Значение правления Бориса Годунова для русской истории

фактически все годы царствования Фёдора Иоанновича, то есть с 1584 по 1598 год. Поэтому рассматривать его политику целесообразно начиная, не с момента восшествия на престол, а ещё при Фёдоре. О введении патриаршества в 1589 году уже упоминалось. Это был великий триумф Годунова. После падения Царьграда, ещё при Иване III , вместе с идеей – «Москва – третий Рим», возникла и мечта о «патриаршем великом чине». Патриаршество на Руси не только бы подтвердило великий авторитет русской церкви в православном мире, но и положило бы конец вечным попыткам константинопольских патриархов вмешиваться в дела русских епархий, назначать митрополитов. Когда Иван Грозный стал первым Государем Всея Руси, константинопольский патриарх написал ему, что его венчание, совершённое митрополитом Макарием, «некрепко», ибо по закону венчать на царство мог только он, патриарх. В Константинополь отправились богатейшие дары, и в ответ была получена грамота, о разрешении «Ивану зваться царём и Государем православных христиан законно и благочестно». И вот, словно подарок Борису Годунову, впервые за всю историю русской церкви в Россию прибыл один из восточных патриархов – Иоаким Антиохийский. Годунов обставил его приезд великими почестями. В золотых царских санях, волоком Иоакима привезли в Кремль. В роскошной Подписной палате его принял царь Фёдор Иоаннович, окружённый боярами. Патриарха, привыкшего к скромности и даже нищете, осыпали дарами, богатства Московского двора поражали. Начались переговоры о введении патриаршества на Руси. Но бывший тогда митрополитом Московским враг Годунова – Дионисий всячески противился этому, так как понимал, что в случае успеха переговоров поста патриарха ему не видать. Но Годунов сменил митрополита на своего ставленника – Иова. И когда в Москву прибыл сам патриарх константинопольский Иеремия, его встречал и с великим почётом новый митрополит Иов. И Годунову удалось уговорить Иеремию. 26 января 1598 года в седьмом часу утра начался колокольный благовест по всей Москве. Посреди Успенского собора на возвышении были поставлены три сиденья. На позолоченном – сидел царь Фёдор, справа от него – патриарх константинопольский Иеремия, а слева – благословленный Иеремией, патриарх Московский Иов. Потом был пир в царских хоромах, который снова поражал гостей роскошью и богатством. Это было великое дело Бориса Годунова, и стало одним из важнейших мероприятий конца XVI века – церковь обрела независимость. Продолжая политику Ивана Грозного по укреплению самодержавной власти, Годунов в борьбе с боярами и княжатами опирался на служилых дворян и верхи посада. В пользу последних проводилось так называемое «посадское строение», то есть возвращение в посад беглых тяглецов, приписка к посаду владельческих, крестьян, занимавшихся торговлей и промыслами и так далее. Было продлено действие заповедных лет. В 1592 году закончилась перепись населения, затеянная ещё Иваном Грозным, результатом которой, оказалось окончательное закрепление крестьян за их владельцами. Около 1592 - 1593 гг. был издан указ о запрещении выхода крестьянского, что фактически окончательно закрепощало крестьян. В 1597 году были изданы указы об установлении 5-летней давности для сыска на беглых крестьян и указ о холопах, по которому кабальные люди лишались права выкупаться на свободу. Одновременно в кабальных холопов была превращена целая категория свободных людей, так называемых «вольных холопов». Важным актом закрепощения крестьянства было введение в южных районах страны «государевой пашни», к которой прикреплялись беглые крестьяне. В 1601 году Борис Годунов снова разрешил переход крестьян во всей России, кроме московского уезда, но лишь от мелких владельцев к мелким. При Годунове в Сибири началось активное строительство городов. Были построены Верхотурье (1598г.), Мангазея и Туринск (1600г.), Томск (1604г.). За короткий период население Сибири значительно возросло. Одним словом, если Иоанну IV Сибирь досталась случайно, то государственный ум Бориса надёжно и прочно закрепил эти необъятные земли за Россией. Во внешней политике Борису Годунову удалось достигнуть немалых успехов. Правительство Годунова продолжило курс Грозного в балтийском вопросе. Но оно воздерживалось от активных действий в Прибалтике, пока существовала опасность союза Польши и Швеции. Как только эта опасность утратила реальный характер, Россия немедленно нанесла Швеции удар. Она намеревалась вернуть себе захваченные шведами русские земли, а главное, возродить “нарвское мореплавание”. В январе 1590 года русские полки заняли Ян, блокировали Копорье и продвинулись к Нарве. Руководство осадой вражеской крепости взял в свои руки Борис Годунов. Недоброжелатели тогда заподозрили его в предательстве. А на самом деле распоряжения Годунова под стенами Нарвы объяснялись не его симпатиями к неприятелю, а полным отсутствием боевого опыта. 