|
Смысл жизни
Оглавление
Введение. Постановка проблемы смысла жизни.
1. Смысл жизни в отечественной философии
2. Решение проблемы смысла жизни в философии и социологии Запада
Заключение.
Библиографический список литературы.
Введение.
Весь наш трагический опыт показывает, что получается, когда из обилия мудрости выбирают некий примитив и предпочитают его всему остальному. Так кто же всё-таки ответит на такие вопросы: Что есть человек? В чём содержание, ценность и смысл человеческой жизни? Как жить лучшей жизнью и как прожить жизнь? Что есть жизнь духа? Думается, что эти и другие вопросы не имеют однозначных или правильных ответов и поэтому требуют новых решений от каждого поколения. Каждая культура, каждое общество, мыслитель имеют свои версии ответов.
Философская антропология не обходит вопрос о смысле и цели жизни. Разные философские учения отвечают на него по-разному. Представители материализма обращаются к рассмотрению объективной действительности и реальной жизнедеятельности людей. Представители идеалистических направлений устремляют свой взгляд к Богу, к разуму, духу, идеям и т. д. Вопрос о жизни, её смысле и цели остаётся открытым и нет никаких оснований считать, что он может быть окончательно решён в обозримом будущем.
Сущность человека - намерение, проекция, устремлённость в грядущее. До того, как Вы начали жить, жизнь не представляет собой ничего. Именно Вы придаёте ей определённый смысл. Первична и непосредственна индивидуальная жизнь. Человеческая природа бесконечна, нет большей опасности, предписывать ей ту или иную ориентацию, тот или иной смысл, ту или иную цель. Каждый из нас либо обречён на свою свободу, либо готов стать рабом.
1. Смысл жизни в отечественной философии.
Смысл жизни в философско --художественной литературе Ф.М. Достоевского
Достоевский Фёдор Михайлович (1821 - 1881) оказался в числе противников революции и идеи социализма в 1861 - 1862 гг., критикуя их за отрицание свободы. В 1864 г. Он опубликовал повесть “Записки из подполья”, а зерно философской идеи, положенное в основу повести, было изложено писателем ещё в “Зимних заметках о летних впечатлениях”, где проводилась мысль о том, что человеческую жизнь нельзя строить І на разумном основанииІ . В “Записках из подполья” Достоевский развернул этот тезис в целую философскую концепцию, согласно которой социальное переустройство и обновление жизни невозможно, мечты о будущем совершенном обществе бесперспективны, поскольку они продиктованы разумом. А разум человеческий противоречив и обманчив, и поэтому на его основе ничего нельзя построить. Писатель попытался доказать, что натура человеческая непостоянна, своевольна и капризна. І Подпольный человекІ считает, что человечество может построить справедливое коммунистическое общество, но в конце концов, ему станет скучна рационалистическая гармония І хрустального дворцаІ , и оно, поддавшись минутному капризу, в один момент разрушит его. По направленности творчества и по философичности художественного мышления Достоевского можно поставить в ряд, пожалуй, только с Толстым. Оба они были одновременно и художниками и мыслителями и оба оказали глубокое влияние на русскую философию. Достоевский подверг специфическому анализу целый комплекс вопросов личной и общественной жизни человека и её смысла. Он коснулся проблемы национальности, социализма, нравственности, религии. Но по преимуществу это был писатель психолог, главный интерес которого сосредотачивался на человеке, на его природной и социальной обусловленности, на мотивах поведения в сложных драматических ситуациях; он проник в самые глубинные тайники духовного мира людей, включая и болезненные проявления психики.
Вопрос о смысле жизни для Достоевского превращается в вопрос о Боге. Так в “Бесах” инженер Кирилов чувствует, что Бог необходим для утверждения жизни, а потому и должен быть. Но вместе с тем он знает, что его нет, и быть не может. В связи с этим он восклицает: І Неужели ты не понимаешь, что из-за этого одного можно выстрелить в себя ?І
А отношение Достоевского к науке, разуму ? Даже марксистам пришлось признать, что красной нитью, проходящей через всё творчество Достоевского, явилась мысль о том, что наука, разум означают упоённое, порицающее мораль стяжательство. Вот слова Зосимы из “братьев Карамазовых”: І У них наука. Мир же духовный, высшая половина существа человеческого отвергнута вовсе, изгнана с неким торжеством, даже с ненавистью. Провозгласил мир свободу, в последнее время особенно, и что мы видим в свободе ихней: одно лишь рабство и самоубийство.І
Ни служение маммоне, ни прогресс науки и техники, ни просвещение, ни свобода не делают человека счастливым, всё это стяжательство и оскудение духовной жизни человека. По этому поводу хотелось бы обратится к письму Джона Стейнбека, американского писателя, датированному от 5 ноября 1959 г. Эдлаю Стивенсону. Нью- Йорк (примечание: Эдлай Стивенсон (1900 - 1965гг.) - американский политический деятель, дипломат, в 1952 и в 1956 гг. кандидат США от демократической партии). Вот что пишет писатель об Америке: І ... пресытившись ценностями материальными, мы беспокойно рыщем в поисках духовных. Странные мы существа. Мы можем преодолеть любые испытания, посылаемые нам Богом и природой, кроме достатка. Если бы мне пришло в голову погубить нацию, я дал бы ей слишком много всего, и вскоре она ползала бы на коленях - жалкая, алчная и психически неполноценная.І
Без веры в Бога не может быть смысла в жизни, как и счастья. І Я дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоила, и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных. И, однако же, Бог посылает мне иногда минуты, в которые я совершенно спокоен; в эти минуты я люблю и нахожу, что другими любим, и в такие минуты я сложил в себе символ веры, в которой всё для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть.І (Письмо Достоевского к Н. Д. Фонвизиной из Омска, 1854 г.)
Для религиозного экзистенциализма этот вопрос о смысле жизни решается эсхатологически, т. е. жизнь продолжается и потустороннем мире, где происходит свободное творчество души, не обременённой телом, и где она реализуется в царстве Божием. Таким образом, преодолевается трагизм земного человеческого существования, выражающийся в противоположности и непримиримости вынужденного единства души и тела.
Смысл жизни в философско-художественной литературе Л.Н. Толстого.
Может быть, больше всего над вопросом о смысле жизни размышлял и мучился Л. Н. Толстой (1828 - 1910 гг.). В результате он пришёл к выводу, что смысл жизни и цель заключается в самосовершенствовании личности. Вместе с тем для него было ясно, что смысл жизни отдельной личности нельзя искать отделно от других людей. Однако всё это ещё не говорит о том, что Толстой, в конце концов, разрешил эту проблему. Он говорил, чтобы жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать и опять бросать, и вечно бороться и лишаться, а спокойствие - душевная подлость, от этого- то дурная сторона нашей души и желает спокойствия, не предчувствуя, что достижение сопряжено с потерей всего, что есть в нас прекрасного, не человеческого, а оттуда.
Религиозно- философские сочинения Толстого - многочисленны, мы же будем касаться, главным образом, “Исповеди”, трактата “О жизни” и его работ “В чём моя вера”, “Царство Божие - внутри нас” и, конечно, его дневников. По мнению Зеньковского, Толстой начал І философствоватьІ очень рано, но не получил никакого систематического образования в философии. Толстой читал всегда очень много, жадно впитывал в себя различные духовные влияния его времени. Среди них был Руссо и особенно А. Шопенгауэр, перед которым он испытывал І неперестающий восторгІ .
Толстой ясно понимал, что прежде чем решить вопрос о смысле жизни, человек должен осознать, что такое жизнь вообще. Он перебирает все известные тогда в естественных науках определения жизни, но вышло так, что они не определяют саму жизнь, а сводят многообразие человека к биологическому существованию. А между тем, указывает Толстой, жизнь человека невозможна без общественных и нравственных побуждений, и потому всем определениям жизни он противопоставляет своё: І Жизнь есть стремление к благу, сопровождающееся чувством удовольствия или страдания.І Таким образом, возражая против натуралистического истолкования сущности человеческой жизни, моралист Толстой переносит её в чисто нравственную сферу.
