СОДЕРЖАНИЕ
Введение……………………………………………………………………………..3
§1. Карьера Плеханова Г.
В…………………………………………………………4
§2. Взгляды Плеханова на
эпоху…………………………………………………..11
Заключение………………………………………………………………………...24
Список использованной литературы…………………………………………..25
Введение
Плеханов откровенно
признавал, что народническая идеализация крестьянства и выдвинутая еще Герценом
самобытная теория «русского социализма» мешали ему в 70-е годы подойти
«рабочему вопросу с правильных позиций. «Проникнутые народническими предрассудками,
— писал Георгий Валентинович,— все видели тогда в торжестве капитализма и в
развитии пролетариата величайшее зло для России. Благодаря этому наше отношение
к рабочим всегда было двойственным и совершенно непоследовательным.
Тема
данной курсовой работы – «Взгляды, представления о мире и международных
отношениях Плеханова Г. В.» – актуальна в силу того, что, во-первых,
взгляды Плеханова имели большое практическое значение для развития
отечественной государственности, во-вторых, идеи Плеханова остаются
насущными и в наши дни.
Целью данной работы является описать сущность взглядов,
представлений о мире и международных отношениях Плеханова Г. В.
Для
достижения этой цели в работе решаются следующие промежуточные задачи:
1.
показывается карьера
Плеханова Г. В;
2.
описывается сущность взглядов
Плеханова на эпоху;
Работа состоит из Введения, двух Параграфов,
Заключения и Списка использованной литературы.
В Параграфе 1 – Карьера Плеханова Г. В – решается первая из
поставленных выше промежуточных задач, а именно: показывается карьера Плеханова Г. В.
В Параграфе 2 – Взгляды Плеханова на эпоху – решается
вторая из промежуточных задач, а именно: описывается сущность взглядов Плеханова на эпоху.
В Заключении
делаются основные выводы по работе.
§1. Карьера Плеханова Г. В
В 12 лет Георгия отдали сразу во
второй класс Воронежской военной гимназии, которую окончили и его старшие
сводные братья. Сначала мальчик был одним из лучших воспитанников, постоянно
получая различные поощрения и награды, но в последнем, шестом классе он занимал
по успеваемости лишь десятое место, а по поведению даже имел оценку 8 баллов по
12-балльной системе. В декабре 1872 года вместе с двумя товарищами Плеханов был
подвергнут двухдневному аресту с содержанием в карцере за чтение недозволенной литературы.
1
Большое и благотворное влияние на
юного Плеханова оказал в гимназии учитель-словесник Н. Ф. Бунаков
— настоящий просветитель, гуманист, человек, преклонявшийся перед декабристами,
Белинским, Добролюбовым, Чернышевским, Некрасовым. Он привил своему
воспитаннику любовь к родному языку и литературе, научил правильно говорить и
писать, видеть в литературных произведениях отражение общественной жизни.
Отголоски уроков Бунакова, несомненно, чувствуются во
многих литературно-критических произведениях Плеханова, и прежде всего в его
блестящих очерках, посвященных жизни и творчеству русских
революционеров-демократов. Кроме того, Бунаков дал
Плеханову огромный нравственный и гражданский заряд, который тот пронес через
всю свою жизнь.
В мае 1873 года умер в возрасте 63
лет Валентин Петрович Плеханов, а в августе Георгий поступил в Константиновское артиллерийское училище в Петербурге. Так
началась его жизнь в столице, где он особенно сблизился со своим сводным братом
Митрофаном, учившимся тогда в Академии Генерального
штаба. Однако очень скоро Георгий, близко познакомившийся с товарищами Митрофана и успевший узнать нравы, царившие в офицерской
среде, понял, что военная карьера не для него. Не проучившись в училище и
четырех месяцев, он подал прошение с просьбой освободить его от службы по состоянию
здоровья и вернулся к матери в Гудаловку. Осенью
следующего, 1874 года, успешно сдав экзамены по физике и математике, Георгий
поступил в Петербургский Горный институт и с головой ушел в занятия. Особенно
захватила его химия. Немало счастливых часов провел он и в Императорской
Публичной библиотеки (ныне Библиотека М. Е. Салтыкова-Щедрина). Помимо учебной
литературы Плеханов читал здесь книги по философии, истории, политэкономии,
быстро расширяя свой кругозор.
Студент Плеханов заметно отличался
своим внешним видом от классических «нигилистов» 60—70-х годов прошлого века.
Он одевался чисто, аккуратно, без франтовства, волосы зачесывал назад, а
небольшую темно-русую бородку своевременно подстригал. Георгий был вежлив, умел
вести себя в обществе. Обращало на себя внимание его умное, выразительное лицо
с темно-карими, чуть-чуть монгольскими глазами, которые строго, а порой насмешливо
смотрели на собеседника из-под густых бровей и длинных ресниц. Стройный,
по-военному подтянутый, хорошо сложенный, он заметно выделялся среди своих сверстников
и не мог не нравиться женщинам. 1
Но главным для Плеханова были учеба и
те общественно-политические интересы, которыми жило тогдашнее демократическое
студенчество. Напомним, что это было бурное, тревожное время. Весной 1874 года
началось массовое «хождение в народ», захватившее студентов и разночинную
интеллигенцию, которые решили последовать призыву П. Л. Лаврова и вернуть свой
социальный долг обездоленному крестьянству и бедному городскому люду. При этом
Лавров делал ставку на основательную подготовку социальной революции путем
организации широкой разъяснительной работы в народных массах. Еще большую
популярность имели идеи М. А. Бакунина, выступавшего за ликвидацию
революционным путем всякого государства и замену его свободным союзом народных
общин. Народ, по мнению Бакунина, давно готов к бунту и ждет лишь сигнала
революционеров, чтобы броситься в бой. Нужно только слить воедино разрозненные
мужицкие восстания, и идеи анархического социализма будут воплощены в жизнь. В
основе всех народнических планов лежала идея особого, некапиталистического пути
развития России, где крестьянская община могла бы стать первичной ячейкой
будущего социалистического общества. Очень скоро жизнь показала хрупкость и
утопичность этих надежд, но романтическое обаяние народнических идеалов было
так велико, что ими буквально дышало целое поколение Передовой русской
молодежи.
