Внешняя политика М.Тэтчер

взаимопонимания и, что советское руководство согласилось на продолжение контактов на всех уровнях.

Ведя беседы в Кремле, премьер действительно хотела установить проч­ные и доверительные отношения с новым советским руко­водителем. А публично, оценивая в Лондоне итоги переговоров в Кремле, Тэтчер хотела пока­зать, что не она отступает от своей политики, а Советский Союз вносит коррективы в свои действия. Ее заявления в Лондоне объяснялись влиянием право консервативных сил, выступавших против развития отношений с СССР. И Тэтчер вынуждена была с ними считаться. Слишком резкий поворот мог бы осложнить ее отношения с этими кругами.

Заявление Тэтчер вызвало критику со стороны оппози­ционных партий. Тэтчер считала, что не надо сводить все вопросы отношений между Востоком и Западом только к проблеме контроля над вооружениями, хотя это очень важно. Надо подходить к этим отношениям шире, в частности устанавливая регулярные контакты по региональным проблемам, разрешение которых поможет и на­хождению развязок в вопросах разоружения.

Что стояло за этой идеей? Сама по себе мысль была правильна. Конечно, надо заниматься всем комплексом про­блем. Но не крылось ли за этими высказываниями желание Тэтчер отодвинуть на второй план разрешение наиболее важных из них, тем более что отрицательная позиция английского премьера в отношении сокращения ядерных воо­ружений была хорошо известна? Такая позиция Тэтчер вы­зывала неоднозначную реакцию в Советском Союзе. В начале июля 1984 года в соответствии с ранее достиг­нутой договоренностью в Москву нанес визит Дж. Хау. Это был первый официальный визит английского министра в СССР за последние семь лет. Его значение определялось тем, что за этот долгий период накопился ряд вопросов, ждавших своего решения. После визита Тэтчер в Москву можно было ожидать, что переговоры с министром иност­ранных дел пойдут в новом, конструктивном ключе и при­ведут к позитивным результатам. Советская сторона была настроена именно на такой исход. Но переговоры оказались трудными, носили конфронтационный характер, в особен­ности по вопросам разоружения. Британец настойчиво за­щищал американскую позицию в этой области, полностью отвергая советские предложения. Да и по региональным вопросам, прежде всего по Ближнему Востоку, мнения сто­рон резко расходились. Хау и Громыко сошлись только в оценке самих переговоров. Хау говорил, что у обоих прави­тельств существует значительное "взаимное недопонимание позиций друг друга", а Громыко отметил, что советско-английские отношения налаживаются с большим трудом.³¹

Переговоры с Хау разительно отличались от бесед с Тэтчер в феврале того же года. Можно сказать даже, что они отбросили советско-английские отношения назад. Выступая 11 июля в Гилдхолле, Тэтчер определенно высказалась за развитие отношений с СССР. А на следую­щий день у меня состоялась беседа с Хау, и он изложил пла­ны английского правительства в отношении развития связей с СССР. Сославшись на заявление, Тэтчер в Гилдхолло, Хау подтвердил, что Англия продолжает выступать за раз­витие диалога с СССР, что у правительства на этот счет са­мые серьезные намерения. Хау заявил также о заинтересованности Запада, и Англии в особенности, в возобновлении контроля над вооружениями.

Было очевидно, что Тэтчер скорректировала позицию Британии по сравнению с тем, как ее изложил за несколько дней до этого Хау. В Москве тогда не исключали, что миссия Хау имела целью прощупать позицию СССР, выяснить, можно ли добиться от СССР уступок, если пообещать ему улучшение экономических и политических отношений.

Москва была готова идти на расширение отношений, но не ценой уступок в принципиальных вопросах, и Тэтчер, пра­вильно оценив обстановку, предпочла отступить.

Советско-английские контакты стали заметно расши­ряться. В конце года в Москве впервые за много лет побы­вал с официальным визитом постоянный заместитель мини­стра иностранных дел. Состоялись консультации по линии министерств иностранных дел двух стран.

Но решающий прорыв во взаимоотношениях был еще впереди.

Вскоре после визита Тэтчер в Москву последовало при­глашение в Англию делегации Верховного Совета СССР. Предположительно был обозначен и срок визита — декабрь 1984 года. Английское правительство, придавая большое зна­чение визиту, высказало пожелание, чтобы руководителем делегации был авторитетный, пользующийся большим влия­нием советский политический деятель. Более того, английс­кое посольство назвало председателя Комиссии по иностран­ным делам Верховного Совета, члена Политбюро ЦК КПСС, секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева. Приемлемый срок на­чала визита— 15—17 декабря. Было дано понять, что основ­ные переговоры с ним станет вести сама Тэтчер.

