Введение

Коллективизация в жизни российской деревни ХХ века была не менее радикальным поворотом, чем столыпинская аграрная реформа. В советской историографии, в соответствии с оценкой, данной в «Кратком курсе истории ВКП(б)», сплошная коллективизация долгое время рассматривалась как революция сверху, поддержанная крестьянством снизу. Она действительно была проведена сверху по инициативе Сталина, но поддержки снизу, со стороны крестьянства не имела. Сейчас насильственный характер этого преобразования сомнений не вызывает.

Сплошная коллективизация – одно из самых трагических событий истории после Октября 1917 года, имевшее самые пагубные последствия для крестьянства и сельского хозяйства страны. Корни проблем и трудностей современного сельского хозяйства уходят в 1929 – 1930 годы, когда осуществлялись «аграрные преобразования», которые даже с точки зрения ортодоксального марксизма, можно назвать разве что псевдосоциалистическими. Завершающий рубеж «революции сверху» приходится на 1932 – 1933 гг., когда было объявлено о завершении «в основном» сплошной коллективизации и в полной мере определились социально-экономические итоги и разрушительные последствия этого «социалистического» эксперимента, по существу одной из наиболее преступных акций сталинской эпохи.

Целью данной работы является рассмотрение процесса коллективизации в СССР в 20-е и 30-е годы XX века.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

1.     Рассмотреть процесс отказа от НЭПа и принятие решения о коллективизации на XV съезде ВКП(б);

2.     Рассмотреть позиции партии и общества в отношении развития страны;

3.     Проанализировать ход коллективизации, осуществление курса на сплошную коллективизацию, а также изучить ее последствия.

1.Обострение противоречий НЭПа. XV ВКП (б) о работе в деревне.

В марте 1921 года X съезд РКП (б) одобряет замену продразверстки натуральным продналогом, разрешает  торговлю – тем самым началось строительство НЭПа, который часто испытывал кризисы из-за командно-административного давления. Поэтому вполне естественно то, что среди широких слоев населения появилось недовольство НЭПом. Он не достиг своих целей из-за действий системы, поэтому его свернули. Решено было взять курс на индустриализацию. Она открыла для всей страны возможность преобразования всей экономики.

Все же, не смотря на все это, восстановление крестьянских хозяйств на основе НЭПа позволило возобновить хлебный экспорт. Однако он оставался вынужденным, поскольку производство хлеба в стране удовлетворяло собственные потребности на минимальном уровне – на уровне обеспечения потребностей населения в хлебе как продукте питания. Поэтому и объемы его вывоза были очень невелики: около 22 млн. центнеров. Не забудем и о том, что в первые годы НЭПа государство получало хлеб в порядке продналога. Налог взимался в обязательном порядке. И хотя был весьма умеренным по сравнению с продразверсткой, тем не менее для несостоятельных хозяйств оборачивался и описями имущества и даже его изъятием, и т.п.

«Только с восстановлением крестьянского хозяйства, с заменой натурального продналога денежным сельскохозяйственным налогом в 1924 году сложился (и то лишь в основном!) НЭП как система экономических отношений между городом и деревней, исчезли «отбирательные» отряды и некоторые другие средства прямого «стимулирования» товарности. Чудес не было, была трудная и сложная работа»[1].

Беднота не могла прокормиться собственным хозяйством и была вынуждена сдавать землю в аренду и наниматься на работу к зажиточным крестьянам и кулакам, арендовать у них рабочий скот и инвентарь, чаще всего на кабальных условиях. Наем и сдача в наем средств производства, аренда земли и наемный труд – вот три наиболее распространенных разновидности эксплуататорских отношений в мелкокрестьянском производстве, которые составляли основу существования  и кулачества в деревне 20-х годов.

В 1925 году начинает все острее проявляться недовольство НЭПом среди широких слоев населения. НЭП не справился со своими задачами и командно-административная система своими действиями разрушила не укрепившийся механизм НЭПа. Таким образом НЭП свернули. Был взят курс на индустриализацию.

Важную роль в разработке первой пятилетки сыграло постановление XV съезда ВКП(б) “О директивах по составлению пятилетнего плана народного хозяйства”. Выяснив предпосылки проведения социалистической индустриализации, ее источники, взаимоотношения между городом и деревней, съезд дал четкое определение генерального направления первой пятилетки.

Социалистическое преобразование сельского хозяйства является частью ленинского плана построения социализма. Руководствуясь ленинским кооперативным планом, XV съезд ВКП(б) провозгласил курс на коллективизацию сельского хозяйства. В резолюциях съезда “О работе в деревне” указывалось: “Опыт истёкших лет,  последних лет в особенности, подтвердил и полностью правильность кооперативного плана Ленина, по которому именно через кооперацию социалистическая индустрия будет вести мелкокрестьянское хозяйство по пути к социализму, переделывая индивидуальные и раздробленные производственные единицы – как через процесс обращения, так все больше и через реорганизацию и объединение самого производства – в крупное обобществленное хозяйство на основе новой техники (электрификации и т.д.)[2].

