Реферат: "Этап реформ" в Саудовской Аравии

Реферат: «Этап реформ» в Саудовской Аравии

Социально-политические перемены, происходящие в Саудовской Аравии и определяемые ее истеблишментом как «этап реформ», выдвигают перед саудовским «правящим классом» задачу поиска новых форм легитимации инициированного им процесса. Эта задача принципиальна, – несмотря на то, что развивающиеся в королевстве реформы консервативно-охранительны, их воздействие на саудовский социум (даже при избранном здесь варианте осуществления национальной «перестройки») огромно. Речь не идет лишь о том, что процесс реформ протекает в то время, когда в стране продолжает действовать апеллирующее к религиозной догме антисистемное террористическое подполье, смыкающееся с антиправительственными настроениями немалой части кругов официальной религиозной власти¹ . Это обстоятельство, вне сомнения, оказывает заметное влияние (в том числе, и потому, что «перестройка» создает условия, придающие новый импульс действиям противников правящей элиты) на вступивший на «этап реформ» саудовский социум. Однако происходящие перемены активизируют и устремления национального «образованного класса», адекватные (в понимании власти) отношения с которым стали, по крайней мере после 2003 г., когда был создан патронируемый королем Абдаллой бен Абдель Азизом Центр национального диалога имени короля Абдель Азиза, одним из приоритетов внутренней политики саудовских правящих кругов.

Суть этой политики (в рамках используемого «политическим классом» дискурса) резюмируется как курс «национального диалога на основе умеренности и совещательности»² . Отбрасывая идею и практику радикальной трансформации уже сложившегося баланса внутриполитических сил (и рассматривая сохранение власти династии Аль Сауд как залог стабильности и безопасности государства), истеблишмент королевства стремится наполнить традиционное для него оправдание собственного господствующего положения в государстве и обществе (в основе этого господства ранее лежала жестко интерпретируемая религиозная догма) новыми аргументами. Тенденция движения в этом направлении очевидна, как и очевидны предпринимаемые властью шаги, призванные придать этому оправданию новые, ранее казавшиеся невозможными оттенки и нюансы. Некоторые из этих шагов заслуживают внимания.

В августе 2005 г. сразу же после своего прихода к власти король Абдалла отменил «обычай эпохи джахилийи» – коленопреклоненное целование рук высших сановников государства. Произнесенные им в этой связи слова были эмоциональны и красноречивы: «Целование рук (высших сановников государства – Г.К.) привнесено в наши ценности и моральные нормы извне, оно недостойно души свободной и благородной личности (ан-нафс аль-хурра аш-шарифа). Целуя руку, человек склоняется перед другим человеком, что недопустимо законом Господа. Верующий не склоняется ни перед кем, кроме Единого и Единственного Бога»³ .

23 сентября 2005 г. граждане Саудовской Аравии отмечали «национальный день (аль-яум аль-ватаний)», – дату, связанную с осуществленным «королем-основателем» Ибн Саудом «объединением страны» и ее провозглашением Королевством Саудовская Аравия. Впервые в истории королевства страна отмечала национальный, а не религиозный праздник. В этот день столичная «Ар-Рияд» в передовой статье под заглавием «Караван идет вперед: патриотизм и национальный день» писала: «Старые косные представления изжиты. Мы стряхнули пыль с казавшегося ушедшим навсегда национального чувства. Мы вновь ощущаем вкус дня, объединяющего всех нас, саудовских граждан, дня подлинно национального праздника». Далее газета продолжала: «Мы не праздновали его раньше потому, что нам говорили, что этот праздник далек от подлинной сути нашей страны, что он не передает ощущения ее принадлежности к более высоким истинам – истинам религии и религиозного чувства. Однако многое изменилось, и сегодня у нас праздник – день объединения и созидания отечества (выделено мною – Г.К.)»⁴ .

Наконец, 3 ноября 2005 г. в день ид аль-фитр, праздника разговенья было опубликовано «послание любви и терпимости (рисаля махабба ва тасамух)», направленное высшими лицами государства – монархом и наследным принцем Султаном бен Абдель Азизом не только «нации и мусульманам мира», но и «всем братьям по человечеству»⁵ . В их послании говорилось, что «этические нормы» предшествующего этому празднику месяца рамадан – «забота о людях, альтруизм, братство, человеколюбие и стремление творить добро» – должны стать «основой жизни» каждого мусульманина «в любом месте и в любое время». Король Абдалла и наследный принц Султан подчеркивали, что «радость праздника ислама» должна «охватить всех», – «симпатия и любовь к людям», вытекающие из «высшего смысла» ид аль-фитр, должны содействовать тому, чтобы, узнав о его приходе, «улыбнулся бы каждый человек в любом уголке мира». Исламская «нация», отмечали они, нуждается в том, чтобы стать «нацией, не знающей крайностей», а это, в свою очередь, означает, что она должна «осознать свою принадлежность к человечеству». Стать «принадлежащей» к нему можно только тогда, когда «ее вера» («высшее благодеяние Господа») будет «дополнена подлинным уважением к пророкам всех Богооткровенных религий». Это «уважение», а не «террор, отрицающий человечность и человечество», будет содействовать процветанию всего человечества, путь к которому пролегает «через сосуществование, взаимодействие и диалог культур всего мира».

