Елена Бондарюк, Иван Коваленко
Человек, впервые попавший в уютную Лакскую долину, поражается ее тишиной. Эта тишина какая-то особенная, такой больше нет нигде в Крыму. Молчаливо стоят выжженные солнцем меловые горы. Не раскачивает деревья ветер. Не слышно жужжания пчел. Лишь одинокий заяц пробежит по усыпанному огромными красными маками полю. Природа молчит. Но стоит прислушаться повнимательней к этим горам и деревьям, вглядеться в алую кровь маков - и они начнут говорить. Они расскажут страшную историю, которую хранят уже 60 лет…
Издавна здесь жили потомки славных листригонов. В окрестностях деревни сохранились остатки церкви св. Троицы, возведенной еще в начале 15 века. А недалеко от нее – развалины еще более древнего храма с остатками кладбища. На одном из надгробных камней надпись, датируемая 1362 годом. В жилах местных жителей текла кровь гордых феодоритов. Того настоящего коренного крымского народа, которого уважали далеко за пределами полуострова.
Здесь все время был свой собственный мирок. Жителей деревни не особо интересовали события, которые происходили дальше, чем гора св. Ильи, возвышающаяся над Лаками. Люди растили отменный табак, виноград, разводили скот, воспитывали детей. Чужаков к себе особо не пускали, хотя встречали всегда радушно. Всю деревню составляло несколько династий, живших тут с незапамятных времен. Мелодичные греческие фамилии Спаи, Лели, Арваниди происходят из этих мест. Так бы и рожала новых работящих крымчан лакская земля, если б в одно промозглое зимнее утро 1942 года у дома председателя колхоза “Нео зои” Владимира Лели не остановилась машина с немцами. С этого момента в Лаках началась другая жизнь.
Немцы в своей возмущенной злобе решили стереть Лаки с лица земли. Были разрушены и сожжены все дома, склады, ферма, клуб. Каратели не смогли разрушить до основания только церковь. Красивый храм св. Евангелиста Луки, который жители деревни возобновили на месте старого в 1904 г., стоит в до сих пор. Нигде в Крыму нет храма подобного этому. Он индивидуален не только своей архитектурой. Он индивидуален своим духом. Здесь явно чувствуется пребывание десятков людских неупокоенных душ. Кажется, что все они – те, кто сгорел в адском огне, кто не был предан по обычаю предков родной земле, собрались в этих стенах. Храм стоит на пригорке, окруженный плотной стеной сорной травы – крапивы, щавеля. Перед входом на земле каменные блоки от разрушенного купола колокольни. Полностью разрушен алтарь, но зато сохранились фрески. Кое-где отчетливо просматриваются хмурые лики святых, ангелов, льва, орла и вола. Поверх фресок уродливые надписи современных вандалов. Без них, к нашему сожалению и позору не мыслим не один крымский памятник старины…
Со дня Лакской трагедии минуло уже 60 лет, но рана все еще кровоточит. Десятилетия не смогли стереть из памяти людей страшные подробности уничтожения целой деревни, на месте которой ныне вспаханное поле. Не осталось даже фундаментов, зарыты колодцы, лишь полуразрушенная церковь да скромый памятник напоминают о том, что здесь, в деревне Лаки, издревле жили греки. Трудились, веселились, влюблялись, пока в их дома не пришла беда...
23 марта 1942 года деревня Лаки была захвачена гитлеровскими карателями и уничтожена. Почему сожгли именно эту деревню? Почему именно к ее жителям фашисты были столь беспощадны? Историк Пантелеймон Кесмеджи в книге “Греки Крыма” приводит слова командира Бахчисарайского партизанского отряда Михаила Андреевича Македонского, позднее командира Южного соединения партизанских отрядов Крыма. Он рассказывает, что его отряд своим существованием был обязан жителям Лики, которые оказывали партизанам помощь едой, одеждой, а в морозы устраивали на постой. Вокруг было много других сел, но в каждом из них жили хотя бы несколько предателей, а в Лаках все поддерживали довоенную власть, работал Сельсовет, на здании кртррого вызывающе развивался красный флаг.
Свидетелем уничтожения непокорной деревни был Юрий Михайлович СПАИ, племянник Николая Константиновича Спаи, разведчика Карасубазарского партизанского отряда, выполнявшего особые поручения центрального штаба. Николай Спаи был выдан предателем и повешен фашистами. Вего честь названа одна из улиц в Белогорске Юрию Михайловичу Спаи уже за семьдесят. Тогда, в 1942-м, он был тринадцатилетним мальчиком.