Эта молодежь была знакома не только с
бакунизмом и лавризмом, но
и с идеями А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, Д. И.
Писарева, П. Н. Ткачева, С. Г. Нечаева, Н. К. Михайловского. Одновременно она
жадно следила за тем, что происходило в идейной жизни Запада, где все большую
силу набирал марксизм. Каким же путем пойдет Россия, как помочь ее многострадальному
народу, что должна делать демократическая молодежь? Все эти вопросы не могли не
волновать ту большую студенческую семью, членом которой стал в 1874 году
Георгий Плеханов
Получив после окончания первого курса
Екатерининскую стипендию (для этого помимо отличной успеваемости потребовало
еще свидетельство о бедности, представленное матерью институтскому начальству),
Георгий смог несколько поправить свое более чем скромное материальное положение
и снять вместе со студентом-медиком А. И. Успенским квартиру на Кронверкском
проспекте. Сюда к Успенскому часто заглядывали революционеры-народники, с
которыми познакомился и Плеханов, быстро увлекшийся идеями Бакунина. В конце
1875 года состоялась его первая встреча с рабочим С. В. Митрофановым, которая
буквально перевернула прежние представления Георгия о пролетариате как темной,
забитой, лишенной всяких духовных интересов массе. 1
Постепенно Плеханов начал выполнять
отдельные поручения революционеров, предоставлял свою комнату для их сходок,
расширял круг «опасных» знакомств. Так, например, он познакомился со своими
будущими друзьями Павлом Аксельродом и Львом Дейчем. Особенно сильное впечатление произвел на Плеханова Аксельрод, который был на шесть лет старше его и уже
несколько лет активно участвовал в народническом движении. Запомнился Георгию
недоуменный вопрос нового знакомого: «Если Вы так долго будете изучать химию,
то когда же начнете работать для революции?». Вскоре народники поручили
Плеханову вести занятия в рабочих кружках, а в марте 1876 года был впервые
задержан полицией, подвергся допросу, но за отсутствием улик через несколько
часов освобожден. Так произошло его первое «боевое крещение», довольно скоро
получившее более серьезное продолжение.
Его политическая
деятельность началась с 1875 года, когда Г. В. Плеханов установил связи с
революционерами-народниками. Воспитанный в образованной семье с передовыми взглядами
на освободительных идеях А. И. Герцена, В. Г. Белинского, Н. А. Добролюбова
молодой Плеханов не мог остаться в стороне от политической жизни того времени.
В известной революционной народнической организации «Земля и воля» он играл крупную
роль,вел пропаганду среди рабочих Петербурга. Покинув
Петербургский горный институт, Плеханов становится проффесиональным
революционером, видным практиком и публицистом революционного народничества. В
1879 году после раскола «Земли и воли» на «Народную волю» и «Черный передел» Плеханов
возглавил организацию «Черный передел».Он выступал против тактики политических
заговоров и индивидуального террора как средства свержения самодержавия. 1
В январе 1880 г., преследуемый
правительством, Плеханов эмигрировал за границу и жил до 1917 года в Швейцарии,
Франции и других странах. В эмиграции Плеханов изучал произведения Карла Маркса
и Фридриха Энгельса, знакомился с западно-европейским рабочим движением, установил
личные контакты с видными лидерами социал-демократического движения: К. Каутским,
В. Либкнехтом, А. Бебелем и другими, а с 1889 года установил и личную связь с
Фридрихом Энгельсом.
Г.В.Плеханов перевел на
русский язык «Манифест Коммунистической партии» Карла Маркса и Фридриха
Энгельса. Эта работа составила, как признавал сам Плеханов, эпоху в его жизни,
она явилась переломным этапом в его идейном развитии.
К 1883 году Плеханов
порвал с народничеством и стал на позиции марксизма. Плеханов стал первым
русским марксистом, видным теоретиком, блестящим популяризатором и смелым
защитником научного социализма. После народнического начался второй – марксистский
этап в жизни и деятельности Плеханова.
Осенью 1883 года он основывает вместе
с В. Засулич, Л. Дейчем, П. Аксельродом,
В. Игнатовым в Женеве первую русскую марксистскую организацию - группу
«Освобождение труда». Эта группа положила начало распространению марксизма в
России. Она переводила на русский язык и распространяла на родине важнейшие
сочинения Маркса и Энгельса. Для того, чтобы расчистить путь социал-демократическому
направлению в России, Плеханов и его группа развернули идейную борьбу с народничеством.
