Существовало три закона процессуального законодательства конца ХVП - начала ХVШ в. Одним из них был Указ от 21 февраля 1697г. "Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных распросу и розыску...", главным содержанием которого являлась полная замена суда розыском. В апреле 1715г. вышло "Краткое изображение процессов или судебных тяжеб" (одним томом вместе с Артикулом воинским). "Краткое изображение" являлось военно-процессуальным кодексом, устанавливало общие принципы розыскного процесса. В нем закреплялась система судебных органов, а также состав и порядок формирования суда. В "Кратком изображении" содержатся процессуальные нормы; дается определение судебного процесса, квалифицируются его виды; дается определение новым институтам процесса того времени (салф кондукт, утверждение ответа); определяется система доказательств; устанавливается порядок составления оглашения и обжалования приговора; систематизируются нормы о пытках. Указом от 5 ноября 1723г. "О форме суда" была отменена розыскная форма процесса, вводится принцип состязательности процесса. Впервые требуется, чтобы приговор основывался на "приличных" (соответствующих) статьях материального закона. Изменения внесенные Указом "О форме суда" были не столь принципиальными. По сути указ был создан в развитие "Краткого изображения". Судебная система периода петровских реформ характеризовалась процессом усиления централизации и бюрократизации, развитием сословного правосудия и служила интересам дворянства.

Как мне удалось выяснить из прочитанного материала судебная реформа так же как и остальные деяния Петра была проникнута жесткостью и даже в некоторой степени сумасбродством. В прочем этому и не стоит удивляться, ведь таков был сам Петр. Но продолжу дальше свой рассказ.

Судебная реформа также явилась составным элементом ре­формы центральных и местных органов государственного аппарата. Судебную реформу Петр I начал проводить в 1719 г., когда были учреждены Юстиц-коллегия, надворные суды в губерниях и нижние суды в провинциях. Смысл реформы состоял в отделении суда от администрации, чтобы дать правовые га­рантии купцам и промышленникам от притеснений дворянской администрации. Однако идея отделения суда от администра­ции и вообще идея разделения властей, заимствованная с Запа­да, не соответствовала российским условиям начала XVIII в. Идея разделения властей свойственна феодализму в условиях нарастающего его кризиса, разлагающемуся под натиском буржуазии. В России буржуазные элементы были еще слишком слабы, чтобы «освоить» сделанную им уступку в виде суда, не­зависимого от администрации. На практике подданные видели власть в лице губернаторов и иных администраторов, им и об­жаловали решения надворных судов. Губернаторы вмешива­лись в судебные дела. Хаос во взаимоотношениях судов и ме­стных властей привел к тому, что в 1722 г. вместо нижних су­дов были созданы провинциальные суды в составе воеводы и асессоров (заседателей), а в 1727 г. упраздняются и надворные суды. Их функции передавались губернаторам. Дела по поли­тическим обвинениям (как уже говорилось выше) решались в органах политической полиции (Тайной канцелярии, Тайной экспедиции) и в Сенате, а нередко и лично императорами. Та­ким образом попытка судебной реформы в начале XVIII в. по­терпела неудачу.

Вновь к вопросу о судебной реформе правительство воз­вращается в 1775 г., когда в ходе губернской реформы были учреждены в губерниях и уездах новые судебные учреждения для каждого сословия отдельные. В уездах образованы были уездные суды для дворян и при них дворянская опека. Судом первой инстанции для государственных крестьян в уезде стала  нижняя расправа, а для городского населения судом - горо­довой магистрат. Судами второй инстанции в губернии явля­лись три сословных судебных учреждения: верхний земский суд (для дворян); губернский магистрат (для городского населения) и верхняя расправа (для государственных крестьян). Все судеб­ные дела, по замыслу законодателя, должны были завершаться на уровне губернии. Поэтому в каждой губернии создавались еще палаты уголовного и гражданского суда. Они являлись высшей апелляционной инстанцией для всех нижестоящих со­словных судов. Высшей кассационной инстанцией для всех су­дов империи стал Сенат, в котором были образованы уголовно-кассационный и граждански-кассационные департаменты. Юстиц-коллегия стала органом судебного управления (подбор кадров, материальное обеспечение), хотя иногда она рассмат­ривала в порядке надзора отдельные дела.

Таким образом, судебные органы были отделены от адми­нистрации, хотя и не полностью. Так, мелкие уголовные и гра­жданские дела рассматривались в управах благочиния и ниж­них земских судах - полицейских учреждениях. Сенат тоже яв­лялся не только высшей судебной инстанцией, но и органом управления, контролировавшим административные органы. Судебная система, созданная при Екатерине II, просущество­вала до судебной реформы 1864 года. Она была чрезмерно громоздка и отличалась множеством инстанций, исключитель­ной волокитой и взяточничеством.

3.2 Правовое положение сословий

Московские цари понимали пагубность сословной розни и пытались согласовывать мнение власти с позициями сословий. Политика Петра I была совсем иной. Сословные мнения его не интересовали, он стремился, чтобы все подданные выполняли волю верховной власти. В результате русское общество было непримиримо разделено на высшие и низшие слои, возможности компромиссов терялись, усиливалась гегемония помещиком над крестьянами, государства - над посадами.

1. Дворяне

Родовая градация среди феодалов при Петре I стирается. Отменены были при Петре и чины (окольничий, боярин). Для незнатных лиц жалуется титул графов. Под влиянием войны С. Разина правительство усиливает чистку дворянского сословия, в массовом порядке переводит служилых людей в разряд государственных крестьян.

Пётр I стремился к достижению юридически обособленных сословий. Нуждался в оформлении статус чиновничества. Первоначальное название «шляхество» в феодальной среде не прижилось и вскоре было заменено старым термином «дворянство». Указ 1714 г. завершил нивелировку положения феодалов всех рангов. Вотчина и поместье отныне уравнивались в правах, наследство переходило одному сыну, остальные должны были поступить на государственную службу. В январе-феврале 1714 г. было предписано обязательное обучение детей дворян, дьяков и т. д. Под угрозой крупного штрафа. С пятнадцатилетнего возраста дворянских детей определяли на воинскую службу рядовыми (в основном в гвардию). Лишь в дальнейшем они получали офицерские чины[12].

Табель о рангах 1722 г. разделил все воинские и гражданские чины на четырнадцать разрядов, от высшего - фельдмаршала и канцлера до низшего - адъютанта при лейтенантах и регистратора в коллегиях. Например, чин генерал-майора соответствовал полковнику гвардии, президенту коллегии, обер-прокурору на гражданской службе. Разделению на придворные ранги подлежали и женщины в соответствии с положением мужей и отцов (гофдамы, камер-девицы и т. д.). Расписывалось прохождение службы от низших чинов к высшим, порядок получения высших рангов («которые знатные услуги окажут, то могут за свои труды производиться выше»). Право на высший чин давало получение образования. Достижение определённого чина давало право на личное (для себя) дворянство, более высокого - на потомственное дворянство (для детей). Табель утверждал для дворян получение гербов, а подвергнутых пытке или наказаниям «за тяжкие преступления» лишали «титула и ранга».

Помимо обособленного дворянства Пётр I в основных чертах сформировал и бюрократию, служившую за денежное жалованье.

Правовой статус дворянства был существенно изменён принятием Указа о единонаследии 1714 г. Этот акт имен несколько последствий:

Юридическое слияние таких форм земельной собственности, как вотчина и поместье, привело к возникновению единого понятия «недвижимость». На её основе произошла консолидация сословия. Появление этого понятия привело к выработке более точной юридической техники, разработке правомочий собственника, стабилизации обязательственных отношений.

Установление института майората - наследования недвижимости только одним старшим сыном, не свойственного русскому праву, целью которого было сохранить от раздробления земельную дворянскую собственность. Реализация нового принципа приводила к появлению значительных групп безземельного дворянства, вынужденного устраиваться на службу по военной или гражданской линии. Это положение Указа вызвало наибольшее недовольство со стороны дворян (было упразднено уже в 1731 г.).

Превратив поместье в наследственное землевладение, Указ вместе с тем нашёл новый способ привязать дворянство к государственной службе - ограничение наследования заставляло его представителей служить за жалованье. Очень быстро стали формироваться многочисленный бюрократический аппарат и профессиональный офицерский корпус.

2. Служивое сословие

Борьба со шведами требовала устройства регулярной армии и Пётр понемногу перевёл на регулярную службу всех дворян и служивых людей. Служба для всех служивых людей стала одинаковой, они служили поголовно, бессрочно и начинали службу с низших чинов.

Все прежние разряды служивых людей были соединены вместе, в одно сословие - шляхтехство. Все нижние чины (как знатные, так и из “простого люда”) одинаково могли дослужиться до высших чинов. Порядок такой выслуги был точно определён “Табелем о рангах” (1722 г.). В “Табели” все чины были распределены на 14 рангов или “чинов” по их служебному старшинству. Каждый, достигший низшего 14 ранга, мог надеяться занять высшую должность и занять высший ранг. “Табель о рангах” заменил принцип родовитости принципом выслуги и служебной пригодности. Но Пётр сделал выходцам из высшего старого дворянства одну уступку. Он позволил знатной молодёжи поступать по преимуществу в его любимые гвардейские полки Преображенский и Семёновский.

Пётр требовал, чтобы дворяне обязательно учились грамоте и математике, а не обученных лишал права жениться и получить офицерский чин. Пётр ограничил землевладельческие права дворян. Он перестал давать им поместья из казны при поступлении на службу, а предоставлял им денежное жалование. Дворянские вотчины и поместья запретил дробить при передачи сыновьям (закон “О майорате”, 1714). Меры Петра относительно дворянства отягчали положение этого сословия, но не меняли его отношения к государству. Дворянство и прежде и теперь должно было расплачиваться за право землевладения службой. Но теперь служба стала тяжелее, а землевладение стеснённее. Дворянство роптало и пробовало облегчить свои тяготы. Пётр же жестоко карал попытки уклониться от службы.

3. Городское сословие (посадские и городские люди)

До Петра городское сословие составляло очень малочисленный и бедный класс. Пётр хотел создать в России городской экономически сильный и деятельный класс, подобный тому, что он видел в Западной Европе. Пётр расширил городское самоуправление. В 1720 году был создан главный магистрат, который должен был заботиться о городском сословии. Все города были разделены по числу жителей на классы. Жители городов делились на “регулярных” и “нерегулярных” (“подлых”) граждан. Регулярные граждане составляли две “гильдии”: в первую входили представители капитала и интеллигенции, во вторую - мелкие торговцы и ремесленники. Ремесленники делились на “цехи” по ремёслам. Нерегулярными людьми или “подлыми” назывались чернорабочие. Город управлялся магистратом из бургомистров, избираемых всеми регулярными гражданами. Кроме того, городские дела обсуждались на посадских сходах или советах из регулярных граждан. Каждый город был подчинён главному магистрату, минуя всякое другое местное начальство.

Несмотря на все преобразования, русские города так и остались в том же жалком положении, в каком были и раньше, причина этого - далёкий от торгово-промышленного строй русской жизни и тяжелые войны.

4. Крестьянство

В первой четверти века выяснилось, что подворный принцип налогообложения не принёс ожидаемого увеличения поступления податей.

В целях повышения своих доходов помещики сселяли несколько крестьянских семей на один двор. В результате, во время переписи в 1710 году выяснилось, что число дворов с 1678 года сократилось на 20 % (вместо 791 тыс. дворов в 1678 году - 637 тыс. в 1710). Поэтому был введён новый принцип обложения. В 1718 - 1724 гг. осуществляется перепись всего податного населения мужского пола независимо от возраста и работоспособности. Все лица, внесённые в эти списки (“ревизские сказки”), должны были платить по 74 коп. подушной подати в год. В случае смерти записанного, подать продолжали платить до следующей ревизии семья умершего или община, в которую он входил. Кроме того, все податные сословия, за исключением помещичьих крестьян, платили государству по 40 коп. “оброка”, что должно было уравновесить их повинности с повинностями помещичьих крестьян.

Переход к подушному обложению увеличил цифру прямых налогов с 1.8 до 4.6 млн., составляя более половины бюджетного прихода (8.5 млн.). Подать была распространена на целый ряд категорий населения, которые её до этого не платили: холопов, “гулящих людей”, однодворцев, черносотенное крестьянство Севера и Сибири, нерусских народов Поволжья, Приуралья и др. Все эти категории составляли сословие государственных крестьян, и подушная подать для них была феодальной рентой, которую они платили государству.

Введение подушной подати увеличило власть помещиков над крестьянами, так как представление ревизских сказок и сбор подати был поручен помещикам.

Наконец, помимо подушной подати, крестьянин платил огромное количество всевозможных налогов и сборов, призванных пополнить казну, опустевшую в результате войн, создания громоздкого и дорогостоящего аппарата власти и управления, регулярной армии и флота, строительства столицы и других расходов. Кроме этого государственные крестьяне несли повинности: дорожную - по строительству и содержанию дорог, ямскую - по перевозке почты, казённых грузов и должностных лиц и т.д.

Итак, в конце царствования Петра Великого очень многое изменилось в жизни сословий. Дворяне стали иначе служить. Горожане получили новое устройство и льготы. Крестьянство стало иначе платить и на частных землях слилось с холопами. А государство продолжало смотреть на сословия так же, как и ранее. Оно определяло их жизнь повинностью, а не правом. Все подданные жили не для себя, а “для государева и земского дела”, должны были быть послушным орудием в руках государства.

