Система национальных интересов России на Кавказе

К.Б. Чемхильгов

Национальные интересы Российской Федерации на Кавказе являются предметом острых дискуссий как в научно-исследовательской литературе, так и в многообразной политической публицистике. Вместе с тем, как правило, дальше самих дискуссий данный предмет не развивается.

В основном тональность всех дискуссий имеет ярко выраженный полярный характер. На одном полюсе концентрируются точки зрения, в соответствии с которыми Российская Федерация ни в коей мере не желает допустить усиления чьего-либо влияния на Кавказе, кроме своего собственного. На другом полюсе оживленно формируются различные системы аргументов, в соответствии с которыми ситуация представляется таким образом, что Россия не в состоянии ни сегодня, ни в ближайшей перспективе играть решающую роль на Кавказе, поэтому обосновывается необходимость участия в «общекавказском процессе» других более влиятельных игроков (в первую очередь США и Западной Европы).

Между отмеченными полярными точками зрения есть и другие позиции. Авторы этих позиций склонны ставить характер решений России по кавказским вопросам в прямую зависимость от готовности России продвигаться по пути демократии. В частности, некоторые «специалисты по России» стараются убедить Президента США Д.Буша в том, что «…именно готовность руководства России уйти с Северного Кавказа, никогда не бывшего (как они считают – К.Ч.) ее органичной частью, должна рассматриваться мировым сообществом в качестве главного доказательства его разрыва с порочной имперской традицией»1 .

Обвинения в наш адрес относительно приверженности имперской традиции хорошо знакомы. Логика сторонников подобных позиций весьма прозрачна: все должны отказаться от имперской приверженности, потому что в мире сегодня есть лишь одна империя – США. Один из идеологов американского господства в мире З.Бжезинский старается оправдать имперскую приверженность самих США. Он отмечает, что хотя американское превосходство в международном масштабе неизбежно вызывает представление о сходстве с прежними имперскими системами, расхождения все же более существенны2 . Стремление США к доминированию, по мнению названного автора, выходит за пределы вопроса о территориальных границах. Американская мощь проявляется через глобальную систему явно американского покроя, отражающую внутренний американский опыт. Центральное место в этом внутреннем опыте, как отмечает З.Бжезинский, занимает плюралистический характер как американского общества, так и его политической системы3 .

Думается, что в определенном смысле З.Бжезинский прав. Прав он именно в том, что различие американской имперской приверженности с имперскими приверженностями других государств состоит не в сущности, а в форме осуществления империалистической экспансии. Действительно, вопрос о территориальных границах сегодня поднимается редко. Но заслуга в этом принадлежит не американской экспансии. Дело в том, что территориальные границы государств обрели условный, часто весьма формальный характер. У нас не отбирают (пока! – К.Ч.) территорию. Однако нам навязывают «внутренний американский опыт», как бы мы не сопротивлялись этому. А если мы начинаем сопротивляться активно, нас сразу обвиняют в том, что мы по-прежнему склонны к имперской приверженности.

Здесь представляется важным и необходимым отметить то, что если мы не будем управлять своими национальными интересами, то очень скоро нами будут управлять в целях реализации национальных интересов других.

Думается, что сказанное подтверждает позицию тех отечественных исследователей и политиков, которые считают, что Россия не только должна осознать и сформировать свои национальные интересы, но и активно их защищать на всех уровнях взаимоотношений между государствами.

Кавказ имеет для России важнейшее геостратегическое значение, а формирование и реализация политической стратегии защиты национальных интересов России в этом регионе является важной проблемой, решение которой будет способствовать успешному обеспечению национальной безопасности нашей страны. В этих целях представляется необходимой разработка вопроса о национальных интересах России на Кавказе.

В современной исследовательской литературе можно встретить определенные варианты решения этой задачи. В частности, авторами специальной группы Центра Европейских Политических Исследований (Брюссель) по результатам конференции, состоявшейся в конце 2000 г. в Институте Европы Российской академии наук, был разработан документ, получивший название «Пакт стабильности для Кавказа в теории и на практике – дополнительная записка»4. В этом документе имеет место попытка воспроизвести интересы России на Кавказе в том виде, в котором их видят западные эксперты.

