Содержание
Введение
1. Внешнеполитические приоритеты США
1.1 Исторические прецеденты политики двойного сдерживания
1.2 Внешняя политика США после распада СССР
2. Отношения США с Ираном
3. США и режим Саддама Хусейна
Заключение
Литература
Персидский залив как регион в течение последней четверти XX столетия представляется одним из самых напряженных в политическом, социальном и военном отношениях районов мира. Здесь на основе богатейших нефтяных месторождений планеты во многом формируются общие условия международных поставок нефти; в течение восьми лет велась крупномасштабная и весьма разрушительная ирано-иракская
война, а вслед за нею не менее тяжелая по итогам и последствиям война за Кувейт; наблюдаются усиленная гонка вооружений, постоянное и многостороннее вмешательство инорегиональных
сил. Причем такие факторы, как "повышенная международная напряженность", "нефть" и "Персидский залив" в непосредственной взаимосвязи активно и практически постоянно звучат в мировой политике.
Если в предшествовавшие исторические времена Персидский залив выступал в качестве одного из задворков
мировой политики, либо использовался в виде фона и резервного участка в междержавных противоречиях и войнах, то именно в последней четверти нынешнего века он превратился, можно сказать, в один из ведущих театров международного противоборства мирового масштаба. В этот период державы Запада и Востока впервые стали непосредственно вводить сюда и масштабно применять крупные вооруженные силы уже не в целях дополнительной поддержки своих главных позиций где-то в Европе, или в иных географических зонах, а для защиты собственных интересов именно в Персидском заливе и на всем Ближнем и Среднем Востоке. Вспомним десятилетнее пребывание и боевые действия советской стотысячной военной группировки в Афганистане, все более усиливавшееся вооруженное вмешательство США в ирано-иракскую
войну, войну американской армии совместно с союзниками против Республики Ирак за Кувейт, продолжение американо-иранской военной конфронтации, и, наконец, события после 11 сентября, - война в Афганистане и свержение правительства Саддама Хусейна. На протяжении всего XX столетия мировое сообщество было свидетелем жесткой международной борьбы здесь, а также на мировых рынках за нефть региона - за количества и условия ее покупки у производителей и продажи потребителям, за характер использования так называемых "нефтедолларов". В последнем случае имеется ввиду, в чью пользу - Запада и его местных союзников, или же его политических противников - "работали" эти доходы от экспорта и иной реализации нефти. Правящие круги Запада всегда считали, что желаемые для себя результаты в регионе Залива можно получить прежде всего благодаря созданию стабильного блока (или по крайней мере круга) лояльных и дружественных, а также зависимых режимов. Пусть даже характеристики последних были неоднозначными, также как и уровни сотрудничества с ними. Однако определяющим мотивом поведения Запада здесь выступала стратегическая цель, которая заключалась в том, чтобы, опираясь на поддержку обозначенных стран, обеспечить благоприятные условия для торжества своей политики в регионе и по возможности расширять ее масштабы.
Именно в последние два десятилетия весьма значительно возросла активность Запада в регионе Персидского залива, и в том числе в таких важнейших государственных и международных сферах, как военно-стратегическая, политическая и общественно-хозяйственная. А это, в свою очередь, вызвало: обширные военные поставки; постоянное присутствие иностранных вооруженных сил и их участие во внутрирегиональных
военных операциях; насыщенную политическую и дипломатическую деятельность США, включая частые челночные вояжи высших сановников из Вашингтона и столиц других западных держав на БСВ.
а арабских лидеров - в США и Европу; большую масштабность оборота нефтедолларов, движение которых определялось характером взаимоотношений между местными странами, с одной стороны, и западными державами - с другой, и т.д.
Таким образом в резюмированном виде актуальность избранной нами темы можно обозначить следующими обстоятельствами: во-первых, стремительным развитием острых социальных процессов в ряде стран Персидского залива и Среднего Востока (в частности Иране и Ираке). Они настолько радикализовали
общественную жизнь в них, что поставили под угрозу стабильность политических режимов в соседних государствах; во-вторых, нарастанием числа неподконтрольных, более того, враждебных, Западу стран, а с ними - больших масс населения и территорий. К тому же эти тенденции шаг за шагом стабилизировались, развивались и оказывали соответствующее идеологическое воздействие на общественное мнение всего БСВ; в-третьих, сохранилась стратегическая значимость Персидского залива как региона богатейших на земном шаре нефтяных месторождений и промыслов. Значение данного феномена возрастает, в связи с ростом потребления мировой экономикой нефте
и газопродуктов, а также в связи с интенсификацией разработок и налаживанием экспорта данных продуктов из соседних внутриконтинентальных
ареалов - Центральной Азии и Кавказа. В-четвертых, в последней четверти XX века в зоне Залива появились политические режимы, которые стали открыто конфронтировать
друг с другом и с внешними силами, не останавливаясь даже перед угрозой военного вмешательства США и других держав. А это означает, что Запад столкнулся с необходимостью отстаивать свои интересы в регионе с помощью применения вооруженных сил, причем в крупных масштабах и периодически выдвигать в Залив, под видом проведения военных маневров, значительные массы воинских подразделений; в-пятых, исламский фактор, заняв ведущие позиции в общественной и политической жизни БСВ, стал, в отличие от прошлого, радикализовать
отношение населения стран Залива к действиям внешних государств здесь, образуя таким образом его антизападную настроенность. Главными объектами анализа были избраны: из государств Запада - США, ведущая и самая активная держава, играющая ключевую роль в действии внешнего фактора в Заливе; из местных стран - наиболее значимые в формировании создавшейся в 90-е годы политической ситуации в регионе – Иран и Ирак. Началом нового этапа развития политической ситуации в Заливе, да и на БСВ в целом, можно назвать рубеж 70-80-х годов, когда на его восточном фланге - Среднем Востоке - в результате последовавших одна за другой революций возникли два явно радикальных режима - Демократическая Республика Афганистан и Исламская Республика Иран. Хотя в социально-политическом плане они были неоднозначными, а по идеологическим задачам представляли противоположность друг другу, их внезапное появление на географической карте резко осложнило проблему удержания политического климата в контролируемом Западом русле не только в рамках Залива, но и на БСВ в целом. Причем эти режимы сформировались в уже значительно изменившемся и окрепшем по многим важным общественным показателям за последние десятилетия регионе. Он пережил интенсивный экономический взлет, достиг сравнительно высокого жизненного уровня местного населения и диверсифицированности
межгосударственных, а также групповых международных контактов. В нем наблюдался значительный рост национального и религиозного самосознания. Кроме того, по соседству, в пределах БСВ, уже имелись такие "неприятные" для Запада политические режимы, как Сирия, Ливия, НДРИ.