5. Холопы

В XVII в. холопы облагались государственными повинностями, многие из них оседали на земле и платили к концу века подворную подать. В процессе переписи 1719 г. помещики скрывали часть холопов, и поэтому Пётр I приказал включить всех холопов в состав тяглого населения. Это привело к окончательному уничтожению холопства и приравниванию их к категории крестьян.[13]

Глава 4

Право при Петре I

4.1 Систематизация правовых норм и первые попытки кодификации.

Большое число издаваемых актов требовало систематизации и кодификации. С 1649 по 1696 г. было принято более полутора тысяч актов, имевших силу закона. За период правления Петра I было принято более трех тысяч правовых актов. Возникали серьезные трудности в обобщении и толковании этих разнородных и взаимоисключающих норм. Принцип законности не мог проводиться последовательно. Дополнительные трудности создавали недостаточная информация о новых актах, несвоевременная их публикация.

Незнание закона субъектами, в отношении которых он действовал, было обычным явлением. В целим публиковалось не более половины всех издаваемых актов, тираж был небольшим.

     Петровские преобразования потребовали более решительного формирования корпуса правоведов – при этом был заимствован западный путь их подготовки: не через практику и опыт правоприменительной работы, а через обучение теоретическим основам юриспруденции. Уже с конца XVII в. принимается ряд энергичных мер как для упорядочения законодательства, так и для развития теоретической юриспруденции.

     Первая попытка (после Соборного Уложения 1649 г.) систематизации правовых норм была сделана учрежденной в 1700 г. Палатой об уложении. Главной задачей органа  стало приведение в соответствие с Судебниками и Соборным Уложением всего массива вновь принятых нормативных актов. Вторая задача заключалась в обновлении судебной и управленческой практики путем включения в нее новых норм права.

Работа Палаты продолжалась до 1703 г., когда в целом был закончен проект Новоуложенной книги. Проект сохранял структуру Соборного Уложения (25 глав), но его нормы существенно обновились. В целом работа, проведенная Палатой об уложении, была первым опытом по систематизации права.

Кодификационная работа началась позже. В 1714 г. готовился пересмотр Соборного Уложения, судьям предписывалось решать  дела только на основе норм Уложения и не противоречащих ему указов. Специальной комиссии поручалось свести все последующие (после 1649 г.) указы и приговоры в сводные сборники. Работу должна была проводить канцелярия Сената.

     В 1718 г. в докладе Юстиц-коллегии было предложено принять в качестве источника новых правовых норм шведские законы, включив в единый свод Соборное Уложение, новые указы и шведский кодекс. Сенату было указано окончить кодификационную работу (с учетом иностранного законодательства) к концу 1720 г.

     Источниками этой кодификации были Соборное Уложение 1649 г., Кормчая книга, указы, Военный и Морской уставы, шведские и датские законы. Главным направлением кодификационной работы в это время было выделение норм, направленных на укрепление и защиту государственного интереса.

     С 1720 по 1725 г. Уложенной комиссией было проведено более двухсот заседаний. Наконец, в 1725 г. проект нового Уложения был закончен. Он включал 4 книги: «О процессе, то есть о суде, месте и о лицах, к суду принадлежащих»; «О процессе в криминальных, розыскных и пыточных делах»; «О злодействах, какие штрафы и наказания следуют»; «О цивильных или гражданских делах и о состоянии всякой экономии» (о земле, торговле, опеке, брачном праве, наследовании).

     Итак, результатами кодификационной работы первой четверти XVIII века стали:

1. Утвержденные в 1714 г. и изданные в 1715 г. Воинские Артикулы, свод военно-уголовного законодательства, относящегося преимущественно к области материального, а не процессуального права. По своей структуре этот кодекс перенял родовую классификацию правовых норм (по роду деяния) с внутренней иерархией по важности деяния. Каждый артикул описывал отдельный вид правонарушения и назначал определенную санкцию;

2. Утвержденный в 1720 г. Генеральный регламент, или Устав коллегиям, охватывал всю сферу нового административного законодательства. При подготовке регламента была осуществлена рецепция иностранного права: в его основу был положен шведский Канцелярский устав 1661 г. Структура регламента ориентировала на объекты регулирования: положения об обязанностях и должностях коллегий и государственных учреждений вообще, определенные сферы и формы их деятельности, установление состава и категории служащих, норм административной ответственности;

3. Кодификация норм частного права, почерпнутых из Указа о единонаследии и последующих актов о наследовании. Сводный документ, получивший название Пункты о вотчинных делах (1725 г.), был обобщением судебной практики и толкованием закона по вариантам правоприменения, дополнявшим и изменявшим предшествующее законодательство о наследовании.

     Как я уяснил из прочтенного материала, опыт кодификационной работы первой четверти XVIII в. показал, что развитие права стремилось к созданию отраслевого деления, для чего и создавались отдельные своды норм. Своды троились на систематизации, рецепции и обобщении практики правоприменения.

4.2 Гражданское право

Важнейшую роль в условиях феодализма играло право собственности на землю и крепостных крестьян. Указ Петра I о единонаследии 1714 г. отменил различия в правовом режиме вотчин и поместий и установил для феодальных земельных владений единый правовой режим недвижимой собственности. В распоряжении ею устанавливались серьезные ограничения. Суть этих ограничений заключалась в следующем.

Во-первых, завещать ее можно было только од­ному из сыновей, а при отсутствии сыновей - одной из доче­рей, т.е. недвижимость не должна была дробиться. Во-вторых, ее нельзя было закладывать, а продавать только в порядке ис­ключения и с разрешения властей и уплатой высокой пошли­ны.

Для чего   же были введены такие ограничения? А направлены эти нововведения были на сохранение экономического по­ложения дворянства. Право собственности на землю являлось по-прежнему одной из важнейших привилегий дворянства, но это право по-прежнему было связано с обязанностью службы. Однако, учитывая интересы развития промышленности, пра­вительству Петра I пришлось пойти еще на некоторые отступ­ления от дворянского исключительного права - привилегии на землю. Указом 1719 г. о Берг-привилегии разрешено было не только дворянам, но и купцам и «всяких чинов» людям искать минералы на любой земле, в том числе и частновладельческой и строить рудники и заводы по добыче и переработке найден­ных полезных ископаемых. Правда, владелец земли имел пре­имущественное право поиска и разработки полезных ископаемых.

     Но если он не воспользовался своим правом, то он полу­чал лишь 1/з2 от дохода от рудников и заводов, построенных на его земле. Дворянство с неудовольствием встретило все эти ограничения их владельческих прав и боролось за их отмену. Уже' в 173 г., воспользовавшись правительственным кризисом при вступлении на престол Анны Ивановны, дворяне добились отмены ограничений в наследовании имений, их залога и прода­жи. Что касается прав купцов на строительство заводов и покупку земли под них, то тут правительство колебалось (то запрещало купцам покупать землю, то вновь разрешало), однако, в 1782 г. дворяне добились у Екатерины II указа о праве земле­владельца не только на землю, но и ее недра (т.е. по существу отменялась Берг-привилегия Петра I)[14].

Можно сказать о том, что здесь Законодатель, ориентируясь на западный правовой опыт, пытался внедрить принцип майората, при котором наследовал старший сын. Русская традиция стояла на стороне младшего сына, по обычаю наследовавшего отцу. Практика избрала компромиссный путь - наследование одного сына по выбору завещателя. Остальные дети получали доли движимого имущества в рамках завещательного распоряжения.

Дочери наследовали недвижимость по завещанию и только при отсутствии сыновей.

При отсутствии детей вообще недвижимое имущество по завещанию могло быть передано родичам (родственникам, носящим ту же фамилию, что и наследодатель, т.е. в прежней терминологии - "в род"). Движимое имущество в любых долях могло быть разделено между любыми претендентами, завещатель дает его "кому захочет". Индивидуальная свобода завещания заметно увеличилась по сравнению с порядком наследования в предыдущий период.

     Закон по-прежнему допускал юридическую фикцию из эпохи поместных наследований. Для того чтобы недвижимость перешла к дочери, ее муж должен принять фамилию наследодателя, в противном случае недвижимость переходила государству (имущество считалось выморочным).

     Однако, право наследования возникало не только по завещанию. При отсутствии завещания в силу вступал законный порядок наследования и майоратный принцип здесь был непререкаем: недвижимость наследовал старший сын, а движимое имущество делилось поровну между остальными сыновьями, В 1731 г. главные положения Указа о единонаследии отменяются. С этого времени наследование по закону регламентируется следующим образом: недвижимость переходит ко всем           сыновьям в равных долях, дочери получают одну четырнадцатую, а вдова - одну восьмую, из движимого имущества дочерям выделяется одна восьмая, а вдове - одна четвертая доля. При этом родовое недвижимое           имущество (майоратное) переходит только к наследникам по закону.

В завещании наследодателю предоставлялась большая свобода распоряжения: кроме майоратных и заповедных имуществ, он мог перераспределять наследственную массу по своему усмотрению.

Указ о единонаследии внес изменения и в сферу семейного права. Был повышен брачный возраст для мужчин - до двадцати лет, для женщин - до семнадцати лет.

Указ о вольностях дворянских 1762 г., а затем Жалованная грамота дворянству 1785 г. отменили обязательную службу, дворян и право государства отобрать землю за отказ от служ­бы.

Другим важнейшим монопольным правом - привилегией дворянства являлось право на владение крепостными крестья­нами. Но и здесь правительству во имя интересов обеспечения промышленности рабочей силой пришлось пойти на некото­рые отступления от этой дворянской монополии: разрешим, заводчикам покупать населенные деревни к заводам, чтобы крестьяне этих деревень работали на заводах в качестве поссчсионных.

Государство гарантировало право собственности заводчи­ков на их предприятия и их продукцию. Однако предприятия по добыче золота и серебра (их нашли в начале XVIII в. на Урале) считались принадлежащими государству и только персонально данными во владение и пользование владельцам. Их продук­ция должна была продаваться государству по государственным ценам.

     Итак, как я выяснил, в гражданском праве были введены существенные изменения. Сохранялось право родового выкупа, срок которого был сокращен в 1737 г. с сорока до трех лет. Положение Указа о единонаследии, касающееся нераздельности имущества с вытекающими отсюда последствиями для оставшихся без земли дворян, стесняло свободу распоряжения недвижимостью. Чтобы преодолеть ограничения практика выработала ряд юридических фикций: введение подставных лиц, заключение дополнительных или незаконных сделок и т.п. 1719 г. добыча полезных ископаемых, "обнаруженных на частных землях", становится прерогативой государства.

         В 1772 г. монополия государства на недра и леса была отменена. Важной областью зарождения элементов капитализма (без          которых невозможно установление абсолютизма) стало мануфактурное производство . Но свободного рынка труда не было.

     Был установлен порядок приписки к мануфактурам государственных крестьян (в государственном секторе экономики) и покупки крестьян с землей при обязательном использовании их труда на мануфактурах (в частном секторе). Эти категории крестьян получили наименование приписных и посессионных (1721 г.).

     Право собственности приобретателей было и здесь ограничено: запрещалось закладывать эти деревни, а их приобретение разрешалось лишь с ведения высоких компетентных органов (Берг- и Мануфактур-коллегий) .

В 1782 г. право промышленников, выходцев из мещан и крестьян, приобретать населенные деревни отменяется и вновь монопольным собственником населенных земель становится дворянство.

     Наиболее распространенными видами товарищеских объединений стали простые товарищества, товарищества по вере. В акционерные компании российские предприниматели входили вместе с иностранными пайщиками. В законе начинают формироваться понятия юридического лица и корпоративной собственности.

     Развитие товарно-денежных отношений, мануфактур и ре­месла отражалось и на обязательственном праве: широко практиковались договоры купли-продажи, мены, дарения, найма имущества, поставок, подряда и т.д. Многие из этих до­говоров (в частности купли-продажи недвижимости) должны были совершаться только в письменном виде и оформляться особыми документами - купчими крепостями. Все еще сущест­вовали некоторые ограничения на продажу недвижимости (о чем говорилось выше). Ограничены были права мещан. Полу­чил распространение договор личного найма и не только для домашних услуг, но и для работы в промышленности. Крестьяне, отпущенные на оброк, могли заключать такие договоры  только с письменного разрешения помещика и на срок, указанный в разрешении. Получил развитие договор товарищества.

     И по сей день обязательственные отношения занимают существенную, можно сказать основную нишу в гражданском праве.  Гражданское право и в эпоху Петра и в наши дни являлось важнейшим правом. Именно поэтому изменения, введенные Петром I коснулись и обязательственных правоотношений. Далее речь пойдет об обязательственных отношениях в эпоху Петра I.

     Обязательственные правоотношения носили сословный характер. Так, податные сословия были практически лишены права приобретать населенные земли. Различные правовые последствия наступали при неисполнении обязательств. Государство жестоко регулировало договорные правоотношения. Заключение сделок в отношении фабрик и заводов допускалось только с разрешения Мануфактур - и Берг-коллегий. Письменные договоры (в столицах) регистрировались в Оружейной палате, Ратуше и Юстиц-коллегии. Крепостным (нотариальным) порядком оформлялись договоры о недвижимом имуществе. Дарение недвижимого имущества запрещалось. Указ о единонаследии не предусматривал обмен имениями.

     Государство через полицию, местные органы управления, ратушу и магистраты в городах активно регулировало торговлю, особенно в Петербурге, куда товары поначалу везли неохотно. Оптовые перекупщики товара на пути в Петербург преследовались. После пожаров ограничивалась цена на строительные материалы. Для стимулирования деятельности Петербургского порта была сокращена заграничная торговля через Архангельск.

