1. Доктрина президента Монро

История доктрины Монро смыкается с историей американского империализма. Завершающим этапом и глобализацией этой доктрины является завоевание Восточной Европы путем поглощения Польши, Чехии и Венгрии НАТО, расчленение, разрушение и оккупация Югославии и установление американской гегемонии на Балканском полуострове, провозглашение доктрины Клинтона-Олбрайт - очередной поправки к доктрине Монро, согласно которой НАТО присваивает себе все основные функции ООН. Если несколько лет тому назад "Партнерство во имя мира" и планы расширения НАТО были до поры лишь "новым планом Барбаросса для завоевания России", то после расправы с непокорной Югославией этот американский "план Барбаросса" в виде дальнейшего расширения НАТО все больше и больше близится к осуществлению.

Неслучайно выдающийся американский историк Вильям Вильямс неоднократно подчеркивал в своих работах, что доктрина Монро, и в особенности основанная на этой доктрине политика "открытых дверей" определяют экспансионистское мировоззрение  американской внешней политики на протяжении последних ста лет.

В 1823 г. президент США Дж.Монро провозгласил свою доктрину, ставшую орудием американского закабаления стран Западного полушария.

"Американские континенты, - заявил Монро в послании к конгрессу,- в настоящее время не могут рассматриваться как объекты для будущей колонизации какой-либо державой"[1].

Монро прямо указывал на то, что любую попытку вмешательства европейских государств в дела стран американского континента "Соединенные Штаты будут отныне рассматривать как враждебный по отношению к ним политический акт".

Доктрина Монро явилась переломным моментом во внешней политике США: сразу же выяснилась ее агрессивная, захватническая сущность.

Провозглашением доктрины Монро США присвоили себе право единолично "охранять" Американский континент, т.е. по существу вмешиваться в дела латиноамериканских государств, превращая эти государства в свои протектораты.

Очень скоро под словами "Америка для американцев" политические деятели, идеологи и проповедники Вашингтона стали подразумевать "вся Америка для империалистов США". Известный американский политический деятель и профессор Гарвардского университета Н.Чомски охарактеризировал доктрину Монро как односторонне провозглашенную США "свободу грабить и эксплуатировать страны Западного полушария"[2].

В геополитической перспективе доктрина Монро превратилась в инструмент завоевания пространства и превращения этого пространства в американскую континентальную империю. Когда советник президентов Т.Рузвельта и В.Вильсона Фредерик Джаксон Тернер писал, что США как государство есть геополитический процесс экспансии и вечное передвижение границ американской гегемонии на Запад, сначала до берегов Тихого океана, а потом и по другую его сторону, в Евразию, он тем самым исключительно точно охарактеризовал динамику имперского экспансионизма США.

Американский политолог Кенет Колеман замечает, что в идеологическом отношении доктрина Монро является идеологией и политической мифологией империализма, основная цель которой - обосновать и узаконить реальность американского господства на Американском континенте. "Политический миф доктрины Монро создавался параллельно со становлением Американской империи... Гегемония, также как и империя, требуют создания легитимирующей мифологии... В процессе завоевания новых имперских пространств мифология утверждает: "Мы господствуем над тобою, поскольку наше господство служит твоим интересам"... В контексте утверждения гегемонистского порядка мифология должна породить веру, что существующие отношения - господства и подчинения - естественны и основаны на взаимной выгоде обеих сторон, а те, кто в этом сомневаются, - или совершенно невежественны, или же преступники и грешники".

"Мне известны только две вещи о доктрине Монро: во-первых, никто в Америке среди политиков, с которыми я встречался, не знает, что это такое, а во-вторых, ни один американец, которого я встречал, никогда не согласится, чтобы кто-то позволил себе эту доктрину оспаривать... Я прихожу к заключению, что доктрина Монро - не доктрина, а догма, причем не одна догма, а две: догма о непогрешимости американского президента и догма непорочного зачатия американской внешней политики".

Это утверждение во многом соприкасается с взглядами Карла Шмитта, который утверждал, что все доктрины гегемонии американской империи, от доктрины "предопределения судьбы" до Вильсоновского универсализма - суть новая тоталитарная политическая теология, сопутствующая американскому походу на мир и легитимирующая его.

Под знаменем этой доктрины Соединенные Штаты предприняли три попытки установить мировую гегемонию. Первую - после окончания первой мировой войны, вторую - после окончания второй мировой войны, третью - в настоящее время, после окончания "холодной войны".

На Версальской мирной конференции президент Вильсон заявил тоном морализирующего квакерского проповедника: "Мы здесь собрались для того, чтобы освятить доктрину Монро как святую хартию, устав для всего мира". Будущее всего мира виделось ему под эгидой доктрины Монро, что означало "весь мир - для империалистов США".

