Политические режимы

где политиков можно представить как предпринимателей, стремящихся получить власть, а избирателей - как потребителей, голосующих за ту партию, политическая линия которой лучше всего отражает их предпочтения. По Даунсу, система открытых и состязательных выборов гарантирует демократичность тем, что отдает власть в руки партии, философия, ценности и политика которой более всего соответствуют предпочтениям численно наиболее сильной группы избирателей.

Основные положения экономической демократии нашли свое отображение в рыночной теории демократии. Рыночная теория демократии основана на законах рыночной экономики путем экспансии этих законов и обычаев на все сферы, не только экономические, но и на социально-политические отношения.

Поэтому рыночной демократией называют демократию, при которой различные социальные блага рассредоточиваются между социальными группами, с тем, чтобы индивид, имеющий низкий показатель доступа к одним социальным благам, мог компенсировать этот дефицит доступом к другим благам.

Рыночная демократия построена на принципе декомпозиции социального неравенства. Этот принцип состоит в том, чтобы в обществе не допускалась поляризация по способу и объёмам потребления социальных благ – богатства, доходов, власти, престижа, уровня образования, льгот и привилегий. Поэтому эти блага распределяются между различными социальными группами. Такой принцип призван сглаживать остроту социального неравенства, препятствовать созданию статусной поляризации общества, его очевидному разделению на бедных и богатых.

Рыночная демократия тесно связана с рыночным способом функционирования экономики и предполагает идентичные законы в механизме распределения социальных благ. Наиболее типичным представителем рыночной демократии являются США. Так, бывший президент США Билл Клинтон назвал современную западную демократию рыночной.

Существенный вклад в развитие теории современной демократии внес американский политолог Аренд Лейпхарт, предложивший идею консоциальной (сообщественной) демократии, под которой понималось "сегментарный плюрализм", включающий все возможные в многосоставном обществе линии разделения, плюс демократия согласия. Большинство современных обществ являются многосоставными, характеризующимися "сегментарными различиями", которые могут иметь религиозную, идеологическую, языковую, региональную, расовую или этническую природу. Группы населения, выделяемые на основе указанных различий, американский политолог назвал сегментами многосоставного общества. Для такого общества в качестве важнейшей характеристики выступает политическая стабильность, включающая в себя такие понятия, как поддержание системы, гражданский порядок, легитимность и эффективность. К важнейшим характеристикам демократического режима относятся высокая вероятность сохранения качества демократичности и низкий уровень насилия, применяемого к обществу.

Данную модель демократии А.Лейпхарт определял через четыре характерных элемента:

- осуществление власти большой коалицией политических лидеров всех значительных сегментов многосоставного общества, что предполагает, прежде всего, создание коалиционного правительства с участием всех партий, представляющих основные слои общества;

- пропорциональность как главный принцип политического представительства, распределения постов в государственном аппарате и средств государственного бюджета;

- взаимное вето или правило "совпадающего большинства", выступающие как дополнительная гарантия жизненно важных интересов меньшинства, что предполагает при принятии окончательного решения не обычное, а квалифицированное большинство (в две трети или три четверти голосов), что давало бы представителям меньшинств дополнительные шансы на защиту своих интересов;

- высокая степень автономности каждого сегмента в управлении своими внутренними делами.

В современное время достаточно распространена концепция плюралистической демократии, в которой в качестве приоритетеного выступает положение о том, что государство является демократическим лишь при наличии множества организаций либо автономных групп, участвующих в осуществлении власти. Возникновение идей политического плюрализма было связано с усложнением социальной структуры зрелого капиталистического общества, формированием многопартийных систем в промышленно развитых странах.

Под понятием "плюралистическая демократия" Э.Хейвуд понимает демократическую систему, основанную на выборах в представительные органы; причем в предвыборной гонке должны участвовать несколько партий. Более конкретно, этот термин относится к демократическому правлению, при котором общественные запросы формулируются группами лиц, объединенных общими интересами. В таком виде плюралистическая демократия может рассматриваться как альтернатива парламентарной демократии и любой форме мажоритаризма. Условия, при которых плюралистическая демократия функционирует должным образом, следующие:

- факт распределения политической власти между соперничающими группами; особенно важно отсутствие привилегированных групп;

- высокий уровень внутренней ответственности, при котором лидеры политических групп подотчетны их рядовым членам;

- нейтральный аппарат правительства, внутренне достаточно структурированный, чтобы предоставить политическим группам поле для непосредственной политической деятельности.

