1. Понятие праксеологии

Термин "праксеология" впервые использовал Espinas[1] в 1890 г. Праксеология изучает характер человеческого поступка иным, отличным от психологии и истории способом. В то время как психология интересуется мотивациями действий, а история - конкретным содержанием того или иного действия, праксеология делает своим предметом поступок как таковой. Она исследует отношение средств и целей, телеологии и каузальности и т. п.

Праксеология есть наука о средствах. Действие всегда есть программирование лучшего будущего, такого будущего, которое в любом случае остается неопределенным. Следовательно, действие есть выбор промежуточных средств, ведущих к желаемой цели. Нет науки  о целях; праксеология далека от того, чтобы устанавливать то, что делает человека счастливым. Праксеология обсуждает не движущие цели поступков, а скорее средства, приемлемые для достижения искомой цели.

Впервые термин «праксеология» употребил Альфред Эспинас в 1890 году: "Ремесленник мастерит, крестьянин пашет, моряк плавает на корабле, солдат воюет, купец торгует, профессор учит, управляющий распоряжается. И вот слово "практика" порождает термин " праксеология" для определения науки о подобных фактах, рассматриваемых в их единстве, науки о наиболее общих формах и принципах действия в мире живых существ[2]".

Трудно в более лапидарной форме охарактеризовать суть проблемы и связать ее с термином, который автор не заимствовал, а сконструировал самостоятельно. Праксеология охватывает три группы проблем: во-первых, аналитическое описание, характеристику, классификацию и систематизацию практических действий; во-вторых, изучение условий и законов, определяющих эффективность действий; в-третьих, изучение генезиса и развития различных видов деятельности, путей их совершенствования и регресса, движимых силой традиции и изобретательностью.

После всего вышесказанного не подлежит никакому сомнению, что Альфред Эспинас был не только создателем термина "праксеология", но также - что значительно важнее - концепции создания отдельной научной дисциплины - науки о формах действия, выступающих во всех областях жизни, стремящейся быть полезной, и одновременно  науки о факторах, определяющих повышение эффективности действий.

2. Второе крещение праксеологии (теория Слуцкого)

Второе крещение - и одновременно рождение - праксеологии произошло тридцать лет спустя, в Киеве, где Евгений Слуцкий опубликовал в 1926 г. в IV томе университетского издания "Запi скi соцi яльно-экономi чного вi ддi лу" знаменательную работу на немецком и украинском языках[3].

Автор не объясняет, почему он употребляет термин " праксеология ", не пишет, позаимствовал ли он его или сконструировал самостоятельно. Нет никаких данных предполагать, что он был знаком с работами Эспинаса. Однако содержание статьи убеждает, что речь идет здесь в общих чертах о тех же самых проблемах, о какой-то теории целенаправленного действия. Новым является трехступенчатое построение его теоретической системы. Высшая ступень - онтология, за ней следует праксеология, а на низшей ступени обобщения находится ее конкретизация - политэкономия. В работе дан, собственно говоря, не набросок дедуктивной системы, не перечисление проектируемых аксиом и директив, а скорее план сети дефиниций, построенной для того, чтобы свести все их богатство к ограниченному комплексу основных терминов.

Вот примеры праксеологических терминов: "поступок", "субъект поступка", "операция", "предмет операции", "экзистенциальная операция", "производство", "сохранение", "уничтожение", "замена", "владение" ("абсолютное", "относительное"), "объект владения", "субъект владения", "управление".

Вся конструкция праксеологических понятий Слуцкого воздвигнута на фундаменте, построенном из абстрактных, онтологических понятий. Центральное место занимает здесь понятие чего-то, что может приобретать различных формы. Это "нечто" автор называет системой, Из онтологических понятий, связанных с понятием "комплекс", следует отметить понятия элемента (элементом является все, что имеет характер части, стороны или свойства рассматриваемого комплекса), перспективы и ситуации.

3. Возрождение праксеологии (теория Богданова)

Праксеология возродилась - на этот раз под другим названием - в работе Богданова "Тектология", опубликованной в России в 1922 г. и вышедшей в 1924, 1926 гг. на немецком языке под названием "Allgemeine Organisationslehre" ("Всеобщая организационная наука ")[4].

