Первая гражданская война английской революции и ее итоги

Реферат на тему:

«ПЕРВАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА АНГЛИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ЕЁ ИТОГИ»

2008.

Как правило, ученые-историки первую граждан­скую войну (1642—1646) делят на два этапа:

1) с 1642 до лета 1644 г., когда парламент преиму­щественно занимал оборонительную позицию, а воен­ная инициатива находилась в основном в руках ко­роля;

2) с лета 1644 по 1646 г., когда инициатива в воен­ных действиях была полностью на стороне парла­мента.

Первое крупное сражение парламентских сил «круглоголовых» с «кавалерами» произошло 23 ок­тября 1642 г. при Эджгилле. Парламентское ополче­ние было близко к тому, чтобы нанести поражение королевским вооруженным силам, однако главноко­мандующий парламентской армией граф Эссекс наме­ренно давал возможность роялистам выходить из боя без значительных потерь. Он проявил явное нежела­ние нанести королю решительный удар, хотя для этого имелись все возможности. В результате король укре­пился в Оксфорде — всего в 50 милях от Лондона.

В этом же сражении было обнаружено превосход­ство роялистов в решающем тогда роде войск — кавалерии.

А вот как описывали сражение при Эджгилле его очевидцы, приверженцы короля «В субботу, 23 октября 1642 г., его величество дал приказ потребовать сдачи Бенбери и в случае отказа осадить этот город с 4000 пехотинцев и 4 пушками. Но в этот вечер было принесено известие, что мятежники решили оставить город; однако это не было настолько достоверно, чтобы вызвать какое-либо изменение прежних приказов. Но в воскресенье в 3 часа утра поступило определенное сообщение, что туда направ­ляется со всей поспешностью вся армия мятежников, которая расположилась в Кейнтоне в трех милях от Эджгилла. Вследствие этого король дал немедленный приказ всей своей армии со всей поспешностью дви­нуться к Эджгиллу, находившемуся в 4 милях от бли­жайшего расположения (королевского войска)... Как только мы вступили на вершину Эджгилла, с которой открывается вид на Кейнтон, мы увидели армию мя­тежников, которая строилась в ряды и приводила себя в боевой порядок. Вслед за этим королевская конница спустилась с горы и привела себя в боевой порядок; так же сделала и пехота, получив приказа­ние сойти к подножию горы; но прежде чем это было сделано, и прибыла королевская артиллерия, было уже больше двух часов пополудни...

Артиллерия обеих сторон работала очень энергич­но; первыми открыли огонь мятежники. Стычка нача­лась между двумя крыльями конницы; конница мя­тежников не выдержала нашего нападения и четверти часа и обратилась в бегство; наши люди преследовали и истребляли противника на расстоянии трех миль... В то время, как это происходило, пехота противника в центре встретилась с полками королевской гвардии и предприняла на них атаку. У нас был при этом за­хвачен королевский штандарт (его знаменосец был убит) и были взяты в плен лорд Уиллогби и его отец... После того, как левая сторона нашей пехоты была приведена в расстройство, поколебалась и остальная часть армии. К этому времени правое крыло нашей конницы возвратилось с преследования мятежников, будучи в некотором беспорядке после этого пресле­дования... Наша конница остановилась, быстро при­вела себя в порядок и двинулась вперед... К этому времени стало так темно, что наше главное командо­вание не решилось предпринять атаку из боязни при­нять друзей за врагов. Мы отступили на вершину холма, откуда пришли, вследствие преимущества этого места: мятежники — в деревню, где они стояли в предшествующую ночь...

Мятежники потеряли в сражении свыше 70 человек офицерского состава — корнетов и офицеров; мы по­теряли 16 офицеров, но ни одного корнета. Наша конница вернула обратно не только штандарт, но и несколько наших офицеров. Число убитых с обеих сторон точно неизвестно, но несомненно, что мы убили пять на одного...

На следующий день после сражения граф Эссекс, найдя свою армию крайне ослабленной и потерявшей мужество вследствие сильного удара, который она получила от армии его величества, уехал в замок Уорвик. В ту же ночь остальная часть его сил также частным порядком направилась туда же в сильно расстроенном виде. Получив об этом известие, принц "уперт на следующее утро предпринял их преследо­вание, но они все вошли в Уорвик или рассеялись, прежде чем он их настиг. Однако его высочество взял 55 подвод и экипажей мятежников, нагруженных амуницией, медикаментами и прочей поклажей, часть которых он увез, а остальное сжег...».

Главной причиной слабости парламентской армии было то, что она состояла преимущественно из наемников, которые за деньги были готовы служить кому угодно.

