Ирина Пушкарева
Азеф, Евно Фешелевич (Евгений Филиппович) (1869–1818) – один из лидеров партии эсеров и руководителей ее «Боевой организации», секретный сотрудник департамента полиции.
Родился в 1869 в местечке Лысково Гродненской губ., происходил из мещанской семьи, был сыном портного. Окончив в 1890 гимназию в Ростове-на-Дону, перебивался заработками корректора, репортера. Обманом получив крупную сумму, уехал в 1892 в Карлсруэ (Германия), где поступил в политехникум. В апреле 1893 предложил в письменной форме начальнику ростовского жандармского управления свои услуги по доставке сведений о политических настроениях среди русских сокурсников политехникума в Карлсруэ. Мотивация поступка Азефа осталась невыясненной. Азеф был зачислен секретным сотрудником Охранного отделения департамента полиции и оставался им 16 лет. Жил и работал в России (Москва, Петербург), а также за рубежом – Германии и Франции. В полицейских отчетах проходил под фамилиями: Е.Ф.Виноградов, С.М.Валуйский, Гирс, И.Даниельсон, Деканский, А.Неймайер, Петров, Раскин, Рысс, Филипповский, Черкасов, под псевдонимами: «Валентин Кузьмич», «Великан», «Евгений Филлипович», «Иван», «Иван Николаевич», «Новый приятель», «Сергей Милитонович», «Толстый».
По заданию Охранного отделения в июле 1899 примкнул к заграничной организации эсеров. Возвратился в Россию, где вошел в одну из российских эсеровских организаций. В декабре 1901, выехав снова в Берлин с целью издания газ. «Революционная Россия», вместе с Г.А.Гершуни сделал заявление об объединении «Южной партии эсеров» и «Союза эсеров» в Партию социалистов-революционеров. Вошел в состав ее Петербургского комитета.
В 1902 вместе с Г.А.Гершуни стал во главе Боевой организации (БО) партии, ставившей целью устранение «наиболее преступных и опасных врагов свободы из числа представителей существующего строя». После ареста Гершуни в мае 1903 в качестве его преемника возглавил БО, вошел в ЦК партии эсеров и выехал в Женеву. Санкция на вхождение Азефа в ЦК партии эсеров и в ее БО были даны с ведома директора департамента полиции А.А.Лопухина и начальника Особого отдела С.В.Зубатова и осуществлена министром внутренних дел В.К.Плеве «в нарушение всех правил для секретных агентов».
Осенью 1904 на конференции оппозиционных российских партий в Париже представлял партию вместе с В.М.Черновым. Разработанный на конференции план действия оппозиционных сил по доносу Азефа стал известен полиции, поэтому многие из членов партии были вскоре задержаны полицией. По его доносам были тогда ликвидированы многие крупные эсеровские группы, арестованы участники покушения на уфимского губернатора Н.М.Богдановича.
Среди товарищей по партии часто произносил фразу: «Террор – наш единственный путь». Реорганизовал БО, подчинив ее единой дисциплине. Руководил лабораторией по производству взрывчатых веществ для террористических актов, разработал систему приемов для их проведения в жизнь, приобретая постепенно неограниченное доверие революционеров. Но идейно-политического влияния в партии не имел, никогда не публиковался на страницах ее партийных изданий. Держался в тени, мотивируя это требованиями конспирации. Был отталкивающей внешности, страдал косноязычием, но обладал даром почти гипнотического красноречия. Мемуаристы свидетельствуют о всеобщем партийном «ослеплении»и «преклонении»перед Азефом, который выглядел воплощением бесстрашия, отдававшим все свои помыслы революционному делу (мало, кто знал, что он был женат, имел сына). ЦК партии эсеров неоднократно получал сведения о провокаторской деятельности Азефа, но его имя было настолько безупречным в глазах товарищей, что этим сведениям отказывались верить.
Азеф информировал Департамент полиции о товарищах по партии и их планах, работая рука об руку с чиновниками царской охранки первой величины: Г.К.Семякиным, Л.А.Ратаевым, П.И.Рачковским, А.В.Герасимовым.
Азеф воплотил в одном лице редкий феномен террориста и агента охранки. В отделе полицейского сыска в департаменте полиции считался «неординарным» осведомителем. В 1904 он предотвратил убийство московского обер-полицмейстера Д.Ф.Трепова, выдал организаторов покушений на иркутского, бакинского, уфимского губернаторов. Азеф сознавал, что его положение в охранке зависит от силы БО партии. Поэтому он не раз доводил до конца террористические акты, не сообщая о них полиции. Так, при его руководстве были проведены теракты БО, окончившиеся убийствами: (например, В.К.Плеве в 1904, вел. кн. Сергея Александровича в 1905). В идейно-руководящих кругах партии, по рассказу очевидцев, Азеф «появлялся, как метеор, окруженный ореолом подвигов, в подробности которых были посвящены немногие», однако он сам жил в постоянном страхе разоблачения.
