Содержание:

Министерство образования и науки РФ

ФЕДеральное агенТСТво по образованию

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

Всероссийский Заочный финансово-экономический институт

Филиал в г. Туле

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по дисциплине: «Политология»

Тема 22: «Политические процессы»

выполнил: студент IV курса

факультета: Финансово-кредитного

специальности: Финансы и кредит

группы вечерней 2 поток

Щепанова Александра Евгеньева

№ 04ФФД 10739

проверил: Баринова В.И.

г. Тула

2008 год

Содержание:

1. Понятие «политический процесс», его структура и режимы протекания. Политические технологии…………………………………………………..3

2. Политическое развитие: сущность и формы. Концепция политической модернизации…………………………………………………………….….9

3. Опираясь на концепцию политической модернизации, определить какой именно вариант модернизации реализуется в современной России. Оценить, насколько успешно он продвигается и каковы возможные перспективы дальнейшего политического развития России…………………………..13

4. Список литературы ………………………………………………...….16

1. Понятие «политический процесс», его структура

и режимы протекания. Политические технологии.

Политический процесс – это ход развития политических явлений, совокупность действий политических субъектов по осуществлению своих ролей и функций в сфере власти, обеспечивающих формирование и функционирование политической системы общества. [1]

Политический процесс включает механизмы становления и функционирования политических отношений и институтов, формы взаимодействия многочисленных субъектов политики, технологию осуществления политической власти. Он охватывает два аспекта политической жизни: функциональный (как политическая система действует, воспроизводит и сохраняет себя) и динамический (как та же система эволюционирует, реформируется, расцветает или деградирует).

В структуре политического процесса принято выделить, по меньшей мере, четыре значимых компонента:

1) субъекты политического процесса (институциализированные и неинституциализированные);

2) политические интересы данных субъектов;

3) политическая деятельность людей (профессиональная политическая деятельность и политическое участие рядовых граждан);

4) политические отношения, складывающиеся в результате деятельности субъектов политического процесса.

Охарактеризуем эти компоненты подробнее.

Политические отношения представляют исходные основания любого политического процесса. Под «отношением» вообще с античных времен принято понимать «взаимную определенность, по меньшей мере, двух предметов» (Аристотель). Основанием политических отношений между различными социальными группами выступают политическая, т.е. прежде всего государственная власть, а также политические права и свободы. Завоевание, удержание и использование государственной власти составляет основное содержание политических отношений. Таким образом, политические отношения – это отношения социальных групп и индивидов по поводу завоевания и использования политической, главным образом государственной власти, а также политических прав и свобод. [2]

Некоторые из общественных отношений имеют тенденцию переходить в устойчивые, стабильные состояния, в которых они могут пребывать достаточно долго. Если в том есть общественная потребность, то эти отношения будут самовоспроизводиться как бы автоматически, объективно и неизбежно. Такие устойчивые самовоспроизводящиеся формы общественных отношений называются социальными институтами.

Политические институты – это объективированные, овеществленные политические отношения, порождающие соответствующие учреждения и организации и требующие строго определенных форм политического поведения. Их общее назначение – регулирование основ общественной жизни, обеспечение таких форм поведения, которые бы укрепляли или, по крайней мере, не разрушали общественную систему. [3]

С политическими институтами происходит любопытная метаморфоза:

1) из средства, инструмента политического регулирования отношений они превращаются в цель, желанный итог всех политических усилий (как деньги: вроде бы чисто рабочий инструмент обмена товаров, тем не менее, становится и средством накопления богатства, а значит – и влияния, силы, могущества);

2) сформировавшись и обретя самодовлеющую ценность, политические институты становятся относительно самостоятельной политической величиной – они конституируются в качестве полноправных субъектов политического процесса.

Политический процесс всегда является результатом активности (борьбы) различных политических сил, преследующих свои специфические интересы. Однако вопрос о том, кто конкретно может выступать субъектом политики, при всей своей тривиальности содержит до сих пор не разрешенную политологами проблему.

