В следственной и судебной практике годами накапливались проблемы, связанные с юридической оценкой "пограничных ситуаций" - между неоконченным преступлением и добровольным отказом от доведения его до конца.

В новом УК РФ содержатся достаточно четкие определения, способные решить ряд спорных вопросов.

Уголовный закон выделяет две стадии неоконченного преступления: приготовление к преступлению и покушение на преступление (ст.ст.29, 30 УК РФ). Необходимое условие наличия этих стадий — единый признак: ситуация, когда преступление не было доведено до конца по не зависящим от лица обстоятельствам (ч.ч.1 и 3 ст.30 УК РФ). В ранее действовавшем законодательстве (ч.1 ст.15 УК РСФСР) применительно к стадии приготовления к преступлению указание (ссылки) на это условие вообще отсутствовало. В отношении же покушения на преступление (ч.2 ст.15 УК РСФСР) действовало правило, согласно которому покушение имело место, если преступление не было доведено до конца по причинам, не зависящим от воли виновного. В правоприменительной практике это правило распространялось и на стадию приготовления, что было вполне логичным. Однако сама формулировка этого правила, ставившая наличие или отсутствие покушения на преступление в зависимость от воли виновного, с правовой точки зрения была весьма уязвима. Так, вопрос о виновности может быть решен только на судебных стадиях процесса, уголовно-правовые же дефиниции должны быть максимально универсальными, применимыми также и к досудебным стадиям уголовного производства. Отсюда речь должна идти о лице, совершившем деяние либо его "часть", что и сделано в новом УК. Теперь уголовный закон, определяя как приготовление к преступлению, так и покушение и отграничивая эти стадии как от оконченного преступления, так и от добровольного отказа от него, содержит ссылки не на "волю виновного", а на "не зависящие от лица обстоятельства". Это, несомненно, более точная юридическая формулировка.

При реализации старой редакции УК затушевывался элемент полной добровольности отказа от преступления, что являлось необходимым признаком исключения уголовной ответственности. В новом же уголовном законе упор делается на не зависящие от лица обстоятельства, которые сыграли решающую роль в формировании "волевого момента" при отказе от доведения преступления до конца. И этот момент уже не должен расцениваться как добровольный отказ при отсутствии осознания лицом возможности доведения преступления до конца. Установление наличия или отсутствия такого осознания является общим требованием при оценке обоих рассматриваемых стадий в силу прямого указания закона. Квалифицировать поведение лица как "добровольный отказ от преступления" допустимо лишь, если оно отказалось от доведения деяния до конца, осознавая возможность этого (т е. — доведения до конца преступления), — ч.1 ст.31 УК РФ.

Определение этих новых признаков сузило возможности избежать уголовной ответственности со стороны лиц, в действиях которых на самом деле никакого добровольного отказа не имелось. Однако если для приготовления к преступлению все более или менее ясно (эта стадия преступной деятельности относительно изолирована во времени и пространстве от оконченного преступления), то иначе обстоит дело с покушением на преступление. Эта стадия непосредственно связана с оконченным составом. Поэтому по любому неоконченному преступлению перед правоприменителем встает вопрос о причинах, по которым оно не было доведено до конца. Имел ли место добровольный отказ от преступления? Это один из сложнейших вопросов доказывания. Однако с некоторыми рекомендациями можно выступить уже сейчас, исходя из практического опыта и целого ряда исследований в этой области.

В отличие от ранее действовавшего законодательства, новый уголовный закон, раскрывая понятие добровольного отказа, предусматривает прекращение лицом приготовления к преступлению либо покушения на преступление (ч.1 ст.31 УК РФ). Эта формулировка означает - не прерывание или отложение преступной деятельности, а окончательный отказ от доведения преступления до конца (ч.2 ст.31 УК РФ). Но, повторяю, в любом случае для добровольного отказа лица от преступления необходимо осознание им возможности доведения преступления до конца. Отсутствие его (несмотря на объективные препятствия, делающие невозможным доведение преступного умысла до конца) не может исключить уголовной ответственности.

Правда, не все так просто, как кажется на первый взгляд. Полезно в этой связи рассмотреть некоторые примеры из практики. Некто Е., встретив в темное время суток С., напал на нее, повалил на землю и начал с применением насилия раздевать. Когда по вблизи расположенному шоссе проезжала автомашина и осветила их фарами, Е. с места происшествия скрылся. На предварительном следствии возник спор о том, как оценивать действия Е.: покушение на изнасилование или как добровольный отказ. Пока спорили, находившийся на свободе Е. вновь совершил аналогичное деяние в отношении другой женщины и опять-таки по причине сходных обстоятельств не довел его до конца. На этот раз он был взят под стражу; ходатайства защиты о том, что в обоих случаях имел место добровольный отказ, были отклонены. Судебные инстанции не усмотрели добровольного отказа ни по одному эпизоду; Е. был признан виновным в покушениях на изнасилование и осужден.