Авторы «Пакта» не вышли на уровень формулирования самих национальных интересов России. Они лишь указывают десять причин, по которым, как им кажется, Россия могла бы быть заинтересована в реализации их программы стабилизации Кавказа. Эти причины следующие:

1. Привлечение ресурсов.

2. Стратегическая инфраструктура транспорта и связи.

3. Местные экономические связи между Северным и Южным Кавказом.

4. Развитие туризма на Черноморском побережье и на Кавказе.

5. Правоохранительная деятельность для борьбы с трансграничной преступностью.

6. Военная безопасность.

7. Интересы в энергетическом секторе.

8. Развитие кавказских политических и социальных моделей.

9. Репутация во внешних сношениях.

10. Преимущества изменяемой геометрии5.

Рассмотрим подробнее те причины, которые, по нашему мнению, являются наиболее важными.

Когда речь идет о привлечении ресурсов, то здесь авторами «Пакта» имеется в виду то обстоятельство, что и юг России, и Северный Кавказ, и государства Южного Кавказа нуждаются в потоке инвестиций и создании рабочих мест. Россия, по мнению авторов рассматриваемого документа, должна быть заинтересована в разработке стратегической концепции сотрудничества с ЕС, а также с США по укреплению стабильности на Кавказе. Это, как считают авторы «Пакта», позволит накапливать государствам региона пакеты инвестиционных ресурсов из государственных и частных источников, необходимых для развития и укрепления стабильности.

Что касается стратегической инфраструктуры транспорта и связи, то здесь, по мнению авторов «Пакта», необходимо иметь в виду, что в настоящее время проводится реконструкция системы транспортных путей и линий связи в направлении восток-запад вдоль Шелкового пути, при этом существуют далеко идущие планы интегрировать в эту систему центрально-азиатские, транскавказские и черноморские коридоры. Эти проекты получили поддержку Европейского Союза и международных финансовых организаций, к примеру, в рамках проекта ТРАСЕКА. Авторы «Пакта» отмечают, что уже согласованы серьезные инвестиции, которые появятся, как только будет найдено решение региональных конфликтов. Авторы рассматриваемого документа отмечают, что в 1999 г. Россия выступила за объединение коммуникационной оси, идущей с севера на юг, «с осью, соединяющей Северный Кавказ и юг России, а также осью восток-запад»6 . Здесь представляется необходимым отметить некорректность авторов «Пакта», состоящую в том, что они произвольно трактуют понятие «юг России». С точки зрения федеративного устройства России, ее югом является собственно Северный Кавказ. Позиция авторов рассматриваемого документа позволяет усомниться в том, относят ли они Северный Кавказ к территориальному пространству Российской Федерации.

В целом представляется необходимым сказать, что выдвигаемые авторами «Пакта» причины, по которым Россия должна быть заинтересована в самом данном «Пакте», не всегда точно и адекватно отражают сложившееся положение вещей в Кавказском геополитическом регионе. Сторонники «Пакта» пытаются оценивать интересы России, однако они делают это не с точки зрения самой России, а с точки зрения того, как эти интересы понимаются в Европе и в мире в целом. Вместе с тем, доводы авторов обладают потенциалом здравого смысла и к ним, несомненно, стоит прислушаться.

Автором данной работы осуществлена попытка систематизации национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе. Методологическими основаниями решения поставленной задачи служат следующие посылки.

Во-первых, для систематизации национальных интересов России используются общие геополитические константы. Под ними понимаются устойчивые геополитические характеристики исследуемого территориального пространства, которые определяют его геополитические особенности и геостратегическую значимость. Важнейшими геополитическими константами, характеризующими Кавказ как геополитический регион, являются следующие:

- Кавказ представляет собой геополитический регион, влияние в котором позволяет определенному государству (или союзу государств) деструктурировать Хартленд Евразийского континента;

- географические условия, в рамках которых происходило становление и развитие государственных образований на Кавказе и которые оказали определяющее воздействие на формирование политической культуры, национальных традиций, национально-психологических особенностей, конфессионального мировосприятия кавказских народов, существенно затрудняют решение задачи консолидации последних;

- обеспечение влияния в Кавказском регионе для России является ключевой геостратегической задачей, решение которой позволит ей сформировать мощный геостратегический потенциал, без которого Россия снова стать великой державой вряд ли сможет.

