Монгольское общество в XIII в. Империя Чингисхана

еще по одному на каждой половине наблюдали за женщинами, доящими коров, и мужчинами, доящими кобыл. (В хозяйстве свободного монгола, жилье которого мы описываем, имелись слуги или рабы, обитавшие в стоявших поблизости шатрах и палатках.) К деревянному каркасу прикрепляли козлиные рога, на которые вешали куски мяса, посуду, луки и колчаны со стрелами. Пол жилища покрывали войлоком, кожами или ковриками, которые укладывали на солому или сухую траву. Огромные и роскошные шатры ханов и военачальников сооружали по такому же образцу [35, с.78].

Обычная одежда монголов была такова: как мужчины, так и женщины носили длинные мешкообразные платья, застегивающиеся у груди, а под ними штаны. Обувью служили сапоги из войлока или кожи. Летнюю одежду иногда шили из хлопка и китайского шелка, но даже летом в холодные дни носили шерстяные халаты и шапки из войлока. Халат запахивали у груди и закрепляли с левой стороны одной лентой, а с правой – тремя лентами, которые, удерживали внешнюю складку. Женщины шили одежду с оборками и складками, стараясь подгонять ее по фигуре. Мужчины подпоясывались кожаными ремнями, на которые вешали колчаны и луки. Богачи украшали одежду каймой и кантами из шелка, подбитыми шерстью. В особенно холодную погоду надевали шубы различного качества, в зависимости от средств обладателя» – нижнюю мехом внутрь и верхнюю мехом наружу. Женщины из высокопоставленных семейств носили особые головные уборы из коры бересты или другого легкого материала, которые покрывали шелковой накидкой, и прикрепляли пучок перьев. Этот парадный головной убор назывался «бохтаг». Его часто изображали на рисунках. Шелковые и меховые парадные платья ханов и военачальников отличались богатством.

Рядовые женщины должны были непрестанно трудиться. Они управляли повозками, устанавливали и разбирали шатры, доили коров, сбивали масло, скоблили шкуры и сшивали их сухожилиями, шили обувь и одежду, готовили пищу и присматривали за детьми. Одежду не стирали, по крайней мере при свете дня, – за это другие женщины могли провинившуюся побить. Посуду также никогда не мыли водой.

Мужчины делали повозки, телеги и каркасы для шатров, а также удила и седла из кожи на деревянном каркасе и другие предметы упряжи. Они изготавливали лук, стрелы и другое оружие для войны и охоты. Кроме этого, мужчины присматривали за лошадьми, объезжали их и доили кобыл. Кобылье молоко они взбивали в больших кожаных мешках, подвешенных на раму, и готовили из него кумыс. Женщины также прекрасно умели скакать на лошадях, и их учили стрелять из лука, хотя представительницы богатых семейств занимались этим редко, ведь, по их мнению, красота заключалась в излишней полноте и чрезмерном употреблении косметики.

Судя по дошедшим до нас сообщениям, в имперские времена похороны вождей обставлялись с величайшей пышностью, причем многие черты ритуала зародились в гораздо более древние времена. Однако пока еще не найдено ни одного захоронения, которое бы подтвердило написанное Карпини, Рубруком или Марко Поло. Карпини, например, утверждает, что монгольских вельмож хоронили в юрте сидящими за столом с мясными блюдами и кувшином кумыса и что вместе с ним погребали оседланного коня и кобылу с жеребенком, а сверху втыкали шест с кожей коня. Хотя в описаниях можно встретить многие черты, свойственные более ранним ритуалам кочевников, им нет никаких археологических подтверждений, поскольку захоронения ханов прятали под дерном, не оставляя никаких знаков на могиле (и она зарастала травой без следа). О других захоронениях почти ничего не известно [47, с.23].

В исторических документах можно найти подтверждения того, что монголы, как и другие кочевники до них, верили в загробную жизнь, где вождям понадобятся кони и имущество, а также слуги и воины. Поэтому вряд ли стоит сомневаться в описаниях, согласно которым убивали всех, кого похоронная процессия великого хана встречала на своем пути к священной горе Бурхан Халдун, чтобы они служили своему повелителю и после смерти. Это походит на обычаи других кочевников, которые монголы у них могли позаимствовать.

