Содержание

Введение……………………………………………………………………………...3

1. Общая характеристика недействительности сделок……………………………4

2. Ничтожность сделок………………………………………………………………8

3. Оспоримость сделок …………...………………………………………………..14

4. Форма сделок …………………………...……………………………………….21

5. Последствия недействительности сделок……...………………………………23

Заключение……………………………………………………….. ……………….28

Список используемой литературы………………………………………………..29

Введение

Сделки – один из наиболее распространенных юридических фактов. В ст. 153 ГК определяется понятие сделки – это «действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей». Таким образом, сделку характеризуют следующие признаки:

а) сделка – это всегда волевой акт, т.е. действия людей;

б) это правомерные действия;

в) сделка специально направлена на возникновение, прекращение или изменение гражданских правоотношений;

г) сделка порождает гражданские отношения, поскольку именно гражданским законом определяются те правовые последствия, которые наступают в результате совершения сделок.

Сделки являются основной правовой формой, в которой реализуется обмен между участниками гражданского оборота. И в связи с этим особое значение приобретают те требования, которые предъявляет закон к действительности сделок. Гражданский Кодекс Российской Федерации в главе, посвященной сделкам, наряду с их понятием, видами и формой, уделяет место и последствиям признания их недействительными.

Сделка представляет собой единство четырех элементов: субъектов – лиц, участвующих в сделке, субъективной стороны – единства воли и волеизъявления, формы и содержания. Порок любого или нескольких элементов сделки приводит к ее недействительности. Недействительность сделки означает, что за этим действием не признается значение юридического факта, в связи с чем недействительная сделка не может породить юридические последствия, которые стороны имели в виду при заключении сделки. Между тем недействительная сделка приводит к определенным юридическим последствиям, связанным с устранением последствий ее недействительности.

1. Общая характеристика недействительности сделок

Недействительность сделок предполагает выявление специфики взаимной связи между режимными требованиями и способами регулирования. Должное соотношение режимных требований с дозволениями, запретами и позитивными обязываниями достигается при учете интересов законодателя и субъектов сделки. В институте сделок недействительность обеспечивается закреплением запретов и позитивных обязываний, что отвечает общедозволительному характеру сделок.

Применение запретов и позитивных обязываний при констатации недействительности сделок обусловлено отсутствием одного из элементов состава сделки, т.е. дефектностью собственно сделки или какого-либо ее элемента. В обоих случаях дефект определяется установлением факта несоблюдения предъявляемых к сделкам нормативных требований, имеющих конститутивное значение.

Отсутствие одного из существенных признаков сделки или установленный в соответствующем порядке дефект хотя бы одного из ее элементов, влекущий за собой ненаступление желаемых правовых последствий, исключает рассмотрение явления в качестве сделки. В таком случае правовые последствия связываются не со сделкой как целостным явлением, а с действием, содержащим ее некоторые признаки. «Недействительная сделка» - противоречивый термин. Обозначаемое им понятие по сути своей сделкой не является. Это не прекращенная сделка, а непризнание за актом поведения качества сделки. При этом данный акт не утрачивает качества юридического факта и не безразличен с точки зрения права. Он вызывает определенные правовые последствия, которые являются не последствиями, вытекающими из сделок, а мерами гражданско-правовой защиты и ответственности за действия, совершенные с намерением заключить сделку, но не приведшие к желаемому результату из-за наличия тех или иных изъянов. В этой связи следует признать справедливым мнение Н.В. Рабинович о том, что «недействительная сделка – правонарушение особого порядка, один из видов правонарушений в широком смысле слова, не совпадающий с теми противозаконными действиями, которые имеют в виду ст. 403 – 415 ГК (правонарушение в узком смысле)» [1]. Последствия недействительности сделок выступают обычно как санкция за правонарушение, но не как результат действий, которые удовлетворяют законодателя.

Основания недействительности сделок выявляются на стадии их совершения. Обстоятельства, лежащие за этими рамками, не могут рассматриваться в качестве оснований недействительности сделок.

В зависимости от использования абсолютного или относительного запрета в субинституте недействительности сделок различают ничтожные и оспоримые сделки. Однако во избежание терминологической путаницы речь надлежит вести о ничтожности и оспоримости сделок.

Ничтожность означает, что сделка не порождает и не может породить желаемых для субъекта (субъектов) правовых последствий. Оправдано это лишь при отсутствии у претендующего на качество сделки социально значимого акта поведения одного из существенных признаков сделки. «В этом случае недействительность сделки совпадает с ее возникновением, так что, можно сказать, сделка рождается мертвою» [2]. Отсутствие одного из существенных признаков сделки, бесспорно, свидетельствует о нарушении того затрагиваемого ею интереса, который учитывается при помощи ее необходимых и достаточных признаков. Отсутствие существенного признака сделки может быть вызвано не только дефектностью элементов сделки, но и отсутствием одного из них. В этом случае следует говорить, что сделка не состоялась. Так, нельзя считать состоявшимся дарение без указания на конкретный предмет дарения, невозможен договор страхования предпринимательского риска лица, не являющегося страхователем и пр.

Оспоримость сделки характеризует ситуацию, при которой сделка лишается желаемых для субъекта правовых последствий после принятия компетентным органом соответствующего решения. При наличии всех существенных признаков сделки законодатель в целях обеспечения частного интереса может рассматривать в качестве основания недействительности сделки степень дефектности одного из ее элементов.

