Задание  четвертое. Логические  задачи, упражнения  и  комментарии.

Прокаментируйте   следующее высказывание  Ф. М. Достоевского  об  идеальном  обществе. «Я  хочу, - писал он, - не такого  научного  общества,  где бы я  не  мог  делать  зла,  а  такого  именно,  где я  мог  бы делать  всякое  зло,  но  не  хотел бы  его  делать  сам».

Философское творчество Достоевского имеет не одну, а несколько исходных точек, но наиболее важной и даже оп­ределяющей для него была тема о человеке. Для  того, чтобы  прокомментировать данное  высказывание необходимо  рассмотреть сущность  человека  в  этом  идеальном обществе.

Вос­приятие человека у Достоевского внутренне прониза­но этической категорией,—он не только описы­вает борьбу добра и зла в человеке, но он ищет ее в нем. Человек, конечно, включен в порядок природы, подчинен ее законам, но он может и должен быть независим от приро­ды. «Все-то дело чело­веческое, кажется, действительно в том только и состоит, что­бы человек поминутно доказывал себе, что он — человек, а не штифтик».

Основная тайна человека в том и состоит, по Достоевскому, что он есть существо этическое, что он неизменно и непобе­димо стоит всегда перед дилеммой добра и зла, от кото­рой он не может никуда уйти: кто не идет пу­тем добра, тот необходимо становится на путь зла. Эта эти­ческая сущность человека, основная его этическая направлен­ность есть не предвзятая идея у Достоевского, а вывод из его наблюдений над людьми.

Этический персона­лизм Достоевского облекается в живую плоть действительно­сти: «ядро» человека, его подлинная суть даны в его свободе, в его жажде и возможности его индивидуально­го самоутверждения («по своей глупой воле пожить»). Онто­логия человека определяется этой жаждой свободы, жаждой быть «самим собой», — но именно потому, что Достоевский видит в свободе сокровенную суть человека, никто глубже его не заглядывал в тайну свободы, никто ярче его не вскры­вал всю ее проблематику, ее «неустроенность». Бердяев спра­ведливо подметил, что для Достоевского «в свободе подполь­ного человека заложено семя смерти». Если свобода дороже всего человеку, если в ней последняя его «суть», то она же оказывается бременем, снести которое слишком трудно. А, с другой стороны, в нашем подполье, — а «подпольный» чело­век и есть как раз «естественный» человек, освободившийся от всякой традиции и условности, — в подполье нашем, по выражению Достоевского, ощущается смрад, обнажается внутренний хаос, злые, даже преступные, во всяком случае постыдные, ничтожные движения.  Еще в «Записках из Мерт­вого дома» он писал: «сколько великих сил погибло здесь даром. Ведь надо уже все сказать: да, это был необыкновен­ный народ, может быть, самые даровитые, самые сильные из народа». Несомненно, что это были люди, наделенные не только большой силой, но и свободой—и свобода-то их и сорвала с путей «традиционной» морали и толкнула на пре­ступление. Вот и семя смерти! В «Дневнике писателя» за по­следние годы Достоевский писал: «зло таится в человеке глубже, чем предполагают обычно». Шестов напрасно ви­дит в этом «реабилитацию подпольного человека»,—наобо­рот, подчеркивая всю таинственность зла в человеческой ду­ше, Достоевский показывает неустроенность человеческого духа или лучше — расстройство его, а вместе с тем и невоз­можность для человеческого духа отойти от этической уста­новки. «Семя смерти», заложенное в свободе, означает, что расстройство духа имеет корень не на поверхности, а именно в последней глубине духа, ибо нет ничего глубже в человеке его свободы. Проблематика свободы в человеке есть вершина идей До­стоевского в антропологии; свобода не есть последняя правда о человеке — эта правда определяется этическим началом в человеке, тем, к добру или злу идет человек в своей свободе. Оттого в свободе есть, может быть, «семя смерти» и самораз­рушения, но она же может вознести человека на высоты преображения. Свобода открывает простор для демонизма в человеке, но она же может возвысить ангельское начало в нем. Есть диалектика зла в движениях свободы, но есть и диалектика добра в них. Не в том ли заключа­ется смысл той потребности страдания, о которой любил го­ворить Достоевский, что через страдания (часто через грех) приходит в движение эта диалектика добра?

Таким образом, в  идеальном  научном обществе человек должен  быть    свободен в направленности своих  поступков,  т.е.  творить зло  или  добро. Лишь  общество может  направить человека  на  то  или иное  деяние. Каждый  человек должен быть высокообразованным, ценностно  обогащен и  свободен.  Общество не должно  стеснять человеческие  желание и  потребности политическими и  правовыми нормами. Оно должно  позволять все,  но в  то  же  время быть  настолько  совершенным и  уникальным, чтобы человек  сам  мог отличать добро  от зла; общество задает  основу человеческой  морали   которая по  сути  дела  и  служат  ограничителями  для  поступков  человека.    Именно  такое  научное общество и  будет  идеальным.

9. Впишите   пропущенное  слово  в  высказывании  Н.О. Лосского:

         «Декабристы были  убеждены,  что  Россия  должна   учится  у  Запада и  пройти  тот же   путь  развития. Они  хотели,  чтобы Россия  усвоила  европейскую  науку и  плоды  векового  просвещения».