Мировое господство после первой мировой войны США установить не удалось. Зато доктрина Монро была включена в статью 21 Устава Лиги Наций, что не только подорвало характер этой якобы международной организации, исключив из ее юрисдикции сферу влияния США - колониальную империю, созданную в Западном полушарии, но и означало начало распада господствующих принципов международного права,  исторически сформировавшихся в период между Вестфальским миром в 1648 г. и Конгрессом в Вене в 1815 г. и действовавших с тех пор. Включение доктрины Монро в устав Лиги Наций явилось первым поражением Европы, нанесенным Соединенными Штатами.

После окончания второй мировой войны произошли очередная геополитическая экспансия США и расширение географического пространства применения доктрины Монро. С провозглашением доктрины Трумэна США распространили границы действия доктрины Монро через Атлантический океан в Европу, расправившись заодно с Грецией, превратившейся после кровавой войны фактически в американский протекторат и в один из плацдармов, окружающих СССР, а также со своим союзником Великобританией, чьи владения и сферы влияния отошли к США.

Создав НАТО и используя идеологию "защиты", уже знакомую из истории доктрины Монро, США подчинили себе в военном и политическом отношении не только побежденные Германию и Италию, но также и своих вчерашних союзников.

Но планам США по установлению мирового господства не суждено было сбыться и на этот раз. Империализм и экспансионизм США, геополитические замыслы американской военщины натолкнулись на противодействие СССР.

Началась "холодная война", целью которой было, в соответствии с планами, разработанными в Вашингтоне и изложенными в небезызвестном Меморандуме Совета Национальной Безопасности - 68 (NSC-68), установление американского мирового господства.

И вот пришел трагический не только для сегодняшней России, но также и для всего человечества 1991 г. - год разрушения Советского Союза ударом ножа в спину, нанесенным руками американской "пятой колонны", руками декабрьских преступников в Беловежской Пуще. Последнее препятствие на пути к установлению доктрины Монро для всего мира пало, и родился "новый мировой порядок" - реализация доктрины Монро для всего мира.

2. Президент   Улисс Симпсон Грант     

Грант Улисс Симпсон (1822-85), президент США в 1869 -1877 годах, от Республиканской партии, генерал. В Гражданскую войну в США 1861-65 главнокомандующий армией Севера.

В США в конце XIX - начале XX века начинает складываться идеология, oбосновывающая стремление к колониальным завоеваниям, к территориальной экспансии и агрессии вообще. На политику президента в значительной степени повлияла доктрина   доктрина морской силы адмирала Mэхэна

Чрезвычайно характерным и полностью соответствующим интересам финансовой олигархии и империалистов Вашингтона элементом такой идеологии явилось в то время и учение адмирала Мэхэна о "морской силе".

Доктрина "морской силы" была в основных чертах изложена Мэхэном в его книге "Влияние морской мощи на историю в 1660-1783 годах", впервые изданной в Бостоне в 1890 г. Исторический материал, касающийся действий британских и французских флотов в давно прошедшие времена, понадобился Мэхэну как база для его империалистических теорий, направленных в будущее. Империалист до мозга костей, Мэхэн пытался обосновать тезис, будто "морская мощь", т.е. способность империалистической державы вести наступательную, агрессивную войну на море, является фактором, определяющим национальные судьбы[3].

"Морская сила", утверждал Грант, необходима Соединенным Штатам для того, чтобы цивилизовать окружающий мир. Превращение США в ведущую морскую силу, по мнению Гранта, предопределено национальной судьбой Соединенных Штатов.

Понятия "национальная судьба", "географическое предопределение и тяготение" смыкались с доктриной "предопределения судьбы", отождествляющей американский империализм с волей бога, а захватнические войны, которые ведут США, - с утверждением воли бога, с выполнением "Божественного Провидения". Так, например, американский адмирал Белкнеп писал в 1893 г., что настало время для выполнения "предопределения природы и судьбы" - для окончательной оккупации Гавайских островов Соединенными Штатами. После захвата Гавайских островов президент Маккинли заявил: "Свершилась воля бога".

Цель доктрины "морской силы" заключалась в том, чтобы обосновать необходимость для США политики усиленных военно-морских вооружений, создания военно-морских баз и захвата колоний, расширения радиуса наступательных действий военно-морских сил США.

В связи с этим Грант  и Мэхэн проповедовали, что "морская мощь" явится для США инструментом политики, служащей увеличению могущества и престижа нации. Особое значение в деле наращивания "морской силы" он придавал деятельности правительства, главной задачей которого должна быть настойчивая борьба за установление колониального, торгового и военно-морского превосходства своей страны над другими странами мира.