Монгольская религия относилась к типу шаманских. Шаманство было широко распространено среди всех северных кочевников и других народностей Северной Азии. В нем не было развитой теологии, догматики или философии, поэтому иудеи, христиане и мусульмане, имевшие развитые доктрины и священные книги, не признавали шаманство религией. Однако шаманство могло приспособиться к более суеверным формам христианства, таким, как, например, несторианство – в той его форме, в какой оно было распространено в Центральной Азии, а также к некоторым грубым разновидностям буддизма. Шаман, или по монгольски «кам», был колдуном, предсказателем и лекарем – одним из первых специалистов в наметившемся среди человечества разделении труда. Предполагалось, что он служит посредником между миром мертвых и живых, духов и людей. Монголы верили в существование бесчисленного множества духов, среди которых были и духи предков. Каждому природному объекту и явлению соответствовал свой дух; духи обитали в земле, в воде, в растениях и на небе; от духов зависела вся жизнь людей.

Среди всех духов главным считался дух неба, Тенгри, с которым якобы в особом родстве состояли все верховные вожди и которому они служили. Воля Тенгри и других духов высказывалась в снах, видениях и во время камлания. Иногда она открывалась непосредственно правителю. Но хотя Тенгри благодарил и наказывал своих последователей в этой жизни, рядовые монголы не исполняли почти никаких особых ритуалов в его честь и лишь позже, под китайским влиянием, стали украшать таблички с его именем и курили перед ними благовония. Ближе к нуждам повседневной жизни стояла богиня Начигай, которую также называли Этуген или Итуген, повелительница травы, урожая и стад. Ее изображение украшало каждое жилище, и к ней обращали мольбы послать хорошую погоду, большой урожай, прибавление в стаде и процветание семейства.

Среди монголов бытовало множество обычаев и предрассудков, которые мало изменились в эпоху завоеваний и сохранились до более поздних времен. Свои молитвы они обращали к идолам богов и духов, так называемым «онгонам», которых женщины изготовляли из войлока, шелка и других материалов. Некоторые из онгонов хранились в особых повозках, устанавливаемых за обычными жилищами и военными шатрами. В начале трапезы и в некоторых других случаях губы идолов смазывали мясом, молоком и другими продуктами. Позже особый онгон в шатрах военачальников олицетворял дух Чингисхана.

Поклоняться ему под страхом смертной казни должны были все без исключения, как монголы, так и чужестранцы. Знамя («туг») Чингисхана также стало священным объектом, и монголы верили в то, что в нем обитает душа их вождя, который следит за своим народом. Ему подносили кумыс, расплескивая его вокруг. Духу Чингисхана также посвящали лошадей, на которых никто не смел ездить. Почитание духа Чингисхана является одним из самых ярких примеров культа предков, он всегда играл важную роль в религии монголов.

Монголы также в какой-то степени почитали солнце, ветер и стороны света, в которых обитали свои духи. Огонь считался элементом, очищавшим от всякой скверны. Шатер умершего человека и все его имущество очищали, пронося вещи между двумя кострами. Особенно это было необходимо в том случае, если покойный погиб от удара молнии. Чужеземных послов, перед тем как те представали перед ханом, также проводили между двумя кострами. Огня нельзя было касаться ножом, мясо также нельзя было доставать из котла ножом или резать его возле котла. Существовали и другие запреты, такие, например, как запрет мочиться в проточную воду или купаться в проточной воде; за нарушение этих запретов полагалась смертная казнь. Все эти обычаи зародились в глубокой древности, когда люди старались ублаготворить злых духов и уберечь свое племя от «осквернения». Их должны были соблюдать все, и монголы, и те, кто посещал лагерь монголов.

1.2 Социальная организация и структура монгольского общества и Золотой орды в советской и российской историографии

Отличительной особенностью значительной части имеющейся историографии является ее резкое разделение на два основных направления: апологетическое и ниспровергательное.

Представители первого превозносят до небес роль Чингисхана в событиях на рубеже ХП-ХШ вв., оценивая ее только положительной даже прогрессивную. Представители второго, наоборот, совершенно отрицают какую — либо позитивную роль его в истории монгольского народа. Борьба этих двух концепции проходит красной нитью через всю литературу о Чингисхане, в том числе и нашу. Наряду с этими крайними направлениями явственно обозначились, начиная с 50-х годов прошлого столетия, особенно в советской, постсоветской и монгольской исторической науке, более взвешенная оценка роли Чингисхана, дифференцированный подход к его деятельности на различных этапах. Однако единого мнения пока не достигнуто.

