Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Исторический факультет

Представление о вампирах в европейском обществе первой половины XVIII века

Доклад

Студента III курса

Кафедры

Исторической Информатики

Матвеева Владимира

Руководитель Семинара

к.и.н., доц.

Посконина Ольга Ивановна

Москва 2009

Оглавление

Введение

Обзор источника

Очерк историографии

Постановка исследовательских вопросов

Глава 1

Типичный образ вампира

§1. Появления вампиров

§2. Нападения вампиров на людей

§3. Вампиры, пившие кровь

§4. Передача вампиризма жертвам

§5. Эксгумация трупов

§6. Борьба с вампирами

§7. Выводы по главе

Глава 2

Нетипичные проявления вампиризма

§1. Явления людей, считавшихся умершими

§2. Приведения, беспокоившие людей

§3. Вампиры, которые убивали своих жертв, не выпивая их крови

§4. Мнение, что вампиры едят

§5. Влияние вампиров на погоду

§6. Вампиры, помогавшие живым

§7. Нетипичное в обнаружении и казни

§8. Типичные казни нетипичных вампиров

§9. Вывод по главе

Глава 3

Феномен преждевременной констатации смерти

§1. Пьеса «Ромео и Джульетта»

§2. Погребённые заживо

§3. Спасённые утопленники

§4. Кома и экстатическое состояние

§5. Противоречия позиции автора

§6. Зимняя спячка некоторых животных

§7. Предрассудок о вампирах, которые едят

§8. Вывод по главе

Глава 4

Официальное отношение к вампиризму

§1. Государственные комиссии

§2. Юридическая сторона вопроса

§3. Сопротивление властей против предрассудка

§4. Юридическое противостояние предрассудку.

§5. Выводы по главе

Глава 5

Историческая география вампиризма

§1. Конкретные примеры вампиризма.

§2. Ядро классического вампиризма

§3. Вера в вампиризм различных народов.

§4. Выводы по главе

Глава 6

Позиция Кальмета в споре о вампирах

§1. Мнения «за» и «против» вампиризма

§2. Концепция объяснения вампиризма

§3. Опровержение народных предрассудков

§4. Магия §5 Вывод по главе

Заключение

Приложения

Список использованной литературы

Использованные источники

Источники, приводимые Кальметом и цитируемые по его труду

Введение

Сегодняшней массовой культуре известно большое количество выдуманных образов, пришедших из мифологии. Среди них особняком стоит вампир, ведь его образ был ко всему прочему переработан и литературой периода романтизма. То есть, этот идол современной поп-культуры, в отличие от прочей нечисти, шагнувшей в современность со страниц сказок, владел умами людей гораздо дольше.

В то же время, для большинства обывателей вампир ассоциируется скорее с образом, созданным романтической литературой, чем с персонажем современности, или древности. Пожалуй, только логически можно догадаться, что изначально этот образ зародился в древности или в тёмные века, но ассоциаций с этим временем образ вампира не вызывает[1] .

Сейчас вампиризм – это исключительно продукт поп-культуры, и по сравнению с ним даже пришельцы-инопланетяне выглядят правдоподобнее. Наверняка, так же обстояли дела и во время романтизма, когда вампир предстал перед читателями как скорее сказочный персонаж. Но всегда ли так было? Возможно ли, что когда-то люди верили в вампиризм?

Увы и ах, но предыстория вампиризма, то, что было до создания того образа, который был известен романической литературе и перекочевал в таком виде в современную поп-культуру, очень слабо известна рядовому обывателю. Это очень удивительно, потому что, для интересующихся вампирами первостепенный интерес представляет вопрос о том, существовали ли вампиры на самом деле, или, хотя бы, верили ли в них. В то же время, именно подобная предыстория может дать ответ на эти вопросы.

Как ни удивительно, свет на это всё может пролить не мифология древности, не ереси средневековья, и даже не разоблачающие церковные догматы трактаты эпохи возрождения.

Это трудно себе представить, но кульминацией веры в вампиров явился XVIII век, время, в которое прогресс, казалось бы, окончательно одержал верх над невежеством и предрассудками, когда просвещение породило таких гениев, как Вольтер и Дидро, а социальные изменения привели к революционному взрыву во Франции.

Именно об этом времени – первой половине XVIII века – и пойдёт речь в докладе, потому что тогда всплеск веры в вампиров приобрёл настолько угрожающие формы, что последовала даже реакция церкви. С вампиризмом пытались бороться как с предрассудком. Но был ли вампиризм предрассудком, или, может быть, глубоко укоренившимся народным верованием? К счастью, есть текст, дошедший до нас с того времени, который может дать ответы на эти вопросы.

Обзор источника

Эпидемия вампиризма, разразившаяся в восточной Европе в начале XVIII века, захватила умы Европы западной. Неудивительно, что церковь не могла смириться с растущей ересью: предрассудок должен был быть осужден, опровергнут научно, а популярность вампиризма, преклонение перед нечистью, должно было быть оставлено в средневековье. Решить эту задачу суждено было Огюстену Кальмету.

Аббат Бенидиктианского ордена Д.М. Огюстен Кальмет* родился в деревне Менильа-Горне около города Камера в 1672 году. С 1728 года он стал Аббатом в Сенорасе, в Лотарингии. Будучи историком-экзегетом, Кальмет не создавал оригинальных произведений, однако его учёные труды, основанные на компиляции и аналитическом разборе информации, привели к тому, что он прославился как учёный и приобрёл научный авторитет уже при жизни. Умер Кальмет в Париже в 1757 году.[2]

В 1746 году Кальметом был издан труд «Трактат о привидениях во плоти, об отлученных от церкви, об упырях или вампирах, о вурдолаках Венгрии и Моравии», с помощью которого церковь надеялась развенчать ересь. Более объёмное сочинение Кальмета включала развенчание и других языческих предрассудков, но нам для данного исследования интересна только часть, посвящённая вампирам, выделенная в отдельный раздел (см. выше), также известный как «Трактат о вампиризме»[3] .

Целое сочинение, в рамках которого как часть выделяется вышеупомянутая часть, носит название «О явлении духов. Тайны загробного мира. Явление ангелов, злых духов и отошедших душ и отношениях к живым людям. Собрание языческих мнений и средневековых поверий, народных суеверий, предрассудков, о явлениях домовых и приведений, о колдунах, ведьмах, вампирах и бурколаках». Именно под этим названием в Москве в 1877 году вышло издание, использованное нами. Книга была подписана в печать 20 декабря 1876 года Московской духовной Академии, причём цензором был Архимандрит Сергий[4] .

Это издание – перевод на русский язык со второго немецкого издания 1856 года, дополненное переводчиком и изменённое по Библии[5] . Переводчик отмечает, что части труда Кальмета были перемешаны и изменены[6] , однако интересующая нас часть представлена переводчиком «без всяких почти прибавлений»[7] . То есть, можно сделать вывод, что перевод интересующего нас текста выполнен достаточно достоверно для того, чтобы воспринимать его как аутентичный труду самого Кальмета.

Трактат состоит из вступления и шестнадцати глав. На протяжении трактата цитируются письма современников, а также издания, использовавшиеся Кальметом, всего – приблизительно 34 сочинения (без писем), их список дан в приложениях. В основном это рассказы и свидетельства о различных случаях вампиризма, а также мнения других авторов. На основе всего этого Кальме делает собственные выводы и умозаключения.

Трактат ценен для исследования потому, что в нём собрана вся гамма мнений о вампиризме, бытовавших в первой половине XVIII века. Кроме того, в нём тщательно описаны и проанализированы зафиксированные случаи вампиризма в разных странах в разные периоды. Но самое интересное здесь то, что вопрос рассмотрен с научной точки зрения, что позволит проследить, насколько в первой половине XVIIIвека вампиризм мог быть объяснен с научной точки зрения. Помимо этого, в трактате содержатся различные объяснения народных предрассудков о вампирах.

Таким образом, трактат Огюстена Кальмета «О вампиризме» может служить источником о том, как в народном сознании первой половины XVIII века воспринимались вампиры, насколько вера в них была сильна, и чем она была обусловлена.

Очерк историографии

При работе с подобными вопросами, которые связаны с поп-культурой и оккультизмом, к литературе по теме следует относиться чрезвычайно аккуратно. Это и обуславливает весьма ограниченное использование историографии.

Другой проблемой, связанной с историографией является отсутствие работ, связанных напрямую с восприятием вампиризма в рассматриваемый период. По этой причине нами использованы более общие работы. В основном они посвящены вампиризму в народных представлениях языческого периода, а также в общем образу вампира, возникшему не только в языческой традиции, но и в литературе.

К сожалению, по той причине, что нами была использована скорее справочная, нежели аналитическая литература, а также в связи с тем, что исследования на тему вампиризма не велись систематически, эволюцию историографии производить чрезвычайно сложно, но, всё же, она будет представлена в том порядке, в котором эти книги и статьи были опубликованы.

В 1976 году в сборнике статей «Сравнительное изучение литератур», вышедшем в Ленинграде, Н.В.Измайловым была опубликована статья под названием «Тема “вампиризма” в литературе первых десятилетий XIX века». Во-первых, статья представляет интерес, поскольку в ней говорится о составляющей образа вампира, привнесённой романтической литературой, и, в конечном итоге, повлиявшей на складывание современного представления о вампиризме. Во-вторых, в статье содержится пояснение, вышедшее в одном из изданий «Евгения Онегина» А.С.Пушкина, содержащие справку о вамиризме в связи с тем, что Пушкиным упоминается в этом романе вампир.

Далее, нами была использована книга Н.Н. Велецкой, вышедшая в Москве в 1978 году. Она называется «Языческая символика славянских архаических ритуалов» и содержит данные, позволяющие пролить свет на то, как можно объяснить предрассудок вампиризма в народном сознании.

Последняя работа из использованных, которая вышла ещё в советское время – это книга В.Я. Проппа «Исторические корни волшебной сказки». Она вышла в Ленинграде в 1986 году. Пожалуй, это самая полезная работа в исследовании, поскольку в ней приводится тщательный анализ возникновения предрассудков, поверий, и языческих верований.

Далее следует отметить две статьи Е.Е. Левкиевской, вышедшие соответственно в 1994 и 1995 годах. Первая из них вышла в сборнике «Славянский и болгарский фольклор: Верования. Текст. Ритуал» под названием «Материалы по карпатской демонологии». Здесь интересно отметить, что в оглавлении сборника слово «демонология» заменено на «мифология». Автор подходит с этнографической точки зрения, анализируя представления о потустороннем в трёх сёлах Прикарпатья. Другая её работа – статья «Вампир» в первом томе этнолингвистического словаря «Славянские древности», вышедшего в Москве в 1995 году. Здесь говорится о различных аспектах веры в Вампиров у славянских народов, а также об эволюции взглядов на проблему.

И, наконец, мы использовали труд Ричарда Кавендши «Черная Магия», вышедший в Москве в 2000 году. Это единственная книга из ненаучной литературы, использованная нами: она позволяет обратить внимание на оккультные аспекты веры в вампиров, а также дать некоторые сведения о восприятии потустороннего в современной поп-культуре.

