Древнегреческая женщина: идеальная двойственность

Коринф, где она росла в качестве невольницы своих похитителей. Но благодаря красоте и уму ей удалось понравиться богатому афинянину, который выкупил и дал ей свободу. По другим сведениям, Аспазия до прибытия в Афины никуда не выезжала из Милета, где вела жизнь куртизанки. Она старалась подражать Фаргелии, имевшей четырнадцать любовников, правителей города, и отдававшейся только самым знатным гражданам. Впрочем, говоря об Аспазии, большинство древних авторов никогда не называют других мужчин, кроме Перикла и Лизикла.

Аспазия была красива. Нигде не сохранилось описание ее внешности, но сохранился бюст, на котором значится ее имя. Скульптор запечатлел молодую женщину в наброшенном на голову плаще, в знак того, что это матрона. В этом прекрасном лице нет ничего мистического, оно трогает глубоко человечным выражением сдержанной радости и ничем не нарушаемой безмятежностью [51. с. 112]

Когда Аспазия появилась в Афинах, точно сказать невозможно. Можно только предположить, что это произошло на двадцать первом году ее жизни. Она покинула родину и переселилась в Афины. Здесь она застала много противоречивых и отсталых обычаев и сразу начала против них решительную борьбу. Главным образом это касалось женского вопроса – проблемы эмансипации женщин. Многие затворницы – законные супруги – хотели познакомиться с Аспазией. Самые решительные посещали собрания Аспазии.

Главной темой разговоров был брак. «Милетская гетера» [47. с. 91] находила возмутительным условия современного ей брака. «Каждая женщина, - внушала она, должна быть свободной в выборе мужа, а не выходить за назначенного ей родителями или опекунами; муж обязан воспитывать свою жену и разрешать ей высказывать свои мысли» [24. с. 128]. Мужчины не разделяли смелых взглядов Аспазии, но их жены были в восторге и внимали гетере, словно оракулу.

Аспазия увлекалась красноречием, и даже выдающиеся афинские мудрецы приходили к ней, чтобы послушать ее выступление. Занималась Аспазия и философией. Ее беседы и лекции были очень популярны и имели большой резонанс. Своими знаниями она поражала мудрецов–философов. Сам знаменитый Сократ завидовал ее умению спорить и с удовольствием слушал ее. Он первым объявил себя учеником этой гениальной женщины, которая была одинаково непревзойденной в искусстве любви и искусстве беседы. Судя по рассказам, ее речи в кругу друзей отличались образностью и высокой духовностью. Об отношении Сократа к Аспазии свидетельствует бронзовый барельеф из Помпеи, на котором она изображена рядом с этим философом, и он, как ученик, слушает ее. О том, что она говорит о любви, свидетельствует стоящий на заднем плане Эрос, который что-то записывает. Ее волнистые волосы покрыты платком. Этот мотив повторяется на гемме с женским портретом, хранящейся в Ватикане. В нижней части портрета имеется надпись «Аспазия» [47. с. 112] Сократ был так удивлен ее прекрасной внешностью, а еще более – богатым духовным миром, что решил познакомить ее с первым гражданином афинского государства – Периклом.

О Перикле Аспазия слышала давно, еще в Милете. Но знала она о нем то, что известно было всем: он был одним из десяти афинских вождей, или стратегов, и формально власть была не так уж велика, однако именно он решал многие важные вопросы, объявлял войны соседним государствам, заключал с ними союзы. Она знала также, что происходил Перикл из знатного рода Алкмеонидов [62. с. 32]

Аспазия встретила правителя Афин на улице, и, надо сказать, он ничем не поразил ее воображения. Перикл не был ни красивым, ни величественным, шел спокойным, ровным шагом и, отвечая на приветствия, поднимал вверх правую руку так, чтобы не нарушилась линия, обрисовывавшая складки его плаща [24.с. 118].