С развернутым обоснованием идеала плюралистической демократии выступил Гарольд Ласки – видный деятель и теоретик лейбористской партии Великобритании. Он сформулировал такие понятия, как плюралистическая теория государства и политический плюрализм, которые были восприняты последующими сторонниками концепции и употребляются ныне в качестве ее наименований.

В плюралистической концепции политика рассматривается как конфликт групп интересов в поле их политической борьбы, где решения принимаются на основе компромисса ради удовлетворения максимального объема интересов. По сути дела такая демократия представляется не как власть народа, а как власть с согласия народа. Для плюралистов основное предназначение демократии — защита требований и прав меньшинств.

Образование политической воли в плюралистическом обществе происходит в открытом столкновении различных интересов, при котором нужен только минимум общих взглядов. Учитывая многообразие мнений и социальных конфликтов, невозможно принять абсолютно справедливое для всех решение. Поэтому основа для согласия — принцип большинства, однако не должна возникнуть его диктатура, нарушающая демократические правила игры и покушающаяся на неотъемлемые права человека, ибо от ошибок не застраховано и большинство.

Для выражения своих требований, поддержки либо протеста люди создают организации и группы. Плюралисты исходят из того, что ни одна из групп интересов не может доминировать в политическом процессе, так как не представляет мнения всего общества; следовательно, концентрация власти недопустима. Вместе с тем интересы каждого гражданина очень редко сводятся к какому-нибудь одному, а это препятствует расколу общества на непримиримо враждебные группировки.

Главная характеристика модели плюралистической демократии — соревнование между партиями во время выборов и возможность групп интересов (или давления) свободно выражать свои взгляды — устанавливает надежную связь между управляющими и управляемыми. Несмотря на известную удаленность данной системы властвования от идеала народного самоуправления, ее сторонники полагают, что она обеспечивает достаточный уровень ответственности для того, чтобы именоваться демократичной. Плюралисты считают, что гражданам не обязательно выражать свое мнение — за них это сделают группы интересов, причем намного эффективнее, а нужное представительство будет достигнуто даже без активности граждан. В этой модели граждане как бы дважды представлены: выборными лицами и лидерами групп и организаций, отстаивающих гражданские интересы. Политики должны быть ответственными, ибо они стре­мятся удовлетворить требования групп интересов в надежде на получение еще большей поддержки электората.

Наиболее влиятельным представителем теории политического плюрализма является американский политолог Роберт Даль, который предложил (совместно с Чарльзом Линдбломом) использовать для обозначения институциональных решений демократии понятие "полиархии", буквально означающее "власть многих" в отличие от "демократии" - "власти всех".

Полиархия - политический порядок, отличающийся в самом общем виде двумя масштабными характеристиками: гражданские права предоставлены сравнительно высокой доле взрослых, а сами эти права позволяют проявлять несогласие и путем голосования смещать высших должностных лиц в управлении. Этот политический порядок опирается на семь основных институтов, которые должны действовать все вместе, чтобы система могла быть признана именно полиархией.

1. Контроль над правительственными решениями, касающимися политического курса, конституционно закреплен за выборными должностными лицами.

2. Выборные должностные лица определяются и мирно смещаются в ходе сравнительно частых, справедливых и свободных выборов, при которых принуждение вполне ограничено.

3. Практически все взрослое население имеет право участвовать в этих выборах.

4. Большая часть взрослого населения также имеет право выступать в качестве кандидатов на официальные должности, за которые идет соревнование на этих выборах.

5. Граждане имеют эффективно обеспечиваемые права на свободное самовыражение, особенно политическое, включая критику должностных лиц, действий правительства, преобладающей политической, экономической и социальной системы и господствующей идеологии.

6. Они также имеют свободный доступ к альтернативным источником информации, не находящейся под монопольным контролем правительства или любой другой единичной группы.

