Реферат: Особенности древнескандинавской мифологии

РЕФЕРАТ

Особенности древнескандинавской мифологии

Глава 1. Особенности древнескандинавской мифологии.

1. 1. Пантеон Северогерманских богов.

Есть некоторые люди, которые считают, что мифы - это всего лишь сказки которые можно читать детям, но они ошибаются. Современная наука многое нам дала, но есть некоторые проблемы, на которые она еще не может ответить и, тогда мы можем искать ответ в мифологии. Например, все знают по астрономии название «Млечный путь», но астрономы еще не могут объяснить смысл этого названия. В славянской мифологии сказано про священную корову Земун (аналог скандинавской Аудумлы) у которой растеклось молоко из сосцов.

Скандинавская мифология тоже весьма интересна, и она нам многое может рассказать о космогонии древних скандинавов, откуда они пришли и о многом другом. Главные источники по скандинавской мифологии - это Младшая Эдда и Старшая Эдда. Младшая Эдда это прозаический труд XI в., составленный исландцем Снори Стурлусоном. Первая часть рассказывает о мифологии, а вторая часть - это как учебник для скальдов, в котором рассказывается о всевозможных кеннингах (имя заменителях) и историях, связанных с мифологией. Старшая Эдда - это поэтический труд, записанный то же исландским ученым Сэмундом Мудрым. В одной части рассказывается о богах, а в другой о героях. По этим двум источникам мы можем увидеть стройную картину мира. В начале времен, когда не было никаких существ, была только бездна Гиннунгагап, что означает «мировая бездна». В одном конце был Нифльхейм - царство вечного холода, в дальнейшем царство Хелль, в другом же конце находился Муспельхейм - место, где постоянное тепло и огонь. Возможно, эти два места можно сопоставить с северным и южным полюсом. Но чем ближе к Муспельхейму, тем больше делалось тепла и света. Иней встречался с теплом, таял и стекал каплями вниз. И, наконец, эти капли ожили, и возникло самое первое существо- Великан Имир. У него не было жены, сын с дочерью возникли из капель его пота, когда он вспотел однажды во сне. От них пошло исполинское племя - Хримтурсы, инеистые великаны. Первые великаны родились злыми и глупыми. Питались они за счет коровы Аудумлы, ее молоком. И от нее протекали четыре молочные реки. Ее же можно назвать прародительницей Богов. Она же вылизывала камни, и от этого получился Бури. Тот породил Бори, а Бори родил Одина, Вили и Вё[1] .

Минуло время, и эти трое совершили такие славные подвиги, что их назвали Богами и стали им поклоняться. Говорят, младший, Вё, был самым первым жрецом, а старший, Один, подарил людям божественное вдохновение, поэзию и бешенство битвы.

Те втроем собрались и убили великана Имира. Тогда предприимчивые боги решили из его тела создать мир, собственно имя Имир схоже с современным словом мир. Из тела великана боги создали землю, из крови моря и океаны, из костей и спины горные хребты и холмы, из волос- леса, из зубов - камни, из черепа небосвод, из мозгов облака. Потом от него появились исполины - первая раса. Из ростков земли появились гномы - вторая раса - раса неказистых маленьких существ, но больших мастеров и мудрецов. Один взял брови Имира и построил из них стену, Мидгард, вокруг земли. Потом на берегу моря Боги нашли два деревца - ясень и ольху (аск и эмбла) и вырезали из дерева свое подобие, придали им жизнь и разум. В то время Один строил храмы алтари, воспламенял горнила кузниц, в то время царил на земле золотой век[2] . В трех песнях «Старшей Эдды»— «Прорицание вёльвы», «Речах Вафтруднира», и «Речах Гримнира»— рассказывалось кое в чем по-разному о сотворении мира. В «Младшей Эдде» эти рассказы скомбинированы и кое-что добавлено к ним из неизвестных источников. В «Прорицании вёльвы» говорится о происхождении Мидгарда, а также карликов и двух первых людей— Аска и Эмблы; в «Речах Вафтруднира»— о происхождении земли, скал, неба, моря, луны, солнца и так далее; в «Речах Гримнира»— о происхождении земли, моря, скал, деревьев, Мидгарда и облаков. Стеблин-Каменский переводит слово heimr (мир) как жилище, обиталище и отождествляет это слово с английским home[3] . Поэтому он считает, что девять миров, описанные в Эддах, это не миры в полном смысле слова, а районы где проживает тот или иной народ. Например, Ётунхейм, это место, где обитают ётуны. И ни в одной из трех песнях «Старшей Эдды» не упоминается слово heimr (мир), о котором уже шла речь. И во всех эддических рассказах о сотворении мира говорится, в сущности, не о «сотворении», а о каком-то изменении того, что уже существовало ранее. Так как если это были не миры, а всего лишь жилища, то сотворения никакого не может быть, по мнению исследователя древней Скандинавии Стеблина-Каменского. А согласно «Младшей Эдде», светило— это просто искры вырвавшие из жаркого Муспельхейма и прикрепленные к небу[4] .

Но со временем наступила первая война между Богами асами и чужими богами ванами. Ряд историков сопоставляют Богов Ванов противников Асов с Венедами - предками славян. Об этом хорошо говорит «Сага об Инглингах»; в ней говорится о том, что местность у устья Дона есть страна Ванов и что Асы, возглавляемые Одином, шли из-за Ванаксвиля.

Об этом свидетельствует фрагмент саги: «1…С севера с гор, что за пределами заселенных мест, течет по Швеции (Скифии) река, правильное название которой Танаис. Она называлась Танаксвиль или Ванаксвиль (Дон). Она впадает в Черное море. Местность у ее устья называлась тогда Страной Ванов или Жилищем Ванов. Эта река разделяет трети света. Та, что к востоку, называется Азией, а та, что к западу,- Европой. 2…Страна в Азии к востоку от Танаксвиля называется Страной Асов или Жилищем Асов, а столица называлась Асгард. Правителем был тот, кто звался Одином. Там было большое капище. По древнему обычаю в нем было двенадцать верховных жрецов. Они должны были совершать жертвоприношения и судить народ. Они назывались дыями, или владыками. Все люди должны были им служить и их почитать. Один был великий воин и много странствовал и завладел державами. 5… Большой горный хребет тянется с севера- востока на юго-запад (Урал). Он отделяют Великую Швецию (Великию Скифию) от других стран. Недалеко к югу от него расположена Страна Турок (Туркмения). Там были у Одина большие владения…»[5] .

Об исходе асов из Туркмении (Парфии) писали Саксон Грамматик, а также Снори Стурлусон в Младшей Эдде, а из современных авторов, например - Франко Кардини («Истоки современного рыцарства») и Владимир Щербаков. Г. Шлиман, ориентируясь на Гомера, открыл Трою (в том районе были асы), а Щербаков открыл один Асгардов (Ашхабад), ориентируюсь на «Младшую Эдду» и «Сагу об Инглингах» Снори Стурлусона (кстати, его выводы подтверждены недавними раскопами у Старой Нисы).

Ванны эддические и Асы живут рядом, их миры граничат друг с другом, скандинавы и венеды жили рядом (Туркмения и Ванское царство, Скандия): «4…Один пошел войной против Ванов, но они не были застигнуты врасплох и защищали свою страну и победа была то за Асами, то за Ванами. Они разоряли и опустошали страны друг друга. И когда это и тем и другим надоело они назначили встречу для примиренья, заключили мир и обменялись заложниками. 5…В те времена правители римлян ходили походами по всему миру покоряли себе все народы, и многие правители бежали тогда из своих владений. Так как Один был провидцем и колдуном, он знал, что его потомство будет населять северную окраину мира .Он посадил своих братьев Вё и Вили правителями в Асгарде, а сам отправился в путь и с ним все дии и много другого народа. Он отправился с начала в Гардарики (Русь), а затем далее в страну Саксов. У него было много сыновей. Он овладел землями по всей стране Саксов и поставил там своих сыновей правителями. Затем он отправился на север, к морю, и поселился на одном острове»[6] .

Это то место, которое теперь называется Остров Одина на Фьоне (о-в. Фюн). Один поселился у озера Лег, в том месте, которое теперь называется Старые Сигтуны (вероятно, Стокгольм), построил там большое капище и совершал в нем жертвоприношения по обычаю Асов.

Вот повествование о первой войне из Старшей Эдды (Прорицание Вёльвы):

« 21

Помнит войну она

первую в мире:

Гулльвейг погибла,

пронзенная копьями,

жгло ее пламя

в чертоге Одина,

трижды сожгли ее,

трижды рожденную,

и все же она

доселе жива

22

Хейд ее называли,

в домах встречая,-

вещей колдуньей,-

творила волшбу

жезлом колдовским;

умы покорялись

ее чародейству

злым женам на радость.

23

Тогда сели боги

на троны могущества

и совещаться

стали священные:

стерпят ли асы

обиду без выкупа

иль боги в отмщенье

выкуп возьмут.

24

В войско метнул

Один копье,

это тоже свершилось

в дни первой войны;

рухнули стены

крепости асов,

ваны в битве

врагов побеждали.

25

Тогда сели боги

на троны могущества

и совещаться

священные стали:

кто небосвод

сгубить покусился

и Ода жену

отдать великанам?

26

Разгневанный Тор

один начал битву -

не усидит он,

узнав о подобном! -

крепкие были

попраны клятвы,

тот договор,

что досель соблюдался»[7] .

Здесь описывается первая война с ванами и попытка убить Гулльвейг.

По мнению некоторых ученых, Гулльвейг, пронзенная копьями, - это была вельва, возможно от ее же лица ведется и само повествование в произведении «Прорицание Вёльвы»[8] . Имя Гулльвейг обозначает «сила золота», то есть Золотой век закончился и началась война, когда золото преисполнилось своей разрушающей силой, началось разложение человеческого общества с его дифференциацией. В начале двадцать четвертого стиха описывается военный обычай, когда вождь должен был начать битву, метнув, копье или стрельнув из лука. Из источника видно, что вначале одолевали ваны, но в битву вступил защитник Асгарда Тор и одолел врагов. При заключении мира Асы и Ваны обменялись заложниками, Асы послали к ним мудрого великана Мимира и молодого аса Хёнира, он должен был быть хорошим вождем. А Ваны послали Бога моря Ньерда. Союз Боги скрепили созданием нового бога - Квасура. Они создали из своей слюны, и он вобрал в себя всю мудрость Асов и Ванов.

Но он прожил не долго, два коварных карлика пригласили его к себе и убили его в гостях, а кровь слили в котел и две чаши. Спустя некоторое время карлики пригласили к себе великана с женой и убили их тоже. Но их сын Суттунг нашел этих карликов, тогда они попросили пощады взамен на самое ценное, что у них было - мед поэзии - кровь Квасура. Великан согласился, он спрятал чудесный напиток далеко в скалах Хнитбьёрг - Сталкивающие скалы и поставил охранять его свою дочь Гуннлёд. Тогда Боги решили вернуть себе то, что по праву должно принадлежать им. Появился Один перед имением великана Бауги, брата Суттунга. Он одному из работников наточил косу, да так хорошо, что он и все остальные захотели приобрести себе точило, тогда Один им сказал: «Ловите, жадные, кому повезет». Рабы кинулись ловить и в спешке все девятяро полоснули себя косами. Один нанялся на зиму к Бауги, назвавшись Бёльверком, что означает «злодей». Он работал за девятерых, а когда зима закончилась, и пришло время платы, то Отец богов (одно из имени Одина) потребовал один глоток меда поэзии, что находился у брата. Бауги всячески просил его, но тот отказывался. После того Один решился на хитрость, пробрался в скалу, пробыл там три ночи с Гуннлёд, и за это она дала ему испить три глотка. Он превратился в орла и вернулся Асгард[9] .

По Скандинавской мифологии вся вселенная состоит из девяти миров. Вообще магическое число девять у скандинавов часто фигурирует: Тор, убив, в поединке змея Ёрмунганда, шагнул девять шагов и сам пал, кольцо Драупнир, подаренное Одину карликами на девятую ночь, создавало восемь таких колец, так же было девять дочерей Одина, воинственных валькирий. Главные Миры - это Асгард, где живут Боги Асы, Мидгард, «то, что огорожено», место людей, и Нифльхейм, царство Хелль, где вечно холодно. Кроме них еще: Ётунхейм, где живут великану Ётуны, Альвхейм, где живут альвы или карлики, Ваны жили в Ванахейме, карлики-дверги жили в недрах гор в Нифльхейме.

В центре было большое Мировое дерево - ясень Иггдрасиль, что означает «конь Игга» (Игг это одно из имен Одина), оно пронизывает своими корнями три главных мира вершиной, упирается Асгард, а низ его в Нифльхейме. Вокруг него лежит огромный змей, корни грызет дракон Нидхёг, надеясь погубить людей и Богов. Под каждым миром бьет свой ключ, один ключ в Нифльхейме, под Ётунхеймом, всякий кому доведется испить из него, обретает знание и мудрость. Ведь род исполинов – древнейший. Но самый священный источник бурлит под тем корнем, что оказался на небе. Такова его священная сила, что все попавшее в его воду становится белым, как пленка под скорлупою яйца.

А еще живут в том источнике прекрасные белые птицы - два лебедя. От них пошел весь род лебединый, ибо таково уж свойство Мирового Древа: хоть и зовут его ясенем, но расцветают на нем все цветы, какие только можно видеть на земле, зреют все плоды и все семена, а ветвях живут все звери и птицы. На ясене сидит также орел. Возле чудесного родника Боги судят свой суд. Говорят, там стоит прекрасный чертог и из него навстречу Богам выходят три девы: Урд, Верданди и Скульд. Это - символы Прошлого, Настоящего и Будущего. Их называют Норнами, провидицами судьбы. Им ведомо все, что произойдет с людьми и с Богами. Рождается человек, и тот час являются к нему норны - судить судьбу. Урд, Верданди и Скульд - главные норны, но есть еще много других, добрых и злых норн.

Вот что говорит вёльва в своем «Прорицании»:

«19

Ясень я знаю

по имени Иггдрасиль,

древо, омытое

влагою мутной;

росы с него

на долы нисходят;

над источником Урд

зеленеет он вечно.

20

Мудрые девы

оттуда возникли,

три из ключа

под древом высоким;

Урд имя первой,

вторая Верданди,-

резали руны,-

Скульд имя третьей;

судьбы судили,

жизнь выбирали

детям людей,

жребий готовят»[10] .

Здесь описывается мировое древо Иггдрасиль и три ключа под ним.

Сами скандинавы строили свои жилища рядом с высокими дубами или ясенями, свои капища строили тоже возле крупных ясеней, чтобы сделать подобие вселенной. Образ Мирового Древа весьма распространен, он есть у славян, и у американских индейцев.

В Асгарде согласно мифологии живут двенадцать асов. Число двенадцать у скандинавов священно. Короли в походы выбирали себе по двенадцать самых лучших воинов (например, сказание о короле Хрольфе и Ботваре Бьярки). Кроме Одина (или Вотана у германцев) там был его сын Тор (у германцев Донар), рожденный от Ёрд (что означает земля), Бог войны, защитник Асгарда и Мидгарда; Ньерд, Бог моря, отданный Ванами после первой войны, и жил он в Ноатуне; был у него сын Фрейр, Бог плодородия, и дочь Фрейя, Богиня любви; Хеймдаль, иначе страж Асгарда, со своим мечом охранял Биврёст и видел за сто поприщ, и слышал, как растет трава; Тюр, еще один Бог войны, но он от Ванов, он однорукий, так как усмирял волка Фенрира; кроме них Бальдр младший сын Одина, он был самый прекрасный и добрый; молчаливый Хёд; еще один сын Одина Видар, который во время Рагнарёка отомстит за отца; Вали, брат Бальдра; коварный бог Локи; Хермод Быстрый, также сын Одина, - вестник Богов. Кроме того, Богом еще является Браги - мудрый поэт, но некоторые ученые считают, что это всего лишь обожествленный поэт IX в. Браги Бордарсон[11] .

