Защита прав и законных интересов беженцев в международном праве

Введение

Право человека на защиту от пыток и иного жестокого, бесчеловечного, унижающего достоинство обращения закреплено в большинстве международных нормативных актах, в частности защита предусмотрена ст. 3 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 7 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также Конвенцией против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство обращений или наказаний. Особая зашита предоставляется в период вооруженных конфликтов, что предусмотрено ст. 3 общей для Женевских Конвенций 1949 года. Данное право относится к числу неотчуждаемых и не подлежит ограничению согласно п.2 ст.15 Европейской Конвенции о защите прав человека. Однако анализ международной практики позволяет выявить многочисленные отступления государствами от своих обязательств, в частности существует ряд проблем при привлечении к ответственности за применение пыток и иного жестокого и унижающего достоинство обращения к лицам находящимся в местах лишения свободы.

Права беженцев: историко-правовой аспект

На сегодняшний день развитие прав беженцев является неотъемлемой частью мировой правовой действительности. Проблема прав беженцев появилась в начале XX века и до сих пор остается нерешенной. Сейчас в мире около 15 млн. беженцев, что является следствием военных межгосударственных конфликтов, внутринациональных проблем, систематических нарушений прав человека в некоторых странах и т. п. В данное время работа по усовершенствованию системы предоставления защиты беженцам продолжается и в рамках Европейских правотворческих организациях, и в рамках деятельности правительства РФ, и на других региональных уровнях, что свидетельствует об актуальности данной проблемы для современного общества.

Истоки развития международного права человека по делам беженцев восходят к Лиге Наций. Такие события как Первая Мировая война, распад Оттоманской империй, Октябрьская социалистическая революция и распад Российской империи привели к возникновению огромного числа беженцев на территории Европы. Чтобы каким-либо образом организовать пребывающих беженцев, правительства – члены Лиги Наций - приняли ряд соглашений: от 5 июля 1922 г., 31 мая 1924 г., 12 мая 1926 г., от 30 июня 1928 г., которые касались таких вопросов, как упорядочение системы удостоверений личности для русских и армянских беженцев; но, как видно, соглашения эти были специфическими и носили временный характер, устанавливая статус беженцев только в рамках определенных условий развития мирового сообщества.

После Второй мировой войны развитием прав беженцев занималась ООН. 16 февраля 1946 г. Экономическим и Социальным Советом была принята резолюция. По аналогии с соглашениями, заключенными под эгидой Лиги Наций, новое определение было ориентировано на конкретную категорию беженцев и привязано к конкретным политическим событиям. Значительным шагом вперед был Устав Международной организации по делам беженцев (1946), в котором оговаривалось создание временного органа (Международной организации по делам беженцев) для контроля знад действиями государств по отношению к беженцам. 28 июля 1951 г. Генеральной Ассамблеей ООН была принята Конвенция о статусе беженцев, в основу которой был положен весь предыдущий опыт в разработке прав беженцев. Существенным ее отличием от соглашений, принятых в рамках работы Лиги Наций и от Устава МОБ, была ее универсальность. Конвенция стала механизмом приравнивания прав беженцев к основным правам человека, она явилась основой международного развития прав беженцев. Однако в положениях этого документа просматривается тенденция некоторого ограничения прав беженцев. Дело в том, что государства, принявшие этот документ, были европейскими и ориентировались только на этот регион, а временные границы (статус беженца могли получить только те лица, судьба которых отвечала условиям Конвенции в силу событий до 1 января 1951 г.), установленные в Конвенции не могли сделать ее в полной мере универсальной. Поэтому, в силу возникновения новых ситуаций на международной арене (холодная война и процесс деколонизации) и появления новой категории беженцев – политических беженцев - в декабре 1966 г. государствами – членами ООН в дополнение к Конвенции был принят Протокол, касающийся статуса беженца, вступивший в силу 31 января 1967 г. Согласно этому документу, любое лицо, попадающее под определение беженец, данное в Конвенции о статусе беженцев, получает все права и свободы, закрепленные в ней, независимо от указанной даты - 1 января 1951 г.