7. Наконец, они имеют эффективно обеспечиваемое право образовывать самостоятельные ассоциации и вступать в них, включая политические объединения, такие, как политические партии и группы интересов, стремящиеся влиять на правительство, используя для этого конкуренцию на выборах и другие мирные средства.

Полная полиархия — это система XX века. Несмотря на то, что некоторые институты полиархии возникли в некоторых англосаксонских странах и странах континентальной Европы в XIX веке, ни в одной стране демос не стал инклюзивным (распространяющимся на другие государства) вплоть до XX века.

В середине 1970-х гг. возникла новая особенность интерпретации политической действительности развитых демократий, которые, по мнению исследователей, не в полной мере объяснялись господствующей плюралистической моделью, применяемой для характеристики взаимоотношений между государством и обществом. Речь идет о неокорпоративизме, или либеральном корпоративизме. Неокорпоративизм — тенденция, наблюдаемая в западных полиархиях. Ее основная черта - предоставление группе лиц, имеющей общие интересы, привилегированного и законного доступа к процессам формирования политического курса. К неокорпоративистским государствам были отнесены Австрия, Финляндия, Норвегия, Швеция и другие. Прямое привнесение экономических интересов в государственное управление во многом шло от общего сдвига государства в сторону управления и регулирования экономики. По мере того как государство стремилось к прямому управлению экономической жизнью и обеспечению все более широкого круга услуг, оно осознавало и необходимость каких-то институциональных схем, в рамках которых различные категории общества сотрудничали бы друг с другом и вместе поддерживали бы общую экономическую стратегию страны. В тех же странах, где целью было сократить государственное вмешательство в экономическую жизнь и расширить роль рынка от корпоративизма отказывались.

Длительное существование неокорпоративистских институтов на общенациональном и макроэкономическом уровнях имело позитивные следствия: рост управляемости населения, падение забастовочной активности, сбалансированность бюджета, повышение эффективности финансовой системы, снижение уровня инфляции, сокращение безработицы, уменьшение нестабильности в рядах политических элит. Страны, шедшие по пути корпоративизма, становились более управляемыми, что, правда, не делало их более демократическими. В противоречие с демократией входили такие черты корпоративизма как подмена индивидов, являющихся основными участниками политической жизни, организациями; рост влияния профессиональных представителей специализированных интересов в ущерб гражданам, обладающим более общими интересами; предоставление отдельным ассоциациям привилегированного доступа к процессу принятия решений; возникновение организационных иерархий, подрывающих автономию местных и более специализированных организаций.

Однако, по мере исследования неокорпоративизма оценки его влияния на демократию стали изменяться. Многие из корпоративистских стран остаются демократическими в том смысле, что в них в полном объеме сохраняются гражданские свободы, дается самое широкое определение понятия "гражданства", регулярно проводятся состязательные выборы, исход которых не предрешен заранее, органы власти ответственны за свои действия и осуществляют политику, учитывающую требования народа. Более того, стало очевидно, что корпоративистские порядки существенным образом изменяют условия, определяющие возможности соперничающих групп интересов влиять на государственные структуры. Спонтанные, добровольные отношения, характерные для плюралистической демократии, лишь кажутся свободными, на деле порождая большее неравенство доступа к органам власти. Корпоративизму присуща тенденция к более пропорциональному распределению ресурсов между организациями, охватывающими широкие категории интересов и обеспечению, по крайней мере, формального равенства доступа к принятию решений.

Модель легальной демократии во многом представляет собой возврат к протективной демократии, которая рассматривает демократия как средство, которым люди могли бы оградить себя от чрезмерного вмешательства правительства в их жизнь с ее основопологающим принципом "laisser faire". Авторы данной теории (Р. Нозик, Ф. Хайек) выступают за отделение государства от гражданского общества и принципы правового государства. Однако главное в демократии, по мнению легалистов, заключается в минимизации роли государства и создании максимального простора для индивидуальной свободы и развития свободных рыночных отношений. Именно на это и должна быть направлена власть закона, которая стоит выше как государства, так и воли большинства. Поэтому бюрократическое регулирование, по мнению Ф.Хайека, должно быть сведено к минимуму, а деятельность различных заинтересованных групп – жестко ограничена. При этом легалисты практически отрицают любые формы социальной демократии, ограничивая ее только политико-правовой сферой.

