Образ Н.М. Ядринцева в культурной памяти потомков

мире, под углом зрения истории, способ рационального воспроизведения и оценивания социумом и личностью движение общества во времени. Индивидуальное историческое сознание является результатом приобщения к знанию о прошлом, осмысления прошлого и генерации чувства сопричастности к нему»116. Рассматривая как главную цель образования, историческое сознание, должно выработать индивидуальную картину мира. У учащихся должен возникнуть мир «собственной истории», формирующийся индивидуальными особенностями, интересами предшествующим опытом, появляется потребность в диалоге и поиске ответа на вопрос о своём предназначении и месте в истории117.

Изучая историю, школьники знакомятся с событиями, предметами прошлого, с людьми, действовавшими в разные эпохи. События в общественно-историческом процессе совершаются в пространстве и во времени. Локализация фактов во времени требует от учеников знания хронологии, а локализация в пространстве – знания исторической географии. События, хронология, историческая география познаются через конкретные, эмоционально окрашенные образы и составляют первый компонент исторического сознания – исторические представления. Уже затем от создания образов об исторических фактах ученики переходят к познанию их внутренней сущности и установлению взаимосвязи между ними. И таким образом вторым компонентом исторического сознания будут – исторические понятия. В средних классах отношение между фактами раскрываются на эмпирическом уровне. В старших классах знания поднимаются на более высокий, теоретический уровень. Объяснение сущности исторических фактов и исторических процессов осуществляется через сформированную систему понятий, законов и формирования понимания закономерностей исторического процесса, что является третьим компонентом структуры исторических знаний. Глубина и научность познания истории, уровень самостоятельности в учебной и практической деятельности зависят от степени осознанного овладения школьниками методологией истории. Методологический подход к явлениям прошлого и настоящего определяет оценочные суждения школьников, формирует их отношение к историческим деятелям и событиям. Это четвёртый компонент структуры исторических знаний.

Постников выделяет три этапа формирования исторического сознания. На пропедевтическом этапе конструируется историческое образование как система представлений об историческом прошлом, процесс погружения в сложный противоречивый мир истории, представленный близкими и понятными ребёнку вещами, предметами, традициями семьи и памятниками города, посёлка, региона. К окончанию начальной школы у учащихся должна быть сформирована готовность к восприятию целостной картины мира. Ученики проходят пропедевтический курс и подготовлены к восприятию научной картины исторического прошлого на трёх уровнях: локальном, национальном, мировом.

На этапе основной школы историческое образование представляет собой занимательное историческое описание, создающее условия для понимания исторического процесса и человека как субъекта этого процесса. Школьники овладевают основными приёмами познания исторического опыта, они осознают причинно-следственные, временные, пространственные, генетические связи. В качестве содержательного компонента выступают научно-исторические факты, отражающие процесс развития человеческого общества. Ученики овладевают приёмами работы с историческими источниками и источниками исторической информации, у них формируются индивидуальные способы познания исторического прошлого.

На завершающей ступени исторического образования даётся целостное объяснение исторического развития на глобальном, национальном и локальном уровнях. Учащиеся овладевают методологией познания исторического опыта и приобщаются к общечеловеческим ценностям, которые становятся их ценностными ориентациями, обеспечивающими единство исторического сознания, эмоции и действия. Можно говорить о возрастных особенностях формирования исторических образов как части исторического сознания. Если этапы формирования исторического сознания связаны с возрастными особенностями школьников, то его уровни являются своего рода итогом. Представленческий (базовый) уровень – это и есть совокупность и система исторических представлений, готовые оценочные суждения исторических событий и личностей, локализованных в пространстве и времени. На этом уровне формируется историческая картина мира. Понимающий (оптимальный) уровень – это уже оперирование названными: историческими представлениями и оценочными сужденьями, их понимание, что предполагает мыслительные операции, связанные с познанием исторического опыта и его присвоением с учётом индивидуальных особенностей учащихся. На данном уровне будет важным интерес к историческому опыту, формируется историческое мышление. На последнем, высшем уровне ценностно–смысловом (расширенном) – предполагает поведение в различных ситуациях т.е это уже выбор стратегий поведения с ориентиром на сложившиеся исторические представления. Выстраивается собственная линия поведения. Таким образом, от заложенного базового уровня будут зависеть личностные, социальные, нравственные гражданские качества118.