Один был Богом войны, так как он возглавлял Асгардрейден, «яростную армию Одина», армию эйнхери, но он был и Богом мудрости. Он получил знания из источника мудрости взамен на свой глаз и, после того его стали называть «Одноглазый», потом он висел на веревке на Мировом Древе пронзенный копьем, и после этого он познал тайну рун и сто семнадцать заклинаний. Все эти знания он передал людям. В этом плане Одина сравнивают со славянским Богом Велесом, так как Велес так считался Богом мудрости. У Одина жена Фригг.

По скандинавским представлениям все умершие воины попадали в Вальхаллу, своего рода воинский рай. Северные воины храбро сражались не щадя своей жизни, совершали различные подвиги, которые потом были описаны в сагах, потому, что они верили, что их душа не умрет, она продолжит жить, а они сами отправятся в Вальхаллу к верховному Богу Одину. Норманнами ценилась смелость и отвага, граничащая с безрассудством, и эти качества вдохновляли народ на подвиги и победы. В Вальхалле было пятьсот сорок ворот, по которым враз могли пройти восемьсот шестнадцать воинов, и вел туда мост Биврёст - «танцующая дорога». Этот мост имел особенность, что если недостойный человек решится пробежать быстро по нему, то он только будет отдаляться. Там жарят вепря Сэхримнира, а когда он заканчивается, на утро он снова оказывается целым, воины пьют пиво и мёд, доставляемые всегда доящимися козами, в зале, построенном из копий и устланном щитами. Им прислуживают валькирии, имена которых - Мист-Туманная, Хильд- Сражение, Херфьётур- Опутывающая войско, Хлёк- Шум битвы, а Один на своем троне Хлидскяльв пьет вино. Ради потехи они сражаются между собой, но в час обеда они воскресают. И в назначенный час, когда наступит Рагнарёк, Один поведет свое войско в последнюю битву с ётунами, врагами людей и Богов. Следует добавить, что с пришествием христианства в скандинавские земли воинов Одина Эйнхери стали принимать за различных призраков и нечистую силу. Были воины, которых посвящали в эйнхери, занятых служением Одину при жизни. Для этого необходимо было повисеть на дереве, и когда человек находится уже на границе между жизнью и смертью, перерезали веревку. Все остальные мужчины, умершие в старости, как трусы или преступники попадали в Нифльхейм - царство Хелль. Женщины попадали к Фрейя, девушки к Гевьон, отделившей остров Зеландия от полуострова Сконе. Умершие рабы были вверены попечениям бога Тора, живущего в постоянных заботах[12] .

Существует миф о происхождении сословий. Когда асу Хеймдалю пришлось путешествовать по Срединному миру, он остановился у одной бедной четы стариков, они его накормили, за это Ас давал им мудрые советы как лучше вести хозяйство, и через некоторое время у них появился ребенок неказистый, черноволосый, с темной кожей. Это имя означало «раб», и от него пошел род рабов. Хеймдаль двинулся далее, и на следующею ночь он остановился в более богатой семьи, где в углу стоял красивый ларь, полный добра, а по бревенчатым стенам висели расшитые порывала. Три дня провел у них Ас. Рассказал, как умножить богатство, как снарядить торговый корабль, как решить любой спор по закону. Потом распрощался, и все повторилось: родила жена сына - краснощекого, рыжего, с живыми глазами. Назвали его Карлом - свободным. И пошел от него род свободных людей, землепашцев. А Ас шел все дальше наезженной широкой дорогой. И вновь дом ждал его на пути - залитый солнцем, входной дверью на юг, чтобы шли внутрь свет и тепло. Настежь была распахнута дверь, а пол был устлан соломой. Сновали вокруг проворные слуги - пасли скот, собирали камни с полей, возводили ограды. Не нужно было хозяину рубить дрова и унавоживать землю, а хозяйке - весь день готовить еду, шить, стирать, доить коров. Оттого тяжкий труд и нужда не состарили их прежде времени и называли их славными именами – Мать и Отец. Накормили они его лучше прежних, а как он ушел от них, то родила Мать сына, красивого, светловолосого и сильного и дали ему имя Ярл- Вождь Воинов[13] . Это миф, объясняющий социальное разделение в скандинавском обществе.

Локки - весьма противоречивая фигура в скандинавской мифологии, несмотря на то, что он много навредил Богам, он родил восьминогого коня Одина Слейпнира и привез много подарков от карликов. Вот как это получилось. Когда Тора не было в Асгарде, а Сив, его жена беззаботно спала, Локи решил попроказничать, отрезав ее прекрасные золотые волосы. Когда Тор вернулся, он хотел в гневе покарать Локи, но тот взмолился и пообещал принести Сив такие же. Он оправился в недра гор к лучшим мастерам гномам. Два брата гнома Ивальдри взялись сделать золотые волосы и получились у них они даже лучше, притом они прирастали, как только их примеривали, и росли как обычные волосы. Кроме волос, гномы сделали еще большой корабль в котором могли поместиться все асы и Один со своим войском, но в то же время он мог складываться до маленьких размеров и помещаться в платок. Также они изготовили копье для Одина и назвали его «Гуннгнир». Тогда радостный Локи предложил остальным в следующий раз попробовать сделать что-нибудь похожее, если сумеют.

Но два гнома Брок и Синдри сказали, что они и сейчас смогут сотворить чудесные вещи. Они создали: вепря с золотой щетиной, кольцо Драупнир, которое могло на девятую ночь создавать восемь таких же колец, и молот Мьёлльнир («Молния») для Тора, правда, получился он с коротковатой рукояткой, потому что во время работы Брока ужалил слепень за веко. Теперь Локи мог рассчитывать не только на прощение от Тора, но и на новое положение среди Асов. Тор получил хорошее грозное оружие, которое могло, как бумеранг, вернуться к владельцу после того, как он метнул молот во врага. Много раз Етуны пытались выкрасть это грозное оружие у Тора, но безуспешно. У Тора была колесница, запряженная двумя козлами. Он постоянно странствовал по Мидгарду и Ётунхейму и сражался и исполинами. Как-то раз его вызвал на поединок один великан Хунгнир, которому его соплеменники сделали большой щит из скалы. Когда они подошли друг к другу, то Тор метнул в него свой молот, но Хунгнир то же метнул свое оружие-точило, и кусок его попал в череп асу[14] .

В скандинавской мифологии крайне четко выражены эсхатологические воззрения. Эсхатологическая картина конца мира называется Рагнарёк. В источниках говорится, что волк проглотит луну и солнце, от своих пут вырвется волк Фенрир, на корабле Нагльфар с юга приплывут люди Муспелля во главе с Суртом, и тот уничтожит жилище Богов и все сожжет, после того как исполины ворвутся в Асгард, обрушится мост Биврёст. Тогда о конце возвестит в свой рог Гьялархорн страж Асгарда Хеймдаль, Один пойдет спрашивать совета у черепа Мимира. На поле Вигрид сойдутся в поединке Один с волком Фенриром, и волк проглотит его, Тор сразится со змеем Ёрмунгандом, сын его Ёрд побьет змея, но пройдя девять шагов, сам падет от яда, Хеймдаль будет биться с Локки, и оба они погибнут. Видар сын Одина отомстит за отца и убьет Фенрира. В «Прорицании Вельвы» это очень подробно описано с сорок пятого стиха и по пятьдесят восьмой. Вот отрывок описывающий Рагнарёк:

«52

Сурт едет с юга

с губящим ветви,

солнце блестит

на мечах богов;

рушатся горы,

мрут великанши;

в Хель идут люди,

расколото небо.

53.

Настало для Хлин

новое горе,

Один вступил

с Волком в сраженье,

а Бели убийца

с Суртом схватился,-

радости Фригг

близится гибель.

54

Гарм лает громко

у Гнипахеллира,

привязь не выдержит -

вырвется Жадный.

Ей многое ведомо,

все я провижу

судьбы могучих

славных богов.

55

Сын тут приходит

Отца Побед,

Видар, для боя

со зверем трупным;

меч он вонзает,

мстя за отца,-

в сердце разит он

Хведр

Тут славный приходит

Хлодюн потомок,

со змеем идет

биться сын Одина,

в гневе разит

Мидгарда страж,

все люди должны

с жизнью расстаться,-

на девять шагов

отступает сын Фьёргюн,

змеем сраженный -

достоин он славы.

57

Солнце померкло,

земля тонет в море,

срываются с неба

светлые звезды,

пламя бушует

питателя жизни,

жар нестерпимый

до неба доходит»[15] .

Здесь описываются поединки Богов и великанов, последняя битва, в которой участвуют Боги и войско Одина.

Впрочем, это не конец, появится новый мир, воскреснет Бальдр вместе с Хёдом, и будет жить Видар. Некоторые ученные считают, что Рагнарёк, описанный в Младшей и Старшей Эдде - это огромный ядерный взрыв. Так умрет чудесный мир Богов и сверхъестественных различных существ, таких как гномы, исполины, тролли, эльфы и др. Об этом будем говорить в следующем параграфе.

2.2. Вера в низших духов и суеверия.

Скандинавы так же как многие языческие народы обожествляли природу и считали, что она заселенна различными духами, речными нимфами, водяными и лешими. Вообще все сверхъестественные существа называют фейри.

В «Младшей Эдде» говорится, что при сотворении мира из великана Имира из земли вышли первые ростки. Это были маленькие уродливые существа похожие на червей. Тогда Боги наделили их внешностью и разумом, и так появилась раса гномов – «раса отшельников», как их еще называют[16] .

Однако в Старшей Эдде, в «Прорицании Вельвы» говорится не много другое. Карлики были созданы из крови Бримира и костей Блаина, вероятно, имена Имира. Зная, что кровь и кости Имира это моря и горы можно предположить, что они были созданы из воды и гор[17] .

В германских странах гномов знают под разными именами: в Германии их называли Эрдлауты, или Стиллфолк (тихий народ), в Англии - Норнеки (домовые) или Лепрехунны, а в скандинавских странах - Бергфолк.

Их Боги наделили большей мудростью, чем людей, это - вторая по счету раса после исполинов), и они древнее людей. Они жили возле гор, в пещерах, которые порой уходили глубоко под землю, возле холмов, вдалеке от людей. Гномы старались редко появляться, и на поверхность земли они выходили только ночью, потому что они не переносили дневного света. По поверью, если кто-либо из гномов посмотрит на солнце, так тут же он превращался в камень. Даже на далеких Фарерских островах, где было мало людей, - и там гномы старались держаться обособленно от людей. За это их прозвали расой отшельников. Еще они не любили человеческое любопытство, как только девушка-служанка или работник хотели увидеть, или узнать имя домового, который помогал им, то он тут же покидал этот дом и перемещался в соседнее имение.

Как-то раз один викинг, сошедший с корабля на один Фарерский остров в поисках торфа, натолкнулся на пещеру в горе, и там он увидел удивительную картину: у своих маленьких кузниц работали гномы, а на стенах висело много красивых мечей и топоров лучшей работы. И он наблюдал за их работой, пока они его не заметили. Тогда они оказались в расстеряности и взамен за то, чтобы он никому не рассказывал о виденном, гномы подарили ему нож, который никогда не тупится.

Когда Боги сотворили мир, они поставили четырех гномов поддерживать небосвод. Их имена были: Аудри, Судри, Нордри и Вестри. Собственно их имена означают: Запад, Юг, Север и Восток. Вот что говорится о них в «Прорицании Вельвы»:

«11

Нии и Ниди,

Нордри и Судри,

Аустри и Вестри,

Альтиов, Двалин,

Бивёр и Бавёр,

Бёмбур, Нори,

Ан и Анар,

Аи, Мьёдвитнир,

12

Гандальв и Вейг,

Виндальв, Траин,

Текк и Торин,

Трор, Вит и Лит,

Нар и Нюрад -

вот я карликов -

Регин и Радсвинн

всех назвала.

13

Фили и Кили,

Фундин, Нали,

Хефти, Вили,

Ханар, Свиор,

Фрар и Хорнбори,

Фрег и Лони,

Аурванг, Яри,

Эйкинскьяльди.

14

Еще надо карликов

Двалина войска

роду людскому

назвать до Ловара;

они появились

из камня земли,

пришли через топь

на поле песчаное».[18]

Здесь описываются имена гномов, которые связаны с действиями в мифологии.

Боги нередко прибегали к помощи гномов. Так, об этом сказано в уже описанной истории, когда Локи срезал волосы Сив и отправился к гномам, чтобы те сделали такие же. И кроме волос он получил от гномов еще много замечательных подарков. Здесь мы видим хорошие качества гномов: мудрость, навыки в кузнечном мастерстве, но в других историях можно проследить и плохие качества. Например, в уже ранее описанном эпизоде с медом поэзии два гнома убили сначала Квасура, а потом и двух исполинов, родителей Суттунга.

Считается, что известный в скандинавских сказаниях мастер Вёлунд тоже был гномом, сыном одного короля. Когда он и его два брата выросли, они отправились искать себе невест и поиски завершились удачно, так как они женились на трех валькириях - Слагвид на валькирии по имени Свануайт (что означает «белый лебедь»), Эгиль на Эльрун, а Вёлунд на Хервёр. Жили они вместе в Ульвдалире семь лет.

Но по истечению семи лет заскучали девы-воительницы по битвам и достали из сундуков свои доспехи и оружие и улетели. Слагвид отправился на юг искать свою жену, Эгиль на запад, а Вёлунд остался у себя в надежде, что Хервёр вернется. Чтобы время скоротать, он делал золотые кольца. И сделал их уже семьдесят. К тому времени конунг Нидуд узнал, что у озера живет известный мастер-кузнец и, поймал его. Его жена предложила ему перерезать Вёлунду жилы ниже колен, чтоб он не сбежал, и поместили его на одном острове на озере. Заставили его работать на конунга. Но, несмотря на, то, что он стал рабом и калекой, он сумел наказать конунга. Как- то раз к нему приплыли на остров два молодых сына Нидуда, и он им обещал, что даст любые сокровища, какие они пожелают. Кузнец открыл им большой сундук, чтобы они выбрали, а край крышки сундука был настолько остр, что, захлопнув крышку, она снесла сыновьям головы. После того из черепов он сделал кубки для питья и отправил конунгу; из глаз - ожерелья и отправил их матери; из зубов сделал бусы и отправил сестре погибших. Позже на остров приплыла дочь конунга, чтобы починить бусы, он ее усыпил и переспал с ней. На острове Вёлунд сделал рубашку из лебединых перьев и поднялся вверх. С высоты он увидел конунга Нидуда и сказал ему: «Обещай мне не трогать свою дочь», - «Обещаю». «В ней мой ребенок»- сказал Вёлунд. «А где мои сыновья?»- спросил конунг. «Я их убил, а из черепов сделал тебе кубки.» Вот еще одна история, в которой гном совершает коварную жестокую, но и справедливую месть.

