Религиозная антропология: христианское учение о человеке в историческом и современном контексте

награды — жизни в раю, лучшем воплощении, в воссоединении с божеством, либо наказания — мучениях в аду, в худшем воплощении, удалении от божества, конечном уничтожении. Убеждение в бессмертии души и продолжении существования личности за гробом выступает во многих религиях как учение о том, что смерть является вратами к бессмертию, новой жизни; только она открывает возможность высшего существования, и жертва в этой жизни (аскеза), более того, жертва жизнью является залогом вечного блаженного бытия, В связи с этим развиваются представления о жертве (например, в ведической мифологии первожертва Пуруша), самопожертвовании божества, жертвенности и аскезе и соответствующие практики, вплоть до человеческих жертвоприношений. Во многих этнических религиях ив философских учениях, допустим, развившихся на почве брахманизма, учение о смерти включено в понятия о перевоплощении душ — частиц, эманации Абсолютной сущности. Смерть индивидуального живого существа рассматривается как разделение тела и души, которая сразу или после некоторого переходного периода обретает новое тело в этом либо ином мире. Со смертью сопрягается и конечное освобождение души от неподлинного бытия, ее слияние с Абсолютом. Индивидуальные живые существа рассматриваются, например, кришнаитами как владельцы тел, меняющие их подобно одежде; ввергнутая в мир душа должна последовательно пройти воплощения в 8400000 тел — столько, они считают, есть видов существ в мире. В буддизме отрицается бытие индивидуальной духовной субстанции (анатман), но рекомбинация дхарм по закону кармы порождает после промежуточного состояния (тибетское “бардо”) все новые и новые существования “чувствующего существа”: пребывание в иллюзорных переходных состояниях, райских и адских, мирах будд и бодхисаттв, наконец, при освобождении от круга сансары вхождение в нирвану — соединение о изначальным Буддой.

Библейские тексты содержат суровую, истину о смерти как следствии конечности, преходящего характера бытия человека, его тварности (см.: Быт. 3:19), о бесповоротном конце индивидуального существования — участи, одинаковой для всех живых существ:

А человек умирает и распадается; отошел, и где он?

Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает:

Так человек ляжет и не встанет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего (Иов. 14:10-12).

Смерть понимается как явление естественное “в старости доброй”, когда человек насытился жизнью (см.: Быт. 25:8), но при этом и как действие Бога, который дает и отнимает дыхание жизни (см. Пс. 89:4). Смерть осознавалась как наказание за грех (см. Пс. 89), означала конец надежды, человек разъединялся с Богом (см.: Пс 6:6; 87: 6; Ис. 38:18-19). Библия говорит о небесах как выражении близости Бога и его власти, Еноха (см.: Быт. 5:24) и Илию (см.: 4 Цар. 2:11) Бог восхищает на небо. В Библии имеются и представления о преисподней (шеоле) — мрачном царстве теней в удалении от Бога, — но их можно истолковать как власть смерти и небытия. В позднейшем иудаизме, особенно в эллинистический период, они преобразуются в понятие о месте загробных мучений. Религия древних евреев, отраженная в библейских повествованиях, вплоть до эллинистического периода не знала воскресения из мертвых, В некоторых текстах говорится о том, что человек после смерти не перестает существовать, но пребывание тенями в шеоле не заслуживает названия жизни.

Христианство настаивает на воскрешении — восстановлении или воссоздании живого целостного человека (идентичного и подлинного как в своей личности, так и в существенных характеристиках всей своей природы) после его действительной смерти, потери личностного единства души и тела и частичного либо полного разрушения (тления) тела.Это представление встречается в различных религиях, но особенно характерно для иудаизма; христианства и ислама, в которых оно оформляется в важное положение вероучения. Древнейшее свидетельство о вере в воскресение мертвых находится в созданном в III в. до н. э. так называемом “Апокалипсисе Исайи” (см.: Ис. 24-27; 26:19). Наиболее же отчетливо доказывает ее относящееся ко времени Маккавеев (167-141 гг.) пророчество Даниила, где утверждается, что воскреснут не только праведники, но и грешники (см.: Дан. 12:2) В дальнейшем воскресение мыслилось соединением бессмертных душ с восстановленными телами. Умирание понималось как отделение души от тела, смерть - как состояние этой разделенности и телесная гибель, загробная жизнь — не как пребывание тени в шеоле, но как существование души, независимой от тела, в раю или в аду. Муки грешников и блаженство праведников во многих религиях рассматриваются как временные, преходящие, загробное наказание — как очищение, чаще всего огнем (например, в маздаизме). В монотеистических религиях — иудаизме, христианстве, исламе — такие муки и блаженство считаются вечными. Ожидание воскресения стало в позднейшем иудаизме предметом спора между фарисеями и саддукеями (см.: Мк. 12:18; Деян. 23:6). Согласно Евангелию от Марка, искушавшим его саддукеям Иисус приводит следующей довод в пользу воскресения:

А о мертвых, что они воскреснут, разве не читали вы в книге Мтсея, как Бог при купине сказал ему: “Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова?”

Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых (12: 26-27).