Это понял Оливер Кромвель, сражавшийся под Эджгиллем во главе им самим набранного отряда в несколько десятков крестьян-кавалеристов.

Кромвель говорил в те дни полковнику парламент­ской армии Гемпдену: «Ваши отряды состоят большей частью из старых, дряхлых военных служак и пьяниц, а их (т. е. королевские) отряды — из сыновей джентль­менов... Неужели вы думаете, что эти низкие и подлые люди когда-либо будут в состоянии померяться си­лами с джентльменами?»

Кромвель утверждал, что без революционного воодушевления войск парламент не сможет одержать решающей победы, и в этом с ним нельзя было не согласиться.

Если же говорить об отношении к этой граждан­ской войне пресвитериан, то его достаточно красноре­чиво характеризует письмо парламентского генерала Уоллера к роялисту Хоптону, которое было написано накануне предстоящего между ними сражения.

«Мое расположение к вам,— говорилось в письме пресвитерианского военачальника,— остается столь неизменным, что даже линия фронта не может pазрушить мои дружественные чувства к вам. Великий бог ведает, с каким отвращением я шел на эту службу и с какой ненавистью я смотрю на эту войну без врага».

Конечно, настроения подобные этому, не могли не отражаться пагубно на состоянии парламентских войск. В конечном итоге они могли привести к гибели дело революции.

Действительно, уже к лету 1643 г. положение пар­ламента приблизилось к критической черте. Парла­ментская армия Эссекса, с трудом продвигаясь к Оксфорду, резиденции короля, таяла на глазах от дезертирства и эпидемий.

В то же время король Карл I продолжал наращи­вать свои силы. Уехавшая в 1642 г. во Францию, ко­ролева возвратилась обратно с людьми, снаряже­нием и значительными денежными суммами. Парла­ментская армия Уоллера, которая блокировала роя­листов на Западе, оказалась почти полностью уничто­женной.

26 июля 1643 г. роялисты заняли второй по ве­личине порт Англии — Бристоль.

На Севере армии короля удалось нанести круп­ное поражение парламентским силам, находившимся под командованием Фердинанда и Томаса Ферфаксов. В руках «кавалеров» оказался весь Йоркшир.

К осени 1643 г. у короля созрел план концентри­ческой атаки Лондона с трех направлений. Так, с се­вера должна была наступать армия герцога Ньюкас-ля, в центре — войска, которыми командовал племян­ник короля принц Руперт, а с запада — корнуолль-ские отряды.

В это время во многом решалась судьба револю­ции. И тут в который раз на помощь пришли народные массы. Лондонская милиция, которая состояла в основном из столичного плебса, с невероятной быст­ротой проделала марш через все королевство на за­пад, придя на помощь осажденному роялистами Глостеру. Город был спасен.

25 октября, на обратном пути в битве при Ньюбери стойкие ополченцы смогли выстоять перед роялист­ской кавалерией под началом принца Руперта, в то время как парламентская кавалерия была сметена ее сокрушительным ударом.

«Около этого времени,— писал современник,— судьба парламента казалась столь печальной вслед­ствие огромных потерь как на западе, так и на севере и вследствие большой убыли армии его превосходи­тельства от болезней, что ничто, кроме благословения божьего, не могло выправить ее... Глостер подвергал­ся осаде большой и храброй армии. Его превосходи­тельство находился в это время в 80 милях оттуда с истощенной и почти ничтожной армией; каждый день приходили ложные известия, что город взят, чтобы ли­шить его мужества идти к нему на помощь... Мы по­шли в Ньюбери, и когда приблизились на расстояние Двух миль от города, то могли рассмотреть на холме силы противника; вся их армия, предупредив нас, вошла в Ньюбери и завладела городом. Но на сле­дующий день с рассветом был дан приказ, чтобы мы шли на холм вблизи Ньюбери, называемый Бигмхилл. Когда его превосходительство увидал, что эта верши­на занята уже войсками неприятеля, он предпринял яростную атаку на него во главе своего полка, выбил противника с холма и удержал его весь день, скорее расширяя, чем утрачивая свои позиции. Около этого времени подошли два лондонских полка городского ополчения, которые с бесстрашной решимостью про­тивостояли атакам конницы и пехоты».

В этой битве было захвачено три знамени королев­ской армии. Одно из них представляло из себя арфу с королевской короной, на другом был изображен ангел с пылающим мечом, поражающий дракона, и надпись: «Никто, кроме Бога». На третьем было французское изречение: «Мужество во имя дела».

