Жанна д'Арк

П.В. Крылов

Мужской костюм Жнны д'Ак: неслыханная дерзостьили вынужденный шаг?

МНЕНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ

13 февраля 1429 г., в первое воскресенье великого поста, из Французских ворот Вокулера Жанна д'Арк отправилась в тот путь, что поведет е из Шинона в Орлеан, из Реймса в Сен-Дени, из Компьена в Руан, где он завершится 30 мая 1431 г. на площади Старого Рынка. На ней былишоссы, камзол, плащ, сапоги и шпоры - подаренная горожанами мужская одежда, в которую она, по ее собственным словам "охотно переоделась бы" перед дорогой. Их запомнил один из ее спутников, Жан деМец, предлагавший ей платье одного из своих слуг 1. Мужской костюмдевушка не снимала до 24 мая 1431 г., когда она отреклась от него поприговору церковного суда, но через три дня вновь облачилась в прежнюю одежду, в которой оставалась до тех пор, пока в рубашке кающейся грешницы, босая, не взошла на костер.

Постоянство, с каким Орлеанская Дева носила мужское платье,многие отмечали как любопытную деталь, а некоторые придавали емуедва ли не большее значение, нежели прочим ее деяниям. Вот два ярких примера невероятных домыслов, которыми обросла история Жанны д'Арк вскоре после ее гибели. Пересказывая проповедь великогоинквизитора Франции Жанна Граверана, произнесенную в Париже вдень св. Мартина-летнего, 9 августа 1431 г., "парижский горожанин"сообщал: "И еще говорил, что была она дочерью очень бедных людейи примерно в четырнадцать лет облачилась в мужской костюм, за чтомать и отец ее охотно убили бы, если бы не опасались нанести этимущерба своей совести, и тогда она покинула их в сопровождении злогодуха..."2 А хроника пикардийского происхождения так описывает "рецидив ереси", стоивший девушке жизни: "Но когда она увидела, что ейхотят вернуть женское платье, она начала отказываться (от своего отречения - П.К.}, говоря, что лучше умрет в том, в чем жила"3.

Точки зрения на причины, побудившие Жанну надеть мужской костюм, можно разделить на три группы.

Одни объясняют выбор Девы утилитарными соображениями: длямужского дела подобало мужское одеяние. Об этом писал еще ЖанЖерсон, магистр Сорбонны, современник Жанны, выступивший в ееподдержку 4. Впоследствии это предположение нашло подтверждение всловах самой подсудимой: "Спрошенная, по какой причине она наделамужскую одежду (после отречения на кладбище аббатства Сент-Уэн), ответила, что среди мужчин ей скорее подобает носить мужское, а неженское платье"5. Многие биографы Жанны д'Арк, в том числе католические, настаивают: если девушка и нарушила запрет,  согласно которому "на женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина недолжен одеваться в женское платье; ибо мерзок перед Господом, Богом твоим, всякий делающий сие" (Втор. 22, 5), то сделала это вынужденно, чтобы предотвратить более тяжкий соблазн, тем более что ветхозаветные запреты утратили во времена Нового завета безусловныйхарактер 6.

Другие выдвигают на первый план причины социально-психологические: сознательное изменение костюма в эпоху его символическоговосприятия означало разрыв с заранее предписанной обществом рольюи сословными барьерами 7.

Третьи проводят параллели с историями о святых женщинах, изменивших одеяние, чтобы вступить в монастырь и следовать идеалу благочестивого поведения, доступному, тогда только мужчинам (историисв. Маргариты-Пелагия и св. Марины из "Золотой легенды", св. Ефросиний. останки которой захоронены в Компьене, св. Евгении Александрийской и св. Хильдегунды из Шонау)8.

Мотивы, побудившие Жанну д'Арк облачиться в мужской костюм, -тайна ее внутреннего мира, которую наука едва ли когда-либо разгадает до конца. Но мы сможем приоткрыть завесу этой тайны, если выясним, как отнеслись окружавшие Жанну люди к ее выбору. Не свидетельствует ли принятый девушкой подарок вокулерских горожан отом, что ношение женщиной мужской одежды, по крайней мере в начале эпопеи Жанны д'Арк, не вызывало в людях резкого неприятия,как нечто новое и немыслимое?