Плеханов стремился творчески применить основные положения марксизма к
российской действительности. Г. В. Плеханов опубликовывает книги «Социализм и
политическая борьба», «Наши разногласия», в которых с позиций исторического
материализма подверг решительной критике все направления народничества и
взгляды его идеологов П. Л. Лаврова, П. Н. Ткачева, М. А. Бакунина. Он
убедительно доказывал несостоятельность и ошибочность народнической доктрины в
целом. Эти работы стали первым выпуском из серии «Библиотека современного
социализма», которую начали члены социал-демократической группы «Освобождение
труда». 1
В работе «Социализм и политическая
борьба» Плеханов призывает народников стать под новые знамена - знамена
научного социализма. Пересматривая народническую точку зрения о том, будто в
России крестьянство, а не пролетариат явится главной революционной силой, что
будущая революция явится крестьянской социалистической революцией, Плеханов
ориентировал российское революционное движение на работу прежде всего среди
пролетариата. Это не означало полного отказа от революционной борьбы среди
крестьянства, Плеханов выражал надежду на то, что русским революционерам
потребуется в будущем обращать большое внимание на пробуждение революционного
движения в крестьянстве. Плеханов показал ошибочность народнических теорий о
том, будто в России должна произойти сразу же социалистическая крестьянская
революция, минуя демократический этап революции: «Связывать в одно два таких
существенно различных дела, как низвержение абсолютизма и социалистическая
революция, вести революционную борьбу с расчетом на то, что эти моменты
общественного развития совпадут в истории нашего отечества, значит отдалять
наступление и того и другого». 1
Называя социалистическое учение
Маркса и Энгельса той «Ариадниной нитью», которая может вывести революционеров
России «из лабиринта...тогдашних политических и практических противоречий»
Плеханов убедительно раскрывает великую роль идей, научных знаний в жизни
общества, особенно тогда, когда им овладеет рабочий класс.
«...настало время, - пишет Плеханов,
когда обделенный историей рабочий класс вышел из детского возраста и буржуазии
пришлось с ним делиться. У нее осталось золото, между тем как ее младший брат
получил «книгу», благодаря которой он, несмотря на мрак и холод своих подвалов,
стал теперь уже силен и страшен. Мало-помалу научный социализм вытесняет
буржуазные теории со страниц этой магической книги, и скоро пролетариат прочтет
в ней, как завоевать ему материальное довольство. Тогда он сбросит с себя
позорное иго капитализма и покажет буржуазии «насколько наука выше богатства».
Эта работа Плеханова нанесла только
первый удар по народнической идеологии, да и написана она была в то время,
когда Плеханов надеялся убедить сторонников народничества стать на позиции марксизма.
Книгу Плеханова «Социализм и политическая борьба» Ленин назвал первым «...prjffession de foi русского социал-демократизма».
В следующей работе «Наши разногласия»
Плеханов доказывает, что капитализм в России развивается быстрыми темпами, что
он проникает во все сферы хозяйства, разлагая сельскую общину. В результате его
развития происходит формирование класса промышленного пролетариата, а в деревне
идет дифференциация крестьянства, из которого выделяются сельская буржуазия, бедняки
и батраки.
С точки зрения марксизма Плеханов
излагает в этой работе важные философские вопросы - о роли личности в истории, о
диалектике свободы и необходимости и другие проблемы, ставшие предметом идейной
борьбы марксизма против идеалистической философии, в частности субъективной
социологии народничества, которая исходила из того, что главным двигателем
истории являются не народные массы, не трудящиеся классы, а герои,
революционеры-интеллигенты, «критически мыслящие личности». Свобода, как писали
Маркс и Энгельс, есть познанная необходимость, она осознание объективных
закономерностей общественного развития. «Мы убеждены, - писал Плеханов, - что
когда общество ступило на след естественного закона своего движения, оно не
может ни перескочить естественные фазы своего развития, ни устранить их декретами.
Но оно может сократить и облегчить мучения родов». Критикуя народнические
представления о марксизме как о какой-то фаталистической концепции, которая будто
бы «обязывает» Россию следовать капитализму, не считаясь с особенностями ее
исторического развития (преобладание крестьянства, остатки сельской общины),
Плеханов раскрывает перед русскими революционерами подлинную, революционную
сущность философии диалектического и исторического материализма, всей теории
марксизма. Он указывал социалистической молодежи, что марксизм - это алгебра
революции, которая учит своих приверженцев пользоваться каждым шагом общественного
развития в интересах рабочего класса. 1
§2. Взгляды Плеханова на эпоху
Источники о генезисе революционных
настроений Плеханова в 1875—1876 годах крайне скудны. Его темпераментная,
деятельная натура подталкивала к бакунистскому
«бунтарству», но неудача первых же народнических попыток расшевелить крестьян и
поднять их на борьбу, а также близкое знакомство с передовыми петербургскими
рабочими направили его энергию в несколько другое русло. На практике Плеханову
пришлось вести свои первые занятия с рабочими не столько в «бунтарском»,
сколько в обшепросветительском духе, поскольку его
слушатели хотели прежде всего пополнить свои знания о природе и обществе.
Одновременно работал над собой и сам «лектор»: известно, что в 1876 году он
изучал в кружке, которым руководил Иван Фесенко, первый том «Капитала» Маркса в
переводе Даниельсона и Лопатина (заметим, что
сторонником материалистического объяснения истории в духе Маркса был и тогдашний
кумир Плеханова Бакунин). 1
Характеризуя позже те взгляды,
которые сложились у него втором курсе Горного института, Г. В. Плеханов
вспоминал: «я, как и все студенты-революционеры того времени, я, конечно, был
большим народолюбцем и собирался идти «в народ», понятие о котором было у меня,
однако, опять-таки как и у всех студентов-революционеров того времени — очень
смутным и неопределенным. Любя «народ», я знал его очень мало, а лучше сказать,
знал совсем, хотя и вырос в деревне»
В условиях Петербурга, где жил теперь
Плеханов, «народ», естественно, ассоциировался у него прежде всего с рабочими.
