2. ПРОВАНС - НИЦЦА

НИМ – АРЛЬ – АВИНЬОН – МАРСЕЛЬ – КАННЫ - НИЦЦА

8дней/ 7ночей ( 5 ночей в Провансе+2ночи в Ницце): 1-8.05, 28.09-05.10

11дней/ 10ночей ( 5 ночей в Провансе+5ночей в Ницце): 19-29.06; 17-27.07; 21-31.08

С каждой группой летит сопровождающий из Петербурга!

В стоимость входит: Авиаперелет, 2 трансфера, программа, входные билеты, проживание в отеле 2** + с завтраком, автобус на маршруте, гид.

Стоимости  тура: 8д/7н -  990 у.е,   11д/10н. - 1180 у.е.

Виза - 30 у.е. (до 25 лет бесплатна), страховка - 7у.е. -на 8 дн.; 10 у.е. на 11 дней

В стоимость тура входит посещение городов:

Авиньон – город, возникший на берегу Роны 2000 лет тому назад  часто называют живым уроком истории, т.к. все эпохи оставили след в его современном облике. Но период, кардинально изменивший лицо города, период расцвета Авиньона – это 14 век, эпоха короля Франции Филиппа Красивого и “Авиньонского пленения пап”. Папский двор обосновался в Авиньоне, что превратило провинциальный городок в важнейший центр Франции. Именно в это время в Авиньоне строится Папский дворец – шедевр архитектуры 14-15 веков, сочетающий в себе мощь исполинского замка, одного из крупнейших в Европе оборонительного сооружения, и  изящество дворца с удивительными фресками и шпалерами.

НИМ – Римская цивилизация оставила столь глубокий след в истории города, что Ним получил название “французский Рим”. Врата Августа, Арены, где проходили бои гладиаторов и животных, Большая башня – всё это памятники античного периода. Но самый известный из них это Квадратный дом (1 в. до н.э.) – идеальный пример гармоничности античного искусства. Узкие улочки  с жилыми домами цвета охры в романском стиле, готика, удивительно проработанная резьба балкончиков – всё это создаёт очарование города.

АРЛЬ – его происхождение теряется во тьме веков, но уже в Античном мире Арль занял место одного из крупнейших городов Средиземноморья, важного центра и порта. Особая атмосфера города, живая и праздничная, странный, но музыкальный язык, органичное переплетение разных эпох: античность, романский стиль эпохи Каролингов, готика, Ван Гог – вот, что скрывается  за четырьмя буквами АРЛЬ.   ТАРАСКОН – известен по роману А.Додэ “Тартарен из Тараскона”. Но интересен город, прежде всего, историей прованского герцога Рене Доброго (15 век),  легендой о чудище Тараске, пожиравшем людей, и замком, который считается самым красивым в Провансе и является ярким примером крепостной готики. Его внутренний двор критики называют шедевром пламенеющей готики, а интерьеры -примером грации и элегантности, предвосхитившим эпоху Возрождения

ЛЁ-БО-де-ПРОВАНС – это средневековый город-крепость. Он прилепился на высоте 280 метров к скале, доминирующей над гигантской  долиной, которую описал ещё Данте в своей “Божественной комедии”. В 11 веке – это была столица изысканного княжеского двора одного из самых сильных и свободолюбивых родов юга Франции. Их девизом была фраза: “Племя орлов не может быть вассалами”. Чуть позже Лё-Бо становится и столицей трубадуров. Куртуазная поэзия расцветает при дворе сеньоров Бо. “Двор любви” - так называли его в Провансе.

ЮЗЕС – “физиономия” города, где прошлое возникает на каждом шагу и в каждом камне, сформировалась в 11веке и практически не менялась до наших дней. Город из белого камня, прогретого южным прованским солнцем, с широкими и мощными аркадами, узкими улицами даёт полное впечатление о том, каким был типичный тихий средневековый город. Как и в давние времена над городом возвышается громада феодального замка герцогов Юзес. Корни этой династии восходят к Карлу Великому. Это была первая династия, которая получила титул герцогов. Замок (11-16вв), сочетающий гармонично стили готики и ренессанса, известен своими погребами шампанского Вы увидите также: ОРАНЖ и ВЭЗОН-ля-РОМЭН – два города, известные, прежде всего, памятниками эпохи Римской империи. Античный театр в Оранже знаменит тем, что он единственный в мире из подобных сооружений  с полностью сохранившейся стеной скены. Портик Помпея, виллы римской знати, базилика в Вэзон-ля-Ромэн напоминают нам, что это был когда-то богатейший город римской Галлии.

ПОН-дю-ГАРД – самая интересная и зрительно выразительная часть римского акведука 1 века н.э., дерзко перекинувшегося через речку Гард. Грандиозное сооружение, выражающее величие Рима и сохранившее надписи хулиганов прошлых столетий: “Здесь был Этьенн.1824 год”.

ГЛАВА 3.ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА ПРОВАНСА

3.1. Национальная кухня и виноделие в Провансе

Cotes-de-provence – самая обширная область виноделия в Провансе. Она простирается от Марселя до Сант-Рафаэля по побережью и до Драгиньяна в глубь страны. Здесь выращивают сорта гренаш (крупный черный виноград), кариньян, сюра (красный виноград), каберне-совиньон и другие характерные только для Прованса сорта, такие как мурведр. Здесь производят в основном розовые вина. Регион Bandol, сеньор красных вин Прованса, находится в 30 километрах от Марселя. Он известен своими крепкими благородными красными винами, изготовляемыми из сорта винограда мурведр. В области Cassis делают прекрасное одноименное белое вино из сортов марзанн или совиньон.

Авиньонцы гордятся своим вином (в магазинах и ресторанах представлена вся гамма «Cotes du Rhone») и рассказывают, что в XIV веке, когда сюда торжественно переселился из Ватикана Папа Римский, развитие виноградного дела в Авиньоне и его окрестностях стало хорошо финансироваться и резко пошло в гору. До сих пор туристы считают своим долгом купить домой парочку бутылок Chateau Neuf du Pape (как видим, Папа вошел в историю местного вина) в качестве сувенира. Кроме того, провансальскую кухню и жизнь в целом отличает неторопливость. Рассчитывайте свое время так, чтобы на обед и ужин вы со спокойной душой могли отвести по 2-2,5 часа (быстрее вас просто не обслужат). Учиться терпению можно у местных жителей, которые делают заказ – и точно забывают о нем, весело болтая и потягивая бесконечный пастис (строго рекомендуется попробовать, раз уж вы в Провансе: сладкий анисовый ликер, идет как аперитив и дижестив, разбавляется холодной водой, пьется из высоких бокалов, набитых льдом).

Район виноградарства Прованса является наиболее старым виноградником во Франции. Он был основан в период первых греческих поселений располагавшихся на берегу Средиземного моря. Покрывая территорию департаментов Буш-дю-Рон, Вар и Приморские Альпы, он охватывает в целом площадь почти в 116 тыс. гектаров, из которых 22 тыс. гектаров имеют право на наименование по происхождению и МВВК. Используемые сорта винограда многочисленны: – «Гренаш», «Сенсо», «Мурведр», «Тибуран», «Кариньян», «Сира», «Каберне-Совиньон» и так далее (для красных и розовых вин); – «Клерет», «Роль», «Юньи белый», «Семи-йон» (для белых вин).