19 февраля русские предприняли генеральный штурм. Располагая громадным численным превосходством, они атаковали крепость разом в 7 пунктах. Положение шведов было таково, что стремительный натиск мог решить судьбу крепости в считанные часы. Но Борис, оказавшись во власти военной стихии с её неизменным спутником - риском, не чувствовал уверенности. Он предпочёл путь переговоров, надеясь склонить шведов к капитуляции. По условиям перемирия, заключенного под стенами Нарвы, шведы очистили захваченные ими ранее русские крепости Иван-город и Копорье. Россия вернула себе морское побережье между реками Нарвой и Невой. Но ей не удалось овладеть портом Нарвой и восстановить “нарвское мореплавание”. Таким образом, основная цель наступления не была настигнута. Шведский король Юхан III не желал признать своё поражение в войне с Россией и готовился к реваншу. Он заключил союз с Крымским ханством, и целью вражеского вторжения стала Москва. Ранним утром 4 июля 1591 года татары по серпуховской дороге вышли к Москве и заняли Котлы. Русские полки расположились под Даниловым монастырём в подвижном укреплении - “гуляй-городе”. Днём произошёл бой, а ночью татары отступили. Как и при осаде Нарвы, Борис Годунов не проявил в войне с татарами ни решительности, ни энергии. Тем не менее, вся слава после победы досталась ему. Столица и двор чествовали его как героя. Борис жаждал славы великого военачальника. Восточная политика Годунова ознаменовалась большими успехами. Россия отразила нападение татар и укрепила безопасность своих южных рубежей. В короткое время выстроены были новые пограничные крепости: Воронеж (1585 год), Ливны (1586 год), Елец (1592 год), Белгород, Оскол, Курск (1596 год). Оборонительная линия оказалась отодвинутой на юг в «дикое поле». В правление Годунова расширяются связи России с Грузией. Для обеспечения пути в эту страну была построена крепость в устье Терека, и русская рать дважды выступала против дагестанского шамкала. В 1591 году столица испытала новую тревогу. Крымский хан Казы-Гирей долго обманывал Москву, уверяя, что будет посылать татар на Литву, а на Москву не пошлет, и вдруг неожиданно вторгся с громадной силой в русские пределы. Тогда как раз кончилось перемирие со Швецией, и военные силы сосредоточены были на севере. Хан так скоро очутился на Оке, что русские думали только о защите столицы. Осторожный Борис не взял на себя главного начальства над войском, оборонявшим Москву, но поручил его князю Федору Мстиславскому, сам же занял после него второе место. 4 июля хан подошел к селу Коломенскому, русские войска держали оборону у самых стен столицы. Началось сражение, в котором татары потеряли несколько мурз. К вечеру хан приблизился к селу Воробьеву и посмотрел с вершины горы на Москву. Годунов приказал без умолку палить из пушек, а русские пленники сказали хану, что в Москве стреляют от радости, потому что туда пришли новые силы из Новгорода и других мест и готовы на другой день утром перейти в наступление. Хан немедленно бежал со всеми своими силами. Мстиславский и Годунов погнались за неприятелем, разбили его отставшие полки близ Тулы, но хана не могли нагнать. Он ускакал в простой телеге в Бахчисарай, растеряв по дороге множество своих воинов. Налицо была блестящая победа, но такова уж была злосчастная судьба Бориса, что каждый его успех в народном сознании обращался ему во зло. После бегства Казы-Гирея стали ходить толки, что Борис сам навел хана, чтобы отвлечь народ от убийства Дмитрия. Вступив на престол Годунов начал подыскивать жениха для своей 16-летней дочери Ксении, удачный брак был бы очень выгоден для России. Выбор пал на датского принца - Иоанна, который в это время воевал под знамёнами Испании. Царь и царица ждали Иоанна в Кремле. Увидев жениха, они встали, обняли его и долго беседовали. Годунов уже видел в нём своего сына. Красота Ксении пленила Иоанна сразу же. Обручение и свадьбу назначили на зиму. Но намеченному не суждено было сбыться. Неожиданно жених заболел и на 20-м году жизни скончался. Все были в большом горе. Народ, кстати не забыл сразу же приписать его смерть Борису Годунову. Снова начались поиски жениха для Ксении в Дании, Австрии, Англии. Одновременно приглядывали невесту и наследнику престола – Фёдору Годунову. Наконец, после долгих поисков выбор остановили на грузинском принце Хоздрое, а невестой Фёдору была выбрана 10-летняя сестра Хоздроя – Елена. Русский посол хотел забрать в Москву и жениха и невесту, но их отец отпустил только сына, договорились, что невесту отправят позднее. Но и Хоздрой не доехал до Москвы, так как в Дагестане произошло столкновение русских отрядов с турками – и путь на север был закрыт неприятелем.