Человек, как существо разумное, ищет разумного объяснения явлений жизни, и чем больше он живёт, тем чаще в его сознании возникает вопрос: зачем жить, зачем желать, зачем делать ? І Мне, - пишет Толстой в “Исповеди”, - нужно знать смысл своей жизни, а то, что она есть частица бесконечного, не только не придаёт ей смысла, но уничтожает всякий возможный смысл.І Философия, если она остаётся сама собой и не выходит за пределы своих возможностей, способна лишь ясно поставить вопросы І что?І и І почему?І , но на вопрос І зачем?І должна честно ответить: І не знаюІ . Столь же не утешительны результаты социологической науки в решении проблемы смысла жизни. Рассматривая каждого человека как часть человечества, социологи утверждают, что призвание людей состоит в содействии осуществлению общественных идеалов. Но, во-первых, возражает Толстой, отдельный индивид не может охватить всего человечества, которое к тому же состоит из таких же людей, не понимающих самих себя; а, во- вторых, что следует понимать под идеалами человечества, тем более известно, что между людьми никогда не было согласия о лучшей жизни. По мнению Толстого, нельзя определять смысл жизни, идя от идеала, потому что сам идеал возникает вследствие того или иного своего жизненного призвания.
Признав, что знание беспомощно, Толстой обращается к житейской практике и находит в ней четыре распространённых понимания смысла жизни, в которых люди ищут выход из жизненных ситуаций. Первый выход - неведение. Второй - эпикурейство. Третий выход - І силы и энергииІ . Он доступен только тем, кто способен встать на путь борьбы. Наконец, четвёртый выход - слабости - избирают люди, примирившиеся с обманом, в котором живут. Все эти позиции Толстой считает иллюзорными, не содержащими в себе удовлетворительного решения вопроса, т. к. они выведены рассудочно. Но помимо разума, который охватывает отношения между “я” и “не- я”, человек обладает неким внутренним, надразумным І сознанием жизниІ , которое корректирует работу разума. Она- то эта жизненная сила, заключается в простом народе, понимание смысла жизни которым не деформировано ни влиянием ложного знания, ни церковным богословием. І Неразумное знаниеІ народа есть вера. Следовательно, в народе и надо искать смысл жизни.
Герой романа “Анна Каренина” Левин (т. е. сам Толстой) перечитал всё, что касается смысла жизни, но не нашёл ответа. А вот в словах крестьянина Фёдора: І жить для Бога, для душиІ , І жить по правде, по БожьиІ ему неожиданно открылся смысл жизни.
Но жизнь человека конечна перед лицом бесконечного мира, а раз конечна, значит бессмысленна. Какое значение имеет индивидуальная жизнь, взятая сама по себе ? Вот эта новая постановка вопроса привела Толстого к заявлению, что только религиозная вера раскрывает перед человеком смысл его жизни, направляет его на путь совершенствования себя и общества.
І Цель жизни только одна: стремиться к тому совершенству, которое указал нам Христос, сказав: І Будьте совершенны, как Отец ваш небесный.І Эта единственная доступная человеку цель жизни достигается не аскетизмом, а выработкою в себе любовного общения со всеми людьми. Из стремления к этой правильно понимаемой цели вытекают все полезные человеческие деятельности и соответственно этой цели решаются все вопросы.І
Хотя конечная цель жизни мира и скрыта от человека, тем не менее, он, зная І дело БогаІ , понимает, что в этом он призван участвовать посредством увеличения любви или, как - говорит Толстой, - установлением І царства Божия внутри нас и вне насІ . Человек проникается сознанием, что он - орудие, которым работает Бог, и что его личное благо состоит в участии в этой работе.
Практическое средство для осуществления этой цели Толстой видит в принципе І непротивление злу насилиемІ . Евангельские заповеди следует выполнять, т. к. он находит в них совершеннейшее выражение моральных норм. Но центральным связующим положением этого кодекса, по его мнению, является принцип непротивления. Люди ошибочно думали, что проведение в жизнь этого закона можно достигнуть с помощью насилия, которое оправдывалось необходимостью возмездия за несоблюдение закона. Поэтому одни брали на себя исполнение этого возмездия и на этом развращались, другие повиновались и тоже развращались покорностью перед насилием власти. Такому удалению от норм истинной жизни содействовала и церковь, но І как огонь не тушит огня, так зло не может потушить злаІ . Только добро, встречая зло и не заражаясь им, побеждает зло. Осуждая одинаково за насилие и правительство, и революционеров, Толстой даёт следующие рекомендации практической этики:
- перестать самому делать прямое насилие, а так же и готовиться к нему;
- не принимать участия, в каком бы то не было насилии, делаемом другими людьми;
- не одобрять никакого насилия.
Итак, Толстой не смог обосновать теоретический смысл жизни, видимо, нельзя. Помимо этого, решения вопроса о смысле жизни предполагает и осуществление сократовского императива - познай самого себяІ , а это также открывает вопрос. Дать абсолютный ответ на него, - значит исчерпать саму жизнь, которая беспредельна в своём существовании и не исчерпывается рациональным объяснением. Кроме того, как тут не вспомнить слова Ницше: І познавший самого себя - собственный палачІ . Ну и, наконец, для того чтобы познать смысл жизни, ответить на вопрос І для чего мы живём ?І , необходимо, видимо, познать и смысл смерти и ответить на вопрос І для чего мы умираем ?І А этот вопрос, как нам кажется, лишён смысла.
Смысл жизни в философских работах П.И. Новгородцева.
Павел Иванович Новгородцев (1863 - 1924 гг.), эмигрант с 1917 г., стал во главе русского юридического факультета при Пражском университете. Его книга “Об общественном идеале” имеет непосредственное отношение к вопросу о смысле жизни. Новгородцев писал в заключительной главе книги, что человек жаждет абсолютного и в мире относительных форм он не находит удовлетворения и он требует І стояния перед лицом АбсолютногоІ . Вся тема книги “Об общественном идеале” в сущности связана для Новгородцева с проблемой Абсолютного взятой не в абстрактной форме, а в социальном мышлении. Философ показывает разложение І утопии земного раяІ , как незаконной абсолютизации относительных форм социальной жизни. Новгородцев писал, что в отношении к миру условной действительности абсолютный идеал всегда остаётся требованием, но это требование никогда не может быть осуществлено полностью и потому его осуществление может быть выражено только формулой бесконечного развития. Невозможно смешать или отождествить две столь различные категории как І абсолютноеІ и І относительноеІ . Их можно раздвинуть, но не оторвать одно от другого (ибо любое относительное стремится к абсолютному). Новгородцев был убеждён, что в центре построений общественной философии должна быть поставлена не будущая гармония истории, не идея добра, а вечный идеал добра, поскольку не в связи с будущим, в связи с вечным получает значение и оправдание каждая эпоха. Новгородцев постоянно и настойчиво утверждал, что І центром и целью нравственного мира является человек, живая человеческая душа, которая не может быть принесена в жертву обществу и его устроению помимо личности с её потребностью свободного самоопределенияІ , - как это присутствует во всех утопиях. В условиях истории идеал свободной общественности никогда не может быть осуществлён, поэтому никогда не достичь безусловного равновесия требований, вытекающих из понятия личности.