“Когда фашисты разгромили партизанский отряд, те, кто остался жив, пришли в нашу деревню. 23 марта 1942 года деревню окружили немцы и добровольцы — крымские татары из карательного батальона, — рассказывает Юрий Спаи. — Всех жителей собрали перед Сельсоветом, обыскали. Видимо, немцам поступил донос, так как, несмотря на то что ничего подозрительного они не нашли, в сторону сразу же отогнали более тридцати мужчин. Среди них были мой дядя и два брата. Я, тогда еще наивный подросток, подошел и спросил: “Дядя Митя, а вы чего здесь?” А он мне по-гречески, чтобы не поняли татары, ответил: “Юра, уходи, а то и тебя тоже убьют. Нас ведут на расстрел”. Такое забыть нельзя...”
Деревню подожгли, громко залаяли собаки, людей охватила паника. 8сю “черную” работу делали татары. Тетю Юрия Михайловича привязали к кровати, а ее восьмимесячного ребенка, как тряпку, кинули в огонь. Женщина кричала до тех пор, пока на нее не обрушилась горящая кровля. Огонь уничтожил все 87 дворов. Тех, кто остался в живых, в том числе и Юрия Спаи, в сопровождении крымско-татарских добровольцев отправили через Бахчисарай в Октябрьское.
Семнадцать жизней унесла война в семье Спаи, погиб отец Юры, мать ушла в партизанский отряд. После освобождения Крыма Юра с матерью получили жилье в Бахчисарае. Казалось бы, жизнь стала налаживаться. Но только месяц передышки предоставила судьба этим людям. Лет 1944 года греки были высланы Крыма.
Греческий народ чтит память погибших 60 лет назад. Ежегодно, 23 марта съезжаются греки со всех уголков когда-то необъятной страны, отдают дань памяти погибшим, возлагают цветы. “А что чувствовали вы?” - задаю я Юрию Михайловичу не совсем тактичный вопрос. Отвечает он просто: “Я плакал”. И сегодня обидно пожилому человеку, что “перекопал все, не оставив даже фундаментов - свидетелей трагедии. Сделали это, наверное, для того, чтобы никто лишний, раз не спрашивал, куда же делис люди”. Денег на установку достойного памятника православным грекам не хватает. “Мусульманский” Рескомнац, — говорит Юрий Михайлович, — находит средства только на нужды крымских татар. А всем нам, незаконно выселенным в далеком сорок четвертом нужно собраться. И крымские татары должны признать свою вину и покаяться перед греческим народом”. А вместо этого... в скромном памятнике, установленном на добровольные пожертвования, зияют три пулевых отверстия. Жители окрестных сел, понижая голос до шепота, говорят: “Татары прострелили!”
Керменчик (с. Высокое) - крымская глушь?
Затяжной подъем по пустынной дороге, слепящие глаза известняковые склоны и палящее солнце отбивают всякое желание дальнейшего пути. Кажется, что бесконечный, дышащий жаром асфальт не кончится никогда. Но вдруг подъем заканчивается и дорога радостно несется вниз. У подножья залесенных холмов, в уютной котловине разбросаны домики горного села. Это – Высокое, цель нашего пути.
Центр средневекового православия
Есть в Крыму места, где все дышит стариной и тайной. Село Высокое Бахчисарайского района (бывший Керменчик) из таких. Люди здесь жили давно. Само село получило свое название от небольшой крепости Кермен-Кале, развалины которой еще можно найти на ближайшей горе. Семиметровый участок стены в пять метров высоты – все что сохранилось от средневекового укрепления. Когда-то оно защищало жителей от врагов, когда-то здесь кипели битвы и лилась кровь. Но большую часть времени люди посвящали мирной жизни. В селе издавна жили православные греки – подданные княжества Феодоро. Поселение стояло в стороне от людных путей и жило своей жизнью. Таких сел в средневековье было много и, казалось бы, нет нужды уделять столько внимания Керменчику. Но, оказывается, повод есть.
Представьте себе, как выглядела эта местность веков 6-7 назад. Посреди многолюдного села высилась красивая церковь Федора Тирона, в которой хранился древний образ этого святого. А вокруг поселения, куда только не посмотришь: на вершинах гор, у подножий холмов, возле родников видны купола храмов. Это потрясающий факт: на пространстве не более четырех километров было 14 (!) православных храмов. Известны названия одиннадцати из них: св. Троицы, Успения Богородицы, святых Козьмы и Дамиана, Федора Стратилата, Ефимия, Иоанна Предтечи, Максима, Ильи, Луки, две во имя Федора Тирона. Какой же мощный колокольный звон разносился по окрестностям во время великих праздников! Наиболее почитаемой была церковь святых Козьмы и Дамиана, из-под алтаря которой бил чудотворный источник. Источник этот местное население считает священным и сейчас. Называют его Ай-Кузьма и говорят, что там самая лучшая вода в округе.