Таким образом, структура исторических знаний школьников включает в себя: исторические понятия, теоретические положения, способы исторического познания и исторические представления. Входя в структуру исторического сознания, в свою очередь, исторические образы и являются историческими представлениями. Образы прошлого в сознании школьников динамичны и носят индивидуальный характер. Образ на первичном этапе своего формирования значительно отличается от образа на его последующих уровнях, т.к в процессе своего формирования дополнятся и осмысляется. Прежде всего, это будет зависеть от многих аспектов: личного жизненного опыта, ценностных установок, современного «потока информации» и т.д.

Учёные выделяют три вида исторических представлений. Это представления: о фактах прошлого: материальная жизнь (орудия труда, занятия людей, отрасли хозяйства и т.д), социально-политическая жизнь (об устройстве государства), об исторических деятелях( полководцы, политические деятели и др.), о событиях военной истории (вооружение, обмундирование, построение войск в битвах), историко-культурная жизнь людей (быт, искусство). Об историческом времени ( т.е о соотношении определённого исторического факта к определённому времени, показ длительности и последовательности исторических событий и явлений) создание представлений об историческом времени помогает представить поступательный характер развития общества. Об историческом пространстве (привязка событий к конкретному месту действия, локализация исторических событий). Пространственные представления помогают усвоить причины ряда явлений, например, географическое положение страны даёт возможность объяснить замысел и ход военных операций, причины расселения народов119. «Если учащиеся усваивают учебный материал, не опираясь на конкретные представления, образы, то это ведёт вербализму в обучении. При вербальном обучении исторические факты сообщаются сухо, без раскрытия их значения и влияния на судьбы людей»120.

Поскольку представления о фактах прошлого создаются через зрительное восприятие учениками конкретных образов об исторических предметах и картинах общественной жизни, то, следовательно, необходима наглядность в преподавании истории. Для создания образов прошлого используются иллюстрации и схемы учебника. Аппликации же помогают раскрыть сложные факты, вызывающие затруднения у учеников в их усвоении. Богатый материал содержат учебные картины, ярко показывающие определённый исторический сюжет, через яркий эмоциональный рассказ или картинное описание у школьников складывается адекватный эпохе необходимый запас исторических представлений. Так, учитель, вводя в свой рассказ или описание детали элементов быта, труда, конкретизируя излагаемые факты, создаёт у школьников образ.

Развитие человеческого общества совершается во времени. Сформировать представление об историческом времени – это значит выработать у учеников понимание категорий времени (год, век, тысячелетие, период, эпоха, эра); научить их видеть длительность, последовательность событий, т.е. привить навыки работы с хронологией, устанавливать и прослеживать синхронные связи между событиями и явлениями. Это помогает уяснить общую картину развития общества, осознать историю как закономерный процесс, развертывающийся во времени, которое необратимо. Так у детей создаются образные представления о длительности исторического времени, о его последовательности. Наряду с лентой времени представление о последовательности событий создаётся с помощью хронологических таблиц, синхронистических таблиц, календаря событий.

Исторические события происходят не только во времени, но и в пространстве. Создание представлений об историческом пространстве происходит главным образом посредством исторических карт: общих, обзорных, тематических. Историческая карта помогает выработать у учащихся представления о пространстве, в котором происходил исторический процесс, играет важную роль в систематизации и обобщении знаний, в сознании сущности происходящих исторических событий и их закономерностей.

Во многом формирование образов прошлого будет зависеть от возрастных особенностей учащихся. Исторические представления создаются у учащихся всех возрастов, но степень их детализации различна «Создание образов, адекватных эпохе, особенно важно в младшем и среднем звене учащихся. Здесь должна быть максимальная детализации при формировании исторических представлений, возникающих в результате воображения, воссоздающего из элементов знаний исторические картины и образы. В противном случае ученики осовременивают прошлое. В их ответах возможны такие фразы: рабы древнего Рима жили плохо, ходили в рваных джинсах; древние греки плавали на пароходах»121.

