Правительственные круги накануне первой мировой войны по воспоминаниям Джунковского

Введение. Краткий экскурс.

В результате государственного переворота 3 июня 1907 г. в России установилась так называемая «третьеиюньская» политическая сисема, или «третьеиюньская монархия», которая знаменовала собой поворот к политической реакции, но вместе с тем и проведение необходимых реформ, призванных предотвратить новые социальные потрясения и способствовать модернизации страны.

III Государственная Дума была самой «угодной» для самодержавия и просуществовала весь отведенный ей по закону пятилетний срок (1907-1912).

Политика «третьеиюньской монархии» в целом расценивается историками как реакционная. Однако это было и время преобразований. Царизм не мог не учитывать «уроков» революции 1905-1914 гг., поэтому для его политического курса в 1907-1914 гг. характерно сочетанием реакционных мер с проведением реформ, лавированием между консервативными дворянскими кругами и либеральной буржуазией.

Проводником такого курса стал председатель Совета министров (с 1906-1911 гг.) П. А. Столыпин. С его именем связано проведение реформы крестьянского надельного землевладения, получившей название «столыпинской аграрной реформы». Основное содержание реформы было изложено в обнародованном 9 ноября 1906 г. указе под скромным названием «О дополнении некоторых положений действующего закона, касающегося крестьянского землевладения и землеиспользования».

29 мая 1911 г. было издано «Положение о землеустройстве», направленное на форсированное создание отрубного и хуторского хозяйств во время проведения «землеустроительных работ».

В первые годы на посту председателя Совета министров Столыпин пользовался большим доверием у Николая II. 1908-1910-е гг. можно считать временем наибольшего влияния Столыпина, но и началом заката его карьеры.

В это время на сцену выступает одиозная личность Григория Распутина (о нем и его взаимоотношениях с Джунковским мы упомянем еще в данной работе). Появление его при дворе относится к 1905 г. Его возвышению способствовала императрица Александра Федоровна, увидевшая в нем не только «прорицателя», но и «целителя» ее больного гемофилией сына. Распутин приобрел известный вес и значение лишь потому, что за ним стояла влиятельная придворная камарилья, которая ловко использовала его как орудие в своих интригах и, в первую очередь против Столыпина с целью сместить его.

В политической жизни России 1912-1914 гг. характерны рост буржуазной оппозиционности, стремление крупной промышленной и финансовой буржуазии к политической консолидации и влиянию на государственные дела. Тон задавали прогрессисты, поставившие своей задачей объединить либерально-оппозиционные партии и группы для завоевания политического господства русской буржуазии. Однако последующие события показали тщетность этих надежд. Русская буржуазия представляла собой еще сравнительно небольшой социальный слой в стране, к тому же она, в отличие от западноевропейской буржуазии, не обладала ни традициями, ни опытом политической борьбы.

Наиболее сложной задачей в начале века являлась модернизация государственно-политической системы Российской империи, где абсолютная власть по-прежнему принадлежала императору. Последний российский самодержец Николай II пытался следовать курсу Александра III на сохранение неограниченной самодержавной власти. В стране отсутствовали основные политические и гражданские свободы. Первые политические партии, образовавшиеся в конце XIX – начале XX в., находились на нелегальном положении. Быстро росший и набиравший экономический вес слой промышленной, торговой и финансовой буржуазии не имел не только власти, но и каких-либо политических прав. В новых условиях монархия оказалась перед выбором – либо решиться на реформирование государственно-политической системы, либо, ничего не меняя, ограничится мелкими уступками, что, в конечном счете, грозило насильственной ликвидацией самодержавия.

Именно в такое время и выпало жить В. Ф. Джунковскому, воспоминаниям которого и будет посвящена данная работа.

Историография.

Рассматривая историю данного периода целесообразнее всего опираться на архивы, дневниковые записи, а часто и на воспоминания очевидцев, тем более, что после падения советского режима доступ ко многим закрытым ранее архивам был возобновлен.