Саудовская власть созидает (предлагая свои действия обществу в качестве примера для подражания) новый дискурсивный нарратив, за которым стоит практика осуществляемых ею преобразований. Однако этот нарратив продолжает оставаться религиозно окрашенным. Включая в него новые оттенки, правящая элита всего лишь воскрешает (очень часто возвращаясь к фундаментальным основам религии) те нюансы легитимации своего господства, которые в силу обстоятельств прошлого развития страны стали маргинальными. Их реанимация, пусть и направленная, в конечном итоге, на то, чтобы преодолеть разрыв между значительной ролью Саудовской Аравии в современном мире и глубиной общественного осознания этой роли, тем не менее прагматична, – власти нуждаются в том, чтобы выбить из рук антисистемного подполья и низшего слоя страты законоучителей религию, используемую ими в качестве инструмента влияния на общество.

Равным образом и практика действий истеблишмента (также призванная изменить страну и населяющий ее социум) окрашена традицией, в основе которой продолжает оставаться религия. Тем не менее эта практика нюансируется с помощью обращения к идее того, что в течение последних лет в Саудовской Аравии называют «национальными проектами – машариъа ватанийя». Эти «проекты» призваны «объединить нацию» в пределах уже «единого» благодаря действиям Ибн Сауда территориального пространства государства. Но процесс этого «объединения», как и наполненный новыми нюансами дискурсивный нарратив, прагматичен, – «движение по пути реформ» необходимо, чтобы обеспечить «стабильность королевства»⁶ , или, иными словами, ликвидировать влияние антисистемного подполья и его сторонников в рядах институционализированного слоя улемов.

Прагматичность действий саудовской власти тем более очевидна, что эта власть абсолютно далека от того, чтобы (стремясь к адекватному, по ее мнению, включению «образованного класса» в реформационный процесс) поступиться или по крайней мере сузить сферу собственных полномочий⁷ . Напротив, обнародованный 20 октября 2006 г. Закон о комитете принесения клятвы⁸ придал законченную форму процессу наследования престола, став, по выражению саудовской прессы, «четвертым столпом⁹ , на котором зиждется национальная государственность»¹⁰ . Новый конституционный акт (дополнивший собой Основной закон правления, как и принятые в начале 90-х годов другие конституционные акты) стал подтверждением «неразрывности» связи между правящим семейством Аль Сауд, с одной стороны, и созданным им королевством, с другой. Ситуация, возникшая в связи с принятием Закона о комитете принесения клятвы, означает лишь, что любая попытка нанести удар по одному из элементов «органического союза» между династией и государством будет неизбежно означать гибель его второго элемента.

Идея «объединяющего» нацию (и укрепляющего властные полномочия Аль Сауд) «проекта» стала реальностью еще в конце истекшего столетия. В 2000 г. истеблишмент, по сути дела, впервые в истории государства попытался сформулировать общественно значимый «проект», реализация которого, последовательно вводя саудовский социум в современный мир и одновременно «национально» организуя этот социум, укрепила бы роль династии как центрального звена системы государственно-общественных связей. Первым официально провозглашенным саудовским «национальным проектом» стал «Национальный проект принца Абдаллы». Первоначально речь шла о полной компьютеризации национальной системы образования на всех ее ступенях. Обращаясь в этой связи к саудовским учащимся и студентам, нынешний монарх подчеркивал: «Национальный проект компьютеризации направлен на то, чтобы сделать доступными новым поколениям знания о современном постоянно меняющемся мире. С помощью этого проекта мы построим современную нацию»¹¹ .