Указанные источники и сообщаемые ими факты уже более века являются достоянием ученых и писателей. За истекшее столетие база наших знаний и количество установленных фактов, связанных с жизнью и деятельностью Чингисхана, возросли не очень заметно.

Чем же в таком случае объясняются столь глубокие расхождения мнений среди исследователей, когда одни называют черным то, что другие именуют белым, и наоборот? Во-первых, источниковая база и совокупность установленных фактов при всей их значительности все еще недостаточны; во-вторых, имеющиеся источники изучены не комплексно, а отрывочно и разрозненно; в-третьих, исследователи по-разному подходят к изучаемым явлениям, пользуясь различной методологией, часто впадая в субъективизм, уводящий далеко в сторону от подлинной, научно обоснованной, объективной истины, руководствуясь различными политическими и идеологическими соображениями. Поэтому очередной задачей монголоведов-историков является комплексное исследование всех исторических памятников и источников во всей их совокупности и многоязычности, их сравнение и сопоставление, тщательная проверка каждого сообщаемого ими факта и анализ совокупности их фактов. Лишь, таким путем можно решить спор, связанный с ролью Чингисхана в истории.

При изучении личности Великого правителя необходимо отметить, что эпоха этого человека, он сам, его деяния не могут оставить ни одного человека равнодушным, т.к. его жизнь действительно интересна и полна событий, кроме того, и его потомки отложили большой отпечаток на всю дальнейшую мировую историю. Практически все правители, султаны, ханы и эмиры вели свою родословную от Чингисхана. Даже великий Амир Темир возводил свою родословную к великому Потрясателю Вселенной. Право быть поднятым на белой кошме, а соответственно быть ханами имели только Чингизиды и это правило было незыблемо на протяжении веков.

Потомки Великого Потрясателя Вселенной по законам, завещанным им их предком, правили сотни лет в странах Аии и Европы, основали свои династии (Юаньская династия в Китае, династия Бабура в Индии), оказывали влияние на все политические процессы, проходившие в средневековье, определяли жизнь народов в стране Дешт-и-Кипчак, в Средней Азии, Восточной Европе, Закавказье, Иране, Ближнем Востоке, Египте, Китае, Индии, России. Все народы, в той или иной степени на себе испытали тяжесть монгольского меча, услышали стук копыт мохнатых, низкорослых, выносливых монгольских коней.

Первоначальное его имя Тенгрин Огюгсен Темучин. На курултае в 1206 году он был провозглашен Божественным Чингисханом, его полным именем по-монгольски стало Делкян эзен Суту Богда Чингисхан, т. е. Владыка мира, ниспосланный Богом Чингисхан.

В европейской историографии долгое время господствовала традиция изображать Чингисхана как кровожадного деспота и варвара. Действительно, он не получил образования и был неграмотным. Но сам факт создания им и его наследниками империи, объединившем 4/5 Старого Света, от устьев Дуная, границ Венгрии, Польши, Великого Новгорода до Тихого океана, и от Ледовитого океана до Адриатического моря, Аравийской пустыни, Гималаев и гор Индии свидетельствует по крайней мере о нем как гениальном полководце и расчетливом администраторе, а не просто завоевателе-разрушителе. Несмотря на огромные пространства и территорию Великой монгольской империи, множества народов населявших ее, порядок в государстве удивлял многих. Путешествовать по всему государству, вести торговлю, водить караваны было абсолютно безопасно, т.к. законы Великой Яссы Чингисхана оставленные последним как источник права строго соблюдались, Ясса покровительствовала этому и учреждала для поддержания порядка в государстве разветвленную сеть ямов - монгольских постов, служивших одновременно и для охраны торговых путей, и почтой, и местами отдыха для путников, и станциями, где путники могли заменить лошадей. Итальянский путешественник Марко Поло писал, что, несмотря на один год пути из Рима до великого хана монгольской империи в Пекин Кубылая он был удивлен, что дороги были безопасны, везде процветала торговля, росли города, соблюдался порядок. Благодаря монгольским воинам средневековая Европа могла приобщиться к древней культуре Востока, Китая и Индии, арабской медицине, китайской инженерной мысли и другим продуктам цивилизации. "Чингисхан как завоеватель не имеет себе равных в мировой истории. Обновление исторического знания, а также необходимость серьезных многоплановых исследований, охватывающих сложный по своему содержанию исторический период монгольского общества и Золотой Орды, имеет важное значение для исторической науки [49, с.213].