Сделка является средством индивидуального регулирования, а это значит, что приоритет в субинституте недействительности должен принадлежать относительным запретам. Законодатель же в Кодексе 1994 г. избрал презумпцию ничтожности сделок. В соответствии со ст. 168 ГК, сделка, не отвечающая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. В практическом аспекте это побуждает законодателя к четкой фиксации критериев ничтожности и предполагает недопустимость их расширительного толкования судебной практикой.

Отсутствие дефектности элементов сделки означает недопущение недействительности. Тем самым устанавливаются пределы оспоримости. Это позволяет законодателю вести речь об иных, помимо недействительности, последствиях нарушения норм права при совершении сделок. Таковыми могут быть, в частности, запрещение ссылаться в подтверждение сделки на свидетельские показания; не может быть признана недействительной внеуставная сделка юридического лица, если другая сторона не знала и заведомо не должна была знать о незаконности сделки и пр.

Благодаря изложенным подходам создается возможность сбалансировать интересы субъектов сделок и, как следствие, установить границы применения в сделках запретов и позитивных обязываний.

Хотя ничтожная сделка является недействительной независимо от решения суда, а оспоримая требует судебной констатации этого факта, тем не менее стороны ничтожной сделки не лишаются права на обращение в суд для констатации ее недействительности. Подтверждение тому служит и судебная практика [3].

В соответствии с правовой природой ничтожности и оспоримости сделок в первом случае стороны вообще вправе не исполнять сделку, а во втором – сделка до признания ее недействительной подлежит исполнению. Отличает указанные виды недействительности сделок и то, что спор о ничтожности сделки и ее последствиях может возбудить любое лицо, в то время как спор об оспоримости возбуждается в суде только по заявлению лиц, указанных в законе, а именно: субъекта сделки, законных представителей, третьего лица, чьи права и охраняемые законом интересы нарушены фактом совершения сделки.

Волевая природа сделок означает, что в качестве критериев недействительности должны в той или иной мере выступать обстоятельства, свидетельствующие о дефектности воли. Правовой характер сделок допускает использование и других критериев недействительности, но и они в конечном счете должны свидетельствовать о дефектности волевого действия.

2. Ничтожность сделок

Гражданский кодекс Российской Федерации помимо общей нормы ст. 168 ГК о ничтожности сделки, не соответствующей требованиям закона или иных правовых актов, к критериям ничтожности сделок относит: наличие цели, заведомо противной основам правопорядка и нравственности; намерение лица при совершении сделки; состояние здоровья участника сделки; его возраст; форму сделки.

Общие основания ничтожности сделок, т.е. противоречие их закону или иным правовым актам, должны применяться тогда, когда в законодательстве при несоблюдении тех или иных условий отдельных видов сделок постулируется их недействительность. В ряде случаев закон прямо указывает на ничтожность сделок. Такой подход избран в статьях о предварительном договоре (п. 2 ст. 429 ГК), о договоре дарения (п. 3 ст. 572 ГК, п. 2 ст. 574 ГК), о договоре субаренды (п. 2 ст. 618 ГК), о договоре страхования предпринимательского риска (п. 1 ст. 951 ГК), о договоре коммерческой концессии (п. 1 ст. 1028 ГК). Вместе с тем во многих статьях используется термин «недействительность». Об этом идет речь, в частности, в статьях о договоре залога (п. 4 ст. 339 ГК), о купле-продаже недвижимости (ст. 550 ГК), о купле-продаже предприятия (п. 2 ст. 560 ГК), об аренде здания или сооружения (п. 1 ст. 651 ГК), о доверительном управлении имуществом (п. 3 ст. 1017 ГК). Эта редакционная формулировка не исключает того, что в данном случае сделка является ничтожной.

О ничтожности сделок речь идет и в других законах. Например, ст. 132 Водного кодекса и ст. 112 Лесного кодекса констатируют недействительность сделок, совершенных с нарушением соответственно водного и лесного законодательства; Федеральный закон «О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества» содержит перечень нарушений, которые влекут недействительность сделок по приобретению приватизируемых государственных и муниципальных предприятий. В качестве иных правовых актов, содержащих нормы, несоблюдение которых влечет ничтожность сделок, могут выступать указы Президента Российской Федерации, постановления Правительства Российской Федерации.

Если при решении вопроса о дефектности сделки возникает дилемма применения общей или специальной нормы, то применению подлежит специальная.

Цель, заведомо противная основам правопорядка и нравственности, как основание ничтожности, предусмотрена ст. 169 ГК. Под основами правопорядка следует понимать наиболее существенные, основополагающие нормы об экономическом и социальном устройстве общества. Наиболее значимые правомочия субъектов права закреплены в Конституции Российской Федерации. К ним относятся право собственности и другие вещные и имущественные права, личные неимущественные права, политические, трудовые права и т.д. Действия, посягающие на указанные права, зачастую совершаются в форме уголовно наказуемых деяний: противозаконные сделки с наркотиками, валютой; сделки, совершаемые с целью уклонения от уплаты налогов; незаконная торговля оружием, боеприпасами, взрывчатыми и радиоактивными веществами и пр. возможно посягательство на основы правопорядка и при отсутствии явных признаков преступления. Примером тому служат, в частности, приватизация государственного и муниципального имущества по искусственно заниженным ценам, договоры вкладчиков с так называемыми финансовыми пирамидами, незаконная купля-продажа земли, сдача приватизационных чеков под проценты, совершение сделок, влекущих за собой существенное ограничение конкуренции.