По другому делу имела место следующая ситуация. Двое молодых людей распивали спиртные напитки в лесу. Увидев Х., договорились ее изнасиловать. С этой целью схватили Х. с двух сторон за руки и потащили через дорогу в лес, порвав при этом  на ней одежду. Однако, испугавшись шума проезжающей машины, бросили потерпевшую  и скрылись в лесу. На предварительном следствии защитой также ставился вопрос о наличии добровольного отказа, с чем суд не согласился, признав этих лиц виновными в покушении на изнасилование. Тем не менее, при рассмотрении дела в кассационном порядке областной суд все-таки признал наличие добровольного отказа, квалифицировав их действия по ч.1 ст.206 УК РСФСР.

Как видим, двум однородным деяниям, совершенным вроде бы при сходных обстоятельствах, судебными инстанциями даны противоположные оценки. Уместно отметить, что в приведенных примерах виновные  осознавали возможность доведения преступления до конца, если бы проявили больше настойчивости в реализации преступного умысла. Однако, восприняв и оценив приходящие извне обстоятельства как способные существенным образом затруднить дальнейшую реализацию преступного умысла и решив не искушать судьбу, они оставляли потерпевших и оставляли место происшествия. Если оценивать  ситуацию без учета внутренних мотивов поведения виновных, можно  констатировать наличие добровольного отказа. Но если углубиться в анализ психологических причин такого поведения, то со всей очевидностью можно заключить, что оно вызвано чисто внешними, не зависящими от  этих лиц обстоятельствами, о которых говориться в ч.3 ст.30 УК РФ, т е имело место покушение на преступление. Лицо в силу обстоятельств было вынуждено отказаться от доведения преступления до конца.

Смысл термина «добровольный» раскрывается в толковом словаре русского языка как действующий  по собственному желанию, не по принуждению. А для этого необходимы чисто внутренние побуждения, независящие от мотивов. Как представляется  во втором случае суд второй инстанции был не прав, признавая наличие добровольного отказа от доведения изнасилования  до конца. Конечно грань в подобных ситуациях  весьма тонкая, но тем не менее провести ее можно.

Непредвиденные обстоятельства как бы выбивают  действия субъекта  из преступной колеи. На это специально указывал в свое время А. Пионтковский, заостряя внимание  на том, что добровольный отказ при покушении мыслим во всех тех случаях, когда субъект  еще сохраняет господство над совершением дальнейших действий. Очевидно, что в рассматриваемых примерах страх разоблачения и привлечения к уголовной ответственности лишил лиц возможности осуществлять такое «господство» в полной мере и главное – страх этот возник  по независящим от лиц причинам, которые возникли внезапно, сыграв роль непредвиденных обстоятельств.

Побудит лицо отказаться от доведения преступления до конца в некоторых ситуациях могут, в частности, уговоры или угрозы со стороны потерпевших. И в этой ситуации при недоведении преступления до конца для выводов о виновности или невиновности могут иметь решающее значение мельчайшие детали и оттенки события.11

Представляется, что следует избегать расширительного толкования такого интеллектуального момента добровольного отказа, как наличие у лица осознания возможности доведения преступления до конца, ибо это может привести к необоснованному освобождению от уголовной ответственности.

Как расценивать, к примеру, ситуацию, когда К., напав в безлюдном месте на В., в течение длительного времени пытался ее изнасиловать? Потерпевшая оказывала активное сопротивление. К., хотя и почти раздел В., все же не довел преступление до конца, бросил потерпевшую и скрылся. Теоретически можно предположить, что, предприми К. чуть больше усилий, он довел бы реализацию умысла до конца. Такая возможность им осознавалась. Тем не менее суд совершенно правильно расценил его отказ вынужденным, по причине активного сопротивления потерпевшей, на которое он не рассчитывал, что и стало непредвиденной трудностью; суд признал в его действиях наличие покушения на изнасилование.

Ни в ранее действовавшем, ни в новом российском уголовном законодательстве нет деления покушения на неоконченное и оконченное. Эти понятия разработаны в теории уголовного права, но они имеют и практическое значение, причем не только для индивидуализации наказания, а как раз при отграничении покушения на преступление от добровольного отказа. Особое значение это имеет для оценки посягательств против жизни и здоровья. Так, В., имея умысел на убийство Г., с большой силой нанес ему удар кухонным ножом в область сердца, причинив проникающее колото-резаное ранение, опасное для жизни. Видя, что потерпевший жив, и имея возможность довершить первоначально задуманное, Г. не стал этого делать и с места происшествия скрылся; только по чистой случайности потерпевший остался жив. Такие случаи нередки в следственной практике, но порой получали неверную квалификацию как причинение умышленных тяжких телесных повреждений, поскольку исходным моментом квалификации считали добровольный отказ от доведения убийства до конца при наличии реальной возможности для этого. Думается, что такая квалификация не является верной. Она исходит в основном из объективно наступивших последствий, без учета всех моментов субъективной стороны состава преступления. Ведь лицо сделало все необходимое для осуществления умысла на убийство, однако преступный результат не наступил не потому, что убийца в последний момент отдернул руку и не нанес удара. Так, Ж., решив убить знакомую из ревности, произвел выстрел из обреза в область груди, но попал в ногу; от повторения своих действий отказался. В другом случае преступник трижды стрелял из пистолета, но не смог попасть в жертву. После чего, имея еще неотстрелянную обойму, скрылся. В этом случае налицо отказ от повторения покушения, но никак по добровольный отказ от преступления.

