Тема 12. Теории  индустриального  и постиндустриального общества. Генезис теории


Футурошок – временной феномен,

     продукт стремительного темпа

   перемен в обществе.

Эльвин Тоффлер

 

         Теория «индустриального общества» возникла в 40-х гг. ХХ в. Ее родоначальником можно считать американского экономиста П. Дракера, который опубликовал ряд трудов: «Будущее индустриального человека» (1942), «Новое общество. Анатомия индустриального строя» (1949) и др.

         Капиталистическое общество XIX в. Дракер называет «предынду­стриальным». Появление индустриального общества  он связывает с ХХ в., с появлением и ростом корпораций. Дракер возвестил наступление  «второй промышленной революции», флагманом которой признает США. Главным принципом революции он считает массовое поточное производство, начало которому положил Генри Форд в автомобильной промышленности.

         Главным социальным последствием внедрения массового производства Дракер считает «отделение рабочего от продукта и средств производства». Процесс отделения рабочего от средств производства и продукта Дракер видит в следующем. В «традиционном обществе» XIX в. люди производили продукты самостоятельно. С переходом к индустриальному обществу продукт уже не выпускается отдельным рабочим, он становится коллективным. Отдельный рабочий обычно не может определить свой вклад в производственную организацию и в продукт. Виновник этого процесса – массовое производство с его специализацией. Кроме того, Дракер употребляет понятие «свободное индустриальное общество», образцом которого он считает американское общество. «Свободное индустриальное общество», по Дракеру, есть сочетание следующих элементов: 1) машинизированное массовое производство со специализацией и интеграцией работ в рамках крупных корпораций; 2) частная собственность на средства производства и деление хозяйства страны на автономные предприятия; 3) сосредоточение управления предприятиями в руках менеджеров; 4) координация деятельности различных хозяйственных единиц и отраслей через рынок, играющий роль регулятора производства и обмена.

         Капитализм и социализм для Дракера – две разновидности «индустриального общества», но капиталистическое общество он считает свободным, а социалистическое – рабским.

         В 50-х гг. теория индустриального общества находит широкое распространение, однако наиболее законченное и развернутое выражение эта теория получила в трудах американского социолога и экономиста У. Ростоу, французского социолога Р. Арона и американского экономиста Дж. Гэлбрейта.


«Стадии экономического роста» У. Ростоу

         Так называлась книга Ростоу, вышедшая в 1960 г. и снабженная подзаголовком «Некоммунистический манифест». Замысел автора – противопоставить марксистскому учению об историческом процессе развития общества свою концепцию. Марксистскому делению общества на пять исторических формаций он противопоставляет  свое деление на следующие пять стадий экономического роста:

1) традиционное общество;

2)     подготовка предпосылок для взлета или подъема;

3)     взлет или подъем;

4)     движение к зрелости;

5)     эра высокого массового потребления.

Традиционное общество, по Ростоу, характеризуется примитивной ручной техникой, незначительными размерами производства на душу населения, высоким удельным весом  сельского хозяйства в производстве,  иерархической социальной структурой и наличием политической власти в руках землевладельцев. К этой стадии он относит всю историю человечества до конца XVII в.

Вторая стадия – переходное общество – характеризуется проникновением научных открытий в производство, расширением национальных  и мировых рынков, накоплением капиталов, появлением нового типа предприимчивых людей, созданием единой национальной власти и т.п. Однако эти новшества занимают небольшое место в обществе.

Третья стадия – подъем. Для Англии он приходится на конец XVIII – начало XIX в., для других стран – позже. Эта стадия характеризуется тем, что резко повышается технологический уровень промышленности и сельского хозяйства, образуется капитал общехозяйственного назначения (транспорт, связь, дороги и т.д.), увеличивается число фабрик, растут города и новый промышленный класс.

В конце ХIX в. Западная Европа, по Ростоу, переживает четвертую стадию экономического роста – движение к зрелости. Для него типично следующее: хозяйство страны становится частью мирового хозяйства. 10-20% национального дохода инвестируется, от чего рост продукции обгоняет рост населения. Центр тяжести с отраслей угольной, металлургической промышленности, тяжелого машиностроения переносится на станкостроение, химическую и электротехническую промышленность.