 Мэхэн в своих многочисленных статьях и выступлениях в 1890-1914 гг. пропагандировал конкретную программу внешнеполитической экспансии и милитаризации США, которая сводилась к следующим трем пунктам:

1. Внешнеэкономическая экспансия США: всемирное расширение "заморской" торговли, вывоз капитала, захват внешних рынков.

2. Внешнеполитическая экспансия США: активная колониальная политика, захват еще не поделенных территорий и военная борьба за передел мира в пользу США в бассейне Тихого океана и в Латинской Америке.

3. Военно-стратегические мероприятия по закреплению завоеванных колоний и сфер влияния и подготовке к дальнейшей борьбе за мировое господство.

Проповедник политики эксплуатации колониальных народов Мэхэн писал, что, завоевывая колонию, военно-морская держава захватывает плацдарм на чужой земле, новые источники сырья, рынок для сбыта лишних товаров, новую сферу для своего судоходства и получает возможность получения огромных прибылей. Эти высказывания трубадура американского империализма, оказавшего огромное влияние на президентов Т.Рузвельта и В.Вильсона, совпадали с рассуждениями английского империалиста-колонизатора Сесиля Родса.

Исходя из расистских установок доктрины "предопределения судьбы", Мэхэн утверждал, что право на владение пространством расово обосновано. Народы, у которых нет политических и экономических традиций, которые неполноценны в расовом отношении, не имеют права на владение пространством. Англосаксы, с другой стороны, политически и экономически - самая развитая раса. Благодаря этому англосаксы имеют приоритет на любое пространство.

"Большая часть мира все еще принадлежит дикарям или же государствам, которые в экономическом или политическом отношениях недоразвиты и из-за этого не в состоянии использовать полный потенциал территорий, которыми они владеют. С другой стороны, у высокоцивилизованных государств накапливаются излишки энергии. Эта энергия в очень близком будущем должна быть направлена на завоевание новых пространств", - подчеркивал Мэхен в 1895 году.

Мэхэн призывал к развертыванию строительства военно-морского флота США, считая, что Соединенным Штатам необходимо иметь наступательный флот. В соответствии со своей "стратегией концентрации военно-морских сил" Мэхэн требовал прорытия Панамского канала, который нужен был американским империалистам главным образом для того, чтобы облегчить использование их военно-морского флота для политического и военного давления на латиноамериканские страны - в то время важнейший объект экспансии США. Кроме того, Мэхэн рьяно проповедовал захват и сооружение "путевых" баз с целью расширения сферы господства американского военного флота и охраны американских колониальных владений и торговых коммуникаций.

Мэхэн писал, что нужды торговли и территориальные приобретения США вызывают необходимость в "путевых" базах типа Гибралтара, Мальты и т.п. В действительности эти базы имели главным образом военно-стратегическое значение, служа опорными пунктами для империалистической политики агрессии. Для создания морских баз Мэхэн еще в середине 90-х годов усиленно рекомендовал аннексировать Гавайские острова, острова Самоа в Тихом океане и ряд территорий в Карибском море.

Mэхэн обосновал также концепцию государств, служащих рычагами нажима, опорными пунктами геополитического закрепления США в новом пространстве. Такие государства США следовало создать путем захвата и превратить их в рычаги нажима для дальнейшего завоевания нового геополитического пространства и проведения политики "открытых дверей". Впервые эта концепция была применена в отношении Филиппин, которые должны были стать угольной станцией для морской мощи США и пунктом закрепления в Евразии. Имея этот пункт, США были бы в состоянии оказывать геополитический нажим на окружающие страны, расширяя таким образом геополитическое пространство под своим контролем.

Накануне первой мировой войны Мэхэн стал еще откровеннее проповедовать империалистическую экспансию и агрессию, во многом определяя взгляды президента Вильсона. Мэхэн с откровенным цинизмом оправдывал насилие в международных отношениях. "Сила сконцентрированного капитала является столь же реальной и материальной, как и сила организованной армии",- говорил он.

В ряду концепций, оправдывавших экспансию США, Мэхэн уделял большое внимание доктрине Монро. Далее вместе с Теодором Рузвельтом он дал новое толкование доктрины, превращая ее в средство оправдания интервенции США не только в Латинской Америке, но и за пределами Американского континента.

Восторженный сторонник империализма, Мэхэн проповедовал теорию всемирного арбитра, в качестве которого должно выступать наиболее сильное государство. Мэхэн приписывал США "приоритет вмешательства" в дела стран мира, ссылаясь на "силу" - силу военную и силу "позиции", т.е. географического положения. Известно, что президент Вильсон пытался в ходе первой мировой войны осуществить на практике "право" вмешательства США во все мировые дела - универсализм Вильсона был не чем иным, как обманчивым идеологическим прикрытием доктрины Монро, доктрины "предопределения судьбы" вместе с геополитическими концепциями адмирала Мэхэна и историка Фредерика Тернера.