Для достижения эффективности процесса обучения нужно отчётливо знать, о чём можно и необходимо создавать исторические представления. Они создаются: о фактах прошлого, об историческом времени, об историческом пространстве.

Выступая как часть структуры исторического сознания, исторические образы и представления формируются под воздействием различных факторов. Можно выделить три фактора формирования исторических представлений учащихся:

во-первых, постоянное развитие и дополнение исторического образа, отсюда исторический образ динамичен;

во-вторых, влияние возрастных особенностей на восприятие;

в-третьих, это роль массового и научного восприятия исторических событий при формировании исторического образа школьников.

Рассматривая исторический образ как динамичное явление, следует заметить, что конечный исторический образ не всегда эквивалентен своему первообразу. Как некоторый процесс – исторический образ претерпевает усложнение. В этом случае данное усложнение будет зависеть от источников его формирования. Что приводит к проблеме существования массового и научного исторического сознания.

Выясним, как соотносятся категории «культурная память» и «историческое сознание». В контексте проблемы соотношения исторической памяти и исторического сознания Ж. Т. Тощенко ведёт речь о том, что среди многочисленных проблем, которые стали волновать население нашей страны, возросшую актуальность приобрела специфическая форма общественного сознания и поведения людей, охватывающая знания, понимание и отношение людей к историческому прошлому, его взаимосвязи с реалиями сегодняшнего дня и его возможному отражению в будущем. «Более обстоятельное рассмотрение этого феномена позволило сформировать представление об историческом сознании, об исторической памяти, которые оказались весьма устойчивыми характеристиками образа жизни людей и которые во многом определяли их намерения и настроения, опосредованно оказывая весьма мощное влияние на характер и методы решения общественных проблем. В 1980–1990-е гг. социологи столкнулись с необходимостью трактовки и такого феномена общественного сознания, как историческая память. В результате тщательного, шаг за шагом, исследования ее различных аспектов и форм проявления данное понятие стало учитываться более целенаправленно, более обстоятельно и постепенно получило как теоретическое обоснование, так и эмпирическую интерпретацию. На этой основе появились первые опыты самостоятельного социологического анализа исторического сознания, его противоречивой, специфической сущности, а также особенностей функционирования исторического знания как населения, так и специалистов – историков, в том числе и будущих, т.е. студентов»122. Характерной чертой исторического сознания в конце 90-х годов стал отход от идеологических оценок и признание роли и значения деятельности той или иной личности без обязательного соотнесения ее с интересами определенных классов.

Было бы неверно сводить историческое сознание к исторической памяти, столь же неправомерно ставить знак равенства между историческим и общественным сознанием, поскольку первое – лишь измерение, срез второго. Точно так же историческая память, в строгом смысле слова, есть измерение, срез социальной памяти: «По существу, общественное сознание приобретает измерение сознания исторического (в собственном смысле этого слова) только при сопряжении всех модальностей времени и трансляции статики воспоминания о прошлом и созерцания настоящего в динамику целеполагания и предвидения будущего»123. Историческое сознание непосредственно определяет не только способ фиксации исторической памяти (миф, эпос, хроника, история), но также ее объем и содержание. Оно основывается на трех принципах. Первый, и наиболее фундаментальный из них – это признание различий между современной эпохой и всеми предыдущими. Бездумной является убежденность в том, что люди прошлого вели себя и мыслили так же, как и мы. Прошлое – это другая страна. Поэтому в любом научном исследовании на первый план будут выступать именно отличия прошлого от настоящего.

Вторым компонентом исторического сознания является контекст. «Предмет исследования нельзя вырывать из окружающей обстановки – это основополагающий принцип работы историка. Это жесткий стандарт, требующий весьма широких знаний, и часто именно этим профессиональный историк отличается от любителя»124.