Пятая стадия – век высокого массового потребления. Здесь Ростоу показывает экономику современного капитализма, полностью подчиненную задачам личного потребления, в ней нет ни погони за максимальной прибылью, ни концентрации капитала, ни господства монополии, ни эксплуатации рабочего класса. Революция в потреблении – вот что, по Ростоу, отличает данную стадию в развитии общества от предшествующих. Возникает новый средний класс: специалисты, техники, квалифицированные рабочие, мелкие и средние предприниматели и др. Ростоу считает, что на данной стадии капитализм теряет свою агрессивность, а капиталистические государства сосредоточивают свое внимание на удовлетворении потребностей собственного населения и отказываются от внешней экспансии.

 

Концепция «индустриального общества» Р. Арона


В наиболее систематизированном виде концепция Арона изложена в его книгах «18 лекций об индустриальном обществе» (1962) и «Три очерка об индустриальной эпохе» (1966).

Свое учение об индустриальном обществе Арон начинает с общего определения этого понятия и выделения черт, свойственных ему. «Можно, – пишет он, – мыслить простое определение индустриального общества: общество, где промышленность, крупная промышленность, является наиболее характерной формой производства».

Он выделяет следующие пять типичных черт индустриальной экономики:

1) предприятие полностью отделено от семьи;

2) промышленное предприятие вводит своеобразный способ разделе­ния труда;

3) промышленное предприятие предполагает накопление капитала;

4) всякое индустриальное общество строится на строгом экономиче­ском расчете;

5) во всяком индустриальном обществе, каков бы ни был статус собственности на орудия производства, имеется концентрация рабочих.

Следующее звено концепции Арона – выделение в рамках общего понятия «индустриальное общество» двух его типов, или различных режимов – капиталистического и социалистического.

         Для капиталистического режима он выделяет следующие черты:

         1) частная собственность на средства производства;

         2) децентрализованное регулирование экономики через  рынок;

         3) деление общества на нанимателей – собственников средств производства – и наемных работников, обладающих только рабочей силой;

                 4) роль главного двигателя играет погоня за прибылью;

5) наличие стихийных колебаний рыночных цен и циклических колебаний экономики.

Арон утверждает, что перечисленные пять признаков характеризует только «чисто капиталистический» тип индустриального общества, однако «чистых» экономических систем в действительности нет. Реально существующий капитализм, по мнению Арона, в ряде отношений отступает от «чистого» и приближается к социализму. Капиталистическую систему Арон сближает с социалистической по следующим линиям:

1) по характеру собственности;

2) по наличию и использованию прибавочной стоимости;

3) по роли прибыли;

4) по характеру распределения.

Арон считает, что в современном капиталистическом обществе имеется коллективная социалистическая собственность, возникшая в результате национализации ряда предприятий после второй мировой войны. Прибавочную стоимость он считает присущей любому типу индустриального общества. Капитализму ставят в вину, что он основан на эксплуатации рабочих, извлечении прибавочной стоимости, но она извлекается и в социалистическом обществе. В последнем она поступает к коллективу, а в капиталистическом – через посредство предпринимателя распределяется между индивидами. При этом капиталисты большую часть прибавочной стоимости инвестируют в производство. Следовательно, как в социалистическом, так и в капиталистическом обществе «излишек стоимости, созданной рабочим, возвращается обществу в целом». Арон полагает, что мотив получения прибыли у социалистических предприятий так же силен, как и у капиталистических.

Сближает он два типа хозяйства и в отношении распределения национального дохода. Арон утверждает, что неравенство доходов одинаково характерно как для социалистического, так и для капиталистического типа. Доходы на капитал – незначительная часть общих доходов, а главный фактор неравенства – неравенство зарплаты, которое определяется неравенством способностей и производительности работников.