Зависимость же Запада от энергоресурсов и полезных ископаемых Залива, хотя и имела тенденцию к сокращению, сохранилась на довольно высоком уровне.
Цель работы: проанализировать политическое положение Ирана и Ирака в 90-е годы, в контексте внешней политики США
Задачи работы:
1. Определить истоки политики "двойного сдерживания".
2. Выявить основные приоритеты внешней политики США.
3. Охарактеризовать отношения США и Ирана.
4. Проанализировать отношения США и режима Саддама Хусейна.
Будучи морской державой, то есть государством, не имеющим сухопутных границ, Соединённые Штаты были заинтересованы в так называемой "неформальной" империи, то есть без колоний в политическом смысле. Правительственные круги Соединённых Штатов реализовали идею морской мировой империи, что на практике означало установление контроля над мировыми торговыми путями. С этой целью после окончания второй мировой войны США проводили так называемую стратегию преобладания, направленную как против коммунистического лагеря, так и против союзников Соединённых Штатов из числа государств "свободного мира", почему её справедливо назвали политикой "двойного сдерживания". При этом "советская угроза" была важным фактором, способствующим проведению в жизнь "стратегии преобладания".
Результатом такого "двойного сдерживания" стала интеграция двух крупнейших мировых центров силы - Японии и Западной Европы - в систему экономических и военно-политических связей, главную роль в которой играли США, и установление контроля финансовой элиты американского бизнеса за потоками товаров и капиталов в мировом масштабе. В итоге к середине 90-ых гг. займы американских банков и их заграничных филиалов составили от 40 до 60% совокупного международного кредита, а масштабы только зарубежного производства американских корпораций соответствовали около 40% мировой торговли товарами [2, с. 62].
Главным методом установления контроля над морскими путями было создание военно-политических блоков, состоящих из государств, находящихся в центре межконтинентальной морской торговли, подобных Сингапуру, или стратегически важных для Соединённых Штатов, таких, как Тайвань, Южная Корея. Чтобы убедиться в правомерности этого тезиса, достаточно рассмотреть процесс блокового строительства и состав участников военно-политических блоков, создаваемых США после второй мировой войны.
Основным блоком был Североатлантический договор, подписанный в 1949 г. и постепенно приобретший явно выраженную антисоциалистическую направленность, то есть смысл его заключался в реализации антикоммунистической составляющей "двойного сдерживания". Благодаря НАТО Соединённые Штаты также закрепили своё присутствие в Западной Европе и поставили её под свой контроль.
Так называемые периферийные блоки создавались, с одной стороны, для контроля над "свободным миром", а с другой - для создания "позиции силы" с целью сдавливания СССР, недопущения его в сферы потенциального и реального американского влияния. Это были блоки СЕАТО (Организация Договора для Юго-Восточной Азии), существовавший в период с 1954 по 1977 гг., АНЗЮС (Тихоокеанский пакт безопасности), АСЕАН (Ассоциация государств Юго-Восточной Азии), АЗПАК (Азиатско-Тихоокеанский Совет), СЕНТО (Организация Центрального Договора), действовавшая в период с 1955 по 1979 гг. и созданная на развалинах СЕНТО МЕТО (Организация Договора для Ближнего Востока). Если составить единый список государств - всех союзников Соединённых Штатов по периферийным блокам, то это будут Австралия, Новая Зеландия, Таиланд, Филиппины, Пакистан, Малайзия, Индонезия, Сингапур, Израиль, Египет, Саудовская Аравия, Иордания. К этому реестру следует добавить 28 латиноамериканских стран, входящих в созданную под эгидой США ОАГ (Организацию американских государств). Очевидно, что это именно те государства, союз с которыми и позволял Соединённым Штатам поддерживать стабильность своей "неформальной империи" и противостоять так называемому восточному блоку во главе с Советским Союзом.