Как человек умный, Борис сознавал отсталость русского народа в образовании сравнительно с народами Западной Европы, понимал пользу науки для государства. Есть известие, что Борис хотел завести в Москве высшую школу, где бы учили иностранцы, но встретил препятствие со стороны духовенства. Он имел намерение завести в стране даже университеты. В Священную Римскую империю в 1600 году был послан Иоанн Крамер, который должен был подобрать там и привезти в Москву профессоров и докторов, но и это русское духовенство не позволило. Борис первый решился послать нескольких юношей учиться в Западную Европу: в Любек, Англию, Францию и Австрию. Эта первая отправка русских учеников заграницу была неудачна: все они там и остались. Борис посылал в Любек приглашать в царскую службу врачей, рудознатцев, суконников и разных мастеров. Приезжавших в Москву немцев из Ливонии и Германии царь принимал весьма ласково, назначал им хорошее жалованье и награждал поместьями с крестьянами. Иностранные купцы пользовались покровительством Бориса. Из иноземцев, преимущественно из ливонских немцев, составился особый отряд царской гвардии. При Борисе состояло шесть иностранных медиков, получавших огромное вознаграждение. Немцам разрешено было построить в Москве лютеранскую церковь. Есть известие, что некоторые из русских, желая подражать по внешности иностранцам, стали брить бороды. Признательность иностранцев к милостям царя не осталась незамеченной. В 1602 году учёный муж Фидлер сочинил о Борисе похвальное слово, которое читала вся Европа. Развернулось небывалое строительство городов, крепостных сооружений. При нем власти проявляли заботу о распространении книгопечатания, вследствие чего во многих городах были открыты типографии. При царе Борисе в жизнь Москвы вошли неслыханные новшества, например, в Кремле был сооружен водопровод, по которому вода поднималась мощными насосами из Москвы-реки по подземелью на Конюшенный двор. Заимствовав псковский опыт, Борис устроил первые в столице богадельни. В Кремле, подле Архангельского собора, он приказал выстроить обширные палаты для военных приказных ведомств, в Китай-городе, на месте сгоревших торговых рядов, - Каменные лавки. Мастера заменили старый, обветшавший мост через Неглинную новым, широким, по краям которого расположились торговые помещения. На Красной площади выросло каменное Лобное место с резными украшениями и решетчатой дверью. Строительство превратилось в подлинную страсть Годунова. По его приказу была достроена колокольня "Иван Великий", Архангельский собор, Успенский собор. Борис Годунов покровительствовал талантливым строителям и архитекторам. Благодаря его поддержке раскрылся талант Федора Коня, под руководством которого строители опоясали Белый город в Москве мощными каменными стенами с 27 башнями . Федор Конь руководил возведением грандиозных крепостных сооружений в Смоленске в 1595-1602 годах. Борис сам участвовал в закладке смоленской крепости. Искусные мастера отлили для колокольни Ивана Великого огромный колокол. Из-за неслыханной тяжести его так и не смогли поднять наверх и сложили для него особую - деревянную «колокольницу». Подле Архангельского собора были выстроены обширные палаты для военных приказных ведомств. С размахом осуществлялось и церковное строительство.