«Кот де Прованс» – представляет собой главное марочное вино этого региона с производством в среднем 800 тыс. гектолитров. В основном известная своими розовыми сухими винами с фруктовым вкусом марка «Кот де Прованс» дает превосходные красные вина, которые после трех-четырех лет выдержки достигают своей полноценности, а также белые сухие вина высокого качества. Пять других наименований контролируемого происхождения Прованса имеют каждый свою собственную особенность. Речь идет о: «Палет», «Кассис», «Бандоль», «Белле», «Кото д'Экс-ан-Прованс» (за которым может следовать или нет наименование «Ле Бо-де-Прованс»). Вина «Палет» происходят из очень маленькой области виноделия, расположенной внутри известнякового круга и защищенной от ветров региона Экс-ан-Прованс. Это тонкие вина: красные, белые, розовые, известные с давних времен. Вокруг маленького порта расположена область виноделия «Кассис», поднимающаяся ступенями по склонам известняковых скал, открытых солнцу и морю. Она в особенности известна своими очень сухими и мало кислыми белыми винами. Свойства этих вин, проистекающие в основном от почвы, весьма разнообразны. [21]

В области виноделия «Бавдоль», виноград разводят на террассах, почва которых засушливая, силиконо-известняковая. Для того, чтобы иметь право на марочное наименование, вино Бандоль должно содержать повышенный процент сорта «Мурведр», придающего ему бархатистость, букет и пригодность к выдержке «Белле» – очень маленький виноградник, расположенный между плантациями цветов. Он покрывает отвесные холмы, возвышающиеся над долиной Вар.

Оригинальность вина «Белле» ведет свое начало от характерных для него сортов: «Фоль-нуар», «Браке», «Сенсо» для красных и розовых вин, «Роль», «Руссан», «Спаньоль» и «Мажоркен» для белых. Эти нервные вина замечательны своей свежестью. Что касается виноградников «Кого д'Экс-ан-Прованс», они производят 60 проц. хорошо составленных и имеющих вкус фруктов красных вин, 35 проц. мягких розовых и сохраняющих фруктовый вкус вин, и 5 проц. тонких белых вин с замечательным запахом. Вина МВВК этого региона – «Коте де Пьервер» (красные, розовые и белые) и «Кото Варуа» (красные и розовые), являются приятными, сохраняющими вкус фруктов и терпкими. Наконец, Прованс производит также Столовые Вина и Местные Вина – белые, розовые и красные.

Прованс находится на юге Франции, захватывает Средиземноморское побережье. Воздух Прованса наполнен смешанными ароматами, более сильными и выраженными, чем в других регионах страны. Дикорастущие травы покрывают каменистые холмы: тмин, душица, розмарин, укроп, лаванда. Все эти растения – составная часть местной кухни, ее аромат. (см. приложение рис. 8, 9). Их запах отражен даже в букетах местных вин.

Рынки Прованса многоцветны, шумны и радостны. Самым красочным считаемся рынок в Туломе. Провансальская кухня – смелая и жизнерадостная (местные жители предпочитают ее называть "остроумной"). Она любит помидоры, чеснок, шафран, острый и мягкий перец, соленые анчоусы, оливки и оливковое масло, травы с родных холмов. Можно сказать, что речь идет о "семейной" кухне, строго хранящей свои рецепты, поскольку приготовить настоящие блюда Прованса удается не каждому повару-профессионалу.

Присутствие чеснока в блюде – обязательное условие (чеснок – это вообще любимый ингредиент средиземноморской кухни). Баранью ножку или ножку ягненка здесь щедро нашпигуют дюжиной чесночных зубчиков, а в филе соленого анчоуса их добавят в два раза больше. Его запекают и подают в сопровождении хорошего килограмма чеснока, который бланшируют в кипящей воде и бросают в чашку с бульоном. Мясо могут начинить не чесноком, а любой из широкого ассортимента приправ Прованса.

Провансальцы уважают смену времен года. К середине лета, когда помидоры обладают самым насыщенным вкусом, когда базилик затмевает своим ароматом все другие, а рыночные прилавки усыпаны зеленым горошком, местные жители позволяют себе своего рода кулинарные небрежности, Завтракают в тени террас, которые к вечеру освещают фонариками, чтобы там же поужинать, крепленые вина выпивают буквально залпом, поскольку они плохо переносят жару.

К осени на прилавках появляется первая дичь – дрозды. Их запекают, не потроша (так же, как и бекасов). Потом настает очередь молодых куропаток, фазанов, бекасов, кабанов и зайцев. Из зайца любят готовить рагу, а его кровь используют для приготовления соуса. Такое блюдо с удовольствием запивают выдержанным вином шатонеф (chateauneuf).

В октябре собирают зеленые оливки, которые сортируют – треснутые ягоды вымачивают и съедают до Рождества, а черед маслин приходит в конце года. В ноябре, когда после осенних дождей появляются дикие грибы, провансальцы готовят на оливковом масле грибные блюда, добавляя чеснок и сок лимона. Такой рецепт подходит и рыжикам, и лисичкам, распространенным в этом регионе. Но самый любимый гриб – трюфель, волшебный гриб с божественным запахом. Его готовят к рождественским праздникам.

Весна в Провансе ранняя, миндаль цветет уже в феврале. В это время к столу подают свежие бобы в сопровождении неизбежных маслин и сухих колбасок. Зима и начало весны – время тушеного мяса, говядины, баранины, домашней птицы и осьминогов. Апрель – царствование спаржи, которая также растет на склонах холмов. Если сезон дождливый, то собирают и улиток. Их выдерживают в подсоленной воде и уксусе, чтобы избавиться от слизи, затем бросают в бульон с кипящим белым вином, ароматизированным петрушкой и другими травами. Еще улитки обжаривают в масле и запекают в духовке. В мае-апреле появляются белые и голубые сморчки, Они считаются большим деликатесом. Их обжаривают в масле или готовят в соусе, запасают на год в виде консервов.

Деликатесные колбаски арль и сычуг – типичные продукты Прованса. Колбаски представляют собой смесь свиного жира, говяжьего, ослиного или лошадиного мяса. Они могут быть сделаны по-разному. Самые легкие – авиньонские. В них добавляют бланшированные листья белой свеклы или шпината, печень, мясо и селезенку свинины, чеснок. Едят холодными или горячими в сопровождении грибного соуса.

Многие провансальские блюда носят почти ритуальной характер. Например, рождественский суп, сельские блюда из овощей и рыбы (угрей, трески) или осьминогов в сопровождении соуса в сопровождении соуса раипю (красное вино, помидоры, анчоусы и травы).

Лучше понять Прованс – значит открыть богатство его вкусов и запахов на местных рынках, в винных музеях и подвальчиках, на мельницах. Ароматические растения Прованса используются в кулинарии, парфюмерии и медицине. Побывав здесь, вы узнаете, что тимьян или чабрец дополняют вкус мясных блюд и что с укропом и шалфеем готовят рыбные блюда. Шеф-повары в ресторанах и простые хозяйки используют также розмарин, вербену, кориандр, базилик и др. Все лето склоны холмов Прованса покрыты синими цветами лаванды. Аромат этого целебного растения, в средние века используемого как дезинфицирующее средство, сегодня присутствует во многих парфюмерных средствах. Еще один аромат Прованса – нуга. Эта сладость, смесь меда и миндаля, появилась в провансальском городке Монтелимар в конце XVI века и получила признание во всем мире. Растопленные мед и сахар перемешиваются с помощью миксера, затем в полученную массу добавляют взбитые белки. В заключение кладут миндаль. В настоящей монтелимарской нуге должно содержаться не менее 30% миндаля.