Узкое знакомство с ними дало Георгию очень многое. Лучшие представители
петербургского пролетариата поразили его своей грамотностью, тягой к умной,
хорошей книге, отсутствием покорности, коллективизмом, высокоразвитым чувством
социальной справедливости. Это был совершенно новый для Плеханова, но
удивительно привлекательный мир людей труда, вторые притягивали его своим
оптимизмом, задором, стремлением к самосовершенствованию. Недаром он с такой
неподдельной теплотой и большой симпатией описал позже свои первые контакты с
петербургским рабочим людом в знаменитых воспоминаниях «Русский рабочий в
революционном движении».
Плеханов откровенно признавал там,
что народническая идеализация крестьянства и выдвинутая еще Герценом самобытная
теория «русского социализма» мешали ему в 70-е годы подойти «рабочему вопросу с
правильных позиций. «Проникнутые народническими предрассудками, — писал Георгий
Валентинович,— все видели тогда в торжестве капитализма и в развитии пролетариата
величайшее зло для России. Благодаря этому наше отношение к рабочим всегда было
двойственным и совершенно непоследовательным. С одной стороны, в своих
программах мы не отдели пролетариату никакой самостоятельной политической роли возлагали
свои упования исключительно на крестьянские бунты; а с другой стороны — мы
все-таки считали нужным «заниматься с Рабочими» и не могли отказаться от этого
дела уже по одному потому, что оно, при несравненно меньшей затрате сил,
оказывалось несравненно более плодотворным, чем наши излюбленные «поселения в
народе». Народники шли к рабочим, если так можно выражаться, «против теории» и
проповедовали им идеи бакунизма, который учил
презирать «буржуазные» политические права и свободы и рисовал в виде соблазнительного
идеала крестьянскую .общину. «Слушая нас,— заключал Плеханов, — рабочий мог
проникнуться ненавистью к правительству и «бунтарским» духом, мог сочувствовать
«серому» мужику и желать ему всего лучшего, но ни в каком случае не мог он
понять, в чем заключается собственная задача, социально-политическая задача, которую
партия играла бы в этом освободительном движем весьма почетную и выгодную роль.
1
Плеханов подчеркнул далее, что отнюдь
не считает, будто социалистическое движение не может встретить поддержки в крестьянской
среде, пока крестьянин не превратится в безземельно пролетария, а сельская
община не разложится под влиянием капитализма. В общем и целом русское
крестьянство, по мнению Плеханова, отнеслось бы с большой симпатией ко всякой
имеющей в виду так называемую «национализацию земли» и6о следует учитывать,
продолжал он, что крестьянство, живущее в отсталых социальных условиях, по
сравнению с рабочими мене способно к сознательной политической инициативе и
менее восприимчиво к пропаганде социализма, которую ведет революционная
интеллигенция. Вот почему на первых порах революционерам следовало бы
сосредоточить свое главное внимание на промышленных центрах и рабочих. Затем,
после завоевания политической свободы и организации рабочей партии, последняя
должна будет начать систематическую пропаганду социализма среди крестьянства.
Отдельные случаи такой пропаганды возможны, по мнению Плеханова, уже и теперь.
Едва ли нужно особо оговаривать, заключал он, что, если бы началось сильное и
самостоятельное крестьянское движение, социалисты должны были бы оперативно
изменить распределение своих сил, предназначенных для работы в массах. 1
Общественный резонанс, который
вызвала первая крупная марксистская работа Плеханова, был огромен. По вполне
понятным причинам народовольцы встретили ее в штыки. Лавров язвительно называл
автора брошюры «господином» и упрекал членов группы «Освобождение труда» в том,
что для них полемика с «Народной волей» более своевременна, чем борьба с
русским правительством и другими эксплуататорами русского народа. С яростными
нападками на Плеханова выступил и Тихомиров. В России брошюра «Социализм и
политическая борьба» вызвала бурные споры, но все сходились на том, что она
произвела сильное впечатление. «Плеханов оказывается гораздо популярнее, чем
литературные силы старика Лаврова», — сообщали в Женеву из России Брошюра
распространялась не только в Петербурге и Москве, но и в Харькове, Киеве, Перми
и других местах. Весной 1884 года в нелегальном журнале петербургских студентов
«Свободное слово» была помещена первая в России рецензия на работу Плеханова,
причем рецензент целиком солидаризировался с выдвинутой в брошюре политической
программой. Хорошо известно, какую высокую оценку «Социализму и политической
борьбе» дал Ленин назвавший ее первым «символом веры» русского социал-демократизма.
В феврале 1885 года в Женеве вышла
вторая книга Плеханова «Наши разногласия», явившаяся логическим продолжением развитием
идей, выдвинутых в «Социализме и политической борьбе». Он работал над ней летом
1884 года, и этим же годом испорчена часть ее тиража, отпечатанного в женевской
типографии группы «Освобождение труда». «Наши разногласия» стали третьим выпуском
«Библиотеки современного социализма» и были целиком посвящены критике народнической
доктрины и программы «Народной воли».