Среди основных проблем сложения и функционирования социальной организации и структуры монгольского общества и Золотой Орды следует выделить наиболее спорные вопросы и обозначить основные линии научных исследований. Освещение специфики социальной организации и структуры монгольского общества и Золотой Орды в рамках краткого обзора способствует лучше представить степень изученности этих вопросов в советской и российской историографии.

В деле описания и реконструкции социальной организации и структуры, имели место различные точки зрения, подходы и концепции. Так выявлению внутренних механизмов развития монгольского общества посвящена классическая работа Б.Я.Владимирцова «Общественный строй монголов: Монгольский кочевой феодализм». Он рассматривал монгольский род с его структурой и функциями как основную единицу общества. В попытках реконструкции монгольского общества и описывая, сущность рода, Б.Я.Владимирцов отмечал: «Монгольский род овох - являлся довольно типичным союзом кровных родственников, основанным на агнатном принципе и экзогамии, союзом патриархальным... с индивидуальным ведением хозяйства, но с общностью пастбищных территорий... союзом, связанным институтом мести и особым культом» [1]. Общая тенденция научных работ, в рассмотрении роли рода как главной формы социальной организации, весьма заметна, когда обозначены социальные группировки, основанные на кровнородственных связях и ведущие свое происхождение от общего предка.

Роль родовой организации в развитии общественных институтов постоянно подчеркивалась в концептуальных исследованиях: «... родовая организация, как правило, заметно ослабевала и даже исчезала по мере становления и укрепления государственной организации. Но точно так же родовая организация укреплялась в случае ослабления государственной» - к такому научно-теоретическому выводу пришли А.В.Коротаев и А.А.Облонков. О роде как союзе кровных родственников и. кроме того, обладавшим производственными функциями писал Б.Я.Владимирцов: «... овох - род, представляло собой сложное целое. Овох состоял, прежде всего, из кровных родовичей - владельцев, затем шли крепостные вассалы unagan - bogol, затем «простые» прислужники jtole bogol, jala'u. Род состоял, следовательно, из нескольких социальных групп. Можно говорить, даже о двух классах, к высшему относились владельцы urux' и наиболее видные и состоятельные unagan -bogol'bi, к низшему - младшие крепостные вассалы и прислужники jala'u. Одни были nayad -«господа», другие xaracu «черные», bogolcud - «рабы» [45, с.89]. Институт унаган-богол был сложным по своей структуре и Б.Я.Владимирцов определил сущность феодальной зависимости, которая существовала только в кочевых обществах.

Значительная и существенная роль кровнородственным отношениям и родовым связям в монгольском обществе отводится и в современных научных исследованиях. «Основным принципом социальной организации монголов являлась генеалогия, подтверждавшая членство в этом социальном единстве: членство в клане определяло доступ к пастбищам и распределение ресурсов. Генеалогия была инструментом регулирования социальных связей, определяла иерархию и легитимировала отношения власти и властвования» - резюмирует Т.Д.Скрынникова [4].

Н.Ц. Мункуев, отстаивая позицию признания разложения родового строя в монгольском обществе, подчеркивал: «... для монгольского общества конца XII в.... в целом характерна отчетливо выраженная дифференциация и неравенство членов родоплеменных общин» [5].

Г.А.Федоров-Давыдов, анализируя формы зависимости и подчинения владельческому роду, замечал: «...подчиненный род должен был кочевать совместно со своим родом-завоевателем, образовывать по указанию этого последнего свои аилы и курени, позволяя тем самым хозяевам удобно использовать его членов на различным работах по уходу за скотом и сбору скотоводческих продуктов». Исследователи Б.Д.Греков, А.Ю.Якубовский отмечают тот факт, что «в степи все время шла между отдельными вождями борьба за лучшее пастбища, за скот, за влияние на соседние племена, за большое количество unagan - bogol» [7].