3.2. Традиционный костюм

Любой костюм начинался с нижней рубахи, традиционный покрой которой восходил к римской тунике. Но если в XII веке сорочки стали подкрашивать шафраном для достижения приятного цветового разнообразия и для нежного запаха, то в следующем столетии их стали вышивать с той же безмерной щедростью, с какой при первых Капетингах вышивали верхнее платье. Из тщеславия, сорочку, расшитую итальянским шелком и жемчугом, стали выставлять на всеобщее обозрение, решительно углубляя проймы, открывая декольте и делая дополнительные разрезы в одежде. В 1298 году Собор в Нарбонне запретил не просто нескромные ухищрения, предпринимаемые для показа таких рубашек, но и сами вышитые сорочки. Исключение сделали только для новобрачных, за которыми закрепляли право носить изукрашенные рубахи в течение одного года после свадьбы. В этот раз церкви удалось справиться с напастью, хотя и не надолго, – в последующие века нижние рубашки и юбки станут украшать с ещё большей изобретательностью и шить их будут не из льняного полотна, а из золотистого и черного шелка, из красного атласа и английского кружевного тюля.

Женская сорочка имела небольшие отверстия по бокам, на уровне талии, в которые вставлялась шнуровка, – с её помощью рубашку затягивали, делая фигуру более стройной. В мужском костюме рубаха прикрывала колени, в женском – доходила до щиколоток.

Кроме рубахи мужчины носили штаны-брэ и весьма удлинившиеся шоссы, которые цепляли к поясу специальными подвязками; их называли "шоссы с хвостом". Количество подвязок менялось в зависимости от стоимости и предназначения всего костюма – с обычным платьем носили шоссы на одной подвязке, а к парадному платью полагалось надевать шоссы с тремя подвязками, украшенными бантиками.

Женские шоссы были короче и закреплялись круглой подвязкой у колена. Шоссы шили точно по ноге из тонкой пластичной ткани любого цвета. Известен шерстяной материал, который в XIII-XIV веках предназначался только для изготовления чулок и который отличался рельефностью поверхности, тем, что называется "выработкой". С начала XIV века предпочтение стали отдавать черным или серым шоссам, порой – черно-белым, "мраморным". В повседневном обиходе появились шоссы с твердой кожаной стелькой, пришитой изнутри. К таким чулкам не надевали ни туфли, ни башмаки, а если нужно было выходить на улицу, то привязывали деревянные сандалии на платформе, именуемые patins – патэн. Эти деревянные сандалии были настолько удобными, что даже в XVII веке европейцы носили похожие на них платформы вместо галош.

На сорочку надевали верхнее платье, именуемое cotte – котт, или котта. Эта замечательная вещь заменила примитивные варварские туники и слишком женственные одежды XII столетия. В меру широкая и длинная, котта шилась из яркой материи: в XIII веке предпочитали зеленый, голубой и красный цвета; в первой половине XIV века – розово-фиолетовый, зеленый, синий, до десяти оттенков коричневого. Мужская котта могла быть длиной до щиколоток или до середины икр, женская не только полностью закрывала ноги, но и имела небольшой шлейф. Домашняя котта знатной дамы шилась из шелка, особенно для повседневной носки, поскольку для выхода из дома в будни подбирали более скромную одежду.

У любой котты были длинные узкие рукава, которые приходилось шнуровать от локтя до кисти или пришивать на них множество мелких пуговиц, сочетавших практическую и декоративную функции. Со временем от цельнокройных рукавов отказались и стали кроить котту без рукавов, а рукава, соответственно, – отдельно. Их не вшивали, а надевали непосредственно на тело, прикрытое рубашкой, и привязывали или пристёгивали в нескольких местах у плеча. Воспользовавшись этим обстоятельством, портные быстро приспособились делать по нескольку пар разноцветных рукавов к каждому платью. Поскольку фасоны и покрой рукавов для мужской и женской одежды были одинаковы, ими охотно обменивались влюбленные, через вещь получавшие "доступ к телу" своего избранника или избранницы. На турнирах, постепенно превращавшихся в увлекательный спектакль, восторженные зрительницы прилюдно срывали с себя рукава и дарили их вместе с лентами и кошельками особо приглянувшимся бойцам.

Поверх котты обычно надевали surcot – сюрко, само название которого указывает на то, что это одежда, надеваемая поверх другого платья. Сюрко стало выходной, парадной, церемониальной одеждой и военным платьем. До середины XIV века парадные сюрко шили из наиболее ценной материи, включая византийские самиты, тисненый бархат и чистейший китайский шелк. Привычными материалами были сендал, разновидность тафты, и шерстяной драп, известный под названием ecarlate – экарлат. Это слово обозначает в первую очередь цвет — знаменитый пунцовый цвет бургундских красильщиков, но экарлатом называли в средневековье и высококачественную шерстяную ткань всех оттенков красного: алую, красно-фиолетовую, розово-лиловую, кроваво-красную, темно-красную и красную с серебристым отливом. Известно, что мужчины могли носить сюрко из брюссельского рыхловатого драпа, по преимуществу, зеленого, зеленовато-бежевого, серого и серо-зеленого цветов. Такие драпы стоили в среднем в три раза дешевле экарлата.

По покрою сюрко было похоже на котту, но имело больший объем, иногда за счет клиньев, которые вставлялись в юбку. Оно деликатно обрисовывало только плечи и руки, а к низу постепенно расширялось и ложилось стройными складками. Сюрко подпоясывали только в том случае, если оно служило военным платьем или если в костюм включались атрибуты власти.

Женское сюрко могло шиться со шлейфом, в который плавно переходила спинка и который приходилось придерживать рукой. Посторонние люди – слуги, пажи, придворные дамы или девицы несли шлейф только во время официальных церемоний. В присутствии дам более знатного происхождения, не говоря уже о членах королевской семьи, не дозволялось пользоваться услугами собственной свиты, и каждая благовоспитанная девица с молоду училась изящно подбирать шлейф и аккуратно драпировать его то на коленях, то на полусогнутой руке.

Шлейф и удлиненную по бокам юбку часто подбирали и закалывали на бедрах, показывая нижнее шелковое платье. Имея дело с однообразными покроями и формами, женщина могла проявить свою фантазию и изобретательность благодаря разнохарактерности самих драпировок. Ровная походка и грация движений стали цениться знатоками не меньше, чем дорогое шелковое платье и меховая оторочка.

У сюрко бывали короткие, полукороткие и длинные рукава, в которые редко продевали руки, но которые свешивались с плеча, придавая костюму некоторую игривую небрежность. С 1230-х годов (изображения на миниатюрах и в скульптуре позволяют говорить, что это существовало и в 1190х гг. – Г.К.) сюрко стали шить вообще без рукавов, с очень глубокой проймой или с боковыми разрезами, начинавшимися чуть ли не от подмышек. Проймы обычно украшали мехом, а разрезы оформляли пуговками из самых разных материалов – часто на одно верхнее платье прикрепляли по нескольку десятков пуговиц: то из кости, то из золота или серебра, то из грушевидного жемчуга.

Мужское сюрко дополнительно разрезали спереди и сзади, чтобы можно было свободно сесть в седло, при этом полы длинной одежды подбирали и заправляли за пояс или, за неимением оного, в проймы сюрко. Отверстие для головы было круглым и сравнительно небольшим, но на груди делали разрез amigaut – амиго, сохранявший важное значение до середины XIV века. Этот разрез можно было застегнуть или завязать, но в приличном обществе его закалывали фибулой или аграфом, достигшими к концу XIII века гигантских размеров.

Цветная эмаль уже не казалась единственно достойной украшать парадные застежки, и в них стали чаще вставлять античные геммы, крупные неграненые самоцветы и жемчуг. Золотые аграфы покрывали любовными признаниями и девизами, к ним делали подвески в виде сплетенных рук, сердца, пронзенного стрелой, или ключей. Во Франции носили аграфы, имевшие форму ажурного венка из цветов и листьев; за Рейном были популярны массивные застежки – реликварии, которые, при случае, можно было повесить на шею или за петелечку прикрепить к плащу. В музее Клюни (Париж) хранится золотой аграф-реликварий из орната императора Карла IV Богемского (1316-1378), украшенный изображением одноглавого имперского орла в жемчужной короне и золотисто-розовыми турмалинами.