Если передача документов царской фамилии внутри архивной системы проходила довольно гладко (архивы, как правило, подчинялись решениям своего руководства), то с музеями дело обстояло сложнее, поскольку они не всегда стремились выполнять декреты 1923 г. Решение коллегии Центрархива от 25 октября 1928 г. (п.I) признало необходимым привлечь к ответственности заведующего Музея города в Ленинграде Ильина за сокрытие архивов Романовых: материал был передан в Прокуратуру (ГА РФ. Ф.Р-5325. Оп.1с. Д.568. Л.1; Д.660. Л.1-3). Особо скандальный характер носило выявление и передача документов из рукописного отдела библиотеки Академии наук в Ленинграде. Особая Комиссия из Москвы в конце 1929 г., проверяя состав документов рукописного отдела, отметила, что часть из них имеет политическое значение и умышленно скрывается от общественности. Имелись в виду документы архива В.Ф.Джунковского, дневники великого князя Константина Константиновича, тексты отречений от престола Николая II и великого князя Михаила Александровича, отдельные документы Департамента полиции (Стенограмма заседания Особой комиссии Наркомата РКИ СССР 24 октября 1929 г. — Исторический архив. №1. 1993 г.). В резолюции, которая была принята 18 ноября 1929 г. на публичном заседании, посвященном открытию Института истории Коммунистической академии, этот факт был оценен “как явление политической контрреволюции и научного вредительства” (ГА РФ. Ф.Р-5325. Оп.9. Д.1842. Л.63). Подобные обвинения были далеки от истины. В.Ф.Джунковский сам оставил свой архив на хранение в рукописном отделе в 1915 г., перед отъездом в действующую армию. Вопрос о необходимости передачи дневников великого князя Константина Константиновича и переписки царской семьи, находившихся на хранении в Академии наук, поднимался на коллегии Центрархива 3 июня 1926 г., т.е. гораздо раньше ревизии. На коллегии было принято решение “возбудить ходатайство о передаче документов через ВЦИК” (ГА РФ. Ф.Р-5325. Оп.1с. Д.314. Л.16об.). Что касается документов Департамента полиции, то факт спасения этих документов Академией наук в 1917 г. и последующей передачи их государственным архивам общеизвестен. Небольшая часть документов, обнаруженная Комиссией, была не передана случайно.

В декабре 1929 г. архив В.Ф.Джунковского поступил в Москву и был присоединен к фондам “Отдела падения старого режима” ЦАОР, причем препроводительные документы к передаче были составлены ленинградскими органами ОГПУ (ГА РФ. Ф.Р-5325. Оп.1с. Д.739. Л.13). В 1930 г. из архива Академии наук поступил фонд А.Ф.Кони, но часть документов историко-литературного характера осталась в хранилищах Пушкинского Дома (ГА РФ. Д.564).

Общая характеристика дореволюционных документов, описываемого периода содержится в ряде архивных справочников, которые выходили в разное время и над которыми трудились такие известные архивисты как В.В.Максаков, Н.Р.Прокопенко, О.Е.Карнаухова и др. Были опубликованы два тома Путеводителя по Центральному историческому архиву в г.Москве (М., 1946 г.); Краткий справочник о фондах ЦГАОР СССР (М., 1979 г.), правда, без раскрытия содержания документов фондов и I-й том Справочника о фондах ЦГАОР СССР (М., 1990 г.), подготовленного на основе информации, включенной в Автоматизированный банк данных (АБнД) по документам ГАФ СССР. Следует отметить, что методика составления характеристик для банка данных отличалась от методики подготовки характеристик для путеводителей: вместо краткой исторической справки приводились лишь “документированные функции”, т.е. просто перечислялись функции учреждений, что не могло дать полную информацию об истории учреждений, причем формальное перечисление “документированных функций” часто отрицательно влияло на полноту информации о составе и содержании документов фонда.

Источниковедение.

При анализе вопроса, заявленного в заглавии, нами использовался теоретический аспект источниковедения, как науки, а именно материалы изучались главным образом на материале письменных источников, лежащих в основе большинства исторических трудов. Тое есть получался анализ исходных текстов, включенный в какой-либо другой источник.

Вообще применение такого подхода в данной работе связано с определенными трудностями. Источник как явление вообще сложно назвать «беспристрастным» свидетелем изучаемой эпохи. Он всегда эмоционально окрашен и несет на себе отпечаток авторской оценки. Даже полицейские отчеты по громким процессам, один из которых и рассматривается здесь, полны авторских ремарок и в той или иной степени «авторской воли» излагаемого субъекта.