Проблема заключается в различении реальных и номинальных субъектов политического процесса. Кого конкретно считать творцами политики: рядовых граждан, социальные группы (классы, нации), партии, политические элиты, политических лидеров или, наконец, сами государственные организации и учреждения.

Все многообразие таких концепций можно сгруппировать в два основных подхода:

1) социально-групповой, при котором реальным субъектом политики, так или иначе, признается какая-либо социальная группа (малая или большая, элита или класс, нация);

2) институциональный – предпочтение отдается формальным политическим институтам (парламентам, партиям).

Классический пример социально-групповой интерпретации субъектов политики – марксизм, понимающий политику как отношение между классами по поводу государственной власти. Государство в марксизме трактуется как инструмент классового господства: это организация, с помощью которой господствующий класс удерживает в повиновении эксплуатируемую массу. С помощью государства эксплуататорские классы навязывают всему обществу выгодные им порядки и гасят периодически возникающее сопротивление со стороны неимущих классов. Государство – всего лишь выразитель и проводник воли определенного класса, которого и следует считать реальным субъектом политики. Но классы – это достаточно большие группы, включающие порой тысяч и даже миллионы индивидов. Общность их положения и интересов сами по себе не обеспечивают единства и организованности действий на политической сцене. Обеспечивать такое единство – задача политических партий. Партии же, в свою очередь, выдвигают из своей среды наиболее авторитетных и влиятельных лиц, политических лидеров, вождей, занимающих высшие политические посты в самой партии и, в случае ее успеха на выборах – в государстве.

Таким образом, выстраивается довольно четкая и логичная иерархия субъектов политического процесса (массы – классы – партии – вожди), в основании которой находится объединенная общность политических интересов большая социальная группа (класс).

Другим вариантом социально-группового подхода к проблеме субъектов политического процесса явилась концепция «групп интересов», основатель американский социолог и политолог Артур Бентли. Суть основного упрека Бентли марксизму сводится к тому, что классовое деление общества – это слишком общий, «грубый» его срез. Классы – слишком большие общности людей, внутри которых существует множество самостоятельных интересов, которые также оказывают влияние на политическую жизнь. Первичным субъектом политического процесса, по Бентли, следует считать социальную группу интересов, т.е. объединение людей на основе общности интересов и действий в конкретной политической ситуации. Эти объединения берут на себя функции представительства интересов входящих в них людей во взаимодействии с политической властью. Их задача – формулировка и агрегирование различных социальных интересов, и воплощение их в конкретные требования к обществу и государству.

Суть институционального подхода определяется истолкованием политики как, прежде всего, деятельности различных политических институтов (правительства, парламента). Основания такой позиции очевидны: как ни рассуждай, но центральным элементом любой политической системы является государство. Так как с одной стороны дело высших руководителей – представлять интересы всего народа, общества в целом, а не какой-то группы. А с другой стороны, обслуживание нужд различных групп интересов. Поэтому, решение проблемы субъектов политического процесса должно быть компромиссным: его реальными участниками следует признать как социальные группы, так и политические институты.

Таким образом, институциональный подход к пониманию субъектов политического процесса именно политические институты считает его главной движущей силой.

Рассмотрим типологию субъектов политического процесса: американские политологи Г. Алмонд и Г. Пауэлл выделяют четыре группы:

1) аномические – спонтанно образующиеся группы;

2) неассоциированные – объединения людей, не обладающие четкой формализованной структурой, но опирающиеся на персональные контакты и неформальные связи;

3) институциональные – группы политически активных людей, образующиеся внутри действующих социально-политических институтов;

4) ассоциированные – легальные союзы, добровольные ассоциации.

Не менее интересной выглядит построенная типология американского политолога – Д. Розенау. Он различает два ее уровня: микро- и макрополитику. Субъектами первого уровня являются индивиды, на втором действуют большие общности людей.