Смысл жизни в философских работах С. Л. Франка
Семён Людвигович Франк (1877, Москва -1950, Лондон), сын врача, иудейского вероисповедания, крещение принял в 1912 г., еще будучи гимназистом, принимал участие в І марксистском кружкеІ - под влиянием чего поступил на юридический факультет Московского Университета. В 1889 г. был арестован и выслан из университетских городов и уехал за границу, где работал в Берлине и Мюнхене (по политической экономии и философии). После сдачи магистерского экзамена Франк (1912 г.) стал приват- доцентом Петербургского Университета. В 1922 г. был вместе с другими выслан из России, устроился в Берлине и вошёл в состав Религиозно- Философской Академии, организованной Н. А. Бердяевым. Франку принадлежит очень много работ по философии. Основные работы - “Предмет знания”, “Методология общественных наук”, “Введение в философию”, “Духовные основы общества”, “Непостижимое”, “Свет во тьме”, “С нами бог”, “Реальность и человек”. По мнению В. В. Зеньковского, по силе философского зрения Франка без колебания можно назвать самым выдающимся русским философом вообще. Нас интересует его работа “Смысл жизни”. Анализа этой работы нет ни у Зеньковского, ни у Н. О. Лосского.
Автор утверждает, что единый вопрос І о смысле жизниІ волнует и мучает в глубине души каждого человека, даже самого тупого, заплывшего жиром или духовно спящего человека, поскольку факт приближения смерти есть для всякого человека грозное и неотвязное напоминание нерешенного, отложенного в сторону вопроса о смысле жизни. І Этот вопрос - не І теоретический вопросІ , не предмет праздной умственной игры; этот вопрос есть вопрос самой жизни, он так же страшен и, собственно говоря, ещё гораздо более страшен, чем при тяжкой нужде вопрос о куске хлеба для утоления голодаІ , - говорит Франк. Но огромное большинство людей отмахивается от него и находит жизненную мудрость в такой І страусовой политикеІ . Вероятно, умение І устраиваться в жизниІ добывать жизненные блага обратно пропорционально вниманию, уделяемому вопросу о І смысле жизниІ . Парадокс заключается в том, что чем спокойнее, чем более размерена и упорядочена внешняя жизнь, чем более занята текущими делами и земными интересами, тем глубже та душевная могила, в которой похоронен вопрос о смысле жизни. Автор отмечает, что русские люди гораздо больше других задумывались над этим вопросом. Происшедшее ужасающее потрясение в лице большевистской революции, несмотря на всю его горечь, принесло русским одно ценнейшее благо: оно обнажило перед нами жизнь как она есть на самом деле. Выходит так, что мы часто думали о том, что именно большевики выдумали болезни, смерть, старость, нужду, бессмысленность жизни. Они, конечно, не выдумали и не впервые внесли в жизнь, а только значительно усилили, разрушив то внешнее и, с более глубокой точки зрения, всё-таки призрачное благополучие, которое прежде царило в жизни. Ведь и раньше люди умирали - и умирали почти всегда преждевременно, не доделав своего дела, и бессмысленно - случайно; и раньше все жизненные блага - богатство, здоровье, слава, общественное положение - были шатки и ненадёжны; и раньше мудрость русского народа знала, что от сумы и от тюрьмы никто не должен отрекаться. Автор проводит чёткую мысль, что ни один народ не вынес столько горя и страданий как русский, он, конечно, сам вкусил всю горечь эмиграции (так сказать, І добровольнойІ ), русские эмигранты ощутили близость и грозную реальность смерти, но разве это только реальность сегодняшнего дня ? Франк отвечает: І Среди роскошного и беспечного быта придворной среды восемнадцатого века русский поэт восклицал: І Где стол бы яств, там гроб стоит; где пиршеств раздавались клики - надгробные там стонут лики и бледна смерть на всех глядит.І Мы обречены на тяжкий, изнуряющий труд ради ежедневного пропитания - но разве уже Адаму, при изгнании из рая, не было предречено и заповедано: І В поте лица своего ты будешь есть хлеб свой ?І Вполне понятно, что люди потерявшие родину (а также и живущие на теперешней родине, обречённые на тяжкий труд для своего пропитания) вынуждены ставить себе вопрос: для чего жить ? Для чего тянуть эту нелепую и тягостную лямку ? Чем оправданы наши страдания ? Где найти незыблемую опору, чтобы не упасть под тяжестью жизненной нужды ? Русские люди вообще привыкли жить мечтами о будущем, презрение и равнодушие к настоящему и внутренняя лживая, неосновательная идеализация будущего - это духовное состояние и есть ведь последний корень той нравственной болезни, которую мы называем революционностью и которая загубила русскую жизнь. Но возникает ещё один вопрос - долго ли мы должны и можем ждать и можно ли проводить нашу жизнь в бездейственном и бессмысленном, неопределённо долгом ожидании ? Можно ли обновить общую жизнь, не зная для себя самого, для чего ты вообще живёшь и какой вечный, объективный смысл имеет жизнь в её целом ? Нет, от вопроса о смысле жизни нам - именно нам, в нашем нынешнем положении и духовном состоянии - никуда не уйти.
Что делать ? - типичный вопрос, к которому привык русский интеллигент. Что мне делать в данном случае ? - такой вопрос ставим себе ежедневно и каждый шаг нашей практической жизни есть смысл и законность вопроса І Что делать ?І в такой совершенно конкретной и рассудочно- деловой его форме, но такой вопрос по отношению к смыслу жизни не имеет в виду сродство к достижению определённой цели, а вопрос о самой цели жизни и деятельности. Жизнь так, как она непосредственно течёт, определяемая стихийными силами, бессмысленна; что нужно сделать, как наладить жизнь, чтобы она стала осмысленной ? Что делать мне и другим, чтобы спасти мир и тем впервые оправдать свою жизнь ? Как переделать мир, чтобы осуществить в нём абсолютный смысл ? Толстовцы на вопрос І что делать ?І отвечают: І нравственно совершенствоватьсяІ , т. е. они не усматривают насильственную революционную деятельность, а внутреннюю воспитательную деятельность над самим собой и другими, скажем, вегетарианство, земледельческий труд и т. п., но І делоІ толстовцев остаётся І деломІ , т. е. по человеческому замыслу и человеческими силами осуществляемая планомерная мировая реформа, освобождающая мир от зла и тем осмысливающая жизнь. А вот по силам ли это сделать людям ? Думается, что нет, это иллюзия, так как человек, как часть и соучастник мировой жизни, не может сделать никакого такого І делаІ , которое бы спасло его и придало смысл его жизни.І Франк ясно выразил эту мысль: І Искать недостающего смысла жизни в каком-либо деле, в совершении чего-то значит впадать в иллюзию, как будто человек сам может сотворить смысл своей жизни.І И тут же он продолжает: І Чтобы искать смысл жизни - не говоря уже о том, чтобы найти его, - надо прежде всего остановиться, сосредоточиться и ни о чём не І хлопотать.І А на вопрос: І Что делать, чтобы переделать мир на лучший лад? Один ответ: - І Ничего - потому что этот замысел превышает человеческие силы.І Значит надо задавать не вопрос: І Как мне переделать мир, чтобы его спасти?І , а І Как мне самому жить, чтобы не утонуть и не погибнуть в этом хаосе жизни?І Далее автор отсылает к Евангелию, т. е. к христианской вере. Итак, І что делать?І правомерно значит только: І Как жить, чтобы осмыслить и через то незыблемо утвердить свою жизнь?І Другими словами, не через какое-либо человеческое дело преодолевается бессмысленность жизни и вносится в неё смысл, а единственное человеческое дело только в том и состоит, чтобы вне всяких частных, земных дел искать и найти смысл жизни. Но где его искать и как найти?