 

 «Новое индустриальное общество» Дж. Гэлбрейта


 Книга под таким названием вышла в 1967 г. Трактуя современный капитализм как «новое индустриальное общество», Гэлбрейт считает его главным составным элементом индустриальную систему, под которой разумеет систему крупных корпораций. Крупную корпорацию, составляющую основу индустриальной системы, он трактует как олигополию, осуществляющую несовершенную, т.е. неполную монополию. Тенденция развития индустриального общества – усиление экономиче­ских позиций крупных корпораций. Последние контролируют все сферы хозяйства, производство, научно-технический прогресс, рынок, капитало­вложения.

Второй характерной экономической чертой нового индустриального общества у Гэлбрейта выступает существенное усиление экономической активности государства.

Третьей особенностью экономики индустриального общества является ее плановый характер. Гэлбрейт полагает, что современная зрелая корпорация (в отличие от предпринимательских корпораций прошлого времени) подчинила рыночный механизм своим целям, ничего общего не имеющим с капиталистическими прибылями. Зрелая корпорация устраняет конкуренцию, а вместе с ней и стихию рыночных отношений. Более того, она стремится ликвидировать рынок как таковой и обеспечить плановое ведение хозяйства. Планирование капиталистической экономики Гэлбрейт выводит из потребностей производительных сил. Своим тезисом о плановом характере индустриального общества он стремится доказать свою центральную идею о переходе от капитализма к некапиталистическому обществу.

Четвертой чертой индустриального общества, по Гэлбрейту, выступает процесс слияния «индустриальной системы» с государством. Этот процесс он непосредственно выводит из требований современной техники. Под «техникой» же Гэлбрейт понимает применение научных и иных видов систематизированных знаний для решения практических задач. Столь широкая трактовка «техники» не связывает ее непосредственно с производством. Она легко охватывает и неэкономические сферы. По Гэлбрейту, техника включает в себя следующие элементы: науку, рабочую силу рабочих и инженеров, машины, разделение общественного труда. Следовательно, в трактовке ученого термин «техника» выходит за рамки орудия труда и приближается к категории производительных сил общества. Он пишет: «Требования, диктуемые технической организацией общества… – вот что определяет облик экономического общества». Эта идея проходит красной нитью через всю его книгу. Роль крупных корпораций, замену рыночного механизма планированием, государственное вмешательство в экономику – все это Гэлбрейт выводит из требований научно-технической революции.

Рассматривая современное «западное общество», Гэлбрейт акцентирует внимание на коренном изменении его социально-экономической сущности, на преодолении капиталистической, буржуазной природы. По его суждению, Маркс был прав по отношению к прошлому, но в современных условиях все изменилось: капиталисты утратили свое господствующее положение. Власть переходит от собственников капитала к «техноструктуре», т.е. к коллективу специалистов-управляющих. Эта техноструктура занимает автономное положение в корпорациях и определяет иные цели, нежели нажива. То, что Гэлбрейт называет техноструктурой, фактически представляет собой рабочий аппарат управления корпорациями. Он полагает, что буржуазия сходит с исторической арены. Вместе с тем идет «депролетаризация» рабочего класса. Основанием для этого он считает процесс возрастания доли наемных рабочих, занятых в большей или меньшей мере умственным, квалифицированным трудом, так что рабочий класс размывается. Гэлбрейт делает заключение о том, что антагонизм интересов, ранее характерный для отношений рабочих и предпринимателей, теперь устранен.

Принципиальное различие социально-экономических систем капитализма и социализма с точки зрения теории индустриального общества представляется несущественным. Будущее, по Гэлбрейту, – это конвергенция, т.е. сближение и слияние различных систем, представляющих собой лишь особые разновидности индустриального общества.

Наряду с теориями «индустриального общества» широкое распространение получила концепция «постиндустриального общества», основу которой заложили З. Бжезинский, Д. Белл,                 Э. Тоффлер. Рассматривая общественное развитие как «смену стадий», сторонники этой теории связывают становление этого общества с преобладанием «четвертого», информационного сектора экономики, следующего за сельским хозяйством, промышленностью и сферой услуг. Капитал и труд как основа индустриального общества уступают место информации знанию в постиндустриальном обществе. Революцио­низирующее действие информационной технологии приводит к тому, что в данном обществе классы заменяются социально недифференцированными «информационными» сообществами.  




