Белоусов К.Ю.
Проблема превенции (предупреждения преступности) появилась не сегодня и как правильно отмечает русский дореволюционный правовед М.П. Чубинский "из истории уголовно-политических учений, вопрос о предупреждении преступлений внимательно разрабатывался уже уголовными политиками эпохи расцвета" (М.П. Чубинский " Курс уголовной политики". СПб., 1912. С.213), но некоторые мысли по этому поводу мы можем найти еще раньше.
М.П. Чубинский и С.К. Гогель и другие авторы справедливо отмечают, что превенции как средству, направленному на предупреждение и минимализацию преступных деяний, очень долго не придавали значения. Это было скорее связано с непониманием природы преступности, так как преступность ранее считалась явлением злой воли, которое обладает катастрофическим и внезапным характером в связи, с чем на него нельзя было никак повлиять. Но в противовес этой теории в науки зарождается взгляд на преступность как на явление социальное. Эта теория дает возможность понять, что преступление подготавливается постепенно и справиться, таким образом, с ним лучше всего своевременно предотвращая его наступление. Отсюда понятно и первенствующее значение мер превентивных.
Мысль о необходимости предупреждения преступлений зародилась в глубокой древности. Величайшие мыслители древней Греции Платон и Аристотель в своих философских системах, возможно, впервые отразили идею превенции.
Так, взгляды Платона на возможность предупреждения преступлений изложены в его учении о мировой гармонии и внутренней гармонии человека, которые якобы нарушаются фактом преступления. Преступление при этом рассматривается как болезнь души преступника и как болезнь государства. Заниматься лечением этой болезни должно государство. Законы в государстве должны быть составлены так, чтобы отвращать от преступления тех, кто может сделаться преступником.
Аристотель в своих трудах говорит о возможности психического принуждения как средства предупреждения преступлений. Механизмами психического принуждения выступают закон и угроза наказания, - которые должны оказывать сдерживающее влияние на побуждающие начала преступных действий и поступков - гнев, стремление к наслаждению и т.п.
Возможно, приведенные рассуждения древнегреческих философов и наивны, но нельзя недооценивать того, что именно этими мыслителями древности положен первый камень в фундамент дальнейших исследований в области превентивной политики. Платон и Аристотель заложили основы, но после них человечество не стремилось продолжить "строительство". На долгие века об идеи предупреждения преступности забыли и важнейшим средством борьбы с преступностью стали репрессивные санкции, которые особенно в средние века имели жесточайший характер. Примером тому может служить "Саксонское зерцало" уголовное законодательство 13 века: "Вора надо повесить... Изменников и тайных поджигателей, или тех, которые выполняют чужое поручение в своих корыстных целях - их всех следует колесовать... Кто убьет кого-нибудь, или (незаконно) возьмет под стражу, или ограбит, или подожжет... или изнасилует девушку, или женщину, или нарушит мир, или будет застигнут в нарушении супружеской верности, тем следует отрубить голову... Кто имеет дело с волшебством или с отравлениями... следует подвергнуть сожжению на костре" (Саксонское зерцало. М., 1985. С.54-55)
Но идеи превенции не канули в лету, они активно начинают развиваться в период Нового времени. Так английский материалист Джон Локк идеи о предупреждении преступности тесным образом связывал со сферой морали и воспитания. Победить зло, учит он, можно лишь тогда, когда правильно организовано воспитание.
Идеи Локка о роли воспитания в предупреждении преступлений развивались далее французскими материалистами XVIII века Гольбахом, Гельвецием, Вольтером, Руссо и др. Вслед за Локком они признают, что человек от природы не рождается злым и порочным. Таковым его, прежде всего, делает воспитание.
Нельзя не упомянуть и о другом великом мыслителе XVIII столетия о Шарле Луи Монтескье, который в своих работах больше чем его предшественники и знаменитые современники уделял внимания превенции. Он говорил об истинной пользе превенции и ее полезности перед наказанием.
Это были первые вехи в формировании превенции как альтернативного наказанию метода социального контроля.