Курс на социалистическое преобразование сельского хозяйства явился результатом глубокого и всестороннего анализа социально-экономического развития деревни к концу восстановительного периода, он диктовался коренными интересами трудового крестьянства, насущными потребностями строительства социализма. Хотя к 1927 г. сельское хозяйство достигло довоенного уровня, но чрезмерная отсталость сельскохозяйственной техники (свыше 5 млн. сох составляли основное орудие труда крестьянских хозяйств), распыленность и раздробленность сельскохозяйственного производства – все это тормозило развитие как сельского хозяйства, так и социалистической промышленности. Строительство социализма нельзя было базировать на двух разных основах – на основе крупной социалистической промышленности, составляющей 86 % всей промышленности страны, и на основе раздробленного мелкого единоличного крестьянского хозяйства, ежечасно рождающего капитализм. Социалистический сектор сельского хозяйства не достигал и 1 %.

В целях содействия колхозному строительству XV съезд ВКП(б) предусматривал ряд мер, в том числе дальнейшее развитие кооперации, контрактации сельскохозяйственной продукции, кредита, машиноснобжения и т.п. Съезд указал на необходимость “более решительного наступления на кулака”.

В то же время решения XV съезда означали отказ партии от курса «деревенского нэпа», т.к. было решено начать наступление на кулачество. Провозглашенная съездом политика «ограничения кулачества» включала административно-экономические меры: повышенное налогообложение, ограничение аренды и использования наемного труда. Молотов, выступавший с докладом о работе партии в деревне, особенно резко выступал против присущего левой оппозиции «антисередняцкого уклона».

2. Позиции в партии и в обществе по вопросу о путях развития страны в конце 20-х годов XX века

Конец 20-х годов - важный период в жизни страны, когда был взят курс на форсированный рывок в экономическом развитии и свертывании НЭПа. Именно тогда определились существенные особенности социализма в СССР, его облик, трудности. Во многом и сегодняшние проблемы уходят корнями в довоенное время. При рассмотрении истории 30-х, кстати, и 20-х годов высказываются разные, порой прямо противоположные точки зрения, ставятся многие вопросы: почему планы, казавшиеся бесспорными, ныне оцениваются как сомнительные, даже ошибочные? Почему произошла деформация концептуальных идей, выработанных Лениным? Был ли построен в 30-е годы социализм и как его оценивать? В чем проявились его деформации, каковы их глубина и масштабы? Остро ставится вопрос о "цене" первых пятилеток.

Было ясно, что для создания мощного индустриального комплекса на современной технической базе требуются накопления в размере многих миллиардов рублей. И в условиях роста дефицита средств, необходимых для индустриализации страны, острого недостатка валютных резервов и сокращения производимых товарных масс для продажи крестьянству в обмен на хлеб и другую сельхозпродукцию были применены "чрезвычайные" меры, а проще говоря - насилие в целях неэквивалентного изъятия излишков продуктов сельского хозяйства. Возврат к продразверстке, в корне противоречащей принципам новой экономической политики, предпочло большинство партийных и государственных руководителей во главе со Сталиным. "Если мы придерживаемся НЭП, - говорил он в речи на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 года, - то потому, что она служит делу социализма. А когда она перестанет служить делу социализма, мы ее отбросим к черту. Ленин говорил, что НЭП введена не навсегда". Это "отбрасывание" НЭПа и было сделано в ходе коллективизации, проведенной методами насилия над крестьянством. Отказ от экономических методов хозяйствования, от практики хозрасчета, переход к административно-командным методам управления наблюдался и при осуществлении индустриализации[3].

Выбор пути совершился в конце 1929 года на ноябрьском Пленуме ЦК ВКП(б). Задача "сплошной коллективизации" ставилась уже "перед отдельными областями". Произошла трансформация политики на всемерное развитие кооперации во всех ее формах. Игнорировались сообщения членов ЦК, сигналы с мест о спешке и принуждении при организации колхозов. По отношению к крестьянству Сталин и его ближайшее окружение фактически осуществляли критиковавшуюся ими же концепцию Троцкого-Преображенского о "первоначальном социалистическом накоплении" за счет крестьянства.

В годы мирового экономического кризиса коммунисты развернули активную борьбу за права трудящихся. Они вели агитационную работу на местах, организовывали марши безработных, забастовки и митинги, демонстрации протеста против реакционной политики буржуазных правительств. В ответ на это на компартии обрушивались репрессии со стороны буржуазных правительств, монополий, фашистских банд. В 1933 году лишь 16 компартий имели возможность действовать легально, 7 - находились в полулегальных условиях, 38 партий были загнаны в подполье. Вместе с тем в 1932 году в компартиях капиталистических стран насчитывалось 870 тыс. человек - почти вдвое больше, чем в конце 20-х годов.