В начале 1905 он был крайне испуган тем, что его двойная игра станет известна в партии, а потому придумал план послать в помещение Охранки боевиков с начиненными динамитом поясами и ценой их гибели взорвать архив Охранного отделения. Однако в начале 1905 были арестованы все члены эсеровской группы по изысканию оружия и формированию особых вооруженных формирований («ядер») для уличных боев. Эти аресты отвлекли Азефа от его плана.
Летом 1905 по всем данным Азеф провалил ввоз в Россию огромной партии оружия на пароходе «Джон Графтон», предназначенной в том числе для будущей организации Гапона. Едва Гапон догадался об участии Азефа в этом провале, он был немедленно уничтожен. Это стало системой: тот, кто совершал при содействии Азефа покушение, погибал (при его же содействии). Как раз в это время Азеф предал в полном составе «боевой комитет» по подготовке восстания в Петербурге.
После Манифеста 17 октября 1905 Азеф был сторонником роспуска БО и убеждал в этом других членов организации. Но ЦК партии предложил ему, напротив, укрепить БО, и Азеф в последующие два года «обеспечил» провал групп боевиков, готовящих убийства министров: внутренних дел П.Н.Дурново, юстиции М.Г.Акимова и военного А.Ф.Редигера, генералов Г.А.Мина и Н.К.Римана, председателя Совета министров С.Ю.Витте, вел. кн. Николая Николаевича, императора Николая II.
В начале 1906 Азеф участвовал в работе I съезда партии эсеров, проходившего в декабре 1905 – январе 1906 в Финляндии, был избран в ее ЦК.
С приходом в министерство внутренних дел П.Н.Столыпина (весна 1906) попал в ведение начальника Петербургского охранного отделения А.В.Герасимова и достиг вершины своей «охранной» карьеры, став ключевой фигурой сыска. Давал информацию о настроении оппозиционных и революционных групп в Государственных думах. Его доносы шли через Герасимова и одно время составляли основной материал департамента полиции для ежедневных докладов Столыпину. Здесь заводились персональные дела на указываемых им лиц, издавались циркуляры, основанные исключительно на его информации. Жалованье у Азефа в органах полиции возросло до 12 тыс. руб. в год, что соответствовало окладам высших чинов МВД. Одновременные «заимствования» из партийной кассы позволили Азефу сколотить к 1908 капитал в 250 тыс. немецких марок. К этому времени по его доносам было казнено не менее 7 членов «боевой организации».
К 1908 двойная игра Азефа начала давать сбои. В его «революционном активе» числилось свыше 30 террористических актов, и он оставался на положении одного из самых проверенных членов партии. Разоблачение Азефа публицистом, редактором журнала «Былое», бывшим народником В.А.Бурцевым явилось тягчайшим ударом и для правительства, и для эсеров.
На официальный Петербург посыпались обвинения общества в потворстве провокаторству и политическим убийствам. Огромный резонанс разоблачение Азефа получило в Третьей Государственной думе, где правительство упрекали в стремлении «замять» дело Азефа и прикрыть преступника.
ЦК партии эсеров заявил о готовности уйти в отставку всем составом и заочно приговорил Азефа к смертной казни, однако в декабре 1908 он скрылся, разместив свой капитал в заграничных банках.
В начале 1909 по фальшивым паспортам отбыл за границу с немецкой певичкой из кабаре Хедди де Херо. Жена Азефа с малолетним сыном эмигрировала в Америку, намереваясь срочно сменить фамилию.
С 1909 объехал несколько стран. В 1910, будучи узнанным, бежал из Парижа, появившись в Берлине под фамилией А.Неймайера по паспорту, выданному русской полицией. Играл на бирже, устроился туда на службу, но вскоре скрылся в германской провинции.
Все эти годы и до начала Первой мировой войны имя Азефа – как олицетворения беспринципности и предательства – не сходило со страниц русской и зарубежной прессы. Неоднократно «убитый» газетчиками, Азеф вдруг появлялся то в России, то в Японии, то в Уругвае. Поисками занимался и департамент российской полиции. Повезло, однако, все тому же В.А.Бурцеву, разыскавшему в 1912 Азефа в Германии. Там Азеф открыто признался ему в своей вине и предательстве товарищей по партии, но в очередной раз ему после всех этих признаний удалось уйти и остаться в живых.
В начале войны разорился: российские акции, вложенные в Германии, обесценились.
В 1915 он был арестован германской полицией как «террорист и русский шпион», заключен в Моабитскую тюрьму, где и пробыл до конца 1917, последние месяцы – в тюремной больнице.
В марте 1918 освобожден в связи с заключением Брест-Литовского мира. Подал заявление и поступил на службу в Министерство иностранных дел в Германии, но скоропостижно скончался 24 апреля 1918 от болезни почек. Похоронен в Берлине.
Имя Азефа остается притягательным для мемуаристов, писателей, публицистов, историков. Опубликованные в 1994 письма Азефа содержат уникальные сведения о деятельности революционных партий.
|