Среди микроакторов политики, выделяют три группы:

- рядовые граждане;

- руководители политических организаций;

- частные или автономные политические микроакторы.

Второй уровень включает в себя пять разновидностей субъектов:

- государства;

- подгруппы больших общностей;

- международные организации;

- неуправляемая общественность;

-организованные массовые политические движения.

Исходным пунктом политической активности людей являются соответствующие потребности. Если найден способ удовлетворения потребности, это значит, что у человека сформировался некий интерес.

Интерес политический – это направленность социальной группы или индивида на завоевание подобающих им позиций в системе политической власти. Различают: личностные, групповые, корпоративные, классовые. национальные, стихийные, осознанные, внутриполитические, внешнеполитические, глобальные интересы. [4]

В динамике современных политических интересов проявляются две противоположные тенденции:

1) Более традиционная выражается в укреплении политических интересов двумя-тремя ведущими политическими силами.

2) Диверсификация политических интересов, т.е. нарастание их многообразия и как следствие увеличения точек их пересечения.

Политическая деятельность делится на три вида:

- государственное управление;

- политическое лидерство и руководство;

- политическое участие рядовых граждан.

Государственное управление – это особый тип социального управления, при котором государственная организация как иерархизированный политический субъект обладает универсальным комплексом публично-властных полномочий, применяет административные методы руководства, использует легитимные формы социального общения, занимается целенаправленным регулированием коллективных ресурсов социума.[5]

Политической участие – это вовлеченность индивидов в той или иной форме в процесс функционирования политико-властных отношений. К основным формам политического участия относят: голосование на выборах, участие в политических митингах, членство в политических партиях, добровольная помощь избирательным кампаниям конкретных лиц. [6]

Американский политолог С. Хантингтон в зависимости от мотивации действий различает два основных вида политического участия: автономное (выражающее сознательно обусловленные формы включения индивида в политику) и мобилизованное (вынужденное участие в различных политических действиях и процедурах под давлением государства).

По отношению к действующему в государстве законодательству традиционно выделяются конвенционные (т.е. легальные, законные) и неконвенционные формы политического участия.

Одним из наиболее популярных показателей степени политического участия граждан является их электоральная (выборная) активность.

Категория «политический процесс» в целом предназначена для описания формирования, функционирования и изменения политической системы общества. Он складывается из великого множества самых разнообразных действий микро- и макроакторов политики, преследующих свои интересы.

В связи, с чем целесообразно выделить два основных режима протекания политических процессов: а) режим функционирования и б) режим развития.

Особенность режима функционирования – цикличность, т.е. размеренная повторяемость стадий и способов взаимодействия главных субъектов политики. Внутри цикла выделяют фазы или стадии, например, Г. Алмонд и Г. Пауэлл выделили: системные и процессуальные функции политики. Каждой процессуальной стадии можно поставить в соответствие определенную стадию: артикуляция интересов, агрегация интересов, согласие основных заинтересованных сил и выработка определенной политики, осуществление коллективных политических решений.

Поскольку политический процесс в режиме функционирования отличается рутинностью, т.е. обычностью, то по отношению к стереотипным способам их решения применяется термин «политические технологии».

Политические технологии – совокупность правил, способов и приемов достижения конкретных политических целей (анализ масс информации, поддержка избирателей, взаимодействие политических персон). К ним относят:

- избирательные технологии (комплекс организационных, рекламно-информационных мероприятий, которые должны привести политическую партию к победе на выборах);

- информационно-аналитические;

- рекламно-имиджевые;

- политический маркетинг;

- лоббирование;[7]

Особое значение для характеристики политического процесса имеют изменения типа развития, которые связаны с определением качественной направленности эволюции политических систем. Различают модель линейного развития, «теорию катастроф», идеи циклической динамики, социология развития. Одним из основных условий успешного развития является своевременное выделение по преимуществу кратковременных задач в проведении реформ и преобразований, нацеленных на реальное, а не декларативное продвижение общества вперед.