Перикл сдался на уговоры Сократа и посетил ее салон. Аспазия имела удовольствие принять у себя того, кого афиняне называли Олимпийцем. Перикл увлекся этой выдающейся женщиной и, как утверждают некоторые историки, женился на ней. С тех пор как в доме Перикла поселилась Аспазия, он, без преувеличения, стал центром культурной жизни Греции. Многие приходили сюда беседовать, спорить, обсуждать государственные и даже семейные дела. Частыми посетителями были философы Анаксагор, Сократ и Зенон, историк Геродот, скульптор Фидий, музыкант Дамон, а также другие поэты, художники и ораторы. Это был знаменитый кружок просветителей, духовной элиты тогдашних Афин, и возник он благодаря Аспазии. Одновременно она была преданным другом, советником и помощницей Перикла.

Молва говорила, что она не только учила красноречию теоретически, но и помогала Периклу сочинять речи. Исключительное положение Аспазии, величие дел Перикла и ее влияние на него делали ее мишенью для их политических противников. Она подвергалась клевете, насмешкам и поруганию. Ее сравнивали с Омфалой, околдовавшей Геракла, с Деянирой – женой Геракла. Говорят, Аспазия достигла такой известности и славы, что даже Кир – тот, который вел войну с персидским царем из-за престола, - назвал самую любимую свою наложницу, которая прежде носила имя «Мильто», Аспазией [24. с. 22].

Была ли она супругой Перикла? Одни подтверждают, другие отрицают возможность подобного брака. Известно, что любому афинскому гражданину разрешалось иметь любовницу–куртизанку, к какой национальности она бы не принадлежала, однако запрещалось жениться на чужеземке. Преступивших закон сурово карали: жена продавалась как наложница, муж, кроме уплаты огромного денежного штрафа, терял все свои гражданские права, а их дети признавались незаконными и лишались звания афинянина. В значительной мере сам Перикл был создателем таких шовинистских законов [24. с. 21] До знакомства с Аспазией он был яростным поборником «чистоты» брака. Любовь заставила его забыть обо всем. В первый раз он поставил под сомнение свои собственные принципы.

Афиняне придерживались тогда следующего принципа: «…куртизанки нужны для того, чтобы ублажать нашу плоть, гетеры – для наслаждения, а жены – для того, чтобы рожать нам законных детей» [49. с. 64] И вдруг все увидели воплощение большой, искренней любви, не предугаданной даже поэтами, которая сделала возможным слияние всех трех ипостасей в одной женщине. Как писал Ф. Арский: «для Сократа, Фидия и Анаксагора она была преданной, умной подругой, для Перикла – любовницей и женой, радостью его жизни, очарованием его домашнего очага и поверенной в его делах. Она знала тайну речей, разглаживающих морщины, любви, утешающей всякое горе, и ласки, опьяняющей ум» [24. с. 117].

Связь Перикла с Аспазией была предметом насмешек и оскорблений со стороны его политических врагов. В частности, они утверждали, что дом Перикла превратился в дом терпимости, наполненный куртизанками и даже замужними афинянками, которые своим развратом помогали мужьям в их политической карьере. Аспазию считали злым гением Перикла, вдохновительницей его неосторожной политики и самовластных поступков.

В 440 году до н.э. Милет и Самос не поделили между собой город Приен. Перикл предложил враждующим сторонам прислать в Афины своих делегатов, однако правители о. Самоса ответили отказом. Афиняне стали готовиться к войне. Говорят, что Аспазия сопровождала Перикла во время этой кампании с множеством куртизанок, которые зарабатывали большие деньги, ибо война продлилась девять месяцев, пока, наконец, Самос не сдался на милость победителю. Враги Перикла стали распространять слухи, что дело разрешилось бы мирно, если бы не вмешалась «милетская хищница с собачьими глазами, погубившая столько храбрых граждан и заставившая матерей проливать горючие слезы» [50. с. 251]. Аспазию обвинили в сводничестве, совращение свободных афинянок, которых она будто бы вызывала в дом Перикла для любовных утех хозяина. «Обвинения эти, выдвинутые постоянным противником Перикла, одноглазым комедиографом Гермиппом, были построены на песке. Они только показали, как клеветники использовали обстоятельства, чтобы нанести удар людям, которые когда-то разоблачали их же неблаговидные поступки» [47. с. 91].