В советско-английских отношениях происходят некоторые сдвиги и ныне перспективы их развития более благоприятны, чем раньше. Правительство Тэтчер выступает за развитие отношений, включая, полити­ческие, торгово-экономические и культурные связи.

Высказали свои пожелания встретиться с Горбачевым ряд министров правительства, лидеры лейбористской и ли­беральной партий и руководитель СДП.

Премьер хоте­ла с первых шагов придать переговорам добрый настрой. Переговоры продолжались и во время ленча и обмена при­ветствиями и новостями. Советские гости были раскован­ны. И Тэтчер впоследствии отмечала их открытость и стрем­ление понять позицию английской стороны. До этого визи­та она собрала все сведения о Горбачеве. Ее информирова­ли, что советский руководитель, находясь с визитом в Риме, произвел на итальянцев хорошее впечатление своей ис­кренностью, что в беседе с Берлингуэром он очень крити­чески отзывался о положении в СССР, о слишком большой централизации в Советском Союзе, а, находясь за год до это­го в Канаде, сказал, что вторжение в Афганистан было ошибкой. Сами переговоры начались также необычно. По предло­жению премьера они проходили в очень узком составе. Горбачев передал британскому премьеру устное посла­ние Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Пре­зидиума Верховного Совета СССР. В нем красной нитью проходила мысль, что в сложившейся международной об­становке большое значение приобретает установление вза­имопонимания между Советским Союзом и Великобрита­нией. В послании указывалось также, что замораживание советско-английских отношений, как показал опыт, ни к чему хорошему не ведет и никакой пользы ни Британии, ни Советскому Союзу не приносит. Горбачев подчеркнул, что советское руководство придает большое значение вопросам уменьшения угрозы ядерной войны, укрепления европей­ской и международной безопасности. Тэтчер с удовольстви­ем выслушала заявление советского гостя, что СССР совсем не намерен мешать развитию "особых отношений" между Англией и США.³²

Большое место в беседе занял вопрос о предотвращении гонки вооружений в космосе и об американской программе "звездных войн". "Со своей стороны, — подчеркнул Горба­чев, — СССР никогда не начнет первым нового раунда воо­ружений в космосе". Тэтчер согласилась с тем, что мир под­ходит к своего рода критической черте. Выразив озабочен­ность возросшей напряженностью, Тэтчер сказала, что она, тем не менее, надеется на возможность договоренности меж­ду Западом и Востоком.

Особое место в переговорах заняли и вопросы взаимо­отношений НАТО и Организации Варшавского договора. Тэтчер сказала, что британское правительство не стремится к разрушению Организации Варшавского договора. Вместе с тем английское правительство считает тщетными и любые попытки разрушить НАТО. "Мы выступаем за договорен­ность между НАТО и ОВД, за устранение недопонимания, за рост доверия друг к другу", — заключила премьер.³³

В ответ на заявление Горбачева о необходимости укреп­ления доверия и сотрудничества между государствами с раз­личным общественным строем Тэтчер ответила, что англий­ское правительство также стремится к укреплению доверия, и высказалась за более частые встречи и контакты на всех уровнях.

По окончании беседы премьер-министр подчеркнула, что она очень довольна ходом переговоров и их результата­ми. Высказав свое личное позитивное отношение к беседам, Тэтчер произнесла фразу, которая впоследствии часто ци­тировалась в Англии: "Он мне нравится. Мы можем иметь дело друг с другом". Английские газеты, оценивая результа­ты переговоров, писали, что они открыли путь для визита премьер-министра Великобритании в Москву.

Правительство Тэтчер высоко оценило итоги встречи. Член кабинета Дж. Янгер от имени британского правитель­ства заявил, что "визит был очень успешным и ознаменовал собой новую фазу в отношениях двух стран". Впоследствии политические деятели и бизнесмены в беседах с советскими дипломатами не раз возвращались к оценке переговоров с парламентской делегацией СССР. Особенно важно, что в ходе визита именно вопросы ра­зоружения были в центре внимания. Когда советская делегация заканчивала свой визит, Тэт­чер вылетела в семидневную зарубежную поездку, конеч­ным пунктом которой был Вашингтон, где, встретившись с Рейганом, рассказала ему о беседах в Чекерсе.