Под нравственностью как критерием ничтожности должно пониматься не любое осуждаемое обществом поведение, а наиболее серьезные аморальные деяния, противоречащие принятым в обществе представлениям о справедливости, добре и зле, т.е. основы нравственности. В противном случае этот критерий превратится в средство злоупотребления правом: при незначительных безнравственных поступках (нарушение правил приличия, недостойное поведение и т.п.) позволит одной стороне использовать свои правомочия в ущерб охраняемых законом интересов другой стороны. Деяние должно противоречить именно общепринятым представлениям общества о нравственности, а не морали отдельных социальных групп: студентов, служащих, осужденных и т.д. При этом следует исходить из того, что в большинстве своем нормы нравственности находятся вне писаного права. К безнравственным следует отнести соглашения о создании притонов, сделки с проститутками, сделки по купле-продаже порнографических изданий и пр.

Рассматривая указанные основания ничтожности, надлежит учитывать, что ст. 169 ГК применима только при наличии умысла участника сделки, когда лицо осознает противоправность последствий действия и стремится к ним либо сознательно их допускает. При отсутствии умысла совершение сделки, противной основам правопорядка и нравственности, в качестве последствий влечет ничтожность сделки по ст. 168 ГК.

Намерение лица как критерий ничтожности сделки нашло свое закрепление в ст. 170 ГК. В соответствии с ч. 1 указанной статьи, сделка совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Мнимые сделки совершаются для того, чтобы создать ложное представление об их заключении у третьих лиц, тогда как в действительности стороны не намерены ничего изменять в своем правовом положении. Таковы, например, фиктивное дарение имущества с целью укрыть его от конфискации, с целью исключить из общей массы подлежащего разделу имущества или с целью избежать завистливого отношения родственников в связи с приобретением в собственность ценного предмета; фиктивная продажа имущества при банкротстве.

В отличие от мнимой притворная сделка, т.е. сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, преследует цель возникновения правовых последствий, но не тех, которые афишируются фактом ее совершения. Фактически стороны стремятся к совершению  другой сделки. Дефектность прикрывающей сделки очевидна. В соответствии с п. 2 ст. 170 ГК, к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом ее сущности применяются относящиеся к ней правила. Это означает, что прикрываемая сделка, если она не имеет дефектности элементов состава, признается действительной. В противном случае она так же, как и прикрывающаяся ее сделка, недействительна. Притворной является сделка дарения автомобиля под видом купли-продажи; сделка по выдаче доверенности на комплекс правомочий по владению, пользованию и распоряжению автомобилем при фактической продаже его лицу, которому выдана эта доверенность; сделка по выдаче доверенности на право распоряжения домом вместо желаемой купли-продажи этого дома и т.д.

Из приведенных примеров явствует, что преследуемая субъектами цель при совершении мнимых и притворных сделок не всегда противозаконна. Не противореча общественному интересу, она с учетом мотивов участника сделки может не соответствовать частному интересу субъекта сделки: фиктивное дарение с целью избежать зависти родственников, выдача доверенности на право распоряжения домом вместо желаемой купли-продажи, совершение дарения с целью сокрыть завещание и пр. Благодаря конструкции мнимых и притворных сделок законодатель избегает формализма, трактует волеизъявление не в ущерб действительной внутренней воле и обеспечивает защиту частного интереса. Это вполне отвечает индивидуальному регулированию в сделках, ибо если стороны не намерены всерьез совершить сделку, то она и не может быть совершена.

Интеллектуальная и волевая несостоятельность предопределяет использование в качестве критерия ничтожности состояния здоровья лица. Ст. 171 ГК гласит: ничтожная сделка, совершенная гражданином, признанным недееспособным вследствие психического расстройства. Законодатель тем самым акцентирует внимание на недееспособности лица. Однако причины, приведшие к признанию лиц недееспособными, т.е. характер и симптоматика заболеваний, у разных людей различны. Течение психического заболевания не исключает наличия моментов в сознании больного, когда он может осуществлять волевую коррекцию своего поведения. Советское гражданское право и практика его применения это обстоятельство не учитывали.

Можно сказать, что действующее российское законодательство в определенной мере принимает во внимание адекватное понимание больным окружающей его действительности. В соответствии с п. 2 ст. 171 ГК, в интересах гражданина, признанного недееспособным вследствие психического расстройства, совершенная им сделка может быть по требованию опекуна признана судом действительной, если она выгодна этому гражданину. В обоснование изложенной нормы отметим, что безусловное запрещение недееспособным совершения сделок хотя и обеспечивает стабильность гражданского оборота, но вместе с тем создает возможность нарушения их интересов.

Недостаточная интеллектуальная и волевая зрелость физических лиц позволяет законодателю использовать в качестве критерия ничтожности сделки возраст. Данный критерий апробирован социально-исторической практикой. Невыполнение требований к субъектному составу свидетельствует о волевой порочности сделки. В силу п. 1 ст. 172 ГК, ничтожна сделка, совершенная несовершеннолетним, не достигшим 14 лет. При этом законодатель, как известно, разрешает малолетним самостоятельно совершать сделки, направленные на безвозмездное получение выгоды, не требующие нотариального удостоверения либо государственной регистрации; сделки по распоряжению средствами, предоставленными законным представителем или с согласия последнего третьим лицом для определенной цели или для свободного распоряжения; мелкие бытовые сделки. Кроме того, в соответствии с п. 2 ст. 172 ГК, в интересах малолетнего совершенная им сделка может быть по требованию его родителей, усыновителей или опекуна признана судом действительной, если она выгодна для малолетнего. Все правомочия малолетних от 6 до 14 лет устанавливаются законодателем, потому что соответствуют их интересам, даже если эти интересы самими малолетними осознаются не в полной мере. В остальных случаях сделки от имени малолетних и в их интересах совершают опекуны, которые по общему правилу несут имущественную ответственность по сделкам малолетнего, в том числе и по сделкам, совершенным им самостоятельно.

