоевский обратился к глубинам психологии, к сокровенному содержанию
личности, утверждая ее абсолютную ценность, ее беспредельные возможности к
совершенствованию, уравнивая — художественно и ценностно
— бытие индивида и бытие общества, мира. Каждый его герой одержим “идеей-страстью”,
личной “правдой” о мире, и все вместе они образуют “большой диалог” о мире,
человеке и боге. Отсюда — предельная для романа полифония, многоголосие “правд”[4].
Романы Салтыкова-Щедрина, Л.
Толстого и Достоевского стали важной вехой на пути развития духовной культуры
человечества.
В творчестве Островского
пореформенная действительность предстала тем же “темным царством”, постоянно
порождающим стремление вырваться из него. В пьесах Островского 70-х годов были
поставлены новые проблемы. О неизбежности ухода дворянства с исторической арены
и нравственной чистоте люде желающих принять мир “наживы и лжи”, говорилось в
драме “Лес” (1871); о власти денег, определяющей всю жизнь человека лечащей его
душу, — в пьесах “На всякого мудреца довольно простоты” (1868), “Бешеные деньги”
(1870), “Волки и овцы”, “Бесприданница” (1879) и др.
Драматургия Островского оказала
влияние на становление сценического реализма в России и реалистической школы актерского
мастерства.
Открывая мировому роману конца XIX в. идейную
перспективу и содержательность, русские корифеи освоили и создали для него и
новые композиционно-жанровые приемы и принципы (эпопейность,
спонтанный “внутренний монолог” — у Л.Толстого; полифония и синтез
разнообразных жанровых особенностей от карнавала и мистерии до
авантюрно-бульварного романа и фельетона у Достоевского)[5].
Рамки жанра стали несравненно свободнее и вместе с тем адекватнее обостренной двадцатым
веком проблеме взаимоотношений личности и мира.
Заключение
Русский роман XIX века, берущий начало в переводах
иностранной литературы, иногда не обремененной глубоким смыслом, пройдя
аналогичный период развития в России, перерос в мощный, фундаментальный жанр
нашей литературы, яркие образцы которого являются жемчужинами мировой культуры.
Русский роман XIX века заложил основы тонкого
психологизма в литературе, когда пристальное внимание уделяется размышлениям,
метаниям, страданиям людей, причем не обязательно власть имущих, “больших”, а
зачастую — простых, “маленьких”, серых; создал новые композиционно-жанровые
приемы и принципы, которые взяли на вооружение писатели веков грядущих. Русский
роман до сих пор вдохновляет современных писателей, режиссеров, драматургов на
создание интересных произведений, так или иначе связанных с веком Просвещения.
В данной работе была рассмотрена история возникновения
русского романа, отмечены специфические особенности русского романа XIX века
и обозначено его значение для последующего развития русской литературы в частности и культуры в целом.
Список использованной литературы
1.
Георгиева Т.С. Русская культура: история и
современность: Учеб. пособие. — М.: Юрайт-М, 2001. —
572 с.
2.
Кондаков И.В. Культура России. Часть 1. Русская
культура: краткий очерк истории и теории: Учебное пособие для студентов вузов.
— 2-е изд., испр. — М.: Книжный дом “Университет”,
2000. — 360 с.
3.
Культурология: Учебное пособие
для студентов высш. уч.
зав./ Под ред. А.И. Шаповалова. — М.: Гум. изд. центр ВЛАДОС, 2003. — 320 с.
4.
Советская энциклопедия. — М., 1987.
5.
Татаринова Л.Е. Русская литература и
журналистика XVIII в. Учебн. пособие, изд. 3-е, перераб.
и доп. — М., 2001. — 368с.
6.
Басинский П.
Приключения жанра // Смена. — 1998. — № 10. — с. 249-254.
[1] Басинский П. Приключения жанра // Смена. — 1998. — № 10. —
с. 252.
[2] Басинский П. Приключения жанра // Смена. — 1998. — № 10. —
с. 252.
[3]
Георгиева Т.С. Русская культура: история и современность: Учеб. пособие. — М.: Юрайт-М., 2001. — с.328.
[4]
Советская энциклопедия. — М., 1987. — с. 331.
[5]
Советская энциклопедия. — М., 1987. — с. 331.