В свете приведенного анализа целесообразно указать на недопустимость неосновательного уменьшения объема уголовной ответственности за совершение реальных посягательств.

Как указано в ч.2 ст.31 УК РФ, не подлежит уголовной ответственности лицо, которое добровольно и окончательно отказалось от доведения преступления до конца. Использования термина «окончательно» имеет значение как для покушения, так и для приготовления.

На практике именно в отношении «приготовления» чаще всего возникают неясности относительно того, добровольно ли лицо отказалось от доведения преступления до конца либо временно прервало деяние, отложив дальнейшую  реализацию преступного умысла с тем, чтобы осуществить его при более благоприятных обстоятельствах.

Содержание понятия «окончательный отказ» достаточно полно раскрывается при описании особенностей добровольного отказа организатора преступления, подстрекателя и пособника. Общим для всех видов соучастия является то, что добровольный и окончательный отказ от доведения преступления до конца может быть ими реализован только в активной форме. Организатор и подстрекатель своевременным сообщением органам власти или иными активными действиями способны предотвратить доведение исполнителем преступления до конца. Пособник преступления не подлежит уголовной ответственности, если предпринял все зависящие от него меры. Чтобы предотвратить преступление. Если исполнитель может осуществить добровольный отказ  от преступления как в форме пассивного, так и активного поведения, то иных соучастников способно освободить от ответственности лишь принятие активных мер по предотвращению совершения преступления.

§ 2. Противоречия в теории уголовного права и судебной практике по вопросу психически беспомощного состояния жертвы преступления

Согласно УК РФ использование преступником беспомощного состояния жертвы — элемент состава таких преступлений, как изнасилование (ст. 131), совершение насильственных действий сексуального характера (ст. 132), истязание (ч.2 ст.117), принуждение к изъятию органов или тканей человека (ч.2 ст.120), убийство, умышленное причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью жертвы (ч.2 ст.105, ч.2 ст.111, ч.2 ст.112).

Беспомощным следует считать такое физическое или психическое состояние потерпевшего, при котором он не мог понимать характер и значение совершаемых с ним действий или не в состоянии был оказывать сопротивление виновному.

Одни исследователи связывают психическую беспомощность потерпевшего лишь с болезненным изменением его сознания или состоянием, обусловленным недостаточным психическим развитием.  Приверженцы другой точки зрения полагают, что неспособность жертвы понимать характер и значение совершаемых с нею действий и ее неспособность оказывать сопротивление следует трактовать шире, указывая не только на психическую беспомощность, возникающую в результате бессознательного состояния или неспособности понимать характер и значение совершаемых с нею действий, но и на беспомощность вследствие испуга, эмоционального шока, обмана и т.д.  Приверженцы этой позиции признают необходимость существования формальных требований, которым должны соответствовать способы принуждения. Физическое насилие должно носить жесткий и интенсивный характер, угроза должна быть непосредственной, конкретной и т.п. Только в этих случаях можно говорить о том, что насилие было действенным, а угрозы серьезны и реальны.

Различные точки зрения относительно содержания понятия «беспомощное состояние», возможность его двойной трактовки способны вызвать трудности в правоприменительной практике.  Так, проведенный анализ архивных материалов выявил значительные проблемы, возникавшие в принятии судебных решений по делам об изнасилованиях. В частности, это касалось дел, где несовершеннолетние потерпевшие принуждались к половым контактам сравнительно мягким воздействием. Суды, вынося обвинитель ные приговоры по таким делам, нередко не упоминали о деталях совершения преступления.

Более пристальный анализ этих приговоров показал, что к подобной увертке судьи вынуждены были прибегать из-за нечеткого представления о содержании такой правовой категории, как беспомощное состояние. Практики исходили из суженного представления о психической беспомощности как о состоянии явно выраженного нарушения сознания и не решались отнести к этой категории потерпевших, воля к сопротивлению которых была подавлена сравнительно мягкими способами воздействия.  При этом чувство справедливости не позволяло блюстителям закона говорить об отсутствии в действиях причинителя вреда состава преступления. Они понимали, что несовершеннолетняя была принуждена к половым контактам против ее воли и практически не имела психологической возможности оказать сопротивление, но обосновать собственную позицию и интуитивные оценки не могли. В результате избирался путь нарушений требований УПК к форме составления приговора.