Первые два года правления Бориса Годунова казались лучшими временами России XV века. Борис исполнял обет царского венчания и справедливо хотел именоваться отцом народа. Но он чувствовал нелюбовь народа и своего окружения. Постепенно он становился подозрительным, перестал доверять приближённым, ввёл систему доносов. Первым пострадал Богдан Бельский, который лучше всех знал Бориса. Этого знатного князя послали строить отдалённую крепость Борисов на берегу Северского Донца. Затем Бельского заточили в темницу. В опалу попал род Захарьина – Романова. Боярина Никиту Романова выслали из Москвы. Он оставил пятерых сыновей - Фёдора, Александра, Михаила, Иоанна и Василия. Борис опасался влиятельных братьев Романовых, и, воспользовавшись слухом о том, что они якобы хотят отравить царя постарался расправиться с ними. Состоялся обыск. У одного у братьев обнаружили несколько мешков каких-то корений. Романовых и их родственников взяли под стражу, пытали, выслали по приговору из Москвы в отдалённые места и постригли в монахи. Это было одно из гнуснейших дел Бориса. Без всяких на то оснований, схватили так же Черкасских, Репниных, Карповых, Сицких и других. Всех пытали, мучили и терзали из слуг. В июне 1601 года по приказу Бориса Годунова, постригли в монахи и сослали в Сийскую Антониеву обитель Фёдора Никитича Романова, в монашестве названного Филаретом. Его жену Ксению Иоанновну, также постриженную и названную Марфой, отправили в один из Заонежских погостов. Братьев Романовых – сослали в разные места. Родственников Романова князя Бориса Черкасского с женой и детьми Фёдора Романова – шестилетнего Михаила (будущего царя) и юную дочь отправили в Белоозеро. Князей Сицких, Карповых, Репниных разлучили с жёнами и заточили в разные монастыри по всей России. Не одних Захарьиных–Романовых опасался Борис Годунов. Запретили жениться князю Илье Милославскому и Василию Шуйскому, опасаясь, что их дети могли бы состязаться в знатности с сыном Бориса Годунова. Не было шумных казней, но тысячи несчастных томились в темницах, пытали по доносам. Ненависть к Годунову усиливалась.

Начало царствования Годунова казалось на редкость благополучным. Но то была только видимость. Попытки навязать народу крепостнический режим наталкивались на глухое сопротивление масс, усиливавшееся от года к году. Признаки недовольства можно было заметить повсюду - в сельской местности и в городах. При вступлении на трон Борис обещал благоденствие, как дворянам, так и крестьянам. Льготы, предоставленные отдельным местностям, быстро исчерпали себя. Крестьяне стонали под тяжестью государевых податей. Налоговый гнет разорял деревню. В начале XVII века сельское хозяйство пришло в упадок под влиянием стихийных бедствий. В аграрной России сельскохозяйственное производство отличалось крайней неустойчивостью и в огромной мере зависело от погодных условий. Изучение климатических изменений привело ученых к выводу, что на протяжении последнего тысячелетия самое крупное похолодание произошло во второй половине XVI - начале XVII веков. В начале XVII века Россия испытала последствия похолодания и нарушения погодного цикла. Длительные дожди помешали созреванию хлебов во время холодного лета 1601 года. Ранние морозы довершили беду. В 1603 году деревне нечем было засевать поля. Наступил страшный голод. Правительство не жалело средств на борьбу с голодом. Борис провел розыск хлебных запасов по всему государству и приказал продавать народу зерно из царских житниц. Но запасы истощались довольно быстро. Немало хлеба, проданного по твердым ценам, все-таки попало в руки хлебных скупщиков. Новый царь, пытавшийся бороться с хлебной спекуляцией, даже велел казнить несколько столичных пекарей, мошенничавших на выпечке хлеба. Но все это не очень помогло. Деревня не знала бесплатной раздачи милостыни и хлеба. Крестьяне из года в год кормили государство, оброками наполняли царские житницы - однако, по феодальным меркам это не имело никакого значения. Голодавшие крестьяне если и получали хлеб, то не безвозмездно, а на условиях заемной кабалы. Обнищавшие и пришлые крестьяне не могли рассчитывать на заем и обречены были на мучительную смерть. Резкое усиление крепостного гнёта привело в начале XVII века к гражданской войне. Бедствия населения России усилились вследствие тяжёлого неурожая 1601 -1603 годов, страшного голода и разразившейся вслед за ним эпидемии чумы. В 1603 году вспыхнуло восстание Хлопка Косолапа, охватившее центр, уезды страны. В стране начались разбои. Под Москвой разыгралось настоящее сражение между воеводой Иоанном Басмановым и атаманом Хлопкой. В этом сражении Басманов погиб, а Хлопка был взят в плен. Вскоре он погиб от ран или пыток. Восстание с трудом удалось подавить. Несмотря на то, что во время тяжёлого голода Годунов закупал хлеб на свои личные деньги и раздавал голодавшему населению, недовольство народа росло. Когда при Грозном случился большой неурожай, тот не сделал ничего, чтобы спасти умиравший от голода народ. Борис действовал совсем иначе. Он не жалел казны, помогая голодающим. Он раскрыл перед народом царские житницы. И все же не Борис, а Иван оставил по себе добрую память в народе. Годунов имел все основания сетовать на черную неблагодарность своих подданных. Особенно, когда он узнавал о массовой поддержке народом объявившегося в 1603 году самозванца - Лжедмитрия I. Жестокость стала неизбежным спутником гражданской войны. Тысячи казаков и комарицких мужиков, попавших в плен к воеводам после битвы под Севском, были повешены. Множество мирных крестьян, их жен и детей в Комарицкой волости были перебиты без всякой вины с их стороны. По словам проживавшего в Москве Исаака Массы, стоило человеку произнести имя Дмитрия, как царские слуги хватали его и предавали смерти вместе с женой и детьми: «...и вот день и ночь не делали ничего иного, как только пытали, жгли, и прижигали каленым железом, и спускали людей в воду, под лед». Яков Маржарет обвинял Годунова в том, что после появления «Дмитрия» Борис “только и делал, что пытал и мучил по этому поводу, «…тайно множество людей было подвергнуто пытке, отправлены в ссылку, отравлены в дороге и бесконечное число утоплены”. Чем больше людей подвергалось гонениям, тем больше ожесточался народ. В конце концов, правительство утратило популярность и лишилось поддержки большинства народа. Несмотря на все репрессии, Борису не удавалось искоренить социальную утопию, все шире распространявшуюся в народе. Ждали пришествия «доброго» царя, и с этим ничего нельзя было поделать. Было создано сыскное ведомство, с большими политическими функциями. Сохранились сообщения о том, что глава этого ведомства Семен Годунов настаивал на казни заподозренных в измене руководителей Боярской думы.