2. Политическое развитие: сущность и формы.

Концепция политической модернизации.

Среди массы всевозможных политических изменений принято выделить несколько противоположных по характеру пар:

- революционные – реформационные;

- прогрессивные – регрессивные;

- внутрисистемные – переходные (транзитные). [8]

Наиболее очевидно деление политических изменений на революционные и реформационные. Главное различие между ними состоит в том, что политические революции меняют саму основу политической системы (характер и способ осуществления власти, тип политического господства, место и роль главных политических акторов); реформы же, как правило, затрагивают лишь отдельные стороны политической жизни. Кроме того, революции на практике означают применений открытого насилия, резкого принуждения, в то время как реформы обычно требуют хотя бы минимального согласия основных социальных сил общества и обходятся мирными средствами. И наконец, политические революции, хоть и долго вызревают, но осуществляются взрывообразно, в очень сжатые сроки, тогда как реформирование политической системы происходит обычно достаточно постепенно и длительный период.

Другой вид разделения политических изменений – прогрессивные и регрессивные – выражают общую направленность политических процессов, определяемую по сохранению или игнорированию базовых политических ценностей современного общества (права человека, политические свободы, общественное согласие). Большинство нынешних политологов, ориентируются на западные либеральные ценности, сходятся во мнении, что политические изменения следует признать прогрессивными, если в результате:

- политическая система демонстрирует повышение адаптируемости к непрерывно обновляющимся социальным требованиям;

- нарастает дифференциация структур и функций государственного управления;

- в деятельности государства уменьшается роль насильственных мер;

- возрастает количество и улучшается открытость каналов гражданского воздействия и давления в целях артикуляции и агрегирования индивидуальных и социальных интересов;

- повышается компетенция политических элит;

- действия политических институтов способствуют интеграции социума.

Если таких последствий от политических преобразований не наблюдается, значит, политическая система демонстрирует регрессивный тип развития.

Наиболее же существенным в типологии политических изменений представляется различение внутрисистемных и переходных (транзитных) преобразований. Основанием их разведения служит характер трансформации политических институтов в связи с исторической эволюцией общества в целом. Мы привыкли представлять себе развитие истории в виде какой-либо одномерной линейной модели, фиксирующей ряд последовательных ступеней общечеловеческого прогресса. Такова, в частности, марксистская формационная схема (первобытность – рабовладение – феодализм – капитализм - коммунизм). Аналогичный характер носит и принятая на Западе историческая триада: доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное (информационное) общество. При этом, какой бы объяснительной схемы мы ни придерживались, вполне очевидно, что политическая система общества претерпевает при переходе от одной ступени к другой не менее фундаментальные изменения, чем, например, экономика или духовная жизнь. Вот эти-то эпохальные «переходы» и привлекают главное внимание политологов, чья область научных интересов стала с недавних пор именоваться транзитологией.

В центре дискуссий этого направления политологии находятся два основополагающих вопроса:

- вызываются ли «переходы» политических систем из одного качественного состояния в другое какими-либо внешними по отношению к политике причинами, или же они самодостаточны, т.е. причины этих трансформаций следует искать внутри самой политической сферы;

- существуют ли общие закономерности таких «переходов», и насколько они обязательны для каждой страны, находящейся в переходном состоянии.

Вопрос о наличии общих закономерностей в процессах крупных системных изменений мира политики наиболее основательно представлен в теории политической модернизации.

Это теоретическое направление, включающее весьма разноплановые концепции, объединенные лишь исходным замыслом. Суть его заключена в восходящей к М. Веберу идее выделения в истории двух типов обществ: традиционного и современного. В первом из них господствует отношения личной зависимости, существует масса барьеров социальной мобильности, преобладает ориентация на религиозные и метафизические ценности, поведение людей определяют обычаи и традиции, власть преимущественно авторитарная. «Современный» же тип общества характеризуется рациональной организацией, секуляризацией основных институтов, автоматизацией индивидов и их ориентацией на инструментальные ценности. «Современность» предполагает высокую социальную мобильность и активность людей, подчинение закону, а не лицам, стремление власти к демократическим формам.