Условие возможности смысла жизни. Постараемся вдуматься, что это означает - І найти смысл жизни,І точнее, чего мы, собственно, ищем, какой смысл вкладываем в само понятие І смысл жизниІ и при каких условиях мы посчитали бы его осуществлённым ? І Вопрос о І смыслеІ чего-либо имеет всегда относительное значение, он предполагает І смыслІ для чего-нибудь, целесообразность при достижении определённой цели. Жизнь же в целом никакой цели не имеет, и потому о І смыслеІ её нельзя ставить вопроса,І - пишет Франк. Жизнь наша осмыслена, когда она служит какой-то разумной цели, содержанием которой не может быть просто сама эта эмпирическая жизнь, она должна быть высшему и абсолютному благу. Высшее же благо не может быть не чем иным, кроме самой жизни. Жизнь во благе, или благая жизнь - вот цель наших стремлений. Франк подводит такой итог: І Для того чтобы жизнь имела смысл, необходимы два условия: существование Бога и наша собственная причастность ему, достижимая для нас в жизни в Боге или божественной жизни.І
Бессмысленность жизни. Что жизнь, как она фактически есть, бессмысленна, что она ни в малейшей мере не удовлетворяет условиям, при которых её можно было бы признать имеющей смысл, - это есть истина, в которой нас всё убеждает: и личный опыт, и непосредственные наблюдения над жизнью, и историческое познание судьбы человечества, и естественнонаучное познание мирового устройства и мировой эволюции. Франк сделал ссылки на древних мудрецов, на Экклесиаст из Библии и сказал, что как бессмысленна каждая единичная жизнь человека, так же бессмысленна и общая жизнь человечества; и даже сослался на Освальда Шпенглера, что І всемирная история есть принципиально бессмысленная смена рождения, расцветания, упадка и смерти отдельных культур.І Индивидуальная человеческая жизнь в её эмпирическом осуществлении имеет только один смысл - научить нас той жизненной мудрости, что счастье неосуществимо, что все наши мечты были иллюзорны и что процесс жизни, как таковой, бессмыслен, - так и всечеловеческая жизнь есть тяжкая опытная школа, необходимая для очищения нас от иллюзий всечеловеческого счастья, для обличения суетности и обманчивости всех наших упований на воплощение в этом мире царства добра и правды, всех наших человеческих замыслов идеального общественного самоустроения. Рассматривая мир, как он есть, мы неизбежно приходим в вопросе о его первопричине или о действии бога в нём к дилемме. Одно из двух: или Бога совсем нет, и мир есть творение бессмысленной слепой силы, или же Бог есть, как всеблагое и всеведущее существо, есть, но тогда он не всемогущ и не есть Творец и единодержавный Промыслитель мира. Но в том и другом случае, - если Бога нет, и если он не в силах нам помочь и нас спасти от мирового зла и бессмыслия - наша жизнь одинаково бессмысленна. Но даже и существование Бога мало для обретения смысла нашей жизни: для этого нужна возможность нашего человеческого соучастия в свете и жизни Божества, нужна вечность, совершенная просветлённость и покой удовлетворённости нашей собственной, человеческой жизни. Резюме Франка такое: І Бессмысленность жизни открылась не со вчерашнего дня, её утверждала древняя мудрость. И всё же человечество издавна имело религиозное сознание, верило в Бога и возможность спасения человека и тем утверждало осуществимость смысла жизни. Мы должны сами глубже вдуматься в дело, полнее оценить мотивы руководящие религиозным сознанием человечества и поставить теперь себе вопрос: есть ли умозаключение от эмпирической природы мира и жизни достаточный и единственный критерий для решения вопроса о смысле жизни?І
Самоочевидность истинного бытия. Ответ напрашивается быть отрицательным, но есть одно и очень важное. Раз мы ясно видим нашу слепоту, значит, мы всё же не совсем слепы, но и зрячи, ибо существо, абсолютно и всецело лишённое смысла, не могло бы осознавать свою бессмысленность. Если бы жизнь и мир были сплошным хаосом слепых, бессмысленных сил, то в них не нашлось бы существа, которое это сознавало и высказывало бы. Итак, мир так устроен, что, будучи слепым и бессмысленным в своём течении, в своих действенных силах, он, в лице человеческого разума, вместе с тем пронизан лучом света, озарён знанием самого себя. Франк пишет, что мы искали этот смысл не там, где есть надежда его найти, и что этой тёмной и хаотической областью совсем не исчерпывается бытие, а есть целый новый и неизмеримо более глубокий и прочный мир - мир истинного, духовного бытия.
И если человек обращается к собственному исканию смысла жизни, то он ясно видит, что оно само есть проявление в нём реальности того, что он ищет. Ведь искание Бога есть уже действие бога в человеческой душе. Не только Бог есть вообще, - иначе мы не могли бы Его помыслить и искать. Он в нас действует, и именно Его действие обнаруживается в этом странном, столь нецелесообразном и непонятном с мирской точки зрения нашем беспокойстве, нашей неудовлетворённости, нашем искании того, что в мире не бывает І Ты создал нас для Себя, и неспокойно сердце наше, пока не найдёт Тебя.І Франк с уверенностью заявляет: І Добро, вечность, полнота блаженной удовлетворённости, как и свет истины - всё то, что нам нужно для того, чтобы наша жизнь обрела смысл,І
Оправдание веры. Данная глава практически посвящена ссылкам на Евангелие. Автор убеждён, что человек если твёрдо усвоит и верно усвоит Слово Божие, то жизнь будет иметь смысл, и этот смысл легко и просто осуществится для каждого из нас, - ибо Бог с нами, в нас. Далее Франк задаёт вопрос: І Но зачем же нужно было вообще существование этого бессмысленного мира ? Отчего Бог не мог сотворить человека и вселенскую жизнь так, чтобы она сразу раз и навсегда была в Нём, была проникнута Его благодатью и Его разумом ? Кому и для чего нужны наши страдания, наши немощи, наша слепота. Раз они есть, жизнь всё-таки бессмысленна и нельзя найти ей никакого оправдания.І Но ведь пути Господни неисповедимы, мы забываем, что Бог, будучи всеблаг и всеведущ, ведает те глубины блага и разума, которые нам недоступны. Очевидно, бессмысленность жизни нужна как преграда, требующая преодоления, ибо І широки врата и пространен путь, ведущей в погибель, и тесны врата и узок путь, ведущий в жизнь.І Следует понять, что смысл жизни не дан, - он задан. Смысл нашей жизни должен быть в нас, мы сами своею жизнью должны являть его. І Найти смысл жизни значит сделать так, чтобы он был, напрячь свои внутренние силы для его обнаружения, более того для его осуществления, поэтому искание смысла жизни есть всегда борьба за смысл против бессмыслицы.