Адмирал Мэхэн был главным политическим советником государственного секретаря Хея и в качестве такового оказал решающее влияние на сформулированную Хеем в 1898 году ноту "открытых дверей", заложившую идеологическое обоснование экспансии доктрины Монро за пределами Западного полушария. "Мэхэн по существу разработал основные установки доктрины "открытых дверей" за несколько лет до провозглашения этой доктрины Госдепартаментом США".

Вместе с Фредериком Тернером он способствовал окончательной концептуализации доктрины "открытых дверей" в доктрину американского империалистического экспансионизма за пределами Западного полушария. Для Фредерика Тэрнера доктрина "открытых дверей" являлась обоснованием продвижения США в Азию, и прежде всего в Китай, а также и по другую сторону Атлантического океана. Для адмирала Мэхэна "морская мощь" являлась орудием этого продвижения, основной гарантией того, что двери других стран будут открыты и останутся открытыми. Функцией этой морской силы являлось создание новых рынков, флот был поставлен на службу американскому империализму. Мэхэн считал, что в будущем развернется острая борьба за новые рынки и источники сырья и эта борьба неминуемо потребует применения военной силы, для того чтобы открыть и завоевать новые рынки. Историческая миссия морской мощи Соединенных Штатов - быть инструментом предопределенного судьбой экспансионизма страны. Короче говоря, флот для Мэхэна играл такую же роль, как НАТО для современных американских геополитиков.

3.  Теодор Рузвельт

 Теодор Рузвельт, который всегда подчеркивал, что все его идеи об американском экспансионизме возникли под влиянием бесед с Тернером, писал: "Американский континент уже завоеван Соединенными Штатами и служит целям нашей цивилизации. США должны теперь обратить свой взор на новые границы".

Тернер оказал огромное влияние на ведущих американских президентов и поилитков - экспансионистов. Госсекретарь Джон Хай, формулируя свои ноты "открытых дверей" в 1899 и 1900 годах, обосновал это дополнение к доктрине Монро геополитическими идеями Тернера. Дополнение Рузвельта к доктрине Монро в 1904 г. основывалась на тех же самых идеях - на категорическом императиве расширения американских границ. И, наконец, Вильсоновский универсализм являлся уже приложением "граничного тезиса" и доктрины "открытых дверей" в глобальном мировом масштабе.

Создавая свою теорию "подвижных границ", Тернер хотел обосновать необходимость вечной экспансии и агрессии США. Отражая стремления американских империалистических хищников, Тэрнер провозглашает наступление мифического "века Тихого океана", судьба которого якобы тесно связана с США в силу географических и иных причин.

 Теодор Рузвельт считал, что у США нет установленных границ - границы подвижны. Внешнеполитическая экспансия была для Тернера основным условием развития США. Историческая миссия США, "предопределенная судьба" этой страны - постоянно расширять свои границы, пока весь мир не будет миром Америки. "Основным фактом исторической жизни США являлась экспансия... Императивы динамики внешней политики: прорытие Панамского канала, соединяющего Атлантический и Тихий океаны, становление "морской мощи" США, распространение американского влияния на окружающие острова и близлежащие страны - свидетельство того, что экспансионизм будет продолжаться".

Аналогично утверждал Тернер, что Соединенные Штаты не являются географически зафиксированным пространством. США - геополитический процесс непрерывного экспансионизма. США для Тернера прежде всего геополитическое понятие. Историческая сущность и судьба этой страны выражаются в динамике внешнего экспансионизма. Геополитический экспансионизм для Тернера - основная форма национального бытия США. Национальное существование - это захват. Оно проявляется прежде всего в непрерывной борьбе за покорение новых географических пространств, в продвижении вечно подвижной границы США. Тернер - отец геополитической концепции внешней политики США, которую начали осуществлять Теодор Рузвельт, а потом Вудро Вильсон.

В письме к Тернеру в 1894 г. Теодор Рузвельт писал: "Спасибо тебе... Ты прекрасно сформулировал и обобщил множество мыслей и идей, которые были у меня в последнее время".