Если Эспинас формулирует основную проблематику интересующей нас дисциплины, а Слукций связывает ее со сферой теории процессов и политэкономии, а также строит монолитную систему понятий для теории эффективного действия, то в "Тектологии" читатель встречается с большим числом тезисов не развитой ими науки. Вот некоторые из этих тезисов. Повышение эффективности любого действия всегда означает какой-то акт организации, т.е. такое сочетание элементов, при котором это целое становится как можно более прочным и стабильным. Всякий организационный акт сводится к определенному соединению, расчленению либо нагромождению комплексов или элементов различного рода, а косвенным путем это приводит к определенному размещению частей целого. Рекомендуется соединение комплексов, все элементы которых сопротивляются попытке их разъединения внешними силами, а также комплексов, в которых на определенном участке возможно накопление внутренних сил, необходимых для приведения целого в движение, направленное наружу. Далее рассматриваются последствия вычленения в данном целом "отдельностей", специфическим образом подчиняющих другие элементы и повышающих эффективность действия, а также отрицательные последствия, возникающие в результате замыкания целого в себе, т.е. формирования в нем относительно прочных и устойчивых комплексов; развивается техника оперирования процессами селекции и т.д. и т.д.

Каждый из тезисов подтверждается примерами возможных применений во всех областях действия, начиная от примитивной физической работы, кончая сложной системой действий интеллектуального и общественного характера. Автор распространяет свою концепцию на все области действия, а его советы претендуют на универсальность, что возможно благодаря тому, что они являются применением действительной для всех этих областей общей теории формирования комплексов или сложных объектов. "Тектология" потому так и называется, т.е. "наукой о построении", что она претендует на то, чтобы быть наукой о всеобщей организации. Поскольку, однако, согласно концепции Богданова, она должна руководить действием, а всякое действие, как он считает, заключается в каком-либо организационном акте, в организации или разъединении предметов, находящихся в сфере действия, проблематика тектологических рассуждений постоянно переходит у него в общую проблематику теории эффективного действия. Таким образом, тектология практически отождествляется с праксеологией.

Здесь следует сделать несколько замечаний относительно теории процессов, к которой как Слуцкий, так и Богданов пришли, разрабатывая наиболее общие директивы эффективного действия. Диалектика Гегеля и Маркса - это определенная доктрина из области теории процессов. "Основные принципы" Спенсера - также являются определенной доктриной из этой области. Однако наряду с этими наиболее известными и влиятельными доктринами был разработан ряд теоретических концепций о построении и закономерностях формирования комплексов и процессах управляющих ими. Примером этого может служить доктрина Эренфельса[5] о свойствах комплексов, типология хода процессов Петровича[6], рассуждения о видах комплексов Боровского[7].

4. Теория эффективного действия

В Польше есть группа ученых, интересующихся вопросами праксеологии. Поскольку автор настоящей статьи немало занимался общей теорией эффективного действия, постольку стоит остановиться на некоторых его работах. Прежде всего, следует назвать изданные в 1913 году в Варшаве "Практические очерки" ("Szkice praktyczne"), в которых впервые были подняты рассматриваемые проблемы, и обобщающую монографию "Трактат о хорошей работе" ("Traktat o dobrej robocie", 1 изд. - Лодзь 1955 г., II изд. - Вроцлав-Варшава 1958 г.). Вот что писал автор в "Практических очерках": "Можно и нужно рассматривать вопрос о таком способе действия, какой гарантировал бы количественный оптимум эффекта при данном затраченном усилии или обеспечивал бы в наиболее существенных моментах соответствие средств и целей, а также вопрос об общих признаках повышения эффективности действия, независимо от ее объекта и специфики, или по крайней мере - общих многим сферам, а, следовательно, также и научной деятельности как профессиональной, так и повседневной... Можно передать на рассмотрение критики и подвергнуть реформе целый ряд важных понятий, стоящих за словами действие, цель, оружие, способ, материал, сырье, продукт, исполнитель, творец. Можно и нужно спрашивать о взаимосвязях эти процессов. Основная проблематика, интересующая нас, лежит именно в этой сфере".

Приведенные цитаты свидетельствуют о том, что автор искал названия для новой дисциплины, а имя ей было дано, как мы уже установили, Эспинасом. "Практические очерки" были третьей по счету попыткой самостоятельного анализа рассматриваемой проблемы. Первая была сделана Эспинасом, а вторая Богдановым в его первой части "Тектологии", которая вышла в свет за полгода до "Практических очерков". В то же время вышеупомянутый "Трактат о хорошей работе", хотя и содержит ряд ошибок, однако до сих пор является единственным учебным пособием по этой дисциплине. Тот, кто хотел бы познакомиться с основными ее положениями, может обратиться к популярной брошюре Пщоловского "Принципы эффективного действия" (изд. "Ведза повшехна", Варшава, 1960 г.).