Дело в том, что по условиям всех договоров на территориях стран-участников блоков США могли создавать свои военные базы. Эти военные базы выполняли троякую функцию: во-первых, создавали реальную военную угрозу СССР и всему социалистическому миру, во-вторых, защищали экономические интересы американского финансового капитала, и, в-третьих, сохраняли угодные Соединённым Штатам правительства. Это и были необходимые условия для реализации стратегии "двойного сдерживания".
Итак, американская империя отличалась от традиционных империй тем, что подчинение других народов происходило не через уничтожение политической независимости их государств, а путём формирования в этих странах зависимых от США и угодных им правительств. Такая политика тем более соответствовала вильсонианской идеологии, поскольку Соединённые Штаты контролировали правительства этих так называемых самоопределившихся государств под лозунгом защиты демократии и национальной независимости, а целью создаваемых союзов провозглашались не конкретные цели, а абстрактная идея защиты мира.
Из выше изложенного следует, что в период после второй мировой войны существовало две основных сферы деятельности в борьбе за "мир по-американски". Первая - это борьба за гегемонию в рамках капиталистической мировой экономики. Вторая - борьба против СССР как основной преграды на пути США к мировому господству. Соответственно можно говорить о двух основных направлениях этой борьбы. В борьбе за гегемонию в несоциалистическом мире главным методом было навязывание всем странам так называемой демократической формы правления и либеральной экономической модели (реализация традиционного вильсонианства - демократия и самоопределение), то есть вестернизация этого мира, что было, естественно, невозможно по отношению к СССР и его союзникам В борьбе против социалистического мира во главе с Советским Союзом главным методом был ядерный шантаж, то есть угроза применения атомного оружия. Об этом свидетельствуют все военно-политические доктрины США и блока НАТО.
1.2 Внешняя политика США после распада СССР
На формирование внешнеполитической стратегии США в 90-х годах влияли как уже отмеченные идейно-теоретические подходы, так и изменения во внутренней и международной обстановке. И хотя администрацию Клинтона часто критикуют за отсутствие целостной "большой стратегии", основные контуры новой стратегии обозначены уже достаточно четко не только на доктринальном, но и на политическом уровне.
Исходя из официальных внешнеполитических установок США, изложенных в выступлениях их лидеров, программных документах в сфере внешней и военной политики (прежде всего периодических докладах Белого дома о стратегии национальной безопасности), можно следующим образом представить национальные интересы США и пути их обеспечения.
Основные цели "большой стратегии" США - укрепление безопасности и обеспечение экономического процветания страны, а также продвижение демократии в мире. Последнее считается соответствующим не только принципам, но и интересам США, поскольку (как отмечается в последнем издании "Стратегии национальной безопасности в новом столетии") "демократические режимы более склонны сотрудничать друг с другом для отражения общих угроз, они поощряют свободную торговлю и устойчивое экономическое развитие. Такие режимы реже развязывают войны и нарушают права своих граждан. Поэтому всемирная тенденция продвижения к рынку продвигает и американские интересы".
Этим во многом обосновывается и необходимость руководства миром со стороны США - не только как единственной страны, обладающей необходимыми "волей и возможностями", но и как страны, идеалы и интересы которой в наибольшей степени соответствуют "универсальным ценностям демократии и свободы".
Доктрина национальной безопасности США различает три уровня национальных интересов страны.
1. Жизненные национальные интересы (обеспечение выживания, безопасности и жизнедеятельности США; сюда входит безопасность территории США и их союзников, безопасность американских граждан, экономическое благосостояние страны и защита ее важнейших инфраструктур); для защиты этих интересов допускается использование военной силы, в том числе в одностороннем порядке.
2. Важные национальные интересы (затрагивают экономическое благополучие США и требуют соразмерных американских акций, например по поддержанию мира в Боснии).
3. Гуманитарные и другие интересы (противодействие экологическим и гуманитарным бедствиям, помощь в урегулировании межгосударственных и внутренних конфликтов и т.п.).
Угрозы безопасности США также разделяются на несколько видов:
• угрозы регионального или государственного уровня (их основными источниками в данное время считаются Иран, Ирак и Северная Корея);
• транснациональные угрозы (терроризм, международная преступность, торговля наркотиками, незаконная торговля оружием, угроза информационной инфраструктуре США);
• распространение опасных технологий, прежде всего по производству ОМУ;
• иностранный шпионаж;
• угрозы, исходящие от "несостоятельных государств" (их неспособность обеспечить устойчивое правление может привести к внутренним конфликтам, гуманитарным кризисам и региональной нестабильности).