Амбициозность этого начинания определялась официально провозглашавшимся содержанием «проекта». Речь шла о том, что «информатика стала одним из источников национального дохода ряда современных государств», что позволило им «обеспечить развитие уровня образования, привлекая необходимые для этого капиталовложения»¹² . Источниками привлекаемых для «Национального проекта принца Абдаллы» инвестиций должны были стать (и становились, что подтверждал визит в Саудовскую Аравию главы «Майкрософт» Б.Гейтса¹³ ) «крупнейшие мировые компании, действующие в сфере информационных технологий». Поскольку, как подчеркивалось в одном из документов, определявшем содержание «проекта»¹⁴ , «по истечении ближайших десяти лет в Королевстве Саудовская Аравия будет 10 млн. студентов и студенток», то они призваны стать «источником национального дохода, а не обузой (аъля) для государства». Для этого необходим новый преподавательский корпус. Задача корпуса – сделать все возможное, чтобы молодые саудовцы, «получив необходимую техническую подготовку, стали бы реальными участниками производства». В таком случае саудовское государство сможет трансформироваться в «производителя и поставщика компьютерных программ на мировой рынок», следуя по пути, которым уже идут «Малайзия, Индия, Сингапур, Корея, канадский Квебек или австралийский штат Виктория».

Возникали контуры начинания, которое должно коренным образом изменить существующую реальность, – покончить с безработицей в среде молодежи, открыть перед этой молодежью мир и, в конечном итоге, радикально изменить образ страны, связываемый лишь с производством и экспортом нефтяного сырья. Текст другого документа, направленного на реализацию «Национального проекта принца Абдаллы», содержал указание на то, что возможность его воплощения в жизнь зависит от «аулия умур ат-туллаб¹⁵ – обладателей власти над студентами»¹⁶ . Этот коранический термин, требующий безусловного повиновения, трактовался цитируемым документом достаточно широко, – речь шла о родителях учащихся школ и высших учебных заведений, но также и о представителях политического и религиозного истеблишмента¹⁷ .

Суть проблемы при этом заключалась как в том, что родители могли всесторонне контролировать уровень знаний своих детей, так, с другой стороны, и в том, что представленные обеими ветвями (политической и религиозной) саудовского истеблишмента обладатели власти имели неоспоримое право контроля над действиями учащихся и студентов, – выход в Интернет и цензура используемых сайтов, содержание «электронных учебных пособий» и, наконец, абсолютный контроль над местными сетями Интернета. Разумеется, политический и религиозный контроль над использованием Интернета не может быть сведен всего лишь к проблеме отсутствия «свободы выбора». Воспитанное в строгой религиозно-патриархальной традиции молодое саудовское поколение действительно не кажется готовым к рациональному использованию «всемирной сети» (впрочем, идентичный контроль очевиден, например, и в отношении саудовских книжных магазинов, где иностранные и иноязычные издания представлены в первую очередь технической литературой). Из консервативной позиции саудовского истеблишмента вытекает (и это обстоятельство более существенно), что осуществляя жесткую цензуру инициируемого им же и современного в своей основе учебного процесса и одновременно выступая по отношению к молодежи в качестве благотворителя, ему надлежит распространить обычные для национального социума, но обретающие новые, соответствующие духу времени формы патронажно-клиентельных связей на значительную часть общества.

Эти связи оказываются не только многоступенчатыми, – в них включаются родители, учителя, руководители учебных заведений, как и, в определенной мере, даже иностранные инвесторы, возможность деятельности которых определяется высшим звеном саудовского «политического класса». Вместе с тем при создании унифицированной образовательной программы в масштабе всей страны отношения патронажно-клиентельного типа организуют «национальное пространство». Однако эти клиентельные отношения во многом выходят за привычные для саудовских граждан границы, включая в себя как элементы прошлого (семья), так и элементы настоящего – то, что необходимо для вхождения общества в современный мир (преподавательский корпус и поставляемая работающими в сфере информатики компаниями технология).

В течение времени, прошедшего с 2000 г., процесс реализации «Национального проекта принца Абдаллы» наполнялся новым содержанием. Инициатива этой коррекции принадлежала руководителям государства.

В широком интервью «Аш-Шарк Аль-Аусат», опубликованном этой газетой в конце августа 2006 г., король Абдалла говорил о своем стремлении содействовать развитию «происходящей ныне в королевстве революции в сфере образования (ас-саура ат-таъалимийя), развивающейся в первую очередь в области современных технических наук». Для саудовского монарха было принципиально важно, что тот процесс, который он называл «революцией в сфере образования», привел к началу строительства в его стране «образовательного комплекса – Университета естественных и технических наук им. короля Абдаллы», двери которого будут открыты «не только для саудовцев, но и для всех ученых и талантливых молодых людей – граждан стран арабо-мусульманского мира». Он подчеркивал также, что за счет удвоения количества университетов в его стране произойдет «качественный скачок (накля науъийя) в сфере образования, а образование – основа прогресса»¹⁸ .

