Биография Карамзина

«Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным,

как Америка – Коломбом». А.С. Пушкин

Биографии даже самых знаменитых людей до начала 19 века страдают как нехваткой информации, так и простыми неточностями. Недаром П. А. Вяземский после смерти Карамзина умоляет его друга И. И. Дмитриева, чтобы тот как можно больше вспомнил: «Если этого не сделать, то жизнь Карамзина пропадет без следов». Характерно, что сам величайший российский историк до старости лет не знал точно года своего рождения. Благодаря архивам, он убедился, что его биография начинается не в 1765, как он полагал, а 1 декабря 1766 года, в Симбирской провинции (ныне Оренбургской области), деревне Карамзинки.

Карамзины ведут свой род от дворянина при Иване Грозном Семена Карамзина, чьи трое сыновей начали владеть землями на Волге. Отец Николая Михайловича – отставной капитан Михаил Егорович, после ранней смерти матери будущего писателя женился на тетке Ивана Ивановича Дмитриева, и две будущие знаменитости подружились. В Симбирске Карамзин был типичным барчуком внешне: «в шелковом перувьяновом камзольчике... с русской нянюшкой», - и романтиком в душе: «читал без разбора, пленялся славой воина, мечтал быть завоевателем чернобровой, пылкой черкешенки». С 14 до 15 лет учился в Москве в частном пансионе профессора Шадена, параллельно посещая лекции в Московском университете. Друг детства Дмитриев был свидетелем литературного дебюта Карамзина: «Разговор австрийской Марии-Терезии с нашей императрицей Елисаветой, переложенный им с немецкого языка. Я советовал ему показать книгопродавцу Миллеру, который покупал и печатал переводы, платя за них книгами из своей книжной лавки... С торжественным видом Карамзин вбежал ко мне, держа в обеих руках по два томика Фильдингова «Томаса-Ионесса». Это было первое вознаграждение за словесные труды его».

С раннего возраста Карамзин проявил себя человеком глубоко любознательным. Помимо основной программы, он с интересом изучал языки: французский, немецкий, церковнославянский, а в более зрелые годы еще и латинский, греческий, итальянский, польский; интересовался литературой, увлекался Шекспиром.

Несмотря на то, что, по описанию Дмитриева, «это был уже... благочестивый ученик мудрости, с пламенным рвением к усовершенствованию в себе человека!» - Карамзин оставался энергичным веселым юношей, и к друзьям доходили слухи, будто он «прыгает серною с кирасирскими офицерами» (позже Карамзин стал одним из старшин московского танцкласса). Оплата за литературный труд была грошовой, и «в молодости... прибегал он, как к пособию, к карточной коммерческой игре». Иван Петрович Тургенев, директор Московского университета, заметил талантливого юношу и «отговорил от рассеянной светской жизни и карт».

По выходе в отставку поручиком Петербургского Преображенского полка (1781-1783 гг) в 17 лет Карамзин, по собственному свидетельству, мечтал отправиться в действующую армию, но у него не нашлось денег для взятки. Жизнь пошла в другом направлении. В 1783 году Карамзин издал свой первый печатный труд – перевод идиллии С.Геснера «Деревянная нога». Очень скоро он уже переводит Шекспира, Камоэнса, печатает собственные стихи, каждую неделю «выдает печатный лист» в «Детское чтение для сердца и разума». Буквально за год Карамзин становится литератором, переводчиком, членом литературно-философского Дружеского общества – одного из ответвлений масонской ложи под руководством Николая Ивановича Новикова, переписывается с европейски известным швейцарским мыслителем Лафатером. Первым опубликованным произведением собственного сочинения стала повесть «Евгений и Юлия» 1789 года.

С мая 1789 года по июль 1790 года Карамзин путешествовал по Европе: Рига - Кенигсберг - Берлин - Дрезден - Веймар - Швейцария - Париж - Лондон - Петербург. На время путешествия он «лишал себя ужина и на эти деньги накупил множество книг». В Петербурге он знакомится с Державиным, который обещает литературную поддержку. Новые страны дали пищу для анализа и оказали сильное влияние на творчество писателя.