Источниковедческая практика включает в себя деятельность архивов, музеев и библиотек по сбору, хранению и описанию источников, публикаторскую деятельность и работу историков над источниками в процессе исследований. В данной работе нами были изучены в той или иной мере материалы 7-ого делопроизводства, образованного 6 сентября 1902 г. на базе бывшего 4-го делопроизводства (14 марта 1883 г. - 6 сентября 1902 г.) с передачей всех его функций и архива. Оно осуществляло наблюдение за производящимися при жандармских управлениях формальными дознаниями, составление для следственных органов справок о революционной деятельности лиц, привлеченных к следствию по делам о государственных преступлениях, рассмотрение всякого рода ходатайств со стороны обвиняемых или лиц, производящих следствие, просьб о продлении срока ареста или изменения меры пресечения; с мая 1905 г. на 7-ое делопроизводство возлагалось составление розыскных циркуляров, ведение переписки по тюремному ведомству (о числе заключенных, о беспорядках в тюрьмах, побегах и т.д.). Рассматриваемая тема излагается в источниках данного ведомства достаточно полно, в связи с чем они и были избраны для анализа.

Накануне и в период революции 1905-1907 гг. было заведено большое количество дел по наблюдению за отдельными комитетами РСДРП, партии эсеров, анархистов, за отдельными представителями этих комитетов, национальных партий и организаций (группы организации “Искра”) в Москве, Петербурге, Одессе, Киеве, Екатеринославе, Харькове, Баку, Перми, Твери, Херсоне, Николаеве, Казани, Либаве, Тифлисе, Поневеже, в Иваново-Вознесенске, Феодосии и других городах.

Также в данной работе использовались мемуары, автобиографии и газетные статьи того времени, перепечатанные, правда, современными средствами массовой информации, как правило, с обозначением достаточно резких оценок авторов. Мы постарались не добавлять еще и свою оценку данным источникам, в связи с чем практически не изменяли исходные точки зрения (изменялись они в некоторых местах с точки зрения стилистических приемов компиляции).

Личность В. Ф. Джунковского.

«Я, — писал о себе В.Ф.Джунковский, — родился 7 сентября 1865 г. в Петербурге. Моему отцу было 49 лет, моей матери 43 года. Отец мой Федор Степанович в то время был в чине генерал-майора и за год до моего рождения был назначен начальником канцелярии генерал-инспектора кавалерии, пост которого тогда занимал один из братьев императора Александра II великий князь Николай Николаевич (старший), и членом комитета по устройству и образованию войск, в каковых должностях и пробыл почти до самой своей смерти. Мать моя Мария Карловна Рошет была лютеранкой, ...она значительно пережила отца и скончалась в 1895 г., через 16 лет после его смерти».

Происхождение и положение семьи открывало перед Владимиром Федоровичем Джунковским широкие возможности в выборе карьеры. Этому способствовало и военное образование, полученное им в одном из самых привилегированных учебных заведений — Пажеском корпусе в Петербурге. По его окончании в 1882 г. В.Ф.Джунковский был зачислен в 1-й батальон Лейб-гвардии Преображенского полка, которым командовал великий князь Сергей Александрович. Прослужив около двух лет, В.Ф.Джунковский был произведен сразу же, минуя чин прапорщика, в подпоручики, а через четыре года стал поручиком. В этом чине 23 декабря 1891 г. он был назначен адъютантом московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича и оставался на этом посту и в этом звании более тринадцати лет. Только 6 декабря 1895 г., в день тезоименитства Николая II, В.Ф.Джунковский получил чин штабс-капитана, а через пять лет, 6 мая 1900 г., был произведен в капитаны.

Судьба В.Ф.Джунковского резко изменилась в 1905 г.: 4 февраля этого года великий князь Сергей Александрович был убит бомбой, брошенной эсером-террористом Каляевым.

Больше полугода В.Ф.Джунковский продолжал числиться в прежней должности адъютанта погибшего великого князя. Однако за это время он сильно продвинулся по служебной лестнице — в апреле 1905 г., в память о великом князе, он был сразу же, минуя чин подполковника, произведен в полковники.

