Курашов В. И.
Осмысление деревянной архитектуры, особенно деревянного жилища, привело меня к предмету комплексных исследований (естественнонаучных, технических, социально-гуманитарных и, конечно, философских), который, я думаю, можно назвать антропологической соразмерностью. Речь идет о соразмерности человеку, или о приемлемости того, что связано с жизнью тела, души, с творческим, интеллектуальным и духовным началами. Уверен, что антропологическая соразмерность широкое поле мультидисциплинарных исследований.
Жилище
В качестве примера для пояснения идеи антропологической соразмерности возьму деревянное жилище России. Речь здесь, конечно, пойдет о хорошем жилье — срубе, а не о землянках. Архитектура – вид искусства, целью которого является создание материального мира, отвечающего утилитарным, эстетическим, душевным и духовным потребностям человека. Словом, это средство и способ существования, среда реализации человеческих взаимоотношений. Архитектура являет нечто близкое духу народа в конкретное время и в конкретном месте. Архитектура может, конечно, являть и самодурство, власть и/или деньги имущих, но не о том здесь речь. Выбор архитектурных решений коренится в жизнеполагающем понятии «жилье». Выбор типа жилья несет в себе смысл ценностных ориентаций людей: понимание прекрасного и безобразного, жизнеутверждающего и угнетающего, свободы (в том числе пространственной и творческой) и закрепощенности. Все это в целом вмещается в понятие «экология человека» (здесь «экология» берется в буквальном, этимологическом смысле как «учение о жилище»). Можно сказать, что «архитектура жилища» — это понятие, имеющее смысл не только технический, исторический, искусствоведческий, культурологический, этнокультурный, но и философский, метафизический. Все эти подходы можно совместить в ключе понятия «антропологическая соразмерность». Деревянная архитектура России с разнообразной резьбой и растительным окружением — уникальное эстетическое явление культуры. В ней в гармонической целостности живет красота природная и рукотворная, которую в каменножелезобетонной архитектуре 20-21 веков вытеснил голый эстетизм в формах, характеризующихся такими понятиями, как «прагматизм», «утилитаризм», «конструктивизм», «функционализм» и т. п.
Дом, изба, избушка на курьих ножках, избушка лубяная (как противоположность избушки ледяной) и, наконец, домовина (гроб) – эти «древесные» понятия выступают как архетипы народного сознания, сформировавшегося в таком своеобразном природном месте, как Россия. Лес и его умирание, деревянная постройка и ее ветшание – явления цикличности природы, становления и разрушения, с которыми человек органично сочетается, с одной стороны, и противостоит им, создавая извечно прекрасное — с другой. Особый тип деревянного строения - баня, которая была неотъемлемой частью российской жизни, обычно у каждой семьи в селах и деревнях — своя.
Как человек видит мир, так он и строит свое жилище и организует пространство вокруг него. Здесь достаточно знать принцип организации жилища, например, в Японии и сравнить его с деревянным жилищем в России, тогда становится понятным, что жилище выражает мировоззрение народа и его ментальность. Дерево - уникальный природный строительный материал, оно легко обрабатывается, относительно долговечно. В доме, построенном из дерева, летом прохладно, зимой тепло. Дерево не выделяет вредных веществ, поэтому в деревянных домах легко дышится, и, говорят, его хозяева меньше болеют. Таким образом, дерево не просто совместимо с человеческим существованием, а благоприятно для него. Мир деревянной архитектуры оказался миром вне господствующей «железнокаменной» цивилизации. Но он остается наиболее естественной для тела и психологически благоприятной средой обитания человека. Помимо уже сказанного, оснований для такого утверждения много.
