История виноделия

общей массы затора, то есть первичного
сырься, был не страшен и не рассматривался как убыток или крайняя невыгода,
поскольку весь процесс производства был направлен на удовлетворение прихоти
хозяина и его потенциальных гостей, а не на получение прибыли, не на продажу
водки и не на превращение ее в рыночный товар. Правительства Петра I,
Елизаветы I и Екатерины II, давая и все время расширяя привилгнии дворянства
на домашнее винокурение, освобождая его от всякого контроля и налогообложения,
в то же время последовательно подчеркивали, что вся готовая продукция водки
должна непременно идти только на личные, домашние, семейные потребности
дворянства и ни в коем случае не быть предметом торговли. И дворянство давало
свое честное обещание монархам сохранять водку как чисто сословную привилегию
и не пытаться превратить ее в источник наживы. Именно в таких особых
общественных условиях крепостнической России водка как продукт достигла
наивысшего качества, приобрела чрезвычайно разнообразный ассортимент. (Имелось
свыше сотни различных марок водки, каждая из которых обладала своим особым,
часто едво уловимым, но тем не менее несомненным отличием.)
По своей чистоте водка, производимая в отдельных аристократических хозяйствах
русских магнатов - князей Шереметьевых, Куракиных, графов Румянцевых и
Разумовских, имела такой высокий стандарт качества, что не уступала знаменитым
французским коньякам. Вот почему Екатерина II не стеснялась преподносить такую
водку в подарок коронованным особам - Фридриху II Великому и Густаву III
Шведскому. Она также посылала ее как изысканный и экзотический напиток
Вольтеру, хорошо знавшему толк во французских винах, нисколько не опасаясь
стать жертвой его убийственного сарказма.
То есть, высокое качество производимой в дворянских хозяйствах русской
домашней водки завоевало ей уже в XVIII веке престиж, сделало ее напитком
"сливок общества", продуктом с высочайшей репутацией пищевой чистоты и
медицинской полезности.
Развитие капитализма в России в этом отношении было губительным для народа.
Жажда наживы способствовала появлению на русском рынке дешевых сортов
картофельной и свекольной водки, ставшей "народной" и продававшейся только
целыми ведрами на вынос. Это содействовало самому разнузданному пьянству.
Производство хорошей, чистой, высококачественной водки стало невыгодным для
капиталистов-частников, целиком ориентировавшихся на товарное производство
водки. Более того, русская ржаная водка стала систематически экспортироваться
в Германию во второй половине XIX века, в то время как на русском внутреннем
рынке в качестве массового продукта стала доминировать картофельная дешевая
водка. Вот почему доже царское правительство, осознав, что рынок и рыночные
отношения в России не способны регулировать качество товара, а лишь только
могут решать вопрос о том или ином насыщении страны определенной массой
товаров, пришло к выводу о необходимости введения в стране централизованного
производства и торговли водкой с постоянным строгим правительственным
контролем против всех возможных в этом деле злоупотребителей. Этим мотивом и
объяснилось введение водочной монополии в 1894 - 1902 годах. После Октябрьской
революции 1917 года эта политика строгого государственного контроля была
продолжена и велась последовательно вплоть до 1986 года. Все эти 70 лет
советские государственные спиртоводочные заводы, советская спиртоводочная и
лекеро-водочная промышленность пользовались технологическими разработками
таких членов Комиссии по введению водочной монополии в 1894 - 1902 годаз, как
Д.И. Менделеев, Н. Тавилдаров, Н.Д. Зелинский и др.
Монопольная государственная водка была в Советской России продуктом такого же
высокого качества, как и лучшие образцы водки на казенных предприятиях
дореволюционной России. В то же время те водочные фирмы, которые были основаны
в Европе и в США русскими эмигрантами не обладали ни технологическими
разработками Менделеева, ни оригинальным оборудованием, рассчитанным
специально на выработку водки. Они основывали свою деятельность на типичной
западноевропейской и американской дистилляционной аппаратуре и, следовательно,
выпускали хорошо дистиллированный, удобно и красиво расфасованный, но лишенный
типичных примет, качеств и свойств русской водки. Иными словами, это были не
водки, а псевдоводки, ибо они и по свему сырью, и по технологии, и даже по
такому дешевому компоненту как вода, резко отличались от русской водки. Как
извесно, даже прекрасная по качеству финская водка "Финляндия", целиком
использующая ржаное зерно и ржаной солод, тем не менее по вкусу резко разнится
от русской московской водки. Это объясняется тем, что в финской водке
используется так называемая вазаская пожь, зерно которой не обладает
характерным "ржаным" вкусом русского жита.
Добавьте к вазаской ржи процесс дистилляции и отсутствие русской речной воды и
вы поймете, почему финская водка при всех ее высоких данных все же отличается
от русской московской. Таким образом, чисто биологические и чисто
географические причины не дают возможности воспроизвести русскую водку где-то
за пределами России, ибо воспроизвести можно и оборудование, и технологическую
схему, но невозможно искусственно создать мягкую воду русских лесных речек или
непредсказуемый климат России, на полях которой колосится настоящее русское
жито. Вот почему "только водка из России есть настоящая русская водка".