Отсутствие прямой военной угрозы существованию США по типу советской времен холодной войны рассматривается Пентагоном как временное явление, а наиболее вероятным сценарием ее возрождения там считают появление "веймарской России" или враждебного Китая как новой великой державы. Поэтому важнейшей задачей военно-политической стратегии СИТА, как отмечал У. Перри (министр обороны США в 1994 - 1997 гг.), является "превентивная оборона", нацеленная, по сути, на участие в формировании военного потенциала этих стран путем расширения взаимодействия и оказания влияния на их военные доктрины и характер военного строительства. В то же время подчеркивается. что США должны сохранять военно-стратегический потенциал, необходимый на случай провала "превентивной обороны" и возрождения большой военной угрозы. Что касается угроз регионального уровня, то основным средством их сдерживания является поддержание военного потенциала, достаточного для успешного ведения двух "крупных региональных войн" (вместо "двух с половиной войн" периода разгара холодной войны), наиболее вероятными из которых считаются войны в районах Персидского залива и Корейского полуострова. В целом, как подчеркивается в "Стратегии национальной безопасности", "Соединенные Штаты не позволят какой-либо враждебной силе доминировать в любом регионе, критически важном для наших интересов". К таким регионам в добавление к традиционным для послевоенной стратегии США Западному полушарию, Западной Европе, Восточной Азии и Персидскому заливу все чаще причисляются Центральная и Восточная Европа, Балканы, а также бассейн Каспийского моря (включая Центральную Азию и Кавказ) с его огромными сырьевыми ресурсами.
Согласно доктрине национальной безопасности США противодействие транснациональным угрозам предусматривает укрепление режимов нераспространения и контроля за ракетной технологией, односторонние и коллективные действия по борьбе с международным терроризмом и преступностью, защите окружающей среды и т.д. Характерно, что все больше внимания уделяется формированию безопасной для США внешней среды. Этим самым подчеркивается первостепенная роль США в создании новой системы международной безопасности. При этом США, говорится в "Стратегии национальной безопасности", "должны быть способны к ответу на весь спектр возможных угроз и кризисов... Наш ответ может быть дипломатическим, экономическим, правовым, военным или, скорее, их сочетанием. Мы должны использовать наиболее адекватный набор средств, действуя в союзе или партнерстве, когда наши интересы разделяются другими, или же односторонним образом, когда того требуют национальные интересы".
Нетрудно заметить, что даже на декларативном уровне. "большая стратегия" США имеет ярко выраженный глобальный характер, а в концептуальном плане сочетает в себе элементы "гегемонизма", "согласованной безопасности" и "избирательного вовлечения". Более надежный критерий оценки - сама внешнеполитическая практика США 90-х годов.
Несмотря на радикальные изменения международной обстановки, США сохранили глобальную систему своих военно-политических союзов и обязательств, созданную в годы холодной войны. Более того. важнейший из этих союзов - НАТО - был не только расширен, но и перенацелен с "защиты территории" на гораздо более широкую функцию - обеспечение стабильности всего "трансатлантического региона" путем, в том числе, действий за пределами территории стран - членов альянса. В итоге США распространили сферу своих военно-политических обязательств на страны ЦВЕ, а с лета 1999 г. - фактически и на все Балканы. Эта ключевая внешнеполитическая акция США соответствовала линии сторонников "расширения демократии", а также геополитическим установкам заполнения "стратегического вакуума" в центре Европы и сдерживания потенциальных "экспансионистских устремлений" России. Как подтвердили и военная операция НАТО в Косово в 1999 г., и новая стратегическая концепция альянса, США, продолжая ссылаться на возможную роль ОБСЕ, тем не менее последовательно проводят линию на обеспечение центральной роли НАТО в решении европейских дел.
Мало изменилось и лидерство США внутри самой НАТО. Хотя администрация Клинтона заняла более гибкую позицию по сравнению с предшествующими в отношении признания "европейской идентичности" в сфере внешней политики и безопасности, проведенные в 90-х годах реформы военного планирования в НАТО сохранили руководящую роль США в альянсе и поставили внешне реанимированный ЗЕС в полную зависимость от натов-ской военной инфраструктуры. Через инициированные Соединенными Штатами программу "Партнерство во имя мира" и двусторонние соглашения о партнерстве (прежде всего с Россией и Украиной) НАТО стала важным каналом сотрудничества с постсоветскими государствами, их постепенного втягивания в систему безопасности, существующую под ее эгидой. В итоге Соединенным Штатам удалось благодаря существенной адаптации усилить роль НАТО (а значит, и свою собственную) в решении вопросов европейской безопасности.
Меньше изменеюш претерпело военное присутствие США в друпк стратегически важных регионах - Восточной Азии (Япония. Южная Корея) я Персидском заливе. В целом после некоторого сокращения количества военных баз и вооруженных сил зарубежом США сохранили систему передового базирования и значительные воинские контингенты на уровне', который планируется поддерживать в обозримом будущем (расходы на эти цели составляют около 100 млрд. долл. в год). США также ежегодно расходуют около 15 млрд. долл. на программы иностранной помощи. При некотором сокращении ассигнований на эти цели по сравнению с периодом холодной войны объем помощи ключевым стратегическим союзникам США- Израилю, Египту, Турции остался практически без изменений.
В 90-х годах США взяли курс на поддержание подавляющего военно-силового превосходства над остальными странами. После заметного сокращения военных расходов в середине десятилетия к его исходу они вернулись на уровень конца холодной войны, превышая суммарные военные расходы остальных великих держав. Некоторое сокращение численности вооруженных сил (до 1,5 млн. человек) сопровождается повышением их качественных характеристик - уровня образования и подготовки, технической оснащенности и боеготовности. Наращивая потенциал ведения обычных войн, США сохраняют и совершенствуют основу своего ядерного потенциала", крайне осторожно продвигаясь по пути дальнейших сокращений ядерного оружия и пересмотра стратегии его применения, продолжают активно разрабатывать новые системы противоракетной обороны.