По настоящему с научной точки зрения на проблему превенции обратил внимание выдающийся итальянский просветитель и юрист Чезаре Беккариа. В своем выдающимся труде под названием "О преступлениях и наказаниях" (1764), ученый пытался определить, а что же такое преступность, делал попытку оценить систему карательных и превентивных мер, применяемых государством, исследовал происхождение наказаний и раскрывал многие другие насущные проблемы. Говоря о предупреждении преступности, Беккариа вслед за Монтескье повторяет мысль о том, что преступление лучше предупреждать, чем наказывать и в этом он видел главную цель всякого хорошего законодательства. Он также предложил идею контроля над личностью, который бы являлся средством, исключающим возможность совершения ею (личностью) преступления. Он развивает положение согласно которому, государство и семья должны выступать как единая воспитательная и контролирующая система.
Дальнейшее развитие идея превенции получила в трудах таких ученых как Э. Кабе, А. Кетле, Э. Дюркгейм, Э. Ферри, А. Герри, Г. Тард и многих других. В России идея превенции также не осталась не замеченной, ее придерживались и развивали такие ученые как М.Н. Гернет, С.К. Гогель, М.П.Чубинский, И.Я. Фойницкий, Н.Я. Таганцев, П.А. Сорокин, А.О. Кистяковский, М.М. Ковалевский, Л.И. Петражицкий, Е.Н. Тарновский и др. Несмотря на то, что столь блистательная плеяда ученых ратовала за приоритет превенции над наказанием, несмотря на то, что ими приводились убедительнейшие аргументы в ее пользу уголовная политика в России, что тогда, что сейчас все же стоит на принципе возмездия, т.е. на индивидуальной и государственной мести преступнику за его преступное деяние. Еще в начале 20 века М.Н. Гернет с сожалением писал "Думается, что было слишком много дифирамбов каждой победе над защитниками палача и плахи, что не жалели похвал даже поборникам бесполезной жестокости в борьбе с преступностью за уступки, вырванные у них самою необходимостью, уступки, часто такие незначительные...А под шум этих всюду раздававшихся славословий сторонники крутых средств борьбы с преступностью уже подготовляли и постепенно вводили на смену старых мер новые... И таким образом мы вошли в ХХ век с отмененною квалифицированною казнью, но с казнью посредством электричества, без пыток, но с развитой системой дисциплинарных тюремных наказаний, в которых сказалась вся жестокость людей конца XIX века;... без закапывания живьем в землю, но с погребением заживо в одиночных камерах усовершенствованных тюрем" (Гернет М.Н. Избранные произведения. М., 1974. С. 46). Эти слова были написаны почти сто лет назад, но прогресса не отмечено, поскольку к концу ХХ века - началу XXI наметилась устойчивая тенденция к ужесточению правовых санкций. Так, новый Уголовный Кодекс (1996) наряду с сохранением смертной казни (ст. 59) предусматривает пожизненное лишение свободы (ст. 57), срочное лишение свободы имеет максимум 20 лет (ранее 10 или 15 лет), а по совокупности преступлений - 25 лет и по совокупности приговоров - 30 лет (ст. 56). Таких сроков (30 лет, пожизненное заключение) не знало уголовное законодательство даже сталинских времен. "Силовые структуры" все чаще получают (указами Президента) неограниченные полномочия в нарушение Конституции РФ и действующих законов (в частности, уголовно-процессуальных). Произошло усиление репрессивности реакции властей за нелегальное потребление наркотиков. Так за преступления, связанные с наркотиками осуждено в 1989 г. - 5 107 человек, в 1997 г. - 65 266 человек, рост за 8 лет - в 12,8 раза, при этом за сбыт наркотических средств привлекаются к ответственности и осуждаются менее 10% от общего числа, а подавляющее большинство - около 90% - за потребление наркотиков или иные действия без цели сбыта; сохранено принудительное лечение наркоманов, давно признанное неэффективным и носящее в наших условиях характер дополнительной к наказанию репрессии. В области пенитенциарной политики можно говорить не о кризисе, а о катастрофе, поскольку наши тюрьмы и колонии стали фабриками по производству нового "бактериологического оружия" - практически неизлечимой формы туберкулеза. Приведенные факты подтверждают мысль о кризисе уголовной политики в России. Он назревал очень давно и требует своего немедленного разрешения во избежания более разрушительных последствий.
|