Создание мифа о матриархате

Стелла Джоргуди

Обширная высохшая земля, каждый год затопляемая потоками великой реки; сильный, бурный прилив, пронизывающий тьму земли и ее таинственные недра; богатый мир растений, изобилие болотистой растительности, рождаемой от союза Воды и Почвы, от брака Египетской земли и Нила. Это — тот впечатляющий, если не всепоглощающий, образ, который вдохновил швейцарского юриста Якова Бахофена (1815-1887 гг.).

Бахофен был филологом-энтузиастом, задавшимся целью создать теорию происхождения естественной жизни. Он хотел проинтерпретировать миф, найти понимание, самую суть той далекой эпохи, в которую мир управлялся, по его мнению, Mutterrecht — материнским правом, а основной властью (cratos) была власть женщин — словом, постигнуть суть «гинократии» (это немецкое слово — «Gynaikokratie» образовано от греческого «gyne», женщина, и «kratos», власть). Постижению этой потерянной во мраке времен, ранней эпохи человечества Бахофен отдался со всем рвением и усердием, на какое был способен. Он описал и проанализировал эту эпоху в своем фундаментальном труде «Матриархат», опубликованном в 1861 г. в Базеле, с подзаголовком «Исследование религиозной и юридической природы гинократии древнего мира».

То, что теоретическая система, созданная Бахофеном, покоится в основном на анализе истории Египта, является следствием того, что главным его источником был трактат Плутарха «Исида и Осирис», написанный под сильным влиянием платонизма около 120 г. Рассказ Плутарха о египетском мифе, в совокупности с образом египетских земель, периодически затопляемых и осушаемых Нилом, составили основу того сценария, который Бахофен приспособил и интерпретировал таким образом, чтобы он соответствовал его собственному предвзятому мнению.1

Общий сценарий

Теоретическая система Бахофена основана на двух взаимосвязанных, и вместе с тем, глубоко антагонистских, началах: женском, которое в Египте олицетворялось с богиней Исидой, верховной «Матерью», плодородной Землей, и мужском, воплотившемся в Осирисе, брате и муже Исиды, который отождествлялся с Нилом, мужской и оплодотворяющей силой вод.

Одно из этих двух жизненных начал — «женское» — по Бахофену, формировало материальное «вместилище», «пассивную материю» рождения, универсальную воспитательницу, чистый «теллурический» элемент. Другое начало — «оплодотворяющая мужественность» — составляло активную, «увлажняющую» энергию, семя, которое порождает нематериальный телесный элемент, выражающий чистую духовность. Весь «Матриархат» Бахофена — это захватывающий, пылкий рассказ о конфликте между этими двумя великими силами, которые управляют всей человеческой жизнью, В начале истории Исида доминировала над Осирисом. Это Мать навязала свой естественный закон и свой культ; это материнская грудь окружила, крепко схватила и держала «производящую влагу» в подчиненном положении.2 Поэтому вполне естественно было представить Египет в качестве некоего прототипа, модели «гинократии», в сравнении с которой могут быть оценены нравы иных народов.) Модель эта, примененная к Египту, оказалась довольно живучей: спустя более чем сорок лет после выхода в свет «Матриархата» «Французская группа феминистских исследований» решилась охарактеризовать Египет как «непоколебимый источник и последнее прибежище матриархата».4

Несмотря на то, что «матриархат» (буквально — власть матери), по общему убеждению, считается великим открытием Бахофена (сравнимым с открытием Колумбом Америки 5), сам этот термин не фигурирует в его книге. Бахофен использовал понятия «материнский закон» и «гинократия». зачастую в одном ряду друг с другом, не проводя каких-либо определенных различий между ними.6 Тем не менее, очевидно, что у него эти два понятия соотносились с рядом социальных и юридических фактов, проявляющихся в двух весьма запутанных и сложных характеристиках: верховенство женщин над мужчинами в семье и в обществе; и признание родства исключительно по материнской линии, или, говоря языком антропологии, матрилинейная генеалогия (значившая, что по закону лишь дочь может наследовать собственность). Понятие матриархата, изобретенное в XIX в. по аналогии с патриархатом. обладало тем преимуществом, что включило в себя обе эти характерные черты. Именно поэтому термин этот прижился — как среди почитателей Бахофена, так и среди его недругов.