То обстоятельство, что назначение формы сделки состоит в подтверждении правильности ее содержательной части, предопределяет особенности предъявляемых к данной форме обязательных требований.

Несоблюдение обязательной формы сделки надлежит применять в качестве критерия ее ничтожности в тех случаях, когда данное обстоятельство делает невозможным определение ее подлинного содержания. Иной подход означает непризнание законодателем за сделками роли индивидуальных регуляторов общественных отношений и, следовательно, не отвечает сущности сделок. В правовых режимах отдельных видов и разновидностей сделок обязательность формы, несоблюдение которой делает невозможным определение подлинного содержания сделки, должна обусловливаться существом конкретного вида или разновидности сделки. Так, письменное оформление договора о залоге позволяет установить судьбу имущества, тогда как отсутствие этой формы сделало бы неосуществимым выяснение намерений сторон при возникновении спора о сущности сделки.

То обстоятельство, что законодатель для действительности сделок в одних случаях довольствуется простой письменной формой (ст. 162 ГК), а в других полагает необходимым ее нотариальное удостоверение (ст. 163 ГК) и государственную регистрацию (ст. 164 ГК), также предопределено значением сделок, потребностью в некоторых случаях в более четкой фиксации их содержания. Например, чтобы определить подлинное содержание всех условий завещания и его законности, законодатель требует его нотариального удостоверения. Приоритетность предложенного критерия ничтожности проявляется в том, что с учетом конкретных жизненных обстоятельств к нотариально удостоверенным приравниваются завещания, удостоверенные главными врачами медицинских учреждений, капитанами судов, командирами частей, начальниками мест лишения свободы и т.д.

Обстоятельство, позволяющее рассматривать в качестве критерия ничтожности сделки несоблюдение ее обязательной формы, означает, что к решению вопроса о ничтожности сделки в связи с дефектностью формы нужно обращаться после анализа на данный предмет ее содержательной части.

3. Оспоримость сделок

В качестве критериев оспоримости сделок законодатель использует возраст участника сделки, состояние его здоровья, противоречие целям, определенно ограниченным в учредительных документах юридического лица, либо отсутствие лицензии, процесс формирования воли и волеизъявления и их функционирование.

  В соответствии со ст. 175 ГК, сделка, совершенная несовершеннолетним в возрасте от 14 до 18 лет без согласия его родителей, усыновителей или попечителя в случаях, когда такое согласие требуется по закону, может быть признана судом недействительной по иску родителей, усыновителей или попечителя. Как известно, без согласия указанных лиц несовершеннолетние вправе самостоятельно совершать мелкие бытовые сделки; сделки, направленные на безвозмездное получение выгоды, не требующие нотариального удостоверения либо государственной регистрации; сделки по распоряжению средствами, предоставленными законным представителем или с согласия последнего третьим лицом для определенной цели или для свободного распоряжения; сделки по распоряжению своим заработком, стипендией и иными доходами; сделки по осуществлению авторских и изобретательских прав, других прав в сфере интеллектуальной собственности; сделки по взносу и распоряжению вкладами в кредитных учреждениях. Эти правила не распространяются на сделки несовершеннолетних, ставших полностью дееспособными в связи с эмансипацией или вступлением в брак до 18 лет.

Обоснованность нормы ст. 175 ГК сомнения не вызывает. Вместе с тем возрастные границы относительной дееспособности не могут бесспорно свидетельствовать об отсутствии достаточной интеллектуальной и волевой зрелости на совершение конкретной сделки. Соответствие сделки интересам относительно дееспособного может быть определено не только законным представителем несовершеннолетнего, но и им самим. Наделяя полной дееспособностью лиц, достигших 18 лет, законодатель исходит из того, что они полностью осознают свои интересы. Поэтому в законодательстве было бы уместно право на признание такой сделки недействительной предоставить не только законным представителям несовершеннолетнего, но и ему самому по достижении 18-летнего возраста, естественно, в пределах срока исковой давности. Данное правило обеспечило бы более внимательное отношение контрагента по договору к интересам несовершеннолетнего, стимулировало бы его к совершению сделок с ним, действительно соответствующим интересам последнего.

В соответствии со ст. 176 ГК,  сделка по распоряжению имуществом, совершенная без согласия попечителя гражданином, ограниченным судом в дееспособности вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами, может быть признана судом недействительной по иску попечителя. Самостоятельно ограниченно дееспособное лицо вправе совершать лишь мелкие бытовые сделки.

Анализ ст. 176 ГК свидетельствует, что состояние здоровья участника сделки само по себе не означает отсутствия достаточной интеллектуальной и волевой зрелости на совершение сделки. О волевой порочности сделок, совершенных ограниченно дееспособным лицом, свидетельствует игнорирование им своих интересов, равно как и интересов своей семьи. Волевая дефектность здесь проявляется через несоблюдение интересов. Этими факторами предопределено и то, что подобная сделка должна совершаться с согласия попечителя. Поэтому отсутствие одного лишь согласия попечителя недостаточно для признания недействительности такой сделки. Необходимо выяснить, соответствует ли сделка интересам самого ограниченно дееспособного и интересам его семьи.

С этих позиций нужно подходить к решению вопроса о завещательной правосубъектности лиц, ограниченных в дееспособности. Завещание должно соответствовать интересам лица, его совершившего. Специфика завещания состоит в том, что завещатель не связан интересами других лиц и волен распорядиться наследственной массой по своему усмотрению. Если все предъявляемые законодателем требования к совершению завещания завещателем исполнены, то оно не может быть признано недействительным, даже если не отвечает интересам семьи завещателя. Данные интересы при совершении завещания являют собой интересы третьих лиц и не могут влиять на юридическую силу этой односторонней сделки.