В условиях кризиса 1929-1933 годов тактика коммунистов выражалась лозунгом "революционного выхода из кризиса". XI пленум МККИ (1931 год) сформировал главную задачу коммунистов так: завоевание большинства рабочего класса как необходимое условие победы над буржуазией и подготовка к решающим боям за диктатуру пролетариата. В этой связи необходимо отметить следующее[4]:

1. Коммунисты преувеличивали степень зрелости субъективных предпосылок революции, учитывая настрой лишь части рабочих.

2. Коммунисты считали, что поскольку и фашистские и буржуазно-демократические режимы являются противниками социалистической революции, они должны быть свергнуты. В действительности на повестку дня в капиталистических странах вставали задачи общедемократического характера: отпор фашизму, отстаивание демократических завоеваний трудящихся. Однако коммунисты запаздывали с выработкой новой политической линии, адекватной сложившимся условиям.

3. С установкой на социалистическую революцию была связана и ошибочная трактовка тактики единого пролетарского фронта, которая сводилась Коминтерном к разоблачению соглашательства, а нередко была направлена и на дискредитацию социал-демократов. Такой подход часто отталкивал от коммунистов реформистски настроенных рабочих. Сектантско-догматическое толкование тактики единого пролетарского фронта стало средством углубления раскола международного рабочего движения.

4. В этот период широкое распространение в коммунистическом движении получил тезис о "социал-фашизме" для характеристики социал-демократии. Эта односторонняя оценка в какой-то мере отражала реакцию части рабочих на деятельность правых социал-демократов, осуществлявших политику классового сотрудничества с буржуазией и иногда использовавших реакционные методы подавления рабочего движения.

3. Разработка и осуществление курса на сплошную коллективизацию, ее политические и социально-экономические последствия

Кризис хлебозаготовок на рубеже 1927–1928 гг. изменил отношение партийного руководства к единоличному хозяйству. Сталин и его единомышленники решили силой подавить «кулацкую хлебную стачку». Началось изъятие излишков хлеба по образу и подобию периода «военного коммунизма». Крестьян, отказывающихся сдавать хлеб по государственным ценам, преследовали в уголовном порядке как спекулянтов.

Одновременно началось форсирование коллективизации. В некоторых местах крестьян стали принуждать к вступлению в колхозы, объявляя сопротивляющихся врагами Советской власти. Доля дворов, состоящих в колхозах, выросла в течение 1928 г. с 0,8% до 3,2%. 60% колхозов составляли не сельхозартели, а ТОЗы (товарищества по обработке земли). В отличие от артели, в которой обобществлялись все средства производства, в ТОЗе скот и инвентарь принадлежали индивидуальным владельцам, а обработка земли велась совместно.

В 1928 г. стали появляться первые машинно-тракторные станции (МТС), которые предоставляли крестьянам платные услуги по обработке земли с помощью тракторов. Трактор требовал ликвидации межей между крестьянскими полосами, следовательно — введения общей запашки. Однако тракторов было еще очень мало. Даже в 1929 г. с их помощью обрабатывалось не более 1% пашни. К апрелю 1929 г. в кооперативах различных типах состояли около половины крестьянских дворов, в т.ч. в производственных — около 25%. XVI партконференция потребовала довести членство в колхозах до 18%, в производственных кооперативах — до 50%, в кооперативах всех типов — до 85%. О полной ликвидации индивидуального мелкого крестьянского хозяйства речь не шла.

Однако в ноябре 1929 г. на Пленуме ЦК Сталин заявил, что в колхозном движении произошел коренной перелом. Вскоре он выдвинул утверждение, что индустрию невозможно развивать на базе мелкого крестьянского хозяйство, т.к. оно неспособно осуществить не только расширенное, но даже простое воспроизводство. Эти слова не соответствовали действительности, т.к. в условиях нэпа крестьянское хозяйство развивалось успешно, росли поголовье скота и размеры запашки, снижалась доля безлошадных и беспосевных хозяйств.

После заявления о совершившемся коренном переломе давление на крестьян с целью принуждения их к вступлению в колхоз резко усилилось. Партийные организации основных зерновых районов, объявленных районами сплошной коллективизации, (Нижнее и Среднее Поволжье, Дон, Северный Кавказ) стали принимать обязательства завершить коллективизацию к весне 1930 г., т.е. за два-три месяца. Появился лозунг «бешеных темпов коллективизации»[5].

В декабре 1929 г. последовала директива обобществить скот в районах сплошной коллективизации. В ответ крестьяне стали в массовом порядке резать скот, что нанесло катастрофический урон животноводству.