Осмысление жизни. Искание смысла жизни есть собственно І осмыслениеІ жизни раскрытие и внесение в неё смысла, который вне нашей духовной действительности не только не мог бы быть найден, но в эмпирической жизни и не существовал бы. Человек, живущий в суете непрерывного внешнего общения с множеством людей, готовый во всём им подражать, быть, І как всеІ и жить вместе со всеми, знающий только наружную поверхность земной жизни, оказывается никчёмным существом, никому не нужным и вечно одиноким, ибо в нём мало внутренней духовной работы. Наше отравленное материализмом время совершенно утратило понятие о вселенской, космической, магической силе молитв и духовного подвига. Одинокий волшебник в своей келье, в затворе, невидимый и неслышимый никем, творит дело, сразу действующее на жизнь в целом и затрагивающее всех людей. Франк пишет: І Смысл жизни в её утверждённости в вечном, он осуществляется, когда в нас и вокруг нас проступает вечное начало... лишь поскольку наша жизнь и наш труд соприкасается с вечным, живёт в нём, проникается им, мы можем рассчитывать вообще на достижение смысла жизни.І Чтобы существенно изменить нашу жизнь и исправить её, мы должны усовершенствовать её сразу как целое Единственное дело, осмысливающее жизнь есть не что иное, как действенное соучастие в Богочеловеческой жизни. И мы понимаем слова Спасителя, на вопрос: І что нам делать ?І , отвечавшего: І Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал.І (Ев. Иоанн, 6, 29)
О духовном и мирском делании. Но как же быть со всеми остальными человеческими делами, со всеми интересами нашей эмпирической жизни, со всем тем, что отовсюду нас окружает и заполняет нашу обычную жизнь ? Автор книги даёт ответ: І Жизнь осмысливается только отречением от её эмпирического содержания; твёрдую подлинную опору для неё мы находим лишь вне её; лишь перешагнув за пределы мира, мы отыскиваем ту вечную основу, на которой он утверждён. Пребывая в нём мы охвачены и вместе с ним шатаемся и кружимся в бессмысленном вихре.І Это значит, что никакое земное человеческое дело, никакой земной интерес не может осмыслить жизнь, и в этом отношении они все совершенно бессмысленны; но когда жизнь уже осмыслена иным началом - своею последней глубиной, то она осмысленна всецело и, следовательно, всё её содержание. Жизнь как наслаждение, власть, богатство, как упоённость миром и самим собой есть бессмыслица; жизнь как служение есть Богочеловеческое дело и, следовательно, всецело осмысленно. Но нужно помнить, что человек праведно свободен от мирского труда и мирской борьбы только в том случае, если он в своей духовной жизни осуществляет ещё более тяжкий труд, ведёт ещё более опасную и трудную борьбу. Серафим Саровский, простоявший на коленях на камне 1000 дней и ночей и говоривший о цели этого подвига: І Томню томящего мяІ обнаружил неизмеримо больше терпения и мужества, чем самый герой-солдат на войне. Кто живёт в сегодняшнем дне, - не отдаваясь ему, а подчиняя его себе, - тот живёт в вечности. Своё нравственно-психологическое выражение такая правильная установка находит в смирении, в сознании ограниченности своих сил и вместе с тем в душевной тишине и прочности, с какою совершаются эти дела сегодняшнего дня, это соучастие в конкретной жизни мира; тогда как идолопоклонническое служение миру, с другой стороны, всегда проявляется в гордыне и восторженности и связано с чувством беспокойства, неуверенности и суеты. Таким образом, внешнее, мирское делание, будучи производным от основного, духовного делания и им только осмысляясь, должно стоять в нашей общей духовной жизни на надлежащем ему месте, чтобы не было опрокинуто нормальное духовное равновесие. Силы духа, укреплённые и питаемые изнутри, должны свободно изливаться наружу, ибо вера без дел мертва, свет, идущий из глубины, должен озарять тьму вовне. Но силы духа не должны идти в услужение и в плен к бессмысленным силам мира, и тьма не должна заглушить вечного Света.
Смысл жизни в работах В.В.Розанова и Н.Ф.Фёдорова
С.Л. Франк поставил массу вопросов о смысле жизни, а все ответы нашел в Евангелии. Но ведь он не первый и не последний в этом плане. Мы ознакомились с мыслями Достоевского, Толстого, Новгородцева и тоже приходили к выводу, что решить вопрос о смысле жизни без Господа Бога невозможно. Да и сама постановка вопроса о смысле жизни говорит о том, что человек, который поставит такой вопрос, уже как-то приобщён к Богу, иначе ничего не выйдет из его умозаключений. Вспомним В.В. Розанова, которого ценил В.В. Зеньковский, а Н.О. Лосский, хотя и считал его оригинальным мыслителем и наблюдателем жизни, но подчёркивал, к сожалению, патологичность его личности во многих отношениях. В.В. Розанов в “Уединённом” пишет: І Живи каждый день так, как бы ты жил всю жизнь именно для этого дня... Ибо жизнь есть день мой, и он именно мой день, а не Сократа или СпинозыІ (“Уединённое” стр. 11) или І Я ещё не такой подлец, чтобы думать о морали. Миллион лет прошло, пока моя душа выпущена была погулять на белый свет; и вдруг бы я ей сказал: ты, душенька, не забывайся и гуляй І по морали.І Нет, я ей скажу: гуляй душенька, гуляй, славненькая, гуляй добренькая, гуляй как сама знаешь. А к вечеру пойдёшь к БогуІ (стр. 48) и, наконец, последнее: І Двигаться хорошо с запасом большой тишины в душе; например, путешествовать. Тогда всё кажется ярко, осмысленно, всё укладывается в хороший результат. Но и І сидеть на месте хорошо только с запасом большого движения в душе. Кант всю жизнь сидел: но у него в душе было столько движения, что от І сиденияІ его двинулись миры.І (стр. 48)
І Счастье в усилииІ - говорит молодость,
І Счастье в покоеІ - говорит смерть.
І Всё преодолеюІ - говорит молодость,
І Да, но всё кончится,І - говорит смерть.
Возможно, вот такой ответ дал бы Розанов на многие вопросы, поставленные С.Л. Франком. В.В. Розанов тоже искал смысл жизни. В работе “Семья и жизнь” Розанов видит семью единственным местом, в котором человек может проявить личное творчество, всячески стремится раскрыть священное значение семьи, рождение детей, в чём и усматривает смысл жизни, предначертанный человеку.
Особое место в развитии христианской философии принадлежит Николаю Фёдоровичу Фёдорову (1828 - 1903 гг.). Фёдоров связывает своё учение с христианством, в частности с православием, как религией, а смысл жизни находит в борьбе со смертью с идеей воскрешения и вечности жизни. Фёдоров резко критиковал отрицательное отношение Толстого к высшим культурным ценностям, науке и искусству. Однажды, когда Толстой пришёл в Румянцевскую библиотеку (где Фёдоров работал в качестве библиотекаря в Москве), Фёдоров начал показывать ему книжные сокровища. І Как много люди пишут глупостей, - заметил Толстой, - Всё это стоило бы сжечь.І Фёдоров вспылил: І Я видел за свою жизнь много глупцов, но таких как Вы, ещё не видел.І
К сожалению рамки реферата не позволяют отразить ценные мысли о смысле жизни других русских мыслителей: Замалеев А.Ф. (“Фазисы русской нравственности”); Кареев Н.И. (“Мысли об основах нравственности”); Розанов В.В. (“Цель человеческой жизни”); Трубецкой Е.Н. (“Смысл жизни”); Лопатин Л.М. (“Теоретические основы сознательной нравственной жизни”); Соловьёв В.С. (“Идолы и идеалы”); Грот Н.Я. (“Устои нравственной жизни и деятельности”); Веденский А.И. (“Условие позволительности веры в смысл жизни”); Безносов В.Г. (“Русская философия конца 19 и начала 20 века о смысле жизни и назначении человека”). Особое место среди них занимает малоизвестный и позабытый религиозный философ К.Н. Леонтьев (1831 - 1891 гг.) поборник Православия, некоторые труды которого не утратили актуальности и по сей день, например его работа “О всемирной любви” (по поводу речи Ф.М. Достоевского на Пушкинском празднике).
2. Решение проблемы смысла жизни в философии и социологии Запада.
Феномен “ Жизнь после жизни” Раймонда Моуди
Все рассмотренные теории в истории русской философии смысла и цели жизни так или иначе приходят к религии, а все религии таят в себе многие истины , и вряд ли кому-то по силам познать до конца эти глубокие, фундаментальные истины, заключенные в любой из них. Автору реферата хотелось бы обратиться к работе Раймонда Моуди “Жизнь после жизни”. Дело в том, что в последние годы на Западе и у нас были проведены наблюдения над теми, кто перенёс клиническую смерть. Их состояние и особенно рассказы о том, что им пришлось пережить после умирания, заставили многих по-новому взглянуть на проблемы жизни и смерти, на загадочные и до сих пор необъяснимые проявления человеческой психики.