Во второй половине XX в. эта концепция легла в основу идеологической и практической деятельности движения "новых правых", которое ознаменовалось весьма своеобразной критикой демократизма. Они заговорили об опасности "демократической перегрузки" общества - паралича политической системы под воздействием чрезмерного для нее группового и электорального давления. При этом серьезной критике подвергся и корпоративизм, так как теоретики "новых правых" - убежденные сторонники свободного рынка, полагающие, что экономика лучше всего работает тогда, когда правительство оставляет ее в покое. Корпоративизм в этом свете обнаруживает ту опасность, что он политически усиливает экономические фракции общества, позволяя им предъявлять правительству бесконечные требования - увеличить оплату труда, инвестиции в общественный сектор экономики, субсидии и так далее; результатом становится господство тех групп, у кого "есть нужные связи". Все это, согласно "новым правым", влечет за собой одно - безостановочное движение к государственному вмешательству, а следовательно, и экономическому застою.

Перегрузку управления" можно рассматривать и как одно из следствий электорального процесса. Речь идет о том, что в ходе электорального процесса политики, борясь за власть, дают электорату все менее и менее выполнимые обещания, что может привести к катастрофичным результатам. Согласно Бриттену, экономические последствия "необузданной демократии" — это всегда высокий уровень инфляции, подталкиваемый вверх ростом государственных долгов, и все более тяжелое налоговое бремя, подрывающее предпринимательскую инициативу и экономический рост в целом. Теоретики "новых правых" поэтому склонны видеть в демократии не более средство защиты от возможного правительственного произвола, но никак не средство для социальных преобразований. Эти идеи были также использованы известными политическими лидерами Р. Рейганом и М. Тэтчер при выработке их экономической и социальной политики.

Интегральную форму демократии, или технодемократию, предлагает канадский философ Марио Бунге, ищущий "третий путь" в противоположность и капитализму, и социализму. Он полагает, что новый строй должен быть основан на науке. Эта форма должна расширить современную политическую демократию в плане народного представительства и соучастия в политическом процессе. Этот строй также должен повлиять на экономическую жизнь, повысив роль кооперативной собственности и самоуправления. В области культурной жизни должна увеличиться культурная автономия и доступ к образованию на протяжении всей жизни.

Средствами для достижения этой формы демократии Марио Бунге считает просвещенное правление народа в лице его достойного представителя, а также привлечение широкого круга экспертов. Иными словами, канадский политолог утверждает достижение всеобщего равенства посредством кооперативной соб­ственности и самоуправления.

Марио Бунге характеризует предложенную им модель демократии следующими основными признаками:

Во-первых, интегральная технодемократия предлагает не полное, а квалифицированное равенство, то есть комбинацию эгалитарности и меритократии, которая основана на трех принципах, а именно:

а) социалистическом "от каждого по способности, каждому по труду";

б) локковском принципе законного владения плодами своего труда;

в) принципе Роулза – единственно справедливо то неравенство в распределении товаров и услуг, которое удовлетворяет каждого.

Во-вторых, интегральная демократия предполагает соединение кооперации и конкуренции.

В-третьих, она предполагает централизованную координацию сообществ посредством создания федераций и государств, в конечном счете, Мирового правительства, к созданию которого якобы стремится Западный мир.

В-четвертых, она предусматривает создание малых и более слабых государств, чем когда бы то ни было, ибо хорошо устроенное общество не нуждается в большом правительстве: за него негласно правит Всемирное Тайное Правительство.

В-пятых, в интегральной демократии должна раскрыться полная свобода личности в безнормативном обществе безнациональных людей.

Описанную систему демократии, по мнению Марио Бунге, можно легко внедрить в бывших социалистических странах, поскольку там нет "значительного класса капиталистов".

Новую форму демократии – информационную демократию - предложил французский политик и политолог Мишель Рокар, который считает сердцевиной демократии реальность взаимосвязей между выборными лицами, средствами массовой информации и избирателями. Не вдаваясь в существо того, что представляет собой демократия в целом как власть большинства, Мишель Рокар сосредоточивается на частном аспекте общественно-политических отношений, где, по его мнению, происходит становление новой и действенной формы демократии, свидетелями рождения которой мы являемся.