Но суд есть суд, и дело Аспазии могло принять худой оборот. По греческим обычаем, женщинам нельзя было выступать в общественном месте. Стало быть, Аспазия не могла сама себя защитить, и эту функцию пришлось взять на себя потрясенному вероломством врагов Периклу. Во время разбирательства он использовал все свое красноречие, прося присяжных не наносить ему тяжкого удара осуждением жены. С трудом, со слезами на глазах ему удалось добиться ее оправдания. «Он бы не пролил столько слез, - говорил Эсхил, - если бы речь шла о его собственной жизни» [12. с. 249].

Остались свидетельства о том, что судьи потеряли дар речи. Они привыкли к слезам и даже сердились, если кто-нибудь, пренебрегал этим смягчающим сердца средством, но никто из них не ожидал, что увидят перед собой плачущего Перикла, этого шестидесятилетнего государственного мужа, человека редкой выдержки, всегда невозмутимого и бесстрастного. Обвиняемая была оправдана [50. с. 249].

В 431 год до нашей эры разгорелась Пелопонесская война между Спартой и Афинами. Войну ждали давно, но теперь, когда она разразилась, стали искать виновных. Гнев недовольных обрушился на Перикла. Женщины говорили, что война затеяна им в угоду Аспазии. Повторял эти вымыслы даже Аристофан, не любивший ни Перикла, ни его жену. В комедии «Ахарняне» Аристофан говорит прямо о причине войны. Афинские юноши похитили из Мегары гетеру, а мегаряне отомстили за это, увели двух девушек Аспазии, представляющейся в этом случае обыкновенною сводней. Чтобы отомстить за это оскорбление, Перикл и разжег войну. Сам поэт, конечно, не ожидал, что его рассказу поверят. Он воспользовался только ходячим представлением о том, будто Аспазия, по крайней мере, сначала, была обыкновенной гетерой [25. с. 22].


К спартанцам ненависти полон я.

По мне, пожалуй, Посион, Тенарский бог,

Пускай дома обрушит им на голову,

Мой виноградник врагами тоже вытоптан.

Но все-таки ведь здесь друзья присутствуют

Зачем одних спартанцев обвиняем мы?

Ведь среди нас речь не о целом городе,

Запомните, речь не о целом городе,

Людишки есть негодные, беспутные…

Но вот в Мегарах после игр и выпивки

Симефу – девку молодежь похитила.

Тогда мегарцы горем распаленные,

Похитили двух девок у Аспазии.

И тут война всегреческая вспыхнула,

Три потаскушки были ей причиною.

И вот Перикл, как Олимпиец, молния

И громы мечет, потрясая Грецию.

Его законы, словно песня пьяная:

«На рынке, в поле, на земле и на море

Мегарцам находиться запрещается».

Тогда мегарцы, натерпевшись голода,

Спартанцев просят отменить решение

Что из-за девок приняли афиняне.

А нас просили часто – мы не сжалились.

Тут началось бряцание оружием…[3. с. 56]


По мнению Г.И. Гусейнова, Аристофан был уверен, что: «…хоть в одном Пелопонесская война напоминает Троянскую: обе развязаны из-за женщин. Там три богини, поссорившиеся из-за яблока и Елена, похищенная Парисом, а рядом – три проститутки и содержательница притона» [39. с. 241].

Кровопролитная война еще продолжалась, когда на Афины обрушилось новое несчастье, - чума, угрожавшая уничтожить весь город. Ряды друзей Перикла и Аспазии заметно поредели. Вслед за сестрой Перикла чума унесла в могилу двоих его сыновей от первого брака. Аспазия в трудную минуту была рядом. Потом наступила очередь самого Перикла, несмотря на героические усилия его жены уберечь любимого мужа от гибели. Он умер на 65 году жизни, осенью 429 г. до н.э., став последней жертвой уже угасающей эпидемии.