Все это вместе взятое позволило Соединенным Штатам к концу 90-х годов увеличить до рекордного в истории уровня военно-технологический отрыв от своих потенциальных конкурентов, особенно в глобальном проецировании военной мощи и новейших методах ведения наземных боевых действий. Военно-политическое руководство США преисполнено решимости сохранять этот разрыв и в будущем. Так, констатируя "уникальность" современного положения Америки в мире - сочетание военного превосходства с отсутствием прямых угроз ее существованию, У. Перри и его соавторы отмечают в книге "Превентивная оборона", что главная цель национальной стратегии США - "увековечение обоих этих условий".
Уровень военно-политической активности США остается очень высоким, причем к концу десятилетия здесь наметились две характерные взаимосвязанные тенденции. Первая - постепенный перенос центра тяжести с многосторонних коллективных действий в рамках ООН на односторонние действия силами проамериканских военно-политических союзов, прежде всего НАТО.
Поначалу США выдвинули концепцию "наступательной многосторонней дипломатии" в урегулировании международных конфликтов, призванной заменить соперничество двух сверхдержав времен холодной войны в этом вопросе коллективными усилиями всего международного сообщества под эгидой ООН. В мае 1993 г. президент Клинтон подписал директиву № 13, предусматривавшую содействие усилению миротворческого потенциала ООН и готовность США на регулярной основе предоставлять свой миротворческий контингент под оперативное командование ООН. США приняли активное участие в осуществлявшихся под эгидой ООН миротворческих операциях в Сомали, Гаити и Боснии. Однако провал сомалийской операции, растущие разногласия между США, ооновским командованием и членами Совета Безопасности в боснийском урегулировании привели к быстрому переходу США от принципов "наступательной многосторонней дипломатии" к растущей опоре на НАТО и собственные силы под своим командованием. К лету 1994г. упомянутая директива была заменена директивой -№ 25, которая дезавуировала идею укрепления военного потенциала ООН и поставила жесткие условия участия СТТТА в миротворческих операциях под ее руководством, включая оперативное подчинение американских сил командованию СТТТА или "такой компетентной региональной организации, как НАТО". Неудивительно, что дальнейшее урегулирование боснийской проблемы происходило под фактическим военным контролем НАТО и лишь формально под эгидой ООН.
Дрейф США в сторону односторонних (или в рамках НАТО) действий сопровождался ростом удельного веса силовых принудительных мер в арсенале внешнеполитических инструментов. "В последние годы, - подытоживает один из ведущих американских теоретиков внешней политики С. Хантингтон. - США пытались... в одностороннем порядке добиваться следующих целей: заставлять другие страны принять американские нормы и практику в области прав человека; не дать другим странам обрести военный потенциал, ущемляющий американское превосходство в обычных вооружениях; применять американское законодательство на экстерриториальной основе против других стран; ранжировать страны по степени их приверженности американским стандартам в отношении прав человека, наркотиков, терроризма, распространения ядерного оружия и ракетных технологий, а также религиозных свобод; принять санкции против стран, не соблюдающих эти стандарты... вмешиваться в локальные конфликты, не затрагивающие напрямую интересы США; вынуждать другие страны принимать социальные и экономические меры в интересах американской экономики; продвигать экспорт американских вооружений, одновременно препятствуя аналогичным усилиям других стран; устранить Генерального секретаря ООН и продиктовать кандидатуру его преемника; расширить НАТО за счет включения в нее Польши, Венгрии и Чехии; предпринять военные действия против Ирака и поддерживать жесткие экономические санкции против его режима; объявить ряд стран "преступными государствами" и исключить их из международных организаций за отказ подчиниться американским желаниям".
В 90-х годах создавалось впечатление, что одновременно с эскалацией угроз в адрес Ирака США постепенно нагнетают напряженность в отношениях с Ираном. Эта страна часто выставляется как некая угроза для региональной стабильности. Параллельно с этим усиливались и выпады Израиля в адрес Ирана. В Тель-Авиве считали, что реальная угроза для региональной стабильности исходит не от Багдада, а от Тегерана.
Теоретически американская политика в отношении Ирана в конце 90-х годов созрела для изменений. Политика двойного сдерживания в отношении Ирака и Ирана исходила из того, что обе страны являются враждебными по отношению к США. Такая концепция заменила собой старую, в соответствии с которой сначала Вашингтон поддерживал дореволюционный Иран против Ирака, а после иранской революции - Ирак против Ирана.
Тем не менее стали говорить о том, что эта политика США в отношении Ирана перестала отвечать американским интересам. Появились даже сведения о контактах между американскими и иранскими дипломатами. Заметим, что обе стороны этот факт отрицали. Все это внушало надежды, что напряженность во взаимоотношениях между США и Ираном может быть снята. Однако произраильски настроенные круги в администрации США не были заинтересованы в развитии отношений с Ираном. Они указывали на тайную иранскую программу разработки ракет большой дальности и оружия массового поражения, утверждая, что уже к 2005 году Иран будет располагать средствами доставки ядерного оружия. Роль Ирана в поддержке таких группировок, как "Хамас" и "Хезболлах", тоже являлась постоянной темой для обсуждений тех, для кого интересы безопасности США и Израиля неразделимы. Иран все чаще представляли страной, создающей серьезные проблемы для Израиля. Специальный представитель США на Ближнем Востоке С. Халилзад (который является одним идеологов современной американской геополитики) открыто заявлял об опасности, которую представляет собой иранское химическое оружие, а также связи Тегерана с террористическими группировками. Халилзад утверждал, что США не намерены навязывать Ирану перемены, однако его слова не оставили сомнений в том, что Вашингтон хочет этих перемен. "Наша политика, - отметил он, - предусматривает не реформы, а поддержку тех, кто хочет свободы, демократии, соблюдения прав человека, а также предоставления экономических возможностей гражданам своей страны". Как отмечают аналитики, это те же самые комментарии, которые мы слышим из уст людей, утверждающих, что смена режима - единственный вариант для Ирака.