Новизна этой формы демократии состоит в том, что её составляющими выступают всеобщее избирательное право и свободная информация. При этом соблюдается условие, что обе составляющих применяются честно, без манипуляций и политического обмана политтехнологов. Естественно, что народ может реализовать свое право выбора только в условиях свободного распространения информации, когда отсутствуют политические запреты и политический террор. Если ранее демократия строилась почти исключительно на избирательных бюллетенях, то теперь между избирателем и его актом выбора находится ин­формация.

Информация напрямую определяет демократическое действие граждан. Не случайно средства массовой информации стали называть не иначе, как "четвёртой властью". Поэтому новая форма демократии представляется Мишелю Рокару весьма современной формой организации общества и государственного правления.

2.2 Авторитарные режимы

Авторитаризм обычно характеризуется как тип режима, который занимает промежуточное положение между тоталитаризмом и демократией. Однако подобная характеристика не указывает на сущностные признаки явления в целом, даже если четко вычленить в нем черты тоталитаризма и демократии.

Сущностно значимым при определении авторитаризма является характер отношений власти и общества. Эти отношения построены больше на принуждении, чем на убеждении, хотя режим либерализирует общественную жизнь, и уже не существует четко разработанной руководящей идеологии. Авторитарный режим допускает ограниченный и контролируемый плюрализм в политическом мышлении, мнениях и действиях, мирится с наличием оппозиции.

Авторитарный режим — государственно-политическое устройство общества, в котором политическая власть осуществляется конкретным лицом (классом, партией, элитной группой и т.д.) при минимальном участии народа. Авторитаризм присущ власти и политике, но основания и степень его различны. В качестве определяющих могут выступать природные, прирожденные качества политического лидера ("авторитарной", властной личности); разумные, рациональные, оправданные ситуацией (необходимостью особого рода, например, состоянием войны, общественного кризиса и т.п.); социальные (возникновение социальных или национальных конфликтов) и т.д., вплоть до иррациональных, когда авторитаризм переходит в его крайнюю форму - тоталитаризм, деспотизм, создание особо жестокого, репрессивного режима. Авторитарным является всякое навязывание воли власти обществу, а не принятое добровольно и осознанное повиновение. Объективные основания Авторитаризм могут быть связаны с активной преобразовательной деятельностью власти. Чем меньше таких оснований и бездеятельнее власть, тем очевиднее выступают субъективные, личные основания авторитаризма.

В самом общем виде за авторитаризмом закрепился облик системы жесткого политического правления, постоянно использующей принудительные и силовые методы для регулирования основных социальных процессов. В силу этого важнейшими политическими институтами в обществе являются дисциплинарные структуры государства: его силовые органы (армия, полиция, спецслужбы), а равно и соответствующие им средства обеспечения политической стабильности (тюрьмы, концентрационные лагеря, превентивные задержания, групповые и массовые репрессии, механизмы жесткого контроля за поведением граждан). При таком стиле властвования оппозиция исключается не только из сферы принятия решений, но и из политической жизни в целом. Выборы или другие процедуры, направленные на выявление общественного мнения, чаяний и запросов граждан, либо отсутствуют, либо используются сугубо формально.

Блокируя связи с массами, авторитаризм (за исключением своих харизматических форм правления) утрачивает возможность использования поддержки населения для укрепления правящего режима. Однако власть, не опирающаяся на понимание запросов широких социальных кругов, как правило, оказывается неспособной создавать политические порядки, которые выражали бы общественные запросы. Ориентируясь при проведении государственной политики только на узкие интересы правящего слоя, авторитаризм использует в отношениях с населением методы патронирования и контроля над его инициативами. Поэтому авторитарная власть способна обеспечить лишь принудительную легитимность. Но столь ограниченная в своих возможностях общественная поддержка сужает для режима возможности политического маневра, гибкого и оперативного управления в условиях сложных политических кризисов и конфликтов.