Хорошо организованное печное отопление деревянного сруба – это идеальный кондиционер. Из трубы вместе с дымом выходит прогретый воздух, который непрерывно вытягивается из жилых помещений (печь работает как своеобразный насос). При этом через щели в окнах в помещение взамен «старого» воздуха, обедненного кислородом и содержащего различные испарения, затягивается свежий холодный воздух. Кто жил в хорошем срубе, знает это по ощущениям особого телесно-душевного комфорта. Помимо описанного физического комфорта, печное отопление — это и треск полыхающих в печи дров, и чарующие красные блики пламени, и таинственно-успокаивающее мерцание углей, и вой ветра в трубе, когда в ночном теплом уюте лежишь в постели. Это то, что нужно человеку для благоприятной телесно-душевной жизни, что почти ушло и вытеснено бетонными стенами и плоскими прагматическими «истинами». Деревянный сруб таит в себе архетип российской ментальности, не станет его – исчезнет нечто своеобразное и родное из жизни наших соотечественников.
Пространство российской деревянной архитектуры органично сочетает идею частной жизни и жизни в общении («в миру»). Если вы проживаете в двухэтажном срубе, в случае пожара (не дай Бог!) вы прыгаете из окна на траву или снег и, будучи живы, печалитесь о потере имущества. А при пожаре в железобетонной башне (увы, таких событий немало) вы прыгаете с 10-го, 16-го, 122-го этажа, а переживают потерю человека уже ваши близкие и очевидцы. Одно-двух этажные здания, деревянный сруб с резными наличниками, карнизами, полотенцами; с яблонями, вишнями, рябиной и черемухой вокруг, – это то, что нужно человеку. Дом-башня – это то, что нужно капиталу для экономии средств на строительство в центральной (конечно, с потесненными историко-архитектурными ценностями) зоне городов. Словом, небольшой дом соразмерен человеку, а многоэтажная башня соразмерна не человеку, а экономике. Но душевно-духовные потребности человека и наилучшие условия обитания его тела плохо совместимы со страстью обладания большими вещами и большими денежными средствами. Многие современные предметы жилища изготовлены из синтетических полимерных материалов или их содержат: мебель, покрытия для полов, стен, лаки и краски. Для любого полимера применимо понятие «молекулярно-массовое распределение», т.е. в любом полимере неизбежно (а при воздействии света, температуры и кислорода в повышенном количестве) присутствуют летучие низкомолекулярные фракции. Что значит «летучие»? — а это значит, что они присутствуют в атмосфере жилища, приводя к аллергии и производным заболеваниям: астме, риниту, конъюнктивиту, к раку легких (краски и лаки выделяют много бензола, синтетические клеящие вещества – толуол, ДСП, формальдегид, линолеум, фенол, моющиеся обои, стирол, и т. д. и т. п.). В традиционном деревянном жилище (сруб, известковая штукатурка, меловая побелка) всего этого просто нет!
Недавно, перечитывая сборник российских поэтов Серебряного века, я отметил какими бы разными они ни были и о чем бы ни писали во многих стихотворениях представлены образы вечера и ночи, березы, ароматной черемухи, шума ветра и дождя. Вот строки из сонета Ин. Анненского «Ноябрь»:
Как тускло пурпурное пламя,
Как мертвы желтые утра!
Как сеть ветвей в оконной раме
Все та ж сегодня, что вчера...
В тумане солнце, как в неволе
Скорей бы сани, сумрак, поле,
Следить круженье облаков
Да, упиваясь медным свистом,
В безбрежной зыбкости снегов
Скользить по линиям волнистым...
В каменножелезобетонной высотке мы не увидим «сеть ветвей в оконной раме», не услышим шелеста листьев и постукивания веток о стекло. Такое жилье более или менее удобно для тела, но оно — не лучшее обиталище для души.
Общеизвестно, что человек часто понимает, что был в какую-то пору своей жизни счастлив. Здесь хочу сказать еще и то, что порой человек считает себя вполне счастливым, будучи глубоко несчастлив – это и неосознаваемое моральное падение (жизнь в нравственных сумерках без Божественного света), и довольство некими суррогатами жизни в силу незнания жизни в ее подлинной природной красоте.
Теперь продолжу обоснование значимости концепции антропологической соразмерности в других сферах человеческого существования в предельно краткой форме.