В начале ноября 2006 г. нынешний заместитель министра высшего образования Абдалла Аль-Усман подвел итоги реализации «Национального проекта принца Абдаллы»¹⁹ . Эти итоги, вне сомнения, впечатляющи, – если в 2003 г. высшие учебные заведения (или отделения столичных университетов) существовали только в 16 волостях (мухафазат) основных саудовских провинций, то в 2006 г. – уже в 42. По словам А.Аль-Усмана, «ныне нет ни одного крупного центра любой провинции, где не действовал бы университет или факультет столичного университета, способный в обозримом будущем стать ядром вновь формируемого высшего учебного заведения». Все вновь возникшие за истекшие три года университетские центры королевства специализируются только на «технических и прикладных науках». Но речь шла и о планах на будущее.

А.Аль-Усман подчеркивал, что его министерство разрабатывает «стратегический план развития высшего образования на следующие 25 лет». Этот план он назвал «дорожной картой» осуществления «национального образовательного проекта». В рамках этого плана будет осуществляться внедрение современных средств информатики в высшую (и среднюю) школу, переподготовка преподавателей, развитие прикладных научных исследований и постуниверситетского образования. Важно, что все эти начинания будут реализовываться не только на основе государственных, но и на базе частных (в том числе, и иностранных) инвестиций, с обязательным учетом потребностей «саудизируемого» национального рынка труда и на основе опыта развития ведущих университетских центров США и Великобритании. Предлагаемая министерством «дорожная карта» развития высшего образования предполагала, что в 2013 г. не менее 30% саудовских студентов или «200 тыс. юношей и девушек» будут учиться в частных университетах (ныне в частных саудовских университетах и колледжах учится 13 тыс. молодых саудовцев). Особое внимание, как подчеркивал А.Аль-Усман, будет уделяться Университету естественных и технических наук имени короля Абдаллы, который будет специализироваться на подготовке кадров для «жизненно важных для национальной экономики сфер – нанотехнологии, нефтехимии и опреснении воды».

Ориентация на развитие преподавания в первую очередь технических и прикладных наук естественна. Она отталкивается от реалий социально-экономической эволюции государства, где ранее безгранично развивавшееся гуманитарное образование (филология, история, исламские науки) более не соответствует потребностям рынка, вызывая к жизни то, что сегодня в Саудовской Аравии публично называют «скрытой безработицей в среде образованной молодежи» (угрожающей распространением в ее среде идей противостояния государству)²⁰ . Страна, в которой на развитие образования ежегодно расходуется 9,5% ВВП (или 25% от ежегодных общих расходов государства), «все еще испытывает потребность в 60 тыс. фармацевтов и 100 тыс. инженеров».

Эта ситуация последовательно изменяется путем создания высших учебных заведений, прежде всего в провинциальных центрах, учитывая, в частности, уровень депрессивности того или иного региона (и, как ее следствия, степени вовлеченности местной молодежи в антисистемное террористическое подполье). Это означало, что система высшего образования (включая и частные высшие учебные заведения) распространялась в первую очередь на юго-западе государства (провинции Асир, Джаззан и Неджран), в центре – провинция Аль-Касым, на северо-западе – Аль-Джауф и, наконец, на северо-востоке – провинция Северные границы²¹ . Действиям в этом направлении содействовал и саудовский монарх. В ходе своей поездки (практика таких поездок после прихода короля Абдаллы к власти стала регулярной) в начале ноября 2006 г. в Неджран, Асир и Джаззан он участвовал в закладке первого камня или открывал уже созданные в этих регионах новые высшие учебные заведения, включая и университеты, ориентированные в первую очередь на получение технического образования²² .

Важной чертой того, что саудовский монарх назвал «революцией в сфере образования», было планомерное включение в эту сферу женщин. По словам генерального секретаря действующего под руководством короля Абдаллы Высшего совета по делам образования (Аль-Маджлис аль-аъаля ли ат-таъалим)²³ , «в сфере образования не существует предпочтения, отдаваемого молодым людям за счет девушек, все наши решения имеют одинаковую силу как для тех, так и для других»²⁴ . Речь не идет и об ограничении каких-либо специальностей только мужской частью саудовского студенчества, хотя, по словам того же чиновника, его женская часть в большей мере предпочитает специальности, связанные с менеджментом, банковским делом, юридической сферой, социологией и политологией. Вместе с тем потребность в женском труде растет в связи с приватизацией различных отраслей экономики, а также «саудизацией» занятой в ней рабочей силы. Как отмечал генеральный секретарь (амин амм) Высшего совета по делам образования, лишь за период с 2003 по сентябрь 2006 г. в Саудовской Аравии были вновь открыты 102 женских факультета (и «их было больше, чем факультетов для юношей», добавлял он), специализирующихся на преподавании чаще всего выбираемых девушками специальностей. При этом одним из парадоксов саудовской общественной жизни, когда во всех учреждениях королевства (как государственных, так и частных) сохраняется гендерная сегрегация (предполагающая обязательное создание женских отделений в министерствах, государственных органах или офисах частных компаний и предприятий), является то, что эта сегрегация обязывает власти уделять особое внимание подготовке женских кадров для этих отделений.