Под застежку на амиго подсовывали шнур, на котором держался типичный для этого периода легкий плащ mantel – мантель. По покрою мантель был похож на полукруглый шап, но в отличие от старинной накидки едва набрасывался на плечи, спускался за спину и удерживался на плечах только благодаря шнурку, свитому из шелка, или декоративной ленте. Если шнурок или ленту не цепляли за аграф, то их придерживали рукой. Во многих памятниках готической эпохи был увековечен этот характерный жест – рука, легко прикасающаяся к груди и не дающая соскользнуть накидке. Плащ-мантель был одеждой людей благородного происхождения, предназначенной для торжественных церемоний, праздников и беспечного времяпрепровождения. Мантель кроили из самых изысканных материй, вышитых золотом и подбитых беличьим мехом и горностаем.

В качестве защиты от холода и ненастья, а также для путешествий использовались круглые плащи, надевавшиеся через голову и имевшие разрезы по бокам. От традиционных накидок их можно отличить по рукавам и пелерине. У плаща housse – усе были широкие рукава и капюшон, иногда пелерина; он был похож на грубое бесформенное пальто и может считаться прототипом бесчисленных пальто – карриков, епанчей, бурнусов и шинелей XVIII-XIX веков. У плащей, именуемых herigaut – эриго и gamache – гарнаш, рукавов не было, но имелась большая пелерина, завязываемая спереди меховыми "лапками".

Все большие плащи-пальто ставились на мех, который изводился в этот период в неимоверных количествах. По сохранившимся описям королевского имущества видно, что на один такой плащ требовалось от двухсот шкурок выдр до двух тысяч шкурок или, как тогда говорили, "животов" белочек. Только за 1316 год французский король Филипп V Длинный потратил на всевозможное верхнее платье шесть тысяч триста шестьдесят четыре беличьи шкурки. Поэтому не удивительно, что к середине XIV века природные ресурсы настолько истощатся, а цены на мех так возрастут, что и без устрашающих королевских указов и папских булл меховые опушки останутся лишь на церемониальном платье и на мантиях рыцарей, входивших в элиту крупнейших светских орденов. На иллюстрации слева изображен так называемый пелиссон (pelisson), который в XI-XII веках представлял собой подбитое мехом безрукавное платье длиной до бедер или колена, часто поддевавшееся под верхнее платье для утепления. К началу XIII века пелиссон превратился в длинное и богатое одеяние, на лицевую часть которого шли материи очень хорошой выделки, а внутренняя сторона была подбита дорогим мехом (чаще беличьим, иногда – куньим). На миниатюрах меховой подбой изображался расчерченным на квадраты (иногда скругленные книзу, в точности повторявшие геральдичекий "беличий мех"), что соответствует реальному виду полотна, сшитого из десятков мелких кусочков меха.

В XIII веке на обычное верхнее платье были перенесены гербовые знаки, которыми до той поры украшали только котт-д'арм – накидку на доспех и намет. Облаченные с головы до пят в металлический доспех, рыцари оставались похожими друг на друга, как близнецы, и военное платье с изображением герба признавалось насущной необходимостью вплоть до середины XVI века. В памятном 1346 году, после сражения при Креси, только герольды английского короля Эдуарда III смогли опознать среди погибших французских рыцарей, тела которых остались на поле брани, представителей знатнейших семей Европы.

К этому времени герб из произвольно выбранного личного знака превратился в знак принадлежности к определенному роду, знатной фамилии, в знак преемственности. При этом нельзя забывать, что приблизительно до середины XIII века в одном владетельном роду оставалось по нескольку гербов – по одному гербу на каждый феод, а простые рыцари могли, не мудрствуя лукаво, заимствовать, по частям или целиком, герб своего сюзерена.

Поначалу цветной рисунок герба просто "впечатывали" в ткань налатника, используя специальные резные формы-печати; способ нанесения краски так и назывался: bature – батюр, что значит "набивка". Позже гербовые знаки стали вышивать золотом и серебром с примесью шелковых ниток, а материал для военного платья подбирали в цвет гербового поля.

Знатные дамы охотно носили изображения сразу двух гербов – и своего муж, и своего отца, это подчеркивало чистоту их происхождения. Гербы могли быть объединены в одном декоративном экю, т.е. условном поле щита, а могли располагаться рядом или по сторонам: слева герб отца, справа - герб мужа. Известны собственно женские гербы, которые иным вельможным дамам заменяли фамильные гербовые знаки. Например, дочь графа Петра II де Куртенэ, Марго Неверская, имела гербовое кольцо-печать с изображением льва, в то время как герб её семьи включал трех горлиц, а герб мужа, графа Гуго V де Форез, – золотого дельфина. Изображение своего герба графиня Маго имела обыкновение носить и на верхнем платье.

Одежду, расшитую гербами, не надевали по собственному произволу или из пустых тщеславных побуждений. Обычай предписывал носить гербовое платье во время турниров, любых военных действий, в своем владении, перед вассалами или среди равных себе, при дворе, в специально оговоренных случаях. Для женщин такой наряд был по большей части церемониальным. Во многих государствах цвета "малых" или менее значительных гербов свободно поглощались цветами могущественных родов, цветом "ливреи", которая считалась официальным облачением. Рыцари, имевшие собственные гербы, но состоявшие в свите владетельных сеньоров, должны были надевать ливрейную одежду цвета гербового поля своего сюзерена. Около 1270 года праздничный двор короля Филиппа III Смелого сверкал всеми мыслимыми и немыслимыми цветами и оттенками, являя собой "раскрашенную карту Франции", разделенную на крупные владения: рыцари, сопровождавшие герцога Бургундии, носили черное, свита графа Фландрского была в светло-зеленом, а окружение Шампанского графа – в травянисто-зеленом и т. д.

К концу XIII века гардероб обеспеченного человека пополнился ещё двумя вещами, которые, к сожалению, с трудом идентифицируются. Слова garde-corps – гард-кор и corset – корсет довольно часто мелькают на страницах старинных описей и хроник, но какую именно одежду они обозначают и чем она отличается от более привычного платья – установить невозможно. Известно только, что у такой одежды не бывало длинных рукавов и шилась она из тяжелой теплой материи. По некоторым сведениям, у гард-кора и корсета были капюшоны, что позволяет отнести эти вещи к группе выходной одежды. Можно утверждать, что вся верхняя одежда этого периода обладала признаками вполне оформившегося стиля – она была естественной, подвижной и податливой, ясной по форме, завершенной. Объем костюма был достаточным для того, чтобы тело чувствовало себя свободно и в то же время в безопасности, чтобы положение тела в пространстве красиво оттенялось драпировками, но не фиксировалось слишком жестко.

Исключением было женское платье, называемое sorquenie – соркани и предвосхитившее появление в середине XIV века одежд, плотно облегавших тело и моделировавших его изгибы. Соркани, имевшая вид узкой укороченной котты, подчеркивала бюст и талию, для чего делалась шнуровка и спереди, и по бокам. На груди завязки не затягивались до самого верха – это и не предусматривалось фасоном, нижняя одежда была видна как никогда, и женщина выглядела соблазнительно полураздетой. Естественно, такие платья не могли нравиться людям строгих правил и блюстителям традиций, кроме того, происхождение соркани было весьма подозрительным – испанцы позаимствовали соркани у арабов, и она считалась одеждой нехристианской.

Практически одинаковыми у мужчин и женщин оставались перчатки, кошельки, платки, ленты и прочие дополнения к костюму. Люди благородного звания продолжали носить длинные драгоценные шарфы. В 1774 году при вскрытии гробницы Эдуарда I Английского был найден шелковый шарф, вышитый жемчугом и золочеными цветочками с гравировкой.