Степень интереса современников Жанны д'Арк к ее одеянию различна - от полного равнодушия до навязчивой идеи.

Летом 1429 г. появился трактат, приписываемый традицией ЖануЖерсону, в котором доказывалось, что Дева может выступать на стороне добра, несмотря на осуждаемое церковью одеяние 9. Трактат написан в форме ответа оппоненту, как если бы костюм Жанны стал объектом полемики в тот самый момент, когда о нем только-только узнали. Жерсону вскоре после неудачного штурма столицы 8 сентября1429 г., состоявшегося при участии Жанны д'Арк, ответил неизвестный парижский клирик: «Если бы она была послана Богом, — настаивал он, — она не надела бы одеяния, запрещенного женщине Богом иканоническим правом под страхом отлучения в главе "О женщине",Декреталии, 30-й раздел, часть I»10. Но особенно греховность мужского одеяния подчеркивалась в преамбуле обвинительного процесса:"Слух дошел уже до многих мест, что эта женщина, презрев всякое достоинство, приличествующее ее полу, презрев всякий стыд и честь,присущие женщине, с неслыханной дерзостью носила непотребныемужские одежды"11. На фоне туманных намеков на идолопоклонство иколдовство, ношение мужского костюма выдвигается в качестве едвали не главной причины начала инквизиционного процесса. В письмеГенриха VI английского Филиппу Доброму, увидевшем свет 28 июня1431 г., также подчеркивается роль одежды в окончательном решениисудьбы недавно казненной Жанны 12.

Но полемика, имеет или не имеет право Жанна д'Арк носить мужской костюм, и в среде служителей церкви не стала всеобщей: симпатизировавший Деве римский клирик в дополнении к "Breviarium historiale", появившемся между 8 мая и 26 июля 1429 г., защищал ее от обвинений в магии и святотатстве, игнорируя упреки в ношении мужской одежды. Автор знал, что Жанна носит латы поверх камзола и шосс, но эта информация в его подаче выглядит совершенно нейтральной 13.

В сходном ключе пишут о Жанне Антонио Морозили и Эберхард Виндеке. Последний сообщает о Деве несколько легендарных историй, напоминающих по стилю ехеmplа, в одной из которых рассказывается, как Жанна сумела обнаружить в войске двух женщин, несмотря на то, что на обеих были латы. Одну из них она с такой силой ударила мечом по голове, что несчастная умерла. Не ношение мужской одежды предосудительно в данном случае, а разврат, который ею покрывается 14. Персеваль де Буленвилье, советник Карла VII, в письме герцогу миланскому Филиппу-Мария Висконти восхищался тем, как девушка носит доспехи 15. Но самое, пожалуй, удивительное свидетельство невнимания к костюму Жанны содержит дневник секретаря парижского парламента Клемана де Фокамберга. 10 мая 1429 г. он записал достигшее Парижа известие о победе войск дофина в сражении под стенами Орлеана. Там были и такие слова: "И была в их числе некая девушка, владевшая среди них знаменем, как о том говорили". На полях он сделал рисунок, изображающий женщину в юбке, с длинными волосами, с мечом и знаменем в руках 16. Мы предполагаем, что секретарь вряд ли впервые в тот день услышал о Жанне. Ибо тогда же, 10 мая, венецианский торговый агент Панкрацио Джустиниани писал домой своему отцу Марко из Брюгге: "За пятнадцать дней до этой новости и после продолжали говорить о множестве пророчеств, найденных (siс!) в Париже, и о многих других вещах, подтверждающих, что дела дофина в скором времени пойдут на лад"17. Если слухи о Деве успели: дойти из Парижа до Брюгге, то в столице о ней уже судачили вовсю, по крайней мере, в те самые пятнадцать дней, что предшествовали записи в дневнике Фокамберга. Возможно, говорили и раньше, ибо, по свидетельству руанского горожанина Жана Моро, первое известие о Деве было принесено в столицу Нормандии двумя купцами-медниками Никола Соссаром и Жаном Шандо еще в те дни, когда она пребывала в Шиноне 18. Несмотря на то что свидетельство было сделано на процессе реабилитации, 27 лет спустя, оно может, на наш взгляд, заслуживать доверия. Первое известие о Жанне в их рассказе предшествует другому яркому событию: ее победе под Орлеаном.