Конвенция о статусе беженцев 1951 г. и Протокол к ней, касающийся статуса беженца 1967 г. являются универсальными документами по вопросам беженцев. Они заложили своего рода фундамент для международно-правовой работы в отношении данной проблемы. Документы, принятые на региональном уровне, - декларации, соглашения, конвенции – либо расширяют и дополняют, либо ограничивают положения Конвенции о статусе беженцев 1951 г. и Протокола, касающегося статуса беженца от 1967 г.

Одним из первых документов регионального уровня стала Конвенция 1969 г. по конкретным аспектам проблем беженцев в Африке. В определении статуса беженца были добавлены новые условия с учетом ситуации, господствующей в африканском регионе - внешняя агрессия, оккупация и иностранное господство.

В 1984 г. была принята Картахенская декларация (Центрально-Американский регион), которая так же расширяет права беженцев. В частности декларация внесла в область развития прав беженцев несколько новых аспектов - признание права беженца на воссоединение с семьей одним из основных принципов обращения с беженцами; обеспечение на всех уровнях в странах Центральной Америки распространения любой информации, касающейся вопросов беженцев, будь то международные нормы, национальное законодательство или повседневные ситуации.

Деятельность же европейских региональных организаций – Совета Европы и Европейского союза - ориентирована на выработку всяческих ограничений статуса беженца. Об этом свидетельствует концепция «страны первого убежища» (first asylum country), разработанная государствами – членами ЕС в конце 80-х гг. Так же политику ограничительных иммиграционных мер продолжает Дублинская конвенция и Шенгенское соглашение.

Еще один регион, внесший вклад в развитие понятия беженец – Содружество Независимых Государств. В 90-е гг. в силу множества межнациональных конфликтов проблема беженцев буквально захлестывает страны-участницы СНГ и требует немедленного рассмотрения и решения. В результате 24 сентября 1993 г. в рамках работы СНГ было принято Соглашение о помощи беженцам и вынужденным переселенцам и одинаковый правовой режим, предусмотренный для указанных категорий (вступило в силу 1 сентября 1994 г.). Положения документа явно направлены на расширение общепризнанного Конвенцией 1951 г. понятия беженец и вносит новые правовые аспекты в данную проблему.

Итак, Конвенция 1951 г. и Протокол, касающийся статуса беженцев, 1967 г., в настоящее время являются единственными универсальными документами международного права беженцев. Однако в современное время они не могут в полной мере регулировать все возможные ситуации, возникающие в связи с проблемой прав беженцев, так как изначально положения этих документов были привязаны к определенным временным и географическим условиям. И, не смотря на то, что работа по делам беженцев на региональных уровнях продолжается и идет с учетом национальных особенностей, отсутствие международной базы по правам беженцев, отвечающей условиям развития современного общества, ведет к торможению развития прав беженцев.

Защита гражданского населения во время вооруженных

конфликтов: договорные и обычные нормы

Все в большей мере гражданское население становится жертвой военных конфликтов, даже несмотря на тот факт, что международное гуманитарное право определяет, что атаки должны быть направлены на комбатантов и военные объекты и строго запрещает совершать нападения на гражданских лиц. Тем не менее, даже если бы нормы международного гуманитарного права идеально соблюдались, гражданские лица становились бы жертвами вооруженных конфликтов, поскольку атаки и военные операции, направленные на военные объекты, не будут запрещены лишь по той причине, что они могут навредить гражданскому населению.

Понятие гражданского населения раскрыто в норме 5 Обычного МГП: Гражданским лицом является любое лицо, не входящее в состав вооруженных сил. Гражданское население состоит из всех лиц, являющихся гражданскими лицами. Это понятие принято использовать как в международных, так и немеждународных военных конфликтах.

Гражданские лица пользуются защитой от нападения за исключением случаев, когда они принимают непосредственное участие в военных действиях и в течение этого участия. Это правило применяется как в международных, так и немеждународных военных конфликтах. Свое закрепление это правило нашло в норме 6 Обычного МГП, в статьях 51 (3) Дополнительного протокола I, 13 (3) Дополнительного протокола II, 8(2)(b)(i) и 8(2)(е)(i) Римского Статута.