Что сталось с Аспазией после смерти ее мужа? Существуют сведения, сто Аспазия связала свою судьбу с человеком, которого считали будущим вождем демократов. Звали его Лизикл. Он происходил из низов и был, в общем, ничтожным человеком [47. с. 91]. Считалось, будто бы он достиг большого влияния благодаря браку с Аспазией и позже стал полководцем. Но сравнивать его с Периклом невозможно. И все же, если этот поступок Аспазии действительно имел место, то его можно понять. Скорее всего, здесь было две причины. Во-первых, она осталась одна в городе, где в условиях жестоких лет войны все труднее становилось жить, особенно иностранке, к которой многие испытывали недоверие и даже ненависть. Кроме того, у нее остался сын Перикл, которому в год смерти Перикла-отца было только восемнадцать лет. Он нуждался еще в мужской поддержке и сильном покровителе. Второй причиной, видимо, было отчаяние одиночества после потери дорогого человека. «Умолкли ее умные речи, нигде не слышен был ее ласковый голос, никто, и ничто не интересовало ее больше. Жизнь для нее была кончена», - писал А. Федосик. [47. с. 93].

С Лизиклом Аспазия прожила всего полтора года, после чего он пал в сражении. Овдовев вторично и оставшись с маленьким сыном от второго брака, она вместе с ребенком удалилась из Афин и умерла в неизвестности.

Таким образом, женщины с подобными склонностями и талантами, стремлениями и складом ума и характера, как у Аспазии, осознавали социальную несправедливость. Мыслящие совсем неординарно, они начинали вести другой образ жизни и получали социальный статус, почти приравнивающий их к мужчинам. Впрочем, женщины, добившиеся исключительного положения в обществе, страдали так же, как и благочестивые гречанки, а может и более.

Стоило только потерять своего покровителя, и гетера сразу попадала в социальные рамки, созданные для древнегреческой женщины вообще на протяжении веков. Положение ее было еще более невыносимо из-за того, что некогда посмела выйти из повиновения, и теперь, не защищенная никем, она должна терпеть многочисленные упреки, как бы расплачиваясь за одну только попытку жить по воле своего сердца.

Заключение


Подробно изучив положение женщины в древнегреческом обществе, мы пришли к следующим выводам.

При выявлении особенностей жизни гречанок, а также правил, которым было подчинено их существование, необходимо помнить, о том, что регламентация исходила от власти мужчин, которая заповедана и освещена богами, поэтому считалась непререкаемой. Установленный богами, «отцами» такой образ жизни принимался древнегреческой женщиной как должное. Те, кто отвечали за воспитание девочек, действовали в рамках культурных древнегреческих представлений о различиях между полами и развитии личности. Становясь хранительницей очага, девушка добровольно, почти бессознательно, как и мать ее, и её бабки становилась зависимой от мужчины, господина, ослушаться которого ей не приходило в голову. Степень забитости, униженности или свободы в семье женщины зависела, видимо, от ее личностных качеств и особенностей. Но наличие достаточно строгих правил, регламентирующих ее жизнь − норма в древнегреческом полисе.

В «Истории» Фукидид приводит речь Перикла, где есть такие строки: «Наивысшей похвалой для вас будет, если вы не потеряете присущей вам женственной природы как супруги и гражданки, и та женщина заслуживает величайшего уважения, о которой меньше всего говорят среди мужчин, в порицание или в похвалу». [19. c. 309]

Афинское общество по сути своей − традиционное общество. Патриархальный уклад подразумевал непререкаемую власть отца, мужа. Несмотря на это женщина-гражданка, так же как и мужчина, имела и пользовалась своими правами, прямо или косвенно участвовала в общественной жизни, социальных и даже исторических событиях. Иллюстрации глубоких патриотических переживаний и даже самопожертвования мы находим в произведениях художественной литературы. Есть свидетельства влияния женщины на политическую обстановку в стране через мужчину − полководца, политика. Интересно признание Фемистокла (VI−V вв. до н.э.): «Грецией во всем командуют Афины, Афинами − я, мною − жена, а ею − сынишка» [цит. по: 41. с. 356].