30 июля 1905 г. В.Ф.Джунковский был назначен московским вице-губернатором, но оставался в этой должности всего три месяца и 11 ноября 1905 г. заменил престарелого московского губернатора Г.И.Кристи. Надо сказать, что В.Ф.Джунковский вполне подходил для этого, так как, состоя при генерал-губернаторе, был не только его адъютантом, но и помощником, готовил документы и решения по многим административным вопросам.

В бытность В.Ф.Джунковского губернатором высшая административная власть в Москве и губернии была представлена генерал-губернатором, губернатором и градоначальником. Наряду с ними существовали выборные представительные органы: губернское земское собрание и его исполнительный орган — земская управа, и городская дума с городской управой и ее председателем — городским головой. В этой системе генерал-губернатор обладал высшей военной и административной властью, которая значительно расширялась в периоды «исключительного положения». Так было во время декабрьского вооруженного восстания 1905 г., подавленного Ф.В.Дубасовым с помощью войск и полиции. Функции же градоначальника в Москве были чисто полицейскими и распространялись только на город.

В руках губернатора была сосредоточена административная власть на территории губернии и города. Он возглавлял губернское правление и больше десятка различных совещательных учреждений — присутствий, комитетов, комиссий. С их помощью губернатор осуществлял надзор за фабрично-заводской промышленностью и рабочими, за губернской полицией, поступлением податей, набором рекрутов, за крестьянскими, земскими и городскими органами самоуправления и проч.

На начало его губернаторства приходятся два важнейших политических события, две исторические вехи в судьбе России: первая революция и учреждение высшего представительного законодательного органа — Государственной Думы. В.Ф.Джунковский был очевидцем обоих событий и отразил их в своих мемуарах в присущей ему деловой и фактографической манере.

Деятельность В.Ф.Джунковского на губернаторском посту была замечена и высоко оценена императором еще раньше: в 1908 г. Он был произведен в генерал-майоры (флигель-адъютантом Свиты В.Ф.Джунковский состоял с весны 1905 г.). Исполняя свои свитские обязанности, В.Ф.Джунковский часто приезжал на дежурства в Петербург, имел свидания с Николаем II и заслужил его расположение. Его приглашали к царскому столу запросто, без посторонних и без официальных церемоний. Здесь, во время бесед за чайным столом, Владимир Федорович имел возможность лучше и ближе узнать Николая II и проникся к нему искренней любовью. Императорская чета отвечала ему симпатией и любезным вниманием. Успех Бородинских торжеств отразился на карьере и судьбе В.Ф.Джунковского. 23 января 1913 г. он был назначен на пост командира Отдельного корпуса жандармов и товарища министра внутренних дел, «курирующего», как мы теперь сказали бы, всю политическую полицию империи.

Познакомившись с деятельностью своего нового ведомства, В.Ф.Джунковский в первом своем приказе по Корпусу жандармов 6 февраля 1913 г. напомнил своим подчиненным слова императора Николая I, сказанные А.Х.Бенкендорфу при учреждении Корпуса жандармов в 1827 г., как «священный завет милосердия, призывавший осушать слезы несчастных». При этом В.Ф.Джунковский выразил надежду, что в офицерской среде Корпуса он встретит «те качества, которыми гордится русская армия, а именно — дух товарищества, взаимного доверия и благородного прямодушия в отношении к начальникам, друг к другу и к подчиненным».

Яркое и необычное выступление на полицейском поприще нового руководителя вызвало живейший интерес и резонанс во всех кругах общества.

Так, П.П.Рябушинский писал в своей газете «Утро России», что «истинно порядочный человек в частной жизни В.Ф.Джунковский всецело перенес эту порядочность в область служебных отношений», а это явление «в России редкостное». Другой журналист из той же газеты И.Лопатин со скептицизмом замечал: «...мы, обыватели, пытаемся угадать, кто кого раньше переделает на свой лад: жандармы своего начальника или начальник — жандармов».

В консервативных кругах приход В.Ф.Джунковского в Министерство внутренних дел встретили с большой настороженностью и опаской.

Первым ответственным делом В.Ф.Джунковского на новом посту была организация охраны императора и царской семьи во время их путешествия по русским городам в связи с празднованием 300-летия дома Романовых в мае 1913г.

Необходимость