Время, скорости и темп жизни
На что уходит наше время? Все больше и больше людей постоянно занято чем-то, но это «что-то» не личные отношения, не задушевные беседы, не созерцание людей и природы. Это «что-то» есть цель homo vulgaris, в которого «в процессе труда» превратился homo sapiens, homo moralis. Николай Васильевич Гоголь в одном из последних, итоговых произведений «Размышления о божественной литургии» говорит: «... терния трудов и забот века, терния обольщений, бесчисленные обаяния светской умерщвляющей жизни с ее обманчивыми удобствами заглушают едва поднявшиеся всходы – и семя остается без плода».
«На этой неделе я занят, созвонимся на следующей», – вот обычная реплика. Чем же этот «Я» занят? Ясно, чем – уходом (если не бегством) от настоящего в суетное cуществование «без слез, без жизни, без любви», без дружеского общения. Скорости передвижения людей самолетом не позволяют им адаптироваться ни телесно (приспособиться к иному климату, растительности, продуктам питания), ни психологически (настроиться на иное социокультурное окружение). Вспомним, что люди жили согласно природным циклам, от восхода до заката. Каждый знает по себе, как благотворно действует на душевное состояние пламя свечи или мерцающие угли в печи. Электролампочка же не вызываеткакихлибо особы благоприятных состояний, а «бушующий» экран телевизора забивает в человеке человеческое. Интернет выбросил наших детей в поглощающий их бессонный мир, агрессивный для души и интеллекта.
Дружеская беседа, любовь и нечто иное. Сейчас соразмерный нам человек-собеседник (чай вдвоем) вытесняется холодным экраном телевизора или компьютера. Нет ощущения живого человека рядом, нет тактильного общения (особенно необходимого для телесно-душевного здоровья детей), нет встречи взглядов... И это верно не только для одиноких людей, но и для семей. Любовь покидает современную цивилизацию вместе с выветривающейся красотой отношений. Вот стихи В. Тушновой, написанные в середине прошлого века:
И живешь-то ты близко,
Почти что бок о бок,
В одной из железобетонных коробок,
А солнца не видим,
А ветром не дышим,
А писем любовных друг другу не пишем…
Светлые радости детства
Детские парки превратились в места острых ощущений: монстры в потемках, закладывающий уши звук, сверкание неоновых вспышек и пронизывающие лазерные лучи. Вспоминаю совсем другое — хорошее. Старинный парк в Казани, называвшийся с позапрошлого века «Русская Швейцария». Лето, ветерок, говор людей, пение птиц, умиротворяющий шелест листьев... На лужайке, поросшей полевой травой (не стриженный газон) устроена круговая железная дорога. Маленький паровозик с маленькими скрипучими вагончиками. Дети покупают билетики в дощатой будочке и передают их вежливому небольшому человеку. Рассаживаются по вагончикам, поезд отправляется в путь по кругу, а дети машут родителям. Вокруг зелено, запах чуть пожухлой травы. Мизерная цена и, конечно, никакой рентабельности в коммерческом смысле. Это было по-человечески. Это было хорошо не только для ушедшего века, это хорошо для детей и родителей во все времена.
В последние годы мир детства стал наполняться образами динозавров: в кино, книгах, игрушках. Показательно, что 20, 30, 40 лет назад такого «нашествия» динозавров не было, хотя о динозаврах и взрослые, и дети также знали. Динозавры, вошедшие в мир современных детей, призваны, видимо, культивировать приятие несоразмерных человеку колоссов современной потребительской культуры.
Места проживания, отдыха и здоровье. Куда мы едем отдыхать? Туда, где резко другой климат, микрофлора, продукты питания. Что мы получаем? Удар по иммунной системе и соответственно по здоровью. Среди моих знакомых были люди, которые скончались вскоре после прекрасного отдыха в жарких странах. Человек районирован через приспособление его предков к конкретной географической, климатической, трофической (пищевой) среде обитания. Космополитизм, конечно, хуже для человека, чем просветленный (не националистический) патриотизм («где родился – там и пригодился»).