Во всех этих слухах не обсуждается одеяние Жанны, словно оно недостойно внимания. Даже парижские доктора теологии, стремившиеся, по словам Морозини, добиться ее осуждения перед лицом папы, "утверждали, что она грешит против веры, потому что хочет, чтобы верили ее слову, и заявляет, что она знает то, что должно случиться"19. Столь важная впоследствии улика, как мужское одеяние, не принималась ими в рассмотрение. И в сочинении т.н. "парижского горожанина" (на деле бывшего университетским клириком) первое упоминание о мужском костюме Девы появляется не в рассказах о битвах под Орлеаном или о штурме Парижа, а лишь когда он повествует об отречении и гибели Жанны.

Внимание к одеянию Жанны д'Арк не было, таким образом, ни всеобщим, ни всецело неодобрительным. Модный светский мужской костюм, подчеркивающий контуры тела, действительно подвергался нападкам со стороны ряда церковных моралистов 20. Осуждавшие "непотребный костюм" {deformes habitus) Жанны д'Арк клирики, возможно, исходили не столько из того, что он мужской, сколько из того, что он богатый 21 Изредка Жанну хвалили, как это сделал Буленвилье. В основном же к одеянию Жанны относились нейтрально.

Напротив, положительный образ женщины в мужской одежде был тогда достоянием не только агиографических произведений и хроник. М. Уорнер мимоходом упомянула о его присутствии в пьесах религиозного театра 22. Речь идет о мираклях № 28 "Чудо Оттона, короля Испании" и № 37 "Чудо дочери короля" из "сборника Канжэ" 1405 г., носящего название "Чудеса Девы Марии в лицах"23. Пьесы были поставлены, по мнению Дороти Пенн и Эли Кенигсона, во второй половине XIV в.24 Однако, судя по записи в регистре капитула собора Парижской Богоматери от 23 марта 1424 г., постановки мираклей о чудесах Богоматери продолжались даже в самые тяжелые годы Столетней войны 25.

Главный персонаж "Чуда дочери короля" - Изабель, дочь некоего короля. Спасаясь от кровосмесительного брака с отцом, на котором ради благополучия королевства настаивают его вассалы, она бежит за пределы страны в мужском костюме. После множества злоключений, из которых девушку выручают архангелы Михаил и Гавриил, являющиеся ей то в образе рыцаря, то в образе оленя, она оказывается в Константинополе. Там Изабель попадает на войну с турками, становится маршалом византийской армии и одерживает победу.

Образ облаченной в латы девушки во главе войска не противоречил духу пьесы, поставленной в благочестивых целях, возможно, при участии монахов и клириков. Изабель возносила молитвы в мужском одеянии, вероятно, подходила к таинствам, и ей это не ставилось в вину, как Жанне д'Арк 26. Автор пьесы был, напротив, уверен в эффективности молитв Изабель, на помощь которой всегда приходил один из двух архангелов, - тех же, о которых говорила Жанна 27.

Женщины носят мужские одежды не только на страницах ехemplа или театральных подмостках. Жаклин, графиня д'Эно, воспользовалась мужской одеждой, чтобы, как рассказывает Монстреле, бежать из бургундского плена 28. Похожий случай произошел в жизни английской визионерки Маргери Кемпе. Особое место в этом ряду занимает Жанна де Монфор, супруга герцога Бретани Иоанна, соперника Карла Блуаского. Она возглавила борьбу своей партии за герцогскую корону, после того как ее муж оказался в плену, одержала победу над французской армией под стенами Энбонна и приняла участие, по крайней мере, еще в одном сражении 15 августа 1342 г.29 Монфоры в результате завладели Бретанью, присоединение которой к Франции было отложено на полтора столетия. Внуки славной графини де Монфор, герцог Иоанн VI и Артур де Ришмон, опальный коннетабль Карла VII, испытывали явный интерес к Орлеанской Деве 30.