Наконец, современные ориентиры истеблишмента в сфере образования заставляют его вносить коррективы в программы, которыми руководствуются национальные школы и университетские центры.

Официальный документ «Образовательная политика», которым руководствуются саудовские министерства высшего и среднего образования, основан на том, чтобы «познакомить учащегося с Господом и верой, направить его поведение по истинному пути с тем, чтобы осуществить чаяния общества и цели нации». Далее в цитируемом документе подчеркивается: «Образовательная политика в Королевстве Саудовская Аравия вытекает из ислама – веры нации, представляющей ее учение, ее исповедание, ее мораль, как и ее истинный путь, систему власти и в целом всеобъемлющую систему жизненных ценностей». Из этой общей постановки вытекает, в частности, что «религиозные дисциплины являются основой обучения в начальной и средней школе, а предмет «исламская культура» – основной в течение всех лет обучения в высших учебных заведениях». Конечно, все это вовсе не означает, что реальной специализации учащегося или студента не отводится достаточного количества учебных часов, – «религиозные дисциплины» играют лишь роль обязательного обрамления этой специализации.

Обращение к программным установкам саудовских университетов, в частности, основанного в 1957 г. (и старейшего) эр-риядского университета им. короля Сауда, доказывает, что «исламские науки» представляют собой неотъемлемый элемент саудовской системы высшего образования. Официальный документ этого университета – «Цели университета» (по сути дела, его устав) отталкивается от положения о том, что «основной целью образования в университете является предоставление студентам верного и всестороннего понимания ислама, распространение исламской доктрины, воспитание студентов в духе ценностей и идеалов исламского образования». Это обстоятельство, как подчеркивает цитируемый документ, «призвано содействовать социально-экономическому и культурному развитию общества и подготовке личности, вносящей свой вклад в созидание».

Естественно, что внесение корректив в программы различных уровней образования ни в коей мере не означает, что из этих программ исключаются религиозные дисциплины, – ислам продолжает оставаться важнейшим инструментом легитимации и саудовского государства, и сложившейся в нем политической системы. Тем не менее, органы, призванные руководить политикой в сфере образования, активно разрабатывают новые подходы к программам средних и высших учебных заведений. В начале октября 2006 г. был впервые предан гласности проект развития программы саудовского образования. Его «философия», как подчеркивалось в заявлениях высших чиновников специализированных министерств, отталкивается от идеи «интеграции в ныне существующую систему образования современных принципов воспитания (мафахим ат-тарбийя аль-хадиса), а также новых технических средств преподавания (ат-такнийят ат-тарбавийя аль-хадиса), что позволит содействовать развитию самостоятельного мышления в среде учащихся и студентов, а также распространять среди них связанные с современными представлениями идеи толерантности, диалога, подлинного и многообразного значения истин ислама».

Потребность во внесении корректив в программы среднего и высшего образования оправдывалась тем, что прежние программы «соответствовали старым социальным условиям». Однако «быстрое развитие современного саудовского общества, как и происходящие в этом обществе изменения в сфере культуры, хозяйственно-технических связей и отношений требуют адекватной коррекции учебных программ с тем, чтобы они соответствовали эпохе информационной революции, глобализации и революции в сфере экономики». Ставившаяся проблема «соответствия» была связана как с «необходимостью отпора негативным последствиям этих явлений», так и с «использованием вытекающих из них возможностей, определяемых сегодняшним днем и будущими изменениями в мире».

Консервативность саудовских чиновников в их подходах к изменению учебных программ очевидна, – они далеки от самостоятельности, всего лишь следуют за меняющимися международными реалиями в свете указаний высшего политического руководства страны. Но в контексте сохранения «саудовской цивилизационной специфики», о чем также говорится в проекте развития программы саудовского образования, это означает и то, что религиозная основа саудовского образования (лишь опора на нее может помочь отторгнуть «негативные последствия» глобализации) будет все так же определять собой систему подготовки будущих саудовских кадров программистов, инженеров, социологов или специалистов по менеджменту. Однако эта основа должна предстать как «очищенная от наслоений прошлого», отвечающая пониманию задач «толерантности и (межцивилизационного – Г.К.) диалога». Впрочем, проводимый в стране курс на неприкосновенность религиозных дисциплин применительно к различным уровням школьного и высшего образования ни в коей мере не избавляет его от критики со стороны тех, кто считает (речь, несомненно, идет о страте законоучителей), что новые подходы к учебным программам «отлучают» молодое поколение саудовцев «от веры».