  "Тернер оказал решающее влияние на формирование концепции американской истории Теодора Рузвельта. Такое же решающее влияние он оказал и на формирование идеи американской исторической миссии будущего президента Вудро Вильсона... В своих книгах и статьях Вильсон повторял концепцию Тернера, что после завоевания Западного полушария и закрытия континентальных границ "США должны устремиться к завоеванию новых границ", лежащих за пределами американского континента. Будучи близким другом Тернера, Вильсон неоднократно признавался: "Все, что я писал о новых границах США, было написано исключительно под влиянием Тернера... Геополитические идеи Тернера - ключ к пониманию американской внешней политики на протяжении всего XX века".

 Джон Фарахер приводит интересное высказывание Нельсона Рокфелера в 1950 г.: "В мире все еще остаются новые границы США"..

Тернер писал о необходимости воспитать таких людей, которые могли бы объединить всех американцев вокруг империалистических "идеалов" экспансионизма, поклонения сильным личностям и насилия. Быть американским идеалистом означало для Тэрнера верить в богоизбранность американского глобального экспансионизма и содействовать установлению американского мирового господства. Прототипом такого идеалиста он считал ковбоя и пионера-завоевателя Дикого 3апада, у которого "агрессивная бодрость", "топор и винчестер" были символами завоевания. Но если в прошлом агрессивно бодрый идеалист топором и винчестером завоевывал Дикий 3апад, истребляя всех непокорных, то новый идеалист - тоже агрессивно бодрый, но вооруженный "военной мощью" адмирала Мэхэна, а позднее и идеологией Вильсоновского универсализма - отправлялся уже на завоевание всего мира.

Предвосхищая деятельность главы американских империалистов эпохи первой мировой войны Вудро Вильсона, со взглядами которого он солидаризируется во многих статьях, Тернер рассматривал первую мировую войну как борьбу за "американский идеал", т.е. борьбу за американскую гегемонию.

В работе "Американская история и ее географические условия", опубликованной в 1903 г., Эллен Черчиль Семпл, почитательница немецкого геополитика Ратцеля, задалась целью обосновать империалистическую экспансию США в странах Карибского бассейна и в районе Тихого океана. Так как основными объектами экспансии и агрессии США в конце ХIХ - начале ХХ века были острова в Карибском море и в Тихом океане, Семпл выдвинула "закон политико-географического притяжения" к ближайшему и сильнейшему в политическом отношении государству континента. Стремясь замаскировать империалистический характер политики агрессии США, Семпл объявила аннексию Гавайских островов, вторжение на Большие Антильские острова и экспансию США в странах Карибского бассейна лишь "следствием закона географического положения" этих островов, близости их к американскому континенту.

Итак, на рубеже ХIХ-ХХ веков в США сложилась идеология, которая спустя 30 лет появится также и в Германии. Как указывал Джеймс Пратт в своей книге "Экспансионисты 1898 г.", вышедшей в 1936 г., многие идеи американского экспансионизма предшествовали идеологии нацистской Германии. Он же усматривал родство концепции "американского века", ныне воплотившейся в "новом мировом порядке", с концепцией тысячелетнего "Третьего Рейха" Гитлера.

Официальная пропаганда  Теодора Рузвельта  уже в то время отличалась крайней демагогией. Войны за захват Кубы, Филиппинских и Гавайских островов, Пуэрто-Рико, то есть первые войны за передел мира, изображались пропагандой как "освободительные войны" в "защиту" Филиппин, Кубы и Пуэрто-Рико.

Экспансионистские тенденции во внешней политике США особенно усилились в период президенства Теодора Рузвельта, исповедовавшего доктрину Мэхэна о превосходстве англосаксов на море и претендовавшего на право англо-американцев управлять всем миром. Теодор Рузвельт, проповедовавший идеи расовой экспансии, стремился воплотить в своей политической деятельности откровенно милитаристские и агрессивные установки. "Никакой триумф мира, - цинично заявлял он, - не является столь великим, как высший триумф войны." В своей книге "3авоевание 3апада" он писал, что завоевание Дикого 3апада белыми поселенцами являлось расовой войной между белыми англосаксами и индейцами и эта война была по воле судьбы "доведена до логического, с точки зрения расового социал-дарвинизма, конца",  а именно до окончательного решения "индейской проблемы", то есть до геноцида. Биологические законы роста англосакской расы повелевали теперь перенести взор с завоеванного 3апада на незавоеванные территории за пределами США.

 Тут интересно заметить, что сам Теодор Рузвельт был не англосаксом, а крещеным евреем.

Стремясь использовать военно-морские силы США для того, чтобы держать в постоянном страхе население американских протекторатов в Западном полушарии, правительство Теодора Рузвельта решило обеспечить возможность переброски американского военно-морского флота из Атлантического в Тихий океан и обратно с быстрой концентрацией сил в нужных местах, не огибая южноамериканского континента, а через давно уже проектировавшийся Панамский канал.