Таким образом, историография позволяет взглянуть на проблему с этнологической точки зрения, представляя аспекты веры в вампиров, и весьма полно освещая образ вампира в языческой мифологии различных народов.

Постановка исследовательских вопросов

Как видно из историографического обзора, вампиризм как явление предрассудка в общем и целом исследован достаточно. И потому мы не будем останавливаться на общих вещах и сконцентрируемся на восприятии вампиризма исключительно в первой половине XVIII века, ведь трактат Кальмета даёт прямые указания.

Кроме того, мы возьмём как точку отсчета представления о вампирах, бытующие в массовой культуре сегодня, потому как с этой точки зрения легче анализировать текст источника, а также легче реконструировать представления о вампирах в то время. В тексте это напрямую проявляться не будет, только отдельно будут выделены представления о вампирах, забытые на настоящий момент массовой культурой.

Так, в первую очередь, мы рассмотрим представления об образе вампира, которые общем остались неизменными до нашего времени, которые можно назвать «классическим вампиризмом». При большом количестве конкретных примеров, приводимых Кальметом, воссоздать этот образ совсем не трудно.

Далее мы рассмотрим случаи и признаки «нетипичного вампиризма», то есть то, что считалось вампиризмом в то время, но уже не кодифицируется как вампиризм в массовом сознании сегодня. Это интересно с той точки зрения, что позволит увидеть, чем этот образ обеднел после того, как на него повлияла романтическая литература.

Феномен преждевременных похорон очень широко освящён в источнике. Было бы интересно увидеть, какую роль в представлениях европейцев первой половины XVIII века о вампиризме играл этот феномен, и какова позиция автора по этому поводу. Важно выяснить, было ли в массовом сознании распространено представление о летаргическом сне.

Далее интересно будет проследить, как, согласно трактату Кальмета, проявлялось отношение властей к проблеме вампиризма, как соответствующие случаи фиксировались юридически. Здесь следует разобрать различные комиссии по расследованиям этих случаев, примеры которые приводит Кальмет.

Невозможно рассматривать вампиризм как явление, не установив географический ареал этого явления, не проследив его исторической географии. Кальмет приводит данные, позволяющие проследить, в каких регионах были зафиксированы случаи явления вампиров, а также насколько была сильна вера в вампиров в различных странах и у отдельных народов.

И, наконец, будет рассмотрено то, насколько Кальмет объясняет вампиризм народным суеверием, а также о других системах объяснения подобных настроений в то время. Здесь будет рассмотрено, насколько на народные предрассудки повлияли языческие верования и мифологические поверья, а насколько на образ вампира повлияли другие факторы.

Так, мы надеемся составить полную картину народных представлений о вампирах в первой половине XVIII века в Европе по трактату Кальмета.

Глава первая

Типичный образ вампира

В этой главе на основе прецедентов вампиризма, описанных Кальметом, составлено общее описание этих случаев. Здесь наша задача – зафиксировать основные моменты процесса, понимавшегося как «вампиризм» в то время, и так же понимающегося и сейчас.

§1. Единственным источником появления вампиров во всех – это возвращение воскресшего мертвеца. В одном из случаев, рассказанных графом Крабером, мёртвый вернулся через 10 лет после похорон[8] , в другом случае прошло 30 лет, в третьем – 6[9] . В случае, приведённом в Иудейских письмах, мертвец воскрес на 3й день[10] . Известный прецедент в деревне Кизилова в Венгрии потребовал от покойника 14 дней чтобы ожить после похорон, в то время как жертвы оживали уже через сутки[11] .

Как известно, древние, а также суеверные жители средневековья и более позднего времени «умиранию и последующему воскрешению приписывали приобретение магических свойств»[12] , так что не удивительно, что за вампиров принимались даже очнувшиеся после летаргического сна, не говоря уже о явившихся в кошмарах или в бреду образах родственников.

§2. Нападения вампиров на людей не были обязательными во всех случаях, но в подавляющем большинстве из них речь шла о родственниках, или же, хотя бы , о близких людях мертвеца. В случаях, рассказанных графом Крабером, один вампир убил сына, второй – брата[13] , сына и слугу, третий – двух сыновей[14] . В случае, описанном в Иудейских письмах, вампир также убил сына[15] . Согласно публикациям в журнале Меркурий, вампиры в «польской Руси» убивали всех домочадцев[16] . Родственников убивал и вампир, описанный в письме в журнал Glaneur[17] .

Муж, ставший вампиром, являлся к вдове согласно описанию случая в деревне Кизилова, однако она осталась в живых, поскольку бежала[18] . Также в живых осталась Станьоска, которую чуть не убил её брат Мило, ставший вампиром[19] . Сказав о случаях нападения вампиров на близких для них при жизни людей, можно отметить и остальные случаи.

Около 5 – 6 деревенских обывателей также погибли во время случая, описанного в «Иудейских письмах»[20] . Согласно журналу Glaneur, Арнод Паол, которого мучил вампир, и который стал после этого вампиром, убил четырёх свидетелей этого события[21] . Также во время вышеупомянутого случая с Мило погибло 17 посторонних людей[22] . Двое погибли во время подобного случая в гусарском полку, о котором Кальмету в письме сообщает его дядя[23] .

То, что в большинстве случаев от рук вампира страдали родственники, можно объяснить культом предков, пережитки которого сохранялись в видоизменённом виде у ряда народов[24] .

§3. Вампиры, пившие кровь , фигурирую далеко не во всех случаях, однако, именно эта самая яркая черта явления, сохранившаяся в народном сознании до сих пор, в настоящее время является главной характеристикой вампира. Во-первых, кровь у жертв пил вампир в одном из случаев, описанных графом Кабрером[25] . Во-вторых, согласно журналу Glaneur, вампиры, в которых верят гайдуки, пьют кровь у живых[26] . В-третьих, согласно мнению Эренберга, приведённым Кальметом, пили кровь вампиры, в которых верили в Славонии[27] . То же самое журнал Меркурий говорит о вере в вампирах в Польской Руси[28] . Наконец, стоит сказать о случае, описанном в письме к Кальмету от его знакомого, когда дядя пил кровь у племянницы[29] .

§4. Передача вампиризма жертвам – черта, не бывшая первостепенной для рассматриваемого периода, более того, интерпретации этого утверждения разнятся. После случая в деревне Кизилова, например, в «Иудейских письмах» следует вывод, что жертвам вампиризм не передаётся[30] . В случае же Арнольда Паоля, у жертв вампира вампиризм был зафиксирован[31] . То же самое можно сказать и о случае с Мило, считавшегося вампиром, у 10 жертв которого был обнаружен вампиризм[32] .

§5. Эксгумация трупов , подозреваемых в вампиризме – ключевой сюжет, проходящий красной линией по всем рассказам, приведённым Кальметом. Дело в том, что широкие массы людей, комиссии и прочие свидетели, как мы понимаем, не видели вампиров живьём(за исключением случаев галлюцинаций, о которых речь пойдёт ниже), потому что их не существует, а делали выводы о том, что вампиры существуют, принимая трупы за «притаившихся» вампиров. Разумеется, за вампиров могли быть приняты лишь трупы с отклонениями, и именно эти «отклонения» и сформировали внешний вид вампира в массовом сознании. Более того, именно то, что находили люди, вскрывая гробы, и послужило причиной мифа о том, что вампиры пьют кровь. Так, например, вышеупомянутый граф Крабер делает вывод о том, что имеет дело с вампиризмом: «умершего нашли в таком состоянии, как, будто он только что умер»[33] . Другой случай, приведённый в «Иудейских письмах»: «глаза открыты, цвет лица свежий, естественное дыхание, но неподвижен, как мертвый. Из этого заключили, что он вампир»[34] . Согласно журналу Glaneur, вампиры настолько наполняются кровью своих жертв, что она сочится из их тел, когда разрывают их могилы[35] . Также в случае Арнольда Паола в трупе «признали вампира», потому что он не тлел, а «из тела – изо рта, из глаз и носа текла совершенно свежая кровь, так, что вся одежда его была окровавлена, а на теле и ногтях образовался целый слой крови[36] . Во время случая с признанным вампиром Мило, убившем свою сестру Станьоску, при её эксгумации у неё была обнаружена кровь, текущая из носа, а также около сердца кровь «бальзамического свойства[37] . Кроме того, в таких ситуациях фиксировали сердцебиение и блестящие глаза[38] . В другом случае зафиксирована необычайная раздутость вампира, а также свежая кровь, брызнувшая у него из горла, после того, как оно было надрезано[39] . Во время же событий в деревне Кизилова труп при эксгумации был найден в «здоровом» состоянии, у него росли, а также была кровь на рту[40] . Согласно журналу Меркурий, в Польской Руси были зафиксированы случаи, что вампиры даже плавали в крови в своих гробах[41] .

В качестве промежуточного вывода, судя по всему, можно сказать, что в то время люди не до конца понимали и не могли объяснить процессов, происходивших с телом человека после смерти. Возможно, именно в этом и кроется корень предрассудка и веры в вампиризм. Кроме того, видимо, именно здесь кроется объяснения того, что люди верили в кровопьющую сущность вапиров, ведь худеющие жертвы, и разбухшие от крови или некой подобной массы трупы так называемых вампиров, наталкивали очевидцев на эту мысль[42] .

§6. Борьба с вампирами в первой половине XVIII была скорее ритуалом, и элемента схватки, привнесённого романтической литературой, в ней практически не присутствовало. Тем не менее, основные атрибуты борьбы с вампирами, известные сейчас, присутствовали ещё в то время, хотя некоторые средства противостояния им вышли из народного фольклора.

Например, в первом из случаем, рассказанных графом Крабером, трупу, признанному вампиром, была отрублена голова, а сам труп был сожжен, во втором случае вампиру были вбиты гвозди в виски, но он не был сожжен, в третьем же наоборот вампира просто сожгли[43] . Вампиру, о котором идёт речь в рассказе из иудейских писем, вбили в тело кол и сожгли после этого[44] . Вышеупомянутого Арнода Паола проткнули, но это было скорее обусловлено тем, что из его набухшего кровью тела сливали кровь, чтобы потом сжечь[45] . Согласно журналу Glaneur, обычай отрубать подозреваемым в вампиризме отрубали голову и сжигать трупы вампиров бытовал у гайдуков в Прикарпатьи[46] . В Славонии же, наоборот, согласно Эрнбергу, тем, кого обвиняли в вампиризме, прокалывали колами[47] . Как пишет журнал Меркурий, в Польской Руси против вампиров использовали как обезглавливание, так и вбивание кола[48] . Во время одного известного случая в сербской деревне Медуица ограничились отрубанием головы, не сжигая труп[49] . Петра Плогойовита, подозревавшегося в вампиризме в деревне Кизилова, проткнули колом и сожгли тело[50] . Сожжением ограничились в случае, произошедшем в Моравии, и описанном Г. Фон-Фассимонтом[51] . Так, мы видим, что главная опасность которую представляла вера в вампиров, это насилие над трупами. То же самое отмечает и Кальмет, сожалея о том, что Указы Сорбонны 1700 – 1701 гг. против эксгумации трупов не возымели своего действия[52] .