Все эти действия саудовского истеблишмента тем не менее продолжают оставаться тесно связанными с традицией. Эта традиция в различных формах ее проявления (религия, государствоориентированные шаги в области образовательной реформы) вновь создает ситуацию сохранения патронажно-клиентельных связей и направлена на поддержание в саудовском социуме образа «справедливого мусульманского правителя». Слова, произносившиеся королем Абдаллой 6 ноября 2006 г. в ходе церемонии закладки первого камня в комплекс зданий будущего университетского кампуса в центре провинции Джаззан, были в этом отношении едва ли не показательны: «Наша родина едина и неделима. Все ее граждане равны в правах и обязанностях. Все они заинтересованы в том, чтобы государство и далее проводило курс развития, реформ и последовательных изменений. В стране, – продолжал далее монарх, – облагодетельствованной Всевышним Господом подлинной верой, не может быть иначе потому, что эта вера требует от обладателей власти неустанной заботы о благе граждан, упорного труда и верности, когда они исполняют возложенный на них свыше долг. Действуя так, как предписывает наша благородная вера, мы сможем дать добро и развить возможности наших граждан. А наши граждане будут испытывать к нам искреннюю любовь, станут преданы и горды своей родиной».

«Национальный проект принца Абдаллы», играя роль исходной точки (и ни в коей мере не теряя своего значения в дальнейшем) реформационных начинаний в стране, вызвал к жизни последующие шаги саудовской власти, все так же называвшиеся «национальными проектами». Методы их реализации вновь реанимировали ассоциируемую с религией традицию и, как следствие этого процесса, еще более ярко и последовательно укрепляли систему патронажно-клиентельных отношений.

В октябре 2002 г. в Эр-Рияде был зарегистрирован «Фонд принца (ныне в этом названии присутствует слово «король» – Г.К.) Абдаллы бен Абдель Азиза для строительства в интересах развития»³⁰ . Основной задачей этого Фонда провозглашалось создание условий для реализации «проекта, направленного на развитие строительства и предоставление приемлемого жилья тем, кто в нем нуждается». Движение к этой цели квалифицировалось в качестве «отвечающего ценностям и принципам благородной мусульманской веры». Фонд должен был стать «примером постоянного взаимодействия между мудрым руководством королевства и его народом, ясным доказательством того, как власть окружает своей всесторонней заботой граждан королевства, и подтверждением ее неустанной заботы о тех слоях населения, которые более других нуждаются в развитии и улучшении своего положения». Идея «государственности» этого Фонда присутствовала в сопровождавших его создание документах. Его деятельность «интегрировалась в огромные, направленные на развитие королевства усилия, предпринимаемые правительством». Фонд провозглашался «структурой», сформированной для того, чтобы содействовать «объединению усилий всех социальных слоев, представленных как предприятиями государственного, так и частного сектора, а также благотворительными организациями, ради оказания помощи гражданам с ограниченными доходами».

Устав «Фонда короля Абдаллы бен Абдель Азиза для строительства в интересах развития» провозглашал его «независимым юридическим лицом», создающим свои отделения во всех провинциях государства. Для руководства Фондом был создан Совет управляющих. Его председатель – король Абдалла. Монарх назначает своего заместителя (сегодня им является министр информации Ийяд бен Амин Мадани), а также остальных девять членов Совета (среди которых в обязательном порядке присутствуют как министр социальных дел и труда, так и министр по делам муниципальных и сельских административных образований). Средства, необходимые для развития «социального строительства», как подчеркивает Устав Фонда, формируются за счет «помощи государства, пожертвований, вакуфной собственности, доходов с законно осуществляемых Фондом капиталовложений и продажи принадлежащей Фонду недвижимости». Фонд создавался как структура, демонстрирующая взаимозависимость между государством и частным капиталом, как инструмент всесторонней помощи (и государственного покровительства) деятельности негосударственных организаций.