        Договор личного найма заключался для выполнения работ по дому, на земле, в промыслах, цехах, мануфактурах, заводах и         торговых предприятиях.

     Были установлены ограничения на договора заключение личного найма. Несовершеннолетние могли наниматься на работу с согласия своих отцов, женщины – с разрешения мужей, для крепостных требовалось наличие разрешительного документа от помещиков или управляющих имениями. Эти договоры регистрировались в полицейских органах. Широкое развитие получили договоры подряда и поставки.

     Договор подряда, ранее уже известный русскому законодательству, в условиях государственного промышленного протекционизма, дополняется договором поставки заказчиком, в котором, как правило, являлись государство, его органы или крупные частные и смешанные компании.

     Такие договоры на постройку, ремонт, поставку материалов и т.п., заключенные с казной, гарантировались поручителем. Поручительством обеспечивался и договор займа. Договор займа с развитием денежной системы и корпуса ценных бумаг (закладных, акций, купчих, векселей и пр.) приобретает новые черты. Закон формально запрещал взимать проценты по займам, только в 1754 г. официально устанавливаются шесть процентов годовых. На практике же проценты взимались и раньше. Займ часто связывался с залогом, когда гарантией уплаты долга становился заклад земли или движимого имущества. Создается кредитная (заемная) система учреждений во главе с заемным банком. С 1729 г. развивается система частного кредита, купцы получили право обязываться векселями. Вексель (по Вексельному уставу) становился ценной бумагой на предъявителя, включающейся в денежный оборот.

Договор поклажи заключался крепостным порядком, но военнослужащие могли оставить вещи на хранение без оформления договора, а утрата этих вещей хранителем рассматривалась как хищение.

Договор поклажи на движимое имущество заключался любыми субъектами, кроме монахов, которым Духовный регламент запрещал брать на хранение деньги и вещи.

Интенсивный рост компаний в начале XVIII в. обусловил развитие договора товарищества. Заключение и исполнение этого договора происходило под надзором Мануфактур - и Берг-коллегий. Правительство оказывало содействие в исполнении договорных обязательств. Однако четких форм организации товарищества выработано не было. В целом же в регулировании обязательственных правоотношений проявлялась тенденция к процедурной формализации. Государство, поощряя предпринимательство, активно регулировало рыночные отношения.

     Договор купли-продажи регулировал перемещение любых объектов собственности (движимой и недвижимой). Ограничения, налагаемые монополистической политикой государства, касались как предмета договора (запреты продавать родовую недвижимость, некоторые виды полезных ископаемых), так и его условий (установленные сроки для выкупа родовых имуществ, ограничение круга субъектов, приобретающих недвижимость и крестьян). Обман, заблуждение и принуждение, допущенные при заключении договора, являлись основаниями для его аннулирования. Предусматривалась купля-продажа с рассрочкой платежа ("в кредит"), выплатой аванса или предоплаты ("деньги вперед"). Общие положения договора купли-продажи распространялись на договор поставки.

4.3 Брачно-семейные отношения

Расширялось государственное регулирование брачно-семейных отношений. В 1702 г. было узаконено как обязательный церковный обряд обручение, которым завуалировался имущественный характер совершаемой при этом письменной сделки. Если в установленный шестинедельный срок от сговора до венчания сторона отказывалась от заключения брака, имущественных последствий (предусматривавшейся ранее – неустойки) не следовало.

     Указом о единонаследии 1714 г. брачный возраст для женихов устанавливался в 20 лет, для невест – 17. При общей тенденции к введению свободного волеизъявления вступивших в брак, этим указом, напротив, устанавливались некоторые цензовые ограничения. Указ 1722 г. содержал запрет недорослям, признанным Сенатом умственно отсталыми («дуракам», по терминологии указа 1722 г. «О свидетельствовании дураков в Сенате»), вступать в брак. Родители утрачивали право принуждать детей к бракосочетанию. В то же время запрещалось флотским офицерам жениться без согласия начальства. В брак запрещалось вступать близким родственникам и умалишенным ("дуракам",  по терминологии указа 1722 г. "О свидетельствовании дураков в Сенате"[15]).

На вступление в брак требовалось согласие родителей брачующихся и начальства для военнослужащих, а также знание арифметики и геометрии для дворян. Крепостные вступали в брак с дозволения господ. По закону требовалось свободное согласие брачующихся.

Признавался только церковный брак. С 1721 г. разрешено было заключать смешанные браки с христианами других конфессий (католиками, протестантами), брак с иноверцами запрещался.

     Поводы для расторжения брака предусматривались следующие: политическая смерть и ссылка на вечную каторгу, безвестное отсутствие одного из супругов в течение трех лет, поступление в монашество, прелюбодеяние одного из супругов, неизлечимая болезнь или импотенция, покушение одного из супругов на жизнь другого, недоносительство о готовящемся преступлении против монарха.

     В 1753 г. специальным актом закрепляется раздельность обязательственных прав супругов, подчеркивается свобода одного из них от долгов и обязательств, принятых другим.

     В отношении детей родители пользовались почти такой же властью, как и раньше: их можно было наказывать, отправлять в монастырь и отдавать в работу на срок по найму.

    По закону отец должен был содержать своих незаконнорожденных детей и их мать, однако незаконнорожденные дети не имели имущественных прав и не могли претендовать на участие в наследовании по закону.

Двоеженство (в том числе дозволяемое ранее военнопленным) запрещалось. Дети, рожденные от второго брака, признавались незаконнорожденными. Синод допускал заключение не более трех браков (при законном расторжении предыдущих). Женам ссыльнокаторжных разрешалось вступать во второй брак, т.к. приговоренные к ссылке на каторжные работы лишались прав состояния. С 1721 г. разрешено было заключать смешанные браки с христианами других конфессий (католиками, протестантами), брак с иноверцами запрещался.

Супружеские обязанности прекращались с пострижением обоих супругов (не моложе 50-60 лет) в монашество. Поводы для расторжения брака предусматривались следующие: политическая смерть и ссылка на вечную каторгу, безвестное отсутствие одного из супругов в течение 3-5 лет, неизлечимая болезнь или импотенция, покушение одного из супругов на жизнь другого.

Усилилась тенденция к раздельности имущества супругов. Так, в исключительном владении мужа были купленные им вотчины, в собственности жены оставалось приданное.

Развивается институт опеки. По указу 1714 г. опекунство над малолетними членами семьи возлагалось на наследника недвижимого имущества. Опека устанавливалась над несовершеннолетними детьми и продолжалась до их совершеннолетия. Совершеннолетие наступало для наследников недвижимости в 20 лет, для наследников движимого имущества в 18 лет (для женщин – в 17). Опекун распоряжался всем имуществом опекаемых.

Для недорослей в возрасте от 17 до 21 года могло устанавливаться попечительство. Попечительство распространялось только на распоряжение недвижимым имуществом, всем остальным мог распоряжаться подопечный.

По акту 1724 г. опека устанавливалась магистратом. Опека могла устанавливаться также над умалишенными и патологически жестокими помещиками.

4.4 Административно-полицейское право

В первой четверти XVIII в. интенсивно развивалось административно-полицейское право, которое оформляется в качестве самостоятельной отрасли и позднее получает официальное название полицейского права. Законотворчество и правоприменение в области административных (полицейских) правоотношений частично рассматривалось при характеристики политического режима, правового статуса населения, а также органов управления, регулярной полиции. «Пункты генерал-полицмейстеру» 1718 г., инструкции московской полиции 1722 г., «Регламент или устав Главного магистрата» 1721 г. были, по сути, административными кодексами. В них регулировались организация управления, воздействие государства на проживающих, правила поведения в городах, определялись санкции за правонарушения. Эти крупные законы дополнялись и конкретизировались многочисленными законодательными и подзаконными актами.

В законодательных актах и в практической деятельности административно-полицейских органов существенное место занимала борьба с беглыми (бежали крестьяне и дворовые люди – от владельцев, работные люди – со строительства и заводов, солдаты и рекруты – с воинской службы). Суровые указы о поимке и жестоком наказании сбежавших перемежались с указами, в которых обещалось прощение добровольно вернувшимся из бегов.

Полиции предписывалось вести строгий учет жителей, регистрировать всех прибывших в город и нанимавшихся на работу. Документы, удостоверявшие личность, выдавались различными государственными учреждениями и частными владельцами.

При утере документа человека следовало возвратить на прежнее место жительства. За «вольных людей», в том числе пришедших в город на заработки, могли поручиться другие свободные люди – в этом случае составлялись «поручные записи», предусматривалась и круговая порука для артелей[16]. Таким вольным людям было «велено» оставаться там, где они находились, по сути, происходило их закрепление. За составление фальшивых («воровских») отпускных писем или задержание по таким отпускным людей предусматривалось битье виновных кнутом и взыскание с них «зажилых денег», т.е. возмещение прямого и косвенного ущерба, нанесенного прежним владельцам. Регистрация прибывших в Москву с конца XVII в. производилась в Земском приказе, а каменных дел мастеров и артелей каменщиков – в Каменном приказе. Поручные записи могли оформляться площадным подьячим на Красной площади, а регистрацию в приказе имел право проводить дьяк или старый подьячий. Без такого оформления проживание и работа в столице запрещалась.

Вводился централизованный учет крепостных людей. Частновладельческие крестьяне могли проживать в городах со своими владельцами без каких-либо документов. В XVIII в. дезертирство и самовольные уходы крестьян и работных людей участились, борьба с этим явлением ожесточалась. Указом от 19 февраля 1721 г. предусматривалось отнятие деревень у землевладельцев, виновных в держании беглых крестьян. За составление подложных отпускных писем вводилось вырывание ноздрей и ссылка на вечные каторжные работы.

Устанавливается жесткое преследование всех, не занятых постоянным трудом и без достаточных оснований находившихся вне постоянного места жительства. В Пунктах от 25 мая 1718 г. предписывалось: «накрепко смотреть приезжих, какие люди». За утайку постояльцев или сообщение неправильных сведений о них хозяевам угрожали ссылкой на галеры и конфискацией всего имущества.

Документы, удостоверявшие личность в то время, не были надежными, поэтому для обозначения лиц, осужденных за тяжкие преступления, применялось клеймение.

Важнейшее значение в учете и документировании населения имел подписанный 6 июня 1724 г. Петром I законодательный акт, имевший название «Плакат». Изданный в условиях катастрофического финансового положения страны Плакат регулировал взимание подушной подати и правовое положение воинских подразделений, расквартированных в регионах, для более полного налогового сбора и пресечения волнения крестьян. С Плакатом справедливо связывают и установление единой паспортной системы для податного сельского населения. Крестьянам разрешалось наниматься на работу «для прокормления» в пределах своего уезда. В этом случае помещик, а при его отсутствии – приказчик и приходской священник, могли выдавать «письменные отпуска». С этим отпуском крестьянин мог работать и в другом уезде, но не далее 30 верст от своего дома. Для отхода в более отдаленные места крестьянин с отпускным письмом от помещика должен был явиться к земскому комиссару, который выдавал «пропускное письмо», подписанное им и полковником расквартированного в из уезде полка и скрепленное печатью.

Купцам, как и прежде, выдавали проезжие грамоты. Военнослужащим, временно отпущенным со службы, выдавались «письменные отпуска», а уволенным со службы – «абшиды». Документом, удостоверявшим личность иностранцев, прибывших в Россию, а также отъезжавших за границу русских подданных, в первой четверти XVIII в. становится «пашпорт», иногда называемый также «пас»[17]. «Пашпорта» иностранцев следовало представлять для регистрации в полицмейстерской канцелярии, из которой после проверки направлять в те коллегии, которые были заинтересованы  в проживании иностранцев в России.

Законодательные акты содержали правила благоустройства, строительные нормы. Внедрялись строгие противопожарные правила. Все более расширялись правила проезда по городу. Вводились строгие санитарные правила, определялся порядок захоронения, при эпидемиях устанавливались жесткие карантинные ограничения. Недоброкачественные продукты подлежали изъятию и уничтожению.

Административные правонарушения не обособлялись ни в законодательных актах, ни в правоприменительной практике. Ответственность за них была столь же суровой, как и за уголовные преступления. Не выделялся и административный процесс.

4.5 Уголовное право

Интенсивно развивалось уголовное право. За время царствования Петра I, по подсчетам исследователей, было издано 392 законодательных акта уголовно-правового характера. Крупнейшим нормативным уголовно-правовым законодательным актом был «Артикул воинской с кратким толкованием» 1715 г., издание которого определило оформление уголовного права в качестве самостоятельной отрасли. Все новые законодательные акты, как правило, ужесточали, расширяли и конкретизировали уголовные репрессии, предусмотренные Соборным Уложением 1649 г.

Усиление государственного регулирования общественных отношений определило и само понятие преступления. В указе 1714 г. записано: «Все то, что вред и убыток Государству приключить может – суть преступление». Преступления более четким образом делились на государственные и партикулярные (частные).

В конце XVII -  первой четверти XVIII вв. углубляется дифференциация преступных деяний по стадиям совершения преступления (в законах подробнее представлены преступные намерения, в том числе уголовный умысел, приготовление преступления, оконченное и неоконченное покушения), по соучастию в преступлении (наряду с подстрекателями, организаторами и исполнителями наказывались попустители, укрыватели, недоносители), по обстоятельствам, отягчавшим или смягчавшим вину. Так, отягчавшим вину обстоятельством признавалось опьянение, сам факт которого рассматривался преступным. Смягчавшими вину обстоятельствами были явка с повинной, малолетство, состояние аффекта и «непривычка по службе». Душевная болезнь освобождала от наказания.