О сжигании трупов можно сказать отдельно. Дело в том, что согласно языческим предрассудкам, тело может быть оживлено после смерти, и единственный способ предотвратить это – сжечь тело. На этом, в частности, построена некромантия – одна из дисциплин так называемой черной магии – гадание при помощи воскрешения умершего[53] .

Против вампиров принимались и другие меры, не носящие агрессивного характера, но скорее помогающие людям предотвратить панику. В Польской Руси, например, пострадавших от вампиров лечили хлебом, смешанным с кровью вампира[54] . В другом случае, жертвы «вампира» выздоравливали после казни того, как трупу, то есть вампиру, пускали кровь[55] .

§7. Выводы по главе могут заключаться в следующем: мы можем реконструировать картину типичного для восточной Европы случая вампиризма, типичный рассказ, набор последовательных событий, ставший, в последствии, основой типичной истории о вампирах, порожденной романтической литературой.

Так, сперва, через некоторое время после смерти человека (это могло быть несколько дней или несколько десятков лет) его замечали живым жители деревни. Нападали вампиры обычно на родственников, близких, домочадцев, и, реже, на посторонних людей. При этом вампиры могли пить кровь, но это не обязательный атрибут историй о вампирах. Тем более спорно было утверждение о том, передавался ли вампиризм жертвам: в некоторых случаях свидетели говорят об этом, в некоторых – нет. Но ключевым моментом всех историй была эксгумация трупов, после которой свидетели и делали выводы о том, что умерший стал вампиром. После эксгумации обычно следовала «казнь» вампира: его могли проткнуть колом, обезглавить, или сжечь, но чаще эти действия комбинировали. Теперь, даже если после этих действий жертвам вампира не становилось лучше, то их лечили кровью вампира, смешанной с хлебом. Здесь, возможно, имеет место проявление аграрного культа[56] .

Кроме того, можно сказать, наследие древних языческих культов повлияло на то, что люди верили в то, что люди, которые им привиделись, или же реально ожили после летаргического сна – вампиры, а непонимание процессов, происходящих с некоторыми телами после смерти породило веру в то, вампиры пьют кровь живых.

Глава вторая

Нетипичные проявления вампиризма

В этой главе будут рассмотрены детали образа вампира, утраченные им под влиянием романтизма, и отсутствующие в массовом сознании сегодня, данные о которых содержатся в докладе Кальмета. Это будет сделано, помимо прочего с целью выяснить, какие ещё явления относились к вампиризму в первой половине XVIII века, кроме разобранных в предыдущей главе.

§1. Явления людей, считавшихся умершими , также кодифицировались как вампиризм в то время, даже в тех случаях, когда «воскресшие» не приносили никакого вреда, а просто представали перед живыми. В качестве примера вампиризма, Кальмет приводит рассказ Флегона об убитом сирийском солдате, пришедшем в лагерь римлян[57] . Согласно письму, поступившему автору и переданному им в трактате, в Венгрии приведения являлись людям, страдавших болезнями, связанными с упадком сил[58] . В Англии зафиксирован случай, приводимый Томасом Бартолином, когда некий Греттер был также замечен приведением, однако также никаких действий против людей не предпринимал[59] . В Греции, по свидетельству Льва Алляциуса, некий умерший также являлся живым[60] .

Из трактата Кальмета очевидно, что к вампирам причисляли также обычных приведений, которые не причиняли никакого вреда людям. Это отражает тенденцию, которая прослеживается этнографами: даже в языческой мифологии упырь постепенно из кровопийцы становится не причиняющим вреда приведением[61] .

§2. Приведения, беспокоившие людей , восставшие мертвецы, не убивающие людей, а лишь устраивающие беспорядки их, также широко представлены в рассказах, собранных Кальетом. Они не так агрессивны, как вампиры, которым приписывали убийства, но с такими приведениями во плоти боролись так же.

По свидетельству Оригена, на Сицилии проконезский гражданин Аристей после смерти беспокоил горожан, требуя построить в городе храм Апполона, что они и сделали, посоветовавшись с Дельфийским оракулом[62] . В «горах шлезвигских и моравских», как говорит Кальмет, жители верили, что известные покойники передвигали ночью предметы[63] . В случае, зафиксированном Фон-Фассимонтом в окрестностях Ольмюца, Моравия, приведение кидалось в людей камнями[64] . Согласно «Меркурию», в Польской Руси вампиры нападали на животных, хотя это можно назвать и типичным вампиризмом, потому что они пили их кровь[65] . Как пишет Томас Бартонли, в Бервике, Англия, мертвец тревожил горожан ночами[66] . Фон-Турнефорт, наблюдавший за событиями на греческом острове Мико, отмечает, что всё население острова утверждало, что приведение беспокоит их по ночам[67] . Во время вышеупомянутого известного случая в деревне Кизилова также произошёл весьма странный с точки зрения «классического вампиризма» случай: вампир пришёл к жене и требовал от неё отдать ему его обувь[68] . В деревне Либаве, в окрестностях Жаннина, Моравия, вампир также беспокоил местных жителей по ночам[69] .

Так, мы видим, что такие прозаические атрибуты поведения вампира, как, например, передвинутые предметы, шум по ночам и прочее, были весьма свойственны представлениям о вампирах в первой половине XVIII века. Это очень легко может быть объяснено предрассудками и воображением, потому, видимо, и перестало быть атрибутом явления в массовом сознании.

§3. Вампиры, которые убивали своих жертв, не выпивая их крови также не воспеты романтической литературой, видимо, потому что их образ менее страшен и менее привлекателен, чем образ вампирв-кровопийц. Например, Фон-Фассимон сообщает нам, что во время случая в Моравии вампир душил и мучил своих жертв, после чего они худели, и потом умирали[70] . Также душил своих жертв и Петр Плогоевич в деревне Кизилова, как утверждали местные жители[71] . В другом известном случае признанный вампиром Мило также душил своих жертв, в том числе свою сестру Станьоску[72] . В то же время, местные жители деревни Медоецуа верили, что виновником смерти Арнода Паоле, впоследствии ставшего вампиром, и свернувшего перед этим шею, был другой вампир[73] .

В случае же в деревне Блов, приведению достаточно было назвать имена жертв, чтобы они умирали[74] . Что касается случая на острове Мико, жители верили, что когда появлялся вампир и звал их, отвечая ему, они обрекали себя на скорую смерть[75] . Все эти случаи вполне допускают, что виновником смерти так называемых жертв вампиризма во всех из них вполне могло стать воображение, возбуждённое трагической ситуацией, связанной со смертью человека, который потом считался вампиром.

§4. Мнение, что вампиры едят , как ни удивительно, играло важную роль в системе народных предрассудков, и рассматривается Кальметом особо, который приводит ряд примеров упоминания таких предрассудков. Например, во время случая в деревне «Кизилова», описанного в Иудейских письмах, умерший отец приходил к сыну и «просил у него есть»[76] . В Лапландии, согласно местным предрассудкам, мёртвые приходили к живым и заставляли с собой есть[77] . В то, что вампиры ночью едят, верили, согласно Фон-Турнефору, греки, жившие на острове Мико[78] .

Согласно работе Эренберга, в Славонии верили, что «мертвые в своих гробах едят»[79] . Также как сам Кальмет говорит о случае Иоанна Дунса Скотта, прозванного «Doctorsubtilius», похороненного заживо в Кёльне и изгрызшего себе руки[80] . В этом случае не совсем понятно, приводит ли этот случай автор трактата как пример того, что люди приняли за вампиризм, или же всего лишь говорит о том, что летаргический сон возможен. Случаи, связанные с летаргическим сном, однако, будут рассмотрены отдельно.

§5. Влияние вампиров на погоду – это атрибут, который был бы более уместен в языческом мироощущении, чем в современной массовой культуре. У Кальмета есть упоминания подобных случаев. Например, согласно Бартолину, в Англии ожившие покойники, и в частности, некий Гардус, насылали бурю[81] . Согласно мнению исследователей, это было свойственно образу вампира по той причине, что он в народном сознании был несколько свойственен образу ведьмы[82] . Так же, согласно этнографическому исследованию среди гайдуков, они верили, что самоубийцы делали град, чтобы бить поля, и для улучшения погоды требовалось умиротворить «заложных покойников» - так у гайдуков называли вампиров[83] . Так, можно сказать, что в образе вампира присутствовали черты, свойственные языческим духам, отвечавшим за стихии.

§6. Вампиры, помогавшие живым , как ни странно, также описаны Кальметом и присутствовали в народных предрассудках того времени. Эти случаи довольно редки, но они также могут пролить свет на некоторые вопросы. Умерший отец, завещавший сну долг, вернулся к нему после смерти и указал место, где лежала оплаченная долговая расписка, избавив сына от преследования заимодавцем. Этот случай, согласно Августину, имел место в Милане[84] . Также Аристей помог жителям Метапонта, избранным Апполоном, подсказав им построить храм в его честь, сохранившийся до времени Геродота, вместе со статуей самого Аристея[85] . Также в дополнительной литературе нам встретился случай, когда к тоскующей вдове, возвращается вампиром её же муж[86] . Кроме того, согласно народным представлениям в Сербии и Польше, вампиры являлись к живым и помогали им по хозяйству[87] . Исследователи склонны объяснять это тем, что со временем вампиры стали совсем безвредными[88] . На этом примере мы видим, что образ вампира трансформировался постепенно в положительную сторону. Возможно, это и была трансформация образа вампира в массовом сознании, проходившая отдельно от образа литературного, известного современной массовой культуре? Возможно, для сегодняшнего образа вампира тот образ, который бытовал в первой половине XVIII века, являлся лишь основой, но эта преемственность ничтожно мала.

§7. Нетипичное в обнаружении и казни вампира также зафиксировано и описано. Это более характерно для случаев, когда нетипичен был и ущерб, причиняемый вампирами, чаще всего – бесчинства. Примечателен пример, когда вампира не ужалось казнить с первого раза, и даже после того, как его проткнули колом, он всего лишь сказал «спасибо за палку» и продолжал бесчинства.

Нетипичным было и окончательное избавление от него: во время его сожжения «мертвец ревел, как бешеный, махал руками и ногами и издал страшный крик, когда его в другой раз проткнули колом, при чем из него пролилось множество красной крови»[89] . В другом известном случае «утихомирить» вампира смог некий Венгерец, укравший покрывало вампира, с которым тот вылез из могилы, и скинувший его с башни[90] . Также, когда автор говорит о Греции, среди способов, как там в то время боролись с вампирами, упоминает вырывание сердца, вбивание гвоздей в виски и способствование разложению трупов[91] . Все эти примеры лишь показывают, насколько велика среди случаев вампиризма доля, объясняемая воображением. Что же касается «отклонений» при обнаружении вампиров, то их налодили лежащими в могиле лицом вниз, на боку, ухмыляющихся, не разлагающихся, и так далее[92] . В прочем, эти случаи скорей относятся к теме летаргического сна, которую мы рассмотрим отдельно.