Автор книги получил в 1969 году диплом доктора философии со специализацией по этике, логике в философии языка, а затем решил поступить в медицинский колледж с намерением стать психиатром и преподавать философию медицины. Всё это наложило отпечаток на формирование подхода к изучению проблемы выживания после физической смерти. Автор не пытается доказать, что есть жизнь после смерти и не претендует на то, что изучил само явление смерти, но из поисков становится очевидным, что умирающий пациент продолжает осознано относится к окружающему и после клинической смерти. Он твёрдо убеждён, что этот феномен имеет огромное значение не только со стороны теории и практики, особенно в областях психологии, психиатрии, медицины, философии, теологии, но и для нашей жизни повседневной.
Моуди пишет: І События, связанные с различными ступенями испытания на смертном одре, очень необычны. Но с течением времени удивление мой росло всё больше и больше по мере того, как я всё чаще сталкивался с целым рядом ошеломляющих параллелей. Эти параллели встречаются в древних тайных письменах самых различных цивилизаций и культур.
Освещение проблемы жизни после смерти необходимо представителям многих профессий и научных направлений. Оно необходимо и врачу, и священнику, и психологу, и психиатру, а врачам прежде всего надо знать, что такое ум, может ли он существовать отдельно от физического тела. Кроме того, вопрос этот выходит за рамки академических и профессиональных интересов. Он глубоко затрагивает личные стороны жизни каждого человека, ибо в зависимости от того, что мы знаем о смерти, будем строить свою собственную жизнь, с её целями и задачами, с её смыслом. Если всё, что в данной книге обсуждалось реально, то это не может не иметь огромного значения для каждого из нас. Тогда поистине выходит, что мы не можем полностью постичь эту Жизнь, не бросив взгляд на то, что лежит за её чертой
Решение проблемы смысла жизни в сочинениях Виктора Эмиля Франкла и логотерапия
Х
очется думать, что к решению вопроса о смысле и цели жизни, как и к самому этому вопросу не следует подходить абсолютно отрицательно, категорически утверждая, что он сам по себе абсурден. Применительно к жизни отдельной личности он имеет реальный смысл и значение. Более того, если бы каждый не отвечал для себя как-то на этот вопрос, то само существование человека было бы действительно бессмысленным со всеми вытекающими отсюда отрицательными последствиями. Достоевский по этому вопросу очень хорошо сказал, что без твёрдого представления себе, для чего ему жить, человек І не согласится и скорей истребит себя, чем останется на земле, хотя бы кругом его были все хлебы.І С другой стороны, много глубокого смысла и мудрости содержат слова Ницше: І тот, кто имеет І зачем жить,І может вынести І любое как.І І
В этой связи имеет большое значение теория и практика логотерапии, разработанная В. Франклом. Речь идёт о том, что социальная философия должна играть адаптационную и жизнеутверждающую роль не только для каждого народа, но и каждого человека, способствовать формированию гуманистических ценностей и идеалов, утверждению позитивного смысла и цели жизни. Она, таким образом, призвана осуществлять функцию интеллектуальной терапии, которая особенно важна в периоды нестабильного состояния общества, когда прежние кумиры и идеалы рушатся, а новые не успели сформироваться или завоевать авторитет; когда человеческое состояние находится в І пограничной ситуации,І на грани бытия или небытия, и каждый должен делать свой нелёгкий выбор, который порой приводит к трагической развязке. Совершенно, не случайно, что впервые эту интеллектуально терапевтическую функцию философии выделил Эпикур именно в период кризиса и крушения древнегреческого полиса. І Пусты слова того философа, - писал он, - которыми не врачуется страдание человека. Как от медицины нет никакой пользы, если она не изгоняет болезни из тела, так и от философии, если она не изгоняет болезни души.І
Логотерапия, (от греч. Logos - смысл и therapeia - лечение) созданная В. Франклом, смогла помочь миллионам людей. Её задача состоит в том, чтобы справиться с теми страданиями, которые вызваны философскими проблемами, поставленными человеческой жизнью. Название теории образовано по аналогии с психотерапией. Однако учёный ставит логотерапию гораздо выше по своему значению, ибо человек, по его мнению, - это больше, чем психика, это дух, который призвана лечить философия. Логотерапия Виктора Франкла ставит своей задачей помочь обрести людям, нуждающимся в этом, смысл жизни и тем самым излечить душу, ибо не так уж страшна смерть, по большому счёту, а страшна жизнь, лишенная смысла.
Виктор Эмиль Франкл родился 26 марта 1905 г. в Вене, которая в те годы была очагом новаторских идей в психологии. В 1905 г. активно функционировало Венское психоаналитическое общество во главе с Зигмундом Фрейдом. В его заседаниях уже принимали участие Альфред Адлер и Карл Густав Юнг, которые свернули с дороги психоанализа и начали прокладывать свои оригинальные пути в науке. В 1930 г. Франкл получил степень доктора медицины, к началу войны была закончена рукопись первой книги - “Врачевание души”. С 1942 по 1945 учёный был в концлагерях, именно там получил проверку и подтверждение его взгляд на человека, и вряд ли удастся найти ещё хоть одну философскую или психологическую теорию личности, которая была бы в такой степени лично выстрадана и оплачена такой дорогой ценой. Его книги - философские, психологические, медицинские появляются одна за другой: “...И всё же сказать жизни І ДаІ ” (1946 г.), “Экзистенциональный анализ и проблемы времени” (1947 г.), “Время и ответственность” (1947 г.), “Психотерапия на практике” (1947 г.), “Подсознательный Бог” (1948 г.), “Безусловный человек” (1949 г.), “Человек страдающий” (1950г.). С 1947 г. он начинает преподавать в Венском университете, в 1949 г. получает степень доктора философии, в 1950 г. возглавляет австрийское общество врачей-психотерапевтов. Франкл много ездил по миру, был в Москве в марте 1985 г. и читал лекции в МГУ.
Данный сборник открывается статьёй “Человек перед вопросом о смысле”, в которой Франкл обосновывает социальную значимость логотерапии как психотерапии нашего времени. І У каждого времени свои неврозы - и каждому времени требуется своя психотерапия,І - так начинается статья. Франкл далее объясняет, почему он сейчас говорит об І экзистенциальном вакууме,І как глубинном чувстве утраты смысла, ощущением пустоты. Если во времена Фрейда человек страдал фрустрацией (расстройством) сексуальных потребностей, то сегодня он страдает фрустрацией потребностей экзистенциальных, что вызывает І ноогенные неврозы,І проистекающие из ценностных конфликтов - угрызений совести. Автор доказывает, что І потребность и вопрос о смысле жизни возникает именно тогда, когда человеку живётся хуже некуда. Свидетельством тому являются умирающие люди из числа наших пациентов, а также уцелевшие бывшие узники концлагерей и лагерей для военнопленных.І Философ считает, что
мы здесь встречаемся с феноменом, который является фундаментальным для понимания человека: с самотрансценденцией человеческого существования. За этим понятием стоит тот факт, что человеческое бытие всегда ориентировано вовне на нечто, что не является им самим, на что-то или на кого-то: на смысл, который необходимо осуществить, или на другого человека, к которому мы тянемся с любовью. Франкл отмечает ещё очень важный факт, что агрессивные импульсы разрастаются прежде всего там, где налицо экзистенциальный вакуум. Что также верно по отношению к преступности, может быть применено и к сексуальности: І лишь в экзистенциональном вакууме набирает силу сексуальное либидоІ и что эта гипертрофия в условиях вакуума повышает готовность к невротическим сексуальным реакциям. Следует понять, подчёркивает Франкл, что чем сильнее человек стремится к наслаждению, тем сильнее оно от него ускользает. Франкл ссылается на слова Эйнштейна, что тот, кто ощущает свою жизнь лишённой смысла, не только несчастлив, но и вряд ли жизнеспособен. Попытка же дать человеку смысл, свелась бы к морализированию, а мораль в старом смысле слова уже доживает свой век. Франкл часто повторяет: смысл нельзя дать, его нужно найти. Процесс нахождения смысла подобен восприятию гештальта (целостного) ... смысл должен быть найден, но не может быть создан. Создать можно либо субъективный смысл, простое ощущение смысла, либо бессмыслицу. Но вместе с тем смысл не только должен, но и может быть найден, и в поисках смысла человека направляет его совесть. Одним словом, совесть - есть орган смысла, но даже совесть держит человека в неизвестности того, постиг ли он смысл своей жизни. То, что мы даже на нашем смертном одре не узнаем, не вела ли нас наша совесть - орган смысла - по ложному пути, означает, что одному человеку не дано знать, был ли прав другой, поступая по своей совести. Истина может быть лишь одна, однако никто не может похвастаться знанием, что этой истиной обладает именно он и никто другой.