12 марта 1985 г. Тэтчер вылетела в Москву, на похороны К. У. Черненко. Произошла встреча с Горбачёвым, которая была очень успешной и полезной, беседа протекала в духе конструктивизма и сотрудничества, и дала возможность расширить контакты, которые установились в декабре 1984 г. Правительство Тэтчер одобрило новый курс в отношении СССР. Несмотря на это, её отношение к Советскому Союзу продолжало оставаться противоречивым: с одной стороны, она понимала важность для Англии добрососедства с СССР, с другой - ненавидя социализм, продолжала не доверять советской стране, считая, что с СССР можно разговаривать с позиции силы. Премьер-министр руководствовалась при этом и тем ложным тезисом, будто СССР больше заинтересован в развитии отношений с Англией, чем последняя с Советским Союзом. Этот тезис подталкивал её к «нажимной дипломатии» в надежде, что советское руководство будет более «покладистым». Одним из таких средств нажима было обвинение советских дипломатов и сотрудников в Англии в шпионской деятельности и соответствующие меры против них. Были вынуждены покинуть страну известные советские журналисты, сократили квоту советских дипломатов. Так правительство на деле «осуществляло» свой тезис о развитии двусторонних отношений с СССР. Советское правительство ответило на это твёрдо и решительно: оно немедленно объявило об удалении из СССР 25 английских дипломатов, сотрудников и журналистов. Это был удар, которого Тэтчер никак не ожидала и не смогла правильно оценить. Ей советовали остановиться и одуматься, но она решила продолжать свою тактику «кавалерийского наскока».

По вине английской стороны создалось нелепое положение, при котором, две крупнейшие военно-морские державы мира не имели в штатах посольств военно-морских атташе, английские и советские средства массовой информации лишились значительной части своих представителей. Советское правительство не дало себя увлечь на путь дипломатической войны. В июне 1986 г. в Лондон прибыл Э. А.Шеварднадзе, который передал специальное послание Горбачёва. Советско-английские отношения стали развиваться быстрее в ряде вопросов, в частности о ликвидации химического оружия, стороны достигли взаимопонимания. В ходе визита были подписаны программа экономического и промышленного развития до 1990 г., Соглашение о предотвращении инцидентов на море и Соглашение об урегулировании финансовых и имущественных претензий, возникших до 1939 г.

В марте 1987 г. Тэтчер посетила Москву, этот визит имел определяющее значение для дальнейшего развития. Горбачёв подробно изложил советскую программу создания системы всеобщей безопасности, центральным пунктом которой было сокращение, а затем и полное уничтожение ядерного оружия. Тэтчер, однако, всегда была апологетом политики ядерного оружия. Основные её аргументы: когда не существовало ядерное оружие, были мировые войны, а с его появлением войн не стало; ядерные силы Англии независимы и не могут учитываться в советско-английских переговорах; и главное - по сравнению с советским ядерным оружием ядерные силы Англии ничтожны. К тому времени, когда состоялся этот разговор, программа сокращения и ликвидация ядерного оружия до 2000 г., выдвинутая Советским Союзом, уже приобрела известную популярность и многочисленных сторонников, в том числе и Англии. Зашёл разговор и о британских силах сдерживания, Тэтчер настаивала на том, что это «минимальная сдерживающая сила», которая не подлежит сокращению. Выступала премьер и в защиту СОИ, рассматривая её только как оборонительную.

Таким образом, в переговорах о ядерном оружии из-за непримиримой позиции Тэтчер стороны не продвинулись вперёд, но это не огорчило Тэтчер, напротив, отчитываясь перед парламентом, она с удовольствием говорила, что дала ясно понять Горбачёву: Англия не готова принять идею безъядерной Европы, «которая оставит нас опасно открытыми для советского превосходства».

Обсуждение других вопросов принесло лучшие результаты: Тэтчер сумела оценить важность сохранения в силе договора по ПРО и согласилась с советской стороной в вопросе о необходимости заключения соглашения между СССР и США о не выходе из него в течение установленного времени, высказывалась за заключение соглашения о РСД в Европе, приветствовала 50% сокращение стратегических ядерных вооружений СССР и США, обе стороны готовы довести переговоры об уничтожении химического оружия до конца, подписан ряд соглашений о сотрудничестве в области изучения космического пространства в мирных целях.