Во время войны гражданское население нуждается в уважении со стороны тех, в чьих руках оно находится, тех, кто может их арестовать, плохо с ними обращаться, устрашать их, конфисковать их собственность, не предоставить им продовольствие и медицинское обслуживание.

Некоторые из этих гарантий предоставляются всем гражданским лицам, как это закреплено в статьях 13-26 Женевской конвенции VI о защите гражданского населения во время войны, статьях 72-79 Дополнительного протокола I. Тем не менее большинство из них относятся к так называемым защищенным гражданским лицам, определение которых дано в статье 4 Женевской конвенции VI – в основном это те лица, которые находятся во власти неприятеля, так как они пребывают на территории неприятеля или их территория оккупирована неприятелем. Это урегулировано в статьях 27-34, 47-135 Женевской конвенции VI.

Наиболее детализированные правила существуют относительно интернированных гражданских лиц. Этому вопросу посвящена часть VI раздела III Женевской конвенции VI. Такой детализированный режим для интернированных лиц обусловлен тем, что интернация есть исключением из общего правила – гражданское лицо, в отличии от комбатанта, не может быть задержано. Во многих аспектах это сходно с режимом, содержащемся в Женевской конвенции III об обращении с военнопленными.

Гражданское население также нуждается в уважении со стороны другого участника военного конфликта, во власти которого оно не находится, но который тем не менее может бомбить их города, атаковать их на боле боя, препятствовать получению продовольствия и корреспонденции. Правила защиты гражданского населения от последствий военных действий в основном размещены в Дополнительном протоколе I 1977 года и в международном обычном праве. Эти правила есть частью права ведения вооруженной борьбы и защищают все гражданское население, которое находится на территории сторон международного вооруженного конфликта.

В МГП остро стоит вопрос о беженцах и перемещенных лицах.

Если последовательно и полностью придерживаться базовых принципов МГП, можно предотвратить массовое перемещение гражданского населения. Международное гуманитарное право в условиях немеждународных конфликтов запрещает насильственное перемещение гражданского населения, тогда как в условиях международных конфликтов только предвидится такое запрещение на оккупированных территориях. Об этом говорит статья 49 Женевской конвенции VI о защите гражданского населения во время войны. Признается тот факт, что перемещение населения происходит не только по причине войны, МГП предусматривает защиту как перемещенным лицам, так и беженцам.

Перемещенные лица – это гражданское население, которое спасается бегством от вооруженного конфликта в собственной стране. МГП защищает перемещенных лиц в условиях международного конфликта как пример, предоставляет право получать помощь, необходимую для их выживания, как это предусмотрено в статье 23 Женевской конвенции VI и статье 70 Дополнительного протокола I. Перемещенные гражданские лица в условиях немеждународного вооруженного конфликта пользуются теми же правами, только менее детализированными. Такие ситуации регулируются третьей общей статьей Женевских конвенций и Дополнительным протоколом II.

Беженцы – это лица, которые спаслись бегством от вооруженного конфликта в другой стране. МГП защищает этих лиц как гражданское население, которое пострадало от военных действий, при условии, что они переместились на территорию державы, которая принимает участие в международном военном конфликте, как это урегулировано в статьях 35 и 46 Женевской конвенции VI. Или если эта страна граничит со страной, где происходит внутренний вооруженный конфликт, в этом случае будет действовать третья общая для всех Женевских конвенций статья, а также Дополнительный протокол II.

МГП особенно защищает беженцев, проникших на территорию неприятеля, от плохого обращения, основанного на их национальности – статья 44 Женевской конвенции VI о защите гражданского населения во время войны.

Беженцы, получившие свой статус еще до начала военных действий, рассматриваются международным гуманитарным правом в условиях международного конфликта покровительствуемыми лицами. Это предусмотрено в статье 73 Дополнительного протокола I. Существуют также особые гарантии для лиц, сбежавших на территорию, которая позже стала оккупированной государством, гражданами которой они являются – статья 70 (2) Женевской конвенции VI.

Также, принимая во внимание запрещение принудительной репатриации, конвенции четко определяют, что покровительствуемые лица не могут быть перемещены в страну, где они, возможно, будут подвергаться преследованию за политические или религиозные убеждения – статья 45 (4) Женевской конвенции VI.