В соответствии с этим предлагается выделять четыре уровня национальных интересов:

- глобальный геополитический уровень;

- региональный геополитический уровень;

- субрегиональный геополитический уровень;

- локальный внутригосударственный уровень.

Данный методологический подход представляется наиболее адекватным в плане формирования основ политической стратегии защиты национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе.

Во-вторых, систематизация национальных интересов России в исследуемом регионе осуществляется с опорой на методологические принципы политического реализма. В соответствии с этими принципами государство рассматривается как «разумное действующее лицо на мировой арене», государственные деятели – как политические субъекты, «думающие и действующие в категориях интереса, обеспеченного силой»7 , а международная политика – как борьба за влияние. Вне этой позиции трудно вообще вести речь о национальных интересах, поскольку последние утрачивают объективность своего основания.

Отходя от позиции политического реализма, мы можем говорить лишь об интересах групп давления, политических партий и т.д. Так, к примеру, с точки зрения крупных нефтяных компаний, постоянное увеличение объемов добычи и продажи нефти за рубеж является одним из основных интересов России. Так ли это на самом деле? Ведь за прошедшее десятилетие, от того, что этот «интерес» стремились реализовать при любых обстоятельствах, народ в стране не стал жить богаче. Обогатилась лишь небольшая группа людей, захватившая «рычаги управления» нефтедобычей и нефтепродажей. Поэтому, как представляется, есть лишь единственная возможность более объективно представить национальные интересы России. Такую возможность позволяет реализовать опора на принципы политического реализма, в основе которых собственно и лежит идея национального интереса. Рассматривая интересы с точки зрения государства, необходимости укрепления его влияния на мировой арене, мы в определенной степени можем оставаться на позициях объективности.

Наконец, третье замечание, которое представляется необходимым сделать. Поскольку речь идет о системе национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе, постольку систематизация самих интересов базируется на реализации системного подхода к решению этой задачи.

Учитывая сказанное, под системой национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе понимается структурно упорядоченная совокупность национальных интересов Российской Федерации в указанном регионе, иерархизированная в соответствии с их геополитической значимостью таким образом, что интегративность полученного системного образования реализуется через функциональную необходимость обеспечения каждого интереса и их общую геополитическую достаточность для закрепления определенного статуса государства на мировой арене.

Задача систематизации национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе решается с учетом одного важного допущения. Суть его состоит в том, что систематизации подлежат национальные интересы стратегического масштаба и характера. Эти интересы имеют предельную степень обобщения, которая в то же время может быть и достаточной для планирования и оценки стратегических действий на основе этих интересов.

Вполне понятно, что национальных интересов стратегического уровня не может быть много. Здесь важно, как представляется, выдержать именно стратегический уровень, ибо если этого не удастся достичь, то невозможно будет и осуществить стратегический подход к защите интересов России в Кавказском геополитическом регионе.

Общая концептуальная схема системного расположения национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе, реализуемая в данной работе, выглядит следующим образом (рис.1).

Локальный внутригосударственный уровень национальных интересов России является системообразующим элементом, который играет роль управляющего центра в системе национальных интересов России. Если изобразить структуру системы национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе с позиции определения центра и периферийных элементов, то мы получим следующую схему (рис.2).

Первый рисунок показывает общую стратегическую направленность реализации интересов России в Кавказском геополитическом регионе (от локального внутригосударственного уровня к глобальному геополитическому уровню). Иначе говоря, основой для реализации интересов субрегионального, регионального и глобального масштаба служит реализация интересов локального внутригосударственного масштаба. Вместе с тем, данный рисунок позволяет увидеть и диалектическую связь между отмеченными уровнями интересов. Существо этой связи состоит в том, что интересы локального внутригосударственного масштаба, являясь системообразующими, в то же время испытывают влияние со стороны интересов других групп. Таким образом, реализуется принцип системной организации интересов, а сама система национальных интересов России приобретает интегративный характер.