В ответ на отказ Колумбии, через территорию которой должен был проходить Панамский канал, сдать в вечную аренду США Панамский перешеек, в Панаме произошло организованное кучкой американских агентов "восстание", в результате которого было провозглашено создание "независимой" республики Панама. Для "защиты" этой "республики" и "установления демократии" были посланы военные корабли США. Вскоре, в том же 1903 г. был подписан панамо-американский договор, передавший зону Панамского канала в руки США. Скрытая война против Колумбии с целью ее расчленения, которую США проводили руками наемников, явилась первым применением стратегии "контрас", которую США впоследствии применяли во многих странах.

В переписке с Теодором Рузвельтом Брукс Адамс писал, что экономический империализм еть военные действия, а политика "открытых дверей" по существу - война иными средствами. "Война - экстремальная кульминация экономического соперничества между странами. Это означает, что международное экономическое соперничество, осуществляемое с целью завоевания новых рынков, должно неизбежно окончиться войной. Вся предыдущая история является подтверждением этого неоспоримого факта. Вот почему основные цели политики Соединенных Штатов - навязать Европе борьбу за выживание огромной интенсивности... Политика "открытых дверей" должна вестись немилосердно и беспощадно... Стержень грядущей стратегии США - абсолютная односторонность в завоеванию рынков Европы". Немецкий геополитик Отто Мауль так охарактеризовал последовательное проведение политики "открытых дверей": "полное экономическое проникновение имеет тот же эффект, что и территориальная оккупация".

Важно отметить, что, проповедуя идею создания американской империи на всех континентах путем насилия, историк Адамс уже в 1901 г. не только предвосхитил "холодную войну", но и обосновал геополитическую неизбежность грядущего столкновения с Россией. По существу Брукс Адамс был одним из первых идеологов "холодной войны", которая началось не после окончания второй мировой войны, а гораздо раньше. Придя к выводу, что планы установления американского мирового господства, которое по геополитической необходимости включало бы гегемонию и контроль над Евразийским континентом, неминуемо приведет к конфликту с Россией, Адамс, исходя из позиций политического социал-дарвинизма, заявил в своей статье "Новая индустриальная революция", что "американцы должны понять, что это будет война не на жизнь, а на смерть - борьба уже не против отдельной нации, но против целого континента. В мире нет места двум центрам богатства и империи. Один организм должен победить и уничтожить другой. Слабый организм должен погибнуть". Брукс Адамс и адмирал Мэхэн сформулировали геополитическую стратегию захвата Америкой Евразии, к чему США стремились на протяжении всего ХХ века. Статья же Брукса Адамса "Новая индустриальная революция" и являлась первым стратегическим документом вспыхнувшей впоследствии "холодной войны".

4. Вудро Вильсон

Политика Вильсона в период подготовки Версальского мирного договора диктовалась стремлением американского империализма к захвату рынков сбыта, сфер влияния и приложения капиталов, которые обеспечили бы Соединенным Штатам руководство миром, если (на первом этапе) не в военно-политическом, то, по крайней мере, в финансово-экономическом и дипломатическом отношениях.

Маскировка под бескорыстного "миротворца-идеалиста", лживые речи о "христианском миролюбии" и "мессианских" задачах США нужны были Вильсону как оружие пропаганды, для дезориентации общественного мнения. Короче говоря, это была стратегия облачения волка в овечью шкуру. Впрочем, Вильсон действительно был идеалистом - в понятии Тернера. Провозглашая своим основным принципом "невмешательство в чужие дела", Вашингтон на деле проводил свою политику глобального вмешательства и попытки установить мировое господство Соединенных Штатов.

К периоду окончания первой мировой войны доктрина "предопределенной судьбы", доктрина Монро и политика "открытых дверей" слились и воплотились в Вильсоновский универсализм. Вильсон не только глобализировал эти доктрины, представляя планы установления американского мирового господства исполнением якобы воли бога, но договорился даже до того, что сравнил себя если не с богом, то, по крайней мере, с его сыном.

Наглядной иллюстрацией того, как квакерский проповедник-идеалист и христианский "миролюбец" Вильсон трактовал не только универсальные интересы человечества, но и права народов на самоопределение, служит десант в Веракрусе 21 апреля 1914 г. К тому времени первой жертвой интервенционистской политики Вильсона стала Мексика, против которой США вели подпольную войну с целью установления марионеточного правительства и укрепления контроля американских монополий над нефтeпромышленностью Мексики. Используя инцидент в Тампико, где в апреле 1914 г. имел место краткосрочный арест американских матросов, незаконно, в целях провокации нарушивших территориальные границы Мексики, США начали давно готовившуюся интервенцию. После высадки десанта американской морской пехоты в Веракрус и артиллерийского обстрела города, приведшего ко многим жертвам среди гражданского населения и, в конечном счете, к свержению неугодного США правительства, президент Вильсон заявил, что "Соединенные Штаты отправились в Мексику, чтобы служить интересам человечества"[4].