Совет управляющих этого Фонда, быть может, наиболее ярко отражает идею состава сегодняшнего саудовского «правящего класса» (как и методов созидания «национально» сплоченного саудовского социума). Вместе с министрами социальных дел и труда и по делам муниципальных и сельских административных образований (это, соответственно, представитель одной из крупнейших хиджазских торговых семей, в недавнем прошлом посол саудовского королевства в Лондоне Гази бен Абдель Рахман Аль-Кусейби и принц Мутаб бен Абдель Азиз Аль Сауд, непосредственный руководитель состоявшейся в феврале-мае 2006 г. кампании выборов в муниципальные советы), в нем присутствует шейх Салех бен Абдель Рахман Аль-Хассын (глава Центральной комиссии по проведению национального диалога и генеральный управляющий делами Главной мечети в Мекке и Мечети Пророка в Медине). В состав Совета управляющих входит один из сыновей короля Абдаллы – принц Халед бен Абдалла бен Абдель Азиз Аль Сауд, как и еще один представитель саудовской королевской семьи – недавний посол королевства в Вашингтоне принц Бандар бен Сальман бен Мухаммед Аль Сауд, доктор политологии и личный советник короля. Но, кроме того, в Совете управляющих присутствует немалая доля молодых «разночинных» предпринимателей и политиков, пользующихся покровительством монарха – Ибрахим Абдель Рахман Ат-Тасан, руководитель личной канцелярии короля, Амру бен Абдалла Ад-Даббаг, секретарь саудовского Национального комитета по инвестициям, доктор медицины Абдель Латыф Джамиль – создатель расположенного в Джидде Центра реабилитации и медицинской профилактики. Наконец, в Совет управляющих введены университетские преподаватели и общественные деятели.

Осенью 2003 г. тогда будущий монарх Абдалла посетил наиболее депрессивные кварталы Эр-Рияда, что означало, что саудовское руководство официально признает, что в стране существует бедность. Итогом этого посещения стало создание инициированного нынешним королем «Национального благотворительного фонда», создававшегося ради реализации «национального проекта борьбы с бедностью». Поле действия «национальных проектов» еще более расширилось.

«Национальный благотворительный фонд», официально возглавляемый министром социальных дел и труда, – «юридическое лицо, обладающее административной и финансовой самостоятельностью» и создающее свои отделения во всех провинциях страны, строился как инструмент реализации «национальной стратегии борьбы с бедностью». Его «философия» опиралась на «принцип общественной солидарности», которая и определяла «видение» проблемы бедности, – «бедность порождается многообразием причин, а не только недостаточностью доходов». Борьба с этим явлением требует опоры «на благородное учение ислама» и использование «апробированных практических и профессиональных методов действия». Эти методы включают «развитие возможностей и способностей людей» и пропаганду «опоры на собственные силы». Речь вовсе не шла о том, что бедняки должны ждать от Фонда «помощи или милостыни». Задача Фонда, курируемого нынешним монархом, состояла лишь в том, чтобы, координируя «действия правительственных и частных структур», содействовать развитию малых инвестиционных проектов, чтобы выработать «стратегию воспитания всего общества и прежде всего бедных страт в духе важности труда, опоры на собственные силы и развития трудовой этики».

В контексте «философии» Фонда осуществление этой задачи предполагало, что государство, как и частное предпринимательство, в рамках реализации «национального проекта борьбы с бедностью» содействуют, в том числе, и развитию сети образования и здравоохранения в депрессивных районах страны и в кварталах городской нищеты. Одновременно все то же государство и частное предпринимательство должны были осуществлять кредитование ремесленников и мелких производителей. Это определяло и источники финансирования проектов Фонда: «финансовая и натуральная помощь со стороны государства», «создание вакфов и сбор пожертвований», «закят, специально отчисляемый отдельными лицами, организациями и компаниями», а также «законные (на основе шариата – Г.К.) финансовые поступления самого Фонда». Клиентами нынешнего монарха должен был стать едва ли не весь саудовский социум. Летом 2006 г. «Национальный благотворительный фонд» и «Фонд короля Абдаллы бен Абдель Азиза для строительства в интересах развития» подписали специальное соглашение о взаимодействии обеих организаций в реализации «национальной стратегии борьбы с бедностью». Это означало, что «Фонд короля Абдаллы бен Абдель Азиза» стал финансовым донором «Национального благотворительного фонда».

Возникало очертание всеобъемлющей благотворительной структуры, демонстрирующей существование саудовского «национального сообщества», основанного на «социальной солидарности» всех составляющих социум страт и общественных групп. Его существование подтверждал и «общенациональный» консенсус поддержки действий Абдаллы бен Абдель Азиза, создаваемый Центром национального диалога.

Тем не менее, важно и то, что в рамках деятельности обоих Фондов возникали и начинания саудовского «предпринимательского класса» (чаще всего регионального масштаба), открывавшие благодаря их тесному взаимодействию с властью новые возможности перед инициаторами этих начинаний. Примеры таких начинаний многочисленны, достаточно сослаться лишь на два из них.