Прежде деятельный и энергичный, Борис в конце жизни все чаще устранялся от дел. Он почти не покидал дворец, и никто не мог его видеть. Прошло время, когда Годунов охотно благотворил сирым и убогим, помогал им найти справедливость и управу на сильных. Теперь он лишь по великим праздникам показывался на народе, а когда челобитчики пытались вручить ему свои жалобы, их разгоняли палками. Фатальные неудачи порождали подозрительность, столь чуждую Борису в лучшие времена. Царь перестал доверять своим боярам, подозревал в интригах и кознях своих придворных и все чаще обращался за советами к прорицателям, астрологам, юродивым. Еще Горсей отмечал склонность Бориса к чернокнижию. Один из членов польского посольства в Москве в 1600 году писал: «Годунов полон чар и без чародеек ничего не предпринимает, даже самого малого, живет их советами и наукой, их слушает...». Однажды Борис пригласил в Москву некоего немца-астролога из Ливонии. Когда в небе над Москвой появилась яркая комета, царь попросил составить ему гороскоп. Астролог посоветовал Борису «хорошенько открыть глаза и поглядеть, кому же он оказывает доверие, крепко стеречь рубежи». Годунов обращался к знаменитой в Москве юродивой Олене, предсказавшей ему близкую кончину. Царь приглашал во дворец для ворожбы и другую ведунью — Дарьицу. Члены английского посольства, видевшие Годунова в последние месяцы его жизни, отметили многие странности в его характере. Будучи обладателем несметных сокровищ, царь стал выказывать скупость, и даже скаредность в мелочах. Живя отшельником в кремлевском дворце, Борис по временам покидал хоромы, чтобы лично осмотреть, заперты ли и запечатаны входы в дворцовые погреба и в кладовые для съестных припасов. Скупость, по словам очевидцев, стала одной из причин утраты им популярности. Многие признаки в поведении Годунова указывали на его преждевременно наступившее одряхление. На торжественной аудиенции во дворце в честь посла английского короля Якова I царь, говоря об умершей королеве Елизавете, ударился в слезы. В конце жизни Годунов, тревожась за будущее сына, держал его при сe6e неотступно, при каждом случае хотел иметь его у себя перед глазами и крайне неохотно отказывался от его присутствия. Один из ученых иноземцев попытался убедить Годунова, что ради долголетия царевича и просвещения его ума ему надо предоставлять некоторую самостоятельность в занятиях. Однако Борис неизменно отклонял такие советы, говоря, что “один сын — все равно, что ни одного сына” и он не может и на миг расстаться с ним.