Лига наций

Президент Вильсон собирался использовать Лигу Наций в качестве инструмента американского контроля над внешней политикой европейских и других стран, его целью было создать международную организацию, которая бы обеспечила американское господство над миром, организацию, которая, воплощая якобы "универсальные интересы человечества", способствовала бы отождествлению этих "универсальных интересов" с национальными интересами США, раздвигая таким образом "подвижные границы" американской гегемонии. Следуя идеологическим шаблонам доктрины "предопределения судьбы", загримированной под "универсальные интересы человечества", Вильсон следующим образом разъяснял значение Лиги Наций для создания "американского мира": "Америка стала первой мировой державой... Нам нужно решить единственный вопрос: вправе ли мы отказаться от руководства, примем ли мы или отвергнем доверие мира... Все готово, перст судьбы указывает нам путь. Это случилось не по плану, составленному человеческими руками, нас ведет Бог. Мы не можем отступить. Мы можем лишь следовать вперед со взором, устремленным к небесам, и с бодрым духом. Америке суждено указать истинный путь".

"Президент, - саркастически вспоминал премьер-министр Великобритании Ллойд-Джордж о выступлениях Вильсона на мирной конференции, - глубоко уверовал, что он - миссионер, призванный спасти бедных европейских язычников... "Почему, - вопрошал Вильсон, - Иисус Христос не добился того, чтобы мир уверовал в его учение? Потому, что он ограничился проповедью идеалов, но не указал практических средств для их достижения. Я предлагаю осуществимый план, чтобы довести до конца стремления Христа". Клемансо (премьер-министр Франции) широко раскрыл свои темные глаза и обвел взглядом присутствующих, чтобы посмотреть, в какой степени подействовало на находящихся здесь христиан разоблачение бессилия их бога". Столь же саркастично писал о Вильсоне и Клемансо: "Бог дал нам десять заповедей - и мы их все нарушили. Вильсон дает нам четырнадцать пунктов - ну что же, поживем - увидим"[5].

"Разговор с Вильсоном подобен разговору с Иисусом Христосом" [29]. Британский дипломат Харольд Никольсон, член делегации Великобритании на Парижской мирной конференции после окончания первой мировой войны, писал следующее о Вильсоне:

"Я должен признаться, что президент Вильсон обладал чрезвычайно узким кругозором... Невозможно понять его характер и политику, если мы не примем во внимание фанатический мистицизм, который искажает и портит его обычно академический способ мышления. Его инфантильная вера в цифру 13 - симптом мистицизма, который порою принимал почти что патологический характер... Иногда он был убежден, что миллиарды глаз мира смотрят на него как на пророка, появившегося на Западе, как на избранного самим богом индивидуума, который даст миру новое откровение и новый мировой порядок. Вильсон был одержим навязчивой идеей. Он глубоко верил, подобно Марату в прошлом, что он воплощение "La volonte generale" - "общей воли мира". Он был одержим убеждением, что Лига Наций - его богооткровение... Но, к несчастью для "пророка" Белого дома, Париж далеко не был городом Дельфы прошлого (в Древней Греции Дельфы - город Дельфийского оракула, - Н.К.), и когда его просили истолковать свои идеи, наш оракул чаще всего отделывался совершенно поверхностными суждениями, граничившими с замешательством и плохим умственным пищеварением. Короче говоря, вильсонизм "протекал", и корабль, на который мы взошли с таким доверием, оседал килем вниз ко дну". Харольд Никольсон дальше замечает:

"Я признаю, конечно, что в течение нескольких недель после высказывания Вильсона о "моральных императивах человеческой совести" эти размашистые слова ни для кого особенно убедительно не звучали. Я признаю, что Вильсон как пророк - типично американский пророк, и вся его философия была применима единственно в прямой пропорции к американской мощи в Западном полушарии. Более того, я прекрасно сознавал, что в его словоизлияниях был легкий оттенок евангелизма, привкус методистской надменности и высокомерия и более чем привкус пресвитерианского честолюбия и тщеславия. "США не стремятся к мировому господству, - написал Вильсон в 1914 году, - США стремятся зажечь свет, которого мир никогда прежде не видел, - свет свободы, принципов и справедливости". Меня, конечно, не приводила в замешательство библейская суть речи принстонского  "Спасителя" этого грешного мира. Я даже не чувствовал глубокого отчуждения в январе 1917 года от диктаторского, почти теократического тона, который все сильнее и настойчивее начинал проявлятся в нравоучительности и дидактизме Принстона. "Вот именно здесь, - читал я дальше в статье Вильсона, - заложены принципы будущего. Это - американские принципы, американская политика. Никаких других принципов мы не придерживаемся. Это принципы всего человечества, и они должны восторжествовать". Вильсон не был философом, он был всего лишь пророком - американским".