Тоффлер о волнах развития

         Важнейший труд американского футуролога Эльвина Тоффлера – «Третья волна» – написан в начале 80-х гг. ХХ в., но его основные идеи не устарели и в начале XXI в. «Третья волна» – произведение широкомасштабного синтеза. Книга описывает старую цивилизацию и дает точную и всеобъемлющую картину новой, рождающейся цивилизации.

         Эта новая цивилизация столь глубоко революционна, что бросает вызов всем нашим старым исходным установкам. Старые способы мышления и идеологии уже не соответствуют больше практике. «Мир, который возникает с огромной скоростью из столкновения новых ценностей и технологий, новых геополитических отношений, новых стилей жизни и способов коммутации, – пишет Тоффлер, – требует совершенно новых идей и аналогий, классификаций и понятий».

         По мнению Тоффлера, развитие науки и техники осуществляется рывками, по его терминологии, – волнами.

         Сначала была первая волна, которую он называет «сельскохозяйственной цивилизацией». От Китая и Индии до Мексики, от Греции и Рима возникали и приходили в упадок цивилизации, у которых, несмотря на внешние различия, были фундаментальные общие черты. Везде земля была основой экономики, жизни, культуры, семейной организации. Везде господствовало простое разделение труда и существовало несколько четко определенных каст и классов: знать, духовенство, воины, рабы или крепостные. Везде власть была жестко авторитарной. Везде социальное происхождение человека определяло его место в жизни. Везде экономика была децентрализованной, каждая община производила большую часть необходимого.

         Триста лет назад произошел взрыв, ударные волны от которого обошли всю землю, разрушая древние общества и порождая совершенно новую цивилизацию. Таким взрывом была промышленная революция. Эта вторая волна пришла в соприкосновение с институтами прошлого и изменила образ жизни миллионов.

         К середине ХХ в. силы первой волны угасли, на земле воцарилась «индустриальная цивилизация». Создались сталелитейные и автомобильные заводы, текстильные фабрики, предприятия по переработке продуктов питания, железные дороги. Все общества второй волны начали извлекать нужную им энергию из угля, газа и нефти. Впервые цивилизация стала разрушать основной капитал природы. «Это погружение в энергетические запасы земли, – говорит Тоффлер, – послужило скрытой дотацией для роста индустриальной цивилизации». Заводы стали символами целой индустриальной основы. Скачок к новой энергетической системе происходил параллельно гигантским достижениям в технологии. Стали использоваться громадные электромеханические машины, родилась технология «чрево», т.е. создание машин машинами. Возникли крупные промышленные города, из которых поступало бесконечное количество продукции. Установилась система массового производства.

         Вторая волна, изменив техносферу, революционизировала и социосферу: изменилась форма семьи, возникла специальная подготовка людей к машинному труду, появились гигантские корпорации, усилилась роль профсоюзов, государства, политических партий, развилась связь, массовая циркуляция газет, журналов, книг и т.д.

         Индустриализм разрушил единство производства и потребления, отделил производителя от потребителя. Для их взаимодействия стал необходим обмен, рынок. Люди были буквально всосаны в денежную систему. Коммерческие ценности стали главными; экономический рост, определяемый размерами рынка, стал первоочередной целью всех правительств. Взрывоподобная экспансия рынка внесла свой вклад в самый быстрый рост жизненного уровня, который когда-либо переживал мир.

         Согласно Тоффлеру  у каждой цивилизации есть свой скрытый код – система правил, или принципов, проявляющихся во всех сферах ее деятельности подобно некоему единому плану. Эти принципы таковы: стандартизация, специализация, синхронизация, концентрация, максимиза­ция, централизация.