Выделим ряд критериев модернизации в различных сферах общественной жизни:

- в социальной области – дифференциация и специализация ролевых функций индивидуумов и групп во всех главных институционных сферах разделения функциональных ролей, выполняемых разными индивидуумами в обществе, в особенности разделения между обязанностями в общественном производстве, в политике, в семье, разделение сфер частной и общественной жизни, вытеснение отношений личной зависимости между людьми отношениями их личной независимости, основанной на эквивалентном обмене вещами;

- в экономике – развитие промышленной системы, связанной с применением технологии, основанной на использовании научного (рационального) знания, появления вторичного (индустрия, торговля) и третичного (услуги) секторов хозяйства, углубления общественного и технического разделения труда, развития рынков товаров, денег и занятости;

- в политической области – образование централизованных государств, управляемых на основе разумного принципа разделения властей ( как на макро-, так и на микро- уровнях),включения широких масс населения в политический процесс (хотя бы посредством расширения представительской формы политического участия), установления демократии, с сопутствующими ей институтами; формирования осознанных интересов различных общественных групп;

- в культурной сфере - растущая дифференциация культурных систем и ценностных ориентаций, секуляризация образования и распространение грамотности, многообразие философских и научных течений, религиозный плюрализм, развитие новейших средств распространения и передачи информации, приобщение населения к достижениям культуры.

Все нынешние развитые страны осуществили смену традиционного типа развития на современный примерно с конца 17 до начала 20 в. Этот период в части изменения традиционных политических структур и приобретения ими современного облика и называется политической модернизацией. При этом обычно выделяют два основных типа модернизации: первичная (Западная Европа, Северная Америка) и вторичная (Россия, Ближний Восток, Латинская Америка), или «догоняющая». Последовательность процессов первичной (европейской) модернизации общеизвестна: Реформация и Просвещение преобразуют духовную сферу, затем трансформируются экономика и социальная структура, на основе чего возникает гражданское общество, формирующее, в свою очередь, соответствующую ему новую политическую систему.

«Догоняющая» модернизация осложнена тем, что невозможно соблюсти «естественную» логику созревания западных политических институтов. Их приходится вводить искусственно. Но одни элементы общества могут к этому моменту вполне соответствовать необходимым кондициям, другие – лишь складываться, а третьи – вовсе отсутствовать. Поэтому главным условием успеха вторичной модернизации рассматривается помощь стран, уже совершивших модернизационный переход.

Характеристики параметров политической модернизации:

- централизация и усиление государственной власти на общенациональном уровне;

- растущая дифференциация и специализация политических институтов;

- постоянное расширение политического участия масс;

- ослабление традиционных политических элит (родовых, клановых) и замена их модернизаторскими;

- формирование зрелой политической культуры.

Политическая модернизация рассматривается ныне как функция общей социальной модернизации традиционных обществ. Показателями ее осуществления можно назвать использование современных технологий, расширение вторичного (переработка) и третичного (услуги) секторов экономики, растущую социальную автономию и мобильность индивидов, развитие СМИ. А для стран, которые «вовремя» осуществили первичную модернизацию, уже вырисовываются контуры следующей стадии – политического постмодерна. Американский социолог Р. Инглхардт, например, считает, что передовые индустриальные общества сегодня изменяют траектории своего социально-политического развития, как в области институциональных структур, так и в сфере базовых ценностей. В политической области наступление эпохи постмодерна сопровождается падением уважения к власти, размыванием массовой приверженности большим политическим партиям. Причина парадоксально проста: ощущение безопасности снижает потребность в абсолютных правилах. В целом же, по мнению американского исследователя, ценности постмодерна способствуют в авторитарных обществах – большей партиципаторности (участие) демократии, ее ориентированности на конкретные проблемы.