С наступлением ночи конница и пехота короля выстроились, готовые в любой момент начать атаку. Готовилась к бою и артиллерия. Однако под утро король отступил.

В то же время в так называемой Восточной ассо­циации (объединение пяти восточных графств — Норфолка, Сеффолка, Эссекса, Кембриджа, Герт-форда, возникшее в конце 1642 г.) в схватках с «кава­лерами» отличились йомены-кавалеристы, которых возглавлял Кромвель. 11 октября 1643 г. они одержа­ли значительную победу в сражении под Уинсби, сначала отразив угрозу вторжения «кавалеров» в пределы ассоциации, а затем перейдя в наступление, в результате чего от роялистов вскоре был освобожден весь Линкольншир.

В конце концов, на стороне парламента выступила Шотландия, которая послала ему на помощь армию количеством в 20000 человек. Со своей стороны английский парламент обязался ввести по примеру Шотландии государственную пресвитерианскую цер­ковь, а также взял шотландскую армию на свое содер­жание.

«Шотландская армия», вступившая в Англию,— писали современники,— состоит приблизительно из 18 000 пехотинцев, 3000 кавалеристов и от 500 до 600 драгун.

Генерал Левен, находясь на пути к Бервику, 3aj просил, готов ли идти с ним комитет, назначенный для того, чтобы направиться в Англию с армией, го­воря, что он не перейдет пограничного моста до тех пор, пока не прибудет комитет. 13 января 1644 г. на­званный комитет прибыл в Бервик, и тогда генерал со своей экспедицией приготовился отправиться в по­ход».

Война поставила перед парламентом главный во­прос: к чему сводится конечная цель его военной по­литики? И тут оказалось, что пресвитерианское большинство палаты общин больше всего боится военной победы над королевской армией, поскольку это может вызвать революционную инициативу на­родных низов как города, так и деревни, которые и без того -«сверх меры осмелевшие». В нескольких городах произошли перевороты, в результате чего вместо роя­листски настроенной правящей олигархии к власти пришли выходцы из менее состоятельных, но более демократических кругов.

О мотивах желания пресвитериан ограничить вооруженный конфликт с королем оборонительной тактикой в 1644 г. довольно недвусмысленно сказал граф Эссекс:

«Является ли это той свободой, которую мы взя­лись защищать, проливая нашу кровь?.. Потомки ска­жут, что для освобождения их от гнета короля мы подчинили их гнету простого народа».

Поэтому тактика парламента в это время своди­лась к тому, чтобы добиться минимально приемлемых для себя уступок с помощью мирных переговоров, которые, кстати, не прекращались на протяжении всей гражданской войны — в 1643, 1644, 1645 и 1646 гг., а не пытаться победить его с помощью низов.

Обсуждался в парламенте и еще один вариант: достичь своей цели с помощью шотландцев.

В одном из самых крупных в гражданской войне сражений — при Марстон-Муре, около Йорка, кото­рое произошло 2 июля 1644 г., благодаря военному таланту Кромвеля и мужеству его отрядов парла­ментская армия одержала блестящую победу. В плен было захвачено множество пленных, а также военные трофеи.

Вместе с тем порочная тактика затягивания войны, осуществлявшаяся пресвитерианскими военачаль­никами на Юге и Западе, практически свела на нет Результаты этой победы. Заново укомплектованная армия Уоллера потерпела вторичное поражение; армия Эссекса была разгромлена. «Названный граф,— заявил в парламенте Кром­вель,— всегда отрицательно относился к сражениям, был против окончания войны силой оружия...».

Да и сам Манчестер не раз открыто говорил: «Если мы разобьем короля 99 раз, он все-таки останется ко­ролем, как и его потомство после него. Если же король разобьет нас хотя бы один раз, нас всех повесят, а потомков наших сделают рабами».

Такая военная тактика пресвитериан только затя­гивала войну, а революции угрожала гибелью.

Однако, возвращаясь к сражению при Марстон-Муре, нельзя не отметить, что оно со всей очевид­ностью продемонстрировало боевой дух и мужество парламентской армии.