7 декабря 1987 г. по инициативе Тэтчер состоялась следующая встреча с Горбачёвым. Тэтчер одобрила подписание договора о РСМД, т. к. договор означал начало поэтапного избавления мира от ядерного оружия, уничтожение которого Тэтчер считала «утопией». Тэтчер заявила, что Британия не присоединится к сокращению ядерных арсеналов, необходимо, утверждала она, первоначально сократить химическое, и устранить дисбаланс между НАТО и ОВД. Состоялся обмен мнениями и по вопросу об Афганистане. Премьер отметила, что вывод советских войск приближается. Много места в переговорах занял вопрос о двух перестройках - советской и английской.

Перемены во внутренней и внешней политике СССР Тэтчер оценила сразу. Большое внимание к перестройке она стала уделять с 1987 г. В беседе с Рыжковым Тэтчер подчёркивала, что в Англии происходят аналогичные процессы, цель которых - повышение конкурентоспособности английских товаров. Тэтчер прямо связывала вопросы перестройки с проблемами безопасности в Европе и мире. Говоря о результатах, которые могут дать реформы в СССР, Тэтчер делала вывод: «Мир движется к тому, чтобы стать более безопасным местом, и если реформы осуществлять, то холодная война подойдёт к концу».³⁴ Вот почему Тэтчер поддерживала процесс перестройки в СССР.

Впрочем, другим отношение Тэтчер к процессу пере­стройки, демократизации и гласности в СССР, если рассуж­дать логично, быть и не могло. В самом деле, в течение мно­гих лет она критиковала Советский Союз, систему социа­лизма вообще за "тоталитаризм", отсутствие демократии, рассматривая авторитарную систему в Советском Союзе как главное препятствие на пути улучшения отношений За­пада с Востоком. Сама по себе идея экономической перестройки также была родственна идеям премьера, ее экономическим рефор­мам. Популяризируя в Англии советскую перестройку, Тэт­чер сравнивала ее со своими собственными реформами, что также должно было добавить привлекательности ее дей­ствиям. Перестройка в СССР создавала более благоприят­ные условия для развития советско-английской торговли, для увеличения потребности Советского Союза в новом оборудовании, которое охотно могли предоставить англий­ские компании.

Был, конечно, в рассуждениях западных лидеров, в том числе и Тэтчер, и холодный расчет, небескорыстные надеж­ды на то, что из перестройки и демократизации в Советском Союзе можно будет извлечь непосредственную выгоду для себя, для укрепления своих внутриполитических позиций, для борьбы со своим внутренним врагом — лейборизмом.

Тэтчер, доказывала, что она лучше лейбористов понимает значение перестройки в СССР, что две "перестройки" — в СССР и Англии — создают хоро­шую основу для взаимодействия двух стран и что благодаря именно Тэтчер советско-английские отношения улучшают­ся с каждым месяцем.

Перестройку в СССР она изображала как отход Советского Союза от социалистических взглядов, как фак­тическую констатацию их краха. Тэтчер представляла перестроечные процессы как признание того, что коммунисти­ческая система не может обеспечить "тот уровень и каче­ство жизни, которые существуют в свободных демократи­ческих обществах Запада".

Премьер не скрывала своих надежд на то, что пере­стройка и гласность в СССР окажут влияние и на страны Восточной Европы. Английское правительство в течение ряда лет обращало особое внимание на развитие событий в Венгрии и Польше, рассчитывая не только на развитие де­мократии в этих странах, но и на их отход от социализма. Оно делало ставку даже на противопоставление их Советс­кому Союзу. Нет никаких оснований полагать, что прави­тельство Тэтчер вдруг отказалось от своих планов. Тесные отношения Тэтчер с Горбачевым давали ей воз­можность поставить себя в центр отношений Восток — За­пад. Для нее было важно, что в период больших перемен в мире она имела добрые отношения с руководителями двух великих держав — СССР и США. Если внутренние процессы в СССР одобрялись Тэтчер почти безоговорочно, то внешнеполитические концепции Советского Союза, хотя и встречали более благожелатель­ное отношение, чем раньше, далеко не всегда разделялись ею. "Во внешней политике картина менее ясная", — говорила премьер-министр.³⁵ Похвалы в адрес от­дельных внешнеполитических актов Советского Союза со­четались у нее с заявлениями об опасности для Англии со стороны СССР. Тэтчер предостерегала запад-ноевропейцев от "чрезмерного сближения с СССР", напо­минала о якобы сохраняющейся военной угрозе со стороны Советского Союза.

