Традиционализм как явление.
Культура России XVI в. носила ярко выраженный традиционалистский характер. Считалось, что все происходящее в мире — это отображение божественного “первообраза”, наиболее четко запечатленного в древности. Впоследствии наступило “искажение” истины. При решении конкретных государственных вопросов в Боярской думе в расчет принимались не столько обстоятельства дела, сколько примеры из истории прошлого. Побеждал в споре не тот, кто предлагал рациональное решение вопроса, а тот, кто ссылался на более значимый случай из истории, связанный с известным государственным деятелем, лучше всего со святым, таким, как Александр Невский. Решающим аргументом было то, что надо делать “по отчине” или “по обычаю”, т. е. точно так, как делали в старину. Изменение традиций представлялось разрушительным для государства. “А которая земля обычаи переменяет,— писал боярин Берсень Беклемишев,— та земля недолго стоит”.
Особенностью истории России было то, что традиционная культура сложилась здесь позднее, чем в Западной Европе. Это было связано прежде всего с затянувшейся колонизацией и татарским игом, повернувшим страну лицом на Восток и отторгнувшим ее от культурного мира Европы. Все это подрывало органическое развитие культуры. При этом уже с XV—XVI вв. возрастало культурное влияние Европы на Россию. В Москве появлялось все больше иноземцев. Распространялись новые идеи, обычаи — брить бороду и курить табак. Это активизировало силы традиционалистской реакции.
Иван Грозный с тревогой писал, что “обычаи в прежние времена после отца моего... и до настоящего времени поизшаталися”. Предпринимались попытки возродить традиции идеальной древности. Одной из таких мер был Стоглавый собор 1551 г. Традиционалистская реакция означала не столько развитие традиционной православной культуры, сколько возрождение архаики.
Роль семьи в традиционном обществе
Основой незыблемости традиционной культуры, важнейшей социальной ячейкой традиционного общества была большая семья. Во главе ее стоял дед, или большак. Вместе с ним жили его сыновья со своими семьями и детьми, а также его братья со своим потомством. Общая численность такой большой семьи могла насчитывать несколько десятков человек. Большак в семье был выразителем традиционных ценностей, векового опыта народа. Поэтому его авторитет был непререкаем.
Существование большой семьи было экономически выгодно в условиях средней полосы России, где короткое лето нередко заставляет почти одновременно проводить разные полевые работы. Способствовало сохранению большой семьи и то, что царские целовальники, бояре, монастырские служки предпочитали иметь дело не с отдельными мелкими семьями, а с большими родственными кланами, что облегчало сбор податей и повинностей.
Церковь официально утверждала мысль о физическом и духовном неравенстве между мужчиной и женщиной. Спасение после смерти для женщины обеспечивалось прежде всего беспрекословным подчинением мужу, “жена бо мужа ради сотворена бысть, а не муж ради жены”. Под власть мужчины в доме попадали и дети, которых женили чаще всего не по любви, а по хозяйственному расчету. Власть главы семьи распространялась так далеко, что он мог продать в рабство или заложить жену и детей.
Особенностью культуры России до XVIII в. было отсутствие резкого противопоставления культуры “верхов” и “низов”. Они были объединены общими ценностями традиционной культуры, которые при этом приспосабливались к разным условиям существования. Порой боярам было легче реализовать традиционный идеал, чем народу. В XVI в. многие православные обычаи были сильнее развиты у верхов общества. Именно для бояр предназначался первоначально созданный духовником Ивана Грозного Сильвестром “Домострой” — устав образцового поведения подданного Московского государства. Бояре первые, вслед за царем и духовенством, стали начинать и завершать день молитвой, молиться перед едой, креститься на церкви и при входе в дом — на иконы.
Национальным обычаем стало в это время ношение взрослыми мужчинами бороды. После того как начал бриться отец Ивана Грозного Василий III, церковь официально осудила бритье как вероотступничество. Бреющиеся причислялись к “неверным”. За них нельзя было молиться в церкви и даже ставить в их память свечи.
Традиционный образ жизни простого человека включал в себя норму непрестанного труда. Но при этом орудия труда и процесс производства оставались все теми же. Их изменение считалось предосудительным. Попытка введения новшеств, рост производительности труда, получение прибыли и обогащение вызывали сопротивление традиционных ценностей.