Ярким подтверждением этому может служить вос­поминание одного из участников этой крупнейшей во время гражданской войны в Англии битве (Thoma-son Tracts, British Museum, E. 2/1):

«К вечеру в субботу, 30 июня, мы получили надеж­ные сведения, что принц Руперт со своей армией на­ходится в Бароубридже, в 12 милях от Йорка, и что он намеревается на следующий день дать нам сраже­ние. Вследствие этого мы решили в эту ночь и на следующее утро снять осаду (Йорка), чтобы быть в состоянии встретить крупные силы, готовые напасть на нас, надеясь возобновить осаду после отражения сильного противника. Вы легко поверите, что в горо­де была большая радость и многочисленные мани­фестации после удаления войск, которые так долго окружали город со всех сторон. Сердца многих из нас поистине были подавлены тяжестью, усматривая в этом акт провидения, как бы указывающий на бо­жественное недовольство нами. Однако Господь ми­лостиво дал нам понять неосновательность наших сомнений и упадка духа...

В понедельник, 1 июля, со всеми нашими силами мы выступили в Хессаммур (на южной стороне реки Узы) с надеждой встретиться там с принцем Рупер­том на пути его в Йорк. После полудня наша армия была приведена в боевой порядок и наши солдаты были полны радости, ожидая сражения с врагами, ибо наши разведчики заверили нас, что принц со своей армией будет проходить по этому пути. Однако принц Руперт, понимая наши приготовления к встрече с ним, прошел по другой стороне реки и пошел на Йорк для облегчения пострадавшего населения этого города. Вследствие столь печального разоча­рования наши сердца были полны печали...

Во вторник утром наша пехота с артиллерией по­лучили распоряжение идти по направлению к Тедкас-теру... Когда шотландцы, маршировавшие в этот день в авангарде, почти достигли Тедкастера, и пехота графа Манчестера находилась в двух или трех милях от Марстона..., неприятель со всеми своими силами возвратился в Мур. Прежде чем наша пехота могла вернуться назад, противники заняли Мур (весьма благоприятную позицию) Наш доблестный коман­дир Лесли проявил свои военные способности с не­устанной энергией..., наша армия была приведена в боевой порядок к б или 7 часам...

Нашим отличительным знаком была белая бумага или носовой платок на наших шляпах; нашим лозун­гом был «С нами Бог». Знак неприятеля заключался в том, что они были без лент и шарфов, их лозунгом был «Бог и король»...

Наша армия, двигавшаяся вниз по холму несколь­кими частями, была похожа на множество густых об­лаков. Она была разделена на бригады по 800, 1000, 1200 и 1500 человек. Неприятель, как сообщали неко­торые пленники, был устрашен нашим приближением, не ожидая никакой атаки до следующего утра. При приближении пехоты графа Манчестера после не­большой перестрелки с обеих сторон мы заставили противника оставить в беспорядке живую изгородь, где они потеряли 4 пушки. Лорд Ферфакс со своей бригадой на правом фланге также выбил противника из живой изгороди, отбив у них их артиллерию.

До этого времени генерал-лейтенант Кромвель с большой храбростью производил одну атаку за другой и привел в расстройство две из самых храбрых бригад конницы на правом крыле противника... Наша конни­ца и пехота с неустрашимым мужеством обратила правое крыло неприятеля в бегство, захватив как их артиллерию, так и амуницию. Наше левое крыло продолжало с возобновляющейся энергией проявлять свою храбрость: оно атаковало каждую часть, остав­шуюся на поле битвы, пока все они не были совершен­но расстроены и не обратились в бегство; наши люди преследовали неприятеля около трех миль почти до самого Йорка».

Трудное положение народа, которое в связи с гражданской войной еще больше ухудшилось, а также рост его недовольства на некоторое время ослабили позиции пресвитериан в парламенте. Использовав этот факт, инденпенденты во главе с Кромвелем до­бились принятия парламентом плана коренной реор­ганизации армии. Так, например, вместо террито­риальных отрядов милиции и отрядов наемников было решено создать единую регулярную армию «нового образца», которая бы вербовалась из добровольцев в подчиненных парламенту графствах, с единым, цент­рализованным командованием, а также содержанием войск за счет государственного бюджета.

Согласно этому плану, все находившиеся в армии члены парламента должны были отказаться от своих командных постов на основании так называемого билля о самоограничении от 19 декабря 1644 г.

«Постановлено и т. д., что в течение этой войны,— говорилось в билле,— ни один член обеих палат не должен занимать или выполнять каких-либо команд­ных должностей, военных или гражданских, установ­ленных или одобренных одной или обеими палатами парламента, или какими-либо властями, получившими полномочия от одной или обеих палат. В соответствии с этим должно быть издано надлежащее узаконение».