Мужская и женская обувь различалась не по покрою или отделке, а только по размеру, не считая, конечно, обуви из воинского костюма. Любая обувь из тонкого материала подбивалась мехом или парчой и имела внутри стельку из пробки. Туфли, полуботики и полусапоги, характерные для этого периода, украшались вышивкой, кистями и вездесущими пуговицами.

Перчатки, по-прежнему выполнявшие многообразные функции, считались одним из самых ценных дополнений к костюму. Длинные и короткие, с пальцами и без, на пуговицах и завязках, из кожи, замши и из шелка, они вышивались жемчугом, эмалевыми подвесками и металлическими пластинками с насечками и чернью. В XIII веке появились первые вязаные перчатки, подобные тем, что были найдены в гробнице инфанта Кастилии и Леона Фердинанда (Фернандо) де ла Серда, умершего в 1211 году. Перчатки инфанта были связаны из тончайшего шелка и украшены гербовыми знаками двух королевских домов, сделанными из золотых блесток, серебряного и цветного бисера.

Мастера, занимавшиеся изготовлением перчаток, поясов и сумок, так высоко ценили свою работу и так боялись за свою репутацию, что всё производство, от закупки материала до момента получения денег с заказчика, было поставлено под жесточайший контроль. Строго учитывалось количество учеников и подмастерьев, количество заказов, четко определялось время работы. Мастер, уличенный в том, что работал по вечерам или ночью, при свете свечи и очага, должен был платить разорительный штраф в пользу цеха. Особо доверенные лица из числа членов цеха, давшие специальную присягу, регулярно проводили проверки мастерских и складских помещений, изымали неучтенные вещи и изделия сомнительного качества. Все излишки и некачественные вещи публично сжигались на городской площади, что считалось позорнейшим наказанием для любого ремесленника.

Более разнообразными в этот период стали головные уборы, самые старые из которых восходили к эпохе Меровингов, а самые новые рождались буквально на глазах и едва ли не каждый день. Мужчины перестали отращивать "козлиные" бороды, гладко брили лицо и укороченные волосы завивали таким образом, чтобы надо лбом и вокруг головы ложилась широкая волна. Причесанные волосы покрывали маленьким чепчиком, называвшимся cale – кале (каль), который можно считать неотъемлемой частью мужского костюма XIII-XIV веков. Чепец-кале обычно шился из белой льняной ткани, но в литературе упоминаются щегольские чепчики из полупрозрачной материи, подкрашенные шафраном и вышитые разноцветными птичками и крошечными букетиками фиалок. Все мужчины, богатые и бедные, молодые и старые, будут носить тонкие полотняные чепцы почти двести лет, до конца царствования Карла V Мудрого (1364-1380). Чепец-кале был и самостоятельным головным убором, вполне приличным за пределами дома, и частью любого другого головного убора. Поверх кале надевали венки из цветов и зелени, венцы с перьями, капюшоны и меховые шапки.

Около 1250 года появились шляпы из черного фетра, вначале остроконечные, потом более плоские. Края шляпы то опускали на уши, то загибали по бокам. В XIII веке еще носили капюшоны с округлым верхом и очень длинным шлыком, похожим на чулок, но самыми красивыми считались мужские островерхие капюшоны, получившие устойчивую форму благодаря жесткой прокладке, которую стали вшивать в колпачок.

Общим для мужчин и женщин был aumusse – омюс (омюз), головной убор в виде чепца с меховой пелеринкой. Омюс носили чаще гражданские лица, чем рыцари; во Франции омюс на горностае считался знаком принадлежности к августейшему семейству и включался в выходные костюмы королей и принцев крови.

Сугубо женские прически и головные уборы отличались исключительной живописностью и выразительностью, были тщательно продуманы и выполнены. Девицы, как и всегда, заплетали волосы в две косы или носили их распущенными по плечам. Лучшим украшением считались сами волосы, длинные и блестящие, поэтому лишь в праздничные дни и при дворе девушки дополнительно обвязывали голову лентами или надевали венки. Tакая прическа была свидетельством их невинности, дозволенным средством обольщения и указывала на принадлежность к отчему дому. Она объединяла и наследниц крупнейших феодальных владений, и дочерей простых ремесленников, надолго став внесословным знаком принадлежности к христианскому сообществу.

Замужние женщины также заплетали косы, но в эпоху высокой готики было принято собирать их узлами и закалывать на затылке или над ушами. Для сооружения красивой пышной прически требовалось много волос, гладких и закрученных в локоны, и с середины XIII века в привычный обиход возвратились всевозможные накладки и шиньоны. Парики, которыми так злоупотребляли модники и модницы в эпоху античности, в подлинных средневековых источниках не упоминаются, зато о накладных волосах, называемых "волосами мертвых", писали разные авторы. Доктор Петр (Пьер) Падуанский, живший в Париже в 1290-х годах, вскользь и очень спокойно, как о чем-то привычном, упоминал о волосяных накладках в трактате, содержащем рецепты поддержания красоты, а известный проповедник Жиль Орлеанский страстно изобличал слабости своих современниц, тщетно призывая их вспомнить о былых владельцах злополучных волос, "которые, быть может, уже стонут на дне ада". Судя по тому, что людям XIII столетия уже приходилось напоминать о нерасторжимой связи волос с породившей их плотью, некоторые представления и предрассудки раннего средневековья постепенно изживали себя или изменялись до неузнаваемости. Они не переживались как нечто затрагивающее каждого человека, а воспринимались большинством как древний обычай, к которому относятся с известным уважением, но не проникаются его смыслом.

Подколотые волосы аккуратно убирали в сетку из шелковых крученых нитей любого цвета, а иногда из белой пряжи. В благородном сословии такая прическа считалась не просто домашней, но очень интимной и демонстрировалась только близким людям, имевшим право входить в личные покои замужней дамы. Перед посторонними женщина появлялась с вуалью на голове, именовавшейся в этот период couvre-chef – кувр-шеф, что значит "главное покрывало" (английское название этого же головного убора – вимпл). Несмотря на торжественное название, покрывало могло быть небольшим и совсем скромным. Настоящий кувр-шеф обязательно делали из тончайшего полотна, на выработке которого специализировались мастерские Реймса. Покрывала из реймской ткани носили как парижанки, так и жительницы Палермо и Дижона. Полотняный платок-вуаль складывали в длину и подвязывали им подбородок, обрисовывая щеки и придавая лицу идеальные очертания; концы кувр-шефа закалывали на макушке. Поверх малого кувр-шефа надевали обручи и диадемы или набрасывали второй платок, который старались искусно подвернуть и задрапировать.

Поскольку не существовало определенной схемы ношения двойного кувр-шефа, к середине XIV века такой головной убор выглядел настолько замысловато, что с первого взгляда было не легко понять, как он сделан и на чем держится. На верхнюю вуаль тоже надевали обручи, шляпы, омюсы и съемные капюшоны. Очень часто из белёного полотна делали жесткое кольцо-валик около восьми-десяти сантиметров в высоту, надевали его как шапку и булавками прикалывали к малому кувр-шефу. Это сооружение, похожее на легкую светлую капитель, было одним из самых красивых головных уборов средневековья.

В царствование Филиппа IV Французского (1285-1314)(по изображениям с миниатюр XIII века это существовало и раньше – Г.К.) к полному кувр-шефу стали подкалывать еще один кусок тонкого полотна, который полностью закрывал шею и заправлялся за вырез платья. Все упомянутые головные уборы не принято было вышивать и их ценность определялась качеством материи – чем тоньше была вуаль, тем богаче считался весь женский костюм.

Вдовы дополняли полотняный головной убор белой пелериной из шелка или из плотной льняной материи, которую покрывали узором из вышитых черных слез, а некоторые прикрепляли к пелерине черный стеклярус, имевший форму капли. В средневековой литературе, в частности в хрониках, встречаются упоминания о женских шляпах из бархата, украшенных жемчугом, золотыми шнурами и живыми цветами всех видов; они были похожи на мужские фетровые шляпы, но делались пониже.