Исследователи полагают, что именно нукеры, которые образовывали дружину были источником и орудием того внеэкономическое принуждения, которое создавало возможность феодальной эксплуатации в специальных условиях монгольских кочевий» [8]. На изменения в структуре монгольского общества обращает внимание и Мункуев Н.Ц. Подтверждая положение Б.Я.Владимирцова о распаде древнего куренного способа кочевания, исследователь приходит к следующему выводу: «... ослабление былых родовых связей и замена их чисто сословными или классовыми отношениями выразилась в области хозяйственной деятельности в переходе от т.н. куренного («курэн» — «кольцо», «круг», «стан», «стойбище») способа кочевания к аильному («аил» - «семья», «группа семей»). Данные изменения исследователь связывает с появлением частной собственности на скот, ростом имущественного неравенства и началом распада родовой общины. «Перекочевки родами стали препятствием на пути дальнейшего накопления богатств, и куренный способ кочевания уступил место аильному... Курень сохраняется только в военной тактике как прием круговой обороны» - заключает Я.Ц.Мункуев, Отмечает данную особенность и Г.А.Федоров-Давыдов: «Взаимоотношения кочевников, попавших в вассальную зависимость от рода-победителя, нашли свое выражение в создании системы улусов. Но улусная система противоречила сохранившимся еще патриархальным и племенным делением. Попавшие в зависимость роды и племена дробятся, кочуют по новым местам... Еще больший удар пережиткам родоплеменных отношений нанесло возникновение новых взаимоотношений кочевых феодалов- сеньоров и их вассалов, основанных на принципах военного подчинения, попавших в зависимость родов и племен, разделенных на десятки, сотни, тысячи...» [11].

На основе вышеизложенного можно прийти к заключению, что большинство исследователей проблем социальной организации и структуры монгольского общества и Золотой Орды, поддерживает положение о распаде родовой общины, дальнейшем процессе расслоения и стратификации. Вместе с тем в среде исследователей имеются и альтернативные мнения в отношении данной проблемы. Так Т.Д. Скрынникова придерживается концепции не признания изменений в социальной структуре монгольского общества и считает, что кочевнические патриархальные отношения оставались господствующими [12].

Исследуя проблемы социальной стратификации •монгольского общества и Золотой Орды, авторы на основе анализа имеющихся источников, выделяют социальные группы и категории впоследствии несущие функции чиновничества в государственном аппарате. Е.И.Кычанов в своем исследовании отмечал: «При хане был совет родственников и знати (Иске Эйе), а также его дружина (нукеры)... из числа которых рекрутировалась администрация улуса....Хана охраняет гвардейская стража, «сыновья и младшие братья (турхауты) нойонов, тысячников и сотников. Именно из турхаутов прежде всего и формировалась администрация улуса» [13]. Следуя из суждений Е.И. Кычанова можно прийти к заключению, принадлежность к определенной социальной категории или сословию определяла положение в обществе и за этой группой фиксировались права и обязанности. В исследовании С.В.Волкова, посвященному проблеме сословного деления в традиционных обществах отмечается, что «сословие представляет собой основное звено в стратификации докапиталистических обществ...именно принадлежность к определенному сословию определяла положение индивида в обществе»/14/. Автор, определяет сословие -как, прежде всего социальную группу, обладающую юридически зафиксированными правами и обязанностями. Так при Чингисхане было введено делопроизводство, в частности ведение «Синих книг» (Коко дефтер бичик), в которые были занесены списки подданных и судебные решения. Нойоны, носили часто почетные титулы: багатур - герой, мэрген - меткий, сэчен - мудрый, тайши - царевич, онг- князь.