Таким образом, назрела необходимость обсудить проблему беспомощности потерпевшего — как уголовно-правового ее аспекта, так и практики выявления. Особенно эта касается так называемого психически беспомощного состояния. Введение в действие УК РФ, предписывающего более активное использование категории «беспомощное состояние», актуализировало эту необходимость.

Авторы, придерживающиеся более широкого взгляда на беспомощное состояние жертвы и трактующие волевой признак этого состояния как неспособность проявить свою волю, в общем-то не углубляются в изучение его психологического содержания. Хотя некоторые из перечисляемых ими причин психически беспомощного состояния (испуг, сложность обстановки, обман) свидетельствуют о том, что под способностью выразить свою волю подразумевается способность потерпевшей действовать в криминальной ситуации сознательно и свободно, т.е. в соответствии со своим желанием и независимо от воли посягателя.

С позиций психологической науки это достаточно точно. Но если ограничиться при определении психически беспомощного состояния только указанием на такие его психологические признаки, как неспособность понимать характер и значение действий преступника и неспособность оказывать сопротивление, а неспособность оказывать сопротивление трактовать как неспособность жертвы выразить свою волю, то уголовно-правовая суть понятия «использование психически беспомощного состояния» как одного из признаков состава ряда насильственных преступлений лишается смысла: любое преступление подобного рода

совершается путем игнорирования воли жертвы. Проблема сводится к исследованию способа приведения жертвы в подобное состояние.  Последовательной представляется позиция тех, кто помимо психологического критерия психически беспомощного состояния вводит еще один — юридический. Он состоит в необходимости квалифицировать насильственные преступления как совершенные с использованием психически беспомощного состояния только в тех случаях, когда преступник не применял к жертве физического или психического насилия.

Установление же физического и психического насилия должно, следуя этой логике, производиться по формальным признакам.

В новом уголовном законодательстве введены формальные критерии для определения действенности принуждения. Из чего следует, что, например, изнасилованием и насильственными действиями сексуального характера с использованием психически беспомощного состояния жертвы должны признаваться половые сношения, совершенные без использования преступником физического принуждения или угроз его применить. Легкие формы принуждения (шантажные угрозы, угрозы лишить имущества и пр.) в некоторых случаях также могут привести к возникновению у жертвы психически беспомощного состояния. Это будет происходить в случаях, когда такого рода угрозы лишают потерпевшего способности к волеизъявлению.

Установить состояние психической беспомощности не всегда просто. До введения в действие нового Уголовного кодекса Российской Федерации экспертным путем изучалось лишь психическое состояние жертвы изнасилования. Запросы современной практики, как видим, диктуют необходимость экспертного анализа психического состояния прибегать не только к помощи психиатров, но и экспертов-психологов.

Было установлено, что при экспертной психологической оценке произвольности действий потерпевших необходимо прежде всего исходить из общепсихологических представлений о структуре любого волевого действия. Осуществление такового предполагает: во-первых, ориентацию в условиях его протекания с учетом социальных характеристик ситуации и потребностных состояний субъекта; во-вторых, в случае значимости ситуации, постановку целей общего характера, отвечающих предмету потребности с учетом объективных и субъективных возможностей человека; в-третьих, выбор способов реализации с одновременной конкретизацией поставленных целей; в-четвертых, исполнение задуманного с соответствующим контролем и поправками.

Невыполнение хотя бы одного из перечисленных условий не позволяет назвать действие субъекта в полной мере сознательным, целенаправленным, а следовательно, и волевым.

Из этого следует, что экспертное психологическое изучение психологических критериев психически беспомощного состояния жертвы следует проводить как анализ целостного процесса деятельности, выделяя в этом процессе 4 момента:

·        Непонимание жертвой внутреннего содержания ситуации;

·        Оценку ею ситуации как безвыходной;

·        Выбор неэффективной тактики противодействия;

·        Отсутствие психологической возможности контролировать исполнительские звенья деятельности.

Указанные моменты составляют психологические критерии психически беспомощного человека.

Методологические и методические принципы экспертиз, направленных на исследование психического состояния потерпевших, родственны и мало зависят от типа преступления. Отличие, пожалуй, лишь в содержании ситуации, подлежащей оценке. В одних случаях это ситуация сексуального взаимодействия, в других — предшествующие, допустим, предоставлению потерпевшим органов для трансплантации.

И последнее. С моей точки зрения, психологическое изучение состояния жертвы целесообразно лишь при сомнениях относительно содержания ее волеизъявления. Данные о противоречивом, фиктивном, непоследовательном, одним словом, "способствующем" поведении потерпевшего в ситуации взаимодействия с посягателем должны стать главным основанием для назначения судебно-психологической экспертизы психического состояния жертвы. Вступление в половые отношения, предоставление органов и тканей для трансплантации и даже терпимое отношение к истязаниям могут быть как результатом неспособности к волеизъявлению, так и вполне сознательным и произвольным действием.