Рассмотрев условия заключения брака и положение женщины в семье, мы пришли к выводу о её зависимости и в этом вопросе от мужчины. Отец выбирал своей дочери будущего мужа, определял ей состояние, дальнейшей жизнью теперь уже замужней женщины распоряжается муж; правила, регламентирующие эту сферу человеческой жизни, являлись нормой.

Несколько иначе складывались внебрачные отношения мужчины и женщины. Никакими правилами, ни даже «неписанными», этот род взаимоотношений не ограничивался. В ходе исследования этой сферы жизни, перед нами возник истинный портрет древнегреческой женщины, ее чувства, ее натура, ее стремления и желания. Гречанки, как и современные женщины, наделены вероломством, проявляющемся в женском характере, когда требуется достичь своей цели − завоевать мужчину. Мы видим самоотверженную любовницу, готовую пожертвовать ради возлюбленного жизнью своих земляков. Часто, по свидетельству исследователей, такого рода отношения заканчивались трагически: оказавшись в тупике, в ловушке своих чувств, женщина заканчивала жизнь самоубийством. Нередко такие глубокие чувства вызывали у свидетелей удивление и даже своего рода почтение. Почтение вызывала неординарность способов проявления чувств, поступков, сам факт неподчинения никаким правилам; почтение заставляло древнегреческих поэтов избирать подобные образы и их судьбы прототипами для своих художественных произведений.

Изучив биографии исключительных женщин Греции, которые пользовались свободой наравне с мужчинами, которые могли влиять на ход политических событий, которых любили, перед которыми преклонялись, которые смогли сказать новое слово в поэзии, музыке и других видах искусства, мы приходим к выводу, который нельзя назвать новым или оригинальным: из всякого правила есть исключения. Всегда, в любые времена, в любом обществе рождаются личности, которые не вписываются в систему, которые не могут жить по сложившимся законам. Такие личности, как правило, оставляют ценный вклад в различных сферах человеческой деятельности, они остаются на страницах истории, о них пишут, о них говорят, их опыт используют иные поколения. Деятельность таких женщин, как Сапфо и Аспазия до сих пор изучают. Мало того, эти женщины-личности вдохновляют художников, скульпторов, писателей на создание произведений искусства.

При анализе литературных произведений древнегреческих поэтов, становится понятно, что художественные образы женщин-патриоток, женщин-матерей, женщин-любовниц не могли появиться в воображении художников без наличия прототипов. Даже памятуя о наличии авторского вымысла, мы делаем вывод о реальном существовании таких женщин. Трудно представить, что образ Лисистраты, добивающейся мира любыми путями, − вымысел в чистом виде. Для древнегреческого поэта изображение мира и человека в нем − это мужские и женские образы в совокупности, во взаимном дополнении, в гармонии.

Современные приверженцы феминизма сочувственно, а некоторых случаях, с негодованием относятся к бесправному положению древнегреческой женщины, постулируя несправедливость такого отношения к ней со стороны мужчины. Опираясь на литературные сюжеты, феминистки говорят о необъективности поэтов, по преимуществу мужчин, изображавших приниженность и отсутствие всяческих прав [37]. Создается ощущение, будто литературные произведения древних греков с описанием женщин-патриоток, женщин, живших свободно, авторы, разделяющие радикальные взгляды на положение женщины в античности, не знают, или не хотят знать. Таким образом, эта крайняя точка зрения субъективна, также страдает необъективностью и неисторичностью, так как в ходе анализа не учитываются традиции древнегреческого полиса.

Список источников и литературы


Источники

1. Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. – М.: Литература, 1998. – 718 с.