Часто гномы обладали большими сокровищами, и бывало, их проклинали. Как- то три Аса и в их числе Локи гуляли возле пруда и проголадавшись они поймали выдру и убили ее. А это оказался сын гнома в обличье рыбы. Гном потребовал в качестве выкупа столько золота, сколько поместится на шкурке выдры. Локи отправился к гному Андвари и забрал у него все золото и даже его любимое кольцо. Тогда Андвари проклял все это золото и сказал, что оно вместе с кольцом не будет приносить счастье никому из владельцев. Локи принес гному все золото, и пришлось еще отдать кольцо. Но это золото, как и предрекал Андвари, никому не приносило счастья, и из-за него было совершено много преступлений, пока оно не попало в руки героя Сигурда. У него оно тоже долго не пробыло, так как Сигурда коварно убили.

Таким образом, гномы - это противоречивые существа, свои физические недостатки и уродство они компенсировали мудростью и кузнечным мастерством, но у них была своя гордость, и они были иногда весьма злобны.

Гномы оказались посвящены в тайны вселенной, скрытые даже от Богов. Ибо Боги были подвержены силам хаоса, которые находятся в трехслойном мироздании. На границах этой разделенной вселенной маячили великаны и монстры- творения бунта и беспорядка. Поскольку гномы были связаны с первобытным хаосом благодаря их происхождению, они обладали тонким пониманием первопричинных сил. Именно это понимание придавало им уверенность, помогая сдержать наступление хаоса.

Вот еще одна история, показывающая гордость гномов и умение держаться наравне с Богами. Был один мудрый гном по имени Альвис, и захотел он жениться не на простой девушки, а на дочери Тора. Когда он подошел к жилищу Тора, то Ас задавал ему различные вопросы, и Альвис постоянно отвечал на них, держался с достоинством и даже нагло, не побоясь потребовать руки у дочери самого Бога. Так закончилась ночь и вышло солнце, а гном забыл, что ему надо спешить и, посмотрев на солнце, он превратился в камень. Таким образом, поплатился гном за свою наглость и уверенность в себе. В Старшей Эдде об этом подробно написано:

« 9

Альвис, скажи мне,-

про все, что есть в мире,

наверно, ты знаешь,-

названьем каким

зовется земля

в разных мирах".

10

[Альвис сказал:]

"Землей - у людей

и Долом - у асов,

Путями - у ванов,

Зеленой - у турсов,

Родящей - у альвов,

у богов она - Влажная".

11

[Тор сказал:]

"Альвис, скажи мне,-

про все, что есть в мире,

наверно, ты знаешь,-

названьем каким

небо зовется

в разных мирах".

12

[Альвис сказал:]

"У людей это - Небо,

а Твердь - у богов,

Ткач Ветра - у ванов,

Верх Мира - у турсов

и Кровля - у альвов,

Дом Влажный - у карликов".

13

[Тор сказал:]

"Альвис, скажи мне,-

про все, что есть в мире,

наверно, ты знаешь,-

как месяц зовется,

что люди видят,

в разных мирах".

14

[Альвис сказал:]

"Месяц он у людей,

Луна - у богов,

а в Хель - Колесо,

у карликов - Светоч,

Спешащий - у турсов,

у альвов - Счет Лет».[19]

В этом отрывке видно, как мудрый гном отвечает на все вопросы Тора, но не замечает, как восходит солнце и Тор говорит ему: «но хитростью мощной тебя обманул я, ты в доме застигнут солнечным светом!»[20]

Другим сверхъестественным существом, в которого верили скандинавы, да, собственно, и многие другие народы, были драконы. Драконы - это существа хаоса, связанные со стихиями огня, воды и ветра. Они были обычно до семи метров, имея одной голове, но были такие драконы, которые в воображении скандинавов доходили до ста сорока метров и обладали сотней голов. Все они имели крылья и огненное дыхание.

У скандинавов в искусстве и в орнаменте часто фигурирует образ змеи, равно как и в мифологии. В мифологии имели место два мировых змея, один из которых - Ёрмунганд вступил в борьбу с Тором, когда тот рыбачил в море, но Тор, победив, выпустил его. Второй раз они сошлись в битве во время Рагнарёка.

Тор убил змея, но немного отойдя, он сам пал на землю от ядовитого дыхания. И кроме Ёрмунганда был еще змей Нидхёг, который грыз корни Иггдрасиля. Известный эпический герой Беовульф после своей победы над троллем Гренделем стал королем Гаутов. И уже когда король достиг преклонного возраста, в его королевстве появился дракон, который разорял и сжигал жилища крестьян. Тогда Беовульф отправился со своими двенадцатью самыми храбрыми воинами в курган, где обитало чудовище. Он его рубил по чешуе, но дракону было нипочем. Дракон уже изрядно подпалил короля, когда тот, увидев пятнышко на брюхе, вместе со своим воином Виглафом стали колоть мечами его в то место, пока он ни сдох. Будучи при смерти Беовульф назначил следующим королем Виглафа.

«Клад не зарытый стал достоянием

Старого змея, гада голого

Гладкочешуйного».[21]

У драконов были уязвимые места (обычно у брюха), в которые их можно было легко поразить. Драконы были, представлялись в двух ипостасях - бескрылые, ползучие, а также обыкновенные змеи с крыльями. Драконы, жившие недалеко от человечьих жилищ, не могли сравниться с описанными в легендах чудовищами. Но они тоже внушали ужас людям, ведь эти звери были огромны, свирепы, невероятно прожорливы и при этом обладали необычайной мощью и коварством. В них были заключены некоторые из стихийных сил первозданного хаоса, из которого они вышли.

Будучи порождением ветра, воды или бури, существа эти, подобно стихиям, отличались непоследовательностью даже в самом своем естестве, а всякая непоследовательность противна организованному человеческому сообществу. Многие драконы явно принадлежали к животному миру, но они умели разговаривать, к тому, же они летали, хотя и не были птицами. Многие драконы умели становиться не видимыми, иные принимали чужое обличье, и почти все имели огненное дыхание.

Привычка драконов сторожить сокровища была замечена людьми. Само драконоборчество диктовалось не одним лишь желанием защитить себя и других людей.

Часто в бой с чудовищами вступали именно в надежде отнять у него драгоценный клад.

Во всех знаменитых эпосах герои вели борьбу с драконами. Это уже описанная истории в эпосе «Беовульф», а также в «Песне о Нибедунгах». Сигурд боролся с драконом Фафниром, хранителем сокровищ карлов Нибелунгов. Он спрятался, когда дракон шел на водопой и, найдя уязвимое место на брюхе, всадил туда меч по самую рукоять. Потом он искупался в драконьей крови и стал неуязвим для оружия, и еще научился понимать птичью речь.

Со временем в сознании скандинавов стало наблюдаться представление об измельчании этих змеев: из космических гигантских чудовищ они превратились в существа, одолеть которых было под силу человеку.

Следует так же упомянуть, что викинги на свои корабли помещали деревянную голову дракона и судна назывались «дракарры»- «драконьи корабли». И у многих воинов были штандарты с драконьими головами.

Сюжет драконоборчества существует у многих народов, как у европейских, так и у жителей Азии. У восточных славян мы знаем миф оЗмее Горыныче, которого победил Добрыня Никитич.

Еще одно мифическое существо, известное в Скандинавии, - Тролль. Они огромного роста, наделены необычайной силой и непроходимой тупостью. Живут они обычно в пещерах, где хранят свои сокровища. Тролли ближе к смертным, чем их дальние родственники - ётуны и занимаются тем, что вредят человеку: похищают скот и красивых девушек, крадут младенцев и тому подобное. Тролли, так же как и карлики, боятся солнечного света, который превращает их в камень. У них рыжие волосы, ходят они в темных штанах и красных шапках. Троллей пугает шум: они думают, что за ними пришел с молотом сам Тор.

Одним из первых подвигов Беовульфа была победа над огромным троллем Гренделем. Короля данов Хродгара постоянно донимал тролль Грендель. Он убивал его дружииков. Тогда приплыл Беовульф со своей дружиной, поймал тролля и без оружия оторвал ему руку, отчего он и умер. Потом ему пришлось еще сразиться с его матерью.

По преданиям, конунг Олаф решил освободить от троллей высокую гору, внутри которой они жили.

«Велит он построить и с берега столкнуть

Ладью отменой оснастки.

Отсель мы отправимся, что задать

Нечистой силе острастке!

Кормщик взобрался на груду добра.

«Стоянка с худою славой

У Хорнелуммера: эта гора

Захвачена троллей оравой.

Множество лет живет на земле

Старшой их, по прозвищу Аред.

Наши ладьи с молодцами в скале

Замыкает злодей и скаред.

Пышут кострами гляделки его.

Ногти чернее дегтя,

Загнуты вроде козлиных рогов,

Длиной не менее локтя.

Его бородища у самых колен

Треплется конской гривой.

Тошно глядеть на когти его

И видеть хвост шелудивый».[22]

Но конунг не испугался и не отказался от своего намерения. Только ладья подошла к горе, как навстречу конунгу вышел сам Аред.

«Скажи мне, Рыжая Борода,

Как ты со страху не умер?

Большая тебя ожидает беда!

Помнишь ты Хорнелуммер!

Никто не причаливал к нашей земле!

Вот собью с тебя спесь:

В скалу одной рукой засажу

Ладью, что болтается здесь!»

Аред попытался выполнить угрозу, но лишь увяз в скале по колена. Он воскликнул:

«Я в камне завяз, но хребта и рук

Ничуть не утратил силу.

На собственной шкуре испробуешь ты

Мою молодецкую жилу!»

Конунг ответил:

«Каменной глыбой, нечистый дух,

На глазах у крещеного люда

Ты простоишь до судного дня,

Никому, не делая худа!».[23]

А остальных маленьких троллей он запер в пещере.

Таким образом, люди боролись с троллями, но прежде всего это вменялось в обязанность конунгам. Вот почему, как считали скандинавы, к эпохе викингов троллей уже было мало.

К низшим духам принадлежали различные оборотни. Скандинавские Варги - это оборотни-волки, известные у славян как волколаки, а у литовцев как вилктаки. Считалось, что они ходили со шкурой волка и в любой момент могли превратиться в зверя, а если сжечь его шкуру, то превращаться он больше не будет.

Как и все древние языческие народы, скандинавы были суеверны, верили в различные приметы и в перечисленных выше сверхъестественных существ, и эти суеверия сохранились у народа задолго после христианизации, потому что новая чужая религия не могла уничтожить все образы и архетипы, которые существовали в памяти народа сотни и тысячи лет.

Глава 2 Древнегерманский культ и жречество.

2.1. Руны и рунная магия.

Как известно, чтобы познать руны, Один провисел на Мировом древе — ясене Иггдрасиль — девять ночей, пронзенный собственным копьем. Вот как об этом говорится в одной из песен «Старшей Эдды» — «Речах Высокого»:

«Девять ночей я качался на дереве,

Под ветром повешен в ветвях,

Ранен копьем, в жертву Одина отдан —

Себе же - я сам,

На дереве старом, растущем высоко

От неведомых миру корней.

Никто не давал мне питья и питания

Взгляд направлял я к земле.

В стенаниях, руны вознес в вышину я —

Долу упал я тогда.

Стал я расти и познания множить,

Здоровье и силы обрел,

Слово от слова на благо являлось,

Дело от дела рождалось чредой.

Руны найдешь ты, что в дерево врезаны,

С силой великой,

С силой целебной.

Высший скальд их окрасил, и боги их создали,

И резал те руны властитель богов, —

Один у асов, и Дваин у альвов,

Двалин у карлов, у ётунов Альсвинн;

Многие резал и я.

И дальше идет очень важное предостережение:

Знаешь ли, как надо резать?

Знаешь ли ты, как разгадывать?

Знаешь ли, как надо красить?

Знаешь, как вопрошать?

Знаешь ли ты, как молиться?

Как приносить надо жертвы?

Знаешь ли ты, как закластъ?

Знаешь ли, как сожигать?

Лучше совсем не молиться, чем жертвовать слишком усердно.

Награжденья за жертву все ждут.

Лучше вовсе не резать, чем кровь лить без меры»[24] .

В процитированном фрагменте сказано о том, как, провисев, на собственном копье девять дней, и девять на ясене Иггдрасиль, Один получил знание рун. Получил он их благодаря страданьям и голоду, а вырезанные им первые восемнадцать рун он передал, как важное знание, людям. Альвов обучил рунам Дваин, Карлов - Двалин, а ётунов - Альвсин. И Один предупреждает, что тому, кто неучен в рунной магии, не стоит их и вырезать, так как действие может произойти обратное.

Не случайно до нас — даже в памятниках средневековой литературы — не дошли более подробные толкования рун и рунических заклинаний, хотя некоторые ученые — например, С. Свириденко и Г. фон Лист — считают, что в той же песне «Речи Высокого» дается иносказательное описание восемнадцати рун магического ряда и символического их толкования:

«146

Заклинанья я знаю -

не знает никто их,

даже конунгов жены;

помощь - такое

первому имя -

помогает в печалях,

в заботах и горестях.

147

Знаю второе,-

оно врачеванью

пользу приносит.

148

Знаю и третье,-

оно защитит

в битве с врагами,

клинки их туплю,

их мечи и дубины

в бою бесполезны.

149

Четвертое знаю,-

коль свяжут мне члены

оковами крепкими,

так я спою,

что мигом спадут

узы с запястий

и с ног кандалы.

150

И пятое знаю,-

коль пустит стрелу

враг мой в сраженье,

взгляну - и стрела

не долетит,

взору покорная.

151

Знаю шестое,-

коль недруг корнями

вздумал вредить мне,-

немедля врага,

разбудившего гнев мой,

несчастье постигнет.

152

Знаю седьмое,-

коль дом загорится

с людьми на скамьях,

тотчас я пламя

могу погасить,

запев заклинанье.

153

Знаю восьмое,-

это бы всем

помнить полезно:

где ссора начнется

средь воинов смелых,

могу помирить их.

154

Знаю девятое,-

если ладья

борется с бурей,

вихрям улечься

и волнам утихнуть

пошлю повеленье.

155

Знаю десятое,-

если замечу,

что ведьмы взлетели,

сделаю так,

что не вернуть им

душ своих старых,

обличий оставленных.

156

Одиннадцатым

друзей оберечь

в битве берусь я,

в щит я пою,-

побеждают они,

в боях невредимы,

из битв невредимы

прибудут с победой.

157

Двенадцатым я,

увидев на дереве

в петле повисшего,

так руны вырежу,

так их окрашу,

что он оживет

и беседовать будет.

158

Тринадцатым я

водою младенца

могу освятить,-

не коснутся мечи его,

и невредимым

в битвах он будет.

159

Четырнадцатым

число я открою

асов и альвов,

прозванье богов

поведаю людям,-

то может лишь мудрый.

160

Пятнадцатое

Тьодрёрир пел

пред дверью Деллинга;

напел силу асам,

и почести - альвам,

и Одину - дух.

161

Шестнадцатым я

дух шевельну

девы достойной,

коль дева мила,

овладею душой,

покорю ее помыслы.

162

Семнадцатым я

опутать смогу

душу девичью;

те заклятья, Лоддфафнир,

будут тебе

навек неизвестны;

хотя хороши они,

впрок бы принять их,

на пользу усвоить.

163

Восемнадцатое

ни девам, ни женам

сказать не смогу я,-

один сбережет

сокровеннее тайну,-

тут песня пресеклась -

откроюсь, быть может,

только жене

иль сестре расскажу»[25] .

Здесь описываются первые восемнадцать рун и цели, для которых их можно было использовать.