Тэтчер не могла не знать о многочисленных заявлениях советского руководства о ядерном разоружении, о согласии на глобальный двойной ноль в отношении ракет средней дальности и оперативно-тактических ракет и о том, что Со­ветский Союз не увеличивает своих военных расходов. Она утверждала, что советские вооруженные силы превышают чисто оборонительные потребности страны, что "прежние угрозы остаются".

Не могла Тэтчер расстаться и с другой своей идеей:

видеть в политике Советского Союза коварные замыслы поссорить западные страны с США.

Анг­лийского премьера не покидала мысль о том, что внешняя политика Советского Союза представляет собой угрозу Ан­глии, что это "хитрая, новая тактика, направленная на то, чтобы внести раскол в НАТО".

Выступая на пресс-конференции консервативной партии в Скарборро весной 1989 года, Тэтчер так определи­ла побудительные мотивы внешней политики СССР: "Стра­тегия Советского Союза состоит в том. чтобы разделить и ослабить Запад".³⁶

Можно только удивляться, как такой серьезный поли­тик, который смог подняться над рядом своих старых пред­ставлений об СССР и о советских политических лидерах, продолжал оставаться в плену своих идей об СССР как о "коварном враге". Тэтчер не поняла или не захотела понять той простой мысли, что события в СССР служат доказатель­ством и своего рода гарантией миролюбивого внешнеполи­тического курса Советского Союза.

Нелёгкое сотрудничество. ЕЭС.

Сообщение о победе консерваторов вызвало нескрывае­мую радость в Общем рынке. Там надеялись, что, в отличие от лейбористов, которые были противниками вступления Англии в ЕЭС и не слишком стремились развивать сотруд­ничество страны с Сообществом, консерваторы пойдут на сближение с Общим рынком. Лидеры стран Общего рынка полагали, что с консерваторами будет легче договориться по спорным вопросам, в частности по наиболее острой про­блеме — сельскохозяйственной политике. Они считали, что избрание Тэтчер явилось как бы подарком для них. Это по­казывало, как мало знали лидеры ЕЭС нового английского премьера и как могут ошибаться даже опытные политики. Заблуждение длилось недолго. Тэтчер сразу рассеяла их ил­люзии на тот счет, что консервативное правительство пой­дет на уступки странам ЕЭС. Она сделала заявление, что

обязательства, взятые в ЕЭС предыдущим английским правительством являются чрезмерными и не могут дальше выполняться.­

Тэтчер с первых шагов объявила себя непреклонным за­щитником интересов Англии в ЕЭС. Началось ее сражение против остальных участников Сообщества, которое продол­жалось больше десяти лет. Послы западноевропейских го­сударств, прежде всего ФРГ и Франции, не раз говорили мне с раздражением о "неуступчивости" Тэтчер, о том, что она своей узкоэгоистической позицией осложняет принятие со­вместных решений. Ее принцип, говорили они, — брать от ЕЭС больше, чем давать ему. Сама Тэтчер в доверительных беседах сетовала на то, что лидеры ЕЭС относятся к ней с неприязнью: Тэтчер знала, что они даже награждали ее не­лестными эпитетами.

На первой же встрече руководителей стран — членов ЕЭС она потребовала пересмотра суммы взносов в казну ЕЭС и значительного уменьшения доли Британии, несмот­ря на то, что в договоре о вступлении Англии в Сообщество был специальный пункт, где указывалось, что условия вступления страны в ЕЭС могут быть пересмотрены лишь "в случае возникновения неприемлемой ситуации". И хотя ситуация оставалась прежней, Тэтчер требовала пересмот­ра шкалы взносов очень решительно.

Она требовала, чтобы взносы Англии в бюджет ЕЭС были уменьшены на ог­ромную сумму в 1 млрд. фунтов стерлингов.³⁷ Тогда-то руково­дители ЕЭС обнаружили, что с Хитом и Каллагэном им было разговаривать значительно легче, чем с леди "с голубыми гла­зами", которая настойчиво требовала "свой фунт мяса".