Может быть, было бы уместным здесь сказать несколько слов о мотивах, продиктовавших необходимость праксеологических исследований. Прежде всего - пробел, белое пятно в комплексе наук, отсутствие самостоятельной дисциплины, занимающейся изучением условий максимальной эффективности действия. С другой стороны, побуждающим мотивом было также существование парадоксов эффективного действия: как часто для достижения данной цели мы применяем средства, казалось бы, совершенно неподходящие; как часто в интересах рационального действия необходимо сознательно ухудшить исходное положение, ибо без этого в конечном итоге ухудшение было бы еще более ощутимым. А разве не странно, что бывают такие положения, когда воздержание от действия тоже является действием, что минимальное вмешательство может вызвать огромные изменения, а максимум усилия приводит иногда к ничтожным результатам. Почему, например, в схватках борцов или боксеров партнер, обладающий меньшей силой, побеждает своего значительно более сильного, но менее техничного противника? И как это может быть, что кому-либо справедливо приписывают авторство определенного действия, даже в том случае, если он внешне не совершил его, причем часто на него возлагают ответственность... Все эти и тому подобные проблемы были весьма существенными.

5. Праксеология и наука об организации и руководстве целенаправленной деятельностью

Со временем праксеология сблизилась с так называемой наукой об организации и руководстве целенаправленной деятельностью. Оказалось, что люди, занимающиеся этой наукой, собственно говоря, занимаются праксеологической проблематикой, только в более узком разрезе, ограничиваясь кругом вопросов, имеющих первостепенное значение для организации и руководства коллективного труда в промышленности, торговле и управлении. Проблематика праксеологии стала наиболее общим, теоретическим разделом науки об организации и руководстве. Различные авторы, занимающиеся проблемами организации труда и его руководством, всегда волей-неволей обращались к праксеологической проблематике, разрабатывали ее по ходу дела, если хотели давать рекомендации с учетом всей широты их возможного применения. Мы имеем в виду Ле Шателье[8], у нас - Адамецкого[9] и многих других, а из современников - Бернара[10].

Сейчас никто из сведущих в этой области лиц не сомневается ни в неразрывной органической связи праксеологии и науки об организации и руководстве, ни в огромной общественной значимости выдвигаемой ими идеи "хорошей работы" (т.е. максимально эффективного действия, - прим.ред.).

Однако существуют различные мнения относительно важности проблематики, разрабатываемой этими науками. Есть энтузиасты праксеологии и ее универсальных рекомендаций в самой общей форме, однако находятся и такие теории хозяйственной деятельности, которые хотели бы получить организационные директивы максимально специализированные, пренебрегая общими рекомендациями. Я согласен с тем, что совет или предупреждение, данные в общей форме, приближаются по своему содержанию к трюизмам, к общеизвестным истинам. Тем не менее полезно заниматься праксеологией и преподавать ее в средних и специальных школах, а в особенности в учебных заведениях, готовящих будущих учителей. Ибо благодаря этому деятельность человека, усвоившего основные положения праксеологии, будет приближаться к идеалу действительно "хорошей работы". Если он имеет адекватные понятия для описания форм и элементов исполняемой работы, если проблематика "хорошей работы" известна ему и упорядочена в его сознании, в частности по ступеням ее абстракции, если, наконец, он знаком с принципами "хорошей работы" не только эмпирически, но и рационально, он сумеет точно выразить их и научить другого. А всему этому и учит праксеология.

Одним из наиболее общих аргументов, доказывающих полезность и необходимость популяризации и развития праксеологии, является то, что люди не только действуют, но и - в силу своей природы и необходимости - задумываются над совершаемыми действиями. Таким образом, если не имеется в сознании действующей личности рациональных праксеологических рекомендаций, то это не означает, что ему вообще незнакомы доктрины "хорошей работы", просто та доктрина, которой он руководствуется, менее рациональна, непродумана, ошибочна.

Таким образом, имеется альтернатива: хорошая или плохая праксеология. А основная задача развития рациональной праксеологии - противодействие нерациональной праксеологии, которая настойчиво стремится закрепиться в сознании людей, не обращающих надлежащего внимания на изучение принципов наиболее эффективного действия.