Теория матриархата

В чем же суть теория матриархата Бахофена? Каковы ее принципы и законы? Ответить на эти вопросы не так-то просто. И не только потому, что сама работа весьма объемна, но и потому, что некоторые специалисты рассматривают ее как некий «мистический» текст, местами поэтический, местами научный, «неприступный»,7 трудный для чтения. Действительно, книга полна противоречий, повторов и отступлений.8 Подобно «Происхождению видов» Дарвина и «Капиталу» Маркса, «Матриархат» в большей степени прославляется, нежели читается.9

Не углубляясь в «романтическую прозу» Бахофена, попробуем вычленить главный контур его схемы, чья цель состоит не просто в том, чтобы привести какие-либо исторические факты, а в том, чтобы объяснить происхождение, развитие и конец всего».10 Итак, и отдельные индивиды, и все народы являются органическими системами. Для того, чтобы «прорасти» и достичь зрелости, они нуждаются в твердой «направляющей» руке, которая может быть лишь рукой Матери. Происхождение человечества находится под эгидой одной верховной силы — Женщины, или (скорее) Материнского тела, которое дает жизнь подобно подлинной Матери — Земле.11 Эпоха торжествующего материнства — это время, в котором главенствующее положение занимала «материя» и «физические законы» существования. Со времен Платона и Аристотеля, говорит Бахофен, женщина отождествлялась с hyle, или грубой материей, которая по-разному характеризовалась: «мать», «кормилица», «место» и «положение» поколения.12

Гетеризм Афродиты

Придерживаясь типично дуалистического метода, Бахофен изображает детство человеческого рода как период, разделенный на две стадии, каждая из которых соответствует определенному виду материнства, отличительной форме материальности.13 На первой, более примитивной ступени, «теллурическая жизнь» не знала никаких ограничений или преград. Это был период глубоко хтонического, материализма, во время которого наивысшего расцвета достиг  чистый естественный закон. Самыми показательными проявлениями царства естественного права были, во-первых, модель сексуальных отношений, ведшая к открытому «животному промискуитету» в силу буйства и хаотичности; и, во-вторых, богатая флора, растительность, которая спонтанно произрастала из хаотичного плодородия болот.14 Эту стадию Бахофен назвал Hetärismus (от греческого hetaera — гетера) Брак, по словам Бахофена, был ей совершенно чужд. Дети не признавали отца, а «сеялись наобум» (spartoi), подобно «болотным растениям», которые происходили только из материнской материи.15 На этой стадии свобода ничем не ограничивалась, не существовало ни личной собственности, ни частных прав.16 Это было время кочевой жизни, когда людей связывало между собой лишь «желание Афродиты». Более того в религии Афродита главенствовала над всеми божествами; и именно она, утверждает Бахофен, яростно сопротивлялась браку.17

Гинократия Деметры

На второй ступени «чувственная материальность» гетеризма Афродиты трансформировалась в «упорядоченный материализм», который символизировали два важных института, возглавляемые богиней Деметрой: брак и сельское хозяйство. Тем не менее, эта «хлебно-супружеская» стадия, как ее назвал Бахофен, по-прежнему подчинялась естественным законам. Материально-материнская структура предыдущего периода была сохранена, однако к ней добавился «новый импульс к более высокой морали», а также новый закон, закон «супружеско-материнский», который постепенно распространился на все сферы жизни. Сельское хозяйство стало моделью брака, а зерно и колос пшеницы стали священными символами материнства и его таинств.18

Отныне Земля перестала быть матерью в универсальном, неограниченном, абсолютном смысле. Своим материнством она была обязана связи с мужчиной, который знал как «сеять, выращивать и обрабатывать землю» (все это, по Бахофену, было мужской деятельностью), и которому она и отдавала плод своего чрева.19 Женщина, ранее просто подражавшая Земле, отныне возвысилась до статуса Матери, благодаря как раз союзу с мужчиной. Поскольку брак был таинством Деметры, постольку женщины давали клятву в супружеской верности именно ей и ее дочери Коре.20