Что же касается ситуации в современной России, то ее вполне можно рассматривать в свете теории политической модернизации как типичный вариант «модернизации вдогонку». За последние 10 лет наша политическая система пережила радикальные структурные преобразования: возникла многопартийность, появились институты президента, изменились органы власти. Однако бесспорные успехи модернизаторского толка сопровождаются и серьезными проблемами. Они также типичны для стран, переживающих вторичную модернизацию, - это и коррупция, и низкая эффективность государственного управления, и слабая легитимность власти.

Многочисленные попытки модернизации (опыт модернизации в России составляет около 300 лет), приобрели характер долговременной исторической тенденции с типичными для нее специфическими импульсами и логикой саморазвития, преобразующими «классические» варианты развития на свой лад.

Парадоксы российского развития состоят в том, что после резких скачков и, казалось бы, необратимых преобразований очень многое в России вновь возвращается “на круги своя”, при чем возвращается не только то, что действительно необходимо для сохранения ее своеобразия и самобытности, но и то, что является далеко не самым лучшим в характере народа и правящей элиты, что тормозит ее культурное и социальное развитие – “апатия и приниженность значительной массы населения, бесправие рядового человека перед начальством, несоблюдение законов и властями и гражданами, неограниченное самодурство и насилие власти и т.п.”

Одной из особенностей российской модернизации, очень часто выделяемой исследователями, является ее особенная временная растянутость и незавершенность. Так же выделяют этатизм, т.е. исключительная роль государства в инициировании, определении направленности и осуществлении модернизационного процесса, что объясняет многие устойчивые признаки крупных реформ в России.

В целом российское общество можно отнести к разновидности «делегативной демократии». Вместе с тем ее политический облик обусловлен прежде всего динамикой применения присущих ей методов урегулирования и разрешения конфликтов. Среди последних выделяются в первую очередь универсальные, типичные для этой стадии развития конфликты. К ним относят кризис идентичности, обусловливающий поиск людьми новых духовных ориентиров для осознания своего места в обществе и связей с государством в силу распада тех идеалов и ценностей, которые лежали в основе ранее доминировавшей политической культуры.[9]

Существенными последствиями процесса преобразований являются и методы разрешения кризиса распределения культурных и материальных благ, вызванного качественным изменением стандартов и способов потребления, а также ростом социальных ожиданий граждан. Характерен для России и кризис участия, обусловленный ломкой привычных форм и механизмов вовлечения граждан в политику при увеличении числа стремящихся к участию в управлении и на базе создания нового баланса политических сил. Тесно связано с кризисом участия и противоречие между дифференциацией ролей в политической системе, императивами равенства граждан (на участие в политике, перераспределение ресурсов) и возможностями власти к интеграции социума. Пытаясь решить данный круг проблем, вызванных постоянным нарушением прав групп и граждан в политической сфере, правящие режимы должны акцентировать внимание на правовых способах решения конфликтов, соблюдении равенства всех граждан перед законом, должны решительно пресекать политический радикализм, противодействовать терроризму.

Существенное значение для определения темпов реформ имеют и формы разрешения кризиса «проникновения», свидетельствующего о невозможности правящих сил целиком и полностью реализовать свои решения во всех сферах общественной жизни.

Непосредственное влияние на ход общественных преобразований оказывает и кризис легитимности, выражающийся в рассогласовании целей и ценностей правящего режима с представлениями основной части граждан о необходимых формах и средствах политического регулирования, нормах справедливого правления и с другими ценностями массового сознания.