В последние дни Годунова более всего мучили два вопроса. Твердо зная, что младший сын Грозного мертв, царь по временам впадал в сомнение, «…почти лишался рассудка и не знал, верить ли ему, что Дмитрий жив или что он умер». Другой вопрос заключался в том, сподобится ли он вечного блаженства на том свете. По этому поводу он советовался не только со своим духовником, но и с учеными немцами. Невзирая на различие вер, царь просил их, «чтобы они за него молились, да сподобится он вечного блаженства». После таких бесед Борис нередко приходил к мысли, что для него в будущей жизни нет блаженства. Под влиянием неудач и тяжелой болезни Годунов все чаще погружался в состояние апатии и уныния. Физические и умственные силы его быстро угасали.

3) Начало Смуты

В 1603 году разнёсся слух, что якобы последний сын царя Ивана Грозного, Дмитрий жив. Россияне были поражены. Вскоре узнали, что имя мнимого царевича Юрий Отрепьев. Он был сыном бедного боярина из Галича, Богдана-Якова, стрелецкого сотника, убитого в Москве пьяным литовцем, когда Юрий был ещё ребёнком. Отрепьев – отец служил у князя Бориса Черкасского. Юрий был умён, знал грамоту, но имел мало благоразумия. Следуя примеру деда – Замятина-Отрепьева, он стал иноком. Постриженный вятским игуменом Трифоном, и названный Григорием, этот юный чернец скитался по России – жил в Суздале, в Галицкой области. Григорий был лучшим книжником того времени. Он часто ездил с патриархом Иовом в столицу, видел царскую пышность, которая его пленила. Григорий слышал об убийстве Дмитрия: семя пало на подготовленную почву. Он изучал русские летописи и нередко в шутку говорил своим друзьям – монахам: «Знаете ли вы, что я буду царём в Москве?». За ересь Григория хотели сослать в Белоозеро, но он вместе с двумя другими иноками Мисаилом и Леонидам сбежал из монастыря.

О личности Лжедмитрия I историки спорят по сей день. Есть мнение, что Григорий Отрепьев и объявившийся Лжедмитрий I, не одно и то же лицо. Некоторые даже не отвергают мысли, что самозванец мог и не быть самозванцем, то есть Лжедмитрий мог быть и настоящим, спасшимся царевичем. Но, конечно, это не доказуемо, и существует множество всяких гипотез.

Бродяги-иноки были тогда обычным явлением. Григорий с товарищами благополучно добрался до Новгорода – Северского, где Отрепьев оставил записку архимандриту Пафнутию: «Я, царевич Дмитрий, сын Иоаннов, и не забуду твоей ласки, когда сяду на престол отца моего!». Архимандрит ужаснулся, не знал, что делать, и решил молчать.

Таким образом, в первый раз открылся самозванец ещё в пределах России. Он избрал надёжнейший путь к цели – Литву! В этой стране всегда благосклонно относились к недругам России и, особенно к тем, кто ей изменял. Здесь помнили князей Иоанна Шемякина, Иоанна Верейского, Михаила Тверского, Андрея Курбского.

Григорий благополучно добрался до Литвы. В Киеве он нашёл защиту в лице знатного воеводы Василия Острожского. Отрепьев жил сначала в Печёрском монастыре, а затем в Никольском, во всех монастырях справлял службу дьякона, но постепенно нарушал устав воздержания и целомудрия. Он распространил молву о спасении и тайном пребывании Дмитрия в Литве. У донских казаков Отрепьев учился воинскому делу. Вскоре он перешёл на службу к князю Адаму Вишневецкому, который жил тогда в Брагине. Вскоре он открылся князю, что он никто иной, как спасённый сын Иоанна Грозного, и в доказательство показал дорогой крест, возложенный на него при рождении князем Иоанном Мстиславским. Так, заручившись поддержкой влиятельного князя, самозванец начал действовать. Григорию построили великолепный дом, его самого нарядили в богатые одежды и по всей Литве распространили слух о чудесном спасении сына русского царя. У Лжедмитрия, как у настоящего царевича, на лице была бородавка и одна из рук короче.