Путешествие легло в основу труда «Письма русского путешественника», первую часть которых Карамзин опубликовал в изданном им по возвращении в Россию «Московском журнале». В отличие от типичных произведений стандартного тогда жанра путевых заметок, Карамзин создал сложный литературный текст, описывающий реальное путешествие с помощью художественных средств. «Письма» публиковались на протяжении ряда номеров. Проникнутые глубоким преклонением перед западной культурой, они, вместе с тем, убеждают читателей в единости мировой цивилизации: Карамзин одним из первых заявил, что Россия идет той же дорогой просвещения, что и другие народы Европы.

Господствовавшее тогда на Западе сентиментальное направление в литературе получило отражение в повестях «Бедная Лиза» и «Наталья, боярская дочь», помещенных в том же журнале. В целом «Московский Журнал», заполнявшийся произведениями своего издателя, а также Державина, Дмитриева и других писателей, сыграл большую роль в развитии литературных вкусов русского образованного общества того времени, пропагандируя эстетическую программу русского сентиментализма. Вместе с тем, публиковавшееся там было столь ново и дерзко, что вызвало отрицание многими, в частности, друзьями по новиковскому кругу: «Не мог дочитать... Дерзновенный дурак... Быв еще почти ребенок, он дерзнул предложить свои сочинения публике». Карамзин покидает масонскую ложу, что не помешало ему в 1792 г опубликовать в журнале оду «К Милости» на арест Н.И.Новикова. Журнал был сразу закрыт.

В 1793-1795 Карамзин много времени проводит в деревне, где, несмотря на начавшее слабеть зрение и опасность слепоты, готовит два сборника под названием «Аглая», изданные осенью 1793 и 1794 годов. В 1795 возвращается в Москву как журналист: ведет раздел «Смесь» в «Московских ведомостях», публикует статьи о русской литературе и истории за границей в журнале «Spectateur du Nord». Логически это привело к основанию в 1798 второго собственного журнала «Пантеон иностранной словесности», регулярно поставлявшего русскому читателю образцы самой разнообразной переводной литературы. Не забывается и родная литература: в 1796 году Карамзин издает сборник стихотворений русских поэтов под названием «Аониды», а в 1801, совместно с родственником П.П.Бекетовым – иллюстрированную периодическую серию «Пантеон российских авторов, или собрание их портретов с замечаниями».

В это же время Павел, чья эпоха была, по мнению Карамзина, очень холодной (писатель даже вынашивал идеи пуститься в кругосветное путешествие, в Чили, Перу, лишь бы не быть дома) гибнет, на престоле Александр I, режим смягчен, просвещение амнистировано, Карамзин пишет «Оду на восшествие...»: «Весна у нас, с тобою мы...»

Постепенный рост журналистского и издательского мастерства привел к созданию в 1802 году журнала «Вестник Европы», ставшего первым образцом русского «толстого журнала». Здесь впервые печатается историческая повесть Карамзина «Марфа Посадница, или Покорение Новгорода». Это было первой серьезной заявкой журналиста на профессиональное описание исторических событий. К сотрудничеству Карамзин привлекает авторов, печатавшихся в его прежних журналах, а также В.А.Жуковского.

С Александром Петровым, другом писательской юности, Карамзин «мечтал о новом, свободном русском литературном языке» – мечта, воплощенная Карамзиным в зрелые годы. Карамзин провел реформу русского литературного языка, освободив его от славянизмов и длинных периодов латинско-немецкой конструкции, приблизил его к разговорному и оживил большим количеством новых слов и выражений, отчасти созданных им самим, отчасти перенесенных им из старинных литературных памятников, изучаемых им в качестве историка. Карамзин требовал «писать как говорят, при этом отмечая, что и русский разговорный язык, в том числе «общественно-бытовой», еще надлежит создать. Он мечтал о грамотном крестьянине, о светской даме, говорящей по-русски и читающей русские книги в противовес господствовавшим французским. Реформа коснулась и алфавита – так, Карамзин ввел в обиход букву «ё», по аналогии с умлаутом немецкого алфавита.

Вместе с тем, история притягивает Карамзина все сильнее и сильнее: в мае 1800 года он пишет Дмитриеву что «по уши влез в Русскую историю; сплю и вижу Никона с Нестором». В 1803 году Карамзин обратился с письмом к товарищу министра народного просвещения М. Н. Муравьеву, воспитателю императора Александра, знаменитому покровителю просвещения с просьбой об официальном назначении его историографом, и 31 октября был подписан указ о его назначении на должность. Он оставляет художественную литературу, отказывается от профессуры в дерптском университете и работает главным образом над «Историей государства Российского». Первый том «Истории...» был закончен в 1805 году, второй — в 1806, третий — в 1808 году.