На следующей встрече руководителей ЕЭС в Дублине ситуация настолько обострилась, что казалось, все рушит­ся. Англичане были против неоправданно больших расхо­дов на сельскохозяйственную политику ЕЭС (Англии вмес­те с ФРГ приходилось покрывать издержки сельского хо­зяйства других стран ЕЭС). Тэтчер, не стесняясь в выраже­ниях, не переставала повторять: "Это наши деньги". Даже английские дипломаты были потрясены манерой поведения своего премьера. Когда партнеры Тэтчер предложили ей в виде компро­мисса возмещение разового взноса Англии в 350 млн. фун­тов стерлингов, она с презрением отвергла эту "подачку". Тэтчер сравнивала взносы Англии и Франции — соответ­ственно, 9 млрд. франков и 700 млн. франков — и требова­ла, чтобы партнеры Британии по ЕЭС взяли на себя сумму расходов в 9 млрд. франков. На встрече ЕЭС в Люксембурге партнеры по Сообще­ству сделали Англии новые уступки, назвав на этот раз циф­ру вдвое большую — 760 млн. фунтов стерлингов. Но Тэт­чер также признала эту сумму недостаточной и отвергла ее. Когда встреча окончилась безрезультатно, премьер в свое оправдание заметила: "Мы должны защищать британские интересы". Только в мае 1980 года на встрече в Брюсселе после дли­тельных и болезненных переговоров партнерам удалось до­стичь компромисса. Участники Сообщества пошли на но­вые дополнительные уступки Англии. Тэтчер не присут­ствовала на том заседании и, узнав о результатах (очень бла­гоприятных для Англии), осталась опять недовольной, счи­тая, что Каррингтон продешевил. Она вынесла решение в Брюсселе на обсуждение кабинета, высказавшись против

его утверждения. Но произошло невероятное. Членам каби­нета надоело оттягивание решения этого важного вопроса. Положение Тэтчер в кабинете в то время еще не было абсо­лютно доминирующим, и министры не согласились с ней. Каррингтон твердо заявил, что он не признает никакое дру­гое решение. Тэтчер предполагала, что Каррингтона могут поддерживать и многие члены парламента. Поняв, что идти против всех участников ЕЭС и своего собственного кабине­та слишком рискованно, она смирилась.

Реакция в стране на политику Тэтчер в ЕЭС была дале­ко не одинаковой. Большинству англичан импонировало то, что Тэтчер так решительно отстаивает национальные инте­ресы. Особенно положительной была реакция фермеров.³⁸

Фермеры давали деятельности Тэт­чер в ЕЭС самую высокую оценку.

Непримиримость Тэтчер в отношениях с партнерами по ЕЭС определялась не только ее монетаристской политикой, имевшей целью максимальное сокращение государствен­ных расходов, но и тем, что, в особенности в первые годы своего правления, приоритет во внешнеполитических привязанностях она отдавала не Европе, а Соединенным Шта­там Америки, решительному улучшению отношений с ними, реанимации "особых отношений" двух стран, не­сколько ослабевших в последние годы, особенно в период правления лейбористов.

Начиная с середины 80-х годов проблемы Европейского экономического сообщества стали доставлять Тэтчер еще больше неприятностей, чем в начале ее правления. Запад­ная Европа шла к еще большему объединению.

Европейское сообщество поставило своей целью макси­мальное углубление интеграции, ликвидацию всех европейс­ких барьеров не только в области торговли, но и в области финансов, то есть свободное передвижение людей, капита­лов, товаров и услуг в пределах Общего рынка.

Так что же не устраивало Тэтчер в планах ЕЭС?

Прежде всего, она решительно отвергла мысль о полити­ческой интеграции стран — членов ЕЭС, планы создания новой сверх державы" на континенте (как понимали их ав­торы), заявив, что принципом ЕЭС должно быть сотрудни­чество между суверенными государствами, каждое из кото­рых сохраняет "своеобразие, традиции, обычаи и отличи­тельные черты", что укрепление сотрудничества не привело бы к централизации власти в Брюсселе, и чтобы "решения принимались не назначенным аппаратом управления', а ру­ководителями стран. В речи в Брюгге 20 сентября 1988 года она говорила: "Надо ценить свое национальное лицо не меньше, чем наши общеевропейские усилия". "Мы в Вели­кобритании не для того успешно ограничивали функции го­сударства, чтобы они были навязаны нам на европейском

уровне".³⁹

Она явно опасалась, что тэтчеризм, консерватизм анг­лийского типа, растворится в общеевропейском потоке, а центральные органы ЕЭС в Брюсселе будут проводить по­литику, резко отличную от идеи тэтчеризма, и распростра­нять свои концепции экономического, а может быть, и по­литического порядка и на Англию. Тэтчер в особенности возмутило заявление председателя комиссии Европейского сообщества Ж. Делора на съезде британских тред-юнионов в сентябре 1988 года о том, что 80% вопросов, которые сей­час решаются британским парламентом, будут решаться в брюссельской штаб-квартире ЕЭС.