Именно Гвидо фон Лист (1848–1919), немецкий исследователь рун и известный оккультист, основатель школы рунической магии, является родоначальником так называемого «рунического» возрождения XX века, результатом которого явились десятки сотен книг о тайной силе рун, часто весьма сомнительного качества. Гвидо фон Лист считал, что вышеприведенный отрывок из «Старшей Эдды» является доказательством существования первоначального рунического ряда, состоящего всего из 18 рун[26] .

Руны в своем изначальном — восемнадцатизнаковом — виде были явлены ему в одном из видений, которые посещали ученого несколько раз в течение года после операции по удалению катаракты, когда он почти ослеп.

Его система, на которой основаны многие современные оккультные учения и теории, носит название арманического футарка, ибо была связана с теориями арманизма — расистскими теориями нацистской Германии.

Высказываются даже предположения, что основой для широко известной эмблемы СС послужила руна S — символ власти и силы.

«Футарк» — старшие руны, которые, собственно, одни и использовались в рунической магии. Надписи старшими рунами, которых в Скандинавии известно около 150, относятся ко II–VIII векам нашей эры, и сделаны они на могильных и памятных камнях, скалах, копьях, мечах, брактеатах, фибулах и некоторых других металлических или деревянных предметах. Надписи эти очень коротки и часто состоят из одного или нескольких слов.

Название свое — «футарк» — старшие руны приобрели по именам первых шести рун. Всего рун 24, и состоят они лишь из вертикальных и наклонных палочек[27] .

Футарк — не алфавит в обычном понятии этого слова, а строго закрепленный ряд знаков, разбитых на 3 «семейства». Каждая такая группа состоит из восьми рун и носит соответственно названия семейств Фрейи, Хагеля и Тюра[28] .

Рунический ряд в полном своем составе вырезан на брактеате из Вадстены (около V века), где знак современного двоеточия отделяет одно «семейство» от другого.

Каждая руна имеет собственное имя (в отличие от привычных нам латинских букв и кириллицы), выражающее и ее внутреннее – магическое – значение: F- fehu- богатство, добро, скот; U-urz- мелкий дождик или железный дом; TH- thurs- турс (военная руна); A - ansur- асы (Боги); R- raido- путешествие, путь; K- kana- рана; G- gebo- дар; V- vinjiu- радость, счастье; H- hagalar- град; N- naud- нужда; I - isa- лед; J- jara- урожай; P- perthu-скрытые знания; EI- eihwar- руна символизирующая Мировое Древо; R- algir- руна зашиты; S- sowilo- солнце, сила; T- teiwaz- руна нападения; B- berkana- береза; E- ehwar- лошадь; M- mannar- человек; L- lagur- вода; Ng- ing- Ингвар (Бог-прародитель); в - dagaz- день; O- odal- имущество, усадьба передаваемая по наследству[29] .

Вообще, руны, фигурирующие в «Эдде», по мнению большинства ученых, нетождественны рунам, которым в последствии стали применяться для письма.

У каждой руны было свое магическое значение, которое использовалось при гадании. Для гадания гадалки, как правило, вёльвы-предсказательницы, чертили руны на палочках или косточках какого-нибудь животного и, выбрасывая их из мешочка, говорили заклинания. И смотря по тому, как они упали, гадалки объясняли предсказание. Такой способ узнавать волю Богов описывает Тацит, рассказывая о древних германцах: «Срубленную с плодового дерева ветку они нарезают плашками, и нанося на них особые знаки, высыпают затем, как придется, на белоснежную ткань»[30] .

После этого, если гадание производилось в общественных целях, жрец племени, если частным образом - глава семьи, вознеся молитвы богам и устремив взор в небо, трижды вынимал по одной плашке и толковал предрекаемое в соответствии с выскобленными на них заранее знаками. Если оно сулило неудачу, повторный запрос о том же предмете в течении этого дня возбраняется, если напротив, благоприятно, необходимо было, чтобы предреченное, сверх того, было подтверждено и птицегаданием[31] .

Такого же рода были и sortes(жребии) у римлян, маленькие палочки или косточки, вырезанные из дубового дерева и отмеченные древними буквами. Такое же гадание было и у греков, причем бросались на землю тоненькие палочки или веточки из колчана или чашки. Этот способ спрашивать у Богов совета - очень древний и азиатского происхождения[32] .

Примечательный пример использования рунной магии показан в Саге об Эгиле. Эгиль Скаллагримссон однажды был в гостях у конунга Эрика и разозлил одного из его людей — дружинника Барда, который «пошел к жене конунга и сказал ей, что там сидит человек, который их позорит: сколько бы он ни пил, он все говорит, что не напился»[33] .

Гуннхильд и Бард смешали тогда яд с брагой и внесли этот напиток. Бард осенил его знамением Тора и дал служанке, разносившей брагу. Она поднесла рог Эгилю и предложила ему выпить.

Но Эгиль взял нож и воткнул его себе в ладонь. Потом он принял рог, вырезал на нем руны и окрасил их своей кровью. Он сказал:

Руны на роге режу,

Кровь их моя окрасит.

Рунами каждое слово

Врезано будет крепко.

Брагу девы веселой

Выпью, коль захочу я.

Только на пользу ль будет

Брага, что Бард мне налил?

Рог разлетелся на куски, а напиток пролился на солому»[34] .

Руны, окрашенные кровью, фигурируют в саге о Гретте Асмундссоне. Одна женщина по имени Турид вырезала на корне дерева руны, окрасила их своей кровью и прочла над ними заклинания. Именно от этих рун Гретте вскоре и скончался.

Кроме того, руны наносили на предметы утвари, различные сосуды, чашки, рога для питья, для защитной цели воины наносили руну algir на щиты и другие военные руны на оружие.

Самым замечательным примером такого рога служит один из двух золотых Галлехуских рогов (около 400 года, вес около 7 килограмм), надпись на котором гласит:

ekhlewagastiR

holtijaR

horna

tawido

«Я, Хлевагаст, сын Хольта, сделал этот рог»[35] .

Много рунных надписей сохранилось на камнях. На них делали надписи с различными рисунками (часто фигурировали змеи) рисовали тоже молот Тора, который выполнял у скандинавов обережную функцию. Сохранилось изображение такого молота на камне из Стенквисты.

В качестве охранительных — магических — знаков употреблялись и рисунки, которые бы мы сейчас назвали лигатурами — руны на таких изображениях как бы вписаны друг в друга, и палочка одной руны служит одновременно и частью другой руны.

Многие надписи старшими рунами не поддаются расшифровке, что, собственно говоря, совсем и неудивительно, ибо, судя по всему, магические рунические надписи вообще не предполагались для прочтения.

«Особенно очевидно это в тех случаях, — писал крупнейший скандивист-медиевист профессор М. И. Стеблин-Каменский, — когда надписи сделаны на могильных плитах, зарытых, в могилу надписью вниз… Именно так была зарыта… плита с самой длинной из всех надписей старшими рунами (Эггья, Западная Норвегия). В этой надписи конца VII века есть, в частности, описание обряда, совершенного при захоронении. По наиболее правдоподобному из толкований надписи, обряд заключался в следующем: надпись была сделана ночью, чтобы на нее не попал солнечный свет, и не железным ножом, а каким-то особым ритуальным орудием; на камень были наложены запреты: его нельзя обнажать при ущербной луне, и злые люди не должны вынимать его из могилы; он был окроплен кровью, и ею были натерты уключины лодки, которая была потом потоплена… На плите, о которой идет речь, есть также изображение лошади. Известно, что лошадь играла важную роль в магии, а также в культе Одина. Вероятно, это изображение лошади тоже должно было служить оберегом могилы»[36] .

В ряде надписей отдельные руны используются в качестве целого слова, понятия, содержащегося в их имени. Такова, например, надпись на костяном ноже из Флександа (Норвегия, около 350 года):

lina laukaR f

«Лен, лук, богатство».

И лен и лук имели магическое свойство.

Особенной силой обладала и руна «турс». Как рассказывается в одной из песен «Старшей Эдды», когда Скирниру, отправившемуся добывать невесту богу Фрейру, надоело уговаривать ее, он пригрозил:

«Я вырежу Турс и три тайные знака –

Похоть, скорбь и безумье в удел тебе дам»[37] .

А в исландской «Черной книге» пятнадцатого века содержится такое заклятие:

Я вырежу асов восемь,

и девять нужд,

и тринадцать турсов[38] .

Постепенно футарк модифицировался в младшие, или скандинавские, руны. Существует около 3 500 младшерунических надписей.

В младшем руническом ряду всего 16 знаков. Различают датский вариант младших рун и шведско-норвежские младшие руны. Каждая «младшая» руна так же, как и «старшая» имеет свое собственное имя.

В Скандинавии существовали так же и позднейшие варианты рун: пунктированные, короткоствольные, бесствольные, дальские, ветвистые.

Младшие руны меньше применялись в магических целях, тем не менее, есть свидетельства и о таком использовании младших рун. Например, Эгиль пользовался именно такими рунами[39] . Да и охранительные надписи на могильных камнях сделаны также младшими рунами. И ими больше писали на камнях, потому, что в 10-11 в.в. много ставили памятных камней в честь павших викингов[40] .

Изображение звериной морды также имело магическую силу[41] .

В Англии существовали свои собственные руны — англосаксонские. Их было 33. В средние века рунический ряд пытались приспособить под латинский алфавит.

Около начала XIII века — предположительно в одном монастыре в Сконе — рунический алфавит в его латинизированном варианте стали использовать как язык книг. До нас дошел так называемый Codex Runicus[42] .

В XV веке руны стали использовать в рунических календарях, где каждому знаку соответствовали дни недели, года и т. д.

Существовали специальные дневные руны — их было семь, — обозначавшие дни недели и 19 лунных рун — по числу годов в метоновом цикле.

В некоторых местах руны использовались для письма вплоть до семнадцатого века.

От сказанного выше можно прийти к выводу, что руны имели широкий обиход в народе, их вырезали на предметах утвари, над кроватями больных, руну «тейваз» рисовали на оружии, мечах и копьях. И, несмотря на, то, что после крещения стали переходить на латинский алфавит, но сохранялись в средние века рунические календари, а во многих селах вплоть до семнадцатого века писали на футарке.

2.2. Скандинавская языческая символика.

В древней Скандинавии, собственно, были те же солярные символы, что и везде. Много имелось изображений круга с крестом внутри, называемым у скандинавов крест Тора. Этот символ существовал у скандинавов еще в бронзовом веке (возможно, и раньше), его изображали на погребальных плитах. Так же археологи находят солнечные диски с тремя и четырьмя (и более) спицами. Кресты Тора, например, были изображены на плитах 7,8 в кургане Кивик на полуострове Сконе (в Швеции)[43] .

Крест Тора был символом могущество и силы, так как Тор являлся Богом войны, защитником.

Другим весьма распространенным символом была свастика. Изображения свастики находят по всей Европе, как и в Азии. В Тибетской древней религии Бон По Свастика один из основных символов и в индуизме свастика тоже применяется. «Свастика» с санскрита означает «да будет благо всем». В переводе с древних рунических текстов Свастика трактуется, как движение с небес: СВА (небо) с ТИК (движение). Это символ солнца или символ жизни. Несмотря на простоту этого знака, у него много значений, четыре луча - это четыре сезона года, четыре стороны света и т.д. Свастика - понятие обобщенное. Под этим словом понимают не один символ, а целую группу символов- крестов с загнутыми влево или вправо концами. В древности каждый Свастичный символ имел свое собственное название, свой отдельный смысл и свою отдельную обереговую силу[44] .

Существует 144 вида и названия свастичных символов. Например: Свастика, Коловрат, Посолонь, Агни, Фаш, Инглия, Солард, Ведара, Расич, Святоч, Чароврат и т.д.

Свастика существует правосторонняя или «посолонь» и левосторонняя (такая была в германии Третьего Рейха). Как считается, правосторонняя Свастика - это символ света, а левосторонняя - это символ тьмы, но это условно, потому, что тьма - это не обязательно зло. Еще есть суммарная Свастика - это левосторонняя Свастика, наложенная на правостороннюю, она означает равновесие добрых и злых сил. Эта Суммарная Свастика аналог китайского символа Инь - Янь и широко использовалась в Скандинавии. Самые древние находки с изображением Свастики датируют пятнадцатым тысячелетием до нашей эры. Правосторонние Свастики археологи находят на скандинавских брактеатах - подвесных украшениях. Так на одной брактеате из Алингоса, Вестергётлонда (Швеция) был изображен человек с лошадью, рядом с ней птицы, а наверху сбоку - Свастика. Аналогичные брактеаты находили и в Дании[45] .

В древней Скандинавии как символ был популярен так же молот Тора. Это был символ могущества, так как молот являлся грозным оружием Тора. Находят рунические камни с изображением молота: например, камень из Стенквисты. Вообще молот Тора, скандинавы носили на теле, и он служил как оберег.

Также можно утверждать, что крест - главный христианский символ, вел свое происхождение от древнего языческого символа огня. На всех изображениях египетские боги показаны с крестом (анкх), у них это символ бессмертия. Известны, например, крестообразные поминальные курганы, на вершинах которых возжигался священный огонь; существовали жертвенники огня с крестообразной символикой. На территории Скандинавии сохранилось с дохристианского периода изображения креста[46] .

Еще один общегерманский символ - валькнут. Это три сплетенных вместе треугольника. Они характеризуют три главных мира древа Иггдрасиль: Асгард (верхний мир), Мидгард (срединный мир), и Нифльхейм (нижний мир). Это основные символы, но всего древо имеет девять миров. Девять - это общее количество вершин сплетенных треугольников. Число начала, завершения, круговорота разрушения и возрождения[47] .

Девять дней и ночей Один висел на древе, чтобы постичь руны и себя. Столько же раз спускался Хермод в Хелльхейм, чтобы спасти Бальдра. Девять шагов совершил Тор после того как поразил змея Ёрмунганда. Нужно отмерить девять спиц в двенадцатилучевом коловрате, чтобы вернуться к нижней точки кологода, из зимы в изначальную весну.

Столько же необходимо месяцев, чтобы в мир пришла новая человеческая жизнь. Валькнут - символ связанности девяти миров, символ перехода, который подвластен Одину. Валькнут еще именуют «узел убитых». Девять - число завершенности. Валькнуты изображали на гобеленах и на погребальных камнях[48] .

2.3. Обрядовая сторона древнегерманского язычества.

Скандинавское язычество – это суровая религия сурового народа. Там фигурировали человеческие жертвоприношения. Кроме того, были и животные жертвоприношения. Они совершались по разному поводу, во время праздников, при закладке дома глава семьи мог совершить жертвоприношение, перед битвой и особенно после победы. В древневерхнегерманском языке существовало слово «совершать жертвоприношение»- bluoz[49] . Страбон так предает человеческое жертвоприношение у древнего германского племени кимвров: «Передают, что у кимвров существует такой обычай: женщин, которые участвовали с ними в походе, сопровождали жрицы-прорицательницы, одетые в белые льняные одежды, прикрепленные на плече застежками, подпоясанные бронзовым поясом и босые. С обнаженными мечами эти жрицы бежали через лагерь навстречу пленникам, увенчивали их венками и затем подводили к медному жертвенному сосуду вместимостью в двадцать амфор, здесь находился помост, на который восходила жрица и, наклонившись над котлом, перерезала горло каждому поднятому туда пленнику. По сливаемой в сосуд крови одни жрицы совершали гадание, а другие, разрезав трупы, рассматривали внутренности жертвы и по ним предсказывали своему племени победу»[50] .