Основательно был разработан в законодательстве институт необходимой обороны. Вред, причиняемый нападавшему, должен быть соразмерен нападению. При этом учитывались все обстоятельства. Не считалось необходимой обороной убийство, совершенное зачинщиком драки. Деяния, совершенные в состоянии крайней необходимости (сдача крепости, обороняемой «до последнего человека», кража пищи от крайнего голода), наказывались мягче или не наказывались совсем.

4.6 Виды преступлений

Итак, какие же существовали виды преступлений?

1) Особо опасными рассматривались государственные преступления, так называемые по «первым двум пунктам» (имелись в виду пункты царского указа – о всяком злом умысле против персоны его величества или измене, о возмущении и бунте). К ним по тяжести примыкало похищение казны.

Жестокому наказанию подлежали лица, обнажившие шпагу вблизи места пребывания царя, а также находившиеся там неправомерно или не снявшие шапок по пути его следования, или непристойно державшие себя.

Жестоко каралась измена государю. Самозванец, объявивший себя царевичем Алексеем Петровичем, был живым посажен на кол. Смертной казни подлежали изменники – военнослужащие и лица, подстрекавшие к бегству за границу или организовавшие переход.

2) Как и прежде, на первом месте в законах и формально самыми тяжкими преступлениями назывались деяния, направленные против господствовавшей религии и церкви. Старообрядцев, упорно отвергавших официальную церковь, называли раскольниками и высылали в отдаленные места и монастыри. Церковный раскол был приравнен к ереси, и самые стойкие старообрядцы, которые от своих религиозных убеждений не отказывались даже на пытке, подлежали сожжению живыми в срубе.

Наказаниям подвергались волхвы, чародеи, идопоклонники, чернокнижники, заговорители ружей, сеятели суеверий. Суровому возмездию подлежало совращение в «бусурманскую» веру, т.е. в магометанство, иудаизм, язычество. Так же наказывалось святотатство (церковная кража). Нахождение пьяным, ссоры и посторонние разговоры в церкви рассматривались как церковный мятеж и соответствующе наказывались.

3) В конце XVII – первой четверти XVIII вв. уточнялся и расширялся состав фальшивомонетничества. В него включался и переплав монеты на другие изделия, незаконная продажа красной меди, шедшей на монетное дело. К фальшивомонетничеству приравнивалась подделка гербовой бумаги. Фальшивомонетчики объявлялись врагами государства и народными разорителями.

4) В первой четверти XVIII в. происходит увеличение составов и систематизация воинских преступлений, ужесточение наказаний за них. Преждевременная сдача крепости комендантом, изменческие контакты, самовольные переговоры с неприятелем о сдаче крепости, о капитуляции влекли для начальников смертную казнь, а для рядовых – наказание шпицрутенами и повешение каждого десятого по жребию. Уклонявшихся от воинской службы дворян лишала имения, а лиц податных сословий – ссылали на каторгу с предварительным вырыванием ноздрей.

Тяжкими преступлениями считались не только нападение на старшего по чину или сопротивление ему, но и обнажение шпаги в присутствии высшего начальства, ограбление охраняемых объектов, угрозы оскорбления или неповиновения начальникам в лагере, брань высшего командования в неофициальной обстановке, неисполнение приказа «от лености, глупости или медления», непристойные отзывы об указах, неуважительное отношение к судьям и другим официальным лицам.

Офицер, применявший к подчиненному побои или оскорбления, мог быть лишен чина, кроме «крепкого» наказания. Офицеров, присваивавших   казенные средства или солдатское довольствие, ждало также лишение чина и ссылка на галеры или смертная казнь. К преступлениям против воинского имущества относились «небрежение» ружьем или обмундированием, умышленное уничтожение, утрата или повреждение вверенного имущества. Уголовная ответственность предусматривалась за самовольное убийство пленных, присвоение штандартов и знамен и другие воинские преступления.

5) Из преступлений против личности тягчайшим являлось убийство. За простое умышленное убийство (например, из мести) предусматривалось обезглавливание. За непредумышленное убийство следовал год церковного покаяния, за вытравливание плода – кнут и каторга. Неумышленное убийство (например, в драке) наказывалось торговой казнью, тюремным заключением, штрафом и церковным покаянием. Самоубийство в условиях дефицита рабочих рук и больших потерь на войнах рассматривалось как преступление. Также наказания предусматривались и для участников дуэли.

6) Дальнейшую дифференциацию получили преступления против чести достоинства человека, при этом состав оскорбления сужался, клевета в устной и письменной формах рассматривалась более серьезно.

7) Среди преступлений против семьи и нравственности наиболее подробным регулированием отличалось прелюбодеяние. Как прелюбодеяние рассматривалось и многоженство. Впервые вводится понятие проституции. «Непотребных жен и девок» следовало направлять на принудительные работы. За скотоложство и мужеложство предусматривались телесные наказания.

8) Самым тяжким имущественным преступлением был разбой. Далее следовали грабеж и кража («татьба»[18]). К квалифицированным видам кражи относились: тайное похищение вещей из церкви или со святых мест, кража человека с корыстной целью, кража вещей у господина или товарища, кража во время наводнения или пожара. К краже приравнивался обмер и обвес покупателей, мошенничество, присвоение чужого имущества. Как тяжкое преступление рассматривалось незаконное завладение землей.

9) Другие виды преступлений включали:

 а) подлог. Кроме предусмотренной Соборным Уложением 1649 г. подделки документов, в него включаются написание в документах искаженных сведений и неотражение фактических данных;

б) «кормчество» – незаконное производство, продажа и покупка спиртных напитков, а также табака;

в) попустительство преступникам, злоупотребления и пренебрежения служебными обязанностями, нарушения работы органов управление и суда, порядка судопроизводства;

г) взяточничество. За получение «посула» должностные лица подлежали жестокому наказанию «на теле», лишению имения, шельмованию, удалению из общества или смертной казни.

д) расточительство в частной жизни. Например, согласно указу 1717 г. «великим штрафом» подлежали те, кто носил украшения из нового золота и серебра.

4.7 Наказания

     Основной целью наказаний было устрашение (общая превенция). Наказания приводились в исполнение, как правило, публично (в Москве – на Красной площади или на Болоте). О предстоявшей казни широко оповещалось. Казнь совершалась при стечении больших масс людей. Трупы казненных подолгу оставались на месте казни или по частям выставлялись в людных местах города, бросались на съедение собакам или погребались в присутствии палача в непристойном месте. Осужденных широко использовали на тяжелых непрестижных работах, ими заселялись неосвоенные земли (особенно – на юге и востоке страны).

     Общим условием применения наказания была вина. Бытовавшее тогда требование: «Лучше десять виновных простить, чем одного невиновного казнить» – стало хрестоматийным. Однако для защиты наиболее важных интересов применялось и объективное вменение (репрессиям подвергались члены семьи лиц, караемых за тяжкие преступления). Применялась и выборочная ответственность (децимация), а также множественность наказания.

     Санкции в законах были неопределенными или относительно неопределенными, конкретные меры наказания устанавливались судом. Вид и мера наказания зависели от социального положения виновного.

Из видов наказаний наибольшее распространение получила смертная казнь. Если в Соборном Уложении 1649 г. этот вид наказания был предусмотрен в 60 случаях, то в Артикуле воинском 1715 г. уже – в 122, причем в половине из них способ казни не был определен. За наиболее тяжкие преступления законодательство предусматривало квалифицированные виды казни: колесование, четвертование, сожжение в срубе, залитие горла металлом, повешение за ребро на крюке. Применяли тогда и другие виды казни, в частности, предусмотренное в Соборном Уложении «окопание в земле» мужеубийц, но замененное в 1689 г. отсечением головы. К простым видам смертной казни относились повешение, отсечение головы, аркебузирование (расстрел из аркебузы – для военнослужащих)[19].

Также широкое распространение получили телесные наказания. Как возмездие, по принципу Талиона, применялось членовредительство – повреждали ту часть тела, которой совершалось преступление (за богохульство и оскорбление царя – прожжение и усечение языка, за драку с ножом – пробитие руки этим же ножом; ворам отсекали руку, клятвопреступникам – пальцы). Для обозначения лиц, осужденных за опасные преступления, им отрезали уши, рвали ноздри, клеймили. Клейма выжигали на лбу и щеках, натирали неоднократно порохом, чтобы они оставались заметными до смерти.

Самым тяжким из болезненных наказаний было битье кнутом. Широко применялось битье розгами, батогами, плетьми, шпицрутенами, кошками, линьками. Число ударов в законе, как правило, точно не определялось и зависело от усмотрения присутствующих при экзекуции судей или воинских начальников.

Тюремное заключение было бессрочным. Заключенные («сидельцы») были в оковах. Ручные и ножные кандалы («железы») часто дополнялись или заменялись прикрепленными на цепь колодками (для ограничения возможности передвигаться, а, следовательно, - сбежать).

Дальнейшее развитие получили позорящие наказания: арест профоса (должностного лица в войсках, ведавшего поддержанием чистоты, а также исполнением наказаний), получение пощечины от него перед ротой, прибитие имени к виселице и т.д. Широко применялось лишение чина и сана, временное понижение в чине, разжалование в рядовые, «крепкий выговор» офицеру, ношение нижними чинами оружия на плацу. Наряду с этими наказаниями, которые влекли «легкое нарушение чести», применялось и «тяжелое нарушение чести» - шельмование (по указу 1700 г. – объявление виновному смертного приговора, положение на плаху и отправление в вечную ссылку; позднее заменено прибитием имени к виселице, переломлением шпаги над головой и объявлением «шельмой»).

Как самостоятельный вид наказания, часто заменявший смертную казнь, и как мера, сочетавшаяся с телесными наказаниями, конфискацией имущества, штрафами и другими, была ссылка. Ссылали на галеры или каторжные работы (каторга, как и галера, – гребное судно) или на поселение в отдаленные местности на срок от года до 10-15 лет, «до указу» или «на вечно».

Штрафы, в качестве самостоятельной или дополнительной меры наказания, определялись как в конкретной сумме, так и в кратном соотношении с суммой жалования или суммой причиненного ущерба. При неуплате штрафа виновного посылали на принудительные работы.

Конфискация имущества была полной (обычно при смертной казни и вечной ссылке) и временной, при которой имения у дворян отписывались в казну.

4.8 Процессуальное право Руси с древнейших времен до

преобразований Петра Великого

«Всякий процесс в нашем древнем праве и в Москве до Судебников был состязательным процессом (судом)»[20]. Древнерусское право (по Русской Правде) еще не знало достаточно четкого разграничения между уголовным и гражданским процессом, хотя, конечно, некоторые процессуальные действия(например, гонение следа, свод по Русской Правде) могли применяться только по уголовным делам. Во всяком случае и по уголовным, и по гражданским делам применялся состязательный (обвинительный) процесс, при котором  стороны равноправны и сами являются двигателем всех процессуальных действий( даже обе стороны в процессе назывались истцами). Потерпевший сам должен был привлекать к суду обидчика, озаботиться изысканием и доставлением на суд доказательств его виновности и поддерживать свое обвинение на суде. На суде стороны  выступали в окружении своих родственников и соседей, которые были по существу их пособниками.

 Доказательствами в судебном процессе были: признание сторон, показание свидетелей — «послухов» (свидетелей по слуху) и «видоков» (очевидцев), ордалии и присяга.

Ордалии выражались в форме поединка сторон или свидетелей на поле (суда божьего), испытания железом или водой. К присяге прибегали по жребию как в отношении сторон, так и свидетелей.

Судебный процесс был устным. Решение суда — приговор — выносилось также устно. Приговор по судебным делам осуществлялся вирниками как судебными исполнителями.

Общей тенденцией развития процессуального законодательства и судебной практики в XV—XVII веках было постепенное увеличение удельного веса розыска в ущерб так называемому «суду», то есть замена состязательного принципа следственным, инквизиционным.

«Сыск (розыск), который, как самостоятельная форма процесса, может  и даже должен начинаться по почину органов судебной власти, появляется в Московском государстве с возникновением губных учреждений, в обязанности которых входило преследование профессионального разбоя и грабежа»[21]. В первоначальной своей форме  сыск был не процесс, а лишь средством поимки и наказания лихих людей. С течением времени к этой категории лиц стали относить не только разбойников и грабителей, которые были схвачены с поличным на месте преступления, но и рецидивистов и людей, облихованных общиной. Вследствие этого появилась потребность в более детальном расследовании дела путем расспросов самого преступника, не совершал ли он и прежде таких преступлений, и путем  сыска, не слывет ли он в общине лихим человеком, разбойником, грабителем или вором. Таким образом сыск — короткая процедура казни лихих людей — превратилась в следственный процесс, в основу которого было положено начало преследования преступлений в порядке государственного обвинения. Губные учреждения сами должны  ловить разбойников, сыскивать про них и начинать дело, независимо от усмотрения жалобщиков и желания их прекратить дело миром.

Время возникновения сыска, как самостоятельной формы процесса, с трудом подается установлению. Это может быть объяснено тем, что возникновение его, как было сказано выше, связано с появлением губных учреждений, а последние, как известно, появились не единовременно по какому-либо учредительному акту, а были введены постепенно по жалованным грамотам, которые давались той или другой местности по челобитным местного населения.

По Судебнику 1497 года процесс характеризовался развитием старой формы, так называемого суда, то есть состязательного процесса, и появлением новой формы судопроизводства — розыска. При состязательном процессе дело начиналось по жалобе истца, именовавшейся челобитной. Она обычно подавалась в устной форме. По получении челобитной судебный орган принимал меры к доставке ответчика в суд. Явка ответчика обеспечивалась поручителями. Если ответчик каким-либо образом уклонялся от суда, то он проигрывал дело даже без разбирательства. Истцу в таком случае выдавалась так называемая «бессудная грамота». Неявка истца в суд влекла за собой прекращение дела.