До издания первых 8 томов Карамзин живет в Москве, откуда выезжает только в Тверь и в Нижний Новгород, на время занятия Москвы французами. Лето он проводит в Остафьеве, имении князя А.И.Вяземского, на дочери которого, Екатерине Андреевне, Карамзин женится в 1804 г. (первая жена Карамзина, Елизавета Ивановна Протасова, умерла в 1802 г.).

По одной литературной гипотезе (обоснованной Ю.Н.Тыняновым), Екатерине Андреевне многие пушкинские любовные стихотворения посвящались,. Просвещенная и умная, она помогала Карамзину в его занятиях, в частности, помогала вносить корректуры в «Историю государства Российского». Их знакомство состоялось 25 мая 1816 г., когда Карамзины приехали в Царское Село. По рассказам друзей Пушкина, «...Пушкину вдруг задумалось приволокнуться за женой Карамзина. Он даже написал ей любовную записку. Екатерина Андреевна, разумеется, показала ее мужу. Оба расхохотались и, призвавши Пушкина, стали делать ему серьезные наставления». Тем не менее, именно Екатерина Андреевна была той, за кем Пушкин послал, находясь на смертном одре. А в «Дон-Жуанском списке», набросанном Пушкиным в альбоме Е. Н. Ушаковой, по-видимому, Е. А. Карамзина упоминается под именем «Катерины II».

Известны и сложности взаимоотношений Пушкина и Карамзина. Карамзину Пушкин посвятил две достаточно едких эпиграммы по поводу его «Истории государства Российского»:

   1) «Послушайте, я сказку вам начну

   Про Игоря и про его жену,

   Про Новгород, про время золотое,

   И наконец про Грозного царя...» -

   «И, бабушка, затеяла пустое!

   Докончи нам «Илью богатыря».

   2) В его «Истории» изящность, простота

   Доказывают нам, без всякого пристрастья,

   Необходимость самовластья

   И прелести кнута.

 Новатор во всем, что касалось литературы и языка, Карамзин был глубоким реакционером в политических вопросах. Естественно, Пушкин. выросший на дрожжах лицейского вольномыслия, относился критически к идеологическим основам «Истории государства Российского». Сам Карамзин также критически воспринимал творчество Пушкина: «Вчера маленький Пушкин (Лев Сергеевич) читал нам наизусть цыганскую поэмку брата и нечто из Онегина; живо, остроумно, но не совсем зрело. От Пушкина к Байрону: его Дон-Жуан выпал у меня из рук. Что за мерзость! И даже сколько глупостей!» (письмо Карамзина Вяземскому от 2 декабря 1824 г.).

Несмотря на эти отношения, Карамзин принял самое деятельное участие в смягчении участи Пушкина, которому в 1820 г. угрожали Соловки или Сибирь. 17 мая 1820 г. Карамзин пишет Вяземскому: «Пушкин, быв несколько дней совсем не в пиитическом страхе от своих стихов на свободу и некоторых эпиграмм, дал мне слово уняться и благополучно поехал в Крым месяцев на пять... Если Пушкин и теперь не исправится, то будет чертом еще до отбытия своего в ад».

Отечественная война 1812 года прервала работу писателя. При приближении французской армии к Москве Карамзин отдал «лучший и полный» экземпляр отправлявшейся в Ярославль жене, а сам готовился сражаться в ополчении. В начале 1816 года он отправился в Петербург хлопотать об издании первых восьми томов своей «Истории...». Хлопоты увенчались успехом, книги вышли в свет 28 января 1818 года 3 тыс. экземпляров разошлись в один месяц, потребовалось второе издание. При появлении Карамзина в гостях слуги докладывали, что явился граф Истории.