В отличие от «Социализма и политической
борьбы», где Плеханов практически обошел вопрос о капиталистическом развитии
России, в «Наших разногласиях» он рассмотрел эту проблему в двух специальных
главах. При этом Плеханов подчеркнул, что споры о судьбах капитализма в России
фактически уже решены самой жизнью. «За капитализм, — писал он, — вся динамика
нашей общественной жизни, все те силы, которые развиваются при движении
социального механизма и, в свою очередь, определяют направление и скорость
этого движения». При этом Плеханов анализирует доступный ему фактический
материал о развитии крупной и мелкой промышленности
в России, состоянии внутреннего рынка, росте пролетариата и разложении
крестьянской общины. Своему итоговому выводу Плеханов придал, как всегда, яркую,
образную форму: главный поток русского капитализма пока еще невелик, но в него
со всех сторон вливается такое множество мелких и крупных ручейков, ручьев и
речек, что быстрый рост потока не подлежит сомнению, его уже нельзя ни остановить,
ни высушить, писал он. 1
Сейчас среди историков все больше
утверждается взгляд, согласно которому русские марксисты, начиная с Плеханова,
недооценили жизнестойкость крестьянской общины. Вплоть до столыпинской
аграрной реформы ее охраняло царское правительство, да и значительная масса
крестьян, выступавших за уравнительное трудовое землепользование и видевших в
общине институт своеобразной социальной защиты мужика от помещика и кулака,
стихийных бедствий и разорительных налогов, тоже цепко держалась за свой «мир»
и до Столыпина, и при нем. Ценили крестьяне и тот древний демократизм, который
хотя бы частично сохранялся сельских обществах при решении общественных дел. Как
показали события первой российской революции, крестьянская солидарность в
борьбе с помещиками в значительной степени базировалась на общинных традициях,
стойко сохранявшихся в деревне. Главное состояло в том, что оказалось возможным
длительное Существование общины и капитализма, что явно не укладывалась ни в
традиционные народнические схемы, с которыми боролся Плеханов, ни в его
собственные марксистские представления.
Община не сыграла роли барьера,
способного предотвратить капиталистическое расслоение деревни, хотя она в
какой-то «замедлила его. Но она и не рухнула под натиском новых, бурных
отношений, как предсказывали марксисты. Вполне
вероятно что если бы история — эта до крайности ироническая старуха к не раз
называл ее Плеханов, — отпустила бы российскому капитализму более длительный
срок, он в конце концов сумел бы «перемолоть» и такой крепкий орешек, как
община. Однако в реально действительности фермерский, «американский» путь
развитии сельского хозяйства, требовавший полной ликвидации помещичьего землевладения,
значительных материальных ресурсов и совершенно новой крестьянской психологии,
оказался в России лишь одной из возможных тенденций развития, но полностью
победить вплоть до 1917 года так и не смог. 1
Таким образом, в вопросе о судьбах общины жизнь оказалась мудрее и народников,
и марксистов. Недаром Ленину пришлось в 1917 году взять за основу знаменитого
Декрета Советской власти о земле эсеровскую аграрную платформу, построенную с
учетом общинных идеалов русского крестьянства. Однако это отнюдь не означает,
что по кардинальному вопросу о судьбах капитализма в России Плеханов в споре с
народниками был не прав. Независимо от решения вопроса о судьбах общины,
непреложный факт быстрой эволюции страны по капиталистическому пути был
зафиксирован им с величайшей научной точностью и добросовестностью. А это
означало, что будущее России — сначала за капитализмом, а затем за пролетарским
социализмом, который рано или поздно должен был прийти на смену буржуазному
порядку.
Однако искусственное форсирование этого
естественно-исторического процесса было чревато, по мысли Плеханова, поистине
фатальными последствиями. Народовольческая идея соединения демократического и
социалистического переворотов была подвергнута Плехановым справедливой критике
еще в работе «Социализм и политическая борьба». В «Наших разногласиях» он
продолжил эту тему, ярко нарисовав картину возможных последствий преждевременной
социалистической революции по рецепту главного идеолога «Народной воли» Льва Тихомирова
— установление «обновленного царского деспотизма на коммунистической
подкладке», возрождение экономического неравенства, откат общества назад.
Деревня и после экспроприации крупных землевладельцев продолжала бы жить по
законам товарного производства, рождающего капитализм, и здесь, по мнению
Плеханова, не помогла бы даже общественная обработка полей (если бы ее ввели по
декрету революционного правительства), ибо «от общественной обработки полей
немногим ближе до коммунизма, чем от общественной работы на барщине или от «общественных
запашек», вводивши «при Николае Павловиче с помощью штыков и розог». 1 Точно так же бессильна была бы помочь России
и европейская пролетарская революция, ибо крестьянские страны типа России
скорее всего оказались бы невосприимчивыми к ее влиянию. В итоге Плеханов приходит
к неутешительному прогнозу, целиком и полностью совпадавшему с мнением
Энгельса, высказанным в его известной работе «Крестьянская война в Германии»:
самым худшим из всего, что может случиться с вождем революционной партии,
является вынужденная необходимость овладеть властью тогда, когда революционное
движение еще не созрело для господства представлявшего им класса и для проведения
мер, обеспечивающих это господство, И тот, кто раз попал в это ложное
положение, пропал безвозвратно.
Исходя из этого, Плеханов предлагал
двигаться к коммунистической цели поэтапно, начав с создания социалистической
марксистской рабочей партии, которая будет вести самостоятельную классовую
линию и в предстоящей буржуазной революции, необходимой для свержения самодержавия,
и в последующей борьбе за революцию социалистическую. Главной силой
революционного процесса в России, по мнению Плеханова, будет пролетариат. Что
касается буржуазии, то автор «Наших разногласий» предпочитает воздержаться от
каких-либо определенных прогнозов относительно ее позиции, констатируя лишь,
что она переживает важную метаморфозу: у нее развились уже легкие, требующие
чистого воздуха политического самоуправления, но не атрофировались еще и жабры,
с помощью которых она привыкла дышать в мутной воде разлагающегося абсолютизма.