§8. Типичные казни нетипичных вампиров также имели место быть, и это лишь показывает, что нетипичные случаи не выделялись полностью из общего ряда происшествий с вампирами. Так, вампира-нарушителя покоя проткнули колом и сожгли как каровопьющего вампира в деревне Блов[93] ; отрубили голову беспокоившему местное население Греттеру[94] ; сжигали подозреваемых в явлении после смерти в Лалпндии[95] , такой же случай зафиксирован в Бервике[96] , и на острове Мико в Греции[97] . Эти примеры по отдельности не так интересны для разбора, но тенденцию, которую можно в них видеть, говорит о том, что сжигание вампира в народном массовом сознании того времени, был более важный атрибут, чем его кровососущая сущность. Это важно, потому как показывает, насколько велика разница в представлениях о вампиризме в ту и эту эпохи.

§9. Вывод по главе выглядит весьма очевидным: отдельные аспекты представлений о вампиризме в XVIII веке были гораздо более разнообразны и разносторонни, чем наши представления о предмете, сформированные на основе романтической литературы. Причем, во многих случаях перемешаны типичные и нетипичные атрибуты, что исключает классификацию. Отчасти те, кого в то время называли вампирами, сейчас могли бы быть скорее названы приведениями. То, что вампиры душили своих жертв, ломали им шею, или убивали их, произнося их имена, а тем более то, что в некоторых случаях они всего лишь «бесчинствовали» или же насылали стихийные бедствия, роднит их с языческими божками. Вместе с тем, можно заметить, что образ вампира постепенно становится менее агрессивен, и в конце концов, во многом утрачивает связь с образом «нового вампира», который мы знаем теперь.

Глава третья

Феномен преждевременной констатации смерти

Цель этой главы – выяснить, воспринимались ли очнувшиеся от летаргического сна как вампиры, а также установить, почему эта тема важна для Кальмета на столько, что она так или иначе затрагивается им в трети глав его сочинения. Здесь, опять же, автор приводит как свои доводы, так и пользуются цитатами и мнениями других исследователей. Также возможно, что «прибавления» переводчика были сделаны именно по этой теме, так как труд Герберта Майо, исследовавшего и описавшего этот феномен в середине XIX века, также использован в трактате.

§1. Пьеса «Ромео и Джульетта» , как мы знаем, содержит описание летаргического сна. Случаи, подобные изложенному Шекспиром, приведены в трактате Кальмта. Так, например, цитируя Флегона, последний рассказывает о том, что некая Филинниея, ожившая после того, как была погребена в склепе, бежала к возлюбленному Малатенсу, с которым была разлучена при жизни[98] . В другом случае, мнимо умершая в Париже была откопана и спасена первым женихом, после чего бежала с ним в Лондон, что, впрочем, не помешало её законному мужу добиться через суд её возвращения[99] . Судя по всему, эти случаи не считаются примерами предрассудков, связанных с вампиризмом, скорее, Калтмет говорит о том, что «временная» смерть возможна и без какого бы то ни было мистического или сверхъестественного подтекста. Но случаи, подобные имевшему место в известной пьесе, не были первостепенным аргументом автора в подверждение этой точки зрения.

§2. Погребённые заживо , а потом спасённые, либо же просто найденные – это сюжет, которому даётся большое количество примеров. Такой случай, по словам Кальмета произошел с Петром Затхием[100] , подобное происшествие зафиксировано Вилиамом Фокслей[101] , обнаружение преждевременно похороненного описано у Асклепиада[102] , такие случаи зафиксированы в Орлеане и Париже[103] , Кёльне[104] , в Дижоне по сообщению Лентилье[105] , в Аугсбурге[106] и Меце, как сообщает Гиль[107] . Каждый из этих случаев в отдельности не представляет ровно никакого интереса, поскольку все они однотипны и, судя по всему, служат единственной цели: донести до массового читателя, что не всякий, кто был сперва признан мёртвым, а потом явился живым в своём нормальном состоянии – это всё тот же обычный человек, а не вампир. Более того, тщательное описание каждого случая, а также обязательность ссылки на источник в каждом из них наводит на мысль о том, что общество того времени нуждалось в вышеозначенном внушении, а о том, что вред от поспешных похорон очень велик, автор говорит особо, приводя на эту тему выдержки из опубликованного незадолго до того труда Браугера и Вислоу[108] .

§3. Спасённые утопленники тоже приводятся автором в качестве довода о том, что человек может выжить после мнимой смерти. Разбираются случаи в Тронингальме, Швеция[109] , и в Париже[110] . Описание этих случаев также подробно, и о них можно сказать то же, что и о случаях, описанных выше. Также в качестве доказательств автором упоминаются случаи, когда люди спали долгое количество времени, болели болезнями, связанными с потерей сил, но приведение их отдельно смысла не представляет.

§4. Кома и экстатическое состояние , пожалуй, можно выделить из этого ряда. У автора отсутствует чёткое определение и разграничение этих понятий, хотя он и пытается объяснить при их помощи многие спорные случаи. Например, приводится пример из труда Галена, о человеке, который, видимо, впал в кому: не мог реагировать на окружающее, понимая, что с ним происходит[111] ; впрочем, описывая состояние комы, автор самого определения не употребляет. Некое «экстатическое» состояние, в предыдущем переводе значившееся как Verzūckung, которому характерна потеря сознания в связи эмоциональным потрясением, описано, согласно Кальмету, у Плутарха[112] . Здесь встаёт вопрос, является ли это попыткой объяснить вампиризм, опровергнуть вампиризм, или же автор опять же пытается убедить читателя, что человек может прибывать в неактивном состоянии, во время которого он может быть принят за мертвого.

§5. Противоречия позиции автора , возможно, могут дать ответ на этот вопрос. Не исключено, что Кальмет боялся той возможности, что некоторые воспримут все эти примеры именно как рациональные объяснения вампиризма, и предрассудок только усилится. Иначе, ничем нельзя объяснить его опровержения своих же примеров, данные далее. Так, он говорит, что оживление человека, проспавшего от 4 до 7 дней невозможно[113] , как бы приравнивая свои вышеприведённые примеры долгого летаргического сна к предрассудкам вампиризма; хотя, в то же время, возможно, это и позднейшие добавление переводчиков. Также в трактате присутствует мнение Фон-Турнефорта, который считает летаргию и оживление утопленников невозможными[114] . Все эти противоречия выглядят весьма подозрительными, но, возможно, в этом проявляются лишь сомнения автора, который, если следовать этой логике, стремится разобраться в вопросе с научной точки зрения.

§6. Зимняя спячка некоторых животных , а также другие примеры временного пребывания в неактивном состоянии в природе, также упоминается Кальметом, видимо, с той же целью: убедить читателя в состоятельности «гипотезы» о летаргическом сне, которая, видимо, в то время ещё не была подтверждена и утверждена в массовом сознании. Итак, в трактате следует своего рода перечень животных, впадающих в спячку, снабжённый подробностями, конкретными случаями и ссылками на источник[115] . Кроме того, отдельно дано детальное описание известного вида устрицы, обирающего в районе Италии, представители которого могут находиться в своих раковинах на протяжении сотен лет[116] . Автор даже приводит примеры того, что животные могут в таком неактивном состоянии питаться[117] . Этот пример может свидетельствовать, что цель автора – показать, что принимаемое в массовом сознании за вампиризм, может быть объяснено и рационально.

§7. Предрассудок о вампирах, которые едят , уже упоминавшийся, судя по всему, хочет опровергнуть автор последним из вышеупомянутых примеров о животных. Видимо, для той же цели автор приводит пример погребённых заживо людей, которые, будучи уже погребены, ели. Мы, по понятным причинам, ограничимся примером, произошедшем в 1345 году в Богемии, когда заживо погребённая съела половину покрывала, которое было положено в гроб[118] . На первый взгляд, здесь можно увидеть подмену понятий, потому как воображаемые вампиры, как мы видели из вышеупомянутых цитат, приходили есть домой в отличие от того, о чем идёт речь в этой главе. С другой стороны, историография свидетельствует о том, что вампиры, согласно народному суеверию, ели и в гробу[119] . Более того, по мнению Кальмета, это суеверие уходит в глубокую древность, ведь, согласно Августину, «язычники ставили умершим пищу»[120] . Это показывает связь веры в вампиризм с пережитками языческих культов.

§8. Вывод по главе заключает в себе некоторые новые данные. Так, феномен летаргической смерти, а также другие случаи, когда человек мог очнуться после «мнимой» смерти, судя по тому, как Кальмет доказывает его состоятельность, не был широко известен, и смог повсеместно приниматься за вампиризм. С другой стороны, учитывая, что вампиры могли быть и не зловредными, можно предположить, люди сознательно называли такие «возвращения» вампиризмом, потому что научные объяснения не были им доступны.

Глава четвёртая

Официальное отношение к вампиризму

Здесь будет сказано о том, как, согласно Кальмету, случаи вампиризма были зафиксированы властями представителей властей земель, на которых происходили эти случаи. Также в трактате говорится об официальных комиссиях и расследованиях – это может дать ответ на вопрос, были ли подвержены суеверию государственные чиновники, что, в свою очередь, может показать, насколько такие предрассудки были локальны, а насколько охватывали общенациональные пространства. Кроме того, интересны примеры отношения к явлению отдельных лиц, облачённых властью, часть из которых сами рассказывают Кальмету случаи о вампирах, а остальные лишь упоминаются в них.

§1. Государственные комиссии , которые были организованы в основном властями монархии Габсбургов, оставили достаточно много документов, о которых, в частности, и говорит Кальмет. Дело в том, что Венгрия и Моравия управлялись из Вены на протяжении всего исследуемого периода, а Силезия и частично Сербия – на протяжении значительной части его.

Тем не менее, а земли Габсбургов отправляли комиссии и представители других стран. Так, например, когда жители деревни в Моравии, которые видели приведений, обратились за помощью в Рим, и к ним по поручению делу принца Карла была отправлена герцогом Лотарингии Леапольда Iкомиссия Г.Фон-Фассимона, священника графа Фон-Бара[121] . Как ни странно, комиссия не только не осудила предрассудка, но и принимала участие в «казни» вампира, запротоколировав и узаконив произошедшее. Вышеупомянутый граф Крабер, бывший начальником полка Аландетти, был свидетелем другого подобного случая, когда он возглавлял комиссию из аудиторов, офицеров и врачей, которая также проводила расследование и подтвердила, что случай вампиризма действительно имел мест быть[122] . Крабер говорит и о другой комиссии, которая была выслана в другом случае, когда слухи о вампире достигли короля, и он отправил для расследования офицеров, аудиторов, врачей и ученых[123] . Здесь, опять же, не говорится ни слова насчет того, что суеверие было опровергнуто. Что же касается уже не раз упоминавшегося случая в деревне Кизилова, то он был расследован чиновниками Белградского суда и офицерами королевской армии, все из которых подтверждали верность случившихся там по мнению местного населения, в качестве очевидцев[124] . В случае же с Мило, под протоколом, подтверждавшим точку зрения, что он был вампиром, поставили свои подписи более сотни заслуживающих доверия свидетелей, в том числе: судья Айднат Барриар, представитель гайдуков Баттер, обер-лейтенант полка Александр Вюртменбергский и хирург Флекнигер[125] . Последний, кстати, особо отмечал свойство странное крови подозревавшихся в вампиризме. Протокол в итоге был отослан в королевский военный совет, откуда и была отправлена эта комиссия. Что же касается случая в деревне Медуица, также упоминавшегося выше, то он был исследован немецкими физиками, представителями университетов и академий, причём вывод был однозначен: это был вампиризм[126] .