Традиционализм и модернизация
В Европе XVI в. впервые появился идеологический механизм, позволяющий преодолевать сопротивление традиционализма. В концепции спасения, принятой протестантизмом (в наиболее яркой форме его разновидностью — кальвинизмом), “избранность” человека Богом для спасения после смерти проявляется уже при жизни в том, что он наиболее удачлив в делах. В эпоху, когда внешняя, общественная оценка деятельности человека была главной и ставилась гораздо выше внутренней, это заставляло людей уже с детства своим неустанным систематическим трудом, предприимчивостью, изобретательностью, финансовыми успехами убеждать окружающих в том, что именно он — избранник Бога, “счастливчик”. Делать это было необходимо в рамках моральных норм, честности и справедливости, чтобы не прогневать Бога. Это позволяло постепенно разрушать традиционный характер экономики, заложило основы модернизации — промышленного развития и роста буржуазных отношений в обществе.
Цена прогресса была поистине страшной — распадались общинные и родовые связи, средства внешнего контроля за поведением человека утрачивали свое значение. Поэтому модернизация и криминализация общества шли рука об руку. В своей экспансии западная цивилизация разоряла целые континенты. Лишь ориентация на общественный идеал удерживала ее от полного морального краха.
Ценности традиционного общества России были совсем иными. Очень важным в системе традиционной культуры был идеал нищенства, идея о том, что бедному легче войти в рай, чем богатому. Наряду с идеалом “справного мужика” в русской культуре постоянно присутствовал идеал “нищего духом”, юродивого или блаженного. Их считали наиболее близкими Богу, пророками и святыми. Юродивых боялись даже цари, которым только они говорили правду. Наиболее известным среди юродивых XVI в. был Василий Блаженный.
В этих условиях обогащение казалось русским людям делом неправедным и греховным. Формой покаяния в этом грехе была раздача щедрой милостыни нищим и монастырям. Особенно крупными были завещания бояр, по которым в собственность монастырей и патриарха переходили целые деревни. В результате к XVI в. монастыри стали крупнейшими земельными собственниками в России. Появились образцовые монастырские хозяйства с передовыми формами земледелия, новыми сортами сельскохозяйственных культур, развитой торговлей. Но в отличие от западноевропейского протестантизма, создававшего наследственную традицию предпринимательства и упорного, высокоэффективного труда, “монастырское предпринимательство” в России такой традиции не создавало. Идеалом глубоко верующих монахов все равно оставалось пустынножительство по образцу XIV в.
В результате трудолюбие народа, нововведения в монастырском землевладении и развитие торговли сами по себе не могли изменить традиционного характера экономики. В XVI—XIX вв. основные приемы крестьянского хозяйствования оставались неизменными. Почву обрабатывали деревянной сохой с металлическим отвалом. Плуги встречались реже, в основном в образцовых монастырских хозяйствах. В сельскохозяйственных работах применялись косы-литовки, серпы, цепы, грабли, лопаты. В течение веков этот набор оставался неизменным. Постоянной сохранялась и урожайность полей: примерно сам-три, т. е. урожай лишь втрое превышал по весу посеянное зерно.
Идеал традиционной культуры и отпадение от него
Традиционная культура обладала способностью развития, но этот процесс подчас имеет обратное направление по сравнению с эволюцией современной культуры.
В традиционной православной культуре отразились коллективистские идеалы русского народа. Поэтому покаяние в грехе часто носило поверхностный характер. Это, скорее, покаяние не перед Богом, а перед обществом.
Легкость покаяния обусловливалась и представлением о “духовной младости” человека. “Совершеннолетними” считались только царь да еще патриарх. Подданные, в том числе высшие, князья и бояре, именовали себя “худыми и малоумными”, царскими холопами, Ваньками и Митьками. “Младшим” считался всякий подчиненный по отношению к своему господину или начальнику (например, бояре и их низший разряд — дети боярские).
Потребность в самоуважении также удовлетворялась на основе ценностей коллективизма за счет причисления себя к какой-либо общности людей. Выделение такой общности происходило при помощи ее противопоставления другой общности по принципу “мы — они”. При этом собственная общность оказывалась носителем нравственного идеала, избранным кругом праведных людей, а “они” — людьми безнравственными и проклятыми.
С ростом эксплуатации крестьянства простые люди стали противопоставлять себя боярам, монастырям, богатеям-купцам, выводя их за рамки “народа”, т. е. переставая считать их людьми, а также за рамки “крестьянства”, т. е. христианства. Соблюдая нормы честности внутри “народа” и “крестьянства”, простые люди не считали для себя грехом обмануть или ограбить богатого человека. В царе народ видел не защитника богатых, а, напротив, гаранта “справедливости”, царя-батюшку, причисляя его к своей, а не к чужой общности.