В начале 2006 г. предпринимательница из Даммама (Восточная провинция) Хысса Аль-Аун выступила с инициативой осуществления регионального «проекта городков Абдаллы бен Абдель Азиза для производящих семей (машруъа мудун Абдалла бен Абдель Азиз лиль усар аль-мунтиджа)». Целью этого проекта провозглашалось создание кооперативных объединений мелких производителей традиционных товаров и ремесленных изделий, помогающих кооператорам преодолевать трудности, связанные с получением сырья и, в дальнейшем, сбыта произведенных товаров. Идея создания таких «городков» отталкивалась от реальности, – распространение импортированной продукции (в частности, произведенной по традиционным образцам посуды или одежды китайского или южнокорейского происхождения) наносит, естественно, непоправимый ущерб саудовскому ремеслу. В свою очередь, разорение связанных с этим ремеслом семей порождает бедность и безработицу. Одновременно важным элементом этого проекта становилось трудоустройство женщин и, как его итог, их включение в современное общество.

Претворение в жизнь «проекта городков» могло бы, несомненно, способствовать снижению не только остроты проблемы региональной бедности, но и сократить возможности развития антисистемного террористического подполья. Вместе с тем начинание Х.Аль-Аун с самого начала абсорбировалось «Фондом короля Абдаллы бен Абдель Азиза для строительства в интересах развития». Саудовская предпринимательница, собственно, и стремилась к такому развитию событий, включая имя нынешнего монарха в название своей инициативы. В итоге – провинциальные власти нашли необходимым бесплатно предоставить ей несколько участков земли для строительства зданий, где будут располагаться создаваемые ею кооперативы «производящих семей». На Х.Аль-Аун были распространены налоговые льготы, как и льготы, необходимые для приобретения строительных материалов. В конечном итоге, под эгидой «Фонда короля Абдаллы бен Абдель Азиза для строительства в интересах развития» возникло возглавляемое предпринимательницей из Даммама закрытое акционерное общество, уже начавшее свою «общественно полезную» и соответствующую «традициям» деятельность, которая в случае успеха «проекта» в Восточной провинции будет распространена и на другие регионы Саудовской Аравии.

В начале сентября 2006 г. саудовское министерство среднего образования (визара ат-тарбийя ва ат-таъалим) заявило о начале реализации проекта «Провинция Просветленной Медины без неграмотных (Минтака Аль-Мадина Аль-Мунаввара биля уммийя)», в финансировании которого участвует группа региональных предпринимателей, объединенных торгово-промышленной палатой Медины. По официальным саудовским данным, в этой провинции проживает 12,5 тыс. неграмотных, возраст которых колеблется от 15 до 45 лет³⁵ . Осуществление этого проекта станет началом «общенационального проекта» борьбы с неграмотностью. Реализация начинания в Медине тесно связана с деятельностью «Фонда короля Абдаллы бен Абдель Азиза для строительства в интересах развития» и квалифицируется саудовским монархом в качестве проекта, «призванного положить конец неграмотности, прежде всего в бедуинской среде граждан королевства». Будущий «общенациональный проект» будет финансироваться не только саудовским бизнес-сообществом и государством, но и международными организациями, включая профильные структуры Организации Исламская Конференция и ООН, которые превращались в опору поддерживаемой истеблишментом системы традиции, вновь представленной патронажно-клиентельными отношениями.

Однако в этой ситуации саудовский истеблишмент обретал действительно легитимную (поскольку ее начинания поддерживаются обществом и внедряются в саудовский социум на основе привычных и понятных ему традиционных норм) возможность последовательного движения по пути более углубленных реформ. В свою очередь, эта поддержка со стороны общества и позволяла высшему сановнику истеблишмента убежденно говорить: «Кто мы без саудовского гражданина? Мы черпаем нашу силу у Господа, во-первых, и у саудовского гражданина, во-вторых. Саудовский гражданин доволен своей властью, а власть – горда и довольна своим гражданином».

саудовская власть реформа религиозный

Литература

1. http://www.asharqalawsat.com.

2. http://www.daralhayat.com.

3. Принц Абдалла // Аш-Шарк Аль-Аусат, 4 января 2004.

4. http://www.alriyadh.com.

5. Хадим Аль-Харамейн ва вали аль-ахд // Ар-Рияд, Эр-Рияд, 3 ноября 2005.

6. http://www.watani.org.sa.

7. Ибрагим Т.К. Политическая власть согласно Корану и Сунне // Арабские страны Западной Азии и Северной Африки. Вып. 5. М., 2002, с. 277.