Культура и власть

личности. Говоря о проявлении культа личности в прошлом и настоящем, важно отметить, что он неизменно вел к таким губительным для культуры действиям, как борьба с религией. Религиозность и связанная с ней духовность десятилетиями рассматривались как вызов режиму, все это сопровождалось разрушением и уничтожением величайших художественных и культурных ценностей, человеческой духовности вообще.(3, с.293-294).


Заключение


На протяжении тысячелетий культура и государство, культура и власть находились в состоянии скрытого, а порой и явного противостояния при стремлении власти монополизировать право на руководство людьми, в том числе и в такой сфере, как духовность.

При разных режимах власти, при разных вариантах официальной идеологии власть стремилась контролировать культуру и информационное пространство с помощью сменявших друг друга методов. На фазе ослабления строгого централистского управления культурой и ее функционализацией, когда имела место отвоевание хотя бы частичной автономии отдельных областей культуры и информации, наблюдались, прежде всего, попытки общественности уклониться от ограничений и контроля, для чего она творчески использовала имевшиеся свободные, не полностью контролируемые государством и его аппаратом управления, пространства. В таких случаях начиналось противодействие единой и унифицированной культурной политики, и это происходило, несмотря на преемственность основных идеологических стереотипов руководства культурой, от которых власть никогда публично не отказывалась.

В последние десятилетия стал очевиден процесс перехода от культуры управляемой, стабилизирующей систему, от «культуры системой покоряемой» к культуре диалогической, самоуправляемой, которая все более освобождается от культурно-политического администрирования, становится источником реформаторских и плюралистических импульсов уже нового общества.

В то же время тенденция к модификации сменяется постепенным становлением новой культурной парадигмы, которая уже не регулируется, как было раньше, идеологической моделью, но является следствием нараставшей приватизации государственных институтов и сопутствовавшего ей утверждения рыночных отношений, которые завоевывают все более полно государство. Стабилизирующая, однозначно регулирующая функция культуры, не пользовавшаяся больше спросом как «культурный регулятор», приобрела в течение нескольких лет сомнительный характер. Вдруг не стало больше ни литературы, ни искусства, отвечающих ясным и гарантированным нормам. Многие отрасли науки, в первую очередь касающиеся культуры, оказались противоположностью тому, чем их считали. На место прежде регулирующей идеологии и политики партии приходят «власть денег» и «информационная власть», так что ввиду очевидного ухода государства из сферы культуры больше нельзя говорить о соотношении политики и власти, определяющем все общественное развитие. (1, с.10)

Когда мы говорим о культуре и власти, то, конечно, имеем в виду и объективный социальный статус их носителей, а также психологические характеристики определенных настроений и самочувствий, имеющие отношение к нравственной и мировоззренческой рефлексии. Цепочки отношений сложны и изменчивы, вопросы возможного для индивида пересекаются с вопросами полномочий и поведения управленческих аппаратов. Даже если речь идет о принципиальных вопросах функционирования диктатур, вопросы эти каждый раз возникали по-иному на фазах их формирования, полного развития и упадка. Поэтому высказывания общего порядка оказываются слишком обобщающими в отношении и системы как таковой, и отдельных групп интеллектуальной элиты. У нас еще недостаточно знаний о системном характере очень скрыто и гибко развивавшихся на заднем плане взаимоотношений между духовной элитой и иерархически организованными центрами власти, как центральными, так и периферийными.

Именно они имели решающее значение для обеспечения определенной преемственности отношений власти, но одновременно с общественной стабильностью, которую делали возможной эти отношения, они формировали существенные предпосылки для плюралистических тенденций развития, давших себя знать уже довольно скоро и оказавшихся характерными для явлений распада общественных структур в переходные фазы. Это неброский общественно-политический процесс, типичный, однако, для длительного развития - будь то на пути к диктатуре, будь то на пути её трансформации.(1, с.11).

Но отношения между интеллигенцией и властью интересны не только с точки зрения корректной реконструкции и аналитической оценки

Только то государство является здоровым, жизнеспособным и отвечающим своему назначению, которое возникает как порождение определенной национальной или многонациональной культуры, как ее законное дитя, вскормленное ее неповторимым многовековым опытом. Именно поэтому экономические и политические амбиции крупных государств, направленные против своих инокультурных автономий или других национальных общностей, не желающих менять своей самобытности, наталкиваются на столь ожесточенное сопротивление.


Список использованной литературы:


  1. Культура и власть в условиях коммуникационной революции 20 века / под. ред. К. Аймермахера, Г. Бордюгова, И.Грабовского. – М.: «АИРО-20», 2002. – 480 с.

  2. Культурология: учеб. пособие. – М.: Знание, 1998. – 160 с. – (История и теория культуры).

  3. Мамонтов С.П. Основы культурологии: учеб. пособие. – 3-е изд., доп. – М.: Олимп, ИНФРА-М,2001. – 320 с.

  4. Новый энциклопедический словарь. – М., 2004. – 1456 с.

  5. Политология: учебник для вузов / под ред. М.А. Василика. – М.: Юристъ, 2000. – 592 с.