Влияние контекста на интерпретацию окказиональных словообразовательных конструкций

Гатауллин Р.Г.

Приемлемость любой словообразовательной конструкции с точки зрения реципиента обуславливается принадлежностью к языковой норме и словообразовательной модели, а также возможностью ее логически правильной интерпретации. По своей формальной структуре многие окказиональные словообразовательные конструкции (далее ОСК) являются образованиями, соответствующими активной или пассивной словообразовательной модели, созданными, однако с нарушением закономерностей сочетаемости и совместимости непосредственных составляющих. Поэтому их интерпретация в большинстве случаев полностью зависит от контекста:

(1) Wieder fllt mir Jolly, der Hungerknstler ein, von dem ich euch schon in einer anderen Geschichte erzhlte: In den zwanziger Jahren stellte er sich in Berlin in einem Glaskasten aus und hungerte Neugierigen gegen Eintrittsgeld tage- und wochenlang etwas vor [30, c. 89].

Поскольку ОСК относятся к конкретному контексту и являются зависимыми от него, то именно контекст определяет ступень лексической объективации новых слов такого характера [2, с. 12]. При определении семантического механизма интерпретации для словообразовательных конструкций (далее СК) следует, прежде всего, разграничить допустимую многозначность и непрозрачность значения слова от неясного смысла словоупотребления, чтобы исключить множество его толкований. В случае непрозрачного значения недостаточно использования одного лишь принципа узуальности в качестве единственного критерия, потому что как семантически прозрачные, так и семантически непрозрачные сложные слова вводятся в языковую общность в виде эпизодических образований и становятся в ней узуальными (ср. также: [12, с. 165]). Иногда для более точной интерпретации значения СК в тексте используются парафразы как вспомогательные средства. Главным условием употребления парафраз при этом является соответствие или одинаковость коммуникативного эффекта и семантического объема СК и соответствующей парафразы [16, с. 45-46]. Парафразы, встречающиеся в беллетристике в форме синтаксических конструкций, являются как бы “неполноценными”, поскольку их основная роль заключается в интерпретации и разъяснении возможного контекстуального значения ОСК посредством ввода в текст нового дополнительного лексического материала. Их функции в тексте не выходят за рамки обеспечения понимания новых ОСК; только в редких случаях они могут способствовать фиксации обратной референтной связи.

В лингвистике текста имеются описания возможных отношений зависимости, дополнения и субституции между СК и соответствующими синтаксическими структурами. Так, например, Кюршнер, исследуя СК (именные сложные слова) на основе падежной грамматики, указывает на существенные семантические различия между СК и базисными синтаксическими структурами, которые он называет псевдо-парафразами или квазипарафразами СК (Quasiparaphrasen), так как они служат лишь как эвристическое средство для достижения и выявления глубинных структур [14, с. 159]. По его мнению, как и сама глубинная структура, они не способны охватить значение СК в полном объеме, к тому же СК и псевдо-парафразы не всегда можно свести к общей глубинной структуре. Он разграничивает синтаксические структуры, обеспечивающие понимание СК, и парафразы (трансформаций) на базе языкового материала СК и констатирует, что 1) соответствующие синтаксические структуры служат, как и парафразы СК для выявления их глубинных структур; 2) СК образуются на базе синтаксических структур [14, с. 99-100, 104-105]. Лис, поддерживая точку зрения Хомского, выделяет несколько типов именных сложных слов, отличающихся друг от друга синтаксическими отношениями и связями между составляющими частями сложного слова. В рамках своей грамматической модели он ставит многообразие отношений между составляющими СК в зависимость от различных базисных структур [15, с. 134-135, 143-145]. Исследуя с помощью метода субституции именные композиты, их приемлемость и значение в зависимости от контекста и заменяя их синтаксическими парафразами, Шонебом приходит к выводу, что значение СК определяется факторами языкового контекста; при этом прагматические контекстуальные факторы могут оказать существенное влияние как на общее значение СК, так и на отношения между структурными частями [20, с. 139-140]. В целом, существование системных связей и отношений между СК и соответствующими синтаксическими парафразами признается всеми. Спорным остается лишь вопрос, следует ли рассматривать эту взаимозависимость первично в лексическом или же в синтаксическом аспекте. В семидесятые годы этот вопрос являлся камнем преткновения в споре между так называемыми “лексикалистами” и “трансформационалистами” [13, с. 219].

В основе СК могут лежать адъективные, причастные, распространенно-атрибутивные, генитивные, предложно-атрибутивные, предикативно-объектные, субъектно-предикатные, сложносочиненные, инфинитивные и другие структуры и конструкции. В большинстве случаев словообразовательные комплексы могут быть, таким образом, истолкованы и описаны как преобразования, как трансформации синтаксических структур, поскольку СК являются идентичными в отношении референции соответствующим синтаксическим структурам, ср.:

(2) Gesichter aus Baumstammholz - Holzgesichter; Der Mann suchte Lorcheln - Lorchelsuche - Lorchelsucher - Lorchelmann [32, Bd. 2, S. 278].