Возможно, этот обряд сохранился и до эпохи викингов, правда, он не совершался регулярно, но нам известно, что в тот период в ходе погребальной церемонии и ритуалов жертвоприношения убивали множество животных. Жертвоприношения были связаны как с земледелием, служа для улучшения урожая, так и с охотой и войной. Если одерживали победу, то жертв посвящали Одину (у германцев Вотан) и Тору (Донар) - богам войны, а если жертвоприношение свершалось для земледельческих целей, то его посвящали Фрейру. В честь Одина жертв вешали, для Тора их резали на камне, а для Фрейра топили[51] .

В болотистой местности северной Ютландии, у Раппендама, нашли повозки, сохи, много черепков сосудов и кости скелетов. Это было место жертвоприношения, и эти предметы нам показывают, что здесь существовал земледельческий культ. В Тюрингии, в Обердорле, нашли кости правой руки и ноги, ребра, но без позвоночников. Труп был расчленен. Нередко жертвы вешали в священных рощах, посвященных Одину. Титмар Марзебургский писал, что на острове Зеландия каждые девять лет в январе месяце, вплоть до принятия христианства, совершались жертвоприношения, 99-и человек, 99-и лошадей, 99-и собак, 99-и петухов. В Старой Упсале в Швеции, в одном из главных религиозных центров Скандинавии, также для жертвоприношений предназначали разных видов животных мужского пола по девять особей. Кимвры и Семноны тоже вешали жертвы в рощах[52] . Германцы переняли у кельтов еще один способ жертвоприношения - сожжение. Кельты делали большие соломенные чучела и в них помещали людей, а потом поджигали. Также при погребении знатного вождя был обычай класть вместе с ним и убитую рабыню, о чем свидетельствуют нам данные Ибн - Фадлана. Жертвами являлись, в основном, рабы или военнопленные. В эпоху викингов это часто были христиане, так как тогда викинги противостояли все более усиливавшейся в западной Европе новой религии. Кроме человеческих устраивались и жертвоприношения животных. Они приносились в основном в честь Одина и Тора. «Домашние животные приносились в жертву в честь ряда германских Богов. Геркулесу (Донару) и Марсу (Тивазу) они умилостивляют закланиями обрекаемых в жертву животных»[53] . Одину часто приносили в жертву коней. Об этом говорят археологические раскопки, в которых находят вместе с человеческими костями много и звериных. Часто в жертвоприношения отдавали свиней. А февраль у германцев назывался «месяц свиней», то есть месяц, когда приносят в жертву свиней. В Салической правде - писаном обычном праве салических франков, в одном из параграфов говорится о том, что если человек украл свинью для ритуальных обрядов, то должен заплатить штраф 17,5 солидов[54] .

Известен обычай у викингов: когда они выходили в море, то приносили козу или барана жертву в честь Бога моря.

Но были и бескровные жертвоприношения. Идолам, различным лешим и другим духам природы язычники приносили пищу и питье, чтоб их задобрить. Буркхард Вормский говорил, что священникам необходимо спрашивать у прихожан, не носил ли он в лес еду, а если да, то ему положено наказание - три года строгого поста[55] .

Во время пиров у язычников существовал также обычай возлияния вина или пива, и произношение тостов в честь Богов. Примечательно, что этот обычай сохранился после принятия христианства. Прихожане смешивали вино с медом, и так же возливали вино. Христианским священнослужителям надлежало бороться с этими пережитками.

В болота и различные пруды выбрасывали вотивные предметы. Совершались сакральные приношения Богам. Вряд ли существовало определенное правило в отношении того, что следует бросать в воду в качестве жертвоприношения. Анализ обнаруженных в наши дни пожертвований, обнаруженных в водных источниках, не всегда позволяет решить с большой степенью и определенностью, что и какому богу жертвовалось в каждом конкретном случае. Сакральные приношения в торфяные болотах северной Германии и южной Ютландии были связаны с военной сферой в жизни скандинавских племен. В Торсбьёргском болоте нашли мечи, остатки кольчуг и щитов, наконечников копий, римские динарии и два римских шлема[56] .

Скандинавы верили в судьбу. Никакая сила, никакой разум не могут ей противиться. По словам А. Стриннгольма каждая древняя сага есть развитие этой мысли. Каждый из воинов древнего Севера своим образом действий и мыслей выражал то убеждение, что все происходит по законам судьбы, какие бы ни встречались препятствия. «Я не считаю того за невозможное, если так определила судьба», — говорит Харальд Харфагр Ингемунду Торстейнсону, когда этот открыл королю предсказание чудской ворожеи, что он, Ингемунд, некогда покинет свое родовое поместье в Норвегии и поедет в Исландию. «Никто,— прибавил король,— не избегнет участи, назначенной роком». Как глубоко укоренилось вера в тайную власть судьбы, доказывают многие поговорки в сагах и песнях, вроде следующих: «Ни к чему не поведет сопротивление судьбе». «Никто дальше не пойдет, если судьба не захочет». «Определение судьбы хоть не скоро придет, но никогда не минует». «Своей судьбы не избегнешь»[57] . И еще как пел один из героев саг при смерти:

«Никак я не скрою

От храброго мужа,

Что пользы не будет

В боренье с судьбой!»[58]

Эта вера внушала норманнам деятельность, смелость, решимость на великие подвиги. Поручая себе судьбе и невидимым силам, они презирали опасности в полной уверенности, что с ними случится только то, что назначено роком. Когда чародейка Гридар с разными угрозами держит над головой Иллуги обнаженный меч, этот норманн спокойно говорит ей: «Мое сердце никогда не было доступно страху, и я пришел сюда по воле судьбы; никто не умирает больше одного раза, оттого меня не испугают твои угрозы и страшные гримасы!»[59] .

Перед каждым начинанием, объявлением войны или постройки города, норманны во всем спрашивали волю Богов, поэтому у них было распространено различное гадание. Гадание у германских народов по природным стихиям известно со времен Плутарха. Скандинавы гадали по водному круговороту, по изменению погоды (если вдруг небо становилось серое и с тучами), по полету и крику птицы, а также по священному коню. Дело в том, что конь у германских народов был священным животным, потому что у Одина (или Вотана) имелся конь Слейпнир, и, как его ипостась, в каждой священной роще находился белый конь, которого освобождали от работ и специально ухаживали за ним. И следя за его поведением, жрецы узнавали будущее[60] .

В раннем средневековье увлечение гаданием было повсеместным; не избежали его и христианские священнослужители. Вероятно, именно в их среде и мог возникнуть способ гадания по «жребиям святых». Под этим понимается гадание по абзацам священного писания: запись, куда попадал глаз, и считалась божьим предзнаменованием. Такой способ гадания по лежащим на алтаре библиям описан у Григория Турского[61] . Такую практику запретил Карл Великий в капитулярии 789 года. Согласно пенитенциарию Феодора Кентерберийского, за приглашение предсказателей в свой дом клирик изгонялся из церковной общины, а мирянин нес церковное наказание в виде поста в течении пяти лет. Причем один год из них - только на воде и хлебе. Буркхард Вормский упомянул определение предзнаменования по появлению молодой луны[62] .

Языческие праздники представляли собой вид наиболее массовых ритуальных действий, и возникли на стадии становления производящего хозяйства. У скандинавов были как обще традиционные языческие праздники, так и специальные земледельческие, схожие с кельтскими праздниками. В обще традиционные праздники входили: летнее (в ночь с 21 на 22 июня) и зимнее ( с24 на 25 декабря ) солнцестояние, а также весеннее (24 марта), и осеннее (21 сентября) равноденствие. К таким праздникам также относилась Масленица, праздник проводов зимы. Кроме этих больших праздников у германцев были свои особые, посвященные отдельным Богам. Их можно сравнивать с кельтскими и со славянскими праздниками, такими как Имболк, Белтейн, Луногад и Самхейн у кельтов. Имболк праздновался первого февраля, и его праздновали в связи с потеплением и переходом на весну. Белтейн праздновался первого мая, и был он связан с переходом на лето, а также в эти дни проводились специальные обряды, чтобы не пристала хворь к скоту. Луногад праздновался первого августа в честь одного из главных кельтских Богов, Бога света.

Самхейн у скандинавов отмечался с 31октября на 1 ноября. Позже, при принятии христианства он стал называться День всех святых. Дряхлов отмечал, что и другие специальные кельтские праздники имелись у германцев. Еще один праздник, который сохранился с языческих времен, это - День овечьих голов (svidamessa), окончание забоя крупного рогатого скота и переход на зимнее время. При принятии христианства этот праздник пытались запретить, потом сдвинули во времени и, он был совмещен с Днем всех святых.

Праздники начинались с торжественного жертвоприношения.

После совершения обрядов был пир, в котором участвовало все поселение.

Капитулярий Карла Великого 769 года предписывал епископам при объезде своих диоцезов «запрещать языческие праздники»[63] .

Праздники скандинавы совершали на открытой местности. Как все язычники они обожествляли природу. Храмы как постройки у них появились под конец языческой эпохи. Вот что писал об этом историк Тацит: «Они находят, что вследствие величия небожителей Богов невозможно ни заключить внутри стен, ни придать им какие-либо черты сходства с человеческим сходством. И посвящают им дубравы и рощи и нарекают их именами Богов; и эти святилища отмечены только их благочестием»[64] .

Священные места на открытом месте у скандинавов назывались harugr. Там в теплое время года проводили праздники, приносили Богам жертвоприношения. Это выглядело просто: поляна, кругом обнесенная камнями, в центре могли установить идола. В Норвегии в названиях многих мест сохранилось это древнее слово. Но зимой язычники отмечали праздники в длинном помещении, аналогичном жилому дому. В нем помещалось сто пятьдесят человек, а рядом располагались конюшни с примерно таким же количеством лошадей (возможно, для жертвоприношений). Такие сооружения стали известны благодаря археологической находке в 1908 году, в Хофстадире, недалеко от озера Миватн в Северной Исландии. В Норвегии известно более восьмидесяти пяти географических названий с именем «hof». То есть там были аналогичные тем, которые нашли в Северной Исландии, сооружения. При этом сами церемонии по большей части проводилась на открытом воздухе[65] .

В Скандинавии, так же как и у древних германцев, были священные рощи. Они имелись, в основном, в Швеции, так как это была самая лесистая страна на полуострове. Там совершали праздники и жертвоприношения. Священные рощи или священные деревья представляли собой жилище древесного духа или местного божества. Священные рощи выполняли функцию алтаря: у его корней совершали возлияние опьяняющих напитков на нем развешивали приношения в виде даров. На деревьях в священных рощах вблизи храма в Упсале подвешивали принесенных в жертву людей, коней, собак. В священных рощах хранились еще боевые штандарты. Для скандинавов самое страшное - это отдать врагу свои священные рощи, их великие святыни.

В саксонском капитулярии 785 года Карл грозил штрафом всем, кто весной совершали поклонение деревьям и рощам - 60 солидов для знатного человека, 30- солидов для свободного крестьянина, 15- для зависимого. Сведения о поклонении священным местам сохранилось во многих источниках церковного характера[66] .

Следы языческого поклонения отдельным горам и скалам прослеживались в географических названиях. В Германии, судя по их названиям, горы нередко посвящались Вотану и Донару. Около города Бонна раньше одна гора называлась Godinsberg. В провинции Утрехт- Wuodenberg. В Пфальце была гора - Thonersberg[67] .

Большинство ранних христианских церквей на территории Скандинавии (собственно так же как и в других странах при христианизации) были построены на месте древних языческих капищ и храмов. Почему так? На этот вопрос хорошо нам отвечает письмо папы Григория Великого английскому миссионеру в конце шестого века: «Не следует разрушать храмы идолов, имеющиеся в земле англов. Пусть будут низвергнуты в них только сами идолы. Храмы же пусть освящаются через окропление святой водой. Пусть создаются там священные престолы, помещают священные реликвии, потому, что необходимо лишь переменить назначение храмов… Народ, видя, что прежние храмы его не разрушают, охотнее откажется от своих заблуждений и будет собираться для поклонения истинному богу, туда, куда он привык и ранее приходить»[68] . Понимания психологию простого народа, миссионеры оставляли все старое, меняя лишь символы и назначение храмов.

Поклонение Богам в храме является апогеем языческой религии.

Долго сохранилось язычество у поморских славян и скандинавов. Титмар Марзебургский оставил описание святилища Лютичей в Радегасте, Саксон Грамматик—храма в Арконе, на остове Рюген, Адам Бременский — храма в Упсале. О последнем Адам Бременский сообщает следующее: «Этот народ (свионы), поблизости от города Систоны (древний город у озера Меларен), построили храм. В этом храме, полностью украшенном золотом, люди поклоняются статуям трех Богов; самый могущественный из них, Тор, занимает трон в центре зала; Вотан и Фрейр находились по обе стороны от него»[69] . К западу от храма росли три ясеня. Возможно, там раньше находилась священная роща, описанная Адамом Бременским, побывавшим в Упсале в одиннадцатом веке. Рядом находились колодцы, где возможно, топили приготовленные жертвы. Уппсала, очевидно, стала священным местом задолго до того, как здесь появился храм,— там возводили королевские гробницы, рыли колодцы и совершали обряды в священной роще. Там в трех курганах были погребены три первых короля Швеции: в центральном был похоронен король, умерший в пятом веке – Аун; в восточном был похоронен его сын Эгиль; сын Эгиля Отар был похоронен в Венделе; а внук Эгиля Адильс в западном кургане у Упсалы. Еще один крупный храм был построен в Дании в Еллинге в десятом веке. Когда Горм Старый около 940 году сделал Данию независимой после эпохи шведской экспансии, первым своим приказом он основал святилище в Еллинге, где стоял королевский дворец. Благодаря раскопкам Эйнара Диггве мы знаем об этом памятнике довольно много. Горм сделал священным именно это место, потому что там с эпохи бронзового века стояли несколько курганов. Вокруг одного из них построили из вертикальных камней, высота каждого из которых составляла более двух метров, большую треугольную ограду. Перед ней стоял еще один древний холм. Диггве считает, что король намерено, повелел использовать камни, подражая строителям мегалитических сооружений,— он пытался вернуть героическое прошлое[70] .

Нужно сказать, что такое стремление в целом было характерно для всей эпохи викингов. Затем на вершине древнего кургана Горм соорудил новый могильный холм, сохранившийся до сих пор (современный северный курган Еллинга). В нем была погребальная камера, в которой, вероятно, должны были похоронить самого короля и его супругу— королеву Тиру. На вершине холма археологи нашли камень с рунами, который, судя по всему, служил надгробной плитой короля. В 1821 году некий человек случайно проник в камеру, но уже тогда тел в ней не было. Он нашел только два серебряных кубка, куски раскрашенного дерева и сундук. Затем, в 1861 году, в камере были проведены раскопки и реставрация. В 1941 году Диггве снова изучил ее. Диггве также раскопал второй могильный холм[71] . Он расположен на юге, напротив вершины треугольника. У него изначально была плоская вершина, в центре которой на столбах крупных деревянных блоков стояло прямоугольное здание. В толще холма погребальной камеры не было, но там было найдено странное деревянное сооружение, являвшее, как считается, символическим изображением дома мертвых. У него не было крыши (или ее сделали из подверженного разрушительному воздействию времени материала), а стены были обложены дерном. На протяжении какого-то времени это сооружение стояло на открытом воздухе, а затем было засыпано. Южный курган был построен на сорок лет позже северного, вероятно, по приказу сына Горма Старого Харальда, когда тот еще верил в языческих Богов. И возможно хотел, чтобы холм стал его гробницей. Приняв христианство, Харальд, судя по всему, построил первую церковь в центре биссектрисы треугольника на том месте, где в наши дни стоит храм. Под современной церковью Диггве нашел глиняный пол предыдущей постройки, а под ее дверью лежал огромный камень, который, вероятно, некогда служил алтарем. Это был кусок темного превосходного гранита с красными вкраплениями. Судя по всему, его перенесли сюда из языческого святилища. Под глиняным полом оказался более ранний, принадлежавший вероятно, деревянному зданию. Столбы, на которые опиралась эта конструкция, были убраны после тридцати лет эксплуатации здания. Диггве предположил, что это и был языческий храм Горма. Перейдя в христианство, Харальд, очевидно, перенес тела своих родителей из северного кургана на христианский некрополь, снес храм, вытащил мегалиты и построил на месте старого святилища новую церковь с христианским кладбищем. Он установил огромный камень с рунами, на котором приказал перечислить все свои подвиги и изобразить Христа. Очевидно, этим камнем он хотел заменить тот, что стоял на вершине его языческой гробницы[72] .