Тютчев, переживая утрату любимой (Елены Александровны Денисьевой — его неофициальной жены), уехал за границу и вскоре, в декабре 1864 г. писал на родину А.И. Георгиевскому из Ниццы: «О, я страшно ошибся, отправившись за границу. Нет, если бы Божьему промыслу угодно было, после этого страшного удара, спасти меня, он взял бы меня и увез в Москву. В Москве только, в этой родственной среде я мог бы кое-как выстрадать свое горе. Здешним же моим пребыванием, при этой обстановке, при этих условиях я просто вогнал болезнь внутрь организма и сделал ее неизлечимою» [Литературное наследство. Т. 97. Федор Иванович Тютчев. Кн.1. М, 1988, С. 385].
Жизнь в родном культурном окружении – национальные песни и танцы, кушанья и напитки, народные герои и святые места, «дым отечества». Кто-то может жить вне всего этого, но это пресная жизнь без того жизнеутверждающего и прекрасного, что дает хотя бы один только фольклор. На концерте хора им. Митрофана Пятницкого такой человек увидит только хореографическое мастерство и услышит лишь профессиональное хоровое пение, но не сможет почувствовать самого важного — как в целостном представлении дышит и живет вся Россия.
Обладание материальными ценностями и деньги
«— Скажите, Шура, честно, сколько вам нужно денег для счастья? — спросил Остап. — Только подсчитайте все.
— Сто рублей, — ответил Балаганов, с сожалением отрываясь от хлеба с колбасой. —Да нет, вы меня не поняли. Не на сегодняшний день, а вообще. Для счастья. Ясно? Чтобы вам было хорошо на свете.
Балаганов долго думал, несмело улыбаясь, и, наконец, объявил, что для полного счастья ему нужно шесть тысяч четыреста рублей и что с этой суммой ему будет на свете очень хорошо.
— Ладно, — сказал Остап, — получите пятьдесят тысяч».
Как видно, Шура Балаганов мыслил вполне согласно с принципами антропологической соразмерности. Этот простодушный герой «Золотого теленка» — хороший пример для многих из нас.
Сенека (философ-стоик и воспитатель императора Нерона) говорил: «Мы можем не иметь того, что желаем, зато мы можем не желать того, чего не имеем».
Духовная, интеллектуальная и душевная жизнь человека. «Бог умер» — сказал Ницше, характеризуя декаданс наступивших времен. Бог умирает в душах многих людей: место веры в Единого Бога, т.е. веры в Истину и Жизнь, ментально-душевный мир замутняют разнообразные формы язычества, оккультизма, сектантства. «Правда краше солнца» — так говорят в народе, тем не менее PR-технологии обмана и манипулирования людьми стали чрезвычайно востребованными, а владение ими — престижная профессия. Мы оперируем килобайтами, мегабайтами, гигабайтами информации, но лишь в смысле «перелопачивания» ее компьютерными средствами. Для человека возможно владеть гораздо меньшими объемами информации, главное — чтобы эта информация была ценной, осмысленной. «Мороз и солнце, день чудесный » занимает всего несколько байт. Стоит отойти от экрана, выключить свет, открыть окно и посмотреть на небо, на ветки одиноких деревьев, на редких пешеходов, прислушаться к шуму ветра, вьюги, дождя — и мы получим объемную качественную информацию о мире, значительно лучшую, чем плоские образы плоских экранов. Приметы нашего века: вместо созерцательности — суета, вместо душевной радости — пресыщенность, вместо любви — удовлетворение, вместо Духа («Царствие Божие в вас есть») — экономический расчет. Словом, в сравнении с прошлым веком с точки зрения антропологической соразмерности мы видим малые приобретения и большие потери. Мерила современного искусства: массовость, наполняемость, окупаемость. Это ценности социально-экономические, а не духовно-эстетические. Классические формы высокого искусства (соразмерные высшим предназначениям человека) уйдут в небытие без меценатов и государственной поддержки. Почему сознательно «раскручиваются» певцы с плохими голосами, никудышным артистизмом и пошлым репертуаром? Потому, что они манифестируют массам: мы такие же, как вы, выбились в «звезды» без каких-либо усилий по самоусовершенствованию, мы понятны вам, вы понятны нам . мы масса, а за эту доступную любому обывателю «партийность» стоит заплатить. Это пример дурной антропологической соразмерности – соразмерности так называемого «искусства» (порождаемого шоу-бизнесом) пошлой составляющей человека. Ортега-и-Гассет в работе 1930 года «Восстание масс» говорит, что человек массы получает удовлетворение от ощущения идентичности себе подобных. На эту же тему высказался в 1964 году Г. Маркузе в работе «Одномерный человек», говоря о сокрушительной силе потребительского стандарта.