Судебник признавал бесспорным доказательством собственное признание стороны. Если истец отказывался от всего или части иска или ответчик признавал исковые требования, то иных доказательств уже не требовалось.

Другим видом доказательств были свидетельские показания. В отличие от Русской Правды Судебник признавал только один вид свидетелей — послухов.

Доказательством признавалось и «поле» — судебный поединок. Победивший в бою считался правым, то есть выигрывал дело. Проигравшим признавался не явившийся на поединок или сбежавший с него. На «поле» можно было выставлять за себя наймита.

В качестве доказательств стали применяться различного рода документы: договорные акты, официальные грамоты. Доказательством считалась также присяга.

Современные правоведы, занимающиеся проблемами истории государства и права (например, профессор О.И. Чистяков) считают, что  обострение классовой борьбы обусловило появление новой формы процесса —  розыска, то есть следственного, или инквизиционного процесса. Розыск применялся при рассмотрении наиболее серьезных уголовных дел, в том числе и по политическим преступлениям. Его введение было обусловлено стремлением не столько найти истину, сколько быстро и жестоко расправиться с «лихими» людьми. «Лихой» человек — это, вообще говоря, не обязательно уличенный преступник. Это лишь лицо неблагонадежное, с дурной славой, которое «облиховали» «добрые» люди, то есть благонамеренные члены общества.

Розыск отличался от состязательного процесса тем, что суд сам возбуждал, вел и завершал дело по собственной инициативе и исключительно по своему усмотрению. Подсудимый был скорее объектом процесса. Главным способом «выявления истины» при розыске являлась пытка.

Уже Соборное Уложение 1649 года уделяет розыску достаточное место, хотя предпочтение отдается суду. Именно этой форме посвящена громадная глава Х, ее касаются и другие главы. В законодательстве все еще не проводилось четкого различия между уголовным и гражданским процессом, хотя начало их разделения уже имело место.

Гражданские и менее важные уголовные дела рассматривались в порядке обвинительного процесса, то есть того, что в Уложении называется судом. Потерпевший подавал в судебный орган заявление, в котором излагал содержание (цену иска) и указывал местожительство ответчика. Судья-дьяк делал надпись на заявлении, которое приобретало после этого форму нового документа — приставной грамоты. Приставная грамота выдавалась чиновнику судебного органа — приставу, который и обязан был обеспечить явку ответчика.  Получив приставную грамоту, ответчик  должен был явиться в суд самолично или найти поручителя, который нес бы ответственность своим имуществом за явку ответчика в суд. Поручительство оформлялось поручной записью. Если истец уклонялся от явки в суд, пристав должен был поймать его и привести, а судья обязан был не отпускать его до тех пор, пока он не выставит поручителей.

Стороны, прибывшие в суд, должны были удостоверить свою явку в специальном заявлении. Ответчик, не являвшийся в суд до трех раз, проигрывал дело. Истцу выдавалась судебным органом бессудная грамота, по которой он без судебного разбирательства имел право требовать с ответчика или его поручителя возмещение иска.

До начала судебного процесса стороны имели право договориться об иске. Ответчик мог признать цену иска и удовлетворить его, и дело на этом заканчивалось. Соборное Уложение предоставляло право отвода сторонами судьи или подьячего, т.е. секретаря суда, если имелись на то основания. Стороны были обязаны до конца участвовать в судебном разбирательстве, после окончания которого подписывали протокол заседания. Первым видом доказательства по искам и маловажным уголовным делам являлось крестное целование.

Вторым видом доказательств были показания свидетелей. Существовал и такой вид доказательства, как общая ссылка или общая правда, когда обе стороны ссылались на одного и того же свидетеля или группу одних и тех те свидетелей, условливаясь, что их показания для дела будут решающими. Лицо или лица, на которых ссылались стороны, должны были быть очевидцами фактов, о которых они свидетельствовали.

В состязательном процессе большое значение имели такие доказательства, как ссылка из виноватых и общая ссылка. При ссылке из виноватых стороны ссылались на группу свидетелей, указывая при этом, что если хоть один из свидетелей даст показание, противоречащее утверждениям сторон, или укажет на свою неосведомленность в этом вопросе, то данная сторона автоматически проигрывает дело. При общей ссылке обе стороны ссылались на одного свидетеля, условливаясь, что его показания будут решающими для дела.

Обыск как вид доказательства заключался в вопросе окольных людей о спорных обстоятельствах дела. Стороны не должны были присутствовать при обыске, чтобы тем самым не влиять на опрашиваемых людей. Опрос проводился лицом, называемым сыщиком. Показания окольных людей, дававшиеся под присягой, записывались и скреплялись их подписью. Кроме обычного применялся и повальный обыск, то есть массовый опрос населения, иногда свыше ста человек. По делу опрашивались все взрослые люди, кто знает, кто видел, кто слышал, кто предполагает что-либо и т.д. Результаты повального обыска подсчитывались, и та сторона, которая получала больше ответов в ее пользу, выигрывала дело.

Весьма существенным видом доказательств являлись письменные доказательства, узаконенные Соборным Уложением 1649 года.

В судебных исках размером менее рубля применялся такой вид доказательства, как жребий.

После исчерпания сторонами всех видов доказательств составлялся судебный список, то есть протокол судебного разбирательства, и дело переходило в дальнейшую процессуальную стадию, которая завершалась приговором, или вершением.

Кроме обычного судебного процесса, главным образом по гражданским искам, Уложение знает другую форму процесса — розыск или сыск, основанный на следственных началах. Этому виду процесса в основном посвящена глава XXI Уложения «О разбойных и татиных делах». В ней подробно регламентируется борьба с грабежом, разбоем и кражей, к которым применялись особые методы следствия — сыск. Сыск применялся также и по политическим делам, направленным против основ царского строя.

Дела по политическим и имущественным преступлениям возбуждала не только потерпевшая сторона, но и сами судебно-административные органы.

К основным видам розыска, кроме показаний свидетелей, относился еще и повальный обыск. Его обычно проводили служивые люди губных и воеводских изб. Они допрашивали людей всей волости или губы, воеводства. При этом собирались показания не только тех, кто сам видел, но и тех, кто слышал, кто предполагал что-либо по делу розыска.

Собранные сведения, в случае их единогласия, давали основания квалифицировать человека как обвиняемого, или «облихованного». Такого человека ставили затем на пытку, во время которой он или признавал свою вину или отрицал ее. Последнее не влияло на вынесение решения о мере наказания, которая уже определялась результатом повального обыска. Как правило, виновные приговаривались к смертной казни или же тюремному заключению с применением разного рода телесных наказаний.

 М.Ф. Владимирский—Буданов считал, что «до Петра Великого вообще надо признать еще состязательные формы процесса общим явлением, а следственные — исключением»[22].Иной точки зрения придерживался С.В. Юшков. Он полагал, что в это время только «менее важные уголовные и гражданские дела... рассматривались порядке обвинительного процесса, то есть так называемого суда»[23]. Еще дальше пошел М.А. Чельцов, говоривший о «последних остатках состязательного процесса(старинного «суда»)»[24], которые, по его словам, исчезают при Петре I. Анализ Соборного Уложения показывает, что истина лежит где-то посередине. Розыск до Петра нельзя считать еще господствующей формой процесса, но нельзя считать и исключением.

4.9 Процессуальное право в эпоху

Петра I

 Процессуальное, как и все остальное, законодательство Петра Первого отличалось непоследовательностью и противоречивостью. Вместе с тем следует отметить, что процессуальное право в этот период сделало большой шаг вперед. Достаточно сказать, что впервые в истории русского права был создан процессуальный кодекс, хотя и с несколько ограниченной сферой применения. «Краткое изображение процессов или судебных тяжб» и Артикул воинский были вообще первыми кодификационными актами в российском законодательстве.

При всей новизне петровского законодательства оно явилось логическим развитием тех процессов которые происходили в русском праве до Петра. 

Как уже было сказано выше, тенденция к замене суда розыском определяется обострением классовой борьбы, неизбежно вытекающим из общего развития феодализма. Переход к высшей и последней стадии феодализма—абсолютизму, обусловленный в России в первую очередь громадным размахом крестьянских восстаний, сопровождается стремлением господствующего класса к наиболее беспощадным, террористическим формам подавления сопротивления трудящихся масс. В этом деле не последнюю роль играет и судебная репрессия.

Суд был призван стать быстрым и решительным орудием в руках государства для пресечения всякого рода попыток нарушить установленный порядок. От судебных органов требовалось, чтобы они стремились не столько к  уяснению истины, сколько к устрашению. В этом плане для государства более важно было покарать иногда и невиновного, чем вообще никого не покарать, ибо главная цель—общее предупреждение(‘чтоб другим не повадно было так воровать’). Этим задачам и отвечало процессуальное законодательство эпохи Петра I.

Ужесточение репрессии, свойственное переходу к абсолютизму, отражалось и в процессуальном праве. Усиливается наказание за так называемые «процессуальные преступления»: за лжеприсягу, лжесвидетельство теперь вводится смертная казнь—«обычное украшение законодательства Петра»[25],по словам В.О. Ключевского.

В начале своего царствования Петр совершает решительный поворот в сторону розыска. Он решил упразднить состязательный процесс, свести на нет активность сторон в процессе с тем, чтобы главную роль в нем играли судьи.  Именным указом 21 февраля 1697года «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных распросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах» полностью отменяется состязательный процесс с заменой его по всем делам процессом следственным, инквизиционным. Сам по себе указ 21 февраля 1697 года не создает принципиально новых форм процесса.  Он использует уже известные, сложившиеся на протяжении веков, выражаясь словами М.Ф. Владимирского-Буданова, «московские» формы розыска.

Закон очень краток, в нем записаны лишь основные принципиальные положения.  Следовательно, он не заменял предыдущее законодательство о розыске, а наоборот предполагал его использование в нужных пределах. Это хорошо видно из указа 16 марта 1967 года, изданного в дополнение  и развитие февральского указа Мартовский указ говорит:   «а которые статьи в Уложенье надлежат к розыску и по тем статьям разыскивать по прежнему»[26].

Указ 21 февраля прежде всего провозглашает отмену судов и очных ставок ( статья 1: «А в место судов и очных ставок по челобитью всяких чинов людей в обидах и в разорениях чинить розыск...»). Под судом здесь понимается форма процесса, носящая состязательный характер. Понятие очная ставка имеет смысл, отличный от современного. Это не вид доказательства, а особая форма процесса, промежуточная между судом и розыском. Первоначально очные ставки были разновидностью суда, его упрощенной формой. Стороны ставились лицом друг к другу и доказывали перед судьей свою правоту. Но со временем судья перестает быть пассивным арбитром и свободный спор сторон превращается в их допрос. Таким образом, Указ 21 февраля 1697 года отменяет не только состязательную, но и полусостязательную форму процесса. Поскольку законодательство XVII века еще не знает деления на уголовный и гражданский процесс, следует отметить, что отмена состязательности относится не только к уголовным, но и гражданским делам.

Законодатель пытается объяснить реформу необходимостью борьбы  с злоупотреблением процессуальными правами со стороны тяжущихся. К.Д. Кавелин склонен признать за истину это объяснение: «Видя жалкое положение правосудия, вследствие ябед, волокит и бесчисленных неправд тяжущихся, Петр понимал, что словесное судопроизводство — суд и очные ставки воспитывали зло, отдавая весь ход процесса во власть тяжущихся и тем открывая поле их деятельности. Ему казалось лучшим средством против произвола тяжущихся подчинить их само развитие процесса контролю судей, которые уже по званию должны быть блюстителями правосудия»[27].                  

Логика достаточно своеобразная: чтобы стороны не злоупотребляли своими процессуальными правами, нужно лишить их всяких прав, подобно тому, как можно избавить человека от болезней, убив его.

Слово «розыск» ( и его синоним «сыск») в XVII веке имело двоякий смысл. С одной стороны, оно означало установление истины, расследование обстоятельств. Отсюда формулировки в законах: «сыщется до пряма (будет установлено доподлинно), «по сыску»(по расследовании дела), «сыскивти всякими сыски накрепко» (расследовать дело всеми способами) и т.п. С другой стороны, под розыском, или сыском, понималась особая форма судопроизводства, следственный процесс.

В Указе от 21 февраля 1697 года имеется в виду второе значение слова «розыск». Розыскной процесс вводится для всех дел, как уголовных, так и гражданских. В соответствии с юридической традицией XVII века в законе сначала дается примерный список правонарушений, разбираемых розыском, а потом обобщение, распространяющее действие нормы на все дела.

Отмена состязательных форм не могла, очевидно, быть стопроцентной. Закон предусматривал не публичный способ возбуждения дела, свойственный следственному процессу, а частный — по челобитной (статья 1: «по челобитью всяких чинов людей...»).

Отменяя в целом суд, закон не мог отказаться все же и здесь от отдельных типичных институтов этой формы процесса. В Указе говориться, по  существу, о так называемой общей ссылке, известной Соборному Уложению (ст. ст. 168-172 гл. X) и применявшейся в состязательном процессе. Если обе стороны ссылаются на одних и тех же свидетелей, показания  признаются решающими для дела.(статья 2: «Кто истец на свидетелей пошлется всяких чинов людей на одного человека или на двух или больше, а ответчик  на тех людей пошлется же на всех безотводно или из них пошлется на одного ж человека: и тех свидетелей против ссылок допрашивать в приказех перед судьями вправду.... и вершить те дела по свидетелевой сказке»). Впрочем, появление общей ссылки в суде было выражение формализации процесса, тенденции к формальной оценке доказательств, свойственной и суду, и розыску, но достигающей  своего расцвета именно в следственном процессе.