Тэтчер была твердо уверена, что Общий рынок "похи­щает британские деньги", и что новое Сообщество будет бо­лее невыгодным для Англии.

Лидеры Западной Европы считали позицию Тэтчер глав­ным препятствием для создания новой Европы.

Тэтчеровскую Англию ее коллеги по Сообществу упре­кали в том, что она одновременно состоит в Общем рынке и остается вне - его.

Как мотивировала Тэтчер свою позицию? Она, прежде всего, доказывала, что расширение интеграции, как предла­гают другие европейские страны, приведет к ликвидации тех достижений, которых Британия добилась в последнее десятилетие.

Надо признать, что Тэтчер удалось на пути ограничения социальных прав трудящихся пойти значительно дальше своих коллег по Сообществу. Теперь она опасалась, что ''либеральные социальные законы" других стран Сообще­ства будут распространяться и на Британию, подрывая со­циальные завоевания тэтчеризма. Премьер уверяла, что это будет противоречить всему тому, что она сделала в Брита­нии в течение 10 лет.

Одиннадцать лидеров Общего рынка одобрили проект "Хартии фундаментальных социальных прав трудящихся Сообщества", отражавший условия, которые существовали в западноевропейских государствах, и только Тэтчер высту­пила против него.

Особенно острыми были споры по поводу валютно-финансового союза. Большинство государств сто­яло за создание Центрального банка, выпускающего единую денежную единицу. Тэтчер предлагала сосуществование в рамках Союза национальных валют, конкурирующих между собой. "Центрального банка не будет, пока я жива", — так просто и решительно сформулировала она свой принцип.⁴⁰

Не менее твердо ответил ей на это и Миттеран: "Европа может добиваться единой валютной системы и без участия Британии, и вообще Европа будет построена либо с Марга­рет Тэтчер, либо без нее".⁴¹

Тэтчер привыкла к такого рода схваткам в Сообществе, она даже находила в них удовольствие, отстаивая свою точ­ку зрения и, заставляя своих партнеров идти на уступки. Правда, сейчас ставки были значительно больше и партне­ры действительно могли обойтись без нее, но главная опас­ность, пожалуй, подстерегала ее с другой стороны. Она те­ряла поддержку в самой Британии, внутри своей собствен­ной партии. Опросы общественного мнения в Англии в 1989 году показали, что трое из четырех англичан были сторонника­ми объединения ЕЭС, то есть, не одобряли действия Тэтчер. В конце этого же года 30 членов парламента ЕЭС консерва­торов в письме в "Тайме" критиковали премьера за ее пре­небрежительное отношение к Сообществу.

Против европейской политики премьера стали выступать и многие бизнесмены, в том числе президент влиятельной конфедерации британс­кой промышленности, так как эта политика ставила в невы­годное положение британскую промышленность в ее кон­курентной борьбе на континенте. Но особенно было непри­ятно для Тэтчер, что, согласно опросам института Гэллапа, значительное большинство финансистов и бизнесменов поддерживало планы единой валюты в Общем рынке и включение фунта стерлингов в Европейскую валютную сис­тему, то есть расходилось с Тэтчер по этому вопросу. Эти разговоры о необходимости быстрее присоединиться к пла­нам ЕЭС, в том числе к Валютному союзу, заметило агент­ство Пресс ассошиэйшен, наверняка вызовут гнев г-жи Тэт­чер, которая оказывается во все большей изоляции в своем отказе от европейской интеграции. Таким образом, против Тэтчер выступали мощные силы, включая и руководство консервативной партии. Размах и глубина критики оказались для Тэтчер непри­ятным сюрпризом, и она вынуждена была занять не свой­ственную ей оборонительную позицию и начать оправды­ваться. Она заявила, что Британия "отнюдь не самый тихо­ходный корабль" Сообщества, а, наоборот, идет в его "са­мых первых рядах. Но все эти доводы, однако, мало кого убеждали и в Анг­лии, и в остальной Европе. Партнеры Британии надеялись на то, что Тэтчер со временем вынуждена будет пойти на уступки, ибо для Британии было слишком выгодно