Очевидно, что комиссии, о которых пишет Кальмет, не только не опровергают своими выводами возможность существования вампиров, но, наоборот, всячески это доказывают. Отсутствие хотя бы одного примера комиссии, постановившей, что суеверие ложно, также обо многом говорит. Возможно, это позволит понять отношение к вампиризму автора.

§2. Юридическая сторона вопроса выделяется с трудом, однако она основана на выводах вышеупомянутых комиссий и может пролить некий свет на вопрос, почему все они подтверждают случай вампиризма. Достаточно сказать, что комиссии признавали вампирами эксгумированные трупы, которые оставались нетленными со времени смерти[127] . То есть, отчасти можно объяснить согласие чиновников с тем, что тот или иной человек был вампиром тем, что они были свидетелями всего того, что видели местные жители, после чего у них складывалось такое впечатление. То есть, здесь опять можно говорить о некомпетентности в медицинских тонкостях относительно разложения мёртвого тела, но на этот раз чиновников.

§3. Сопротивление властей против предрассудка также упомянуто автором трактата, но, как ни странно, встречаются такие примеры реже. Так, к примеру, во время случая в деревне Кизилова, священник сперва отказывался дать разрешение на то, чтобы тело подозреваемого в вампризме сожгли, и согласился на это, только когда местные жители решили покинуть деревню[128] . Более интересные детали в этом аспекте можно отметить в истории, произошедшей на греческом острове Мико в 1701 году, рассказанной свидетелем событии, Фон-Фассимонтом. Во-первых, когда паника охватила весь остров, когда все местные жители сообщали, что вампир громит их дома по ночам, всё спокойно было лишь в доме английского консула, не верившего в сверхъестественное[129] . Во-вторых, когда жители в конце концов добились своего и проткнули колом, а потом сожгли труп того, кого они подозревали в беспорядках, на острове высадились турки (Мико принадлежал Османской империи), они ограбили местных жителей, как пишет Кальмет, «отомстив за покойника»[130] .

Увы, ни в одном из этих случаев нельзя говорить о тенденции: случай в деревне Кизилова был признан вышеупомянутой комиссией вампиризмом, а так осуждаемый Кальметом случай на Мико – нетипичный вампиризм, упомянутый в главе 2, который скорее ближе к вере в приведений.

§4. Юридическое противостояние предрассудку , несмотря на всё, всё же было оказано. Согласно трактату, ещё Карл Великий устанавливал смертную казнь за незаконную эксгумацию и какие-либо действия с трупом[131] . В последней главе трактата говорится об указах Сорбонны, вышедших в 1700 – 1701 годах, которые запрещали самовольную эксгумацию и издевательство над трупами[132] . Кальмет, однако, сожалеет, что указы не были приняты и не выполняются, но эти примеры содержат ещё один скрытый смысл.

§5. Выводы по главе следуют довольно пространными, поскольку данные из источника, приведённые в ней, содержат много противоречивых, нетривиальных, сложно объяснимых фактов, а потому располагают к тщательному разбору и незаметным на первый взгляд выводам.

Наша гипотеза заключается в том, что Кальмет и церковь не отрицали самой возможности факта вампиризма. Об этом свидетельствуют не только приведённые автором выводы комиссий, протоколировавших соответствующие случаи с тщательностью, свойственной прославившейся бюрократии Лоскутной империи, но и незначительные замечания самого автора.

Но как же задача трактата – обезвредить предрассудок? Ответ на этот вопрос могут дать меры, проводимые властями против вампиризма, упомянутые в главе. Оценив их, мы видим, что борются власти не столько с самим предрассудком, сколько со вскрытием могил, о чем, как было сказано выше, особо говорил Кальмет.

То есть, получается, что с одной стороны, Кальмет говорит о шести бесспорных случаях, зафиксированных властями, и противопоставляет панике, разразившейся преимущественно в центральных и восточных районах Европы, где повсеместно вскрывают могилы, умирают от видений, вызванных предрассудком, и издеваются над трупами.

Не зря как в указах Карла Великого, так и указаниях Сорбонны, запрещаются только незаконные, самовольные эксгумации и казни подозреваемых в вампиризме. В то же время, описанные и запротоколированные казни не осуждаются в тексте. Не может ли быть такого, что Кальмет боролся не против вампиров как поверья, а за то, чтобы люди не видели вампиров там, где их нет?

Нельзя отрицать, что это суеверие первой половины XVIII века было настолько сильно, что затронуло даже власти и духовенство, но, всё же это мало вероятно. Скорее можно предположить, что показательные казни проводились властями, чтобы пресечь отдельно взятые случаи паники по поводу появления вампиров. В таком случае, Кальмет даёт примеры комиссий с той целью, чтобы люди, подозревающие, что вблизи их деревни появился вампир, не предпринимали ничего сами, а обращались к властям, чтобы они решили их проблему. В любом случае, отрицать элемента снисхождения властей к суеверию нельзя.

Глава пятая

Историческая география вампиризма

В трактате Кальмета упоминается ряд городов и деревень, территорий, исторических областей и народов, которые включены в повествование. Сопоставив всё это, можно будет без труда обрисовать регион, в котором были распространены предрассудки о вампирах. Также целесообразно обозначить регионы, в которых был зафиксирован вампиризм, выделив среди них более склонные к типичному или нетипичному вампиризму. В наши задачи не входит определение местоположения всех географических объектов, упомянутых в трактате или имеющих отношение к вампирам, в то время как небольшой очерк с точки зрения исторической географии может помочь в понимании проблемы.

§1. Конкретные примеры вампиризма , зафиксированные в разных населённых пунктах, на карте локализовать нецелесообразно, тем более, что для большинства из них данные о населённых пунктах в тексте отсутствуют. Например, случай нетипичного вампиризма, зафиксированный в городе Метапонт, вполне может быть обозначен как случившийся на Сицилии[133] . То же можно сказать о подобном случае в городе Траллес(Tralles) в Азии, который, скорее всего, расположен на греческой части побережья Малой Азии[134] . Что же касается случая в Сирии, то точного ориентира вообще не указано[135] . Мальтесбрюи, говоря о случае в Англии, называет город Бервик, но, опять же, в Англии это распространенное название города, чтобы определить его местоположение[136] . Что же касается упоминающегося Фон-Турнефортом греческого острова Мико, который скорее всего является Миконосом, (перевод на русский язык XIX века) то локализовать его не составляет труда, однако же населённого пункта, в котором, собственно и произошла история с вампиром, на нём не указано[137] .

Если представить себе местоположение обозначенных областей, то они окажутся на периферии Европы – на севере, либо на юге. Как можно заметить, для всех из них характерно то, что там зафиксированы случаи нетипичного вампиризма. Сюда же относится и Лапландия[138] , конкретных случаев по которой Кальмет не даёт, но давая описание вере в вампиров там, делает их похожими скорее на приведения, чем на вампиров, что, собственно, характерно всем вышеупомянутым регионам. В этот же ряд можно поставить и последний оставшийся неупомянутым случай «нетипичного вампиризма», зафиксированный в Милане и пересказанный Августином[139] , но Ломбардию сложно назвать периферией Европы. Хотя, с другой стороны, по отношению к главным очагам вампиризма – Венгрии и Моравии Милан действительно на периферии.

§2. Ядро классического вампиризма , условно обозначенный регион, расположенный в центральной и восточной Европе, характерен тем, что Кальмет фиксирует в его рамках случаи, когда вампиры пили кровь своих жертв, кроме того, ему более характерны общие черты классического вампиризма, образ которого распространен в массовом сознании сейчас, в то время, как за его пределами они практически не фиксируются. Более того, все широко известные вышеупомянутые случаи вампиризма, когда вампиры пили кровь живых, зафиксированы именно здесь.

Например, деревня Кизилова, о случае в которой было сказано уже не раз, расположена в Венгрии[140] , около города Градиша[141] ; деревня Медозуа в Сербии, где имел место громкий случай с Арнольдом Паолем[142] , расположена недалеко на юг от Венгрии. В Венгрии же, за Тисой расположена и некая страна гайдуков «OppiddaHeidonum», в которой тоже имела место быть подобная история[143] . Не единожды случаи вампиризма, как типичного, так и нетипичного, фиксировались в окрестностях Ольмюца, города в Моравии[144] , которая граничит с Венгрией, и расположена к северо-востоку от ней. Наконец, случай вампиризма зафиксирован в богемской деревне Блов, недалеко от города Кадана[145] , в Богемии, которая граничит с Моравией(сегодня они составляют Чешскую республику) к востоку от северного склона карпатских гор, отделявших от Венгрии Польшу.

Про вампиризм в Польше у Кальмета конкретные примеры не приведены, однако он приводит рассказ журнала «Меркурий», согласно которому такие случаи, как уже было упомянуто выше, имели место быть в «Польской Руси»[146] . Кроме того, согласно журналу Glaneur, случаи вампиризма были особо распространены в Венгрии за Тисой, в исторической области «OppidaHeidonum».[147] Об особенностях вампиризма в Славонии, примеры случаев которого были упомянуты выше, говорит Эренберг[148] – это также классический вампиризм. Центром вампиризма классического является, без сомнения, Венгрия, поскольку довольно часто упоминая вампиров, Кальмет говорит именно о вампирах венгерских.

Так, мы видим, регионы, в которых зафиксированы случаи вампиризма, представляют собой единое пространство, центром которого является Венгрия – причем не только географически. Случаи же «нетипичного» вампиризма, происходили на периферии этого региона, или, точнее говоря, далеко за его пределами.

§3. Вера в вампиризм различных народов также отражена а источнике. Об этом говорит как сам Кальмет, так и приводимые им свидетели. Причём, делаются интересные выводы насчёт подверженности предрассудку жителей различных стран, а также особенности предрассудков в разных регионах.

Во-первых, можно сказать, что более всех верят в вампиров, пьющих кровь, согласно журналу Glaneur, в вышеупомянутой стране Гайдуков, за Тисой[149] . Там же говорится об обычае обезглавливать и сжигать трупы вампиров у венгров и сербов[150] . Согласно Кальмету, в Венгрии, где народные предрассудки объясняли вампиризм магией, суеверие было особенно сильно[151] . Также, согласно мнению свидетелей, приводимых Кальметом, суеверие охватило поголовно всех в Польше[152] и Моравии[153] .