При убийстве жертвы, причинении ей тяжкого или средней тяжести вреда здоровью вряд ли можно вести речь о "способствовании". В этих случаях, полагаю, психологический анализ психического состояния, жертвы избыточен. Действительно, может ли убийство или причинение тяжкого вреда здоровью жертвы, не ориентирующейся в ситуации, недооценивающей или переоценивающей угрожающую ей опасность, неспособной в силу характерологических особенностей, возникшего страха оказать действенное противодействие (а именно такие признаки характеризуют психологические критерии беспомощного состояния), считаться более тяжким преступлением, чем совершение тех же самых действий в отношении жертвы, способной правильно ориентироваться и произвольно действовать?

Слабость, незащищенность жертвы делают человека нередко более доступным объектом преступления. Это порождает стремление законодателя более тщательно охранять интересы таких жертв путем введения понятия "беспомощное состояние" в качестве признака квалифицированного состава, а также отягчающего наказание обстоятельства (ст. 63 УК РФ). Но здесь имеется в виду, скорее, физическая беспомощность (малолетнего, престарелого, увечного и пр.), а также выраженные формы психической беспомощности, характерные для патологии, - бессознательные состояния, состояния искаженного сознания и пр. Законодатель в этих случаях, думается, исходит из суженного представления о беспомощном состоянии. То есть вновь возникает проблема, порожденная неопределенным, двойственным содержанием категории "беспомощное состояние". С моей точки зрения, подобное не мешало бы устранить.

§ 3. Спорные вопросы квалификации преступления предусмотренного ст. 131, совершенного с применением насилия

Определение понятия половых преступлений служит целям установление круга деяний, отнесенных к данной группе и выявлению их основных и специфических черт. Эти преступления в той или иной степени нарушают уклад половых отношений, являются общественно-опасными отклонениями от норм сексуального поведения людей. Содержание уклада половых отношений зависит от половой нравственности, т.е. поведение людей в области половых отношений, этические и эстетические взгляды, обычаи общества, касающиеся вопросов секса.

С точки зрения Уголовного права любое преступление является безнравственным поведением, но только некоторые преступления нарушают нормы половой морали.

Принципы половой нравственности отражают взгляды господствующих слоев общества на условия и характер половых отношений.

Половая нравственность – это система норм, отражающих взгляды на взаимоотношение полов и регулирующих все стороны сексуального поведения людей в обществе.

Половая свобода– право взрослого человека свободно определять свою половую жизнь, т.е. самому решать с кем и в какой форме удовлетворять свои сексуальные потребности.

Означает, что нарушение половой свободы даже близким человеком (другом, супругом) при определенных обстоятельствах не исключает уголовной ответственности за половые преступления. Сказанное относится и при нарушении прав падшей женщины (проститутки, люмпена).

Половая неприкосновенность – право, как взрослого, так и несовершеннолетнего (малолетнего) на половую неприкосновенность, заповедность.

Нарушение нормального процесса полового развития несовершеннолетнего, даже при отсутствии насилия наносит серьезный  ущерб конкретной личности и представляет значительную общественную опасность.

Изнасилование является наиболее тяжким и самым распространенным из половых преступлений, примерно 3/4 от общего числа. При этом большинство изнасилований остается нераскрытыми. Латентность доходит до 25%.

С точки зрения закона изнасилование всегда совершается против воли потерпевшего. В законе четко указаны способы:

1)   применение насилия к потерпевшей или другим лицам;

2)   угроза применения насилия;

3)   беспомощное состояние;

Общественная опасность изнасилования заключается:

1)   в насильственном характере действий преступника;

2)   в грубом и циничном унижении достоинства женщины;

3)   в нанесении морального и физического вреда;

4)   в растлении, беременности, причинении вреда здоровью.

Изнасилование – с точки зрения законодателя –это половое сношение с применением насилия или угрозой его применения к потерпевшей или другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшей.

Беспомощное состояние – это неспособность потерпевшей оказать сопротивление либо осознать происходящее с ней событие. Может быть вызвано: болезнью, обморочным состоянием, сильной степенью алкогольного опьянения, наркотическим, токсическим одурманиванием, старостью, физическими недостатками. По смыслу закона в беспомощном состоянии находятся потерпевшая, не достигшая 14-летнего возраста, т.к. не понимает и не может оказать сопротивление. Причина беспомощного состояния не имеет значения.

Изнасилование – совершение полового сношения с женщиной против ее воли в результате преодоления сопротивления потерпевшей, путем применения физического или психического насилия к ней или другим лицам либо в результате использования беспомощного состояния, когда она не способна оказать сопротивление насильнику или не способна осознать, что с ней происходит.

В понятие полового сношения включаются биологический и медицинский критерии. Определение медицинского включает в себя и определение биологического критерия. Медицинский критерий представляет собой биологический акт половой связи между представителями различного пола.

"Половое сношение - введение мужского члена во влагалище и только это" – так высказывается профессор Авдеев.

Именно физическое соединение (контакт) мужских и женских половых органов является необходимым и определенным условием для полового сношения (коитуса).