В Норвегии первые деревянные церкви двенадцатого века в Урнесе, Хоперстаде, Боргунде и Голе также были построены на месте древних языческих святилищ. Ольсен предположил, что эти высокие деревянные здания с центральной квадратной частью, расположенной под самым ярусом крыши, прекрасно подходит, для того чтобы расставлять в них изображения Богов между резными колонами Он считает, что этот тип построек мог произойти от маленькой конструкции из четырех столбов, на которых держалась крыша. В такое сооружение жители Скандинавии вполне могли помещать своих идолов, стоявших на открытом воздухе[73] . Таким образом, христианские церкви это являлись, продолжение стилизованных построек языческого времени.

2.4. Функции жречества в Скандинавской религии.

У германцев жрецами становились дети знатного рода. Тацит пишет, что жрецов в племени было несколько. К жречеству примыкали лица, не имеющие официального жреческого статуса:

а) замужние женщины и незамужние девушки, выступавшие как предсказательницы;

б) главы семей, тоже гадатели;

в) правители племен и старейшины, участвующие наравне со жрицами в толкование поведения коней[74] .

Одна из функций жрецов состояла в том, чтобы охранять священные рощи.

Однако в Скандинавии таких жрецов и гадателей (их называл ведуны) было мало, так как в понимании древних скандинавов для мужчины заниматься магией и колдовством было позорно и от этого, как они полагали, могли пристать к мужчине болезни и извращения. Вот, что говорит об этом «Старшая Эдда»:

«24

[Локи] сказал:

"А ты, я слышал,

на острове Самсей

бил в барабан,

средь людей колдовал,

как делают ведьмы,-

ты - муж женовидный»[75] .

Здесь видно, что занятие колдовством у скандинавских мужчин было позорным.

Еще считали, что чем дальше к северному полюсу, тем магия становилась злее.

Рассказывают такую историю, что когда датский король Свейн хотел захватить Исландию, он послал колдуна туда, чтобы все разузнать. Колдун полетел туда, но с одной стороны острова его встретил здоровенный тролль и после битвы он отступил. Тогда он попробовал зайти на остров с другой стороны, а там его встретил дракон и опять не пропустил его. В третий раз его встретили чудовищные птицы, а в четвертый медведь (все эти звери изображены на гербе Исландии). Так провалилися план Свейна по захвату Исландии[76] .

Богом магии считался Один, так как он добыл, вися на ясене Иггдрасиле заклинания и знания рун. Жертвоприношения в Скандинавии выполняли старейшины, в Исландии они назывались годи, а предсказания давали вёльвы и норны. Предсказания делились на несколько видов.

Перед каждым великим начинанием, объявлением войны или постройки города, норманны во всем спрашивали волю Богов, поэтому у них было распространено различное гадание. Гадание у германских народов по природным стихиям известно со времен Плутарха. Скандинавы гадали по водному круговороту, по изменению погоды (если вдруг небо становилось серое и с тучами), по полету и крику птицы, также по священному коню Дело в том, что конь у германских народов был священным животным, потому, сто у Одина (или Вотана) конь Слейпнир в каждой священной роще находился белый конь, которого освобождали от работ и специально ухаживали за ним. И следя за его поведением, жрецы узнавали будущее[77] .

Вёльвы, помимо самих предсказаний, могли очень многое, согласно верованиям скандинавов. Они могли на других людей напускать злых духов, отнимать у них зрение, притуплять оружие. Они же могли делать себя невредимыми от всякой раны и оружия и сообщать чародейную силу своему оружию; могли поднять сильную бурю и грозу, гасить огонь, вызывать из могил мертвых и многое другое. Все это делали посредством волшебных рун, волшебных песен (Galdrar) и зелья— самого сильного средства из всех чарований.

Руны вырезались на полках, мисках, и другой домашней утвари; каждая руна имела свою силу и требовала особенного искусства при вырезании, потому, что малейшая ошибка в соединенных с ней обрядах легко могла произвести действие совсем противное задуманному.

Волшебные песни, употребляемые для заклинания подземных сил, были, может быть, отрывками или искажениями старинных песнопений во славу Богов.

Но seide (вероятно, простой отвар, для какого- нибудь врачебного употребления), получало волшебное качество оттого, что целебная сила некоторых трав для многих оставалось тайной, и невежды врали, что вредные полезные свойства сообщались подобным лекарствам таинственными существами.

Одна из вёльв предсказывает также судьбу Асам в Старшей Эдде[78] . Как считают некоторые ученые, Гулльвейг, описанная в «Прорицании вёльвы» была та же вёльва[79] .

Внутренние болезни случались нередко; но никогда не было недостатка в людях, умевших пользоваться суеверием и невежеством толпы и действовать таинственными приготовлениями на ее воображение. Усиленное рунами и волшебными песнями, оно производило разные неотразимые действия на всех, кто не знал хорошо таких рун, какими можно было обратить волшебство на гибель самим волшебникам. Одна старинная песня сохранила нам описание напитка забвения (отворотного зелья). Его приготовили для Гудрун и поднесли ей для того, чтобы она забыла Сигурда, и полюбила Атли, о чем она рассказывает в следующих стихах:

«21

Гримхильд напиток

мне поднесла

терпкий, студеный,

чтоб горе забыла я:

сдобрен он был

силой земли,

холодной волной

и кровью вепря.

22

Были на роге

багряные руны -

что они значат,

прочесть не могла я:

вереска рыба,

Хаддинги края

несрезанный колос,

звериная пасть.

23

Были в той браге

многие беды,

листья и желудя

жженого пепел,

роса очага

и жертв требуха,

печень свиная,

свары гасящая»[80] .

Как видно из этого отрывка, роса с очага имела целебные и магические свойства. И также для приворотных зелий использовали руны.

Отличительное качество европейского Севера, если говорить о занятиях колдовством, состояло в том, что здесь волшебной наукой занимались преимущественно женщины.

Имелись и мужчины, занимавшиеся тем же ремеслом, но во времена Харальда Харфагра (первая половина X в.) их число уменьшилось, чтобы усилить контроль за недавно сделанной державой. В их числе был его родной сын Рагнвальд.

Также жизнь скандинавов была связана с норнами. В мифологии сказано, что есть, как об этом уже сообщалось, три главные норны— Урд, Верданди, Скульд или прошлое, настоящее и будущее. Они располагали участью всех вещей и назначали людям срок жизни. Их определения были неизбежны:

«Хоть и тяжко страдать—

Не дерзай восставать

Против Урд суровой решенья»[81] .

Скульд, младшая из норн, с валькириями Гунной и Ротой посылалась Одином во все сраженья, чтобы избирать воинов, которые будут убиты: кого не выбирали эти девы, срок тех еще не пришел, чтобы попасть в Вальгаллу.

Отсюда видно, что скандинавы благодаря своим религиозным представлениям верили в судьбу, не боялись смерти и потому не проявляли особого страха перед врагами.

Но кроме этих трех норн было много других. Они присутствовали при рождении младенца и предсказывали ему судьбу, потом не разлучались с ним и охраняли его. Примечателен рассказ о Норнагэсте. При его рождении родители пригласили трех норн. Одна сказала, что он много проживет, другая сказала, что он совершит много подвигов и, будет служить знатным королям. А третью не спросили и, обидевшись, она зажгла свечу и сказала, что новорожденный проживет ровно столько, сколько горит свеча. Первая норна забрала свечу, потушила ее, и наказала матери беречь ее. Норнагэст (его имя означает деяние норн) прожил триста лет[82] .

Предсказательниц в обществе весьма почитали, их приглашали на праздники; часто устраивали специально для них пиры и делали пышные приготовления к их приему. Ставили высокие кресла с пуховой подушкой, с которых ворожеи должны были возвещать присутствующим предсказания. Одна древняя сага сохранила нам описание одежды ворожеи Торборги, когда она по приглашению явилась на двор поселянина Торкеля. Она была в синем плаще, сверху до низу, убранном камешками; на голове носила черную шапку из овечьей шерсти на белом кошачьем меху; на шее висела цепочка из стеклянных бус; гунландский кожаный пояс стягивал стан, и к нему привешен был большой кошель с разными волшебными снарядами; в руке была палка с украшениями из метала и с набалдашником, обложенном камешками. Башмаки из телячьей кожи шерстью вверх завязывались длинными толстыми ремнями, концы которых были пристегнуты медными бляхами; на руках были перчатки из кошачьего меха на белом подбое.

Лишь только вошла она, и все встали и почтительно раскланялись с ней; она отвечала на приветствия боле или мене дружески, смотря по тому какие из гостей были для нее приятны. Торкель, как хозяин, поспешил к ней навстречу, он взял ее за руку и, посадив в высокое кресло, просил ее удостоить своим вниманием гостей. К вечеру для приготовили ужин, состоявший из каши на козьем молоке и соуса из сердец разных животных. По окончании ужина Торкель подошел к ворожее и спросил, когда угодно ей будет исполнить желание гостей и начать свои предсказания. Она назначила час.

Когда все нужные приготовления были кончены, ворожея села на камень, положенный на трех или четырех столбах (называемый Seidbalr), женщины составили около нее круг: одна из них громким голосом запела волшебную песню, имевшую силу при чарах. Во время пения ворожея с разными кривляньями делала заклинания; потом объявила, что готова удовлетворить общее желание, потому что получила вдохновение. Все заняли места; первым подошел к ворожее Торкель, спросил ее о важных для него вещах, о будущем и, получив советы, сел на свое место; потом стали подходить и другие, и всем рассказывала она замечательное в будущей их судьбе. Она говорила также о погоде, о жатве и других будущих событиях. Наконец, когда все было сказано, хозяин отвел ворожею опять на место и дорогими подарками благодарил ее за труд и за предсказания[83] . В «Песне о Хюндле» приписывается предсказательницам - вёльвам другое происхождение, нежели ворожеям, колдуньям, чародеям, приготавливавшим зелье:

«От Видольва род свой

Все вёльвы ведут,

От Вильмейда род

Ведут все провидицы,

А все чародеи-

От Черной Главы,

А Ётунов племя-

От Имира корня»[84] .

Высший дар предсказанья, более глубокая мудрость, кажется, принадлежит так называемым вёльвам, норнам, предсказательницам; напротив, злейшая ворожба составляла занятие особых чародеек и колдуний; но, так как и предсказательницы, вёльвы ездили с зельем, и дар пророчества часто соединяли с чародейством, то саги вообще употребляют название вёльв, Galdraweiber.

Вёльвы и волшебницы северных саг напоминали предсказательниц кимвров и знаменитую Веледу, о которой писал Тацит: «Девушку эту из племени бруктеров варвары слушались во всем, ибо германцы всегда верили будто многие женщины обладают даром прорицать будущее, теперь же дошли в своем суеверии до того, что стали считать некоторых богинями»[85] . В песнях Старшей Эдды встречается вёльва под именем Эльруна.

Благословение этих волшебниц-женщин считались особенно сильными для счастливого успеха в предприятии; напротив, ругательства и проклятья, насылаемые ими, могли принести страшные несчастья. Древние скандинавы вообще думали, что слова, произнесенные однажды, непременно исполнятся.

Отсюда можно прийти к выводу, что жрицы имели сильное влияние в обществе, их уважали, приглашали на различные пиры, слушались их советов и предсказаний на будущее. Кроме того, они имели так же влияние на природные стихии, например, могли прекратить бурю или шторм.

Глава 3. Образ героя в древнескандинавской религии.

3.1. Образ героя в древнескандинавской религии.

Во время богатырской эпохи у скандинавов в сагах и в эпосе был хорошо разработан образ героя. Каждый скандинав того времени, прежде всего, должен был быть воином. Он обязан был защитить свою страну или свой дом от разбойников. Умение сражаться нередко нужно было в опасных морских торговых походах. Поэтому норманнов с детства учили владеть мечом и боевыми различными искусствами. А нередко военные качества совмещали с сочинительством стихов. Скальды, поэты севера, весьма почитаемые во дворах скандинавских королей, были не только хорошими поэтами, но и прекрасными воинами. Так, например, скальд Эгиль Скалагриммсон воевал в битве, при Брунабурге в 937 году на стороне английского короля, участвовал во многих походах викингов. О том, каким нужно быть воином, говорил знаменитый вождь викингов Рагнар Лодброк в своей предсмертной песне: «Мы поражали мечами в тот день, когда я заколол юношу, который так гордился своей прической, спозаранку бегал за девушками и искал случая поболтать с вдовами. Какое же другое назначение для храброго, как не смерть в бою в числе первых? Скучна жизнь того, кто никогда кто никогда не бывал, ранен; надобно, чтобы люди нападали и защищались»[86] .

В этих словах представлена основа менталитета эпохи перехода от варварства к цивилизации древних скандинавов: «надобно, чтобы люди нападали и защищались»[87] .

Конунг должен быть храбрым в бою не жалеть себя, показывать пример для остальных воинов. Вот, что сказано об этом в «Речах Высокого» :

«15

Осторожным быть должен

конунга отпрыск

и смелым в сраженье;

каждый да будет

весел и добр

до часа кончины

16

Глупый надеется

смерти не встретить,

коль битв избегает;

но старость настанет -

никто от нее

не сыщет защиты»[88] .

Здесь описываются качества, какими должен был обладать молодой конунг. По представлению древних скандинавов глупо и недостойно для мужчины избегать битв и смерти.

Считалось позором, если вождь вернулся, а его дружина погибла, но считалось еще большим позором, если дружина возвращалась, а вождь погибал. Они были уверены, что если им предназначено умереть позже, то в этой битве с ними ничего не случится, а если и суждено ему погибнуть именно теперь, то нет смысла беречь себя.

Все равно люди проживут столько, сколько отпущено Богами и норнами. Поэтому они нередко ходили в битву, без каких либо доспехов (в особенности берсерки), сражались с превосходящим числом врагом и т.д.

Менталитет норманнов отличался чертами, характерными для воинственных сообществ позднепервобытного строя. Они храбро сражались с врагами и силой отражали силу; но и бедствия, посылаемые судьбой, переносили мужественно, потому, что нельзя было изменить их. Смерть в их глазах не представляла ничего ужасного; она не была окончанием жизни, которая продолжалась в другом свете. У Одина в Вальхалле пируют павшие от меча воины, пьют вместе с ассами мед и пиво. Учение о неизбежной судьбе и замогильной жизни воспитывало героев, душа которых была выше всякого страха и всякой опасности. Так пел и Сигурд, когда Брюнхильд предложила ему выбор:

«Не бегу от тебя

Хоть и знала бы ты

Час кончины моей:

Я не трусом рожден»[89] .