Устойчивое игнорирование общественного мнения, формирование государственной политики без привлечения общественности в большинстве случаев делают авторитарную власть неспособной создать какие-либо серьезные стимулы для социальной инициативы населения. Правда, за счет принудительной мобилизации отдельные режимы могут в короткие исторические периоды могут вызывать к жизни высокую гражданскую активность населения. Однако в большинстве случаев авторитаризм уничтожает инициативу общественности как источник экономического роста и неизбежно ведет к падению эффективности правления, низкой хозяйственной результативности власти.

Узость социальной опоры власти, делающей ставку на принуждение и изоляцию общественного мнения от центров власти, проявляется и в практическом бездействии идеологических инструментов. Вместо систематического использования идеологических доктрин, способных стимулировать общественное мнение, обеспечивать заинтересованное участие граждан в политической и социальной жизни, авторитарно правящие элиты в основном используют механизмы, направленные на концентрацию своих полномочий и внутриэлитарное согласование интересов при принятии решений. В силу этого главными способами согласования интересов при выработке государственной политики становятся закулисные сделки, подкуп, келейный сговор и другие технологии теневого правления.

Дополнительным источником сохранения такого типа правлений является использование властями определенных особенностей массового сознания, менталитета граждан, религиозных и культурно-региональных традиций, которые в целом свидетельствуют о достаточно устойчивой гражданской пассивности населения. Именно массовая гражданская пассивность служит источником и предпосылкой терпимости большинства населения к правящей группировке, условием сохранения ее политической устойчивости.

Однако систематическое применение жестких методов политического управления, опора властей на массовую пассивность не исключают определенной активности граждан и сохранения их объединениям некоторой свободы социальных действий. Свои (пусть скромные) прерогативы и возможности влияния на власть и проявления активности имеют семья, церковь, определенные социальные и этнические группы, а также некоторые общественные движения (профсоюзы). Но и эти социальные источники политической системы, действующие под жестким контролем властей, не способны породить сколько-нибудь мощные партийные движения, вызвать массовый политический протест. В подобных системах правления существует скорее потенциальная, чем реальная оппозиция государственному строю. Деятельность оппозиционных групп и объединений больше ограничивает власть в установлении ею полного и абсолютного контроля за обществом, нежели пытается реально корректировать цели и задачи политического курса правительства.

Руководство различными сферами жизни общества при авторитаризме не столь тотально, нет строго организованного контроля над социальной и экономической инфраструктурами гражданского общества, над производством, профсоюзами, учебными заведениями, массовыми организациями, средствами массовой информации. Автократия не требует демонстрации преданности со стороны населения, как при тоталитаризме, ей достаточно отсутствия открытого политического противостояния. Однако режим беспощаден к проявлениям реальной политической конкуренции за власть, к фактическому участию населения в принятии решений по важнейшим вопросам жизни общества, поэтому авторитаризм подавляет основные гражданские права.

Для того, чтобы сохранить неограниченную власть в своих руках, авторитарный режим производит циркуляцию элит не путем конкурентной борьбы на выборах, а кооптацией (волевым введением) их в руководящие структуры. В силу того, что процесс передачи власти в подобных режимах происходит не путем установленных законом процедур замены руководителей, а насильственно, эти режимы не являются легитимными. Однако, даже несмотря на то что они не опираются на поддержку народа, это не мешает им существовать в течение длительного времени и достаточно успешно решать стратегические задачи.

В обобщенном виде наиболее характерными чертами авторитарных режимов являются следующие:

— сосредоточение власти в руках одного человека или группы. Носителем власти может быть харизматический лидер, монарх или военная хунта. Как и при тоталитаризме, общество отчуждено от власти, отсутствует механизм ее преемственности. Элита формируется путем назначения сверху;

— права и свободы граждан ограничены главным образом в политической сфере. Законы преимущественно на стороне государства, а не личности;

— в обществе доминирует официальная идеология, но проявляется терпимость по отношению к другим идейным течениям, лояльным к правящему режиму;

— политика монополизируется властью. Деятельность политических партий и оппозиции запрещена или ограничена. Профсоюзы подконтрольны власти;

— государственный контроль не распространяется на неполитические сферы — экономику, культуру, религию, частную жизнь;