В ст. 173 ГК названы две группы сделок юридического лица, совершение которых  может повлечь за собой их недействительность. Это сделки, противоречащие целям деятельности юридического лица, определено ограниченным в его юридических документах, и сделки, совершенные юридическим лицом, не имеющим лицензию на занятие соответствующей деятельностью. Такие сделки могут быть признаны судом недействительными по иску этого юридического лица, его учредителя или государственного органа, осуществляющего контроль или надзор за деятельностью юридического лица, при условии, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о ее незаконности.

Первое основание недействительности может применяться как к некоммерческим, так и к коммерческим организациям. Цели деятельности некоммерческих организаций и унитарных предприятий в соответствии с требованиями закона определенно ограничены учредительными документами. Что касается коммерческих организаций, то применение к ним ст. 173 ГК более проблематично. С одной стороны, в их учредительных документах, как правило, перечисляются конкрет6ные виды деятельности и тем самым очерчиваются ее рамки. С другой – закон наделяет эти лица общей правоспособностью, предоставляя им право совершать любые не запрещенные законом сделки. Видимо, ст. 173 ГК к коммерческим организациям применима в случае совершения этим юридическим лицом сделки, явно противоречащей профилю его деятельности. Например, организация, специализирующаяся на разведении и выращивании рыбы, заключает сделки на не предусмотренную учредительными документами деятельность по строительству дачных домиков для третьих лиц. Вместе с тем, если это юридическое лицо из полученной прибыли возводит дачи своим работникам, то сделки по реализации этой деятельности, поскольку они непосредственно направлены на улучшение благосостояния членов коллектива, должны признаваться действительными.

Отсутствие лицензии как основание недействительности связано с необходимостью фиксации факта наличия у субъекта сделки специальных профессиональных навыков. Требуя разрешения на занятие определенным видом деятельности, законодатель потенциально обеспечивает реализацию и соблюдение интересов всех участников сделки в данной сфере деятельности. Отсутствие лицензии означает истечение срока ее действия или вообще ее неполучение. Если лицензия получена на момент рассмотрения спора, то это основание недействительности отпадает. Данные правила применимы и к юридическим лицам, и к гражданам-предпринимателям.

Дефектность процесса формирования воли правосубъектного лица может быть обусловлена воздействием факторов, нарушающих обычный процесс волеобразования. В соответствии с п. 1 ст. 178 ГК, сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения.

При заблуждении лицо неправильно воспринимает обстоятельства, имеющие существенное значение для заключения сделки. Иными словами, во время осуществления требований, установленных общим правовым режимом и правовым режимом конкретного вида сделки, имеются изъяны волевого акта. Причем подобная неправильность мыслей и действий формируется при отсутствии виновного поведения субъекта (субъектов) сделки по отношению к ее существенным обстоятельствам.

В силу ст. 178 ГК, существенное значение имеет заблуждение относительно природы либо тождества сделки или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению.

Наиболее распространена на практике ошибка в определении качества предмета. Это наличие конструктивных недостатков квартиры или дома; существенные недостатки дома, не могущие быть обнаружены при его внешнем осмотре; ошибочное представление лица о качестве приобретенных им драгоценных вещей и пр. Возможно, заблуждение лица относительно идентичности приобретаемой им вещи, но отсутствие тождества само по себе недостаточно для признания недействительности сделки. Необходимо, чтобы этот факт значительно снижал возможность использования вещи по ее назначению. Ошибка в отношении природы сделки может состоять в совершении лицом, намеренным заключить сделку по приобретению собственности, влекущей лишь передачу имущества в пользование. Налицо неправильное представление о путях достижения желаемой цели. Вместе с тем, если лицо заблуждается не относительно сущности сделки, а относительно объема возникающих из сделки прав и обязанностей, то такое заблуждение не может быть основанием недействительности сделки. Причины заблуждения (отсутствие должной осмотрительности, внимательности участника сделки, неправильные действия контрагента и третьих лиц и пр.) значения не имеют.

На практике очень часто встречаются заблуждение относительно мотивов сделки. Например, приобретение вещи для подарка, хотя в последующем субъект на предполагаемое торжество приглашения не получает; приобретение мебели под ожидаемое новоселье, которое так и не состоялось и т.д. По прямому указанию закона подобного рода заблуждения существенного значения не имеют. Это вполне обоснованно, поскольку мотивы в состав сделок не входят.

Норма ст. 178 ГК содержит исчерпывающий перечень критериев признания заблуждения в сделке существенным. Ранее действовавшее законодательство такого перечня не устанавливало, и это более правильно, поскольку заблуждение может касаться любого элемента сделки. Так, заблуждение в субъекте сделки означает отсутствие взаимного согласия сторон на заключение именно этой сделки. Например, договор на написание картины с художником, являющимся однофамильцем того художника, с кем в действительности лицо намеревалось заключить договор. В этом договоре для заказчика, безусловно, существенны личные качества контрагента. В сделках возможны обмолвки, описки. Такая дефектность собственно волеизъявления предопределяется особенностью психики человека, его рассеянностью и т.д. Волеизъявление здесь неправильно отражает внутреннюю волю. Если бы законодатель не ограничил перечень критериев существенности заблуждения, то в указанных и иных подобного рода ситуациях суд имел бы возможность при решении вопроса о недействительности сделок учитывать дефектность всех элементов состава сделок, отражающих их юридическую природу.