Что же касается регионов, где зафиксирован нетипичный вампиризм, то, что касается Лапландии, Кальмет сам говорит о его особом свойстве[154] . В подавляющем же большинстве других случаев, автор говорит не о современных случаях вампиризма, за исключением, пожалуй, ситуации, сложившейся в Англии, а также происшествия на острове Мико(Миконосе). Если про англичан атор умалчивает, то насчёт греков он приводит мнение очевидца о том, они суеверию не поддаются, и в целом в вампиров не верят[155] . В то же время, автор говорит, что слово «вампир» соответствует греческому «бурколак»[156] . Ни в коем случае не претендуя на определение точности или неточности лингвистического утверждения автора, мы можем лишь заметить, что, видимо, в то время, слово «вампир» имело гораздо более широкий смысл, под который подпадали, судя по всему, все ожившие покойники. Не удивительно, что чтобы обозначить вампиров в сегодняшнем понимании, автор использует оборот «вампиры венгерские и моравские».

§4. Выводы по главе можно обозначить следующим образом. Во-первых, можно сказать, что случаи типичного вампиризма и нетипичного вампиризма имеют некоторую географическую привязку. «Ядро типичного вампиризма» расположено в центральной и восточной Европе, включает в себя Венгрию как центр, также Польшу, Сербию, Славонию, Моравию и Богемию. В то же время, нетипичный вампиризм фиксировался в основном в регионах севернее(Англия, Лапландия) и южнее (восточное средиземноморье). Также, в то время, как на переферии в вампиров почти не верят, предрассудок у жителей «ядра» чрезвычайно популярен, если доверять данным Кальмета.

Глава шестая

Позиция Кальмета в споре о вампирах

В этой главе будет рассмотрено, какие в трактате даны указания на позицию по вопросу автора, а также будет рассмотрено отношение Кальмета к гипотезам, объясняющим как сам вампиризм, так и появление предрассудков, с ним связанных. Кроме того, здесь пойдёт речь о том, какую информацию собрал автор для того, чтобы объяснить вампиризм рационально, а также к какой гипотезе он более всего склонен.

§1. Мнения «за» и «против» вампиризма приведены автором, который сам также высказывает собственное мнение. Так, к примеру, по мнению автора отрывка, процитированного Кальметом из иудейских писем, что фактам вампризма нельзя не верить, ведь их свидетелями были не легковерные люди, а фактам расследования нельзя не доверять[157] . То же самое говорит и журнал Glaneur: факты, установленные расследованием, верны, и причин не доверять им нет[158] . Можно допустить, что эти доказательства – доказательства не вампиризма, а доказательства того, что истории, фиксирующиеся комиссиями, пересказаны верно, и сведения, помогающие понять народные предрассудки, также достоверны. В то же время, Кальмет приводит и довод, который в тот период мог и бесспорно подтвердить возможность вампиризма: «кровяное синее пятно, длиною в палец» на шее жертвы (Станьоски), которую душил вампир (Мило), зафиксировано комиссией[159] . В то же время, здесь можно вспомнить предположение о том, что Кальмет допускал вампиризм в отдельных случаях, осуждая лишь предрассудки и излишнюю панику. Здесь уместно привести пример случая, который пересказан автору в письме его дядей, который произошел в Аннате с Телигиваром Валахийским: в трактате сказано, что этот случай достоверен несмотря на то, что абсолютное большинство подобных случаев – выдумки, которым нельзя верить[160] . То есть, однозначно говорить о том, что Кальмет абсолютно отвергает всякую возможность вампиризма, нельзя.

§2. Концепция объяснения вампиризма , призванная объяснить причину, почему жертвы видели умерших людей, в большинстве случаев недавно скончавшихся родственников, приводится Кальметом единожды и снабжается многочисленными подтверждениями, мнениями других исследователей, а также доказывается с позиции логики и здравого смысла. Причиной явления призраков тем, кто в последствии становился жертвами, автор считает страх и воображение[161] . Особо, как отмечал журнал Glaneur, этому способствовали эпидемии, например, моровая язва, когда, с одной стороны, риск преждевременных похорон был велик, а с другой, печаль по утрате близких, в купе с самим заболеванием, вызывали галлюцинации[162] . Кроме того, подобные эпидемии вызывали истощения, влиявшие как на появление ведений в повреждённом сознании, а так и на то, что случаи преждевременных похорон учащались[163] . Здесь может помочь дополнительная литература: по мнению исследователя в области славянской мифологии Левкиевской, появление вампира связвали с нарушением погребального обряда[164] . Так, перед нами предстает предрассудок в чистом виде и в современном понимании. То есть, когда во время похорон что-то шло не так, это вызывало расстройство в уже затронутых утратой рассудках близких, и они настолько боялись, что к ним явится их усопший близкий в качестве вампира, что это вызывало у них галлюцинации, а потом, возможно, и смерть. В таком случае, уже никак нельзя было спасти впавших в подобное «безумие», кроме как выкопав мертвеца и произведя его сожжение. Видимо, именно такие явления в воображении и позволяют Кальмету утверждать следующее: «мы согласны, что люди умирали от так называемого вампиризма»[165] . То есть, нельзя исключать, что подобные ситуации тоже считались случаями вампиризма, для которых не требовалось каких-либо особых доказательств, кроме заявлений бредившего, а потом умершего человека.

§3. Опровержение народных предрассудков , как ни странно, иногда заходит слишком далеко. Так, автор отрывка из журнала «Меркурий», цитируемого Кальметом, уподобляется Карлу Марксу, утверждая, что вера в вампиризм свойственна славянам не случайно, и фантомы вампиров может породить только «помрачённая унынием и суеверием фантазия»[166] . Мнение же другого автора, приводимое в трактате, заключается в том, что причиной подобной фантазии и страха перед загробным миром славян является их скудная пища[167] . Эти соображения не могут свидетельствовать ни о чём, кроме как о низком научном уровне специалистов, занимавшихся в то время проблемами вампиризма.

§4. Магия – важный аспект вампиризма, с которым приходится сталкиваться Кальмету по ходу его исследования. Так, например, автор говорит, что одно из объяснений вампиризма в массовом сознании – именно магия[168] . Так, например, самые суеверные в этом отношении – венгры, именно в магии видят причину появления вампиров[169] . Здесь целесообразно будет обратиться к языческим ритуалам и представлениях о чёрной магии. Дело в том, что, по языческой традиции, умерших сжигали именно потому, чтобы предотвратить овладение тела тёмной силой[170] . В этом смысле будет уместно сказать, что в трактате упоминается, что умершим телом, которое покинула душа, управлял дьявол[171] . Таким образом, мы видим, что предрассудок уходит корнями в прошлое, напрямую выходя из языческих ритуалов и верований, сохранившихся в виде суеверий.

§5. Вывод по главе может заключаться, во-первых, в том, что Кальмет не отвергает вампиризм как факт. Во-вторых, можно сказать, что вампиризм действительно имел место быть, если называть вампиризмом случаи, когда, впоследствии умершему, в бреду являлась галлюцинация, которую он принимал за вампира. Наконец, в-третьих, можно заключить, что во многом вампиризм выходит из языческих поверий, допускавших, что труп, который покинула душа, может быть «оживлен» с помощью магии.

Заключение

Таким образом, мы можем сделать ряд выводов, которые прольют свет на то, каковы были представления о вампирах в народном сознании европейцев в первой половине XVIII века.

Так, мы описали типичный случай вампиризма, и показали, что главные признаки вампиризма в сознании того времени – это вера в то, что вампир – это оживший мертвец; далее важно то, что трупы подозреваемых в вампиризме откапывали и сжигали. Остальные же атрибуты, как мы видели, важны намного меньше.

Далее, мы рассмотрели атрибуты вампиризма, которые теперь уже почти полностью исчезли из народного сознания. Разнообразие образа вампира того времени может говорить о том, что образ, бытующий в массовом сознании сейчас значительно сильнее зависит от образа, порождённого романтической литературой, и имеет мало общего с тем, как себе представляли вампира более чем 250 лет назад.

Важные выводы может дать обилие в трактате доказательств того, что летаргический сон реален. Видимо, в народном сознании этот феномен не был известен, а потому не исключено, что ожившие после такого сна вполне могли называться вампирами. Более того, в пользу этой версии говорит тот факт, что образ вампира стал постепенно неопасен, да ещё и до того фиксировались случаи, помощи вампиров людям. Так, здесь вы видим второй случай вампиризма, который можно назвать реальным. Если таких оживших считали и называли вампирами, то можно сказать, что вампиры в этом понимании существовали.

Также интересны в этом отношении выводы правительственных комиссий, подтверждавших, по словам Кальмета, то, что вампиры существуют. Возможно, здесь имеются в виду примеры «вампиров» приведённых выше: оживший от летаргического сна человек, либо же «вампирическая» галлюцинация в бреду. Именно это может объяснить кажущийся невозможным вывод о том, что автор трактата сам верит, что кровопьющие и восстающие из могил покойники существуют.

К значительным выводам может привести анализ географической составляющей трактата: легко выделяется «ядро» территории, в котором существовало и развилось представление о вампирах, которое сильнее совпадало с представлением современным. Кроме того, бытующее сейчас представление о том, что родина вампиров – Трансильвания, опровергается трактатом, так как Семиградье не упоминается в нём не разу. На самом же деле центром предрассудка была территория Венгрии.

Что же касается позиции Кальмета, то она выглядит довольно размытой, потому что подавляющее большинство трактата – ссылки на другие труды, услышанные от знакомых истории, либо же пересказанные личные письма. В конце концов, ему удается найти околонаучное, с современной нам точки зрения, объяснение вампиризма: шок и боль, связанная с утратой близких.

Важнейший, на наш взгляд, вывод заключается в том, что вампиризм имел в то время характер предрассудка в современном понимании этого слова. Во-первых следует сказать о погребальный языческий культ, который предусматривал кремацию усопших, чтобы их тела не могли быть оживлены с помощью тёмной силы. Следующий важный элемент – боязнь нарушения похоронного обряда. Так, эти два элемента в массовом сознании наложились один на другой, и это породило боязнь того, что похороненный может вернуться, если на похоронах сложится нештатная ситуация. Это сравнимо с современной чёрной кошкой, плевком через плечо, и прочими предрассудками, распространёнными сейчас не менее, чем в начале XVIII века были распространены предрассудки о вампиризме. Так же, как сегодня, человек, не постучавший по дереву после неосторожно произнесённой фразы, в то время родственники, знавшие о каком-либо нарушении обряда (даже не обязательно похорон), связанного с усопшим, ждали его возвращения. Не трудно догадаться, что могло случиться с перенёсшим утрату человеком, всерьёз верившим, что к нему может явиться мертвец.