Очень сильно на американскую политику в отношении Ирана в 90-е гг. повлияли следующие обстоятельства:
По мнению экспертов, политика США в отношении Ирака в конце 90-х годов уже выглядела архаичной. США изучали обстановку в регионе, рассматривали позиции арабских государств, Ирана и Турции, а также Франции и ЕС. Основные усилия США были направлены на изоляцию Ирака, недопущение сотрудничества с ним арабских и европейских государств, а также России и Ирана. Исключались любые намерения США относительно примирения с режимом Садама Хусейна. По мнению некоторых экспертов, США разрабатывали проекты сотрудничества с постсадамовским Ираком, которые объективно совпадали с интересами ведущих арабских стран, Ирана и Франции. Вместе с тем данная политика рассматривалась, как временная. США убедились, что арабские страны, несмотря на многие противоречия, сотрудничают с Ираком по многим направлениям: в экономической, политической и гуманитарной сферах. При этом в авангарде данного сотрудничества оказались партнеры США – Саудовская Аравия, Египет и Иордания. Даже маленький Ливан регулярно направлял в Ирак гуманитарные грузы. Подключение Сирии к проектам экспорта иракской нефти и газа привело бы к созданию единого фронта арабской солидарности. США очень опасались создания ситуации, когда санкции ООН относительно Ирака фактически были бы игнорированы арабскими государствами. Арабская солидарность в части поддержки Ирака рассматривалась США, как более опасная перспектива, чем сотрудничество с Ираком России, Ирана и Франции. В то время, впервые, происходила консолидация арабских государств на основе региональных геоэкономических интересов. Но главное, что отличало эти проекты интеграции арабских государств — это системность. По инициативе Египта, Саудовской Аравии, Иордании и Ливана разрабатывались проекты создания единой энергетической системы этих стран по производству, распределению и экспорту электроэнергии. Целостность региона, пространственное единство приведет к включению в единую энергетическую систему других арабских стран, прежде всего Сирии, Ирака и государств Персидского залива. В общих условиях создание таких систем повышает эффективность и обеспечение экономии энергоресурсов от 12 до 25%. По инициативе Египта, рассматривался проект создания "Общего арабского рынка", при участии по существу всех арабских государств Ближнего Востока, то есть по существу всех арабских стран. Предусматривалось снижение или отмена пошлин. В значительной мере преодолевались противоречия между арабскими государствами.
Ливанские и египетские эксперты отмечали ряд ограничителей и проблем в части нормализации американско-иракских отношений, а также факторов, способствующих нормализации отношений. Те и другие факторы действовали универсально и невозможно их разделить. Важным фактором являлось отсутствие дееспособной иракской оппозиции. США и Великобритания пытались усилить и объединить иракскую оппозицию. Кроме того, американские и британские политики опасались того, что им придется финансировать правительство, в котором примут участие просадамовские элементы. Генералы и старшие офицеры иракской армии, находящиеся в эмиграции заявили, что они были готовы организовать государственный переворот. Они также утверждали, что в среде иракских военных нет единства и полной преданности режиму, и, что это обеспечило бы успех государственного переворота. Однако они ожидали поддержки США и Великобритании и соответствующего сигнала об этом. Маргарет Тетчер заявила по этому поводу, что США и Великобритания не довели операцию "Буря в пустыне" до логического политического заявления и не решились на свержение власти Садама Хусейна.
США не связывали с кончиной С.Хусейна принципиальные изменения в Ираке и перспективу примирения с этой страной. Ни с одним из представителей садамовского окружения США не пошли бы на принципиальные соглашения и сотрудничество. В 90-х годах США и Великобритания имели контакты с некоторыми представителями иракского режима, но лишь в части их собственной судьбы. Эти генералы и чиновники знали, что в случае ликвидации режима, им предстоит предстать перед судом. На помилование со стороны иракского народа и международного сообщества могли надеяться только генералы, не участвовавшие в организации военной агрессии и в репрессиях. Существующие группировки в Ираке на тот период не предложили вариантов кардинального изменения внутриполитической ситуации. Речь идет о сотрудничестве США с теми же представителями садамовского режима. Это было совершенно неприемлемо и бессмысленно для США. США видели другие перспективы в части всенародного восстания против иракского режима. По оценкам американцев, иракская оппозиция и внутрирежимные группировки не представляли серьезной силы и не занимали принципиальной позиции.