 Вудро Вильсон был перед войной профессором Принстонского университета.

Заправилы Вашингтона учредили самих себя как теократию, служащую лже-богу, они создали ортодоксальную политическую теологию американского владычества, которая в своей ортодоксальности и догматизме далеко превзошла ортодоксальность и догматичность католической церкви в прошлом.

"Вильсон представлял себе будущее так: американский представитель поднимается на трибуну Лиги Наций, ссылается на волю Провидения, и мир в восторге склоняется перед Соединенными Штатами", - метко и саркастически охарактеризовал планы "американского Иисуса Христа" советский исследователь Николай Яковлев. - Лига Наций была его богооткровением. В моральном отношении Вудро Вильсон был глубоко недоразвитым и дефектным индивидуумом - иными словами, являлся правдивым воплощением новой американской международной морали, которая определяет стиль и риторику американских международных отношений на протяжении всего ХХ века.

США вступили в первую мировую войну только с одной единственной целью - защитить, утвердить и далее расширить американскую экспансионистскую политику "открытых дверей". Вильсон планировал создание Лиги Наций в качестве организации, которая бы закрепляла и глобализировала эту политику. Лига Наций должна была стать инструментом для консолидации и расширения экономической и политической гегемонии США в будущем. Иными словами, для установления американской мировой гегемонии под флагом "нового мирового порядка". Как для Вильсона, так и для его преемников политика "открытых дверей" была американской версией создания новой мировой империи, основанной на принципах "свободной торговли" и на одностороннем "праве" интервенции для защиты и обеспечения поддержки (закрепления) империалистического экспансионизма.

"Я предлагаю, чтобы все нации мира единогласно и единодушно приняли доктрину президента Монро в качестве доктрины для всего мира".  "Вильсон неоднократно подчеркивал, что основной целью Лиги Наций должно явиться распространение применения доктрины Монро на все страны мира". Реакция Клемансо была предсказуема. "Президент Вильсон считает, что он президент всего мира... Вильсон славословил, как Иисус Xристoс, но поступал, как Ллойд-Джордж", - подчеркивал он. Это был просто дипломатический способ выражения мысли о том, что златоуст-моралист Вильсон в действительности поступал как типичный британский империалист. Последователь геополитических идей Тернера, Вильсон определял будущее историческое и политическое развитие США как экспансию на запад. Но поскольку запад Американского континента был уже завоеван, то новая западная граница США должна была пролегать по Евразийскому континенту. И ее продвижение и установление следовало осуществлять при помощи применения стратегии "открытых дверей"[6].

 Автор приводит очень интересные комментарии американских политиков на эти слова Вильсона. Сенатор Джон Шафрот воскликнул: "Это самое великое послание человечеству в нашем столетии".Сенатор ЛаФолетт подчеркнул: "Мы только что перешли решающий предел в жизни мира".

"На протяжении всей современной истории США всегда рядились в мантию святого, продолжая при этом безжалостно уничтожать каждого на пути своего экспансионизма. Эта идеология и называется Вильсоновским идеализмом во славу великого американского представителя кровавых военных интервенций и международного террора имперского экспансионизма США". Иными словами, вильсонизм - снаряды из жерл орудий и экуменическая слюна из уст оголтелых империалистов. В своей работе "Конец какой холодной войны" широко известный американский историк и исследователь американской внешней политики, автор многих работ по истории "холодной войны", Вальтер Лафебр, считает, что холодных войн было несколько: первая после окончания первой мировой войны, вторая после окончания второй мировой войны и третья, в настоящее время, после распада Советского Союза.

"Первая холодная война была борьбой США с европейскими странами. Она началась после окончания первой мировой войны и велась на подмостках Парижской мирной конференции. Ее целью было обусловить характер послевоенной Европы и установить доминирующее влияние Соединенных Штатов на политическое и экономическое развитие и будущее Европы. Первая холодная война закончилась планом Маршалла и созданием НАТО, иными словами, победой США".

Следует заметить, что идеология американского универсализма, оформленная во время президентства Вильсона в платформу мирового экспансионизма США, позднее, к периоду окончания второй мировой войны, приняла некоторые новые облики: "американское столетие", "американская демократия против советского тоталитаризма" и т.п., а теперь, после распада Советского Союза, облик "нового мирового порядка".