Указ вводит новые формальные признаки для оценки доказательств, допуская отвод свидетелей. Поводом для отвода признаются враждебные отношения между свидетелем и ответчиком. Суд обязан проверить наличие этой вражды. Лучшим доказательством этого закон считает судебную тяжбу между  свидетелем и ответчиком, имеющую место в каком-либо приказе (статья 3: «... и челобитье его ответчиков на него свидетеля в котором приказе...»).

Необходимо отметить, что Указ от 21 февраля 1697 года предусматривает отвод свидетелей только ответчиком. Отсюда видно, что закон не предполагает никакой возможности выставления свидетелей ответчиком, иначе возник вопрос об их отводе истцом. Таким образом, права истца и ответчика неравны.

При отсутствии свидетелей приходиться прибегать к  столь сомнительному доказательству, как церковная присяга — приведение к вере. В силу специфики этого вида доказательства необходимо было личное участие сторон в принесении присяги («у веры быть»). Указ говорил, что крест должен целовать только сам ответчик, а «не детем и не свойственником и не людем их».

Присяга приноситься не в суде, а в церкви. Приводит к ней не судья, а священник. Священник при этом обязан наставить присягающих, предупредить о большом грехе, который берет на свою душу клятвопреступник.

Указ вводит смертную казнь за лжесвидетельство. (статья 10: «А буде же кто свидетель скажет во свидетельстве лживо, и про то сыщется ж: и за то его ложное свидетельство казнить смертью ж»).

Указ впервые вводит термин «свидетель», пришедший на смену прежнему термину «послух» и еще более раннему — «видок».

Отменяя очные ставки, государство увеличивало доходы казны (при громадных затратах на проведение реформ это было очень кстати), ибо за них раньше не брались судебные пошлины. Поскольку все дела разбираются розыском, то и пошлины взимаются со всех, вернее, со всех лиц, проигравших дело.

Указ устанавливал пределы действия закона во времени. Обратной силы он, как и всякий процессуальный закон, не имел, что специально оговаривается, но применялся к незаконченным делам, в том числе пересматриваемым в силу обжалования ( статья 14: «А которыя судныя дела и очныя ставки до сего Государева указу в приказех и в городех вершены, а после того вершенья  на те дела спору по се число не было: и тем быть так, как они вершены; а о не невершенных и на которыя вершенныя дела челобитье принесено до сего государева указу, и по тем делам великаго государя указ чинить по сему ж своему великаго государя указу розыском»). К решенным делам применялся принцип, установленный в русском праве еще X главой Соборного Уложенья, — res judicata pro veriata habetur. Введение новой формы процесса не являлось основанием для пересмотра решенных дел.                                       

Указ 21 февраля 1697 года был дополнен и развит «Кратким изображением процессов или судебных тяжб». «Краткое изображение процессов...», основываясь на принципах указа 1697 года, развивает их применительно к военной юстиции, военному судопроизводству, являясь, таким образом, специальным законом по отношению к общему закону.

В своей процессуальной части этот документ представляет собой специальный закон по отношению к Указу от 21 февраля 1697 г. Указ устанавливал общие принципы розыскного процесса, который, по мнению Ф.И. Калинычева, применялся в военных судах еще в ХVII веке ( по уголовным делам )[28]. « Краткое изображение...» — военно-процессуальный кодекс.

Он вносит существенно новые формы и институты в процессуальное право России. Эти нововведения в определенной мере проистекают из западных источников, которыми пользовались составители русских воинских законов, но они отражают и уровень общественно-политического и правового развития России, достигнутый ею к началу XVIII века, дальнейшее развитие абсолютизма.

Однако, поскольку  « Краткое изображение...»  имело ограниченную сферу применения и поскольку оно было именно кратким, нельзя сказать, что Соборное Уложение в части, касающейся розыскного процесса, полностью потеряло силу.

По  словам  Владимирского-Буданова, в «Кратком изображении...»  « нашло себе место полное применение понятия следственного (инквизиционного) процесса...»[29]. Тем не менее отдельные элементы состязательности все же сохраняются : возможность для сторон проявлять некоторую инициативу в движении дела, обмен челобитной и ответом, определение круга спорных вопросов и доказательств и др. Впрочем, «чистого» следственного процесса, очевидно, не бывает.

Можно отметить в рассматриваемом документе такую тенденцию : инициатива сторон сужается за счет расширения прав суда; в то же время деятельность суда и оценка им обстоятельств дела все жестче регламентируются законом, для проявления собственного усмотрения и какой-либо инициативы судей почти не остается места. Воля сторон и воля суда поглощаются и заменяются волей законодателя. В этом и проявляется укрепление абсолютизма с его стремлением сосредоточить все области жизни в руках одного лица - самодержавного монарха.

«Краткое изображение...» посвящено почти целиком вопросам судоустройства и процесса. Изредка встречаются статьи ( и даже последняя глава ), содержащие нормы материального уголовного права. Отделение процессуального права от материального - большое достижение русской законодательной техники начала XVIII века, неизвестное еще Соборному Уложению.

Вместе с тем еще не разграничиваются уголовный и гражданский процесс, хотя некоторые особенности уже намечаются ( например, в порядке обнародования приговоров ). Общий ход процесса, названия процессуальных документов и действий, в принципе, одинаковы и для уголовных, и для гражданских дел.

В отличие от Соборного Уложения «Краткое изображение ...»  построено весьма четко. Вначале идут две главы, носящие как бы вводный характер. В них даются основная схема судоустройства и некоторые общие положения процесса. Затем идет последовательное изложение хода процесса, своеобразно разделенное на три основные части.

Формулировки закона несравненно более четки, чем в Соборном Уложении. Пожалуй, впервые в русском праве часто даются общие определения важнейших процессуальных институтов и понятий, хотя и не всегда совершенные. Законодатель не редко прибегает к четкому перечислению классификации отдельных явлений и действий. Некоторые статьи закона содержат в себе не только норму права, но и ее теоретическое обоснование, иногда с приведением различных точек зрения по данному вопросу.

По своей законодательной технике «Краткое изображение...» стоит достаточно высоко. Вместе с тем нужно отметить один внешний недостаток закона. Это — пристрастие законодателя к иностранной терминологии, обычно совсем ненужной и не всегда грамотной. В.О. Ключевский отмечал, что Петр I не очень силен в русской грамматике. Надо полагать, что в иностранных языках он был не сильнее. Еще              С.М. Соловьев отметил, что Петр в отличие от его старших братьев, не получил серьезного образования. Он был по преимуществу самоучкой, хотя и гениальным самоучкой[30].

Закон закрепляет стройную систему судебных органов, не известную до Петра I, довольно четко регламентирует вопросы подсудности. Для осуществления правосудия создаются специальные органы. Однако они все еще не до конца отделены от администрации. Судьями в военных судах являются строевые командиры, в качестве второй инстанции выступает соответствующий начальник, приговоры судов в ряде случаев утверждаются вышестоящим начальством. Нет пока деления на органы предварительного следствия и судебные органы.

В соответствии с этим в процессе отсутствует деление на предварительное производство и производство дел непосредственно в суде.

Владимирский-Буданов считал, что  «Краткое изображение...» было заимствовано из западных источников. В нем нашло свое отражение полное применение понятия следственного (розыскного) процесса. Процесс становиться тайным и письменным (вместо судоговорения установлен двукратный обмен бумаг между сторонами). Истец подавал письменное заявление. Ответчик представлял возражение также в письменном виде. Такая форма процесса применялась не только в военных судах, но и во всех судах как по уголовным, так и по гражданским делам. Представительство допускается только при не возможности сторон лично явиться в суд и только по некоторым делам.     

«Важнейшим недостатком петровского процесса обыкновенно считают введенное им учение о формальном значении доказательств (то есть заранее установленной оценке их законом, а не судьею). Но при исключительном господстве следственных начал в процессе, это скорее достоинство, чем не достаток: ибо произвол, данный судье, был столь велик, что без ограничения его теорию формальной силы доказательств, само понятие суда утрачивалось бы: приговор являлся бы простым решением судьи по его усмотрению»[31].

Собственное признание по-прежнему считалось доказательством. Оно являлось «лучшим свидетельством всего света». Благодаря такому ошибочному взгляду, процесс преимущественно направляется к выколачиванию собственного признания пыткой, применение которой значительно возросло.

Вторым видом доказательства были свидетельские показания. Законодатель различал силу свидетельских показаний в зависимости от моральных качеств свидетеля, его пола, общественного положения и отношения их к сторонам. В первом случае к свидетельству не допускаются «преступники, явные прелюбодеи, люди, не бывшие у      исповеди»[32]; во втором случае сила свидетельских показаний больше если свидетель мужчина (а не женщина), знатный человек (а не простолюдин), духовный (а не светский), и ученый. В третьем случае свидетельство  родственников  не  допускалось. Число свидетелей определяется со стороны минимума: показания одного не являются доказательством.

 В петровском процессе уцелел «один из видов суда Божьего, именно Очистительная присяга, к которой допускается обвиняемый в том случае, когда против него не было других достаточно весомых улик; впрочем законодатель неодобрительно смотрит на присягу, предпочитая лучше оставить человека в подозрении»[33]. С принятием присяги подозреваемый считался оправданным. В случае отказа от присяги, он признавался виновным, но наказывался значительно слабее, чем при установлении его виновности другими, более верными доказательствами.

Наконец, в числе лучших доказательств считались письменные доказательства (например, торговые книги).

Оценка относительной силы доказательств выражается в законе терминами «совершенное» доказательство или «несовершенное». Всякое доказательство принимается за свершенное только при известных обстоятельствах: так, собственное признание («лучшее свидетельство всего мира») должно быть проверено; свидетельские показания оцениваются судом  по лицам свидетелей и обстоятельствам; даже присяга (остаток прежних безусловных средств процесса) подозревается в допущении возможности клятвопреступления.

После рассмотрения доказательств, по большинству голосов судей (суд был коллегиальным) выносился приговор, который облекался в письменную форму, подписывался судьями и скреплялся аудитором.

Законодатель не объяснил, к какого рода судам и делам должно применяться «Краткое изображение...». Можно предположить, что по    первоначальной его[34]  мысли, применение его ограничивается военными судами.

Определенным диссонансом Указу от 21 февраля 1697 года и «Краткому изображению процесов или судебных тяжеб» звучит именной указ от 5 ноября 1723 года «О форме суда». Указ отменял розыск и делал суд единственной формой процесса. Возникает вопрос, чем вызвано столь резкое колебание в законодательстве.

К.Д. Кавелин по этому поводу осторожно заявлял: «Причины... возвращения к прежней форме судопроизводства, найденной неудобною, с точностью неизвестны»[35]. С.В. Юшков считал отмену розыска результатом того, что он себя не оправдал: «Эти процессуальные формы, с вязанные с канцелярской тайной и письменным производством, не только не устранили волокиты в судах, но даже значительной степени способствовали ее развитию»[36].

Однако розыск не был новостью для Руси, и Петр I, вводя его, должен был знать его недостатки еще в 1697 году и тем более в момент издания «Краткого изображения...». Историческая обстановка в 1697 и 1723 годах не различалась столь принципиально, чтобы потребовать коренной ломки процессуального права. Представляется возможность искать ответ на этот вопрос каким-то другим путем.

Во-первых, необходимо отметить недостаточную определенность самих понятий «суд» и «розыск», в силу чего законодатель, возможно, не всегда столь резко противопоставлял их, как нам часто кажется.

Во-вторых,  исследование законодательства ( в частности, «Краткого изображения...») показывает, что в розыске сохранялись некоторые элементы состязательности и, наоборот, в суде имелись элементы формализма свойственные следственному процессу.

В-третьих, сама жизнь препятствовала точному соблюдению Указа от 21 февраля 1697 года, распространению розыска на все уголовные и тем более на все гражданские дела. Во всяком случае в практике и после этого Указа удержалось разделение на суд и розыск. Недаром сам Указ от 5 ноября 1723 года упоминает об этом: «Не надлежит различать (как прежде бывало) один суд, другой розыск...».

В-четвертых, обращает на себя внимание то обстоятельство, что Указ о форме суда наряду с критикой предыдущего законодательства ( «...а не по старым о том указом, ибо в судах много дают лишняго говорить, и много ненадобного пишут, что весьма запрещается») подчеркивает и свою преемственность с ним: «Понеже о форме суда многия указы были сочинены, из которых ныне собрано, и как судить надлежит, тому форма яснее изображена...».

Таким образом, изменения вносимые Указом о форме суда, представляются не столь уж принципиальными, как это кажется на первый взгляд. В определенной мере Указ издан не во изменение, а развитие предыдущего законодательства.

К.Д. Кавелин полагал, что Указ о форме суда означает «восстановление нашего древнего суда , формы гражданского судопроизводства, разумеется, видоизмененной сообразно с потребностями времени»[37].