Третий фундаментальный аспект исторического сознания – это понимание истории как процесса – связи между событиями во времени, что позволяет ответить на общий вопрос – как мы попали из «тогда»в «теперь»? «Исторические процессы порой отмечаются быстрыми переменами, когда сам ход истории ускоряется, например, в период великих революций. Но есть и другая крайность: история как бы останавливается и ее течение способен уловить лишь ретроспективный взгляд с высоты прошедших столетий»125.

Культурная же память как особая символическая форма передачи и актуализации культурных смыслов, является культурносодержательной частью памяти исторической, в свою очередь историческое сознание шире культурной памяти, «оно как бы "разлито", охватывает и важные, и случайные события, впитывает в себя как систематизированную информацию, в основном через систему образования, так и неупорядоченную (через средства массовой информации, художественную литературу), ориентация на которую определяется особыми интересами личности»126. Поэтому немалую роль в функционировании исторического сознания играет случайная информация, часто опосредованная культурой окружающих человека людей, семьи, а также в известной мере традиции, обычаи, которые несут в себе также определенные представления о жизни народа, страны, государства.

Яном Ассманном была разработана теория культурной памяти и сформулированы задачи её изучения. Он провёл принципиальное различие между коммуникативной и культурной памятью. Коммуникативная память мало формализована, она представляет собой устную традицию, возникающую в контексте межличностных взаимодействий в повседневной жизни. Это «живая память» индивидов и групп о непосредственно пережитом или возникающая в процессе межпоколенного общения в повседневной жизни. Она существует на протяжении жизни всего трёх-четырёх поколений. «Культурная память» понимается как особая символическая форма передачи и актуализации культурных смыслов, выходящая за рамки опыта отдельных людей или групп, сохраняемая традицией, формализованная и ритуализированная, она выражается в мемориальных знаках разного рода – в памятных местах, датах, церемониях, в письменных, изобразительных и монументальных памятниках.127

Культурной памяти присущи следующие свойства:

Системность. Культурная память основывается на закономерностях функционирования самой культуры, на системе смысловых и ценностных связей и отношений. Культурная память – это не набор разрозненных фактов, соединенных по хронологии или согласно любой отвлеченной концепции. Культурная память – динамический процесс, в котором познание культуры неразрывно соединено с ее самопознанием (культура познает самое себя), то есть в культурной памяти знание слито с пониманием, культурная память не только хранит, но способна хранить именно потому, что она объясняет то, что хранит. Культурная память является воплощением единого знания в семантическом, ценностном и функциональном аспектах.

Аксиологичность. Культурная память ценностна, поэтому она отторгает те факты, ту информацию, которые лишены ценностного содержания. Культурная память иерархична, она задает систему ценностных ориентиров (например, образцы и модели поведения) на основе иерархических связей и отношений и, вследствие этого, способна применять эту систему в реальности.

Интегративность. Культурная память не может быть замкнута в какой-либо одной сфере, ибо оперирует ценностями и смыслами, то есть тем, что находится «над» отдельными фактами и явлениями. Культурная память способна обнаружить философский и мировоззренческий потенциал любого предметного знания; культурная память принципиально стремится к пониманию единства мира, поэтому каждый факт, оказывается, вписан во множество ценностно-смысловых контекстов.

Познавательная активность, проективность. Культурная память обуславливает мотивацию познавательной и любой созидательной деятельности человека. Только человек, обладающий структурированной культурной памятью, способен созидать культурную историю. Культурная память открыта в прошлое и будущее, это проективное знание, ибо оно соединено с пониманием. Культурная память функциональна, ибо она позволяет познавать историю (в широком понимании этого слова) и ориентироваться в современной реальности на основе знания механизмов смыслового и ценностного порождения, заложенных в самой культуре, а не изобретенных и описанных отвлеченно теоретически. 128