Больше того, Плеханов подчеркивает, что русская буржуазия прекрасно умеет
извлекать пользу из самодержавного режима и «потому не только поддерживает некоторые
его стороны, но и целиком стоит за него в известных своих слоях...». 1
И еще один чрезвычайно важный для
стратегии будущей пролетарской партии момент был отмечен Плехановым в «Наших
разногласиях»: акцентируя внимание на работе революционеров в пролетарской
среде, он тем не менее подчеркивал, что марксисты ее жертвуют деревней в
интересах города, не игнорируют крестьянства ради промышленных рабочих. Наша
программа, писал Плеханов, «ставит своей задачей организацию
социально-революционных сил города для вовлечения деревни в русло всемирно-исторического
движения».
Остро полемичная, блестяще написанная
и чрезвычайно актуальная по своему содержанию, книга «Наши разногласия» не
Могла не вызвать самого горячего отклика в революционной среде. Ее первый
читатель, наборщик Бохановский, разделявший Взгляды
народовольцев, сначала даже хотел в знак протеста бросить работу по набору плехановской рукописи, но затем она захватила его, что он
не только довел дело до конца, но и задумался над правильностью многих своих
прежних взглядов. Лидер народовольческой эмиграции Лев Тихомиров, ставший
основной мишенью критики со стороны Плеханова, напротив, дал «Нашим разногласиям»
самую отрицательную оценку в «Вестнике Народной воли». В издававшемся в Женеве
русском эмигрантском журнале «Общее дело», где публиковались статьи как
революционного, так и либерального характера, появилась большая анонимная рецензия
на «Наши разногласия» с обвинениями Плеханова в слепом преклонении перед
авторитетом Маркса и Энгельса и приверженности «так называемому диалектическому
методу», от которого русская интеллигенция уже якобы давно отказалась, отдав
пред. почтение «реалистической методологии» Спенсера, Бокля,
Миля и Конта. 1
Крайне противоречивы были и отклики
на книгу «Наши разногласия» в России, куда она была нелегально доставлена в
1885 году. Многие народники видели в ней «оскорбление святыни», «службу
реакции», а иногда дело доходило и до сожжения этого замечательного
произведения Плеханова. Общую атмосферу, в которой проходило чтение «Наших
разногласий» в одном из нелегальных кружков в Казани, хорошо передал А. М.
Горький в повести «Мои университеты». После окончания чтения, вспоминал он,
комната наполнилась возгласами возмущения: «Ренегат!», «Это плевок в кровь,
пролитую героями». С другой стороны, члены одной из первых марксистских групп, возникших
непосредственно в России,— «Партии русских социал-демократов» во главе с обучавшимся
в Петербургском университете студентом-болгарином Димитром
Благоевым, горячо одобрили книгу Плеханова.
Вскоре у Плеханова установился
контакт с благоевцами. и во втором номере издававшейся
ими в Петербурге нелегальной социал-демократической газеты «Рабочий» была
опубликована его статья «Современные задачи русских рабочих (письмо к петербургским
рабочим кружкам)». Здесь Плеханов повторил свою мысль о необходимости создания
в России социал-демократической рабочей партии. «Называя ее партией рабочей по
преимуществу,— подчеркивал Плеханов,— я хочу только сказать, что наша
революционная интеллигенция должна идти с рабочими, а наше крестьянство должно
идти за ними». Таким образом, будущая рабочая партия будет избавлена от
сектантства и сумеет привлечь к себе лучшую часть всех демократических слоев.
Задачи этой партии Плеханов видел в борьбе за освобождение пролетариата от
экономической эксплуатации и за политическую свобод) для всего народа. При этом
он подчеркивал, что в условиях самодержавной России предпосылкой для решения
таких задач должен стать насильственное устранение царизма, а «полное освобождение
трудящегося класса возможно будет лишь тогда, когда класс этот захватит всю
государственную власть в свои руки и провозгласит республику социальную и
демократическую». Плеханов предполагал продолжить сотрудничество с газетой
«Рабочий», но разгром ее типографии в начале 1886 года помешал осуществлению
его планов. 1
Знакомство с «Нашими разногласиями»
ускорило переход на марксистские позиции и петербургской группы под
руководством В. Точинского — дворянина по
происхождению, порвавшего со своим классом, ставшего рабочим и организовавшего
в конце 1885 года «Товарищество санкт-петербургских мастеровых». Изучали «Наши
разногласия» и в «Рабочем союзе» М. И. Бруснева
(1889— 1892).
Известно также, что обе работы
Плеханова — «Социализм и политическая борьба» и «Наши разногласия» — горячо
обсуждались в кружке А. И. Ульянова (он еще до попытки покушения на Александра
III скрылся за границей). Один из его членов, М. Говорухин, писал Лаврову в мае
1887 года, что хотя их группа и не сделала окончательного выбора между
народовольческой и социал-демократической программами, но находила воззрения
Плеханова «очень дельными». Правда, Говорухин делал оговорку, что «неприлично
резкий и грубый способ полемики» Плеханова вызывал у читателей антипатию, но
признавал, что Плеханов теперь «сильно распространяется, читается». Больше
того, работы Плеханова стимулировали обращение революционной молодежи к
сочинениям Маркса и заставили особенно серьезно изучать современное экономическое
состояние России, судьбы общины, причины ее разложения, уровень развития
капитализма и т. д.». С особым волнением ждал Плеханов отзыва о «Наших разногласиях»
Ф. Энгельса, получившего книгу от В. И. Засулич. В апреле 1885 года Энгельс
сообщил ей, что прочитал пока лишь первые 60 страниц, то есть не дошел даже до
конца введения, но в общем и целом познакомился с разногласиями между русскими
народниками и марксистами. Я горжусь, писал Энгельс, что среди русской
революционной молодежи существует теперь партия, которая «искренне и без
оговорок приняла великие экономические и исторические теории Маркса и
решительно порвала со всеми анархистскими и несколько славянофильскими
традициями своих предшественников. И сам Маркс был бы также горд этим, если бы
прожил немного дольше. Это прогресс, который будет иметь огромное значение для
развития революционного движения в России». 1
В недавнем прошлом цитирование этого
письма Энгельса обычно обрывали на этом весьма лестном для группы «Освобождение
труда» комплименте. Однако дальше Энгельс фактически солидаризировался с
народовольческой тактикой, вызвав, вероятно, Полное смятение в сердцах первых русских
марксистов, которые могло ожидать от него чего угодно, но только не этого.