Цель всех походов и подвигов - заслужить славу себе и своему роду, чтобы помнили о нем долгое время и после его смерти. Это было очень важным фактором. Вот что говорится в «Речах Высокого»:

«Гибнут стада

Умирают родичи

И смертен ты сам

Но смерти не ведает

Деяний достойных

Громкая слава»[90] .

Древние норманны очень гордились своими знатными предками (например, если род ведет свое начало от Рагнара Лодброка), и другие роды в этом случае стремились с ними породниться.

Они также очень бережно относились к своей славе, так как они считали, что если совершить плохой поступок, то можно навлечь не только на себя самого страшный позор, но и на весь свой род. Именно поэтому скандинавское общество было высоконравственно; каждый норманн боялся ухудшить репутацию своего рода.

Наиболее знаменитый героический эпос - это «Песнь Нибелунгов» или его прозаический вариант - «Сказание о Вёльсунгах». Там много описывается героических событий, например, когда Вёльсунг высадился на берег земель своего зятя, то ему пришлось принять неравный бой с его войсками, но ни он, ни его дружина не отступила, а Вёльсунг сражался до конца, пока не умер. Его сын Сигмунд израненный попал в плен. Сын Сигмунда Сигурд прославился тем, что он убил дракона Фафнира. Беовульф, другой герой эпоса, последний свой подвиг совершил, убив дракона который опустошал и сжигал его владения[91] .

3.2. Образ воинственных дев – валькирий.

Норманны были воинственным народом, и оружием весьма хорошо владели женщины. Это также отразилось в мифологии, где известны воинственные девы — валькирии. Здесь можно найти аналогии с легендой об амазонках, сарматскими женщинами. Валькирия переводится как «избирательница павших». Валькирий было всего девять и, как считается, они были дочери Одина. Но были и простые девушки, которые происходили из семей вождей. По указаниям Одина они должны были доставлять отличившихся воинов к нему в Валльхалу. Еще по источникам известно, что они летали за счет своих лебединых рубашек с оперением. В валльхале они подносили пиво героям. В «Старшей Эдде» есть одна песня, хорошо показывающая этот воинственный образ:

«1

Соткана ткань

большая, как туча,

чтоб возвестить

воинам гибель.

Окропим ее кровью,

накрепко ткань

стальную от копий

кровавым утком

битвы свирепой

ткать мы должны.

2

Сделаем ткань

Из кишок человечьих;

вместо грузил

на станке - черепа,

а перекладины -

копья в крови,

гребень - железный,

стрелы - колки;

будем мечами

ткань подбивать!

3

Хьёртримуль, Хильд.

Саннгрид и Свипуль,

мечи обнажив,

начали ткать;

сломятся копья,

треснут щиты,

если псы шлема

вцепятся в них.

4

Мы ткем, мы ткем

стяг боевой;

был он в руках

у конунга юного:

выйдем вперед.

ринемся в бой,

где наши друзья

удары наносят!

5

Мы ткем. мы ткем

стяг боевой;

конунгу вслед

пора нам скакать!

Гендуль и Гунн

за ним помчались,

кровь на щитах

увидят они.

6

Мы ткем, мы ткем

стяг боевой;

рвутся вперед

смелые воины.

Конунга жизнь

мы защитим,-

нам выбирать,

кто в сече погибнет»[92] .

В этой довольно брутальной песне мы видим истинный воинственный дух валькирий. Как говорится в песне, только валькирии (ну и конечно и Один) выбирали кому из воинов отправится после битвы в Вальхаллу, а кому еще рано.

В тексте «Старшей Эдды», как уже говорилось, кузнец Вёлунд со своими братьями женились на трех валькириях — Слагвид на валькирии по имени Свануайт (что означает белый лебедь), Эгиль на Эльрун, а Вёлунд на Хервёр. Жили они вместе в месте Ульвдалир семь лет, Но по истечению семи лет заскучали по сражениям и достали свое оружие и одежду и улетели[93] .

Но случалось так, что Всеотец посылал валькирию привести к нему храбреца, а валькирия не слушалась и спасала его во время битвы. Так было с валькирией по имени Сигрун. Один сказал ей, посылая в битву: «Ждет Вальхалла лучшего из героев, жду я славного Хельги». Сигрун послушно оседлала коня и отправилась на берег моря, к Волчьему камню, туда, где Хельги поставил свой корабль. На берегу, возле леса, гремело сражение; Сигрун быстро высмотрела вождя,… но вместо того, чтобы отобрать его жизнь, принялась ему помогать. Когда Хельги победил вражьего вождя и остальные враги отступили, то Сигрун спустилась на землю. Они долго разговаривали и полюбили друг друга. После этого Сигрун сложила с себя доспехи валькирии, попрощалась с подругами и с волшебным конем вернулась к отцу. Когда ее жених Хёдброд разыскал ее, Хельги одолел его в поединке. Они были счастливы с Сигрун, родились у них дочери. Но дома у Сигрун остался брат Даг, весь в отца, жестокий и жадный. Он дал клятву отомстить Хельги, и в конце концов выполнил клятву— сразил викинга насмерть, ударил в спину копьем. Говорят то копье дал ему сам Один, которому Даг принес богатую жертву. Давно хотел Всеотец видеть Хельги у себя в Вальхалле, чтобы тот возглавил эйнхериев. Тело Хельги внесли в могильный курган, а Даг поехал к сестре: «Я убил твоего мужа. Собирайся домой». Но Сигрун не было дела до воли Богов и до той чести, что ждала Хельги на небесах. Она прокляла брата:

«Пусть не плывет

Отныне корабль твой,

Как бы не дул

Ветер попутный!

Пусть не бежит

Конь твой послушно,

Когда от врагов

Спасенья ты ищешь!

Пусть не разит

Меч твой в битве,

Разве что сам

Сражен им будешь!»[94]

Перепуганный Даг пытался оправдываться, валил всю вину на Одина, предлагал сестре золото и половину владений… Но Сигрун не взяла назад проклятия и не поехала с ним. Она умерла от горя и вместе с Хельги отправилась в Вальхаллу[95] .

Похожая ситуация случилась и с Брюнхильд, героиней «Песни о Нибелунгах». Один отправил ее убить одного героя, но вместо того, чтобы поразить его она его спасла, и за это Один в наказание наслал на нее сон пока не придет к ней герой[96] .

В эпоху викингов часто делали различные статуэтки и амулеты в Виле, изображавшие валькирий.

Этот интересный образ уже почти в наше время воодушевил Рихарда Вагнера на такой шедевр, как опера «Валькирия» а живописца К. Васильева вдохновил написать картину «Валькирия».

Глава 4. Христианизация Скандинавии и гонения на язычников.

Время интересной и богатой древней языческой религии закончилось с распространением христианства. Германские племена начали креститься со II-III веков. Тогда крестились вандалы, остготы, вестготы и лангобарды, христианство у них было арианского толка. Тогда оно считалось ересью. В VI-VII вв. крестилась остальная Германия; крестил ее миссионер Бонифаций, «апостол Германии». Дольше всего язычество продержалось в Скандинавии и на Руси. В Дании первые конунги крестились во второй половине IX века, в Норвегии на рубеже первого и второго тысячелетий, а в Швеции - во второй половине XI в., но в отдельных деревнях язычество сохранялось вплоть до XIII в.

Христианизация севера шла, главным образом, через город Гамбург (основан в первой половине X в.) , который тогда был главным религиозным центром на севере Европы.

Имели попытки крестить скандинавов и ранее, в IX веке.

В 829 году миссионер Ансгарий приплыл в торговый город Бирка, который находился на озере Меларен возле Упсалы.

Там ему удалось крестить несколько свебов. После отъезда Ансгария миссионерскую деятельность продолжил епископ Гаутберт. В 840 году в Бирке толпа язычников ворвалась в дом, где размещались миссионеры, разграбила его. Гаутберта связали и изгнали из страны. Вспышка антихристианских настроений совпала с разгромом в этом же году викингами Гамбурга. В Гамбурге были разграблены церкви, что в сознании язычников могло быть воспринято, как проявление слабости христианского бога, не способного защитить свои святилища. Когда Ансгарий в следующий раз приехал в Бирку в 852 году, то король сказал ему, что избиение миссионеров было учинено не по его воле, это был обычный погром. Так неудачно закончилась попытка крестить шведов[97] .

Вообще даже первые конунги, принявшие крещение, оставались язычниками и соблюдали все то, что соблюдали и их отцы, то есть также приносили жертвы, доставляли еду к капищам и хоронили мертвых в курганах.

Например, Хрольф Пешеход или Ролон, как его называли французы, создатель Нормандского герцогства, перед смертью подарил церкви много земель и в то же время принес в жертву Одину сто быков, чтобы обеспечить себе место в Вальхалле. А простой народ еще долгое время соблюдал древние традиции; на Руси феномен двоеверия сохранялся до XIII в., и на западе он тоже имел место[98] .

Сын создателя государства Дания Горма Старого Харальд Синезубый был первый конунг, который крестился. Его крестили миссионеры из Германии. По преданию у него болели зубы, и эти миссионеры нашли способ вылечить его болезнь, и тогда он решил креститься.

Он первый построил церковь на месте языческого храма, который приказал соорудить его отец, и перенес тела своих родителей из кургана в церковь. Однако до окончательного утверждения христианства в Дании было еще далеко, потому, что следующий конунг был язычником – Свен Вилобородый. В Норвегии первым королем, принявшим крещение, стал Олаф Трюггвасон в 998 году. В том же году он отправил священника по имени Тангбранд в Исландию, чтобы он распространял там христианство, но от него оказалось там мало пользы: он крестил несколько островитян и совершил убийство, после чего быстро вернулся обратно. В 1000 году Олаф крестил весь народ, а через год крестились исландцы. Между исландцами- язычниками и исландцами- христианами дела доходили до вооруженных стычек, в частности, на тинге в 1001 году между ними произошел бой, после этого старейшины узаконили христианство как вторую религию, а чуть позже язычество запретили вовсе. В Швеции первым крестился Олаф Скетконунг, но сам народ долгое время еще оставался языческим[99] .

В скандинавских странах (кроме Дании) христианизация шла не быстрее. Здесь ни одному конунгу не могла явиться мысль крестить массы язычников, "заганивая их в реку аки стада", а если бы и явилась, осуществить её не было возможности: масса, по обычаю, вооружённых, свободных общинников-крестьян ("бондов") была включена в языческий культ, тесно связанный с сельскохозяйственным циклом. Однако на рубеже тысячелетий утверждение христианства было предопределено и в Скандинавии, и в северной Руси. В последней языческим центром власти и торговли, престольным градом являлся Новгород. С конца Х в. это центр православной епархии, где была установлена владычная кафедра.

В то время, как мне кажется, никакой "цивилизационной несовместимости" Руси и европейских стран не наблюдалось. Как указывал историк-скандинавист и археолог Г. С. Лебедев, к концу первого тысячелетия на огромном протяжении от берегов Фризии (Атлантика) до Белого озера и Шексны сложилась единая, так называемая "балтийская цивилизация". Этнической однородности не было, однако принципы общественного устройства и торговых отношений, наличие опорных пунктов вдоль водных путей, широкий обмен достижениями ремесла и искусства – всё это способствовало нивелировке различий[100] .

При внедрении христианства короли боролись со старой знатью, которая стояла за язычество, а христианство нужно было королям для централизации государства и обоснования своей власти[101] . Дело в том, что в христианстве утверждалось, что вся власть от бога, власть короля священна и не стоит ей противиться. В этом плане христианство являлось религией зарождающегося государства, знаменующей важный этап цивилизации.

При христианизации норвежские короли Олаф Трюггвасон и Олаф Святой действовали весьма решительно и даже жестоко, боролись с недовольными бондами, отбирали у них земли, уничтожали древние капища и храмы. У Олафа Святого возник даже языческий мятеж в 1029 году, и он был вынужден бежать в Новгород со своим сыном Магнусом.

Ярослав и Ирина (шведская принцесса Ингегарда) радушно приняли короля. Они отговорили его от скорого возвращения с горсткой сторонников в Норвегию. Олаф с интересом знакомился с Новгородом – с тем Хольмгардом, о котором он слышал от путешественников, торговцев, воинов, скальдов. Город, по скандинавским меркам, был велик, многолюден и богат. На левом берегу Волхова возвышался городской кремль – Детинец; там находился церковный центр: резиденция епископа и древний дубовый собор Святой Софии. На правом берегу центром был Славенский холм с палатами князя Ярослава (эта территория до сих пор именуется Ярославово Дворище).

Несмотря на доброту княгини, Олаф испытывал тоску по родине. С течением времени он решил сложить с себя достоинство монарха, ехать в паломничество и закончить жизнь во Св. Земле. Но он был вразумлён посланным во сне видением: венец христианского монарха снимается только вместе с головой, а потому король должен вернуться и сразиться с язычниками. Если он не одержит военной победы, падёт под знаменем креста, он станет "вечным конунгом Норвегии", святым покровителем родины.

Сомнения отпали; король и его люди, пробыв на Руси год (1029–1030), собрались в путь. Ярослав и Ирина снабдили их всем необходимым. Было решено оставить Магнуса на Руси до установления мира и порядка в Норвегии. На попечении княгини мальчик был в безопасности[102] .

Корабли Олафа вышли в Балтику и, остановившись у Готланда, прибыли в Швецию. Здесь король Энунд-Якоб (вероятно, уже предупреждённый сестрой из Новгорода) помог норвежскому собрату оружием, снаряжением и даже выделил военный отряд. Олаф двинулся в свой последний поход – навстречу гибели в битве у Стикластадира (29 июля 1030 года). Вскоре он был канонизирован.

Через несколько лет после трагедии Стикластадира в Ладогу прибыл корабль с делегацией норвежской знати. Начавшиеся в Новгороде переговоры делегатов с князем и княгиней и последовавшие события могли бы составить захватывающий литературный сюжет. Описанные в одной из саг, они изложены в книге Т. Н. Джаксон "Четыре норвежских конунга на Руси"; отметим наиболее существенные моменты[103] .

Послы просили отпустить с ними Магнуса для возведения его на престол и водворения порядка в Норвегии. Переговоры натолкнулись на беспокойство Ярослава и Ирины о судьбе мальчика в объятой раздорами стране. Однако на карту было поставлено слишком многое. После длительных споров договорённость была достигнута на особых условиях, выдвинутых княгиней. Двенадцать представителей норвежской знати должны были дать клятвы верности Магнусу в такой формулировке, которая очень редко применялась в Скандинавии: она налагала огромную ответственность, а в случае нарушения клятвы – несмываемый позор.

Для отрока Магнуса (ему ещё не исполнилось 12 лет) наступило время расставания с Русью. Не позже весны 1036 г. его "обледенелые корабли" прибыли в Швецию. Здесь встречи с ним ожидали родные, друзья и знатные сторонники, а вскоре приветствовала вся Норвегия, а ставленники Кнута не стали сопротивляться и бежали. Знать была довольна подарками и посулами Ярослава и Ирины. Радовался и народ: принц из-за моря, "из Гардов", "от конунга Ярицлейва" представлялся ему в каком-то особом ореоле[104] .

Царствование Магнуса (1036–1047) оставило неизгладимый след в истории страны и в благодарной памяти народа, присвоившего ему имя Магнуса Доброго. Новый король был достоин и своего отца, и своей замечательной воспитательницы, княгини Ирины. Несмотря на краткость его пребывания на престоле (к тому же первые годы отрок должен был руководствоваться советами более опытных людей), это время явилось "точкой перевала" в христианизации Норвегии, когда новые верования стали широко распространяться. Магнус Добрый осознал полную несовместимость кровной мести с жизнью христианского сообщества, что и выразилось в законах Норвегии. Большое значение имел разгром язычников с южной Балтики, пытавшихся остановить христианизацию Скандинавии. После смерти Кнута, прекращения его рода и распада англо-датской державы, Магнус стал править не только Норвегией, но и Данией[105] .