Что же касается культурной памяти, то она есть – «смысл». «Это определенным образом сфокусированное сознание, которое отражает особую значимость и актуальность информации о прошлом в тесной связи с настоящим и будущим. Культурная память по сути дела является выражением процесса организации, сохранения и воспроизводства прошлого культурного опыта народа, страны, государства для возможного его использования в деятельности людей или для возвращения его влияния в сферу общественного сознания». Стоит обратить внимание на то, что культурная память по аналогии с исторической памятью не только актуализирована, но и избирательна – она нередко делает акценты на отдельные культурные исторические события, игнорируя другие. Такие актуализация и избирательность в первую очередь связаны со значимостью исторического знания в культуре и культурного исторического опыта для современности, для происходящих в настоящее время событий и процессов и возможного их влияния на будущее. В этой ситуации культурная память как и историческая память нередко персонифицируется, и через оценку деятельности конкретных исторических деятелей культуры формируются впечатления, суждения, мнения о том, что же представляет особую ценность для сознания и поведения человека в данный период времени.

Соотношение культурной памяти с историческим сознаним можно рассмотреть на проблеме кризиса исторической памяти, который наступает при столкновении исторического сознания с опытом, не укладывающимся в рамки привычных исторических представлений, что ставит под угрозу сложившиеся основания и принципы идентичности. В зависимости от глубины и тяжести кризисов и определяемых этим стратегий их преодоления Л.П. Репина и описывает следующую типологию кризисов: нормальный, критический и катастрофический, Нормальный кризис – может быть преодолен на основе внутреннего потенциала сложившегося исторического сознания с несущественными изменениями в способах смыслообразования. Критический – ставит под сомнение возможности воспринимать и адекватно интерпретировать прошлый опыт, зафиксированный в исторической памяти, в соответствии с современными потребностями и задачами, которые ставят перед собой субъекты. В результате происходят коренные изменения в историческом сознании, по сути, формируется его новый тип. Следствием этого становится изменение исторической памяти в процессе не только формирования новых способов смыслообразования, но и изменения оснований и принципов идентификации, а также ментальных форм сохранения исторической памяти. И, наконец, катастрофический кризис, который препятствует восстановлению идентичности, ставя под сомнение возможность исторического смыслообразования в целом. Такой кризис выступает как психологическая травма для субъектов, которые его пережили. При таком кризисе пережитый опыт воспринимается как катастрофа, поскольку он не может быть с точки зрения субъектов наделен каким-либо смыслом. Отчуждение «катастрофического опыта» путем замалчивания или фальсификации не решает проблемы: он продолжает влиять на современную реальность, а отказ учитывать его сужает возможности адекватной постановки целей и выбора средств их достижения129.

Несмотря на существование в современной литературе достаточно обширной терминологии связанной с память в общем смысле и подходов к интерпретации «культурной памяти», можно дать её следующее содержательное определение – это особая символическая форма передачи и актуализации культурных смыслов, выходящая за рамки опыта отдельных людей или групп, сохраняемая традицией, формализованная и ритуализированная, она выражается в мемориальных знаках разного рода – в памятных местах, датах, церемониях, в письменных, изобразительных и монументальных памятниках. Культурной памяти присущи следующие функции – системности, которая основывается на закономерностях функционирования самой культуры, на системе смысловых и ценностных связей и отношений; аксиологичности, информация лишённая смысла просто отторгается, задаётся система ценностных ориентиров (например, образцы и модели поведения); интегративности, когда каждый факт, оказывается, вписан во множество ценностно-смысловых контекстов; познавательной активности, проективности, культурная память обуславливает мотивацию познавательной и любой созидательной деятельности человека. При соотношении с историческим сознанием, которое в широком смысле представляет собой совокупность идей, взглядов, представлений, чувств, настроений, отражающих восприятие и оценку прошлого во всем его многообразии, присущим и характерном как для общества в целом, так и для различных социально-демографических, социально-профессиональных и этносоциальных групп, а также отдельных людей, культурная память, выступает как – «смысл». Это определенным образом сфокусированное сознание, которое отражает особую значимость и актуальность информации о культурном прошлом в тесной связи с настоящим и будущим.

Культурная память, в сущности, организовывает, сохраняет и воспроизводит прошлый культурный опыт народа, страны, государства. Функционирование исторического сознания больше определяет случайная информация, часто опосредованная культурой, окружающих человека людей, семьи, а также в известной мере традиции, обычаи, которые несут в себе также определенные представления о жизни народа, страны, государства.