Хотя роль мужчины стала активной и необходимой и несмотря на то, что институт, который можно было бы назвать «моногамией Деметры», некоторым образом предвещал ограничения патриархальной моногамии, все же приоритет плодородной женщины над оплодотворяющим мужчиной оставался пока незыблем.21 Мужская производительная сила преклонялась перед высшим  законом материи, которая зачинала и дарила жизнь.22 Женщина — как точная копия хлебородной земли с ее яркими оттенками sancticas - приобрела большую важность в том «магическо-религиозном» контексте, в котором развивалось сельское хозяйство.23 На протяжении всего этого периода человеческого существования религия играла основную роль. Бахофен утверждал, что нет существа более религиозного, чем женщина, и именно из этого проницательного проникновения в божественное женский пол извлекал, с его точки зрения, власть и силу. По сути именно на этой стадии развилась истинная гинократия и Мать стала доминировать как над семьей, так и над государством. Человечество вступило в эпоху полностью оформившегося матриархата.24

Каким образом и почему произошел переход от гетеризма Афродиты к гинократии Деметры? Причину Бахофен нашел в промискуитете доисторических времен, когда мужчина, испытывая беспокойство в условиях материнского давления, должен был прибегать к своему физическому превосходству, дабы иметь возможность надругаться над женщиной, «смертельно изматывая их своей похотью»25. Женщина же, испытывая настоятельную потребность в более упорядоченной жизни, в «более чистой вежливости», восставала против нарушения ее прав и таким образом превратилась в амазонку, которая оказывала мужчинам вооруженное сопротивление. По мнению Бахофена, амазонство было необходимой переходной фазой в эволюции человечества. Несмотря на его «животный разврат», оно выражало «бунт материнства, противопоставившего свой высший закон сексуальному насилию мужчин». Именно оно, по Бахофену, заложило основу фазе Деметры, во время которой амазонка отказалась от воинственной и кочевой жизни и вновь открыла свое естественное призвание: материнство в условиях оседлой замужней жизни.26

Несмотря на то, что переход от гетеризма через амазонство к фазе Деметры совершался по «материальным законам», Бахофен рассматривал гетеризм и амазонство как «формы вырождения женского пола».27 Более того, женщина на стадии гетеризма Афродиты или амазонства существенным образом отличалась от женщины на стадии Деметры. Первые два типа, подобно животному миру, управлялись необузданным ius naturale, в то время как последний тип находился в рамках положительного matrimonium.28 В символической и религиозной сфере это отличие нашло отражение в двойственной природе Луны. Амазонки считали, что она обладает суровым, зловещим характером и враждебна длительному союзу любого рода. Луна представла в их верованиях гримасничающей головой смерти, персонифицированной в злой Горгоне. На стадии же Деметры, женщины уже полагали, что луна обладает смешанной, андрогинной природой (хотя, конечно же, преобладал материально-женский компонент). Космический союз Солнца и Луны был для этих женщин прототипом человеческого брака. 29

Возникновение отцовского права

И все же, несмотря на то, что разнообразные формы «материнского превосходства» могли отличаться одна от другой, взятые вместе, они составляли, по Бахофену, самую примитивную стадию человеческой истории. Развитие человечества неизбежно привело к тому, что он считал самой важнейшей трансформацией отношений между полами: замене материнского начала отцовским, и эту замену он описывает как главнейший шаг вперед. Когда мужчина освободился от Матери и ее гинократических нравов, он перестал быть ребенком и стал взрослым. Народы мира сбросили с себя детство и вошли в эру зрелости и ответственности. Так началось царство отца и «отцовского права» (Бахофен не использует термин «патриархат» также как и «матриархат») 30