При наличии намеренного введения в заблуждение налицо обман, влекущий за собой недействительность сделок по ст. 179 ГК. Лицо, или сам участник сделки, или третье лицо с ведомо участника умышленно сообщает контрагенту сведения, не соответствующие действительности, которые имеют существенное значение для конкретной сделки. В том, что ошибка контрагента в отношении существенных пунктов договора предопределена умыслом другого контрагента, и состоит принципиальное различие между обманом и заблуждением. Формой обмана может быть умышленное умолчание о фактах, имеющих существенное значение для сделки, которые одна сторона договора должна сообщить другой.

Из смысла ст. 179 ГК следует, что обман может относиться к любому элементу состава сделки, а не только к природе и предмету сделки, как при заблуждении. Вместе с тем обман надлежит отличать от умолчания, не касающегося сущности сделки. Так, сторона договора не обязана информировать контрагента о всех его деталях и о своем в нем интересе. Такое умолчание к дефектности сделки не приводит.

Нормальный процесс волеобразования нарушается в сделках, совершенных вследствие стечения тяжелых обстоятельств. В соответствии со ст. 179 ГК, сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась, может быть признана судом недействительной, как и при обмане по иску потерпевшего. Как явствует из закона, для признания сделки кабальной необходимо наличие трех признаков: тяжелое положение субъекта, крайняя невыгодность для него условий сделки и осознание этих обстоятельств контрагентом.

Тяжелое положение может создаться в связи с отсутствием денежных средств для обеспечения насущных потребностей, обусловлено срочной нуждой в каких-либо работах или услугах. При этом потребность в совершении сделки у лица очень сильная, исключительная. Жизненная необходимость совершения действий обусловлена своеобразной экстремальной ситуацией.  

С учетом изложенного отметим, что сделка, совершенная в сфере предпринимательства на невыгодных в той или иной степени для субъекта условиях, не может быть признана кабальной. Во-первых, потому что предпринимательская деятельность всегда сопряжена с риском, а во-вторых, совершение сделок с целью систематического получения прибыли, как правило, не характеризуется наличием экстремальной жизненной ситуации в предложенном ее понимании.

Создавшаяся своеобразная экстремальная жизненная ситуация при совершении кабальной сделки и является тем фактором, который нарушает нормальный процесс волеобразования.

4. Форма сделок

 

Как говорилось выше, для совершения сделки внутренняя воля лица её совершить должна быть выражена вовне и доведена до сведения других лиц, с которыми предполагается заключить сделку. Способ выражения воли, т.е. способ волеизъявления, представляет собой форму сделки. Таких способов существует несколько.

1.     Устные сделки – это сделки, которые совершаются путём словесного выражения воли. При таком выражении воли участник сделки на словах выражает готовность совершить сделку. Понятие устной сделки вводится в ст. 158 ГК и более детально регламентируется в ст. 159 ГК. Из содержания этих статей можно сделать вывод о том, что устно сделки могут совершаться в следующих случаях:

а) если законом или соглашением сторон не установлена письменная (простая или нотариальная) форма;

б) если они исполняются при самом их совершении (кроме случаев, когда сделки требуют заключения в нотариальной форме или для которых несоблюдение простой письменной формы влечёт их недействительность);

в) если сделка совершается во исполнение договора, заключённого в письменной форме и имеется соглашение сторон об устной форме исполнения.

Сделка, которая может быть совершена устно, считается совершённой при отсутствии словесного выражения воли, если она совершается путём конклюдентных действий, т.е. когда из поведения лица (или лиц) явствует воля совершить сделку (например, лицо опускает деньги или жетон в автомат для приобретения вещи и т.п.).

     В п.1 ст. 159 ГК содержится общее положение, согласно которому в устной форме могут совершаться любые сделки, для которых не установлена письменная форма. Однако в последующих статьях ГК (ст. 161, 163, 164 и пр.) довольно широко определён круг сделок, которые должны совершаться в письменной форме.

2.     Письменные сделки – сделки, в которых выражение воли контрагентов осуществляется путём составления документа, отражающего содержание сделки и подписанного её участниками. Легальное закрепление письменной формы сделки содержится в ст. 160 ГК. В случае если участник сделки вследствие определённых физических недостатков, неграмотности или болезни не может собственноручно подписаться, то по его просьбе сделку может подписать другой гражданин (именуемый рукоприкладчиком). При этом, однако, в п. 3. Ст. 160 говорится, что подобные сделки должны быть нотариально удостоверены и там должны содержаться причины, по которым сам участник сделки не смог подписаться собственноручно. В письменной форме всегда должны заключаться следующие виды сделок:

- заключаемые между юридическими лицами, а так же между юридическими лицами и гражданами (кроме случаев, когда момент заключения сделки совпадает с моментом её исполнения);

- сделки между гражданами на сумму свыше 10 минимальных размеров оплаты труда (однако, как и в предыдущем случае, такая сделка может быть совершена устно, если исполняется в момент заключения);

- сделки в силу прямого указания закона.

Полный перечень сделок, которые должны быть совершены в письменной форме, содержится в ГК.

5. Последствия недействительности сделок

Чтобы обеспечить функционирование норм, регламентирующих действительность сделок в случае их исполнения, законодатель устанавливает нормы о последствиях их недействительности. Тем самым в субинституте недействительности находят свое выражение позитивные обязывания. Обеспечительная роль норм о последствиях недействительности и предопределяет их место в общем правовом режиме сделок. Эти нормы в своей логике подчинены нормам о требованиях к сделкам и нормам о их недействительности. Они являются логическим следствием норм о недействительности, которые, в свою очередь, вызываются к жизни дефектностью сделки.