Коитус - гетеросексуальные отношения, которые включают в себя соединение мужских и женских половых органов-гениталий.

Петинг - сексуальное поведение в условиях партнерского физического контакта любыми путями, кроме непосредственного соединения гениталий.

Установление обстоятельств фактического поведения мужчины и женины дает возможность четко отграничить половое сношение от других форм сексуальных отношений и удовлетворения половой потребности.

В действующем законодательстве предусмотрено насилие применяемое при изнасиловании в виде физического, состоящего в нанесении побоев, связывания, лишение возможности позвать на помощь, причинение любого вида вреда здоровью и психического, заключающегося в психическом давлении, угрозе немедленно причинить вред здоровью либо потерпевшей, либо другим лицам.

Физическое насилие либо угроза может относится не только к ней, ее близким, но и абсолютно другим посторонним лицам. Важно, чтобы это насилие преследовало цель – склонить сопротивление потерпевшей и согласится на половой акт.

Физическое насилие – это любая форма физического насилия над потерпевшей, вследствие которого полностью исключается возможность действовать в соответствии с намерением и волей потерпевшей.

 – уголовно-правовая точка зрения – противоправное воздействие на организм потерпевшей, совершенное против ее воли. Воздействие может быть:

–          механическое;

–          химическое;

–          биологическое.

Форма является наиболее распространенной, около 70% формой насилия.

Степень физического насилия определяется характером причиненного или возможного ущерба для здоровья потерпевшей.

1.   Наиболее легкие формы насилия заключаются в насилии на телесную неприкосновенность потерпевшей и в лишении ее передвижения и сопротивления (связывания, удержание руками). Этой формы достаточно для признания изнасилования.

2.   Однако при изнасиловании чаще всего наблюдается более интенсивные формы: легкий вред здоровью, а также побои, ссадины.

3.   Интенсивные, для привидения женщины в беспомощное состояние это:

-                        оглушение ударами по голове;

-                        сдавливание шеи руками, веревкой и т.п.

Но это можно сделать не только физически, но и иным воздействием на ее организм, которые также следует рассматривать как насилие.

Характер, способ и интенсивность насилия должны быть таковыми, чтобы преодолеть действительное, а не притворное сопротивление.

Психическое принуждение – это угроза применить физическое насилие, с целью заставить лицо совершить действия преступного характера либо воздержаться от этих действий, выполнение которых является обязанностью.

Уголовный закон предусматривает в качестве одного из способов совершения изнасилования – угрозу.

Угроза – в уголовно-правовом смысле – запугивание другого лица совершением немедленно таких действий, которые могут причинить ущерб потерпевшему или нарушить его права.

Большое практическое значение имеет определение характера угрозы, т.к. диспозиция ч.1 ст.131 УК РФ не раскрывает содержание угрозы, как, например, ст. ст. 161 и 162 УК РФ, где прямо указано в каком случае угроза насилием носит характер опасного для жизни и здоровья, а в каком случае неопасный.

Формы угрозы при изнасиловании должны быть таковыми, чтобы быть способными парализовать волю женщины к сопротивлению. Любая угроза оказывает психическое воздействие на потерпевшую, но только опасная и реальная может заставить женщину поступиться своей половой свободой.

При изнасиловании угроза по своему характеру и интенсивности должна быть равноценна применению насилия или использованию беспомощного состояния потерпевшей, в случае отказа подчиниться угрозам насильника, немедленно может быть приведена в исполнение. Только такая угроза может сделать женщину беспомощной перед лицом преступления.

Угроза может быть выражена:

1) словесно;

2) жестами;

3) демонстрацией оружия;

Как правило, реальность угрозы оценивается по психической способности восприятия обстановки самой потерпевшей. Угроза шантажного характера не может быть признана достаточным для  изнасилования. Считается, что такие действия не ставят женщину в безвыходное положение, равное беспомощному состоянию, в подобных случаях, женщина не лишена возможности проявить свою волю. Аналогично рассматриваются требования половой близости, соединенные с угрозой истребления имущества (поджог). Нельзя признать, что в данном примере воля женщины парализуется.

Угроза применения насилия при изнасиловании должна быть реальной и непосредственной

Реальность – конкретность, т.е. должно быть ясно каким способом лицо собирается выполнить эту угрозу, а также, если имеется достаточно оснований опасаться приведение этой угрозы в исполнение. Кроме того необходимо учитывать повод, мотив, взаимоотношения, личность угрожавшего, обстановку.

Угроза применения в будущем не ставит женщину в беспомощное состояние, т.к. у нее остается время для того, чтобы принять меры к самосохранению или прибегнуть к помощи органов власти.