Таким образом, костюм периода Капетингов во Франции в основной части был вполне традиционным, включая элементы племенных раннесредневековых одежд и антикизирующие мотивы. Многослойность, объемность и значительная длина костюма в полной мере соответствовали представлениям среднего человека о "правильной", "узаконенной" одежде. Отношение к костюму свидетельствовало о том, что его значение по-прежнему превосходило его материальную ценность, и построение костюма зависело не только от вкуса и возможностей каждого конкретного владельца, но и от общественных установок, сословных предрассудков, обычаев и суеверий. А первая настоящая реформа костюма, в результате которой принципиально изменились его конструкция и соотношение в нём индивидуального и нормативного, если под нормой подразумевать то, что было органичным, понятным и правильным для абсолютного большинства людей и соответственно не требовало дополнительных одномоментных толкований, датируется серединой XIV века или временем первых Валуа во Франции.

3.3. Обряды и праздники в Провансе

Сначала раннесредневековые обряды и обычаи утратили в своем содержании языческий след, затем – в позднее средневековье – они постепенно утратили мистический смысл и стали более рациональны, XIX век назвал их "скорее национальными, чем религиозными", ХХ век и вовсе оставил их уделом этнографов и фольклорных коллективов.

Так это выглядит извне, "сверху". При этом всегда, во все века находились люди, относившиеся к соблюдению обычаев весьма серьезно. Одни из них были теми самыми "темными простолюдинами", которые быть может бездумно, но свято блюли традиции предков, другие были просвещенными собирателями и хранителями сведений об этих традициях. Негласный союз этих двух сторон и поддерживал жизнь в "действах" – мистериях, карнавалах, колядах.

Религиозные спектакли, которыми славилась средневековая Франция, и которые в Рождественские дни приобретали форму мистерий, разыгрываемых в церкви, вряд ли дошли до нас неизменными. То, что сохранилось в наши дни в Провансе, имеет несколько "восстановленный" характер. За возобновление традиций здесь взялись церковные корпорации, католические кружки, благотворительные общества. Причем с удивительно средневековым мотивом – в пику протестантскому большинству. [8]

Однако же преувеличивать "искусственность" не стоит. В конце концов, речь идет о Провансе, где мессу служат на местном диалекте, где национальные костюмы передаются из поколения в поколение три-четыре века, где в каждом городе – свой праздник, где седовласые бизнесмены служат в национальной конной гвардии.

Здесь в домах за месяц до Рождества на почетное место выставляются Creche – ясли, сделанные из дерева, глины или папье-маше. Там стоят вначале только фигурки обитателей хлева, а людей пока нет. Фигурки персонажей – "santones" – появляются постепенно, "в календарном порядке". Сначала Иосиф привезет на ослике Марию, затем в яслях появится лучезарный Младенец, потом придут пастухи и волхвы. И к Крещению фигурок наберется сотни две.

В ноябре в Марселе с 1803 года проходит ежегодная ярмарка фигурок-сантонов. Глиняные, фарфоровые, картонные, каменные, деревянные, литые из стекла произведения искусства размерами от нескольких миллиметров до двадцати сантиметров (в основном все же от трех до пяти сантиметров) изображают Иосифа и Марию, младенца Иисуса, волхвов Гаспара, Мельхиора и Валтасара, праотца Авраама, двенадцать апостолов – почему бы и им не прийти к яслям Младенца! И еще – марсельских моряков и рыболовов, провансальских пастухов, крестьян, плотников, каменщиков, торговцев, вышивальщиц и ткачих, которые также принесут божественному дитяти свои приветствия и дары.

Здесь же всегда можно купить рождественские свечки, елочные украшения, специальную рождественскую пшеницу в целлофановых пакетах – так называемую пшеницу святой Варвары. Ее нужно залить водой примерно за месяц до Рождества, и к празднику зерна дадут всходы.

Сразу же после ярмарки или еще во время ее действия празднуется день святой Катерины (25 ноября). Она покровительствует молодым мастерицам и всем незамужним девицам и помогает им найти супруга побогаче, подобрее и, желательно, поблагороднее. В этот день в провансальских городах проходят шествия девушек в национальных костюмах и обязательно в чепчиках – Catherinettes. Чепчики должны быть ручной работы, украшенные шитьем и кружевом. Чем красивее чепчик, – тем лучше окажется ожидаемый муж. Пословица, правда, гласит что "плохой муж все же лучше, чем хороший чепчик".

Святого Николая и отца Фуэтара ("отец секущий") принято встречать 6 декабря блинчиками, осыпанными сушеными и мочеными сливами и яблоками, орехами и цукатами. В Провансе не только ждут подарков от Святого Николая, но и одаривают его, и устраивают для него концерты и представления[9].

С этого дня и до Крещения "шаривари" – "кошачьи концерты" – уже не считаются нарушением общественного порядка. В кафе и клубах устраиваются благотворительные лотереи, где разыгрывают исключительно только живность. Можно выиграть живого гуся или поросенка, что несказанно обрадовало бы провансальца еще лет пятьдесят назад. Ну, собственно, и в наши дни это никого сильно не огорчит – только прибавит немного проблем.

А когда звуки торжественной мессы в Рождественскую ночь вознесутся к небу, провансальские темы будет довольно просто отличить в общем хоре. В церквях в Экс-ан-Прованс в эту ночь орган молчит. Музыку играют только пастушеские рожки, свирели и детские свистульки. В Овере и Эксе хористы подражают во время мессы голосам животных. Во многих городах и поселках месса начинается с того, что священник выпускает на волю птичек, изловленных (или купленных на рынке) юными прихожанами. В Ле Бо и Фриголе в церковь приносят самых настоящих козлят и ягнят.

Месса переходит в мистерию, и в церковь входят ангелы и пастухи, волхвы и крестьяне, ведомые ангелом: "Ныне должно быть воспето дитя, Которое прежде всех век породил родитель, И оного же в течение времен матерь" – Кто же это дивное дитя, Которое дивно вы ныне именуете? Скажите и нам, чтобы и мы Помогли вам славить!"

Ангел, кстати, единственный кто говорит в этом представлении на современном французском языке. Все остальные персонажи произносят "свой текст" на провансальском. С окончанием же службы все движутся на улицу, и, перед тем, как воссесть дома за праздничный ужин, зажигают костры, чтобы осветить путь идущим с востока. В Воклюзе юноши под аккомпанемент тамбуринов возят ночью повозку с горящим на ней костром – звездой с востока. [10]

А еще в Провансе по ночам от Рождества до Нового года стены домов превращаются в творог, в реках текут мед, молоко и масло, животные обретают дар речи и зацветают давно засохшие деревья, на миг морской прилив застывает золотом, и можно, улучив момент, отломить гребень волны. Только это не всем и не всегда удается увидеть.

Рождество в Провансе – сказочное время. В церквах устраивают ясли, прихожане собираются на Рождественскую мессу, встречают Волхвов…

В семь часов вечера 24 декабря провансальцы устраивают «маленький ужин» для всей семьи: куриный бульон с кружевной лапшой, треска, запеченная в духовке с луком и оливками, каплун или жирная утка, фаршированная трюфелями или черносливом, а к ней – гратинированная свекольная ботва, запеченная в печи, зимний салат с орехами и чесноком. Напоследок – тыквенный пирог.

При таком меню ужин растягивается надолго. Под конец старейший член семьи зажигает камин, традиционно брызнув на поленья фруктовых деревьев (груши, вишни или оливы) вином или оливковым маслом.