Энгельс сразу ж оговаривался, что он «слишком невежествен» в вопросах, касающихся
современного положения России и тактики русских революционеров. Кроме того, ему
почти неизвестна «внутренняя, интимная история русской революционной партии»,
без чего трудно составить мнение о ее реальных возможностях. Между тем, подчеркивал
Энгельс, выработка выдержанной и последовательной революционной тактики требует
приложения марксовой теории к конкретным экономическим
и политическим условиям России. Вот почему он не считал себя вправе выступать
третейским судьей в спорах между народниками и группой «Освобождение труда».
Тем не менее Энгельс считал, что Россия приближается к своему 1789 году, то
есть стоит накануне буржуазной революции, которая может вспыхнуть, по его мнению,
в любой день, особенно после убийства Александра II 1 марта 1881 года.
Уникальность ситуации в России, продолжал Энгельс, состоит в том, что здесь
налицо один из тех исключительных случаев, когда горстка революционеров одним
ударом может заставить рухнуть целую систему, находящуюся в очень неустойчивом
равновесии (здесь Энгельс использовал удачную, с его точки зрения, метафору
Плеханова), и освободить одним актом, как бы незначителен сам по себе он ни
был, такие разрушительные силы, которые потом станут неукротимыми. 1 По-моему, писал Энгельс, важно, чтобы
был дан толчок революции, а под каким знаменем это будет сделано — не так уж
важно. Если народовольцы воображают, что могут захватить власть в России, пусть
тешат себя этой мыслью. История все расставит по местам: ведь уже не раз
революционеры на следующий же день после революции убеждались, что она совсем
не похожа на то, о чем они мечтали. Так пусть же они сделают брешь, которая разрушит
плотину, — а дальше поток событий скоро образумит их иллюзии. Ведь в России
накопилось столько революционных элементов, экономическое положение основной
массы народа становится столь невыносимым, а деспотизм
так ненавистен всем благородным элементам нации, что за 1789 годом здесь не
замедлит последовать 1793-й — год якобинской диктатуры.
Характерно, что Энгельс уже ничего не
говорит здесь о крестьянской общине как базе для социалистического эксперимента
в России. Правда, он упоминает о ней как об одном из факторов, с которыми
должны будут считаться русские революционеры, но подчеркивает, что в России
представлены все ступени социального развития, начиная от первобытной общины и
кончая крупнейшей промышленностью и современными финансами. С другой стороны
Энгельс акцентирует внимание на том, что русский деспотизм насильственно
сдерживает острейшие противоречия, накопившиеся в стране, а потому его
насильственное устранение действительно движет ту колоссальную энергию, которая
накопилась в народе. Нетрудно представить себе, с каким чувством читал
Плеханов, то письмо глубоко уважаемого им великого теоретика научного социализма.
Натуру менее стойкую эти несколько листков почтовой бумаги могли бы смять,
повергнуть в панику, уныние, полную растерянность. Но Плеханов хорошо понимал,
что суждения Энгельса базируются на далеко не полной, во многом односторонней
информации о положении дел в России и в русском революционном движении, которую
он и Маркс получали от народовольцев, в частности от Льва Гартмана. 1 В дальнейшем ситуация во многом
изменилась, и в 1894 году Энгельс признал, что «время избранных народов
миновало безвозвратно» и что развитие капитализма и распад общины шагнули в
России далеко вперед. При этом ближайший соратник Маркса был убежден, что без
победы западноевропейского пролетариата социалистическое переустройство общества в России ни на основе общины, ни на основе
капитализма будет невозможно. Совсем иным стало и отношение Энгельса к
Плеханову, с которым он лично познакомился в 1889 году и высоко оценил его
талант. Я знаю лишь двух людей, которые вполне поняли учение Маркса, говорил
Энгельс. Эти двое — Меринг и Плеханов. Известна и другая оценка Энгельсом
Плеханова: не ниже Лафарга или даже Лассаля. И как бы
мы сейчас ни относились к подобным сравнениям, несомненно одно: в устах Энгельса
они были явной похвалой Плеханову.
Плеханов провозглашал, что конечная
цель социал-демократов состоит в коммунистической революции и полном
освобождении от гнета капитала, которое может быть достигнуто путем перехода
всех средств и предметов производства в общественную собственность.
Коммунистическая революция, писал он, будет возможна лишь при участии в ней
всех или по крайней мере нескольких цивилизованных обществ. 1 Что касается России, то здесь трудящиеся
массы находятся под двойным гнетом развивающегося (но не ставшего еще господствующим)
капитализма и отживающего патриархального хозяйства и ближайшей целью рабочей
партии, которую предстоит создать, является завоевание демократической
конституции и осуществление ряда общедемократических образований, подробно
перечисленных в проекте.