В Монгольском государстве существовало три основных социальных группы: бтэгу-богол (букв, старый раб), домашнее рабство и нукерство (от монг. nokor - товарищ, древн. - дружинник) /15/. Исследуя природу этих социальных групп ученые исходили за разных позиций. По поводу возникновения и сложения рабовладельческих отношений на Востоке И.П.Петрушевский замечал: «Общепризнанно широкое развитие рабства в странах Азии в средние века. Источники свидетельствуют, что рабы использовались не только в качестве домашних слуг, но и в земледелии, скотоводстве, ремесле, на рудниках, что позволяет говорить о существовании рабовладельческого уклада в феодальных отношениях» [16]. Т.е. он акцентирует внимание на формах эксплуатации рабов и ставит вопрос о сложении рабовладельческого уклада. Несколько иначе подходит к этому вопросу Кычанов Е.И. Он обращает внимание на то, что всюду в странах средневекового востока основным источником пополнения числа рабов были военнопленные. Человек, взятый на войне в плен, рассматривался как законная, добыча, как захваченное имущество и на основании права силы, захвата, считался рабом» [17]. Кроме того, историк отмечает общую тенденцию развития рабства на Востоке, перемещение центра тяжести использования рабов в сферу услуг, в том числе и военных, В дальнейшем, к сожалению, данное направление в изучении истории рабовладения не нашло своего отражения в историографии.

Процесс дальнейшей стратификации и расслоения общества шел и на завоеванных территориях. Анализируя политику, монгол в отношении завоеванных городов и населения Л.Р.Кызласов замечает: «... в среде монгольской знати XIII в. существовала значительная прослойка, ратовавшая за полное уничтожение покоренных... и завоеванных стран с целью устрашения противника. Но известно и другое направление, оно имело в виду создание крепкого централизованного государства с сильной ханской властью и в связи с этим обуздание центробежных стремлений монгольской и тюркской феодализированной военно-кочевой знати» [18]. Г.Л.Федоров-Давыдов связывал усложнение и разветвление государственного аппарата с появлением в Монгольской империи значительного числа городов, стран с оседлым населением /19/. Однако этот процесс шел медленно и тяжело. Исследователь В.Н.Ткачев указывает на тот факт, что «зажиточные скотоводы, особенно аристократы, стремились в любой форме подчеркнуть свой социальный статус «человека на коне» /20/. Так в Золотой Орде «борьба и взаимосвязь» степных кочевников и оседлого городского населения влияла на политическое и экономическое состояние государства. Г.А.Федоров-Давыдов связывает взаимоотношения золотоордынских городов и степи с проявлениями социально-экономических тенденций в раз витии общества. Исключительную роль в этом процессе он отводил кочевой аристократии, т.к. именно она, по мнению исследователя, способствовала развитию городов, ремесел и торговли. В свою очередь С.П.Толстов отмечал, что монгольская кочевая знать имела непосредственно зависимых от нее людей, обслуживавших ее собственные стада. Военно-иерархический характер золотоордынского общества определяет и А.Н.Насонов. Исследуя летописные источники, он приводит рассказ о баскаке Ахмате: «Этот баскак имел в распоряжении своем «отряды, которые пополнялись «людьми», сходившимися «со всех сторон», и состояли частью из «бесерман», а частью из «Руси»; они жили в особых слободах». В обязанность баскаков входила «служба внутренней «охраны» и они имели непосредственное отношение к сбору налогов». Помимо этого им выделяются следующие виды чиновников: даныцики, поплужники, таможники.На военно-иерархический характер внутренней структуры «Военной державы Чингисхана» указывает и современный российский исследователь Р.П.Храпачевский. По его мнению, государство, созданное Чингисханом было «военно-экспансионистским» [25, с.46].Как следует из материалов данного обзора, в изучении социальной организации и структуры монгольского общества и Золотой Орды имеются спорные нерешенные проблемы. До настоящего времени существуют различные мнения и подходы в вопросе социально-политической характеристики монгольского общества: считать ли его традиционным или классовым и феодальным. Аргументы исследователей, подчеркивающих, классовый и феодальный характер монгольского общества представляются более весомыми, так как данная концепция подтверждается дальнейшей социальной стратификацией общества и на завоеванных территориях. Безусловно, на процессы становления монгольского общества также повлияло и наличие на этой территории оседлых, земледельческих зон, что послужило дальнейшему развитию феодальных отношений.

1.3 Возвышение Чингисхана и образование единого Монгольского государства

В начале XIII века на Русь стали доходить смутные слухи о появлении где-то на Востоке новой мощной державы степных кочевников. Эти сведения доносили купцы из Индии и Средней Азии, путешественники. О зарождении и развитии монгольского государства надо сказать особо, потому что на долгие годы его история трагически сплелась с судьбой русских земель, стала неотделимой частью российской истории.