Вместе с тем США рассматривали реально создавшуюся ситуацию и не предполагали устранение данного режима путем неких демократических методов, как произошло в Югославии. Использование сепаратистских движений в Ираке являлось весьма опасным и США не могли сделать ставку на данную перспективу. В результате разрушения территориально-государственной целостности Ирака, на юге возникло бы шиитское государство, подконтрольное Ирану. Иран со своей стороны опасался этой перспективы, так как шиитский фактор может трансформироваться этно-объединительный. Дело в том, что в основной нефтеностной провинции Ирана Хузестан (до 80% нефтересурсов) более трети населения составляют арабы. Иран предстал бы перед перспективой создания объединенного арабского государства "Республика Басра – Хузестан". Это было бы государство, которое по объемам нефтересурсов займет первое место в мире. Не меньше проблем возникло бы для США в результате возникновения курдского государства, которое могло стать решающим дезорганизующим фактором в регионе. Возможна агрессия против Турции и возрастание зависимости курдского движения от Ирана. При этом данное курдское государство (как и шиитское на юге) не нуждалось бы во внешней финансовой помощи, так как на ее территории расположены месторождения нефти мирового значения – Киркук.
В перспективе США хотели бы иметь в северо-восточном Ираке подконтрольное им сепаратистское государство, способное оказывать давление на Ирак, Иран и Турцию, а также Сирию. Но в тех условиях перед США стояли другие проблемы. Иракский режим сумел установить отношения с обоими лидерами Иракского Курдистана – Д.Талабани и М.Барзани. Несомненно, курды сумели договориться с С.Хусейном о восстановлении реальной автономии и о своей доле в доходах от нефти. По некоторым оценкам, С.Хусейн использовал в диалоге с курдами турецкий фактор, как давлеющий и ключевой фактор в данной ситуации. Антитурецкий фактор в иракско-курдском диалоге поддерживался и иранцами.
США были готовы использовать курдский фактор в качестве аргументов в торговле с Ираком. США могли позволить иракским войскам занять иракский Курдистан и тем самым навязать Багдаду эту проблему и добиться от Ирака уступок по другим вопросам. После некоторых успехов иракского режима на международной арене (прежде всего в направлении геоэкономического сотрудничества с Сирией, активизации отношений с Францией и Россией), США повысили значимость курдского фактора. Следует обратить внимание на то, что США не затрагивали шиитского фактора в полной мере, но активизировали курдский фактор. По видимому, США предполагали перемену парадигмы иракской государственности по двум вариантам. Возможно, американцы имели в резерве "привод" к власти в Багдаде шиитов, которые составляют не менее 52% населения Ирака, а если иметь в виду только государствообразующее арабское население, но шииты составляют не менее 62 – 63%. "Шиитизация" государственности Ирака, повышение политической роли или господство более цивилизованного, толерантного шиитского населения, создание в Басре оплота политики Запада могло стать решением проблемы США в отношении Ирака. Но этот проект был чреват гражданской войной и содержал высокий риск раздела страны. Кроме того, успех и целенаправленность данного проекта в значительной мере зависела от успеха реформ в Иране, от перспективы сближения США и Ирана. В ином случае данный весьма дорогостоящий проект был связан с непредсказуемыми последствиями для американской стратегии.
Ирак весьма умело связывал политику и политическое свое положение с палестинской проблемой. С.Хусейн в глазах арабов представал, как последовательный и непримиримый защитник прав палестинского народа. В представлениях арабов враждебность США и Великобритании к Ираку обусловлена его позицией по палестинской проблеме. Палестинская проблема являлась важным направлением иракской внешней политики. Любые агрессивные действия США против Ирака воспринимались бы арабами, как политика защиты Израиля. В соответствии с политическими подходами Б.Клинтона, палестинская проблема была тесно связана с решениями других региональных проблем, прежде всего иракской. Б.Клинтон предлагал арабам урегулирование палестинской проблемы в обмен на их лояльность в части дальнейшей изоляции Ирака. Данная политика, по общему мнению, провалилась. И не потому, что США встали перед "новым качественным уровнем" арабской солидарности и самостоятельности. На территории Палестины не могут существовать два суверенных государства (и не только еврейское и мусульманское, а допустим еврейское и христианское). Помимо глобальных задач, перед США стояла важная задача обеспечения защиты Израиля, который подвергался серьезной реальной опасности агрессии со стороны Ирака. Этот вопрос не мог быть решен без осуществления должного контроля над Ираком и достижения принципиальных договоренностей с ним. США столкнулись с тем, что оказались не в состоянии проводить "политику двойного сдерживания" по отношению к Ираку и Ирану. Изменились политические условия, и Иран вошел в определенные отношения с Ираком. Между ними были заключены договора по снижению военного противостояния в приграничной зоне, по вопросу обмена военно-пленными, решению других проблем, в том числе в части сотрудничества спецслужб. Между Ираком и Ираном не произошло кардинального изменения отношений. Ирак по-прежнему враждебно относился к Ирану, несмотря на многие односторонние уступки Ирана. В Ираке хорошо понимали, что в Тегеране принято принципиальное решение о невозможности осуществлять развитие отношений с режимом С.Хусейна и иранцы ожидают падения режима. Иран инициировал разнообразные оппозиционные группы в Ираке и в среде иракской оппозиции, содействовал развитию шиитского и курдского движений. Кроме того внешнеполитическая изоляция Ирака, ограничения экспорта иракской нефти была весьма выгодна для Ирана, и в этой части его интересы совпадали с американскими. Иран подавал сигналы американцам о наличии общей заинтересованности в некоторых региональных проблемах. В связи с этим, США должны были сделать вывод – какую из данных двух стран следует поддержать в целях продолжения ситуации региональной напряженности и подконтрольности региона. Следует отметить, что Иран в исторической перспективе представлялся более большой и проблематичной для контроля страной, чем Ирак. Таким образом, для США стало проблематичным проведение политики двойного сдерживания, и в идеальном представлении США должны были предпочесть партнерство с Ираном против Ирака или относительно безотносительно Ирака. Это также соответствовало внешнеполитическому стилю республиканской администрации США. Однако, в той ситуации было практически невозможно быстрое развертывание столь определенной, расставленной по "полочкам" американской политики в регионе.