Почему это место удостоилось такой концентрации православных церквей? Ведь ничего подобного больше нигде в Крыму не известно. Что это – центр средневекового православия юго-западного Крыма? Может сюда, подальше от глаз крымских ханов, в дни великих праздников стекался весь окрестный православный люд? Или же это было подобие крымского Афона созданное повелением Мангупского князя? Похоже, эти вопросы так и останутся без ответа. И ни древние греческие могилы, ни развалины некогда сияющих храмов, ни вода святого источника не раскроют своей тайны.
Москва в Крыму?
В ближайших окрестностях села есть урочище, которое еще не так давно носило имя “Москва”! Название это существовало здесь издавна и было позабыто, скорее всего, после выселения отсюда местного населения в 1944 году. Откуда же здесь, в крымской глуши, появилось это родное для русского человека слово?
Ответ на этот вопрос пытался дать известный крымовед А. Бертье-Делагард в своем труде “Керменчик (Крымская глушь)”, увидевшем свет в 1899 году. На протяжении столетий южные просторы русской земли стонали от татарских набегов. Несколько миллионов славян прошло по крымским дорогам к своей смерти. Пыль этих дорог смешивалась с русской кровью, слезами и потом. Ухмыляющиеся лица татарских всадников надменно смотрели на горе народа, который был для них хуже скота. “Каторги Средиземного моря двигались мышцами русского невольника, гаремы наполнялись телом русских рабынь. Весь юрт крымский почти не имел, или не знал иных средств к жизни, как русская дань, русский полон, грабеж России; это была его нива, на которой орда, не сеяв, собирала живую жатву”. Искренним сочувствием к горю русского народа переполнены слова Бертье-Делагарда, чей дед был французом, а бабка полячкой. Действительно, не важно какой ты национальности, важно – понимаешь ли ты беду другого человека.
“От бесчисленного полона русского бывали случаи выкупа, освобождения, бегства; все это ютилось и пряталось в христианских единоверных деревнях, скучивалось в особые участки, названные именем их родной родины. Вот откуда пошло название урочища “Москва” и вот что оно напоминает в забытом Керменчике”. Трудно не согласиться с мнением авторитетного ученого-крымоведа. Единоверцы-христиане в Крыму всегда помогали друг другу: русские – грекам, греки – русским. И конечно, в греческой деревне могли жить несколько сбежавших из плена русских невольников. Красива и приветлива крымская земля, но родина есть родина. Невозможным делом для оказавшихся на чужбине людей был возврат в Московию. Поэтому они сами создали здесь уголок своей земли, который каждый день напоминал им о России.
Сейчас локализация урочища Москва в окрестностях Высокого позабыта. Но не так сложно установить, где оно находилось. Надо лишь покопаться в архиве и найти межевые планы местности, где картографически привязаны все старые топонимы. Это будет благодарное дело для краеведов, которое оценит все русское население Крыма.
Страшное слово - депортация
Мирная жизнь греческого населения села кончилась в 1778 году, когда все православное население Тавриды было выселено за пределы полуострова. Это была первая депортация крымчан, наиболее трагичная и жестокая, чем депортация 1944 года. Тогда из Крыма было насильно было выведено 31 385 греков, армян, грузин и валахов. Люди пешком шли через весь Крым на берега Азовского моря, туда, где ныне город Мелитополь. Пришли в пустынную безводную степь, где не было никаких жилищ. Сотнями гибли по пути. Только за первую зиму погибло 12 тысяч.
Из Керменчика было выселено около 500 греков. Но не все покинули землю предков, родной дом. Многие прятались в горах, отсиживались в пещерах. Не одна сотня греков в спешном порядке приняла мусульманство. Ислам стал их защитой от выселения из родных мест, но в душе эти люди остались православными. Они так же почитали православные праздники и святые для христиан места, хранили в домах иконы. Здесь начала формироваться уникальная христиано-мусульманская культура, ставшая основой добрососедской жизни в этой части Крыма.