2.2 Образ Н.М. Ядринцева в исторических исследованиях

Характеризуя научную литературу о Н.М. Ядринцеве разделим ее на несколько групп: 1) общие труды по истории Сибири; 2) работы по историографии Сибири; 3) работы посвященные истории областничества; исследования биографического характера о лидерах областничества.

В третьем томе фундаментального издания «История Сибири», изданного в 1968 г. содержится достаточно подробная характеристика лидеров областнического движения: Н.М. Ядринцева, Г.Н. Потанина, С.С. Шашкова. Основываясь на материалах их переписки, анализе публицистических и научных работ прослеживается эволюция взглядов лидеров сибирского областничества, выявляется исторический контекст актуализации их идей. В числе причин активизации сибирской интеллигенции называется борьба за распространение на Сибирь судебной и земской реформ, отмену ссылки, решение вопроса об открытии университета в Томске и некоторыми изменениями в устройстве ссыльных. Само движение ещё не называется областничеством, но подчеркивается его связь с народническим влиянием: «Сибирское общественное движение поднимается на высшую ступень в результате пополнения его рядов революционными народниками»130. Наметившиеся разброд и шатания внутри движения выразились в эволюции взглядов Н.М. Ядринцева. Он издаёт свою книгу «Сибирь как колония», являясь своего рода программой, манифестом сибирского общественного движения. Таким образом, в первой коллективной монографии по истории Сибири Н.М. Ядринцев рассматривался как один из участников общественного движения в Сибири, известный сибирский публицист и исследователь. Однако номинация «областник» широко употребляющаяся по отношению к герою нашей выпускной квалификационной работы в современных исследованиях, в данной работе не использовалась при описании его жизни и деятельности.

Остановимся на общих работах по историографии Сибири, в которых предпринимался анализ воззрений сибирских областников.

Базовым трудом по историографии Сибири является работа В.Г. Мирзоева. Автор рассматривает зарождение и развитие исторических знаний о Сибири и превращение их в науку, а так же рисует картину борьбы идей и направлений. Областничество характеризуется как «общественное», «оригинальное явление» в истории Сибири, возникновение которого предопределил экономические, политические и культурные факторы сибирской жизни. По мнению историографа, Сибирь, ограничивалась ролью сырьевого придатка, её функции сводились к снабжению первичными материалами промышленных предприятий центра. Экономически это приводило Сибирь в положение, как стали говорить тогда, «богача в лохмотьях»131. М.Б. Шейнфельд конкретизирует, что «среди сил исторического развития областники выдвигали естественно-географические условия»132.

С точки зрения В.Г. Мирзоева, впервые с мыслью о сибирских нуждах выступил П.А. Словцов, провозгласивший «сибирский патриотизм» как принцип прогресса восточной окраины. Среда, в которой возникло областничество, состояла из студенческой молодёжи, образовавшей сибирское землячество. Это были типичные разночинцы – выходцы из разных сословий, еле-еле сводившие концы с концами с помощью случайных заработков в столицах. Первые импульсы свободного знания и гражданственности эти молодые люди получили ещё у себя на родине, в Сибири, от престарелых уже декабристов и сосланных петрашевцев. Определяя мировоззренческие идеи, оказавшие влияние на областническую идеологию, Мирзоев писал о воздействии пропагандистского течения в народничестве П.Л. Лаврова и Н.К. Михайловского. Окончательное оформление их мировоззрения произошло в результате знакомства с лекциями и работами Н.И. Костомарова и особенно А.П. Щапова. Действия областников, в интерпретации В.Г. Мирзоева, практически сводились к критике политики в отношении Сибири, пропаганде областнических идей и просветительству. В последствии, областничество вылилось в поход за культурное преобразование края.

В работе по историографии Сибири Л.М. Горюшкин отмечал, что в своём базовом труде «Сибирь как колония» Ядринцев предложил программу демократических преобразований, которая предусматривала основание университета и развития просвещения как средство прогресса и создания интеллигенции, введения земства и гласного суда, настаивая на решении чисто сибирских вопросов133.