Проявления традиционализма в науке, искусстве и литературе
Для православия было характерно не столько следование учению Христа, сколько упор на его миссию в мире. Само учение интересовало верующих так мало, что долгое время не существовало полного перевода Библии на церковнославянский язык. Для Европы Христос был учителем, эллинизированным философом, для России — прежде всего героем-подвижником, страдальцем за человечество. Соответственно связь веры и науки, теологии и философии была затруднена. У греков русские восприняли, что “многознание уму не научает”. Они подчас кичились своим невежеством в науках, придавая первостепенное значение приобретению мудрости, самопознанию как обретению божественного света в собственной душе. В центре размышлений всегда стояли моральные проблемы, а не проблемы устройства мира, как на Западе. Предметом поисков был духовно-нравственный идеал.
В XV—XVI вв. усиление итальянского влияния в России привело к стремлению овладеть тайнами науки, получить власть над миром, распространению приверженцев алхимии и астрологии. Но уже “Стоглав” воспрепятствовал этому. Усилились преследования инакомыслящих. Они подвергались бичеваниям и сожжениям, хотя против этого возражали заволжские старцы. Поэтому понятие “наука” до XVII в. ассоциировалось в России лишь с военным делом. Преследовалась самостоятельность мышления. Главным предметом знания оставались навыки покаяния и спасения души. Это сближало Россию с Востоком, где ислам также ввел запрет на нововведения, проповедовал подражание ученика учителю (в особенности в учениях шиизма и мюридизма).
Искусство имело главной целью погружение человека в молитвенное состояние. Архитектура помогала наделить символическим значением окружающее пространство, переносила верующего из мира земного в мир духовный. Большое значение при этом имели формы храма. В XVI в. особенностью церковной архитектуры в России становится луковичная форма купола. Ее происхождение связано с украшениями интерьера иерусалимского храма Гроба Господня. Она символизировала тождественность России со Святой Землей, подлинным Израилем и подлинным Иерусалимом, связь Бога и русского народа. Расположение храма по оси Восток — Запад придавало ему роль модели Вселенной и обращало взгляды молящихся к Востоку, откуда они и ждали второго пришествия Христа и Страшного суда.
Другой особенностью русских церквей еще с XVI в. становится иконостас, который символизировал связь Бога (алтарь которого он закрывал) и паствы. Иконы при этом как бы изображали окна, через которые молящийся смотрит в лучший небесный мир, где царствует святость и духовность. Ведь икона — это земное отображение небесной реальности (в этом смысле Московское государство именовалось “иконой Царства Божьего”). Поэтому живопись не стремилась отобразить земную реальность, а сосредоточивалась на задаче воплощения духовной сущности людей и событий. Лишь постепенно земная красота находит свое воплощение в иконописи. Духовная музыка должна была “пробудить” человека к молитве и объединить молящихся. Церковная служба воплощала мечту о высшей гармонии, о святом царстве на Земле. Поэтому службы были столь притягательными и к XVII в. длились многими часами.
Сохранять преемственность культуры помогал канон — неизменный, считавшийся божественным образец, которому должен был следовать всякий автор. Особенно строго он соблюдался в иконописи и архитектуре, в житиях святых. Церковь стремилась упорядочить круг чтения верующих. Митрополит Макарий объединил все рекомендовавшиеся к чтению книги в единый список, “Четьи Минеи”, т. е. чтение на каждый день, причем книги переписывались, в них вносились “исправления” в интересах государства и церкви.
Вместе с тем традиционная православная культура препятствовала развитию в России скульптуры, театра и инструментальной музыки. Эти искусства считались языческими. Деревянная скульптура и музыкальные инструменты собирались и сжигались.
Говоря о традиционной культуре, необходимо помнить, что она представляет собой особый мир, который невозможно правильно оценить, используя понятия современной культуры, так как он основывался на совершенно других ценностях. Традиционная культура находилась в большей гармонии с окружающей природной средой и с человеком. Она не требовала преобразования природы и перенапряжения сил индивида. В те времена человек чувствовал себя гораздо более защищенным, чем в современном обществе. Его права и обязанности были гораздо более определенными, так же как точки отсчета — внутренний идеал “правды” и общественное мнение. Человек всегда мог надеяться на помощь большой семьи или общины-волости. Свои внутренние противоречия он разрешал в процессе покаяния и молитвы.
Вместе с тем жесткая система традиционной культуры оставляла достаточно места для творчества. В XIV—XVI вв. прославились зодчие Барма и Постник, Федор Конь, строившие храмы и оборонительные сооружения в Москве и других городах, иконописцы Феофан Грек, Андрей Рублев, Дионисий, распевщики и авторы церковных песнопений Иван Нос и Федор Крестьянин. Наследие традиционной русской культуры является достоянием русского народа, основой дальнейшего развития его национальной культуры.
|