Так, при помощи предрассудка, может быть объяснён феномен явления и нападения вампиров. Но что же насчёт питья крови, ставшего главным атрибутом сегодня? Это объяснить гораздо проще. Не обладающие медицинскими знаниями, доступными нам сегодня, люди того времени не могли понять и осознать процессов разложения тела после смерти. Так, нетрудно догадаться, что после вышеупомянутых событий, родственники, либо же другие жертвы, стремились вскрыть гроб тревожившего их усопшего. Далее, перед собравшимися представала картина разбухшего и лопающегося от крови трупа, со здоровым цветом кожи (конкретные примеры по моральным соображениям рассмотрены не были)[172] . Разумеется, в сознании возникала связь разбухания вампира и худения жертвы.

Все подобные истории заканчивались одинаково: подобно тому, как успокаивается человек, «посидевший на дорожку», успокаивались и свидетели случая «вампиризма» после того, как труп сжигали, и все их жертвы выздоравливали.

Таким образом, мы можем выделить 3 вида вампиризма, существовавших в массовом сознании первой половины XVIII века: 1) вампиризм нетипичный, который можно обозначить как веру в приведений, призраков, и вурдалаков, которые тогда назывались вампирами; 2) вампиризм, который назывался вампиризмом, но на самом деле являлся лишь возвращением очнувшегося после преждевременных похорон; 3) вампиризм наиболее типичный, наиболее родственный «литературному вампиизму» эпохи романтизма.

Последний, получивший распространение благодаря невежеству, имеет типичное свойство предрассудка, которым обладали в древности языческие культы, место которого сейчас заняли бытовые предрассудки сегодняшнего дня.

К сожалению, с подобного рода предрассудками нельзя справиться теми средствами, которые принимала против него церковь в целом и Кальмет в частности. Трактат последнего, возможно, лишь разжег интерес к вопросу потому, что сам недостаточно был уверен в своей правоте, а его позиция была слишком мягкой, если допустить, что, осуждая подавляющее большинство случаев, он доказывает, что единичные случаи настоящего, реального вампиризма, зафиксированные государством, имели место быть, и ожившие из мёртвых на самом деле душили своих жертв, либо же пили их кровь, а потом были сожжены достопочтенными чиновниками и офицерами, присягавшими Габсбургской монархии.

Приложение

Порфирия»

Эта болезнь портит кровь, нарушая воспроизводство гема. <…> Практически по всем симптомам больной, страдающий от запущенной формы порфирии — это типичный вампир, а найти её причину и описать протекание болезни смогли только во второй половине XX века, <…> чем шире и глубже «распространялось католичество, тем более нещадно относились к больным.

Считается, что этой редкой формой генной патологии страдает один человек из 200 тысяч (по другим данным, из 100 тысяч), причём, если она зафиксирована у одного из родителей, то в 25 % случаев ею заболевает и ребёнок. <…> В медицине описано около 80 случаев острой врождённой порфирии, когда болезнь была неизлечима. Эритропоэтическая порфирия (болезнь Гюнтера) характеризуется тем, что организм не может произвести основной компонент крови- красные тельца, что в свою очередь отражается на дефиците кислорода и железа в крови. В крови и тканях нарушается пигментный обмен, и под воздействием солнечного ультрафиолетового излучения или ультрафиолетовых лучей начинается распад гемоглобина. Более того, в процессе болезни деформируются сухожилия, что в крайних проявлениях приводит к скручиванию пальцев.

При порфирии небелковая часть гемоглобина — гем — превращается в токсичное вещество, которое разъедает подкожные ткани. Кожа начинает приобретать коричневый оттенок, становится всё тоньше и от воздействия солнечного света лопается, поэтому у пациентов со временем кожа покрывается шрамами и язвами. Язвы и воспаления повреждают хрящи — нос и уши, деформируя их. Вкупе с покрытыми язвами веками и скрученными пальцами, это невероятно обезображивает человека. Больным противопоказан солнечный свет, который приносит им невыносимые страдания. Кожа вокруг губ и дёсен высыхает и ужесточается, что в результате приводит к тому, что резцы обнажаются до десен, создавая эффект оскала. Ещё один симптом — отложение порфирина на зубах, которые могут становиться красными или красновато-коричневыми. Кроме того, у пациентов сильно бледнеет кожа, в дневное время они ощущают упадок сил и вялость, которая сменяется более подвижным образом жизни в ночное время. Надо повторить, что все эти симптомы характерны только для поздних этапов болезни, кроме того, существует множество других, менее ужасающих её форм. <…> Есть сведения, что в Средние века, якобы, больных лечили свежей кровью, дабы пополнить дефицит красных телец, что, конечно, невероятно, так как употреблять в таких случаях кровь «перорально» бесполезно. Страдающие порфирией не могли есть чеснок, так как сульфоновая кислота, выделяемая чесноком усиливает повреждения, вызываемые заболеванием. Заболевание порфирии может быть вызвано и искусственным путем, путем употребления некоторых химических препаратов и ядов.

Некоторые формы порфирии связанны с неврологическими симптомами, которые могут вызвать психические расстройства. Однако предположение что страдающие порфирией страстно желают гема из человеческой крови или что потребление крови может уменьшить симптомы порфирии, основаны на серьёзном недопонимании заболевания.

Список использованной литературы

Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978.

Измайлов Н.В. Тема «вампиризма» в литературе первых десятилетий XIX века. // Сравнительное изучение литератур. Л., 1976

Кавендши Р. Черная магия. М., 2000.

Левкиевская Е.Е. Вампир. // Славянские древности: этнолингвистический словарь. Т.1 М., 1995.

Левкиевская Е.Е. Материалы по карпатской демонологии* . // Славянский и болгарский фольклор: Верования. Текст. Ритуал. М., 1994.

Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986.

Использованные источники

Огюстен Кальмет. О явлении духов. Тайны загробного мира. Явление ангелов, злых духов и отошедших душ и отношениях к живым людям. Собрание языческих мнений и средневековых поверий, народных суеверий, предрассудков, о явлениях домовых и приведений, о колдунах, ведьмах, вампирах и бурколаках. М., 1877.

Другие варианты названий трактата:

О вампиризме.

«Трактат о привидениях во плоти, об отлученных от церкви, об упырях или вампирах, о вурдолаках Венгрии и Моравии».

Источники, приводимые Кальметом и цитируемые по его труду

Августин. (Auh. Le cura pro mortuis); (De civitat. 18, c. 27. et serm. 15 de Sanctis.); (August. Lib. 14 de civitate Dei, cap. 24.)

БартомнТомас. (Thomas Bartholin; de casis contempus mortis a Dani lib. 2 cap. 2.)

Проф. Вислу (Binslou)., докт. Браугер. Неизвестность признаков смерти и вред от поспешных похорон. Париж, 1740.

Гален. (Cf. Traite de l’incer tinde des signes de la mort. T. 2p. 404. 407.)

ГиральдЛилий. (Lilius Giraldus, hist. Poet. Dial. 8)

Гораций. Ars poetica 340.

ИеронимКордан. (Hieron Cordanus, 1.8. de variet verum c. 31.)

Иудейские письма, изд. 1735, письмо 137е.

Докт. Майо (Mayo) Герберт. Истина в народном суеверии в письмах.

Мальтесбрюи Вильгельм. (SuillaumeMalmesbrui; lib. 2. c. 4)

Меркурийза 1693, 1694. (V. Moreri sous le mob stryges.)

Овидий. (Ovid 1.6 vj de Delrio disguisit mag. 1.1. p.6. et. 1. 3. p. 355.)

Книга Оригена против Цельса (Orig. Contra Cesum Lib. 1. pag. 123et segn).

Плутарх. (Cels. Lib.2.c.6); (Plutarh de sera huminis vindicta.)

РерьФилипп (Pehrius “Demasticatione mortaram”. Richer. Senon. Tam. 3.)

КардиналдеРец. (Memoires du Cardinal de Retz. T.3. 1. 4. p. 297.)

Рико Г. История о современном состоянии Греческой церкви.

РоффМихаил (Mich Rauff aetera Dissert. Art. 57. p. 98. 99. et art. 59; p. 100); (art. 42. p. 43); (art. 12. p. 13); (art. 11. p. 14).

Флегон. (Phlegon de mirabilib. T.8 Gronov Antiq. Graec. Pag. 2694)

ФокслейВилиам. (Larrci dans Henri VIII, roi d’ Angleterre p.536.)

Фон-ФассимонтКарлФердинанд. Maqia pasthuma. Ольмюц, 1706.

Эрнберг И. Философские и христианские рассуждения о вампирах. (Philosophicae et Christinae cogitations ad vampirus, a Ioanne Christophoro Herenberio.)

Pag 167 des additions de Bruhier.

Le Clerc, hist. de la Midecine.

Capitull Caroli Magni pro par tibus saxoniae.

Corneille le Brun. T. 1. p. 579.

Glaneur, 1732, №18; 1733, №9.

Guill. Derham Extrait. De clin. C. x. de Aere et alim.

Le P. le dere. Ci-devant Principal du Collige de Louis de Grand.

Mission. Voyage d’italie. T1. letter 5. – Goulart, des hist. admirables et memorables, imprime a Geneve en 1678.

Olaus mag. 1. 3. Epit. Hist. reptent. Perecer de variis divinat. Gener.

Rudiger, Physio, Dir 1.1. c. 4. Theophrast. Parauls Georg. Agricola de anim subterram.

Saspard Peis, campus Elusius jucend.

[1] Измайлов Н.В. Тема «вампиризма» в литературе первых десятилетий XIX века. // Сравнительное изучение литератур. Л., 1976.

* В других переводах может встречаться произношение «Августин Кальме».

[2] Огюстен Кальмет. О явлении духов. Тайны загробного мира. Явление ангелов, злых духов и отошедших душ и отношениях к живым людям. Собрание языческих мнений и средневековых поверий, народных суеверий, предрассудков, о явлениях домовых и приведений, о колдунах, ведьмах, вампирах и бурколаках. М., 1877. ч. 3 с. I

[3] В издании 1877 года на русском языке эта часть названа «О вампирах. Собрание анекдотов, рассказов, поверий и суеверий о вампирах венгерских, моравских и богемских, и о бурколаках».

[4] Огюстен Кальмет. Указ. соч. Титульный лист.

[5] Указ. соч. ч. 3 с. I

[6] Там же. С. II

[7] Там же. С. V – VI.

[8] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 20

[9] Там же. С. 21

[10] Иудейские письма, изд. 1735, письмо 137е.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 21

[11] Рофф Михаил (MichRauffaeteraDissert. art. 12. p. 13); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 74

[12] Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986., с. 185

[13] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 20

[14] Там же. С. 21

[15] Иудейские письма, Там же.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 22

[16] Меркурий за 1693, 1694. (V. Moreri sous le mob stryges.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 34

[17] Glaneur, 1733, №9.: цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 37

[18] РоффМихаил (Mich Rauff aetera Dissert. Art. art. 12. p. 13); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 74

[19] Glaneur, 1732, №18; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 24

[20] Иудейские письма, Там же.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 22

[21] Glaneur, 1732, №18; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 23

[22] Glaneur, 1732, №18; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 24

[23] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 40

[24] Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978., с. 6 – 27.