І В век, когда десять заповедей, по-видимому, уже потеряли для многих свою силу, человек должен быть приготовлен к тому, чтобы воспринять 10000 заповедей, заключённых в 10000 ситуаций, с которыми сталкивает жизнь,І - в этом убеждён автор. Но в жизни не существует ситуаций, которые бы были действительно лишены смысла. Поэтому страдание заключает в себе возможность смысла, т. к. осуществляя смысл, человек реализует сам себя. Осуществляя же смысл, заключённый в страдании, мы реализуем самое человеческое в человеке.
Учение о смысле жизни учит, что смысл доступен любому человеку. Однако нахождение смысла - это вопрос не познания, а призвания. Не человек ставит вопрос о смысле
своей жизни, - жизнь ставит этот вопрос перед нами, и человеку приходится ежедневно и ежечасно отвечать на него - не словами, а действиями. Смысл не субъективен, человек не изобретает его, а находит в мире, в объективной действительности, именно поэтому он выступает для человека как императив, требующий своей реализации. В психологической же структуре личности Франкл выделяет особое, І ноэтическое измерение,І в котором локализован смысл. Это измерение, как явствует из построенной Франклом чрезвычайно наглядной І димензионной онтологии,І несводимо к измерениям биологического и психологического существования человека; соответственно, смысловая реальность не поддаётся объяснению через психологические и тем более биологические механизмы и не может изучаться традиционными психологическими методами.
Утверждая уникальность и неповторимость смысла, Франкл тем не менее, отвергает некоторые из І философий жизни.І Так смыслом жизни не может быть наслаждение, ибо оно есть внутреннее состояние человека (субъекта). По той же логике человек не может стремиться к счастью, он может искать лишь причины для счастья. Далее он вводит представление о ценностях жизни - смысловых универсалиях: ценности творчества, ценности переживания и ценности отношения.
Приоритет принадлежит ценностям творчества, основным путём реализации которых является труд. При этом смысл и ценность приобретает труд человека как его вклад в жизнь общества, а не просто как его занятие. Ценности творчества являются наиболее важными, но необходимыми. Из числа ценностей переживания Франкл подробно останавливается на любви. Вместе с тем и любовь не является необходимым условием или лучшим вариантом осмысленной жизни. Индивид, который, никогда не любил и не был любим, тем не менее, может сформировать свою жизнь весьма осмысленным образом.
Новизна подхода Франкла связаны с третьей группой ценностей - ценностями отношения. К этим ценностям человеку приходится прибегать, когда он оказывается во власти обстоятельств, которые он не в состоянии изменить. Жизнь человека сохраняет свой смысл до конца - до последнего дыхания.
Правильной постановкой вопроса является, согласно Франклу, не вопрос о смысле жизни вообще, а вопрос о конкретном смысле жизни данной личности в данный момент, ибо каждая ситуация несёт в себе свой смысл, разный для разных людей, но для каждого он является единственным и единственно истинным. Не только от личности к личности, но и от ситуации к ситуации этот смысл меняется.
Основной тезис Франкла: жизнь человека не может лишиться смысла ни при каких обстоятельствах; смысл жизни всегда может быть найден.
Основной тезис третьего учения Франкла - учения о свободе воли гласит, что человек свободен найти и реализовать смысл жизни, даже если его свобода заметно ограничена объективными обстоятельствами. Признавая очевидную детерминированность (обусловленность) человеческого поведения, Франкл отрицает его пандетерминированность (сверхобусловленность). І Необходимость и свобода локализованы не на одном уровне; свобода возвышается, надстроена над любой необходимостью.І Свобода по отношению к влечениям проявляется в возможности сказать им І нет,І принять или отвергнуть их. Даже когда человек действует под влиянием непосредственной потребности, он позволяет ей определить своё поведение и сохраняет свободу не позволить этого. Аналогичным образом обстоит дело и тогда, когда речь идёт о детерминации человеческого поведения ценностями или моральными нормами, - человек позволяет или не позволяет себе быть ими детерминированным. Свобода по отношению к наследственности - это отношение к ней как к материалу, возможность свободного духа строить из этого материала то, что ему необходимо. Франкл характеризует организм как инструмент, как средство, которым пользуется личность для реализации своих целей. Похожие отношения существуют между личностью и характером, который сам по себе не оправдывает поведения. Напротив, в зависимости от личности характер может претерпевать изменения или сохранить свою неизменность. Свобода человека по отношению к внешним обстоятельствам хотя и небеспредельна, но существует, выражаясь в возможности занять по отношению к ним ту или иную позицию. Тем самым само влияние обстоятельств на человека определяется позицией человека по отношению к ним. Человек свободен благодаря тому, что его поведение определяется прежде всего, ценностями и смыслами, локализованными в ноэтическом измерении и не испытывающими детерминирующих воздействий со стороны рассмотренных выше факторов. Человек - это больше, чем психика; человек - это дух. В этом своём качестве человек характеризуется двумя фундаментальными онтологическими характеристиками: способность к самотрансценденции и способностью к самоотстранению. Первая выражается в постоянном выходе человека за пределы самого себя, в направленности его на что-то, существующее вне него. Вторая выражается в возможности человека подняться над собой и над ситуацией, посмотреть на себя со стороны. Эти две способности позволяют человеку быть (не абсолютно, а в определённых пределах) самодетерминирующимся существом.
Важным вопросом учения о свободе воли является вопрос, для чего человек обладает свободой, смысл сводится к тому - это свобода взять на себя ответственность за свою судьбу, свобода слушать свою совесть и принимать решения о своей судьбе. Это свобода изменяться, свобода от того, чтобы быть именно таким, и свобода стать другим.
Франкл определяет человека как существо, которое постоянно решает, чем он будет в следующий момент. Свобода - это не то, что он имеет, а то, что он есть. І Человек решает за себя; любое решение есть решение за себя, а решение за себя - всегда формирование себя. І
Принятие такого решения - акт не только свободы, но и ответственности. Свобода, лишённая ответственности, вырождается в произвол. Эта ответственность сопряжена с бременем выбора человеком, какие таящиеся в мире и в нём самом возможности заслуживают реализации, а какие нет. Это ответственность человека за аутентичность (подлинность) его бытия, за правильное нахождение и реализацию им смысла своей жизни. По сути, это ответственность человека за свою жизнь. Проблема ответственности является узловой проблемой логотерапии.
Несколько слов о собственно психотерапевтическом аспекте логотерапии. Существуют специфическая и неспецифическая сферы логотерапии. Специфической сферой являются ноогенные неврозы, порождённые утратой смысла жизни. В этих случаях используется методика сократического диалога, позволяющая подтолкнуть пациента к открытию им для себя адекватного смысла. Большую роль играет при этом личность самого психотерапевта, хотя навязывание им своих смыслов недопустимо. Неспецифическая сфера применения логотерапии - это психотерапия разного рода заболеваний с помощью методов, построенных на соответствующем подходе к человеку. Механизм действия этих техник основывается на двух названных выше фундаментальных онтологических характеристиках человека: способности к сомоотстранению и самотрансценденции.