         Там, где пронеслась вторая волна, возник новый тип власти – власть распыленная и безликая, технократия, или интеграторы разделенного общества, собирающие его в единую систему. Они распределяют роли работы, решают, кто какое получит вознаграждение, составляют планы, контролируют их выполнение, устанавливают связи между производством, распределением, транспортом и средствами коммуникации.

         Мощным интеграционным двигателем становится правительство. Технократы завладели «средствами интеграции», а отсюда получили бразды правления в сферах социальной, культурной, политической и экономической жизни. «Руководители общества второй волны –интеграторы», – говорит Тоффлер.

         Всевластие второй волны было недолгим, ибо чуть ли не одновременно с ее победой на мир стала накатывать новая – третья по счету – волна, несущая с собой новые институты, отношения, ценности.

         В 1973 г. Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК), прекратив поставки сырой нефти миру, отправила всю экономику второй волны в «вызывающий дрожь штопор». ОПЕК ускорила революцию, которая уже назревала в техносфере второй волны.

         Тоффлер отмечает, что примерно с середины 50-х гг. промышленное производство стало приобретать новые черты. Во множестве областей возросло разнообразие типов техники, образцов товаров, видов услуг. Все большее дробление получает специализация труда. Разнообразнее делаются организационные формы управления. Возрастает количество публикаций. По мнению Тоффлера, все это привело к чрезвычайному дроблению экономических показателей, что и обусловило появление информатики.

         Разнообразие расшатывает традиционные структуры индустриального века, так как они строились на массовом выпуске стандартизированной, унифицированной, единообразной продукции.

         «Массовизация» подверглась критике, поскольку стало очевидным, что машины лишают людей индивидуальности, а технология вносит рутинность во все сферы общественной жизни. Тенденция к унификации породила контртенденцию. Появился запрос на новую технологию. «Информационный взрыв» третьей волны рассматривается как порождение отживших структур.

         Тоффлер стремится обрисовать будущее общество как возврат к доиндустриальной цивилизации на новой технологической базе. Экономическим костяком вновь возникающего мира становятся, по Тоффлеру, электроника и ЭВМ, космическое пространство, использование глубин океана и биоиндустрия. Это и есть третья волна, которая завершает аграрную и промышленную революции.

Доминантой преобразований в обществе служат глубокие изменения в техносфере, к которой Тоффлер относит энергетическую базу, производство и распределение. Однако он связывает изменение в технике с экологическими социальными процессами. Тоффлер полагает, что компьютеры углубят понимание причинно-следственных связей нашей культуры в целом. Обработка информации поможет создать осмысленные «целостности» из бессвязных, роящихся вокруг нас явлений. Но компьютер только в том случае окажет воздействие на общественный организм, когда его применение будет продуманным, соотнесенным с характером общественных связей.

К концу ХХ в. человечество завершает переход к новому строю, и никто, и ничто не может остановить этот объективный процесс. Но что такое «новый строй»? Это не капитализм, не социализм. В нем взаимодействуют разные формы собственности, нормой становятся сотрудничество, договоренность. Это то, что Ш. Фурье называл строем «социального гарантизма», где сохраняет свое значение государственное регулирование, где развивается демократия.

Следуя логике Тоффлера, можно утверждать, что при феодализме господствовали собственники одного ресурса – земли, при капитализме – собственники уже всех средств производства. При социализме бюрократия стала коллективным собственником всей экономики. В постинду­стриальном обществе, по Тоффлеру, продолжает господствовать бюрократия, но ее власть ограничена.

«Цивилизация третьей волны не сформировалась окончательно. Но как для бедных, так и для богатых она открывает новые возможности, может быть, несущие освобождение», – говорит Тоффлер.

Он говорит, что третья волна исторических изменений представляет собой не прямое продолжение индустриального общества, а радикальную смену направления движения, зачастую полностью отвергая прошлое. «Происходит полная трансформация столь же революционного характера, как приход индустриальной цивилизации триста лет назад», – утверждает Тоффлер.

Более того, происходящее сегодня – не просто технологическая революция, а приближение совершенно новой цивилизации в полном смысле слова.