Часть III раздела III Женевской конвенции VI регулирует вопросы оккупационного режима. Базовое правило гласит: оккупирующей державе надлежит восстановить и поддерживать общественный порядок и общественную жизнь, в том числе и благосостояние населения на оккупированной территории. При этом она не обязана достичь этого результата, но должна стремиться к осуществлению этой цели, используя для этого все адекватные средства, не запрещенные международным гуманитарным правом.

Взаимодействие отраслей и институтов международного права в

вопросе содержания под стражей беженцев и лиц, ищущих

убежища

Вопрос содержания под стражей регулируется нормами международного права прав человека, института международно-правовой защиты прав беженцев и международного гуманитарного права. Цель исследования состоит в анализе взаимодействия вышеуказанных комплексов норм международного права в регулировании вопроса о содержании под стражей беженцев и лиц, ищущих убежища.

Сегодня практически не осталось сомнений в применимости международного права прав человека к вопросу о содержании под стражей беженцев и лиц, ищущих убежища. Всеобщая декларация прав человека провозглашает, что «никто не может быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или изгнанию», а ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах запрещает произвольные аресты и содержание под стражей. Обязательства государств по ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах не являются такими, отступления от которых запрещены в соответствии со ст. 4 Пакта.

В то же время статья 31 Конвенции о статусе беженцев запрещает стеснять свободу передвижения беженцев ограничениями, не вызываемыми необходимостью. На практике выражение «ограничения, вызываемые необходимостью» толкуется государствами слишком широко, в связи с чем Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев неоднократно высказывало обеспокоенность.

Нередко исследователи обращают внимание на некоторое противоречие между положениями ст. 31 Конвенции о статусе беженцев и Пакта о гражданских и политических правах: статья 4 Пакта позволяет государствам отступать от своих обязательств по ст. 9 только «во время чрезвычайного положения в государстве, при котором жизнь нации находится под угрозой и о наличии которого официально объявляется», а ситуация наличия на территории государства беженцев и/или лиц, ищущих убежища, к таковым случаям не относится.

Однако разрешению этого «противоречия» способствует добросовестная практика государств по применению обоих документов и деятельность Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, которое в 1999 г. издало Руководство по критериям и стандартам, относящимся к содержанию под стражей лиц, ищущих убежища, которое удачно сочетает в себе как подход, отраженный в ст. 31 Конвенции о статусе беженцев, так и требования международного права прав человека. Это является еще одним доказательством того, что нормы международного права прав человека и института международно-правовой защиты прав беженцев должны применяться одновременно при решении вопроса о возможности содержания под стражей и ограничения свободы передвижения беженца или лица, ищущего убежища.

В случае, когда беженцы оказываются во власти одной из воюющих сторон вооруженного конфликта, на них будут распространяться также нормы международного гуманитарного права, касающиеся защиты гражданского населения. В частности, IV Женевская конвенция устанавливает требования к интернированию гражданского населения. Соблюдение норм международного гуманитарного права при обращении с беженцами и лицами, ищущими убежища, оказавшимися во время вооруженного конфликта во власти одной из его сторон, является крайне важным, так как в соответствии со ст. 9 Конвенции о статусе беженцев государство во время войны или при наличии других чрезвычайных и исключительных обстоятельств может отступать от своих международных обязательств по этой Конвенции. То же касается и международно-правовых документов, посвященных защите прав человека в целом.

Результаты исследования показали, что взаимодействие норм международного права прав человека, института международно-правовой защиты прав беженцев, а во время вооруженного конфликта и международного гуманитарного права, в вопросе о содержании под стражей беженцев и лиц, ищущих убежища, направлено на обеспечение максимальной защиты прав таких лиц при решении вопроса об ограничении свободы их передвижения, а также возможности и условий их содержания под стражей.