Наряду с этими противоречиями российское общество пытается решать и ряд противоречий постмодерна. В основном затрагивая механизмы и отношения, формирующиеся на базе применения современных информационных технологий, они еще не получили существенного распространения. Однако, проявляясь в важных сферах политического пространства, эти конфликты оказывают существенное влияние на принятие государственных решений, на характер участия государства в урегулировании международных конфликтов, а стало быть, и на отношения с важнейшими зарубежными партнерами.

Высокая конфликтность социальных и политических процессов в условиях модернизации определяет необходимость постепенности проведения реформ, снижения влияния на процессы демократизации стереотипов традиционалистской политической культуры, а главное – повышение роли правящих и оппозиционных элит, их способности вести заинтересованный диалог и находить точки соприкосновения. В данном отношении российское общество испытывает определенные трудности, поскольку для него характерно не идеологическое, а корпоративное размежевание элит, свидетельствующее о преобладании во власти интересов кланов. Преодоление этого типа внутриэлитарных связей и обуславливает основные пути укрепления демократических тенденций в развитии нашей страны. [10]

На мой взгляд, реальный прогноз будущего России возможен только на основе анализа прошлого развития и исследования современной политической реальности. В данном случае, я отталкиваюсь от представления о системно-контекстном характере общества, основанного на том, что социально-исторический опыт, институциональные особенности, базовые характеристики политической культуры и сознания и т. д. образуют сложную, весьма подвижную иерархию факторов, которые постоянно влияют на воспроизводство политических отношений и, следовательно, “предопределяют” дальнейшее развитие событий, делая его “предсказуемым”. Исходя из этого, мне кажется, что будущее развитие России по-прежнему будет зависеть от генетического характера общества, устойчиво воспроизводящего политические отношения переходного типа. Отсюда, наиболее вероятной перспективой для России, мне представляется развитие событий по “традиционному” сценарию, решающую роль в котором будут играть менталитет россиян, и выработавшаяся на протяжении веков культурная традиция, авторитарные черты правления и этатистские тенденции реализации власти, а так же привычки народа, например, неумение решать проблему с помощью компромисса, опора государственной власти на армию и т.п. (естественное появление которых, будет осуществляться в рамках внешнего полусодержательного фасада демократии). То есть, в данном случае, речь идет об авторитарной демократии с преобладанием черт авторитаризма.

Итак, подводя общий итог, можно сказать, что, несмотря на незавершённый и противоречивый характер процессов модернизации в России, неопределённость перспектив развития нашей страны, российское общество, в процессе осуществления модернизационных преобразований, претерпело значительные изменения. Оно осознанно ощутило потребность в новых принципиально иных, чем прежде, внутренних, встроенных в “тело” социальных субъектов, механизмах в политической, экономической, гражданской, частной жизни.

4. Список литературы

1. Политология: Учебник для вузов/Под ред. проф. В.Л. Лавриненко. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – 544с.

2. Политология Соловьев А.И.: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов. – М.: Аспект Пресс, 2000. – 599с.

[1] Политология: Учебник для вузов/Под ред. проф. В.Л. Лавриненко. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – с. 239

[2] Политология: Учебник для вузов/Под ред. проф. В.Л. Лавриненко. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – с. 240

[3] Политология: Учебник для вузов/Под ред. проф. В.Л. Лавриненко. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – с. 241

[4] Политология: Учебник для вузов/Под ред. проф. В.Л. Лавриненко. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – с. 249

[5] Политология: Учебник для вузов/Под ред. проф. В.Л. Лавриненко. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – с. 254

[6] Политология: Учебник для вузов/Под ред. проф. В.Л. Лавриненко. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – с. 255

[7] Политология: Учебник для вузов/Под ред. проф. В.Л. Лавриненко. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – с. 261

[8] Политология: Учебник для вузов/Под ред. проф. В.Л. Лавриненко. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – с. 266

[9] Политолигия Соловьев А.И.: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов. – М.: Аспект Пресс, 2000. – с. 308

[10] Политолигия Соловьев А.И.: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов. – М.: Аспект Пресс, 2000. – с. 310