5 января 1930 г. было принято Постановление ЦК «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». В главных зерновых районах предлагалось завершить коллективизацию к осени 1930 г., в остальных районах страны — на год позже. Постановление объявило основной формой коллективного хозяйства не сельхозартель, а коммуну. В отличие от артели, в коммуне обобществлялись не только средства производства, но все имущество. Местным организациям предлагалось развернуть соревнование по коллективизации. Естественно, в этой ситуации темпы колхозного строительства резко возросли. К 1 марта 1930 г. в колхозах состояли почти 59% дворов[6].

Главным средством принудить крестьян к вступлению в колхозы стала угроза раскулачивания. С 1928 г. проводилась политика ограничения кулачества. Было запрещено государственное кредитование кулацких хозяйств. Кулачество было обложено повышенными налогами. Многие зажиточные крестьяне стали распродавать имущество и уезжать в города.

Предложения перейти от ограничения кулачества к его уничтожению выдвигались не раз на протяжении 1928–1929 гг. Однако все они были отвергнуты, т.к. хозяйство зажиточных крестьян играло заметную роль в обеспечении страны товарным хлебом. Тем не менее в декабре 1929 г. Сталин заявил: «мы от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества перешли к политике ликвидации кулачества как класса».

30 января 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло Постановление «О мерах по ликвидации кулачества как класса в районах сплошной коллективизации». Кулаки были разделены на три группы: контрреволюционный кулацкий актив, наиболее крупные кулаки и все прочие. Принадлежавшие к первой группе подлежали раскулачиванию, аресту и заключению в лагеря, а нередко — смертной казни. Вторая группа после раскулачивания подлежала выселению в отдаленные районы, третья — выселению за пределы колхозных земель. В условиях сплошной коллективизации судьба второй и третьей оказалась одинаковой: выселение в северные районы Сибири. Имущество раскулаченных поступало в распоряжение колхозов. Раскулачивание проводили не судебные органы, а исполнительная власть и милиция с привлечением коммунистов, местной бедноты и специально направленных в деревню рабочих-агитаторов («двадцатипятитысячников»). Четких критериев, кого считать кулаком, не существовало. В одних случаях раскулачивали сельских богатеев, в чьих хозяйствах трудилось несколько батраков, в других основанием для раскулачивания становилось наличие во дворе двух лошадей.

Во время голода процесс коллективизации приостановился. Лишь в 1934 г., после того, как голод прекратился и вновь начало расти сельскохозяйственное производство, возобновилось и вступление крестьян в колхозы. Постоянно растущие налоги на единоличников и ограничение их полевых наделов одним гектаром на двор (до коллективизации на один двор приходилось в среднем 13 га) не оставило крестьянам выбора. Приходилось или вступать в колхозы, или покидать деревню. К 1937 г. колхозниками стали 93% крестьян. Занятость в сельском хозяйстве за счет раскулачивания, переселения в города и голода сократилась на 15–20 млн. чел.

Колхозы были поставлены под жесткий контроль советских и партийных органов. Закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию были установлены на крайне низком уровне. К тому же колхозы должны были оплачивать своей продукцией услуги МТС и платить государственный натуральный налог. В результате колхозники вынуждены были работать фактически бесплатно. Каждый колхозник был обязан под страхом уголовного преследования отработать на колхозном поле определенный минимум трудодней. Покинуть деревню без согласия правления колхоза было невозможно, т.к. деревенские жители не получили паспортов, введенных в 1932 г. основным источником существования крестьянских семей стало личное приусадебное хозяйство.

В результате коллективизации урожайность зерновых снизилась. Производство зерна на душу населения упала с 47 ц/га в 1928 г. до 40–44 ц/га в 1940 г. Правда, возросла производительность труда в сельском хозяйстве, но это объяснялось притоком новой сельскохозяйственной техники во второй половине 30-х гг. На 40% сократилась продукция животноводства[7].

Таким образом, коллективизация нанесла тяжелый урон сельскому хозяйству, обрушила на крестьян голод и репрессии, привела к потере деревней рачительного отношения к земле. Такую цену страна заплатила за обеспечение средствами и рабочей силой форсированной индустриализации.

В итоге, раскулачивание, с одной стороны, стало возможным благодаря созданию крупного товарного хозяйства в виде колхозов, с другой стороны, само явилось средством принудить крестьян к вступлению в колхозы.

Коллективизация позволила власти значительно эффективнее, чем в годы нэпа или военного коммунизма контролировать производство продовольствия и сырья и повысить долю изымаемой у крестьян продукции, т.е. искусственно поднять товарность сельского хозяйства.

Коллективизация была поэтому тесно связана с форсированием индустриализации. Порвав с «правыми» — сторонниками Бухарина — Сталин пошел на гораздо более жестокое ограбление деревни, чем предлагали идеологи левой оппозиции в середине и второй половине 20-х гг.