К весне 1645 г. план парламента о коренной реор­ганизации армии был проведен в жизнь. Армия «ново­го образца» численностью в 22 тыс. человек, в том числе 6-тысячный отряд кавалерии, в который вли^ лись и «железнобокие» Кромвеля, стала ударной силой парламента. Для армии были характерны пури­танский энтузиазм и революционный порыв. Во главе ее стояли офицеры, среди которых было немало представителей низших слоев населения. Так, напри­мер, полковник Прайд — бывший извозчик, полков­ник Хьюсон — в прошлом сапожник, полковник Фокс когда-то был мастером-котельщиком и т. д.

Новая армия была полна решимости вступить в борьбу с королевскими силами. Ее командующим был назначен 33-летний Томас Ферфакс, который до этого возглавлял парламентские силы на Севере.

На основании закона о самоограничении все военачальники-пресвитериане были удалены из армии. Единственное исключение было сделано для члена парламента Оливера Кромвеля. К этому времени слава о нем шла по всей стране. В армии Кромвель остался в качестве командующего кавалерией, а так­же помощника Ферфакса.

Таким образом, командование армией оказалось в руках индепендентов.

Опираясь на самоотвеженность и массовый ге­роизм крестьян и городских ремесленников, одетых в солдатские мундиры, армия «нового образца», цент­рализованная и дисциплинированная, решила исход гражданской войны в пользу парламента.

Сокрушительный удар по «кавалерам» она нанес­ла 14 июня 1645 г. в сражении при Нэзби в Норт­гемптоншире. Огромная роль в этом сражении при­надлежала кромвелевской коннице «железнобоких», которая обрушилась на фланг и тыл роялистской пе­хоты.

Неизвестный автор так писал о битве при Нэзби (Thomason Tracts, E. 288/28):

«Утром в пятницу к нашей армии, которая строи­лась для преследования короля, направлявшегося к Лейстеру, прибыл генерал-лейтенант Кромвель. Конница при его приближении подняла громкие крики радости по поводу его прибытия. Отряд нашей конни­цы был послан в Дэвентри на разведку: когда и каким путем отправилась армия короля; он взял несколько пленных и ночью отправился в Гилсборо в 6 милях от Харборо — главной квартиры короля. Авангард на­шей конницы и арьергард королевских войск находи­лись в трех милях друг от друга до наступления рас­света, когда разведчики обеих сторон сделали салют ДРУГ другу, и наша армия приготовилась идти вслед за королем для встречи с его войсками. Люди короля, осознавши наше скорое приближение и то, что они не могут уходить от нас с такою же быстротою, с какой мы их преследуем, ибо у них было около 300 повозок, Решили воспользоваться преимуществами местности на большом холме на поле в Нэзби, около 9 миль от Норсемптона... Около 9 часов утра в субботу, 14 июня, мы сошлись с ними в битве при большой решительности с обеих сторон. Правое крыло короля предприняло первую атаку на наше левое крыло и вытеснило его в некотором беспорядке с его позиции. Наше правое крыло сделало то же самое по отноше­нию к их левому крылу. В центре в это время обе армии вели упорную борьбу друг с другом: наша пе­хота при первой атаке захватила позицию неприяте­лей и при некоторых потерях с его стороны, однако она была оттеснена их конницей, которая при второй атаке привела наших в некоторое расстройство. Бла­годаря усилиям наших боевых офицеров, наш центр был скоро выстроен опять и в то же время вновь было приведено в порядок наше левое крыло, и вся наша армия во всех частях путем энергичных атак в тече­ние почти часа привела армию неприятеля в такое замешательство, что все люди короля были оттеснены от их артиллерии, а наше правое крыло, используя свое преимущество, которое они получили вначале, обратило королевскую армию в общее бегство...».

В этой битве роялисты потеряли 5 тыс. пленными, почти 300 повозок, из которых 12 были с артиллерией.

Как сообщает тот же неизвестный автор, «не­приятели увезли с поля битвы за мост в Харборо лишь б двуколок и повозок, одна из которых была взята в городе нашей (кромвелевской) конницей, а другие взяты за милю от города. Много повозок было нагру­жено богатой добычей, другие — оружием и амуни­цией; было около 50 возов мушкетов, пик, пороха, зажигалок и снарядов, много чемоданов, которые наши солдаты скоро опустошили, что они также сде­лали и с повозками, везшими разного рода амуни­цию».

Сам король в этом сражении едва спасся бегством. Он бежал на Север и 5 мая 1646 г. сдался в плен шот­ландцам, рассчитывая таким образом сыграть на анг­ло-шотландских противоречиях.

Однако шотландская сторона посчитала более вы­годным выдать Карла английскому парламенту. За это парламент обязался выплатить ей 400 тыс. ф. ст - (официально в качестве возмещения за военные рас­ходы».

Так закончилась первая гражданская война.

13