Освобождение мужчин не наступило в один миг, оно также прошло три стадии, подобно дневному пути солнца. Как только начала рассветать новая эра, «сияющий сын» еще находился под властью материнского начала. Когда же солнце достигло зенита, мужчина добился торжествующего и ослепительного отцовства. В религиозном плане это соответствует эпохе Диониса, реализации «дионисийского отцовства», при котором отец постоянно ищет женщину, вместе с которой он мог бы создать новую жизнь. Сначала Дионис был союзником женщин-деметрианок и врагом амазонок, поскольку те отказывались преклоняться перед его фаллической мужской природой. Однако, потерпев внезапное поражение, эти воинственные женщины оказались покорены непреодолимой соблазнительной силой Диониса и стали «отважными стражами героя». По словам Бахофена, эта радикальная перемена демонстрирует ту «трудность, с которой столкнулась женская природа, когда ей пришлось вести себя скромно и с тактом».31 Став «богом женщин», богом плотского желания и мистического влечения, Дионис вновь вернул старый гетеризм Афродиты. По мнению Бахофена, трансформация «гинократии Деметры» в «гинократию Диониса» говорит о том, что победа отца была в тот момент довольно-таки хрупкой и ненадежной.32

Дабы сделать победу весомее и ощутимее, отцовское начало должно было избавиться от всех связей с женщиной; отцовство должно было стать исключительно духовным. Частично эта цель была достигнута Аполлоном Дельфийским, но в значительно большей степени — мужской империей, Римом, Только лишь римская система, надежно охраняемая юридической системой и политическим устройством, была способна парировать все атаки,  предпринимаемые материнским началом. А оно — посредством религии — постоянно пыталось вновь завоевать то, что было утеряло в политической сфере. В заключении Бахофен пишет о том, что история эта показывает, «как трудно мужчине во все времена и при любой религии освободиться от груза материальной природы и достичь высшей цели своего предназначения, а именно — возвысить приземленное существование до чистоты божественного отцовства».33 Полностью опасность «приземленности» не исчезла, считал он, но любой шаг назад — восстановление «эпохи Матерей» — несомненно, отбросит человечество в животную жизнь.34

Восхваляемая одними, критикуемая другими, работа Бахофена о материнском праве и гинократии остается отправной точкой для всех исследователей матриархата. Помимо оказанного влияния на психоанализ (что заслуживает более полной оценки)35, она остается источником ссылок для целого ряда марксистских и испытавших влияние марксизма исследователей, которые признательны Энгельсу за его восторженный отзыв о «Матриархате». Не забудем, что эта бахофеновская публикация привела Энгельса, по его же словам, к «полному перевороту» в его мышлении: «Открытие примитивной, матриархальной ступени, предшествовавшей патриархальной, имеет для человечества то же значение, что и теория эволюции Дарвина для биологии, и ту же ценность, что и теория прибавочной стоимости Маркса для политической экономии».36 Не стоит недооценивать и ту поддержку, которую оказали понятию Бахофена «гинократия» некоторые современные феминистские мыслители. Однако те современные феминистские авторы, которые стремятся доказать существование доисторического матриархата, опираются не столько на тексты Бахофена (которых в большинстве своем они либо не читали, либо читали невнимательно), а на упрощенную, зачастую неточную, «вульгату» Бахофена.37

Идеи, взятые у Бахофена

Стоит привести несколько идей, заимствованных из «Матриархата», и иногда либо переработанных, либо более подробно разработанных, в последующих исследованиях античных женщин.

• Суть этнологического эволюционизма, напомним, составляет представление о том, что человеческие сообщества развиваются линейно: от «дикарства» или «варварства» к цивилизации, от более низкой ступени к более высокой. У Бахофена эта тория парадоксальным образом соединяется с обратной моделью, когда определенные сообщества развиваются от более высокой ступени к более низкой.38

• Мне кажется очевидным здесь заимствованное у Гегеля представление о том, что переход от одной стадии к другой совершается через ожесточенное противостояние оппозиционных друг другу принципов, в данном случае — мужского и женского. Ряд других антитез вращается вокруг этого фундаментального столкновения мужского и женского: природа против культуры, материя против духа, земля (или луна) против солнца, тьма против света, восток против запада, Афродита против Аполлона, левое против правого, смерть против жизни и т. д.

• Не менее важен и акцент на важность религии, которую открыватель матриархата считал первопричиной общественно-культурного развития, двигателем любой цивилизации. Если женщина и господствовала над мужчиной на заре человечества, полагал он, то было это из-за ее склонности к