Всех монголов соседние с ними народы, в том числе и русский, называли также татарами. Слово «татары» многозначно по смысловому выражению. Этноним «та-та» или «та-тань» восходит к V в. и означает наименование крупнейшего монгольского племени, обитавшего в северо-восточной части Монголии, а также в Маньчжурии. В XII в. под именем «дада» было известно племенное объединение в степях Восточной и Северо-Восточной Монголии и Забайкалья. Потом название «татары», так же как и название «монголы», распространилось на разноязычные монгольские, тюркские, маньчжурские народности Монгольской феодальной империи XIII-XV вв., хотя собственно татар почти полностью истребил Чингисхан во время борьбы за власть.

Во второй половине XII - начале XIII века на огромных пространствах от Великий Китайской стены до озера Байкал жили многочисленные монгольские племена. Собственно монголы были одним из этих племен. Именно это племя дало потом обобщенное имя всему монгольскому государству. Татары были другим здешним племенем, кочевавшим в районе озера Буир-Нур. Они враждовали с монголами, но позднее объединились под их началом. Но случилось так, что во внешнем мире и особенно на Руси именно это название, - «татары» закрепилось за новым государством.

Во второй половине XII века среди монгольских племен, с учетом кочевой специфики, происходили те же социальные процессы, что и в Западной Европе в V - VII вв., у восточных славян VIII - IX вв. Шло разложение первобытнообщинных отношений, появлялась частная собственность; хозяйственной основой монгольского общества стал уже не род, а отдельная семья. Это изменило весь уклад жизни монголов. Одно лишь большое различие имелось в жизни монгольского общества и народов Западной и Восточной Европы, проходивших тот же путь на несколько веков ранее. Основная часть монгольских племен, в первую очередь те, кто жили на юге, в степных районах, были кочевниками-скотоводами. Основой их хозяйства были несметные табуны лошадей, стада рогатого скота, овец. Северные племена, жившие в лесостепной и лесной полосе, в основном занимались охотой, звероловством, рыбной ловлей. На огромных пространствах монгольских земель не было равномерного развития отдельных племен. Южные племена были наиболее развиты в хозяйственном отношении, наиболее богаты. Кочевое скотоводство, превосходные пастбища давали здесь возможность отдельным семьям выделяться в хозяйственном отношении. В первую очередь такую возможность получали племенные вожди-ханы, племенные старейшины-нойоны. Появились семьи, в руках которых сосредотачивались тысячи голов скота, которые либо путем насилия, либо путем купли, заклада захватывали себе лучшие, наиболее удобные пастбища. Так формировалась племенная знать, племенная верхушка во главе с ханом. Основная часть скотоводов-аратов все чаще попадала в зависимость от богатой верхушки монгольского общества.

Прежде чем стать великим ханом, Темучину пришлось свыше 20 лет вести жестокую борьбу со своими противниками, и ни его родной народ, ни его соседи не знали от него пощады. Темучину было уже за 40 лет, когда он вышел победителем из смертельной схватки за единоличную власть. В 1206 году на хурале - съезде всех монгольских князей - на берегу Онона он провозгласил себя их верховным повелителем - Чингисханом («великим ханом», «посланным небом») [60, с.128].

Внешний облик Чингисхана нарисовал писатель Василий Ян: «...он высокого роста, и, хотя ему уже больше шестидесяти лет, он еще очень силен. Тяжелыми шагами и неуклюжими ухватками он похож на медведя, хитростью - на лисицу, злобой - на змею, стремительностью - на барса, неутомимостью - на верблюда, а щедростью к тем, кого он хочет наградить,- на кровожадную тигрицу, ласкающую своих тигрят. У него высокий лоб, длинная узкая борода и желтые немигающие глаза, как у кошки. Все ханы и простые воины боятся его больше пожара или грома, а если он прикажет десяти воинам напасть на тысячу врагов, то воины бросятся, не задумываясь, так как они верят, что победят,- Чингисхан всегда одерживает победы...» [38, с. 73].

Смелый, мужественный, расчетливый и жестокий человек, Чингисхан был лишен чувства жалости и сострадания. Уже в глубокой старости он задал