Институт судебной защиты от пыток и жестокого, бесчеловечного,

унижающего достоинство обращения

Определение пыток дано в ст. 1 Конвенции против пыток или других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство обращений или наказаний, где пыткой признается любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или ввиду дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. Таким образом, выявляются следующие признаки: 1- лицу должны быть причинены физические или моральные страдания, повлекшие за собой увечья, 2- а также умысел должен быть направлен на причинение страданий. Подобное определение дает возможность широкого толкования и осложняет процесс доказывания факта применения пыток к конкретному лицу.

Определения жестокого, бесчеловечного, унижающего достоинство обращения в международном праве нет. Данная категория впервые была представлена Европейским Судом по правам человека в 1969 году. Суд определил бесчеловечное обращение как намеренное причинение сильных физических или моральных страданий лицу, а унижающим достоинство было признано обращение или наказание принижающее лицо по сравнению с другими людьми. Впоследствии данной категории было дано иное толкование, в деле Ирландия против Соединенного Королевства, судом в качестве жестокого обращения было признано использование пяти техник, а именно лишение сна, лишение еды, использование громкой музыки, мешков на голову в качестве средства подавления, и нахождение заключенного в неудобном положении в течение длительного времени. При этом суд указал на необходимость применения данных техник в совокупности, постоянно, длительное время в целях признания факта жестокого и бесчеловечного обращения.

В 2005 году решение, принятое Европейским Судом решение по делу Хашиев и Акаева против Российской Федерации, усложнило процедуру доказывания факта применения пыток или иного жестокого обращения. Суд указал, что в качестве основного доказательства по делам данной категории должны рассматриваться результаты медицинской экспертизы заключенного. При этом судом по делу должны учитываться только неоспоримые и взаимосвязанные28 доказательства. При этом практика последних лет, в частности деятельность правоохранительных органов США на территории Кубы, выявила, что применение ряда техник осложняет процесс доказывания, ввиду того, что не влечет физических увечий, которые могут быть подтверждены медицинской экспертизой. При анализе конкретных видов техник применяемых к заключенным Израильский Верховный Суд в 1999 году указал также, что пол, возраст заключенного, обстоятельства применения техники в значительной мере влияют на признание факта пытки. Например, суд провел различие между намеренным лишением сна заключенного с целью подавления и бессонницей в качестве побочного эффекта следственных действий. Аналогичная оценка была дана применению громкой музыки, было указано на субъективность данного понятия.

На фоне борьбы с терроризмом активно обсуждается также «аргумент тикающей бомбы», а именно возможность применения насилия к лицу, с целью получения информации о планируемом теракте, если его можно избежать. В частности Алан Дершович приводит пример с бомбой, заложенной в центре Нью-Йорка или похищенным маленьким ребенком.

Заключение

Таким образом, международная практика исходит из того, что меры, применяемые к заключенному, не должны превышать мер необходимых в той или иной ситуации, при конкретном поведении заключенного. Судом также учитывается тот факт, что содержание под стражей, а также само наказание изначально сопряжено с ограничениями Государства исходят из необходимости принудительных мер, возникающих в тех или иных обстоятельствах. Зачастую, особенно в период вооруженного конфликта правовые гарантии неприкосновенности становятся лишь основанием привлечения государства к ответственности за уже совершенное правонарушение. Все эти обстоятельства в совокупности с отсутствием судебной практики подтверждающей ответственность за применение конкретных техник, способствуют нарушению основополагающего права человека на защиту от пыток и иного жестокого, бесчеловечного, унижающего достоинство обращения.

Список литературы

Право на жизнь, запрет пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания: европейские стандарты, российское законодательство и правоприменительная практика/ общ. ред. С.И. Беляева.- Изд-во Урал. Унив, 2005.

Конвенция о статусе беженцев // Иванов Д.В. Беженцы в современном международном праве. – М.: Междунар. отношения, 2006.

Защита лиц и объектов в международном гуманитарном праве. Сборник статей и документов. – М.:МККК, 2007.

Малевич Ю.И. Права человека в глобальном мире / Ю.И. Малевич. – М.: АСТ, 2006. Международное гуманитарное право в документах. – М.: Московский независимый институт международного права, 2006.

Павлова Л.В., Селиванов А.В. Международно–правовой статус беженца. Пособие для студентов ВУЗов. Минск: Тесей, 2008.