Постулируя недействительность, законодатель в ст. 167 ГК указывает, что при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой стороне все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом. «Решение вопроса о восстановлении первоначального имущественного состояния субъектов при признании сделок недействительными служит логическим продолжением пресечения неправомерного поведения лиц. Дальнейшее владение имуществом при таких условиях оказывается беститульным, неосновательным. Неопределенность состояния аннулируется двусторонней или односторонней реституцией. Данная мера, с одной стороны, способствует нормальному движению правоотношений в области гражданского оборота, с другой – непосредственно восстанавливает имущественное положение субъекта (субъектов), существовавшее до совершения сделки, даже если это и не отвечает его настоящим интересам» [4].

Названные последствия недействительности сделок характерны не только для отечественного права. «В любой системе права возможно наступление обстоятельств, при которых необходимо, чтобы одно лицо произвело расчеты с другим при отсутствии у первого какого-либо соглашения о таких расчетах, поскольку иначе оно могло бы сохранить денежную сумму или иную полученную им выгоду, в отношении которых право отдает предпочтение другому лицу, или потому, что без таких расчетов другое лицо несправедливо понесет потери. Право на реституцию обеспечивает средства защиты при подобных обстоятельствах» [5].

Применение реституции и возмещение стоимости имущества в деньгах свидетельствует о том, что при решении вопросов недействительности законодатель не стремится к ущемлению интересов участников сделки, а наоборот, ставит своей целью наиболее полную реализацию их интересов.

Охранительные нормы как элемент содержания правового режима сделок включают в себя: приемы пресечения сделок, реституцию, возмещение стоимости имущества, конфискацию, взыскание убытков.

Наиболее распространенным последствием недействительности как способа защиты гражданских прав является двусторонняя реституция. Она применяется не только тогда, когда такие последствия прямо указаны в законе (недействительность сделки, совершенной недееспособным; лицом, не достигшим 14 лет; лицом в возрасте от 14 до 18 лет; лицом, ограниченным в дееспособности, не способным понимать значение своих действий или руководить ими; лицом, совершившим сделку под влиянием заблуждения), но и тогда, когда прямых указаний на это в законе нет (недействительность сделки юридического лица, выходящей за пределы его правоспособности; недействительность сделки, совершенной с превышением полномочий; недействительность мнимой и притворной сделок и сделок с нарушением требуемой законом конституционной формы).

В отличие от двусторонней реституции, предполагающей возврат сторон в первоначальное положение, односторонняя реституция состоит в возврате в первоначальное положение одной стороны, а к другой стороне применяется конфискация. Так, в соответствии с п. 2 ст. 179 ГК, при признании недействительности сделки, совершенной под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств, потерпевшему возвращается другой стороне все полученное ею по сделке, а при невозможности возвратить полученное в натуре возмещается его стоимость в деньгах. Имущество, полученное по сделке потерпевшим от другой стороны, а также причитавшееся ему в возмещение переданного другой стороне, обращается в доход Российской Федерации. При невозможности передать имущество в доход государства в натуре взыскивается его стоимость в деньгах. Очевидно, что конфискация как санкция применяется при наличии умышленных действий стороны в сделке.

При наличии умысла у обеих сторон сделки – в случае исполнения сделки обеими сторонами – в доход Российской Федерации взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного. Налицо конфискация при недопущении реституции.

Возмещение убытков как дополнительное имущественное последствие недействительности применяется только в случаях, прямо предусмотренных в законе: при совершении сделок с недееспособным, с малолетним до 14 лет, при недействительности сделок ограниченно дееспособного лица, несовершеннолетнего от 14 до 18 лет, гражданина, не способного понимать значение своих действий или руководить ими, а также при недействительности сделок, совершенных под влиянием заблуждения, обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой или стечения тяжелых обстоятельств. Кроме того, закон допускает взыскание убытков со стороны, необоснованно уклоняющейся от нотариального удостоверения и регистрации сделки, когда суд при этом уклонении признает сделку действительной или выносит решение о ее регистрации.

Общим правилом для взыскания убытков является наличие вины. В одних случаях она выражается в том, что дееспособная сторона знала или должна была знать о недостаточном уровне дееспособности другой стороны. Это может иметь место в сделках с недееспособными, с ограниченно дееспособными, с малолетними и несовершеннолетними. В сделках, совершенных под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой и стечения тяжелых обстоятельств, вина выражается в умышленных действиях по отношению к потерпевшему.

Взыскание убытков при заблуждении имеет свои особенности. В соответствии с п. 2 ст. 178 ГК, сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе требовать от другой стороны возмещения причиненного ей реального ущерба, если докажет, что заблуждение возникло по вине другой стороны. В противном случае ущерб возмещает сторона, потребовавшая признать недействительность сделки. Тем самым законодатель отступает от принципа виновной ответственности.

Размер убытков при недействительности сделки ограничивается реальным ущербом, т.е. умалением в имуществе и фактически понесенными расходами. Взысканием убытков обеспечивается восстановление имущественного состояния субъекта сделки и пресекается попытка получения выгоды за счет игнорирования действительных интересов потерпевшей стороны. Такая сбалансированность в удовлетворении интересов субъектов права означает, что правовой режим сделок соответствует своему назначению.

Факт использования в качестве условий охраны сделок значительного количества известных гражданскому праву мер защиты и ответственности с преобладанием первых красноречиво свидетельствует о регулирующей сути сделок. Тем не менее нормы о недействительности сделок и о последствиях недействительности нельзя рассматривать в качестве регулятивных. Эти нормы ориентированы на пресечение нарушения равновесия интересов в сделках. Именно в этом своем качестве охранительные нормы обеспечивают регулятивные нормы. Рассмотрение норм о недействительности сделок сквозь призму их общего правового режима приводит к выводу о том, что они подчинены нормам регулятивного характера института сделок.       