28 октября 1917 года
Плеханов опубликовывает «Открытое письмо к петроградским
рабочим», где предрекал гражданскую войну, которая заставит отступить далеко
назад от позиций, завоеванных в феврале-марте 1917 года. При этом Плеханов повторил,
что пролетариат составляет меньшинство населения страны, а крестьянство не
нуждается в замене капиталистического строя социализмом. В дальнейшем Плеханов осудил
такие шаги молодого Советского правительства, как роспуск Учредительного
собрания и заключения Брестского мира. Однако принять участие в борьбе с
Советской властью и войти в состав контрреволюционного правительства, как
предлагал ему Б. Савинков, наотрез отказался.
Семь прошедших
десятилетий показали, что предупреждение Плеханова об опасностях на пути
социалистического созидания отнюдь не было беспочвенно. Сбылось и его
предсказание о возникновении «социалистической касты», которая все дальше и
дальше отрывалась от народа, завершив эту свою эволюцию предательством
национальных и социальных интересов общества.
Заключение
1. Политическая
деятельность Плеханова началась с 1875 года, когда Г. В. Плеханов установил
связи с революционерами-народниками. Воспитанный в образованной семье с
передовыми взглядами на освободительных идеях А. И. Герцена, В. Г. Белинского, Н.
А. Добролюбова молодой Плеханов не мог остаться в стороне от политической жизни
того времени. В известной революционной народнической организации «Земля и
воля» он играл крупную роль,вел пропаганду среди
рабочих Петербурга. Покинув Петербургский горный институт, Плеханов становится проффесиональным революционером, видным практиком и
публицистом революционного народничества. В 1879 году после раскола «Земли и
воли» на «Народную волю» и «Черный передел» Плеханов возглавил организацию
«Черный передел».Он выступал против тактики политических заговоров и индивидуального
террора как средства свержения самодержавия.
2. Подводя итог вышесказанному,
хотелось бы сказать, что своеобразным его итогом работы Плеханова стали проекты
программы группы «Освобождение труда» (специалисты считают, что их было три),
написанные Плехановым в 1883—1885 годах. На протяжении долгого времени в нашей
исторической литературе преобладало, если так можно выразиться, снисходительно-пренебрежительное
отношение к этим Плехановским документам, которые на фоне Программы РСДРП, принятой
на II съезде партии в 1903 году и созданной усилиям Плеханова, Ленина и других
членов редакции «Искры», действительно могут показаться местами расплывчатыми,
а в чем-то иногда и наивными. При этом всегда указывалось на наличие в проект
программы группы «Освобождение труда» лассальянских по своему происхождению
пунктов о необходимости добиваться государственной помощи производственным
ассоциациям в городе и деревне, замены парламентаризма прямым народным
законодательством, а также на условное признание Плехановым возможности террористических
методов борьбы, отсутствие в программах теп мина «диктатура пролетариата».
Список использованной литературы
1. Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия // Октябрь, 1988
г. № 12.
2. Плеханов Г. В. Избранные философские произведения.
Т 1. М., 1956 г.
3. Плеханов Г. В. Сочинения. М., Т 1. 1958 г.
4. Плеханов Г. В. Сочинения. М., Т. 2. 1959 г.
5. Россия на рубеже веков: исторические портреты. –
М.: Политиздат, 1991 г.
1 Россия на
рубеже веков: исторические портреты. – М.: Политиздат, 1991 г. С. 238.
1 Россия на
рубеже веков: исторические портреты. – М.: Политиздат, 1991 г. С. 239.
1 Россия на
рубеже веков: исторические портреты. – М.: Политиздат, 1991 г. С. 241.
1 Плеханов Г.
В. Избранные философские произведения. Т 1. М., 1956 г. С. 74.
1 Плеханов Г.
В. Избранные философские произведения. Т 1. М., 1956 г. С. 77.
1 Плеханов Г.
В. Избранные философские произведения. Т 1. М., 1956 г. С. 77.
1 Россия на
рубеже веков: исторические портреты. – М.: Политиздат, 1991 г. С. 253.
1 Волкогонов
Д. А. Триумф и трагедия // Октябрь, 1988 г. № 12. С. 65.
1 Волкогонов
Д. А. Триумф и трагедия // Октябрь, 1988 г. № 12. С. 66.
1 Волкогонов
Д. А. Триумф и трагедия // Октябрь, 1988 г. № 12. С. 67.
1 Плеханов
Г. В. Сочинения. М., Т 1. 1958 г. С. 128 – 131.
1 Плеханов
Г. В. Сочинения. М., Т 1. 1958 г. С. 135.
1 Плеханов
Г. В. Сочинения. М., Т 1. 1958 г. С. 135 – 137.
1 Плеханов
Г. В. Избранные философские произведения. Т 1. М., 1956 г. С. 101.
1 Плеханов
Г. В. Избранные философские произведения. Т 1. М., 1956 г. С. 103.
1 Плеханов
Г. В. Избранные философские произведения. Т 1. М., 1956 г. С. 107.
1 Россия на
рубеже веков: исторические портреты. – М.: Политиздат, 1991 г. С. 275.
1 Россия на
рубеже веков: исторические портреты. – М.: Политиздат, 1991 г. С. 276.
1 Россия на
рубеже веков: исторические портреты. – М.: Политиздат, 1991 г. С. 277.
1 Россия на
рубеже веков: исторические портреты. – М.: Политиздат, 1991 г. С. 278.