Затем хозяйка дома ставит в печь тыкву, в которой на всем протяжении Рождественской мессы будет вариться суп. И вот вся семья отправляется в церковь.

По возвращении из церкви начинается «большой ужин» – постный, но вкусный и сытный. Стол накрыт тремя скатертями (по одной для каждой ипостаси Троицы – Отца, Сына и Святого Духа), посреди стола красуются три свечи и рождественские гирлянды из роз.

Рождественский ужин традиционно состоит из семи блюд. Сначала подают тыквенный суп, когда он съеден, хозяйка гасит одну свечу и снимает первую скатерть, предварительно стряхнув на вторую крошки и оставшиеся кусочки хлеба. Затем наступает черед улиток, отваренных в бульоне и приправленных томатом. Кроме того, как и положено в постный ужин, подают вяленую треску или мюле (рыба!) с оливками и жареным луком. Пятое блюдо – овощи, цветная капуста, сельдерей и артишоки с соусом из анчоусов, шестое блюдо – салат с чесноком. Седьмое блюдо, десерт – из тринадцати перемен, символизирующих тринадцать апостолов, участвовавших в Тайной Вечери (то есть включая Иуду). Но прежде чем заняться десертом, хозяйка гасит вторую свечу и снимает вторую скатерть.

Лепешки на оливковом масле с цветами апельсина, белая нуга с орехами, черная нуга с медом, десерт 4 нищих – сушеные фиги, изюм, миндаль, лесные орехи. Затем настает черед фруктов – итальянский виноград, зимние груши, апельсины, мандарины, тыквенный пирог, орехи.

К десерту подают вишневую настойку, а когда, наконец, все съедено и выпито, хозяйка снимает третью скатерть, связывает из нее узел и несет бедным гостинцы.

В Сочельник эльзасцы со всей страстью предаются кулинарным изыскам: по всему дому витают запахи ванили и корицы, на праздничном столе красуется индейка, фаршированная каштанами и фау гра на капустных листьях. Уток к Рождеству начинают откармливать 11 ноября, в день святого Мартина.

Эльзасский деликатес, знаменитая фуа гра (в переводе – «жирная печень») была придумана Жан-Пьером Клозом, поваром маршала Контад, генерал-губернатора Страсбурга с 1762 по 1788 гг.

С тех пор без фуа гра поистине завоевала весь мир, а уж французское Рождество без нее и вовсе немыслимо, тем более, что с развитием промышленного птицеводства этот деликатес стал доступен практически всем.

На культуру Эльзаса огромное влияние оказали кулинарные традиции Германии – этот благодатный край на протяжении нескольких столетий был камнем преткновения между французской короной и немецкими княжествами и много раз переходил из рук в руки. Результат – изобилие сдобной выпечки в рождественском меню. Многие эльзасцы украшают праздничный стол цветущими ветками плодовых деревьев, которые начинают проращивать в день святой Варвары, 4 декабря, чтобы к Рождеству они успели распуститься.

Но на этом праздники не кончаются – многие французы 26 декабря с удовольствием празднуют день Святого Стефана, затем 31 декабря, как и положено – Новый год.

В отличие от чисто семейного Рождества, Новый год – праздник открытый, его принято устраивать в шумной компании, с друзьями.

Меню похоже на рождественское, только вместо индейки на горячее подают дичь – кабанятину, оленину, фазанов, рябчиков.

По части вин французы верны себе: праздник открывается шампанским, его же пьют в полночь, в честь наступления Нового года, а затем – к каждому блюду подается специальное вино.

Святых в католическом календаре много, праздновать можно всю неделю. Но вот приходит 6 января, Святая Епифания, и на этом рождественско-новогодний марафон завершается.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе теоретического и методологического исследования были сделаны следующие выводы.

Юго–восточная часть Галлии. В V-VI вв. территория Прованса была завоевана вестготами, затем бургундами и остготами. В 536 г. Прованс был присоединен к королевству франков. В 843 г. по Верденскому договору территорию Прованса получил Лотарь, после его смерти в 855 г. королевство Лотаря распалось, территория Прованса отошла к сыну Лотаря – Карлу. С 855 по 863 г. Прованс – самостоятельное королевство; в дальнейшем, в 879 г., вошел в королевство Бургундия, или Арелат. В образовавшемся около 933 г. объединенном Бургундском королевстве Прованс имел статус графства. В 1113–1246 гг. принадлежал графам Барселонским, в 1246–1481 гг. – Анжуйской династии. В 1481 г. присоединен к Франции. Крупные города Прованса – Марсель, Авиньон, Экс, Тулон и др.

Греки и римляне, вандалы, готы, арабы - кто только не хозяйничал за последние две тысячи лет в этих местах. Прованс вбирал, впитывал в себя эти непохожие друг на друга культуры. Сегодня о былых временах напоминают лишь крепостные стены, замки и монастыри, выстроенные некогда, чтобы противостоять захватчикам, и некоторые блюда, заимствованные знаменитой провансальской кухней у прежних завоевателей. В наши дни кухня и вина Прованса известны далеко за пределами Франции каждому уважающему себя гурману.

Полное название этой южной французской провинции - Provence-Alpes-Cote d'Asure - Прованс-Альпы-Лазурный Берег звучит словно заголовок из туристического проспекта. В этом названии уже заключено все, что Прованс предлагает путешественнику: от альпийских горнолыжных до знаменитых средиземноморских курортов. Мягкий климат и блеск светсткой жизни в Ницце привлекали сюда таких знаменитых «русских туристов», как Достоевский и Тургенев, Толстой и Бунин, Набоков и Маяковский. Расположенный по соседству с Ниццей Канн до сих пор остается излюбленным курортом богатых и знаменитых. Особенно в дни каннского международного кинофестиваля, который раз в год превращает этот городок в столицу мирового кинематографа. Самые знаменитые кинозвезды планеты поднимаются по красному ковру легендарной каннской лестницы. Толпы поклонников взрываются аплодисментами, свет прожекторов и вспышки фотоаппаратов затмевают яркое солнце Лазурного Берега.

К западу от Канна в Сен-Тропе, вдали от толп любопытных туристов и поклонников, в своих резиденциях проводят отпуск политики и звезды шоубизнеса. Здесь уже много лет, почти не покидая своей виллы, живет и секс-символ французского кино шестидесятых Бриджит Бардо.

На востоке от Ниццы и Канна находится маленькое и сказочно богатое княжество Монако со столицей Монте-Карло. Здешние казино разорили за свою историю не одного заядлого игрока. В то же время счастливые обладатели монакского подданства пользуются уникальными для Европы налоговыми привилегиями. Правит княжеством старинная династия Гримальди. Нынешний правитель Монако, князь Ренье был женат на одной из первых красавиц Голливуда Грейс Патриции Келли, которая погибла в автокатастрофе в 1982 году. Скандалы в этом «благородном семействе» уже многие годы не сходят со страниц бульварной прессы. Один из них - брак младшей принцессы Стефании и ее телохранителя, которому княжеская дочь родила троих детей.

Но Монако - это не только игорные дома и сплетни из жизни знаменитостей. Узкие улочки Монте Карло ежегодно превращаются в гоночную трассу, ведь именно здесь проходят знаменитые гонки Формулы-1.

К западу от Лазурного Берега находится столица Прованса - крупнейший европейский портовый город Марсель. Тот самый Марсель, куда из далекого плаванья вернулся герой Александра Дюма Эдмон Дантес, чтобы много лет спустя навсегда покинуть Францию под именем графа Монте-Кристо. Подобно графу Монте-Кристо, прибыть в столицу Прованса на корабле, можно и сегодня, совершая, например, круиз по Средиземному морю.