— обширный государственный сектор жестко регламентируется государством. Как правило, он функционирует в рамках рыночной экономики и вполне уживается с частным предпринимательством. Экономика может быть как высокоэффективной, так и малоэффективной;

— осуществляется цензура над средствами массовой информации, которым разрешается критика отдельных недостатков государственной политики при сохранении лояльности по отношению к системе;

— власть опирается на силу, достаточную, чтобы в случае необходимости принудить население к повиновению. Массовые репрессии, как при тоталитаризме, не проводятся;

— при положительных результатах деятельности режим может поддерживаться большинством общества. Меньшинство борется за переход к демократии. Гражданское общество может существовать, но зависит от государства;

— режиму свойственны унитарные формы государства с жесткой централизацией власти. Права национальных меньшинств ограничены.

Наш век так и не стал эпохой полного торжества демократии. По-прежнему больше половины населения земного шара живет в условиях авторитарных или тоталитарных диктатур. Последних становится все меньше, практически оставшиеся диктаторские режимы относятся к авторитарным и существуют в странах "третьего мира".

После 1945 года десятки стран освободились от европейского колониализма, и их руководители были полны оптимистических планов быстрого экономического развития и социального прогресса. Некоторые наблюдатели полагали, что иным метрополиям придется кое-чему поучиться у своих бывших колоний. Но вторая половина ХХ в. обернулась скорее трагедией, чем триумфом освободившихся стран. Лишь многим из них удалось достичь политической демократии и экономического процветания. За последние тридцать лет десятки стран "третьего мира" переживали бесконечные серии переворотов и революций, которые подчас бывает трудно отличить друг от друга. На смену одному авторитаризму приходил другой, как это было, например, в Иране, когда в 1979 году вместо шахского режима утвердилась власть Хомейни. В странах "третьего мира" диктатуры доминируют и часто находят там поддержку у большинства населения. Этому способствуют некоторые особенности развития восточных обществ.

К ним относится, во-первых, специфическая роль общины. Политический и культурный опыт стран Азии, Африки и в меньшей степени Латинской Америки не пронизан идеей самостоятельной ценности человеческой жизни, не содержит в себе представления о позитивном значении индивидуальности. Человек мыслится как часть целого, как член определенного общества, нормам которого он должен подчиняться и в мыслях, и в поведении, т. е. коллективное довлеет над личным. Велика и роль разного рода лидеров, которые берут на себя право толкования норм и воплощают в своем лице единство общины, клана и т. п.

Здесь господствуют такие отношения, когда глава общины "опекает" её членов, а за это они обязаны "служить" ему верой и правдой. В таких обществах ориентирами политического поведения служит не мировоззрение, а поведение руководителей общины, клана и т. д. В большинстве стран "третьего мира" политические противники и разделяются в основном по признаку клановости.

Во-вторых, "в третьем мире" значительным весом обладает государство, поскольку гражданское общество еще не развито. Отсутствует мощный средний слой, способный стать опорой демократии и сильной гражданской власти. Возрастает роль исполнительной власти, являющейся консолидирующей силой общества, поскольку оно разделено многочисленными религиозными, этническими, сословными и иными перегородками и ни одна политическая сила в нем не может стать гегемоном. При таком положении дел только государство может мобилизовать все средства для модернизации и ускоренного развития.

Указанные моменты создают предпосылки для авторитарной власти. Почти все попытки приобщения стран "третьего мира", например стран Африки, к демократии путем копирования конституций и политических систем стран-метрополий оказались неудачными. Установившиеся там непрочные "демократии" не были результатом долгой и упорной борьбы самих народных масс за свои права, как это было в Европе.

В конце 50-х-начале 60-х годов, авторитарные режимы, прежде всего военные диктатуры, находили своих сторонников не только в развивающихся странах, но и среди некоторых представителей академической общественности Запада. Ряд политологов и политиков считали, что эти режимы являются наиболее подходящим типом власти для стран, совершающих переход от традиционного к индустриальному обществу. Возлагались надежды на то, что армия как наиболее организованная сила сможет провести все необходимые преобразования "сверху", что она в состоянии противостоять коррумпированным элементам в государственном аппарате и является символом национального единства, поскольку набирается из различных социальных слоев, национальностей и регионов. Некоторые наблюдатели из США и Западной Европы предполагали, что при помощи военных можно легче всего внедрить в освободившихся странах западные экономические и политические принципы.