Второй рисунок позволяет проанализировать системный характер взаимодействия различных групп интересов России. С точки зрения системного функционирования и развития, все изменения накапливаются в периферийных элементах, затем передаются к элементам, находящимся ближе к центру и, в конечном счете, влияют на центральный элемент системы. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что сама система национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе не может быть застывшим системным образованием. От реализации интересов локального внутригосударственного уровня зависит возможность реализации интересов других уровней. Вместе с тем, в силу накопления изменений в окружающей среде, которые затрагивают интересы периферийных уровней, необходимо осуществлять корректировку интересов центрального системообразующего уровня.

Анализ конкретных интересов России на Кавказе целесообразно начать с центрального элемента системы интересов – локального внутригосударственного уровня. Эта группа интересов названа таким образом потому, что речь идет о внутригосударственных интересах, локализованных в рамках одного геополитического региона.

В качестве важнейшего стратегического интереса рассматриваемого уровня представляется необходимым выделить урегулирование внутренних конфликтов. Здесь имеются в виду два внутренних конфликта – конфликт в Чечне и Осетино-Ингушский конфликт. Второй отмеченный нами конфликт в настоящее время находится в замороженно-тлеющем состоянии. Вместе с тем, это не означает, что он исчерпан. Этот конфликт уже прошел в 1992 г. через кровопролитие, овладел сознанием людей молодых поколений, что, как считает отечественный исследователь П.В. Чернов, может служить критерием его «зрелости»8 . Данный конфликт во многом возник искусственным путем по причине непонимания центральными властями специфики северокавказских реалий.

Под внешне благовидным предлогом переселения ингушей на свою этническую родину (в Пригородный район Владикавказа) было принято решение о возвращении незаконно депортированных народов. Вместе с тем, земли, на которые должны были возвратиться ингуши, были давно уже заселены осетинами и представителями других этнических групп, включая русских, заново отстроены и обработаны. Соответствующая информация о скором возвращении ингушей была заранее доведена до осетинского населения, которое начало активную подготовку к противодействию переселению. Подобная ситуация, по мнению ряда отечественных исследователей, не могла не привести к кровопролитию9 .

Заключенные соглашения между Северной Осетией и Ингушетией дают определенные надежды на мирное решение данного конфликта. Однако, как представляется, недостаточно договориться в формальном плане. Нужно еще сделать все для того, чтобы повернуть вектор национально-этнического противостояния к мирному сосуществованию. Нужно уничтожить имеющий место заряд национальной неприязни, который сформировался в период открытого противостояния и продолжает оставаться и по сей день.

Чеченский конфликт продолжает свое функционирование в открытой форме. В силу этого он является сегодня своеобразным детонатором, который может привести к тому, что он может существенно расшириться. Наиболее опасный вариант такого расширения связан с возможностью включения в орбиту данного конфликта Республики Дагестан. В целом, как вполне правомерно отмечает отечественный политолог К.С. Гаджиев, роль чеченского конфликта определяется тем, что его значение выходит далеко за рамки сугубо внутрироссийских проблем10 . Чеченский конфликт, несмотря на то, что является внутренним для России конфликтом, конституционно позволяющим Российской Федерации действовать в интересах защиты ее конституционного строя и территориальной целостности, сразу стал предметом ожесточенных дискуссий в рамках различных международных организаций и форумов. Здесь просматривается линия двойного стандарта в оценке происходящих в мире конфликтных процессов, которую неукоснительно проводят в жизнь США. Когда Америке нужно расправиться с неугодным Вашингтону режимом, то эта акция маскируется любыми благовидными предлогами (от необходимости взять ответственность на себя за судьбы мира, до борьбы с «цивилизационным злом» - международным терроризмом). Когда же США не имеют открытого повода для такой расправы, они всячески поддерживают национальный и иной сепаратизм для того, чтобы обвинить правительства государств, защищающих их целостность во всех смертных грехах. Известный американский дипломат Г. Киссинджер, упрекая лидеров НАТО за непоследовательность оценки событий в Косово и в Чечне,