Но чаще всего туристы пользуются менее романтичными способами и прилетают на самолете в марсельский аэропорт или прибывают на железнодорожный вокзал Сен-Шарль. Осмотрев город и знаменитую тюрьму на острове Ив, превращенную сегодня в музей, можно отправиться в горы. Горный Прованс полон поэзии, музыки и истории. Здесь много маленьких городков с кривыми тенистыми улочками.

На вершинах гор высятся мавританские цитадели из известняка. Таких крепостей в Провансе много и почти все они превращены в музеи, которые напоминают о средневековых рыцарях, провансальских трубадурах и куртуазном культе прекрасной дамы.

Как и во времена трубадуров, в Провансе и сегодня выращивают лаванду. Склоны холмов вдоль шоссе покрыты ярко-сиреневым ковром. Воздух наполнен дурманящим ароматом. Из лаванды здесь традиционно производят туалетную воду и духи, которые охотно покупают туристы в качестве провансальского сувенира. Об отпуске на юге Франции напомнит и бутылка провансальского пастиса -анисовой настойки, пить которую в неразбавленном виде не решаются даже сами провансальцы. Путешествуя по Провансу, нельзя не заехать в Авиньон. Расположенный в самом центре города грандиозный дворец, похож скорее на крепость. Долгие годы он был местом «авиньонского пленения пап». В 14-ом веке, после ссоры французского короля Филиппа 4-го Красивого и папы Бонифация 8-го, римские понтифики превратились на более чем семьдесят лет в послушных ставленников французских королей. В наши дни Авиньон славится проходящим здесь международным театральным фестивалем. Ежегодно сюда привозят свои спектакли как всемирно известные мэтры театрального искусства, так и совсем молодые начинающие режиссеры и актеры. Здесь впервые сыграл свою культовую роль Сида Жерар Филипп, здесь блистают Петер Штайн и Юрий Любимов. Однако, случайно попав в Авиньон в дни фестиваля, не надейтесь ни на «лишний билетик», ни на крышу над головой. В Авиньон в эти дни съезжается весь парижский бомонд, так что и билеты на спектакли, и номера в гостиницах бывают распроданы за много месяцев вперед.

Прованс славится разнообразными ландшафтами – это сочетание сельскохозяйственного, морского и альпийского пейзажей.

Радостная и изысканная культура, слишком быстро разрушенная Альбигойскими войнами, расцвела в Провансе в течение XII века. Литература, искусство, нравы опережали культуру северных провинций подобно тому, как смена времен года на юге обгоняет север. Жизнь хранила еще некоторый отпечаток классического.

Знамениты и сладости Прованса. Например, "ле Калесьон де Прованс" - это необычайно вкусные маленькие пралине белого цвета. Делают их из бизе, меда и орехов. Надо сказать, что мед в Провансе - высочайшего качества. Он пахнет согретыми солнцем травами, плантациями роз и лаванды.

Для типично провансальских десертов часто используются апельсины с медом и миндалем. Дело в том, что на границе с Италией, в Ментоне, растут знаменитые провансальские апельсины и лимоны.

Традиционная кухня: блюда готовят на оливковом масле, с чесноком и душистыми травами, сыром и лавандовым медом. Bouillabaissе, aioli и pistou (суп с базиликом) - творения мастеров кулинарного дела Прованса. Вина региона таят в себе тепло солнца и свежесть прохлады.

Все, что заботливо передавалось из поколения в поколение: секрет производства стекла и кухонной утвари, духов и мыла, орнаментов и фигурок из глины - достойно внимания и интереса.

Участие в традициях как таковых: летние и зимние месяцы заполнены культурными мероприятиями, такими как, например, фестивали, которые известны всему миру. Оперное искусство, демонстрируемое в Orange и Aix-en-Provence, искусство танца в Chateauxvallon, театр - в Avignon, искусство фотографии в Arles, "ночи цитадели" в Sisteron... - и это лишь малая часть из существующих... Также регион организовывает 200 культурных событий ежегодно. Живопись и литература тесно связаны с этой областью, которая вдохновила сотни мастеров на создание известнейших полотен и произведений, среди них Ван Гог, Сезанн, Гионо, Паньоль и др.

Гостеприимство местных жителей - это тоже традиция.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.     Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Составление, общая редакция и вступительная статья Г.К. Косикова, М., Прогресс, 1989 (2-е изд. – 1994, 3-е изд. – 2001

2.     Бодлер Ш. Цветы зла. Стихотворения в прозе. Дневники. Жан-Поль Сартр. Бодлер / Составление, общая ред. и вступительная статья Г.К. Косикова, М., Высшая школа, 1993

3.     Ван Гог .Жизнь и творчество .М.,1999.

4.     Виан Б. Прованс: французкая провинция / Составление и предисловие Г.К. М.,2002.-340с.

5.     Жарри А. История декоративно – прикладное искусствоГ. Косикова. М., Б.С.Г.-Пресс, 2002 .-321с.

6.     Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе / Составление, общая редакция и вступительная статья Г.К. Косикова, М., Изд-во МГУ, 1987 .-211с.

7.     Иванова С.Ю. Праздники вЕвропе,М.,2003.

8.     История национального костюма./ Под ред. Красикова С,Ю.М.,2003.

9.     История французской литературы (в соавторстве с Л.Г. Андреевым и Н.П. Козловой), М., Высшая школа, 1987

10.                       Калинина С.Ю. Рождество во Франции СПб.,2003.

11.                       Ковтунов И. Будущее туризма связано с компьютерными технологиями. //Туринфо-№ 7,-1996г.-С.7-10.

12.                       Кулинарные секреты французской кухни.М.,2003.-320 с.

13.                       Монтень М. История Франции/ Составление и вступительная статья Г.К. Косикова, М., Правда, 1991

14.                       Мурат. В.П, Г.К. Косикова, Что такое Франция. М., Эдиториал УРСС, 2001

15.                       Предания и мифы средневековой Франции/ Под ред. Г.К. Косикова, М., Изд-во МГУ, 1991

16.                       Поэзия французского символизма. Лотреамон. Песни Мальдорора / Составление, общая редакция и вступительная статья Г.К. Косикова, М., Изд-во МГУ, 1993

17.                       Попова Р.Ю. Маркетинг, реклама и информация в туризме. –М. 1997г.с15-23

18.                       Попова Р.Ю. Коррида во Франции- М.: МГГУ 1997. с2-10

19.                       Профессиональный туризм: маркетинговая аналитическая работа в 5 частях. Ч.2, Ч.3 –М.: Моско 1998г.

20. Ткачева Т.Н. Рынок туристских услуг России. //Международный бизнес России.-№ 11,-1996.-24
21. Прованс  // http://www.vins-france.ru/viniculture-region-provence.htm
22. Прованс  //http://www.soin2000.ru/france/provans/index.html

Приложение

[1] Виан Б. Прованс: французская провинция / Составление и предисловие Г.К. – М., 2002. - С.78

[2] Виан Б. Прованс: французская провинция / Составление и предисловие Г.К. – М., 2002. - С.50

[3] Мурат. В.П, Г.К. Косикова, Что такое Франция. М., Эдиториал УРСС, 2001 –С.23

[4] Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе / Составление, общая редакция и вступительная статья Г.К. Косикова, М., Изд-во МГУ, 1987. - С.89

[5] История французской литературы (в соавторстве с Л.Г. Андреевым и Н.П. Козловой) – М., Высшая школа, 1987. - С.91

[6] Виан Б. Прованс: французкая провинция / Составление и предисловие Г.К. Красикова .М.,1991.-С.45

[7] Прованс  //http://www.soin2000.ru/france/provans/index.html

[8] Калинина С.Ю. Рождество во Франции – СПб., 2003. - С.90

[9] Иванова С.Ю. Праздники вЕвропе,М.,2003.-С34.

[10] Ткачева Т.Н. Рынок туристских услуг России. //Международный бизнес России.-№ 11,-1996.-24