Угроза при изнасиловании может быть направлена как против самой потерпевшей, так и против других близких (дорогих) ей лиц. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ №1 от 27 января 1999г. «О судебной практике по делам об убийстве» указано, что к близким потерпевшей лицам, наряду с близкими родственниками, могут относиться иные лица, состоящие с ним в родстве, свойстве (родственники супруга), а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшей в силу сложившихся личных отношений.12

Угроза лица, желающего вступить в половую связь, причинить вред самому себе (вплоть до самоуничтожения) не может рассматриваться как элемент объективной стороны преступления. Такая угроза не представляет собой общественной опасности как изнасилование. При подобной угрозе нет намерения применить насилие к другому человеку, что характерно для насильственных преступлений.

П. "в" ч.2 ст.131 УК РФ предусматривает изнасилование, соединенное с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда.  Постановление №4 Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992г. четко указывает: «Под угроза убийством или причинением тяжкого телесного повреждения следует понимать не только прямые высказывания, которые выражали намерение немедленного применения физического насилия к самой потерпевшей, ее детям, близким родственникам или другим лицам, но и, с учетом обстоятельств дела, такие угрожающие действия виновного, как, например, демонстрация оружия (пистолета, ножа, бритвы и т.п.)».13

 Наиболее опасной угрозой является убийство или причинение тяжкого вреда здоровью. Уголовный закон предусматривает ответственность в качестве общего состава – ст.119 УК РФ, а п. "в" ч.2 ст. 131 УК РФ как квалифицирующий признак. Это может быть выражено:

1          словесно;

2          или вытекать из действий преступника.

Важно чтобы угроза была непосредственной и реальной (например, сжимание шеи потерпевшей сопряженное с требованием полового акта). Угроза оружием или подобным предметом, наставление, демонстрация всегда должно рассматриваться как угроза убийством, или тяжкого вреда здоровью, т.к. фактическое применение оружия может повлечь смерть или тяжелое ранение потерпевшей.

Под угрозой причинения тяжкого вреда здоровью следует понимать угрозу причинения вреда здоровью с последствиями, предусмотренными ч.1 ст. 111 УК РФ. Однако в каждом конкретном случае необходимо принимать во внимание не только орудие, которым угрожал преступник, но также характер и направленность угрозы.

Применение угрозы отягчает ответственность за изнасилование независимо от того, имел ли преступник намерение действительно осуществить свою угрозу или рассчитывал оказать на потерпевшую психическое воздействие. Достаточно того, что по своему характеру и обстоятельствам дела,

примененная угроза заставила потерпевшую опасаться за свое здоровье.

Угроза сломанным (неисправным) оружием или макетом, которая в действительности не может быть осуществлена, должна рассматриваться как угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью.

Одним из квалифицирующих признаков в ч.2 ст.131 УК РФ является признак особой жестокости. Так должны быть расценены следующие действия:

1)   причинение особых физических или психических страданий женщине в процессе насильственного полового акта (издевательство, глумление, садистские действия).

2)   физических мучений потерпевшей или другим лицам как изощренный способ подавления ее сопротивления.

3)   совершение изнасилования в присутствии близких.

Причинение боли и страданий другим лицам или потерпевшей должно осознаваться виновным, при этом он может желать причинение мучений жертве или сознательно допускать это.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе выполнения дипломной работы были проведены исследование и анализ некоторых  уголовно-правовых проблем, относящихся к составу, предусмотренного статьей 131 УК РФ. Выявлены противоречия и спорные вопросы квалификации данного состава в теории уголовного права, а также в следственной и судебной практике. Были решены следующие конкретные задачи: проведено исследование понятия изнасилования, его объективных и субъективных  признаков; дана характеристика квалифицированного и особо квалифицированного  состава изнасилования; получены теоретические выводы и практические рекомендации при квалификации преступлений предусмотренные ст. 131 УК РФ.

В данной дипломной работе были решены следующие спорные вопросы: проблема квалификации по вопросу о добровольном отказе и по ч.3 ст.30 , ст. 131 УК РФ; противоречия в теории уголовного права и судебной практике по вопросу психически беспомощного состояния жертвы преступления; вопросы квалификации преступления предусмотренного ст. 131, совершенного с применением насилия.

Подводя итог дипломной работы путем теоретического и практического исследования, а также путем анализа вопросов ответственности за преступление, предусмотренное ст. 131 УК РФ. Научные публикации, материалы уголовных дел и различные статистические наблюдения показывают, что имеются серьезные трудности в рассмотрении и осуществлении правосудия по делам об изнасиловании из-за недостаточного знания закона, отсутствия умения разбираться в сложных уголовно-правовых и криминалистических вопросах, которые возникают в практике. И лишь соблюдение судами требований действующего законодательства поможет правоохранительным органам устранить вышеперечисленные недостатки и избежать ошибок при квалификации преступных действий.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.        Конституция РФ.

2.        Уголовный Кодекс РФ.

3.        Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР.

4.        Комментарий к Уголовному Кодексу РФ. Особенная часть / Под редакцией Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева.: ИНФРА-НОРМА , 1996. –963 с.

5.        Комментарий к Уголовному Кодексу РФ. Под редакцией А.В. Наумова.- М.: Юрист, 1996.-824с.