Подводя итоги, мы ясно видим: мужская одежда Жанны д'Арк была фактом, заслужившим устойчивое внимание более чем ограниченного круга людей. Даже среди клириков, относившихся к ней в большинстве своем скептически, (если не враждебно) и даже в стане ее противников не все осуждали ее за выбор костюма 31.

По этой причине нам представляется, что обвинение в "ношении непотребного костюма", растиражированное в письмах Бедфорда от 8 и 28 июня, доселе едва упомянутое в тексте отречения Жанны 24 мая 1431 г. и вовсе отсутствующее в окончательном приговоре (siс!), должно было поразить современников 32. «Многие говорили и утверждали, — сообщает "Хроника Турнэ", - что из-за зависти французских полководцев и расположения некоторых членов королевского совета к Филиппу, герцогу Бургундскому, и мессиру Жану Люксембургскому стало возможным сжечь названную Деву в Руане без всякой иной причины и вины, кроме той, что во время всех ее побед она носила непотребное платье». Таким же видит повод для осуждения Жанны д'Арк и автор цитированной нами пикардийской "Книги о предательствах, совершенных Францией по отношению к Бургундии"33. Миряне, далекие от высоких богословских понятий о формальных отличиях божественных видений и голосов от дьявольских наваждений 34, не вполне осознавали, за что Дева была отправлена на костер. Тогда им, судя по проповеди Жанна Граверана в изложении "парижского горожанина", в качестве главной улики против Жанны была преподнесена мужская одежда 35. После чего недоумение только возросло — выходит, за ношение камзола и шосс любую женщину ныне можно осудить на сожжение. Кто-то просто удивился, а кто-то укрепился во мнении: костюм только предлог для мести англичан, пообещавших сжечь девушку еще весной 1429 г. Так или иначе, интерес современников к мужскому платью Орлеанской Девы, едва заметный в начале ее пути, был сильно подогрет пламенем руанского костра.

Возвращаясь к внутренним мотивам, побудившим Жанну надеть мужской костюм, можно предположить, что ее мнение совпадало с тем, что думали до суда над ней ее современники-миряне 36. Она не могла понять настойчивости судей, изо дня в день мучивших ее вопросами об ее одежде, она не знала, что ей следует отвечать. Заметим, Жанна не столь уж упорствовала в отказе от женского платья. Спрошенная о том, пошла бы она к мессе в женской одежде, 15 марта она попросила себе длинное платье горожанки. Через день, 17 марта, когда девушке повторно задали этот вопрос, она вдруг ушла от прямого ответа и, словно предчувствуя развязку процесса, сказала: "Если будет угодно Господу, и меня поведут на казнь, и станут раздевать, я попрошу господ судей оставить мне женскую рубашку и головной убор". "Ты говоришь, что носишь твое одеяние по воле Божьей, так почему же ты просишь перед смертью женскую рубашку?" - не унимался мэтр Жан де ла Фонтэн, рассчитывая и здесь поймать подсудимую в ловушку. "Мне достаточно, чтобы она была длинной", — только и смогла проронить в ответЖанна 37. Мужской костюм был для девушки средством, помогавшимоставаться собой в походах и темницах, сохраняя природную стыдливость, — таким же, как длинная рубашка, в которой она предстала наэшафоте перед тысячами глаз. Однако чем дальше, тем больше костюм становился своего рода вызовом, брошенным трибуналу. 24 мартаобвиняемая говорит: "Дайте мне женское платье, чтобы я могла вернуться в дом моей матери, и я возьму его"38. И тут же признается,что, оказавшись за стенами тюрьмы, она получит совет ее голосов*,что ей делать дальше. На следующий день она отказывается от предложения надеть женское платье, чтобы пойти к мессе 39. Высшая точка