Младший брат Олафа Святого Харальд Хардрад (Суровый) во время своего правления завершил христианизацию в Норвегии. Он служил при дворе у византийского императора, храбро сражался с сарацинами на острове Сицилия и на северной Африке посетил Иерусалим. Он был один из первых северных рыцарей, служивших христианской религии. На Руси он женился на дочери Ярослава Мудрого Елизавете, и в 1044 году вернулся на родину в Норвегию [106] .

В Швеции же процесс христианизации с ее мощным слоем бондов шел медленнее.

В это же время проходила интеграция южных областей Швеции, населенных гаутами, в единое «королевство свеев и готов». Централизация власти помогала христианизации, в частности, укреплению церковных структур. Так мы видим уже в следующем XII веке и в Норвегии и в Швеции предстоятелей церкви в сане архиепископа, несколько епископов, а в датском городе Лунде— архиепископа - примаса всей Скандинавии. Церковная зависимость от Гамбург - Бременского диоцеза завершилась[107] .

К тому времени в Скандинавии распространилась церковная культура восточного типа отчасти под влиянием Византии. И это не удивительно, так как мы знаем, что в Византии служил Харальд Хардрад и даже бывал в Иерусалиме.

Стоит еще упомянуть, что культ Олафа Святого был, чтим также и в Новгороде, так как там было много норвежцев и вообще скандинавов, там имелась часовня, построенная в честь Олафа, и что интересно, туда ходили молиться не только скандинавы, но и русские матери носили туда своих младенцев креститься и не было там раздоров. Посещение этой часовни продолжалось вплоть до завоевания Новгородской республики Иваном III в XV веке[108] .

Теперь немного слов об оборотной стороне христианизации. Так же как и на Руси, так же как и везде, на скандинавском полуострове христианизация проходила не без насилия и кровопролития.

Видные миссионеры, такие, как Вилиброрд - «апостол Англии» и Бонифаций - «апостол Германии» при крещении собственноручно уничтожали капища, вырубали священные рощи и истребляли идолов. Естественно, когда уничтожали родовые капища, на которых поколения за поколениями совершали обряды, то это вызывало гнев у народа и ответную реакцию. Само сопротивление новообращенных христиан, сохранявших приверженность к язычеству, нередко принимало острые формы в виде убийства миссионеров и разрушения церквей. Некоторые авторы выделяют следующие разновидности христианства: 1) миссия «огнем и мечом»; 2) миссия путем деяний; 3) миссия через убеждения и проповедь.

Распространение христианства среди язычников в раннем средневековье дало церкви новый тип мученика — миссионера, погибшего от рук язычников. Главным источником о ходе распространения христианства среди населения являлись жития служителей церкви.

Христианство насаждалось преимущественно сверху и встречало более или мене явное сопротивление масс населения. Сопротивление новой религии возглавляли жрецы, они противостояли священникам.

Олаф Трюггвасон, а потом и Олаф Святой, казнили много колдунов и жрецов, потому что они противостояли распространению новой религии.

Когда в Упсале строился христианский храм, то уничтожили священную рощу, а в 1100 году уничтожили знаменитый языческий храм. В Норвегии также частично церкви строились на месте старых храмов, а частично на месте уже разрушенных древних храмов.

Для крестьян новая религия была также обременительна и в материальном плане, так как церковь накладывала очень большие на них десятины. Если во времена язычества жрецам платили один процент годового дохода, это шло только на то, чтобы им самим прокормиться и выжить. А церковь облагала значительными платежами, сами церкви содержали золотую утварь, а в источниках нередко отмечают, что епископы не всегда подавали пастве высоконравственный образ жизни, проводя время в пьянстве и разврате, и так заканчивая свой жизненный путь. Народ поднимался на борьбу с церковной эксплуатацией: например, восстание саксонских крестьян Стирлинга в 841- 841 гг., или полабских славян в 983 году из-за роста податей. Также полабское восстание Мстивоя (1018 год) в Альденбурге, во время которого были убиты все христиане, а захваченным священникам на голове вырезали крест[109] .

Таким образом, в борьбе с новой религией язычество в Скандинавии держалось до начала XII века (1100 год- разрушение языческого храма), а славянское язычество - до второй половины XII века— 1168 год пал полабский город Аркона на острове Рюген с центральным храмом Световита. Этот крестовый поход возглавил датский король Вальдемар, позже названный святым, но взять этот город он не мог двадцать лет. А его епископ Абсалом приказал разрушить храм Свентовита[110] .

Заключение.

Показав систему обрядов и скандинавскую мифологию, мы можем сказать, что эта религия очень соответствовала суровому храброму народу, находящемуся на определенной стадии развития, которую некоторые историки называли военной демократией или переходным этапом от поздневарварского строя к новому, дифференцированному в социальном плане обществу. Одним из факторов экспансии викингов на Европу была их религия, побуждающая скандинавов не страшиться смерти, веря в то, что после смерти они попадут в войско Одина. Они особым образом уповали на судьбу, отважно устремляясь ей навстречу, что не походило на позиции пассивного фатализма. Поэтому викинги совершали различные подвиги в походах, бросались на врага без доспехов и с тогдашним развития вооружения побеждали его.

Ко времени эпохи викингов наступил апогей развития религиозной языческой системы. В конце этой эпохи стали совершать языческие обряды в храмах; знаменитый храм в Упсале в Швеции, описанный Адамом Бременским и в 1060 году разрушенный христианами. Большинство первых церквей стояли на месте древних капищ и люди продолжали ходить туда, как и их предки, только поклоняясь уже другому богу. Сами походы викингов можно назвать отчасти противостоянием языческого мира новому христианскому. Влияние христианства все больше усиливалось в Европе. К IX-Xвв. языческими оставались лишь Скандинавия с Финляндией, Прибалтика и Русь. Викинги совершали нападения на европейские страны, не щадя монастыри, тем более, они пользовались бессилием монахов и священников перед викингами, а также и потому, что в церквях и монастырях хранилось много ценных вещей. Скандинавы презирали тех, кто не может защитить свои святые места с оружием в руках. Но язычество изживало себя под воздействием новых общественных отношений, потому что в то время (с конца IX в.) стали создаваться в Скандинавии государства, а язычество не являлось государственной религией. Язычество - это религия племенного общества, строящегося на принципах первобытной свободы и равенства. А христианство - религия классового общества, где власть короля и крупных землевладельцев считалось священной, и поднимать бунты строго возбранялось. Вообще священники были той силой, которая не давала восстать недовольным крестьянам. Поэтому скандинавские конунги и ярлы принимали христианство, чтобы увеличить престиж своей власти. Были такие короли, которые рьяно принимались за свое дело, например, как я уже писал, Олаф Святой и Харальд Суровый много сожгли языческих жрецов. Также по их приказам уничтожали древние капища, отнимали земли у представителей старой знати, которая оставалась верна древней религии. После крещения Скандинавии (которое проводили Олаф Святой и Харальд Суровый) северная агрессия стала испытывать упадок, и после неудачного похода Харальда Сурового на Англию (1066г) эпоха викингов считается законченной. При самом крещении народ во главе со жречеством оказывал усиленное сопротивление навязанной им новой религии, совершались убийства миссионеров, сожжение церквей и даже восстание против церковной эксплуатации. Миссионеры с особым рвением уничтожали языческие капища, и все, что было связано с древней религией.

Зачастую доходило до нелепостей, например, на Руси в XV веке церковь пыталась запретить печь блины - традиционное славянское блюдо, запрещала произносить старые, доцерковные, названия праздников т.д. Но, несмотря на всевозможные противодействия со стороны церкви, древние традиции сохранились, особенно в традициях фольклора и эпоса, в праздничной культуре. Рунным письмом в шведских деревнях писали вплоть до семнадцатого века, долго сохранялся древний, восходящий к язычеству, обычай похорон. Еще в XIX веке похоронный обряд был такой же, как и тысячу лет назад в эпоху викингов. До XIX века сохранялся обычай класть инвентарь вместе с умершим. Если раньше туда клали оружие, щит, еду, а вместе с богатым человеком клали лошадь и других животных, то в XIX веке клали любимые вещи покойника, например, его трубку.

Примечания.

[1] Младшая Эдда. / Под ред. О. Смирницкой, М. И. Стеблин-Каменского. Л., 1970. Ч.1. С. 25.

[2] Там же. Ч. 1. С. 31.

[3] Стеблин-Каменский М. И. Миф. / АН СССР. Серия: Из истории мировой культуры Л., 1976. С. 20.

[4] Там же. С. 21.

[5] Младшая Эдда. Ч. 1. С. 52.

[6] Сага об Инглингах. // Славяно-Арийские Веды. Омск, 2007. Кн. 1. С. 38.

[7] Старшая Эдда, древнеисландские песни о богах и героях. / Перевод А. Корсуна, под ред. Стеблин-Каменского. М., 1963. С. 56.

[8] Стеблин-Каменский М. И. Указ. соч. С. 78.

[9] Младшая Эдда. Ч.1. С. 82.

[10] Старшая Эдда. С. 120.

[11] Стрингольм А. Походы викингов / Пер. с нем. А. Шемякина. М., 2002. С. 17.

[12] Там же. С. 24.

[13] Младшая Эдда. Ч. 1. С. 41.

[14] Там же. Ч.1. С. 77.

[15] Старшая Эдда. С. 134.

[16] Младшая Эдда. Ч. 1. С. 89.

[17] Старшая Эдда. С. 100.

[18] Там же. 112.

[19] Там же. 112-114.

[20] Там же. 117.

[21] Беовульф// Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1975. С. 71.

[22] Сага об Олуфе и тролле// Снорри Стурлусон. Круг Земной. М., 1980. С. 45.

[23] Там же. С. 47-49.

[24] Старшая Эдда. С. 118.

[25] Там же. С. 124.

[26] Легенды и мифы народов мира. / Сост. И. и Н.Будур. М., 1999. С. 10.

[27] Там же. С. 12.

[28] Там же. С. 12-13.

[29] Там же. С. 14.

[30] Тацит Корнелий. О происхождении германцев и местоположении Германии // Тацит Корнелий. Сочинения в двух томах. / Перевод А.С.Бобовича. Л., Наука, 1969. Т.1. Гл. 10. Далее в тексте: Тацит. Германия.

[31] Стрингольм А. Указ. соч. С. 35.

[32] Там же. С. 36.

[33] Сага об Эгиле // Исландские саги в 2 т. / Под общ. ред. О.А. Смирницкой. СПб, 1999. Т. 1. С. 43.

[34] Там же. С. 45.

[35] Легенды и мифы народов мира. С. 14.

[36] Стеблин-Каменский М. И. Указ. соч. С. 68.

[37] Старшая Эдда. С. 16.

[38] Там же. С. 103.

[39] Сага об Эгиле. С. 56.

[40] Легенды и мифы народов мира. С. 16.

[41] Сага об Эгиле. С. 61.

[42] Легенды и мифы народов мира. С. 17.

[43] .Дэвидсон Х. Древние скандинавы. М,2008. С. 10.

[44] Там же. С. 11.

[45] Там же. С. 12.

[46] Там же. С. 12-13.

[47] Там же. С. 13.

[48] Там же. С. 14.

[49] Дряхлов В. В Священных рощах Вотана. Киров, 2002. С. 28.

[50] Страбон. География. // Хрестоматия по истории средних веков в трех томах. / Под ред. академика С.Л. Сказкина. М., 1961. Т.1. C. 12.

[51] Дряхлов В. Указ. соч. С. 21.

[52] Гуревич А.Я. Викинги // Гуревич А.Я. Избранные труды. В 4-х т.т. М-СПб, 1999. С. 171.

[53] Тацит. Германия. Гл. 14.

[54] Салическая Правда. // Хрестоматия по истории средних веков в трех томах. / Под ред. академика С.Л. Сказкина. М., 1961. Т.1. С. 30.

[55] Дряхлов В. Указ. соч. С. 17.

[56] Там же. С. 18.

[57] Стрингольм А. Указ. соч. С. 23.

[58] Ёрвар Одд сага // Исландские саги в 2 т. / Под общ. ред. О.А. Смирницкой. СПб, 1999. Т. 1. С. 50.

[59] Стрингольм А. Указ. соч. С. 80.

[60] Там же. С. 82.

[61] Григорий Турский. История франков / Перевод В.Д. Савукова. М., 1987. Кн. 9. С. 246.

[62] Дряхлов В. Указ. соч. С. 37.

[63] Там же. С. 39.

[64] Тацит. Германия. Гл. 9.

[65] Дэвидсон Х. Указ. соч. С. 29.

[66] Карл Великий. Капитулярий Падерборнский об областях Саксонии (785 г.) // История Средних веков: От Карла великого до Крестовых походов (768-1096 гг.) / Сост. М.М. Стасюлевич. М-СПб, 2001.

[67] Дряхлов В. Указ. соч. С. 43.

[68] Беда Достопочтимый. Жизнь отцов-настоятелей Веармута и Ярроу. Житие св. Катберта. Церковная история народа англов [в отрывках] / Перевод М.Р. Ненароковой // Памятники средневековой латинской литературы IV – VIIвеков. М., 1998. С. 77.

[69] Цит. по: Дряхлов В. Указ. соч. С. 52.

[70] Дэвидсон Х. Указ. соч. С. 46.

[71] Там же. С. 50.

[72] Там же. С. 51.

[73] Там же. С. 51-52.

[74] Дряхлов В. Указ. соч. С. 79.

[75] Старшая Эдда. С. 32.

[76] Стрингольм А. Указ. соч. С. 104.

[77] Там же. С. 105.

[78] Старшая Эдда. С. 145.

[79] Стеблин-Каменский М. И. Указ. соч. С. 36.

[80] Старшая Эдда. С. 158.

[81] Там же. С. 160.

[82] Стрингольм А. Указ. соч. С. 200.

[83] Там же. С. 210.

[84] Старшая Эдда. С. 167.

[85] Тацит. Германия. Гл. 14.

[86] Цит. по: Стрингольм А. Указ. соч. С. 114.

[87] Там же. С. 115.

[88] 60.

[89] Там же. С. 137.

[90] Там же. С. 136.

[91] Песнь о Нибелунгах // Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1975. С. 98.

[92] Старшая Эдда. С. 199.

[93] Там же. С. 101.

[94] Там же. С. 205.

[95] Там же. С. 206.

[96] Песнь о Нибелунгах. С. 110.

[97] Гуревич А.Я. Указ.соч. С. 131.

[98] Там же. С. 143.

[99] Гладковский. И. Роль Новгорода в христианизации Скандинавии // Истина и Жизнь. № 3. 2007. С. 14.

[100] Там же. С. 18.

[101] Гуревич А.Я. Указ.соч. С. 176.

[102] Гладковский. И. Указ. соч. С. 18.

[103] Джаксон Т. Н. Четыре норвежских конунга на Руси: Из истории русско-норвежских политических отношений последней трети X — первой половины XI в. СПб, 2000. С. 27.

[104] Там же. С. 35.

[105] Там же. С. 67.

[106] Гладковский. И. Указ. соч. С. 12.

[107] Там же. С. 14.

[108] Лебедев И.И. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985. С. 57.

[109] Там же. С. 58.

[110] Там же. С. 59.