Воскресение, как и бессмертие, мыслится из диалогического отношения человека с Богом, человек не может погибнуть, так как его знает и любит Бог. Первым воскресшим является Христос, “начаток, первенец из мертвых” (Кол. 1:18), его воскресение — начало оживания мертвых (см.: 1 Кор. 15:22-23). Воскресение и воскрешение сознаются чудом, нарушением естественного хода событий, способность к воскрешению — исключительной характеристикой Бога, удостоверением Его всемогущества. Воскрешение Лазаря, дочери И аира, сына Наинской вдовы свидетельствует о том, что Иисус Христос обладает Божественным всемогуществом, а Его воскресение есть свидетельство не только воли Отца, но и Божественности Самого Иисуса Христа, залог всеобщего восстания из мертвых (см.: 1 Кор. 15:20-28), основа христологии и антропологии, самая суть христианства (см.: 1 Кор. 15:13-14). Христианство ставит учение о смерти в зависимость от учения о грехопадении и спасении, рассматривает смерть как наказание за грех, который является ее источником (см.: Рим. 5:12; 1 Кор. 15:56), телесную смерть — как отделение души от тела, которое возвращается в землю, и полную смерть - как окончательное удаление человека от Бога, лишение его благодати (см.: Рим. 1:32; 8:13; Откр. 2:11; 20:6). Победа над смертью осуществляется в боговоплощении и добровольной смерти, гол-гофской жертве Иисуса Христа (см.: 2 Тим. 1:10), после которой смерть оказывается переходом одних в “воскресение жизни”, других — в “воскресение осуждения” (см.: Ин. 5:29). Смерть как умирание, событие не может отделить от Бога (см.: Ин. 11:25-26; Рим. 8:38-39). Воскресение и вознесение Иисуса Христа на небо рассматривается как предпосылка восхищения и преображения праведников к вечной жизни в Царстве Божием (см.: 1 Кор. 15). Учение о сошествии Иисуса во ад подчеркивает действительность его смерти и победу над властью ада (см.: Еф. 4:8-10; Откр. 1:18). Христианство связывает загробную жизнь с воскресением из мертвых и воздаянием: праведникам — вечной жизнью с Богом в Царстве Божием, раю, а грешникам — удалением от Бога, пребыванием .в аду (см.: Мф. 10:28). Сохраняются и воззрения о пребывании в блаженстве или мучениях душ до воссоединения с воскрешенными телами. Эти представления о промежуточном состоянии души между смертью и воскресением развились в католицизме в догматическое учение о чистилище, с чем не согласны православные и протестанты. Христианское учение о воскресении понимает его не как возврат к земным отношениям. После воскресения, по словам Иисуса Христа, уже не женятся, но “будут, как Ангелы на небесах” (см.: Мк. 12:25). Согласно апостолу Павлу, полное блаженство достигается только после воскресения в новом теле, которое он называет “небесным”, “духовным”, оно в отличие от тела плотского или “душевного” — нетленно и бессмертно (см.: 1 Кор. 15:40, 42-49, 52-54).

Жизнь человека, смыслом которой провозглашается содействие спасению, рассматривается в христианской антропологии подготовкой к вечности, в которой человек спасенный обретает нетленное духовное тело для вечного блаженства в общении с .Богом, а погибший грешник осуждается на вечные мучения. Понимаемая как шаг в эсхатологическое будущее, смерть — средство указать человеку его место в бытии, смысл и цену любого события, подчеркнуть, что все земное стоит в эсхатологической перспективе суда Божия. В христианском понимании человека его духовное начало - дух, душа - осуществляет сакральные функции, связь с Богом, совершает постоянное богослужение, жертвоприношение в храме тела. В литургическом мировосприя-тии человек предстает как воплощенный культ, храм. “...Животное разумное, смертное... плоть, одушевленная душою, имеющей разум и ум”, — формулировал Иоанн Дамаскин воспринятое христианством представление о природе человека. В контексте учения, о том, что душу Бог “сообщил человеку своим вдунове-нием”, образ человека как разумного существа становится указа-нием на бытие Бога, залогом религиозной потребности, свойственной природе человека. “Тобою человек, отличенный честию, как животное разумное, получил в удел мысль о Божестве”, восклицает в своей “Песне Богу” Григорий Богослов. Человек, согласно христианской антропологии, содержит “задаток богосоз-нания”, душа его рассматривается как “христианка по природе”. “Ведение о бытии Божием, — писал Иоанн Дамаскин, — сам Бог насадил в природе каждого”.

Христианская антропология является существенным аспектом религии, провозгласившей воплощение и вочеловечение Бога, предлагающей всечеловеческий союз — завет в Богочеловеке Иисусе Христе, искупившем человеческий грех. Идеал человека предстает в ней как универсальный человек, ориентированный на всемирное братство народов, замысленный и сотворенный общественным, многоличностным существом; все люди рождаются в равном достоинстве, призваны к ревностному труду и обладают Одинаковыми правами на блага жизни. Важнейшая категория бытия для человека как носителя образа и подобия Триединого Бога — любовь всех ко всем, а христианский идеал нравственного совершенствования соответствует врожденному стремлению чело-веческого духа исполнить свое жизненное предназначение. Христианская богословская антропология, будучи теоретическим уровнем религиозного сознания, таким образом ставит и пытается разрешить реальную и важную проблему дисгармонии сущности и существования человека. Сравнение религиозных представлений о происхождении и назначении человека выявляет, сколь широк круг воззрений на его земное и небесное бытие, внутренние и внешние возможности, свободу и долг. Это многообразие взглядов соответствует многосторонности человеческого бытия. Но осмысление противоречия существования и сущности человека, отражение его как исторического, социального существа, творения и творца культуры составляет основное антропологическое содержание религий.