Аристофан. Лисистрата. //Аристофан. Комедии. - В 2-х т. / Пер. с древнегреч., коммен. В.Ярхо. – Т. 1. - М.: Искусство, 1983. – с. 235-321.

Аристофан. Ахарняне. // Аристофан. Комедии. - В 2-х т. / Пер. с древнегреч., коммен. В.Ярхо. – Т. 1. - М.: Искусство, 1983. – с. 5-73.

Алкей. К Сапфо. //Античная лирика. / Сост. С.Апт, Ю.Шульц. - М.: Худ.лит-ра,1968. – с. 36-54.

Гомер. Одиссея. // Мифы и легенды народов мира. / Сост. Н.Будур, И.Панкеев. - Т. 1. - М.: Олма-пресс, 2000. – с. 345-458.

Еврипид. Медея. // Античная драма. / Сост. С.Апт. - М.: Худ. лит-ра, 1970. – с. 231-287.

Еврипид. Ипполит. // Античная драма. / Сост. С.Апт. - М.: Худ. лит-ра, 1970. – с. 287-346.

Еврипид. Ифигения в Тавриде. // Еврипид. Трагедии. / Пер. И.Анненского, С.Апта. - Т. 1. - М.: Искусство, 1980. – с 473-549.

Еврипид. Алкеста. // Еврипид. Трагедии. / Пер. И.Аненнского, С.Апта. - Т. 1. - М.: Искусство, 1980. – с. 43-104.

Парфений. Об Эноне. // Парфений. О любовных страстях. / Пер. В.Н.Ярхо. – ВДИ. – 1992. - № 1. – С. 236-265.

Парфений. О Хилониде. О Писидике. О Полимеле. О Неэре. О Димете. Об Арганфоне. // Парфений. О любовных страстях. / Пер. В.Н.Ярхо. – ВДИ. – 1992. - № 2. − С. 238−265.

Плутарх. Солон. Перикл. Алквиад. // Плутарх. Избранные жизнеописания. / Сост. М. Томашевская, И.В.Медведев. - Т. 1. - М.: Правда, 1987. – с. 157 -388.

Платон. Сочинения. В 3-х т. / Пер. с древнегреч. Под общ. Ред. А. Ф. Лосева и В. Ф. Асмуса. - Т. 3. 4.1. Ред. В.Ф. Асмус. М.: Мысль, 1971. с. 91-622.

Платон. Сапфо. // Античная лирика. Сост. С.Апт, Ю.Шульц. - М.: Худ. лит-ра, 1968. – с. 197-198.

Пушкин А.С. Гречанке. // Пушкин А.С. Избранные сочинения. - В 2-х тт. / Вст. статья и примеч. Г.Макогоненко. – Т. 1. М.: Худ. лит., 1980. – с. 206 – 207.

Сапфо. К женщинам. // Античная лирика./ сост. С. Апт, Ю. Шульц. – М.: Худ. Лит-ра, 1968. – с. 60-61.

Софокл. Электра. // Греческая трагедия. / Сост. А.А Тахо-Годи. - М.: Гос. Изд-во Детской лит-ры Министерства Просвещения РСФСР, 1956. – с. 185 - 226.

Семонид Аморгский. Поэма о женщинах. // Античная лирика. / сост. С.Апт, Ю.Шульц. - М.: Худ. лит-ра, 1968. – с. 122 - 124.

Фукидид. История. // Пер. и примеч. Г.А.Стратановского. - М.: Ладомир,1981. – 731с.

Эсхил. Просительницы. // Эсхил. Трагедии. / Пер. Н. Подземской. - М.: Искусство, 1978. – с. 5- 48.

Эсхил. Персы. // Античная драма. / Сост.С.Апт, Ю.Шульц. - М.: Худ. лит-ра, 1970. – с. 58 - 76.

Эсхил. Орестея. / Пер. С. Апт. - М.: Гос. Изд-во худ. лит-ры, 1958. -173 с.