В начале 19 века опустевшие греческие деревни заселяются арнаутскими греками, которые помогали России в войне против Турции. Вот ведь парадокс: надо было выселить одних греков, чтобы через несколько лет привезти других! Но без таких ошибок, к сожалению, не обходится не одно правительство. Пришлые греки поселились в нижней части деревни Керменчик, а в верхней жили греки-мусульмане – потомки местного православного населения.
Пришлые греки перестроили в центре села старую церковь св. Федора Тирона в церковь св. Троицы. Храм был окончательно разрушен в конце 50-х годов, сейчас остался развал камней, да несколько старинных греческих надгробий. Построили несколько фонтанов, из которых сохранился один. Потомки же местных греков, сторонясь чужих глаз, после молитв Аллаху, ходили на поклон к развалинам старых христианских храмов. Наиболее почитаемым был храм Богородицы на выезде из села. Здесь в разрушенном алтаре лежал престол и плита с крестами. Рядом росли деревья, обвешанные лоскутками материи. Считалось, если человек заболел, он должен сорвать с дерева лист, поцеловать его, положить на престол, оторвать лоскуток своей одежды и завязать его на ветку – тогда болезнь пройдет. Верили в исцеляющую силу священной воды источника Ай-Кузьма, над которым была церковь свв. Козьмы и Дамиана.
Так жили в Керменчике еще в первой половине 20 века, пока советская идеология постепенно не уничтожила пережитки прошлого. Окончательно уникальные традиции оборвались 18 мая 1944 года, когда отсюда было вывезено все население. Большинство жителей было греками и татарами-потомками омусульманенных греков; собственно татар-мусульман здесь было не так и много. В опустевшую деревню приехали переселенцы, которые не знали ни истории, ни традиций села. Керменчик переименовали в Высокое.
День сегодняшний
Как и другие крымские села, Высокое переживает не лучшие времена. Работы нет, молодежь бежит в город, с селом нет никакого транспортного сообщения. Люди живут подсобным хозяйством, трудятся на своих огородах. Раньше была и школа, и медпункт, и даже клуб. Сейчас нет ничего. В селе живет не более 200 человек. Половина домов распродана на дачи. Чудные виды, свежий воздух, ставок, речка с водопадом привлекают сюда дачников не только из крымских городов, но и из Москвы, Киева. Благо домик в селе можно купить совсем недорого.
Примерно половина местных жителей - крымские татары, приехавшие из Узбекистана. Лишь одна семья из тех, кто жил здесь до войны, вернулась обратно. Бабушка Анифе Мандражи была тринадцатилетней девочкой, когда ее семью вывезли из Крыма. Ей повезло – она вернулась в свой собственный дом, в те стены, среди которых она росла. Мало осталось в Крыму таких строений – типичный двухэтажный татарский дом с плоской крышей, земляным полом, глиняным чуланчиком. Бабушка Анифе еще помнит как жили ее предки, как назывались окрестные горы, фонтаны, где находятся развалины некогда славных храмов и мечетей. Жаль, что молодежь не хочет помнить этого. Современные крымские татары четко длятся на два типа. Первый тип - это те, кто вернулся на родину своих предков, чтобы жить по их заветам добрососедства, мира, любви к людям и природе. Второй тип – те, кто просто приехал. Первых, к сожалению, меньше.
Пожилая Анифе присматривает за местной святыней – Азисом. Так в Крыму называется святое для мусульман место, где похоронен правоверный человек. По словам бабушки, сюда приводили для исцеления больных людей, здесь якобы похоронено несколько человек. …Две вертикальные палки с перекладиной, к которой привязаны разноцветные ленточки. Вокруг посажены ирисы, тюльпаны, пионы. Старое дерево черешни. Видны следы каменной кладки. Ясно, что здесь было какое-то сооружение, причем четко сориентировано по линии восток-запад. С восточной стороны развал каменной кладки закруглен, словно алтарь. Так и есть, это фундамент некогда самой главной местной христианской святыни – церкви Успения Богородицы. Вот ведь как: выходит, что местные татары все еще почитают места бывших христианских святынь! Сами, конечно, они этого не помнят, но интуитивная, историческая память народа не пропадает.
Вот и еще один фактор добрососедского сосуществования нескольких народов: взаимное уважение к культовым объектам друг друга. Татары присматривают за святынями греков, греки почтительно относятся к мусульманским кладбищам, русские уважают культуру и греков, и татар. Если все будут придерживаться этого простого правила, то вскоре навсегда забудутся на нашем полуострове любые разговоры о сложной межнациональной и конфессиональной обстановке. Хочется надеяться, что именно так и будет.
|