Экзистенциалистская ориентация Франкла несомненна. Основной тезис экзистенциалистской философии - І существование предшествует сущностиІ - находит в работах Франкла последовательное, продуманное и оригинальное воплощение. Вместе с тем к ряду положений экзистенциализма Франкл относится более чем критически. Франкл аргументировано отстаивает позицию, что мир не сводится к нашим субъективным І проектам,І а существует объективно и независимо от нас. Экзистенциальный анализ Франкла вобрал в себя, помимо экзистенциалистских идей, многое из довольно разных философских течений нашего столетия, включая и Ницше, и Гартмана, и Ленина, и многое другое.
В своих психоаналитических идеях, методологическом подходе к личности, Франкл становится единомышленником русских психологов Выготского, С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева. В своём кратком предисловии от автора Франкл указывает, что на него огромное влияние оказали сочинения таких русских писателей, как Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого (которых он постоянно цитирует в своих трудах).
Заключение
Допустим, что смысл жизни человека состоит в развитии человека как самоцели, его всестороннем совершенствовании. Как писал Кант, существование человека имеет в себе самом высшую цель, которой насколько это в его силах, он может подчинить всю природу.І (Кант И. Соч. В 6 т. - М, 1966: - Т.5 - с. 469) К этой точке зрения вплотную приблизился А. Камю, считавший, что мир абсурден и не имеет смысла. І Я продолжаю думать, - писал он, - что в этом мире нет высшего смысла. Но я знаю, что кое-что в нём всё-таки имеет смысл, и это человек, поскольку он один смысла взыскует.І (Камю А. Из философской этики; Вопросы литературы, 1980, № 2, с. 179) К этому вопросу, однако, следует добавить, что поскольку человек по своей сути существо общественное, поэтому и смысл его жизни может быть найден только на пути сопряжения интересов и целей общества и личности. Общность индивида и рода, личности и социума даёт основание оптимистически смотреть на бытие человека в мире и смысл его жизни.
Если иметь в виду индивидуальный подход к определению смысла человеческой жизни, то по этому подходу хотелось бы сказать следующее. Определить личностный смысл жизни - это значит осмыслить жизнь во всей её сути и большом плане; это значит объяснить, что в ней подлинное, а что мнимое; это значит, наконец определить не только основные задачи и цели жизни, но и реальные средства их осуществления. По мнению С.Л. Рубинштейна, всё это бесконечно превосходит всякую учёность и связано с драгоценным и редким свойством - мудростью.
Приемлемо и допустимо одно самое главное - это постоянный рост личности, самосозидание, стремление к физическому интеллектуальному, эмоционально-чувственному и духовному совершенствованию. Кто может реализовать себя в жизнь, кто может придать свой смысл жизни? Только личность. Сила личности не имеет ничего общего с господством. Господство личности - симптом её слабости, социальное порождение невежества, страха и эгоизма. Сила личности, напротив, основана на знании, смелости и сотрудничестве. Сила личности - синоним мудрости, опыт, добытый сердцем и увенчанный интеллектом. Сила личности аккумулируется в течение всей жизни, она собирается по кирпичикам из каждодневного опыта и стоит на основных І китахІ : желании преодолеть трудности, самоконтроле, гармонии. Ибо каждое испытание, постигшее сильную личность, одновременно и подстёгивает и предостерегает. А что такое самоконтроль? Самоконтроль - это сознательное, творческое использование жизненной энергии на более высоком уровне. Испытания создают огромное поле деятельности для тренировки в самоконтроле - когда, например, раздражение и гнев сменяются спокойствием и терпением, зависть - добродетелью, коварство великодушием, жестокость - милосердием, нетерпимость - состраданием, скепсис - надеждой, безделье - инициативностью. Мудрее преодолеть семь смертных грехов: гордыню, измена-ложь, жадность, похоть, гнев, чревоугодие, зависть, лень и приблизиться к четырём главным добродетелям: благоразумие, храбрость, умеренности во всём, справедливости. Нелепо опровергать старую, еврейскую пословицу, ум ржавеет от злости. Доктор Ганс Селье обнаружил, что самым мощным источником физиологических симптомов стресса являются негативные мысли и чувства. Основную защиту от этих симптомов Селье видит в позитивных эмоциях. Любовь, вера, отвага, благодарность и доверие активизируют деятельность щитовидной железы и повышает жизненную энергию. Высшее счастье давать любовь: тот, кто любит счастливее того, кто любим, лучше давать, чем брать. Эгоистичный, неспособный к любви человек, обрекает себя на безрадостное одиночество и изоляцию.
Понимает истинный смысл жизни лишь тот человек, который добивается поставленной цели, ибо он может дерзновенно мыслить и действовать без малейших колебаний, а не жалкое существо, с потребностями, ограниченными плотскими вожделениями. Не надо уходить от действительности, надо учиться жить в ней. Никто ещё не нашёл смысл жизни в наркотиках, безудержном пьянстве, разврате, сексе, жадности, корысти, похоти властвования, зависти, злобности, склонности к насилию, что в целом приводит к разрушению личности, нравственному и физическому страданию. Философия же жизни уводит человека из его отупляющей колеи обыденности, нелепости личного бытия, от необходимости заботы о хлебе насущном, от вечного унижающего осторожничания в жизни, что обращает жизненную энергию в прах, от общепринятых житейских І правд,І понятий; мысли философов подвигают человека к свободе; свободным же человеком называется не участник борьбы за свободу, но тот, кто умеет хотеть, действовать, дерзать сам. С другой стороны, свобода налагает на человека жёсткую ответственность перед законом, обществом, каждому следует помнить, что для разумных и свободных людей закон - это Бог, для неразумных - удовольствие.
Уместно вспомнить Соломона:
Избегай наслаждений, они порождают тоску
Что прекраснее всего - гармония
Что сильнее всего - мысль
Что лучше всего - блаженство.
Библиографический список
Библия. В 2-х т. – Л., 1990.
Вопросы философии.-1992.- № 3.
Вопросы философии.- 1990.- № 7.
Галактионов А.А., Никандров П.Ф. Русская философия 9-19 вв. - Л., 1989.
Галеви Д. Жизнь Фридриха Ницше.- Новосибирск, 1992.
Гарин И. Воскрешение духа – М., 1992.
Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. В 30 т. – Л., 1981.
Жизнь земная и последующая. – М.: Полит. лит., 1991.
Зеньковский В.В. История русской философии. В 4-х ч. – Л., 1991.
Нарский И.С. Западноевропейская философия 19 в. – М., 1976.
Новгородцев П.И. Об общественном идеале. – М., 1991.
Леонтьев К.Н. Многоликая Русь. – Сн-П.: Изд. Чернышева, 1993.
Лосский Н.О. История русской философии. – М.: Высшая школа, 1991.
Роджерс Карл Р. Взгляд на психотерапию. Становление человека. – М.: Прогресс, 1994.
Розанов В.В. Уединенное. – М., 1991.
Смысл жизни в русской философии. Кон. 19 – нач. 20 века / Отв. ред. Замалеев А.Ф.; Сн-П.: Наука, 1995.
Социальная философия / Под ред. В.Н. Лавриненко. – М., 1995.
Толстой Л.Н. Соч. В 22-х т. – М., 1985.
Франк С.Л. Духовные основы общества. – М.: Изд. “Республика”, 1992.
Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1990.
Фромм Э. Бегство от свободы. – М.: Прогресс, 1990.
Ф.М. Достоевский; Полн. собр. соч. В 30 т.; Т. 22 Л., 1981 (Письмо к Н.Д. Фонвизиной из Омска янв.-февр. 1854г.)
А.А. Галактионов, П.Ф. Никандров; Русская философия 9-19 вв. Л., 1989, с.433-450
В.В. Зеньковский; История русской философии, Т. 1, ч. 2, Ленинград І ЭгоІ , 1991, с.220-224
Библиотека Огонёк № 52, 1985, Посмотрим правде в глаза. Письма Джона Стейнбека, М. издат. І ПравдаІ , с. 45
|