Масштаб работы, отсутствие помощников и переписчиков, избыток использованных в работе архивных документов, в том числе и на арабских языках, как и резкий переход от литературы к истории позже породили легенды, что на самом деле авторство «Истории...» принадлежит большому количеству друзей Карамзина, а не ему самому. В определенном смысле это так: Карамзин сам признавал, что ему помогали в работе многие будущие видные ученые-историографы: Строев, Калайдович – но только как рецензенты, что подтверждали они сами. Державин посылает ему свои соображения о древнем Новгороде; юный Александр Тургенев служил «европейским корреспондентом», следя, чтобы Карамзин не пропустил чего-то важного в новых трудах. Чем только могут, стараются содействовать Жуковский, Дмитрий Блудов. Старые рукописи присылают Д. .И. Языков, А. Р. Воронцов, А. Н. Мусин-Пушкин, Н. П. Румянцев. Будущий президент Академии А. Н. Оленин присылает Карамзину текст, 749 лет назад дописанный к древнейшему Евангелию (сейчас это самая старая из дошедших к нам русских книг). И сам историк, путешествуя и переписываясь с монастырскими настоятелями, отыскал ряд ключевых документов: Ипатьевскую летопись, Троицкую летопись, Судебник Ивана Грозного.

Последние 10 лет жизни Карамзин проводит в Петербурге и становится просвещенным советником императора Александра I, хотя тот относится к нему сдержанно со времени подачи «Записки о древней и новой Руси» (1811), в которой Карамзин подвергает критике правление Александра. Несмотря на эту критику, «увлечение свободолюбивой проповедью Руссо соединялось у Карамзина с довольно откровенным крепостничеством» и реакционерством: «В тревогу 14-го декабря я был во дворце с дочерьми; выходил на Исаакиевскую площадь. Какие лица я видел! И мы, русские, не лучше других!»; «Первые два выстрела рассеяли безумцев с Полярной звездою, Бестужевым, Рылеевым и достойными их клевретами... Вот нелепая трагедия наших безумных либералистов».

Карамзин умер незадолго до осуждения декабристов и казни над ними, от воспаления легких 22 мая (3 июня) 1826. По совету докторов он собирался весной ехать в Южную Францию и Италию, для чего император Николай I дал ему денежные средства и предоставил в его распоряжение фрегат. Поездка была отложена из-за ухудшавшегося здоровья. 3 мая император подписал указ об особой пенсии, которая будет выплачиваться самому историографу, жене и детям – в 50 тысяч рублей. До этого как историографу Карамзину платили 2 тысячи в год. Посетивший его в тот день Александр Тургенев вспоминал, что Карамзин негодовал – потому что слишком много, подозрительно много. Сумма предназначалась для создания вокруг явно умирающего и почитаемого народом ауры царского благоволения, политический расчет среди готовящихся казней 1826 года, ставка на известного противника декабристского восстания. Неудивительно, что Карамзин был взбешен.

Последний, двенадцатый том «Истории...» вышел посмертно. Памятник Карамзину стоит в Александро-Невской лавре. На родине, в Симбирске, ему возвели памятник в 1845-м.

Основные произведения: Книга «Письма русского путешественника» (1791 – 95; полн. отд. изд. – 1801)

Повести, в т. ч.: «Лиодор» (1792), «Бедная Лиза» (1792), «Наталья, боярская дочь» (1792), «Остров Борнгольм» (1794), «Сиерра-Морена» (1795), «Юлия» (1796), «Моя исповедь» (1802), «Марфа Посадница, или Покорение Новагорода» (1803), «Чувствитель­ный и холодный. Два характера» (1803), Роман «Рыцарь нашего времени» (1802-1803, неоконч.)

Поэзия, в т.ч.: Стихотворения «Поэзия» (1792). «Кладбище» (1792), «Меланхолия» (1802); Послания; анакреонтическая, любовная лирика («Странность любви, или Бессонница», 1794), Богатырская сказка «Илья Му­ромец» (незаконч., 1795)

Критика, в т.ч.: «Нечто о науках, искусствах и просвещении» (1794), «Несколько слов о русской литературе» (1797), «Пантеон российских авторов», «Что нужно автору?», «Отчего в России мало авторских талантов?», «О случаях и характерах в рос­сийской истории, которые могут быть предме­том художеств» (все – 1802)

Публицистика, в т. ч.: «Мелодор к Филалету» и «Филалет к Мелодору» (обе – 1795), Цикл «Статьи политические из „Вестника Европы" 1802 года», «О любви к отечеству и народной гор­дости» (1802), Записки «О древней и новой России» (1811, опубл. посм.), «Мнение русского гражданина» (1819; опубл. посм.)

Исторический труд «История государства Российского» (т. 1-8, 1816-17; т. 9, 1821; т. 10-11, 1824; т. 12, опубл. 1829).

Отдельными изданиями вышли переводы поэмы А. Галлера "О происхождении зла" (1786), "Юлий Цезарь" У. Шекспира (1787).