По оценкам экспертов по Ираку в 90-х годах, США имели следующие задачи:
1. Не допустить даже ограниченного развития отношений арабских государств с Ираком. США были намерены наносить существенные боевые и политические удары по всем элементам и государствам, которые попытаются прорвать блокаду Ирака по оборонным и стратегическим направлениям.
2.У США не было достаточно разработанного проекта политических действий в случае смерти или устранения С.Хусейна. США не могли решиться на организацию государственного переворота и определенные надежды возлагали на возрастание массового недовольства режимом в Ираке. США очень низко оценивали реальные возможности иракской оппозиции, и ее поддержка со стороны США и Великобритании осуществлялась в рамках "мелких уколов" по иракскому режиму.
3. США весьма осторожно подходили к возможности инициации этнического и этнорелигиозного сепаратизма в Ираке.
4. В целом, в условиях экономического усиления Европы и других глобальных экономических конкурентов США, для американцев становилась необходимой "раскачка" ситуаций во многих регионах для нанесения удара конкурирующим экономикам.
5. В части доктрины "двойного сдерживания" США не располагали достаточно разработанными проектами, но, видимо, были склоны сотрудничать с Ираном, в зависимости от внутренних политических процессов в этой стране.
6. В целом республиканская администрация не стремилась к активным политическим методами, а предпочитала применять грубые методы ударов.
7. В целом режим С.Хусейна крайне выгоден США в части контроля над регионом.
Следует дополнительно отметить, что данная ситуация просуществовала вплоть до террористических актов 11 сентября, которые внесли кардинальные перемены в политику США, однако рассмотрение данного вопроса выходит за рамки настоящей работы.
По результатам работы можно сделать несколько заключительных замечаний. Во-первых, политика двойного сдерживания не является изобретением США специально для Ближнего востока. Ее корни следует искать еще во временах существования СССР, когда США пользовались этой политикой для своих целей. После распада СССР новая внешнеполитическая доктрина США, ориентированная на мировое господство и распространение влияния Америки на как можно большее число стран не отказалась от политики двойного сдерживания, но поменяла ее направленность. Если ранее основными объектами ее были СССР и социалистические страны, то в 90-х годах она стала использоваться на Ближнем Востоке, в первую очередь по отношению к Ирану и Ираку. Официально объявив эти страны своими врагами, угрожающими безопасности США, последние использовали все многочисленные рычаги политического и экономического давления, чтобы добиться укрепления влияния в регионе. Однако, в течение 90-х годов СЩА никогда не доходили до непосредственной агрессии по отношению к этим странам. Даже в ходе операции Буря в пустыне американские войска не вошли на территорию Ирака и не стали свергать правительство Саддама Хусейна. Как показано выше, это связано с тем, что по сути режим Саддама Хусейна был выгоден США и их сдержали во многом опасения усиления позиций Ирана в случае свержения этого режима. Однако, еще в середине 90-х годов различные эксперты высказывали мнения, что политика двойного сдерживания, проводимая Соединенными Штатами в регионе потеряла свою эффективность. Сегодня сложно судить о том, какими путями развивалась бы ситуация и что предприняли бы США, не будь событий 11 сентября. Однако, после того как эти события произошли, ни о какой политике сдерживания уже не могло быть и речи, США перешли к наступательным действиям, приведшим в результате к той обстановке, которую мы и наблюдаем.
1. Брутенц К. В погоне за pax americana // Свободная мысль, 1998, №5 и 6
2. Вагин М. "Большая игра" в "Большой Центральной Азии"//Вестник РАМИ, №1, 2001
3. Мирзоев Э. Тегеран вновь бросает вызов Вашингтону //http://www.obzor.ru
4. Подкопаева М. Счеты и отношения//Завтра, №50, 1997
5. Поллак К. Как сделать Персидский Залив безопасным//Россия в глобальной политике, 1 июня 2004
6. Реза Годс М. Иран в XX веке: Политическая история. – М., 1994.
7. Современные международные отношения: Учебник – М., 2001
8. Тер-Арутюнянц Г. Информатаки как обкатка геополитических сценариев//http://www.golos.ru
9. Федорова И. Е. Отношения Соединенных штатов Америки и Ирана во второй половине 90-х гг., Иран: Эволюция исламского правления. – М.: ИВ РАН, 1998
10. Шарипов У. З
. Международные отношения в регионе персидского залива и роль нефтяного фактора (запад и страны региона) – М., 1999
11. Шевченко Л.Е. Современные формы и методы борьбы США за глобальное лидерство//Вестник БГПУ, №1, 2004
|