Таким образом, в рассмотренных трудах по историографии Сибири, исследователи фокусировали свой взгляд на факторах областнической теории и её места в контексте развития Сибири. Деятельность Н.М. Ядринцева определялась в качестве главного идеолога областнической теории.

Работы, посвящённые истории областничества, отличаясь по времени своего создания подвержены идеологическим установкам, имеют отдельные, конкретные цели своего исследования. Необходимо иметь в виду, что большая часть специалистов, касавшихся областнической проблематики, специально ей не занимались и в свои представления об этом сложном и многослойном явлении общественно-политической и культурной жизни региона формировала или на основе отдельных публикаций областников, пусть даже фундаментальных, не учитывая времени их появления и произвольно распространяя содержащиеся в них выводы и характеристики на всю историю областничества, или заимствуя эти выводы и положения у предшественников сообразно собственным вкусам.

Кроме того, литература по данной теме отличается наличием большого числа односторонних, противоречивых и неточных суждений, а так же значительных лакун в исследовательском поле.

Интерес к истории областничества возник первоначально ещё в среде самих сторонников движения и их союзников. Первые попытки осмыслить отдельные этапы областнической истории предпринимаются Г. Н. Потаниным, по его мнению, на протяжении всей своей деятельности областничество имело исключительно культурнический и либеральный характер134.

С середины 1920-х смещаются акценты: движение начинают квалифицировать как политическое и сепаратистское с самого момента его зарождения осуществляются попытки рассмотреть областничество с идеологических позиций. В таком русле возникают расхождения в видении этого феномена.

Мы солидарны с выводом авторитетного современного исследователя областничества М.В. Шиловского о том, что для историографии советского периода бала свойственна эклектика при определении партийной принадлежности лидеров областничества, во многом также выдерживался двойной стандарт, когда актив движения подавался, с одной стороны, с безупречной репутацией учёных-подвижников, а с другой с либеральной позицией общественных деятелей, пришедших в конце своего жизненного пути в лагерь контрреволюции135.

Принципиально ситуация не менялась до конца 1980-х гг., когда достаточно интенсивно начинает изучаться история организаций различных политических партий в Сибири, а с другой стороны практически прекращается изучение деятельности большевиков. При изучении областничества М.Г. Сесюнина настаивала на определении его как движения либерально-буржуазного136. Она, в частности, писала: «Платформа Ядринцева не отличалась от платформы правого либерального лагеря, провозглашённого ещё в 1860-е гг., мирный процесс и отрицание революционной борьбы, выступившего за незначительные изменения в социальном и политическом строе России»137. Вопреки многим авторам, которые сближают идеи областничества и его представителей с революционерами-демократами, она доказывает, что это идейное направление не было таковым, его нельзя сближать с народничеством. Вместо того, чтобы пытаться содействовать общей идее, областники решали сначала свои задачи на местах.

Другие исследователи, например, В.Г. Мирзоев, настаивали на эволюции областничества от революционной демократии к буржуазному либерализму, объявляя его частью российского общественно-политического движения данного времени138. М.Б. Шенфельд видел своеобразие движения в специфике взаимоотношений его сторонников с кадетами (не сливались сними, но и не противостояли им)139. В.К. Коржавин характеризует условия возникновения «областнической идеи», выясняет, как выражена данная идея в трудах её главного «автора» – Н.М. Ядринцева140.

Он приходит к тому, что областничество возникает в начале 1860-х гг. XIX в. как идеология небольшой части передовой сибирской интеллигенции – «местный патриотизм». Он связывает его возникновение с началом «пробуждения» окраин, вызванное потребностями их дальнейшего экономического и общественно-политического развития. Первым его глашатым стал историк П.А. Словцов. Его поддержали некоторые другие интеллигенты. Наиболее видными представителями начавшегося движения выступали Г.Н. Потанин, Н.М. Ядринцев и С.С. Шашков. По мнению Коржавина, областники исходили из идеи противопоставления Сибири «как целого» Центральной России и выделяли «местные задачи». Они в тоже время не считали это «целое» единым. Выделив «сибирские интересы», областники выделяли и «сибирские задачи», к решению которых призывали местное общество.