[25] Там же. С. 21

[26] Glaneur, 1732, №18; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 23

[27] Эрнберг И. Философские и христианские рассуждения о вампирах. (Philosophicae et Christinae cogitations ad vampirus, a Ioanne Christophoro Herenberio.); цитируетсяпо: ОгюстенКальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 27

[28] Меркурий за 1693, 1694. (V. Morerisouslemobstryges.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 34

[29] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 37

[30] Иудейские письма, изд. 1735, письмо 137е.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 22

[31] Glaneur, 1732, №18; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 24

[32] Там же.

[33] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 20

[34] Иудейские письма, изд. 1735, письмо 137е.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 22

[35] Glaneur, 1732, №18; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 23

[36] Там же. С. 24.

[37] Там же. С. 25.

[38] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 38

[39] Там же. С. 40.

[40] Рофф Михаил (Mich Rauff aetera Dissert. Art. art. 12. p. 13); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 75

[41] Меркурий за 1693, 1694. (V. Morerisouslemobstryges.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 34

[42] Измайлов Н.В. Тема «вампиризма» в литературе первых десятилетий XIX века. // Сравнительное изучение литератур. Л., 1976. с. 511.

[43] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 21

[44] Иудейские письма, изд. 1735, письмо 137е.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 22

[45] Glaneur, 1732, №18; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 24

[46] Там же. С. 25

[47] Эрнберг И. Философские и христианские рассуждения о вампирах. (Philosophicae et Christinae cogitations ad vampirus, a Ioanne Christophoro Herenberio.); цитируетсяпо: ОгюстенКальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 28

[48] Меркурий за 1693, 1694. (V. Morerisouslemobstryges.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 34

[49] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 38

[50] Рофф Михаил (Mich Rauff aetera Dissert. Art. art. 12. p. 13); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 74

[51] Фон-Фассимонт Г. Maqiapasthuma. Ольмюц, 1706; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 16

[52] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 96

[53] Кавендши Р. Черная магия. М., 2000., с. 328

[54] Меркурий за 1693, 1694. (V. Morerisouslemobstryges.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 34

[55] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 40

[56] Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978., с. 11.

[57] Флегон. (Phlegon de mirabilib. T.8 Gronov Antiq. Graec. Pag. 2694); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 12

[58] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 39

[59] Бартомн Томас. (Thomas Bartholin; de casis contempus mortis a Dani lib. 2 cap. 2.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 41

[60] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 46

[61] Левкиевская Е.Е. Материалы по карпатской демонологии. // Славянский и болгарский фольклор: Верования. Текст. Ритуал. М., 1994., с 256.

[62] Книга Оригена против Цельса (Orig. ContraCesumLib. 1. pag. 123etsegn); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 5 – 8.

[63] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 46

[64] Фон-Фассимонт Г. Maqiapasthuma. Ольмюц, 1706; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 19

[65] Меркурий за 1693, 1694. (V. Morerisouslemobstryges.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 34

[66] Бартомн Томас. (Thomas Bartholin; de casis contempus mortis a Dani lib. 2 cap. 2.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 43

[67] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 48

[68] Рофф Михаил (Mich Rauff aetera Dissert. Art. art. 12. p. 13); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 74

[69] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 90

[70] Фон-Фассимонт, Г. Maqiapasthuma. Ольмюц, 1706; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 16

[71] Рофф Михаил (Mich Rauff aetera Dissert. Art. art. 12. p. 13); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 74

[72] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 24

[73] Glaneur, 1732, №18; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 23

[74] Фон-Фассимонт, Г. Maqiapasthuma. Ольмюц, 1706; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 18

[75] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 47

[76] Иудейские письма, изд. 1735, письмо 137е.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 22

[77] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 44

[78] Там же. С. 47.

[79] Эрнберг И. Философские и христианские рассуждения о вампирах. (Philosophicae et Christinae cogitations ad vampirus, a Ioanne Christophoro Herenberio.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 28

[80] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 57

[81] Бартомн Томас. (ThomasBartholin; decasiscontempusmortisaDanilib. 2 cap. 2.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 42

[82] Левкиевская Е.Е. Вампир. // Славянские древности: этнолингвистический словарь. Т.1 М., 1995.; с. 285

[83] Левкиевская Е.Е. Материалы по карпатской демонологии*. // Славянский и болгарский фольклор: Верования. Текст. Ритуал. М., 1994., с. 254

[84] Августин. (Auh. Le cura pro mortuis); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 12

[85] Herod, lib. 4; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 6

[86] Левкиевская Е.Е. Указ. Соч. с. 256.

[87] Левкиевская Е.Е. Вампир. // Славянские древности: этнолингвистический словарь. Т.1 М., 1995.; с. 286

[88] Левкиевская Е.Е. Материалы по карпатской демонологии. // Славянский и болгарский фольклор: Верования. Текст. Ритуал. М., 1994., с. 256

[89] Фон-Фассимонт Карл Фердинанд. Maqiapasthuma. Ольмюц, 1706.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 16

[90] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 90

[91] Там же. С. 47.

[92] Левкиевская Е.Е. Вампир. // Славянские древности: этнолингвистический словарь. Т.1 М., 1995.; с. 285

[93] Фон-Фассимонт Карл Фердинанд. Maqiapasthuma. Ольмюц, 1706.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 17, с.18

[94] Бартомн Томас. (Thomas Bartholin; de casis contempus mortis a Dani lib. 2 cap. 2.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 41

[95] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 44

[96] Мальтесбрюи Вильгельм. (SuillaumeMalmesbrui; lib. 2. c. 4); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 43

[97] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 47

[98] Флегон. (Phlegon de mirabilib. T.8 Gronov Antiq. Graec. Pag. 2694); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 9

[99] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 13

[100] Там же. С. 60, с.61

[101] ФокслейВилиам. (Larrci dans Henri VIII, roi d’ Angleterre p.536.); цитируетсяпо: ОгюстенКальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 61

[102] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 61

[103] Там же.

[104] Mission. Voyage d’italie. T1. letter 5. – Goulart, des hist. admirables et memorables, imprime a Geneve en 1678.; цитируетсяпо: ОгюстенКальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 63

[105] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 64

[106] Там же.

[107] Guill. Derham Extrait. De clin. C. x. deAereetalim.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 64

[108] Проф. Вислу (Binslou)., докт. Браугер. Неизвестность признаков смерти и вред от поспешных похорон. Париж, 1740.; цитируетсяпо: ОгюстенКальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 56

[109] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 65

[110] Там же.

[111] Гален. (Cf. Traite de l’incer tinde des signes de la mort. T. 2p. 404. 407.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 82

[112] Плутарх. (Plutarh de sera huminis vindicta.); цитируетсяпо: ОгюстенКальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 81

[113] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 80

[114] Там же. С. 95.

[115] Проф. Вислу (Binslou)., докт. Браугер. Неизвестность признаков смерти и вред от поспешных похорон. Париж, 1740.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 65 – с.67.

[116] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 85 – с.86.

[117] Rudiger, Physio, Dir 1.1. c. 4. Theophrast. Parauls Georg. Agricola de anim subterram.; цитируетсяпо: ОгюстенКальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 76.

[118] РоффМихаил (Mich Rauff aetera Dissert. Art.42. p.43); цитируется по:Огюстен Кальмет.Указ. соч. ч.3 с.73.

[119] Левкиевская Е.Е. Вампир. // Славянские древности: этнолингвистический словарь. Т.1 М., 1995., с. 285.

[120] Августин. (De civitat. 18, c.27. et serm. 15 deSanctis.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч.3 с.28.

[121] Фон-Фассимонт Карл Фердинанд. Maqiapasthuma. Ольмюц, 1706.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 17, с.15

[122] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 20.

[123] Там же. С. 21.

[124] Иудейские письма, изд. 1735, письмо 137е.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 21

[125] Glaneur, 1732, №18; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 25

[126] Там же.

[127] Фон-Фассимонт Карл Фердинанд. Maqiapasthuma. Ольмюц, 1706.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 17, с.19

[128] Рофф Михаил (MichRauffaeteraDissert. art.12. p.13); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч.3 с.36

[129] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 51

[130] Там же. С. 54.

[131] Capitull Caroli Magni pro par tibus saxoniae.

[132] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 93

[133] Книга Оригена против Цельса (Orig. ContraCesumLib. 1. pag. 123etsegn); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч.3 с.8

[134] Флегон. (Phlegon de mirabilib. T.8 Gronov Antiq. Graec. Pag. 2694); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч.3 с.6

[135] Там же. С.12

[136] Мальтесбрюи Вильгельм. (SuillaumeMalmesbrui; lib. 2. c. 4); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч.3 с.41

[137] Фон-Фассимонт Карл Фердинанд. Maqiapasthuma. Ольмюц, 1706.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч.3 с.46

[138] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 44

[139] Августин. (Auh. Le cura pro mortuis); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч.3 с.9

[140] Рофф Михаил (Mich Rauff aetera Dissert. Art. 12. p. 13); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч.3 с.74

[141] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 22

[142] Glaneur, 1732, №18.: цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 37

[143] Там же.

[144] Фон-Фассимонт Карл Фердинанд. Maqiapasthuma. Ольмюц, 1706.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч.3 с.15

[145] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 19

[146] Меркурий за 1693, 1694. (V. Morerisouslemobstryges.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 34

[147] Glaneur, 1732, №18.: цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 23

[148] Эрнберг И. Философские и христианские рассуждения о вампирах. (Philosophicae et Christinae cogitations ad vampirus, a Ioanne Christophoro Herenberio.); цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 28

[149] Glaneur, 1732, №18.: цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 23

[150] Там же.

[151] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 39

[152] Там же. С. 93

[153] Там же. С. 94

[154] Там же. С. 44

[155] Фон-Фассимонт Карл Фердинанд. Maqiapasthuma. Ольмюц, 1706.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч.3 с.54

[156] Фон-Фассимонт Карл Фердинанд. Maqiapasthuma. Ольмюц, 1706.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч.3 с.47

[157] Иудейские письма, изд. 1735, письмо 137е.; цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 23

[158] Glaneur, 1732, №18.: цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 23

[159] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 25

[160] Там же. С. 39.

[161] Там же. С. 27

[162] Glaneur, 1732, №18.: цитируется по: Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 29 – 30.

[163] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 70

[164] Левкиевская Е.Е. Вампир. // Славянские древности: этнолингвистический словарь. Т.1 М., 1995. с. 283

[165] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 26

[166] Меркурий за 1693,1694. (V.Morerisouslemobstryges.);цитируется по: Огюстен Кальмет.Указ.соч. ч.3 с.35

[167] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. 3 с. 76

[168] Там же. С. 3

[169] Там же. С. 39

[170] Кавендши Р. Черная магия. М., 2000., с. 328

[171] Огюстен Кальмет. Указ. соч. ч. С. 55

[172] Известный случай с Вильгельмом Завоевателем доказывает, что такие процессы могут происходить.

* в оглавлении издания статья носит название «материалы по карпатской мифологии».