Исследования

Андреев Ю.В. Спартанская гинекократия. // Женщина в античном мире. - М.: Наука, 1995. – с. 44 - 62.

Арский Ф. Перикл. - М.: Молодая гвардия, 1971. – 224 с.

Апт С. Вступительная статья. // Античная драма. - М.: Худ. лит-ра, 1970. – с. 5 - 34.

Анпеткова-Шарова Г.П. Чекалова Е.И. Античная литература. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1980. – 220 с.

Ахметова Л.С. Женщины в античности. // Доступно из URL: www.C: Documents and Srttings. [дата обращения 19.09.2005].

Бояджиев Г. От Софокла до Брехта за 40 театральных вечеров. - М.: Просвещение, 1988. – 352 с.

Боннар А. Греческая цивилизация. / Пер. с фр. О.В. Волкова. - М.: Искусство, 1992. – 266 с.

Боннар А. Греческая цивилизация. - Т. 1. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1994. – 448 с.

Берве Г. Тираны Греции. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. – 640 с.

Блаватская Г.В. Послесловие. // Кравчук А. Перикл и Аспазия. - М.: Наука, 1991. – с. 254 - 259.

Блаватская Г.В. Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени. - М.: Наука, 1983. – 323 с.

Мода Древней Греции. // Доступно из URL: www.butik/mir-modi [дата обращения 15.03.2006.].

Винничук Л. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима. -М.: Высшая шк., 1988. – 495 с.

Велишский Ф. Быт и нравы древних греков и римлян. - М.: Эксмо-пресс, 2000. – 704 с.

Гарф М. Небольшой экскурс в историю. // Доступно из URL: httr:www.poxod./Literature [дата обращения 25. 03. 2006].

Гончарова Т.В. Еврипид. - М.: Молодая гвардия, 1984. – 271 с.

Гусейнов Г.И. Аристофан. - М.: Искусство, 1987. – 272 с.

Гиленсон Б.А. История античной литературы. – Т. 1: Древняя Греция. - М.: Наука, Флинта, 2001. – 414 с.

Герцберг Г.Ф. История Греции. / пер. с нем. А.В. Прахова. - СПб.: Изд. Н.Фену и К°, 1881. – 657 с.

Гиро П. Частная и общественная жизнь греков. - СПб.: Алетейя, 1995. – 468 с.

Демосфен. Речи. // Ораторы Греции: Пер. с древнегреч. / Сост. и науч. подгот. текстов М. Гаспарова; Вступ. Статья В. Боруховича; Коммент. И. Ковалевой и О. Левинской. − М.: Худ. лит., 1985. − с. 211−282.

Дюпуи Д. Е. Проституция в древности. - Кишинев.: logos, 1991. - 216 с.

Дмитреева Н. А. Краткая история искусств. - М.: Искусство, 1985. – 318 с.

Древняя Греция. История, быт, культура. Из книг современных учёных. / Сост. Л.С. Ильинская. - М.: Москов. Лицей, 2000. – 378 с.

Женщины-легенды. / сост., науч. ред. и автор. предис. А. Федосик. - Мн.: Беларусь, 1993. – 336 с.

Знаменитые греки и римляне: 35 биографий выдающихся деятелей Греции и Рима. / сост. М.Н. Ботвинник и М.Б. Рабинович. - СПб.: Эпоха, 1993. – 448 с.

История Греции со времени Пелопоннесской войны. // под ред. Н.Н. Шамонина и Д.М. Петрушевского. - Вып. № 1. - М.: Тип. Высоч. Утв. товарищества И.Д. Сытина, 1903. – 578 с.

Кравчук А. Перикл и Аспазия. / пер. с польск. - М.: Наука, 1991. -268 с.

Куманецкий К. История культуры Древней Греции и Рима. / пер. с польск. - М.: Высш.шк, 1990. – 351 с.

Кривошта Н.А. Демографические и психологические аспекты некоторых женских образов в греческой лирике и драматургии VII - V вв. до.н.э. // Женщины в античном мире. - М.: Наука, 1995.