По мнению Коржавина, областничество как идейно-политическое течение не было однородным. Его нельзя рассматривать как нечто однородное. В.К. Коржавин выделяет следующую его периодизацию. 1) 1860-1890 гг. – демократический период; 2) 1900-1916 гг. – период буржуазно-либеральный; 3) 1917 – 1920 гг. – переход областников к союзу с контрреволюцией141.

В интерпретации В. К. Коржавина, областническая теория Ядринцева сводилась к тому, что «любое государство представляет собой совокупность областей (провинций), имеющих свои, местные интересы. Эти интересы определяются единством географических, этнографических, культурных и других условий. Жизнь общества, государства – это жизнь его частей, и только развитие этих частей является источником развития целого. Иначе говоря провинциям должна быть предоставлена возможно большая самостоятельность; это позволит им решить «местные вопросы», обеспечит их развитие, а значит послужит и к благу всего общества »142.

Коренным образом историографическая ситуация меняется с конца 1980-х гг. На принципиально новом уровне продолжается разработка биографий идеологов и активных участников движении; появляются первые обобщающие исследования; наконец само областничество стаёт предметом библиографического изучения.

Анализируя историю сибирского областничества конца 50-х – 60-х гг. XIX в. М. В. Шиловский ставит вопрос: «Кто такие областники, как пришли они к осознанию основополагающей идеи своего движения – проблеме взаимоотношения России и Сибири?». Он отмечает, что сибирские областники в конце 50-х – 60-х гг. XIX не были первыми в постановке актуальных вопросов социально-экономического и культурного развития региона, составивших основу их программы. Целый ряд её аспектов был поставлен и начал основываться сторонниками просветительского движения русской общественной мысли Словцовым, декабристами, представителями кружка красноярской интеллигенции 1820-х – начала 1830-х гг., в том числе и первыми русскими утопическими социалистами – петрашевцами. Особенность областничества заключается в том, что наибольшее внимание его идеологов обращалось на обоснование специфического положения Сибири и её места в революционном процессе. Им были присущи те же черты мировоззрения, совпадали и формы пропагандистской работы143. Областников по праву можно считать родоначальниками концепции регионализма применительно к российским условиям. О Николае Михайловиче он замечал: «во многом благодаря своей титанической деятельности, Ядринцев стал главным идеологом областничества, принимая во внимание примерно триста его публикаций в «Восточном обозрении» и экспедиций»144.

Сибирская исследовательница Е.А. Дегальцева видит в областничестве сторонников областной централизации, развивающих просветительские идеи: строительство университета, учреждений145. Начиная с 1860-х гг. речь идёт о независимых организациях, которые охватили все стороны общественной жизни – образование, науку, искусство, благотворительность, сельское хозяйство. В них объединялись люди самых разных профессий, ими двигало желание защитить свои гражданские интересы, внести свою лепту в реформирование общества. Открытие университета привело бы к образованию в Томске единого научного и культурного центра, позволило бы немногочисленную сибирскую интеллигенцию сосредоточить в одном городе146.

В работах омского историка М.В. Ремнева147 поставлен вопрос об истоках формирования мировоззрения Н.М. Ядринцева, о мировоззренческих и научных предпосылках формирования взглядов областников. Период оформления идеологии сибирского областничества заняимает почти пятнадцать лет — с начала 60-х до середины 70-х годов XIX в. За это время ведущие теоретики областничества Н.М. Ядринцев и Г.Н. Потанин успели окунуться в студенческое движение в Петербурге, активно пропагандировали свои взгляды в газетах, журналах и открытых выступлениях в самой Сибири, стали главными фигурами в знаменитом процессе «сибирских сепаратистов» 1865 г. в Омске. Основой областнической теории стал собственно российский опыт, стихийно пробуждающий в среде сибирской интеллигенции местный патриотизм, эмоциональное восприятие всевозможных проявлений неравноправия в отношениях центра и окраины. Значительным было воздействие на областников господствующих в то время в русском