Развлечения
Человек не рожден для жизни в состоянии непрерывных развлечений, веселья и хохота. Такого рода жизнь не соответствует его психофизической организации. Индустрия досуга и развлечений измеряет свои масштабы только уровнем денежных доходов. Естественные, или соразмерные человеку, радости подменяются истощающими психофизический потенциал наслаждениями.
Образование
Сократовские диалоги невозможны без Сократа. Живая встреча учителя и учеников незаменима никакими техническими средствами. Если бы было возможно устранить живое общение учителя и учеников без потери качества образования, то это давно уже бы сделали с появлением книги, а тем более с созданием записывающих и воспроизводящих аудиовизуальных средств. Тем не менее, в наше время немало радетелей за дальнейший перевод образовательного процесса на дистанционные компьютерные формы обучения.
В современном образовании благом считаются наглядность и занимательность обучения, причем чем больше, тем лучше. При этом не учитывается то, что чрезмерная наглядность убивает образное и понятийное мышление, а занимательность убивает трудолюбие.
Познавательный интерес к миру и человеку, т.е. интерес к собственно научному знанию, вытесняется практическими навыками ремесленников.
Общее, особенное и единичное в антропологической соразмерности. Антропологическая соразмерность не для всех конкретных составляющих универсальна (т.е. приемлема для всех людей), прежде всего она универсальна как концепция. Можно выделить и общечеловеческие, т.е. универсальные, нормы антропологической соразмерности (например, высота жилища не более 2-х этажей), и национально-географические (например, украинец съест без риска заболеть больше сала, чем русский), и групповые, и сугубо индивидуальные (это многие нюансы предпочтительности в организации жилища, в формах одежды, в питании, в жанрах и направлениях искусства и т. д.).
Приведу характерный и весьма показательный пример национальногеогра-фической особенности антропологической соразмерности в питании. Мой близкий знакомый пригласил для строительства сруба жителей соседней Республики Марий Эл. Желая их угостить получше, он купил в супермаркете салаты с креветками, кальмарами, копченую курицу. Плотники поинтересовались содержимым необычных кушаний, затем отказались от них: мы не станем это есть, мы не морские жители, а лесные. Курицу же попробовали и сказали: это не курица. И ели они кашу, огурцы и тушеную говядину, произведенную в родной республике. Важно, что эти деревенские жители естественным образом высказали нормы антропологической соразмерности в отношении к питанию, ведь им нужны силы и здоровье, чтобы жить и работать, а экзотические вкусовые удовольствия — удел пресыщенных гурманов.
Мое эссе – не план переустройства общества или изменения повседневности. Я говорю преимущественно о должном, а не о сущем. Надо понимать, что не все хорошее можно возвратить из вечности в нашу земную временную жизнь, как невозможно возвратить в земную жизнь умерших предков, поэтому завершу работу стихотворением Ф.Тютчева «Последний катаклизм».
Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Все зримое опять покроют воды,
И Божий лик изобразится в них!
Post scriptum
Кто-то скажет: Неверно! Отдых полезен в ином климате, многоэтажки удобны и величественны, детям нравятся грохочуще-неоновая полутьма игровых центров, пронизываемая лазерными лучами, а по картинкам и кинофильмам знания получать легче и приятнее, чем с напряжением вникать в литературные тексты. Таких «некто», думаю, сейчас немало, и выскажутся они подобным образом искренне. Но! – искренность не есть критерий истины. Философ может понимать человека лучше, чем он себя сам понимает (а то зачем нужна философская антропология?). В этом нет ничего парадоксального. Врач, например, может обнаружить у человека, чувствующего себя физически здоровым, серьезную болезнь и, наоборот, у человека, чувствующего себя тяжело больным, не найдет ничего иного, кроме ипохондрии.
|