Действительность оказалась иной. В большинстве африканских и азиатских стран в условиях господства военных авторитарных диктатур армия обнаружила чрезмерную склонность к бюрократизации и организационной рутине. Среди военных процветали коррупция и кумовство. Военные расходы резко увеличивались за счет столь же резкого сокращения средств для проведения необходимых реформ. Военные чаще всего оказывались неспособными создать такие политические институты, в деятельности которых могли бы участвовать представители различных политических течений и сил. Наоборот, они стремились поставить все сферы общественной жизни под собственный контроль. В большинстве случаев не подтвердилась и вера в способность армии стать объединяющим центром разных социальных групп.

Армии не смогли противостоять этническому и конфессиональному расколу, племенным разногласиям и сепаратистскому движению. Во многих армиях "третьего мира" существует несколько различных группировок, организующих заговоры и контр заговоры. Это нередко приводит к затяжным кровавым конфликтам (Пакистан, Чал, Уганда и т. д.).

Режимы с частыми военными переворотами получили название преторианских по аналогии с Древним Римом, где преторианская гвардия часто возводила на престол угодного ей претендента или свергала его, если он не устраивал её своим правлением. Поэтому для большинства современных "императоров и спасителей отечества" поддержка армии остается основным источником сохранения власти и предметом главных забот.

Современный авторитаризм имеет различные формы и во многом отличается от прошлых вариантов. Например, в Латинской Америке в ХХ – начале ХХ в. авторитарными лидерами были каудильно-самозванные хозяева отдельных территорий, которые зачастую имели собственные вооруженные отряды. Это было возможно при слабом национальном правительстве, которому каудильо не подчинялись, а нередко прибирали его к рукам. Позднее авторитарные лидеры стали обладателями по преимуществу национальной, а не локальной власти, использовавшими в своих целях армию.

Однако возникает вполне законный вопрос: если авторитарный режим нарушает конституцию и права человека, то как он добивается массовой поддержки и оправдывает свое существование в глазах сограждан? Ведь не везде и не всегда для этого используется террор, чаще, пожалуй, авторитарная система пытается словом или как-то иначе, но убедить, а не заставить силой поверить в правильность своих методов и мер. Поскольку ссылки на закон и традицию подчас выглядят кощунственно, постольку диктаторы, как правило, мотивируют свои действия, проводимую ими политику "суровой необходимостью навести порядок", "национальными интересами" и т. п. Харизматический элемент всегда был главным фактором в стремлении оправдать диктатуру.

Диктатору помогает, и определенная популярность его в народных массах, поэтому и сами диктаторы, и их сподвижники стараются убедить общественное мнение в том, что их интересы совпадают с интересами широких народных масс и что они действуют от имени здоровых сил общества. Нередко социально-политические амбиции лидера, а иногда и его искренняя уверенность в своих силе и правоте заставляют его апеллировать к общественному мнению и ради этого уделять особое внимание созданию собственного позитивного образа (имиджа) в глазах сограждан.

Очень часто авторитаризм оправдывает свою политику служением национальной идее, чем привлекает массу сторонников. Такой прием лучше всего срабатывает тогда, когда всем становится ясно, что ни практически беспрерывные заседания парламента и партийных клубов, ни пакеты принимаемых законов, ни на шаг не продвигают дело вперед. Если власть бессильна и в её коридорах царит полная апатия, если система неэффективна и вызывает раздражение граждан, то опасность диктатуры повышается многократно. Диктатор приходит к власти под лозунгами забвения партийных распрей во имя высшего дома перед Родиной.

Во второй половине ХХ в. диктаторы стремятся приобрести и определенную идеологическую окраску.

Подобно тоталитаризму, западные исследователи различают авторитаризм левого и правого толка , хотя здесь это различие проявляется менее четко. Левые авторитарные диктатуры основываются на различных версиях социализма (арабского, африканского и т. д.).

К ним можно отнести многие прежние и нынешние режимы, такие, например,