6.        Постановление № 2 Пленума Верховного Суда СССР от 25.03.1964г. «О судебной практике по делам об изнасиловании».

7.        Постановление № 4 Пленума Верховного Суда СССР от 22.04.1992г. «О судебной практике по делам об изнасиловании».

8.        Бюллетень Верховного Суда  РСФСР,-1988.-№ 10 – с.540.

9.        Бюллетень Верховного Суда  РСФСР,- 1991 - № 2-с.6.

10.     Бюллетень Верховного Суда  РСФСР,- 1993. -№8.-с.8.

11.     Бюллетень Верховного Суда РСФСР,- 1995.- №4.-с.13.

12.     Бюллетень Верховного Суда  РФ,- 1998 г.

13.     Судебная практика Верховного Суда СССР.

14.     Авдеев М.И. Судебно-медицинская экспертиза живых лиц. М.: Медицина, 1968. с.287.

15.     Архипцев Н.И. Изнасилование: уголовно-правовые и криминалистические проблемы. Учебное пособие. - Белгород: Издательство «Везелица», 1998.-96с.

16.     Уголовное право РФ . Особенная часть: Учебник. Под редакцией Г.И. Борзенкова  и В.С. Комиссарова М.: Олимп; ООО «Издательство АСТ».1997-752 с.

17.     Большой юридический словарь. М.-1999 –806 с.

18.     Галиакбаров Р. Как квалифицировать убийства и изнасилования. // Российская юстиция № 10 2000 г.

19.     Гаухман Л.Д. Проблемы уголовно-правовой борьбы с насильственными преступлениями в СССР. Саратов, 1981.-120 с.

20.     Густов Г.А. Андреева П.Н. Степанов В.Г. Филиппов  А.П. Расследование изнасилований. Учебное пособие; П. 1980, 122 с.

21.     Даль В. Толковый словарь .М.- 1956, 960 с.

22.     Дьяченко А.П. Некоторые спорные вопросы  квалификации изнасилования. Труды ВЮЗИ, том 49 .М.,1977.-с.127-146.

23.     Игнатов А.И. Некоторые вопросы квалификации половых преступлений // Вопросы борьбы с преступностью. Выпуск 17.-М.: Юридическая   литература, 1972.- с.55-73.

24.     Игнатов А.Н. Дьяченко А.П. О квалификации изнасилования. Вестник Верховного суда СССР.- 1991 -№5.-с.30-32.

25.     Конышева Л.П. Понятие психически бессознательного состояния жертвы преступления. Российская юстиция № 4 апрель 1999 г.

26.     Сексуальные преступления. Сборник статей - М.: НИИ МВД РФ, 1992 .- 160 с.

27.     Селезнев М. Неоконченное преступление и добровольный отказ. Российская юстиция  № 11, 1997 г.

28.     Сташис В.В. Бажанов М.И. Личность под охраной уголовного закона. Симферополь: Таврида. 1996,-166 с.

29.     Руководство для следователей ч.II. Под редакцией Олейник П.А. , Сорока О.В.  М.: Юридическая литература, 1982 г.

30.     Шадин Ю. О квалификации половых преступлений «Законность» .-1994.- №12 .-с.30-32.

31.     Яковлев Я.М. Половые преступления Душанбе, «Ирфон», 1969.- 453 с.

1 См. Авдеев М.И Судебно-медицинская экспертиза живых лиц. М.: Медицина, 1968. - с.287

2 См. Сб. постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (РФ) по уголовным  делам. М.: Изд. "СПАРК", 1995.-с.538

3 См. Практика прокурорского надзора при рассмотрении судами уголовных дел: Сборник документов. М.: 1987. - с.296

4 См. Галкин В.М. Применение уголовного закона по делам об изнасиловании. /Под ред. Е.В. Болдырева. - М.: Юридическая литература.,1981.-с.108

5 См. Бюллетень Верховного Суда РФ .-1993.-№6 .-с.5

6 См. Архипцев Н.И. Изнасилование: уголовно правовые и криминалистические проблемы: Учебное пособие. -Белгород: Издательство "Везелица", 1998. - с.96

7 См. Комментарий к УК РФ. Под ред. проф. Ю.И. Скуратова. М.: Юридическая литература, 1998. - с.832

8 См. Бюллетени Верховного Суда РФ. -1994. №1. - с.6

9 См. Сташис В.В., Бажанов М.И. Личность под охраной уголовного закона. Симферопаль: Таврида, 1996. - с.166

10 См. Бюллетени Верховного Суда РСФСР. - 1991. - №2. - с.6; РФ - 1993. - №8. -с8; 1995. - №4. - с.13

11 См. Бюллетени Верховного Суда РФ. - 1995. - №4. - с.13-14

12 Постановление №1 Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999г. «О судебной практике по делам об убийстве»

13 Постановление №4 Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992г. «О судебной практике по делам об изнасиловании».