Выделенные примеры свидетельствуют также о том, что СК являются “содержательной компрессией текстуальных высказываний” (Schippan 1969, с. 265). Именно в этом проявляется двойственная функция СК: СК как единица номинации и как средство синтаксической компрессии [8, c. 9; 17, c. 66]. Принципиальная содержательная одинаковость, а иногда и идентичность СК и синтаксических групп слов автоматически не имплицирует одинаковое использование их потенциальных возможностей в тексте. Это проявляется, прежде всего, в редком параллелизме СК и их синтаксических эквивалентов (соответствий) в одном тексте:

(3) An diesem Frhlingsvormittage war die breite Hutkrempe ziemlich nutzlos; denn der Mann produzierte wenig Gedanken, weil er erschpft vom Kofferschleppen war. ...Was unser Mann in seinen Koffern schleppte, war mehr als Gold, darber war er mit sich 

bereingekommen. ...Als der gelbschtige Mann den Fremden sah, wurden ihm der Waldboden und die Lorcheln gleichgltig, denn der Koffermann war fr jene Zeit verflucht gut angezogen. Der Mann mit den Koffern benutzte die Gelegenheit, ein wenig auszuruhen [32, Bd. 2, S. 278].

Новое упоминание контекстуальных явлений действительности путем их повторной номинации делает содержательные связи между отдельными частями текста материально осязаемыми [23, с. 69]. Обычно речь идет о параллельной номинации денотатов при помощи ОСК и их синтаксических соответствий:

(4) Der andere Geistliche hatte dort eine dnne Gewchshausgurke gegen Zigaretten eingetauscht, er schwang die Grngurke wie einen Krummsbel... Der Priester mit der grnen Gurke grinste... auerdem hatte der Gurken-Priester etwas vor [32, Bd. 2, S. 11].

Для ОСК и синтаксической параллельной формы общим является семантическое ядро, определяющее отношения между составляющими. Структура, лежащая в основе сложного слова, находится в устанавливаемых родственных взаимоотношениях с глубинными структурами атрибутивных и других конструкций (ср. [14, с. 103]). Следует предположить, что взаимоотношения между СК и эквивалентными словосочетаниями зависят от их функций в соответствующих отрезках текста, хотя и сами факторы порождения СК часто находятся в области прагматики. Из этого следует, что для различных типов текстов характерны несопоставимые отношения между СК и их синтаксически эквивалентными структурами. Не каждый дериват имеет в тексте равное парафрастическое синтаксическое соответствие вследствие того, что между СК и их парафразами существуют богатые оттенками смысловые различия. Для научно-популярных текстов характерно равнозначное употребление обоих вариантов выражения в зависимости от различных условий текста. В текстах художественной и публицистической литературы СК и соответствующие синтаксические сочетания несут в себе определенную стилистическую нагрузку, и поэтому не всегда можно говорить об их полном параллелизме. В одних текстах синтаксические варианты мотивированных СК занимают ведущее место, а параллельные словообразовательные формы реализуются реже, а в других наоборот.

По мнению других лингвистов, для описания узуальных и окказиональных СК парафразы как базовые структуры семантически недостаточны. Как считает Косериу, “словообразовательные структуры семантически слишком богаты для интерпретации на уровне системы, а соответствующие синтаксические структуры слишком эксплицитны” [4, с. 48-61]. По мнению Сэппенена, СК имеют сложную семантическую структуру, которую можно лишь частично передать с помощью синтаксических структур в виде словосочетаний или предложений, так как значение окказиональной СК практически бесконечно [21, с. 147]. В другой работе Сэппенен пишет, что такие окказиональные образования, как Brautstau, Teppichstelle не обладают каким-либо лексическим значением. Эти семантически пустые знаки могут стать словами лишь в благоприятных условиях. Из предполагаемого отсутствия значения окказиональных композит он делает вывод, что они вместе с остальными вспомогательными частями речи (местоимения, союзы) являются своего рода текстообразующими и текстосвязующими словами и принадлежат к сфере лингвистики текста [22, с. 82]. При функционировании зависимые от контекста окказионализмы приближаются к синсемантическим элементам, выполняя текстосвязующие функции, впитывают в себя содержание соответствующего контекста, хотя и по своей форме, и по структуре являются автосемантическими единицами. В этом заключается одно из основных противоречий окказиональных структур. По мнению Пинкаля, “неоднозначность” (“Nicht-Eindeutigkeit”) ОСК определяется не только их “размытой или диффузной семантикой” (“diffuse Semantik”) и их семантической бесконечностью. “Неоднозначность” предполагает также наличие бесконечного множества толкований, которые могут оказать влияние на возможное их понимание. Он пишет, что “семантическая неопределенность - это свойство языковых выражений, обусловленное определенными структурными особенностями их денотатов. Прагматическая неопределенность относится к ситуациям выражений, а также к информации, содержащейся в данных выражениях” [19, с. 4]. Поэтому он предлагает выделить конкретные/неконкретные, точные/размытые значения, при этом он проводит четкое разграничение между семантической размытостью и полисемией. Диффузность семантики окказионализма предполагает также и размытость отношений между его составными частями. Это в конечном итоге предполагает неограниченное число возможных уточнений, которое, однако, на практике существенно сокращается до конкретных вариантов возможного употребления, а именно, до числа допустимых отношений, основывающихся на знаниях читателя. Таким образом, в конкретной языковой общности размытость значения на уровне возможных употреблений соответствующих сложных слов часто проявляется как многозначность [10, с. 39].