    Недействительность части сделки. Из нормы ст. 180 ГК следует, что недействительность части сделки не влечет за собой недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части. Это правило полностью согласуется с теорией сделки как средства индивидуального регулирования. Оно как условие охраны сделок регламентирует случаи нарушения прямо предусмотренных законодателем условий сделок, не имеющих для действительности сделок существенного значения, или случаи установления субъектами сделок противоречащих закону условий, не относящихся к существенным. Иными словами, речь идет о противоправности условий сделок, когда дефектность необходимых режимных требований к сделкам отсутствует. Иллюстрацией сказанного служит заключение договора аренды на срок, превышающий установленный законом предельный срок. Согласно п. 3 ст. 610 ГК, в этом случае договор считается заключенным на срок, равный предельному; п. 2 ст. 977 ГК постулирует ничтожность условия в договоре поручения, ограничивающего права сторон на отказ от договора. Ничтожным признается, в соответствии с п. 2 ст. 837 ГК, условие договора банковского вклада об отказе гражданина от права на получение вклада по первому требованию.

В отличие от этих и подобных случаев несоблюдение режимных требований, имеющих для сделок существенное значение, исключает возможность применения нормы ст. 180 ГК, поскольку влечет за собой недействительность сделки по существу.

Сделка, признанная недействительной, считается таковой с момента ее совершения. Это правило одинаково применимо и при ничтожности, и при оспоримости сделок. Возводя акт поведения в степень средства правового регулирования, законодатель не только вправе,  но и обязан лишать его такого качества.

Изъятие из общего правила установлено в п. 3 ст. 167 ГК: если из содержания оспоримой сделки вытекает, что она может быть прекращена на будущее время, суд, признавая сделку недействительной, прекращает ее действие на будущее время.

Заключение

Место сделки в механизме гражданско-правового регулирования предопределено ее регулирующим воздействием на общественные отношения. То обстоятельство, что сделка устанавливает взаимообязательные правила поведения, роднит ее с нормой права. Сделки выступают в механизме регулирования самостоятельным элементом, располагающимся между устанавливающими их правовой режим нормами права и правоотношениями.

Как мы видим из данной работы, действительность сделки зависит от действительности образующих ее элементов. Поэтому недействительные сделки могут быть сгруппированы в зависимости от того, какой из элементов сделки оказался дефектным. Так, можно подразделить  недействительные сделки на сделки с пороками субъектного состава, сделки с пороками воли, сделки с пороками формы и сделки с пороками содержания. Наряду с отдельными составами недействительных сделок закон формулирует общую норму. Согласно которой недействительной является любая сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов (ст. 168 ГК). Роль такой общей нормы проявляется в случаях, когда совершается сделка, не имеющая пороков отдельных ее образующих ее элементов, но противоречащая по содержанию и своей направленности требованиям закона.

                           Список использованной литературы

1.     Гражданский Кодекс РФ 1996г., части 1 и 2.

2.     Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за IV квартал 1999 года (по гражданским делам) (утв. постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 5 апреля 2000 г.)

3.     Основы Гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г.

4.     Брагинский М.И. Сделки: понятие, виды и формы (Комментарий к ч. 1 ГК РФ) – М., 1995. – 137с.

5.     Витрянский В.В., Недействительность сделок в арбитражно-судебной практике // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика. Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв.ред.Маковский А.Л., М., 1998.

6.     Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону / Ученые записки ВИЮН. - 1947. - N 5.

7.     Груздев В.В. Гражданско – правовое регулирование недействительных и несостоявшихся сделок // Право и экономика № 11. 2000.

8.     Егоров Ю.П. Сделки как средства индивидуального регулирования общественных отношений: Автореф. / Урал. Гос. юрид. акад. – Екатеринбург, 1993. – 17с.

9.     Ильков С.В. Все о сделках. – М., СПб. Герда, 2000. – 342с.

10.            Кулматов Т.Ш. Недействительные сделки по гражданскому праву и правовые средства органов внутренних дел по их предотвращению: Автореф. – М., 1996. – 24с.

11.            Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954;

12.   Рабинович Н.В. Недействительность сделок и её последствия Автореф. Л., 1961. – 39с.

13.            Садиков О.Н., Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации части первой. Юридическая фирма Контакт, Издательский Дом Инфра М., 1997.

14.           Сергеев А.П., Толстой Ю.К. Гражданское право. Учебник. Часть 1. Издание третье, перераб. и доп. - М.: Проспект, 1999. – 632с.

15.            Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А.Суханова. Т.1. - 340с.

16.            Сушкова Е.А. Притворная сделка // Законность № 6. 2001.

17.            Телюкина М.В. Понятие сделки: теоретические и практические аспекты // Адвокат № 8. 2002.

18.           Томилин А.Ф. Ничтожные и оспоримые сделки, М., 1998

19.            Хейфец Ф.С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву, М., 2000.

20.            Шахматов В.П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия, Томск, 1967.

21.  Шестакова Н.Д. Недействительность сделок. - СПб., 2001. С.10-11.

22. Эрделевский А.М. Несоответствие сделок нормативным актам.

      

   

 

---

[1] Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1960. – С. 12.

[2]  Мейер Д.И. Русское гражданское право. – СПб, 1992. – С. 167.

[3]  Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. – 1996. - № 9. – С. 13.

[4] Илларионова Т.И. Механизм действия гражданско-правовых охранительных мер. – Свердловск, 1980. - .С. 49.

[5] Ансон В. Договорное право. – М., 1984. – С. 405.