«Суд по форме» должен был иметь применение  во всех невоенных судах, в том числе уголовных: «все суды и розыски имеют по сей форме отправлятца». Некоторые главные постановления суда по форме не применяются, однако, к делам об измене, «злодействе», оскорблении величества и бунте (статья 5: «кроме сих дел: измены, злодейства или слов противных на императорское величество и его семью и бунт»). «Уже при самом Петре I (в 1724 году) действие процессов и «формы суда» было распределено по отношению ко всем судам империи так: последняя должна действовать при решении гражданских дел («партикулярных»), первые в делах уголовных («доносительных и фискальных»). В 1725 г. мая 3 сенат истолковал, что под названием «злодейства» разумеются преступления против веры, убийство, разбой, татьба. Итак, общее значение суда по форме исчезло: к этому привели практика и последующие узаконения: с одной стороны, воинские «процессы» были рецепированы для невоенных судов, с другой — найдено было невозможным руководствоваться в уголовных  судах «судом по форме». Однако, такая двойственность форм процесса (гражданского и уголовного) не удержалась: как узаконения, так и практика решительно наклонялись в сторону инквизиционного процесса» [38]. Очевидно, общие тенденции развития абсолютизма все же требовали господства розыска, хотя, может быть, и не в столь безграничной форме, как предусматривалось Указом от 21 февраля 1697 года.

 Отдельной строкой мне хотелось бы выделить cсостязательный процесс по Именному указу от 5 ноября 1723 года «О форме суда». Изучив много литературы на эту тему мне удалось выявить много интересных особенностей состязательного процесса при Петре I. Далее речь пойдет об этом именном Указе.

Указ от 5 ноября 1723 года «О форме суда» изменяет судопроизводство Воинского устава к восстановлению прежнего порядка состязательного процесса с некоторыми изменениями, «клонящимися к сообщению судье более активной роли при борьбе сторон»[39]. 

Указу о форме суда была предпослана вводная часть. В ней даны обоснование закона, его отношение к предыдущему законодательству и основные направления изменений, вносимых этим актом в процессуальное право.

Главное нововведение здесь, как уже отмечалось, — отмена розыскной формы процесса. Однако практика не пошла по линии полной линии полной отмены розыска. Во всяком случае уже через три года А.Д. Меньшиков, давая указания специальному суду по делу А.М. Девиера, П.А. Толстого и других, записал: «А розыску над ними не чинить»[40]. Очевидно, что без этого указания такой розыск мог быть учинен. Впрочем, так и получилось: А.М. Демивера по всем правилам розыскного процесса подвергли пытке и даже дважды.

Процесс начинался с подачи письменного прошения истцом — челобитной. Указ уделяет особое внимание на связанность изложения прошения. Требования краткости и четкости челобитной выдвигались еще в «Кратком изображении...» (ст.3 гл. «О челобитчике»). Определенные требования к челобитной предъявлялись и Соборным Уложением (ст. 102 и др. гл. Х), в частности требование точно указывать цену иска.   В Указе «О форме суда» было предписано прошение располагать пунктами, пункт за пунктом и так, чтобы то, что написано в одном пункте не повторять и не смешивать с изложенным в другом (статья 1: «Как челобитныя, так и доношении писать пунктами, так чисто, дабы что писано в одном пункте, в другом бы того не было»).

Закон различает два вида челобитчиков: истец — в гражданском процессе и доноситель —  в уголовном. Однако противная сторона носит прежнее общее для тех и других дел название — ответчик.

Закон предъявляет определенные формальные требования к протоколу, ранее отсутствовавшие в законодательстве (статья 2: « А когда время придет суда, тогда изготовить две тетради прошивные шнуром, и оной запечатать, и закрепить секретарю по листам, из которых на одной писать ответчиков ответ, на другой истцовы или доносителевы улики.»).

Регламентируется порядок судебного следствия. В отличие от «Краткого изображения...» (ст.2 гл. «О ответчике») теперь запрещается давать ответ на челобитную в письменном виде. Тем более уже не может быть речи об одном обмене процессуальными бумагами.

Запрещается возбуждать встречный иск или встречное обвинение до окончания следствия по основному делу. Возможна передача встречной жалобы в другой суд, если она не подсудна данному суду.

Судебное следствие  ведется  по   отдельным   пунктам  челобитной, прошение истца читалось по пунктам, на которые ответчик должен был давать последовательные ответы. Он не мог касаться следующего пункта, пока не давал исчерпывающего ответа на предыдущий вопрос (статья 3: «А когда первой пункт со всем очистит... тогда спросить истца, имеет ли он еще доказательства, и потом ответчика, что он имеет ли более к оправданию... велеть руки приложить к каждому своему пункту»).  Ответчик теперь имеет право в любой момент судебного следствия ходатайствовать о приобщении к делу новых документов. Для этого дается время — поверстный срок( статья 3: «... буде же ответчик станет просить времени для справок, то давать, ежели какие письма имеет, с поверстным сроком...»). Конкретные нормы поверстного срока не указаны.

В этой статье довольно ярко выступает состязательность процесса. Стороны спорят, доказывая свою правоту, по каждому вопросу.

Принцип состязательности проводится и в стадии до судебной подготовки с некоторыми изъятиями для серьезных преступлений (измена, бунт, оскорбление императорской фамилии). Ответчику не позже чем за неделю дается копия («список») челобитной, чтобы он мог подготовиться к защите (статья 5: «Надлежит прежде суда... дать список ответчику с пунктами, поданных от челобитчиков... призвав ответчика пред суд, и ему самому отдать оной список, на котором пометить всем судящим число на которое стать к суду, дабы неделя полная та копия в ответчиковых руках была»). Вводятся определенные канцелярские формальности для обеспечения явки ответчика в срок на суд: пометка о дате судебного разбирательства, расписка в получении «списка» — реверс (ст.5 «...и взять с него реверс, что он копию получил, и должен на положенной срок к суду стать без всякой отговорки»). Эти формальности дополняются более существенными мерами: возможностью наложения ареста на имущество (прямо не предусмотренной, но подразумевающейся в законе), поручительством, арестом ответчика (ст.5 «А ежели усмотрено будет, что у того ответчика на толикое число, сколко в челоибитье истцове показано иску, движимого и недвижимого имения не будет, то собрать по нем поруки, которым в том иску можно верить, что ему до вершения того дела не съехать, и в зборе тех порук сроку более недели не давать; а буде порук по ком не будет, то держать ево под арестом»).

Указ возвращается к довольно широкому применению поручительства, почти забытого в «Кратком изображении...». Судебное представительство существенно расширяется. Если раньше оно допускалось главным образом при болезни стороны, то теперь не ставиться никаких ограничивающих условий. Вводится институт доверенности («письма верющие»). При этом права поверенного предполагаются равными по объему правам доверителя ( статья 7: «Челобитчиком же и ответчиком дается воля посылать в суд, кого хотят, только с письмами верющими, что оной учинит, он прекословить не будет»).

Что касается ареста, то по указам от 12 декабря 1720 года и от 6 апреля 1722 года[41]  арестованные ответчики содержались за счет истца. Поэтому для истца эта мера пресечения была довольно обременительной.   

Истцу и ответчику надо было приходить с суд не позднее 8-ми часов утра. Если кто-то из них не придет раньше 11-ти часов, то ему предписывалось на следующий день явиться к 8-ми утра, а если он опять вовремя не придет, то задержать его в суде, чтобы не волочить дело (статья 5 «А приходить истцом и ответчиком к суду в указной день не позднее осьмого часу по утру; а ежели кто из них придет в одиннадцатом часу, тогда тому сказать, чтоб он (ежели не торжественный праздник и не воскресный день, в которые судные дела не отправляютца) был на другой день рано; а буде кто и в другой день также придет позднее осьмаго часа, тогда того до другова дни, в котором суд быть имеет, из приказу не выпускать, чтоб от того в таких судных делах продолжения не было»).

Челобитчик сам обязан собрать все необходимые доказательства (один из характерных принципов состязательного процесса) до начала судебного разбирательства. Лишь если ответчик выдвигает неожиданные возражения, истцу дается возможность представить новые материалы. Впрочем, здесь идет речь о документах, а не о всяких доказательствах ( ст. 5 «... он (истец) должен стать на положенной срок в суде со всеми к тому  иску принадлежащими  писмянными документами или доказателствы ...... ежели ответчик такие отговорки в оправдание себе принесет, о которых истец и чаять не мог, но принужден будет оное писмянным свидетелством опровергнуть, то в таком случае истцу для положения такова при нем необретающагося документу судье давать поверстный срок...»).

Лицо по разным делам могло быть подсудно разным органам. Из этого и возникает отраженная в статье 6-ой Указа коллизия, очевидно, нередко использовавшаяся недобросовестными людьми, чтобы выиграть процесс обходными путями. В статье расценивается как преступление и случай грубого воспрепятствования стороне явиться суд. «Ежели истец или ответчик,  в срочный для судоговорения день будут взяты в другой суд, по другому делу, то они должны  объявить о себе, что им в этот день назначено судоговорение в таком-то суде и показать — ответчик копию челобитной, а истец — билет данный ему судьями, после чего суд такового немедленно должен отпустить, в противном случае судьи, задержавшие такового, будут наказаны как преступники закона».[42] В этой же статье говорится о том, что если истец или ответчик заболеют ко дню судоговорения, то они должны известить об этом суд, который должен послать для освидетельствования трех членов, и после освидетельствования отложить дело до выздоровления больного. Если кто-либо из тяжущихся не явился ко сроку, назначенному для разбора дела, то торжественно, с барабанным боем, оглашался указ, предписывающий отсутствующему явиться в недельный срок под угрозой быть обвиненным заочно.

Указ перечисляет случаи уважительной неявки  суд: « 1) Ежели от неприятеля какое помешательство имел. 2) Без ума стал. 3) От водяного и пожарного случая и воровских людей какое несчастие имел. 4) Ежели родители или жена и дети умрут.».

Отсутствие на судебном разбирательстве без уважительных причин, как это было и в предшествующем законодательстве, влечет за собой проигрыш дела. Взыскание по судебному решению обращается на имущество проигравшей стороны и ее поручителей.

Хотя Указ и провозглашает устность в качестве процессуального принципа, однако в статье 8-ой мы видим опять довольно сложную систему письменного оформления дела («А когда дело изследовано все будет, тогда зделать выписки пунктами ж, и прочесть каждому и велеть подписать по пунктам челобитчику и ответчику каждому на свое, для того все ли выписано»).

Закон требует, чтобы приговор выносился по отдельным пунктам обвинения, а не общий для всего дела, как это было раньше.

Впервые требуется, чтобы приговор основывался на соответствующих («приличных») статьях материального закона. За применение ненадлежащего закона ( решение дела «по неприличным пунктам») судья подвергался наказанию (статья 8: «... тогда приговоры подписывать на каждом пункте для решения по государственным правам, приводя самые приличные пункты к тому решению; а ежели по неприличным пунктам решение учинено будет, то судящия нижеписанным штрафом наказаны будут»). Однако об отмене приговора в этом случае ничего не говориться.

Указ «О форме суда», подобно предыдущим процессуальным законам, не предусматривает еще таких этапов процесса, как прения сторон и заключительное слово подсудимого.

В заключительной форме Указа прежде всего приводится форма челобитной, которая «начиналась титулом государя»[43], — нововведение, которого раньше не было в процессуальном законодательстве.

Под титулом, открывающим челобитную, помещается обращение к судье. Содержание дела излагается в соответствии с требования статьи 1-ой рассматриваемого указа. Еще указом от 12 октября 1699 года[44] было предписано челобитные, как и некоторые другие процессуальные документы, писать на гербовой бумаге.

В заключении подчеркивается распространение настоящего указа на все виды судов и запрещается под страхом наказания применять другую форму процесса («Все суды и розыски имеют по сей форме отправлятца, не толкуя, что сия форма суда к тому служит, а к другому не служит. А ежели кто будет иным образом судить и розыскивать, или челобитные принимать, то яко нарушитель государственных прав наказан будет»). Однако совершенно очевидно, что данный Указ не мог полностью заменить «Краткое изображение...» и даже Соборное Уложение в области регламентации судопроизводства, ибо он намного беднее этих законов с точки зрения полноты освещения процесса. Поэтому отмену Указом предыдущего законодательства, как это говориться во вводной части закона, следует понимать не как отмену противоречащих ему отдельных норм, заключенных в этих законах.

Необходимо отметить новое достижение в области законодательной техники — специальное указание в законодательстве на время введения его в действие («Суды по сей форме начать судить с приходящего 1724 году с начала». «С начала» следует понимать как с 1 января.). 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На мой взгляд, Петр I был действительно Великим, как и прозвали его в народе. Он жил и трудился на благо народа и заботился только о народе. Это проявилось во многих его деяниях. Так, например, прочитав много литературы об этом Великом царе, я нашел такие факты, как например о том, что в Москве при нем были открыты 8 аптек и закрыты «зелейные лавки», в которых продавали лечебные травы, «от коих люди умирали скорою смертию», а также запрещает продажу в этих аптеках вина. Запрещает ношение холодного оружия, т.к. во время пьяных драк люди режут друг друга ножами, иногда насмерть. По просьбе народа же, для борьбы с частными пожарами, крыши кроют черепицей вместо тисовых, а дома строят каменные, и строят их вдоль улиц, по европейскому обычаю, а не внутри дворов, как раньше, по азиатскому.  Так же есть и множество других фактов свидетельствующих о том, что Петр I действительно заботился о народе, «болел» за него. Да и что говорить, ведь так много нововведений произошло именно при Петре I.

И по сей день на протяжении четырех веков в России празднуется Новый год, праздник, введенный Петром в 1699-1700 году. И многие, в те далекие времена новые и непривычные, обычаи настолько вросли в русскую культуру, что уже неотделимы, и кажется, что они существовали всегда.