Для интерпретации ОСК определяющими являются ситуация, контекст, наличие в контексте слов с общими семантическими элементами, а также известность словообразовательной модели. Даже самый необычный окказионализм имеет в языковой системе словообразовательную аналогию: каждое окказиональное слово в структурном и семантическом плане напоминает знакомый или известный узуальный словообразовательный образец; все индивидуальное множество и многообразие конкретных словообразовательных структур по своему звучанию, строению и морфологии базируется на потенциальных возможностях и предпосылках, заложенных в самой языковой системе. Принадлежность окказионализма к сети парадигматических и синтагматических отношений облегчает его понимание и способствует его логически правильной интерпретации в любом контексте (ср. [1, с. 42]). Процессы толкования и интерпретации ограничиваются либо грамматическими, лексико-грамматическими и семантико-прагматическими знаниями, либо требуют специфических знаний, определенных “ситуативной очевидностью или самим контекстом” (Handwerker 1982, с. 41).

В.Мотч, заслугой которого является подробное описание словообразовательной системы немецкого языка при помощи различных синтаксических структур, различает следующие возможности для интерпретации сложного слова, состоящего из частей А и В:

1) В является соотнесенным словом с независимой структурой, а именно структурой аргумента. Тогда А может быть словом, занимающим свое независимое положение в структуре аргумента В: Verkauf von etw. (Schuhverkauf), Fan von etw. (Fuballfan);

2) А - это соотнесенное слово, а В занимает место в структуре аргумента А: reiben etwas (Reibkse), rot etwas (Rotwein);

3) Ни А, ни В не являются соотнесенными словами (сложное слово состоит из двух существительных): а) толкование происходит с учетом семантических особенностей структуры А или В (например, в слове “Haustr” “Haus” является целым, а “Tr” - его частью); б) толкование базируется на энциклопедических (стереотипных) знаниях (Bilderbuch, Schuhfabrik: Buch enthlt etwas, Fabrik stellt etwas her); в) слово интерпретируется на базе контекста. При этом значение сложного слова в тексте может быть определено анафорически или катафорически, т.е. с помощью предыдущего или последующего контекста; г) речь может идти о неизменном соотношении из множества возможных (und, lokativ и т.д.) [17, с. 75-76; 18, c. 23-25].

В зависимости от того, обеспечивает интерпретацию СК исключительно имеющийся языковой материал в качестве ее составных частей или необходимо использование контекстуального материала и контекстуальных знаний, ОСК можно разделить по способу их толкования на следующие группы:

I) Явные СК, т.е. конструкции, понятные по своей структуре (Selbstverstndliche WBK):

1) СК, которые понимаются и интерпретируются независимо от контекста, так как их составные части содержат полную информацию о семантическом содержании; семантические отношения между их конституентами легко считываются; они “явные” [11, с. 198] т.е. “локально интерпретируемы” [5, с. 10], ср.:

(5) Trompetergeschmetter, Dichterarbeit, Schreib-Schwerarbeit, Einmannbetrieb, Roman-Sonderkonferenz, Partei-Alltag; Gutsjungen-Zeit, Klein-Kinder-Zeit, Himbeerenkuchen-Zeit; Mh-dreschschnaps, Heuschreckengezwitscher, Alt-bauernbier; Altfrauenwein, Augenblickssehnsucht (примеры по Strittmatter, Bll, Kant).

СК такого рода представляют собой новообразования удлиненного парадигматического ряда, их семантика относительно независима от контекста. Признаками “явной интерпретации” (Aus-sich-selbst-Interpretation) обладают многочленные сложные слова и сращения. Для интерпретации окказиональных СК этой группы не нужна дополнительная информация: сложные слова понимаются дословно, так как им присущи структурно ясные, семантически определенные отношения [12, с. 67]. Оба компонента как мотивирующие составные части образуют общее значение СК и делают ее прозрачной, а “прозрачное слово”, как полагает Гаугер, “высказывается о себе, о том, что оно подразумевает” [9, с. 14]. Очевидно, что сложные слова этой группы, наряду со значениями, обусловленными их непосредственно составляющими, могут иметь и контекстуальные значения.

2) СК, в основе которых лежат стандартизированные отношения, присущие многим моделям сложных слов (besteht aus, hnlich wie, verursacht durch и др.). При интерпретации СК данной группы необходимо обратиться к структуре их организации и к лексико-семантическим знаниям о составных частях, с помощью которых можно сконструировать определенную модель семантических отношений для конкретной СК, ср.: Tagpfauenauge - отношение “как”; Weltschmerz -