Как человек Петр I был, возможно, не самым совершенным, но как государственный деятель и реформатор добился очень много, если наследие это сохранилось на протяжении веков.

По признанию всех историков, да и по его собственному признанию, Петр был царь-работник, который постоянно трудился, узнавал что-то новое и пытался научить этому новому окружающих.

Когда Петру I напоминали об этой бессмысленной жестокости в  отношении людей, вина которых вряд ли могла быть доказана судебным порядком, он заявлял:"С другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так: если бы я не употреблял строгости, то бы давно уже не владел русским государством и никогда  бы не сделал бы его таковым,  каково оно теперь.  Я имею дело не с людьми,  а с животными, которых хочу переделать в людей"[45].

     В целом, развитие права в конце XVII -  первой четверти XVIII вв. отразило противоречия в деятельности Петра I: с одной стороны, влияние прогрессивных взглядов на карательную политику, с другой – господство варварских форм и методов борьбы с правонарушениями. Расширение и ужесточение репрессий, укладывавшиеся в представлении Петра I об эффективности и всеобщей применимости такого способа решения государственных дел, давали временный эффект, но и замедляли естественный ход событий, приводили к искажению фактического состояния дел, что, в конечном итоге, привело к острому политическому кризису.

Развитие судебного процесса в этот период проходило также противоречиво, без четкого основания и видения перспективы. Судопроизводство отличалось волокитой и произволом судебных чиновников. Обвиняемые годами ждали своей участи. В петровском законодательстве не было четкости и ясности в правовом регулировании; бурная и противоречивая правотворческая деятельность не способствовала стабилизации правоприменительной практики; гарантии соблюдения закона при отсутствии фиксированных прав человека были ничтожны.

В законодательстве и правоприменении Российского государства конца XVII -  первой четверти XVIII вв. шел поиск, не совсем последовательный и противоречивый, во многом не завершенный, но заложивший основу последующего правового регулирования. Эта основа, как и абсолютистская форма правления и важнейшие преобразования государственного механизма, была прогрессивной. Российское законодательство не только использовало опыт зарубежных стран, но и обогащало мировую правотворческую и правоприменительную практику. Государственный строй и права России к 1725 г. в целом соответствовали ее международному статусу великой державы.

 В свое время Петр I сделал очень много для своей страны. И не его вина, что не все шло гладко: он не получил даже более или менее приличного образования. Только личный энтузиазм, упорство и воля позволили совершить такой качественный скачок вперед. Точки зрения на этот вопрос разные, однако я считаю, что несмотря на ущемление прав человека и интересов личности, Петр I вывел страну на новый путь и за это ему можно только сказать спасибо.

Многие задаются вопросом: что бы было со страной, если бы не было Петра? Ответ очевиден: положение страны ухудшилось бы настолько (причем во всех сферах, а не только в социальной, как после реформ Петра), что страна впалабы в анархию и была бы оккупиравана одной из соседних стран. Ну, а об «особенностях» колониальной формы управления мы знаем не понаслышке на примере той же Англии…

Еще один вопрос – правильна ли была ориентация на запад – был решен чисто по-русски: зачем выдумывать что-то новое, когда можно взять пример соседа? Тем более, что времени на раздумья не оставалось, да и вероятность, что неграмотный Петр мог придумать что-то уж такое особенно самобытное, была неуклонно близка к нулю. Смекалка и талант императора, не получившего даже «начального» образования, вызывают уважение и по сей день. Мне кажется, что Петр не был сам западником – он просто «воспользовался на некотором этапе» достижениями западной цивилизации, чтобы позже, в более благоприятной обстановке, страна уже пошла своим путем. Опять же, некоторые утверждают, что можно было перенимать западные обычаи частично, но откуда знаешь что в чужой культуре важно, а что – нет? Особенно, когда от этого зависит судьба страны!

Я думаю, выбор ориентации очевиден: если время есть, можно подумать, выбрать свой, характерный нации метод решения проблем, если же времени нет, нужно смотреть, как с этим справились другие – самый быстрый а, зачастую, самый эфеективный метод решения проблемы. Выбор запад-восток зависит тогда уже от конкретной ситуации: что ближе нации.

Список использованных источников

1.   Л. Н. Гумилев «От Руси до России», Москва, 1995 г.

2.   С. М. Соловьев «Чтения и рассказы по истории России»

   («Публичные чтения о Петре Великом»), Москва, 1994 г.

3.   В. О. Ключевский «Исторические портреты» («Жизнь Петра     

    Великого до начала Северной войны», «Петр Великий, его

    наружность, привычки, образ жизни и мыслей, характер», «Петр

   Великий среди своих сотрудников»), Москва, 1992 г.

4.   И. Я. Фроянов «История России от древнейших времен до начала XX

    в.», учебник истории для ВУЗов (Российская империя. Россия в

    XVIII в.), Москва, 1990 г.

5.   Всемирная история в лицах(Бутромеев В.П), Москва, 1989 г.

6.    Российское законодательство X-XX. Т. 4. М., 1986.

7.    Павленко Н.И. Птенцы гнезда Петрова. М., 1988.

8.    Радин И.М. Учебник истории русского права. Петроград., 1915.

9.    Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев-СПб., 1909.

10.  Юшков С.В. История государства и права СССР. Ч.1. М., 1950.

11.  Чельцов М.А. Уголовный процесс. М., 1948.

12.  Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV.

13.  Кавелин К.Д. Собрание сочинений. СПб., 1897-1898.

14.  Калинычев Ф.И. Правовые вопросы военной организации Русского государства второй половины XVII в. М., 1954.

15.  Соловьев сочинения в восемнадцати книгах. Кн. XVIII. М., 1995.

16.  Беляев И.Д. Лекции по истории русского законодательства. М., 1888.

17.  История отечественного государства и права. Ч.1. М., 1996. Под редакцией профессора Чистякова О.И.

18.  История государства и права СССР. Ч.1. М., 1967. Под редакцией Софроненко К.А.

19. "История  СССР  с древнейших времен до конца XVIII в."/под ред. Б.А. Рыбакова - М.: Высшая школа,1983.

20. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев-СПб., 1909.

21. Юшков С.В. История государства и права СССР. Ч. 1. М.,1950.

22. Чельцов М. А. Уголовный процесс. M.,1948.

23. Радин И.М. Учебник истории русского права. Петроград. 1915.

24. Исаев И.А. История государства и права России. М.: Юристъ, 1996

25. Развитие русского права второй половины XVII - XVIII вв./ Отв. ред. Скрипилев Е.А. М., 1992

26. С. Платонов. Лекции по русской истории. Изд. 9-ое, Петроград. 1975 год

27. Исаев И.А. История государства и права России: Учебник. – М.: Юристъ, 1998.

28. Сизиков М.И. История государства и права России  с конца XVII до начала XIX века. М., 1998.

29. Павленко Н.И.Петр Великий. -М.: 1990.

30. Титов Ю.П. Хрестоматия по истории и права России. – М.: «ПРОСПЕКТ», 1998.

31. "История  СССР  с древнейших времен до конца XVIII в."/под ред. Б.А. Рыбакова - М.: Высшая школа,1983.

32. Восстание московских стрельцов 1698г.:/Материалы следств. дела. сб. документов/ АНСССР ИН-ТА Истории СССР:[сост. авт. ист.-археогр. обзора и комент. А. Казакевич, предисл. В.И.Буганов]-М.:Наука-1980.

33. Заичкин И.А. Почкарев И.Н. Русская история IХ-ХVIII. популярный очерк\ ред.: А. А, Преображенский -М.:Мысль 1992.

34. Князьков С. Из прошлого русской земли. Время Петра I.:М.:Планета. 1991г.

35. Кофенгауз Б.Б. Россия при Петре I -М.:УЧпедгиз -1995.-176с.  стр. –

36. Борис Башилов «Робиспьер на троне: Петр I и исторические результаты совершенной им революции»

37. С. Платонов. Петр Великий. Личность и деятельность. Издательство "Время",

38. К. Ключевский. Курс русской истории. IV,  Москва, 1990 г..

39. Радин И.М., Сочинения, Москва, 1966 г.

40. Павленко Н.И., сочинения, Москва, 1963 г.

41. Кавелин И.Д., Собрание сочинений, Москва, 1898 г.

42. Владимирский-Буданов М.Ф., сочинения, Москва, 1973 г.

43. Юшков С.В., Сочинения, Москва, 1972 г.

Основные нормативные акты

1. Указ от 5 ноября 1723 года «О форме суда».

2. Указ об отмене очных ставок, о бытии вместо оных распросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах от 21 февраля 1697 года.

3. «Краткое изображение процесов или судебных тяжеб» 1715 года.

4. Русская Правда.

5. Судебник 1497 года.

6. Соборное Уложение 1649.

[1] Меньшиков Александр Данилович ( 1673 - 1729 ) - государственный и военный деятель генералиссимус ( 1727 г.). Сын придворного конюха, с 1686 г. - денщик Петра I. Сопровождал царя в азовских походах  1695 - 1696 гг. Руководил строительством Петербурга.

[2] К. Ключевский. Курс русской истории. IV,  Москва, стр. 45.

[3] С. Платонов. Петр Великий. Личность и деятельность. Издательство "Время", Стр. 54

[4] Борис Башилов «Робиспьер на троне: Петр I и исторические результаты совершенной им революции»,  стр. 30

1 Павленко Н.И. Петр Великий - М.:1990-592  стр. -41.

2 Кофенгауз Б.Б. Россия при Петре I -М.:УЧпедгиз -1995. стр. 123

1 Князьков С. Из прошлого русской земли. Время Петра I.:М.:Планета. 1991г.- 712с.-- стр.-70.

2 Восстание московских стрельцов 1698г.:/Материалы следств. дела. сб. документов/ АНСССР ИН-ТА Истории СССР:[сост. авт. ист.-археогр. обзора и комент. А. Казакевич, предисл. В.И.Буганов]-М.:Наука-1980 с.-306. стр. - 51. 2.-стр.-59.

1 Заичкин И.А. Почкарев И.Н. Русская история IХ-ХVIII. популярный очерк\ ред.: А. А, Преображенский -М.:Мысль 1992-797с. стр.-491.

1 Павленко Н.И. Петр Великий.- М.:1990.-592с. стр.-571.

2 Павленко Н.И.Петр Великий. -М.: 1990, с. 572.

[5] "История  СССР  с древнейших времен до конца XVIII в."/под ред. Б.А. Рыбакова - М.: Высшая школа,1983, стр.130

[6] Титов Ю.П. Хрестоматия по истории и права России. – М.: «ПРОСПЕКТ», 1998. С. 123

[7] Павленко Н.И.Петр Великий. -М.: 1990, с. 563.

[8] Павленко Н.И.Петр Великий. -М.: 1990, с. 580.

[9] Исаев И.А. История государства и права России. М.: Юристъ, 1996, стр. 145

[10] Исаев И.А. История государства и права России. М.: Юристъ, 1996, стр 148

[11] Сизиков М.И. История государства и права России  с конца XVII до начала XIX века. М., 1998, стр.108

[12] Исаев И.А. История государства и права России. М.: Юристъ, 1996, стр. 160

[13] Исаев И.А. История государства и права России: Учебник. – М.: Юристъ, 1998. С. 104

[14] Развитие русского права второй половины XVII - XVIII вв./ Отв. ред. Скрипилев Е.А. М., 1992, стр.148

[15] С. Платонов. Лекции по русской истории. Изд. 9-ое, Петроград. 1975 год, стр. 78

[16] Развитие русского права второй половины XVII - XVIII вв./ Отв. ред. Скрипилев Е.А. М., 1992, стр.162

[17] Развитие русского права второй половины XVII - XVIII вв./ Отв. ред. Скрипилев Е.А. М., 1992, стр.165

[18] Развитие русского права второй половины XVII - XVIII вв./ Отв. ред. Скрипилев Е.А. М., 1992, стр.180

[19] Исаев И.А. История государства и права России. М.: Юристъ, 1996, стр.158

[20] Радин И.М. Учебник истории русского права. Петроград. 1915.

[21] Радин И.М. Указ. соч., 1997 г.. стр. 89

[22] Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев-СПб., 1909.

[23] Юшков С.В. История государства и права СССР. Ч. 1. М.,1950.

[24] Чельцов М. А. Уголовный процесс. M.,1948.

[25] Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. T. IV. C. 87

[26] ПСЗРИ. Т. III. № 1576.

[27] Кавелин К.Д. Собрание сочинений. СПб., стр. 176

[28] Калинычев Ф.И. Правовые вопросы военной организации Русского государства второй половины XVII в. М., 1954,стр. 140

[29] Владимирский-Буданов М.Ф. Указ. соч.

[30] Соловьев С.М. Сочинения в восемнадцати книгах. Кн. XVIII. М., 1995.

[31] Владимирский-Буданов М.Ф. Указ. соч.

[32] Владимирский-Буданов М.Ф. Указ. соч.

[33] Владимирский-Буданов М.Ф. Указ. соч.

[34] Петра I.

[35] Кавелин К.Д. Указ. Соч.

[36] Юшков С.В. Указ. Соч.

[37] Кавелин К.Д. Указ. соч.

[38] Владимирский-Буданов М.Ф. Указ. соч.

[39] Радин И.М. Указ. соч.

[40]: Павленко Н.И. Указ. соч.

[41] ПСЗРИ. Т.VI. № 3685, 3940.

[42] Беляев И.Д. Лекции по истории русского законодательства. М., 1988.

[43] Беляев П.И. Указ. соч..

[44] ПСЗРИ. Т. III. № 1703.

[45] С.Платонов, Петр Великий, стр. 45