Es ist ein falsher Einwurf, wenn man sagt: Wir k onnten uns eine aller Moglichkeit zuvorkommende Wirklichkeit nicht vorstellen! (Обычно совершают ошибку, когда говорят: мы бы не смогли представить себе действительность, опережающую всякую возможность). Конечно, продукты [результаты] человеческой деятельности могут быть в силу их возможности предвидимы заранее. Однако Schelling говорил :
“Aber es gibt auch Dinge, deren Moglichkeit erst durch ihre Wirklichkeit eingesehen wird. Nur solche nennen wir originale, ursprungliche Hervorbringungen. Was nach eini vorhandenen Begriff hervorgebracht wird, nennt Niiand original” [1]( Ноестьещеивещи , чьявозможностьможетосознаватьсятолькоблагодаряихдействительности . Только их мы называем оригинальными, самыми изначальными продуктами деятельности. То, что было создано согласно использующемуся понятию, никто не назовёт оригинальным).
Философия И.Г.Фихте в этом плане оригинальна именно потому, что её возможные интерпретации могут осознаваться только в силу самой её действительности. Дух, который живёт в ней, обладает свободой действовать и не действовать . Он владеет собой и остаётся могущим быть даже в том случае, когда себя не обнаруживает, т.е. остаётся скрытым.
Это, на наш взгляд, во многом обусловлено ещё и тем обстоятельством, что сам Фихте относился к «духу» как к тому, что конституируется, самоопределяется, а не конструируется.
“Wir sind nicht Gesetzgeber des menschlichen Geistes, – schrieb er, – sondern seine Historiographen; freilich nicht Zeitungsschreiber, sondern pragmatische Geschichsschreiber ”. [2]
Теоретическая система Фихте прежде всего конститутивна, т.е. она развивается изнутри за счёт самопорождения своего смыслового содержания.
Исследование самосознания как сложного, динамичного, конститутивного и системного образования будет научным лишь в том случае, когда среди целого множества его аспектов мы сможем выделить главные и основные. Но чтобы осуществить всё это, необходимо не расширять до необозримых границ предмет нашего исследования, а рассмотреть его под определённым углом зрения, в качестве которого мы возьмём трансцендентальную теорию деятельности, изложенную in Fichtes Grunlage der gesamten Wissenschaftslehre.
Актуальность исследования понятия «неявной деятельности».
Факты бездействия при желании действовать, затем факт несовпадения цели и результата, свидетельствуют о наличии скрытых или неявных детерминант в осуществлении сознательной деятельности.
Между тем, чтo человек мыслит о себе, а также думает о том, что делает, и действительным содержанием действия существует разница. Часто возникают и ситуации, когда человек полностью не осознаёт причин, находящихся в нём самом (например, творческая личность, как правило, не осознаёт всего своего значения; да и хорошо известно, что добродетельный человек – это прежде всего тот, кто делает не всё, что мог бы сделать).
Бывает и так, что человек, мечтая о благородном поступке и руководствуясь сознательным желанием его совершить, так и не доходит до его действительного совершения. Размеры данной дистанции зависят не только от этого желания или от материальных условий, но и от той области субъективности, посредством которой осуществляется перевод сознания в материальные действия.
Если участь возможную структурированность субъекта, то человек выступает и в качестве носителя неявного для него самого слоя субъективной реальности. Данный слой можно было бы обозначить термином «дух»; но последний так любит скрываться, что тотчас же ускользает, как только мы попытаемся его определить.
Человеческая деятельность весьма противоречива. Она рациональна и нерациональна, сознательна и бессознательна, целесообразна, но не настолько, чтобы человек, будучи её субъектом, заранее знал её результаты, а также сверхцель.
По всей вероятности, в деятельности человека следует различать две стороны. Первая из них – это неявная деятельность, имеющая как позитивное, так и негативное влияние на человека. Современное общество должно учитывать и уметь по достоинству оценивать не только творческую результативность, которая может проявиться не сразу, но и учиться ставить заслоны именно тем видам активности, результаты которой не могут быть сразу соответствующим образом мотивированы (особенно, если они отклоняются от общечеловеческих ценностей).
Вторая сторона человеческой деятельности – это явная или сознаваемая деятельность. В принципе, в деятельности все элементы выделяются явно. Но, когда деятельность осуществляется, каких-то элементов не достаёт. Это и есть, по нашему мнению, та область неявного, которая впоследствии о себе заявляет.
Следует учитывать также то, что человек привносит в свою деятельность, какой бы она ни была, элемент случайного, неопределённого и относительного. Исключением выступает разве лишь примитивно-рассудочная деятельность, где теория и практика, как правило, совпадают. Но даже и в этом случае можно говорить о неявно присутствующих в ней компонентах (физиологического, социального, психологического, духовного и т.д. характера), которые впоследствии раскрываются или не раскрываются полностью. Фактически, одно из фундаментальных предпосылок творчества выступает тот или иной неявный, до конца неосознаваемый духовный тип.
На наш взгляд, существуют два главных вида «неявного» в человеческих действиях: объективное (т.е. нечто, не зависящее от сознания) и целесообразно-скрытое (т.е. связанное с субъектом).
Так, уже на эмпирическом уровне индивидуум редко до конца осознаёт истинный характер своих поступков. При этом его действия, направленные в основном на удовлетворение жизненно важных потребностей, иногда приходят в противоречие с якобы духовными интересами тех, кто сознательно решил скрыть истинный характер своих помыслов. Такие люди, живущие в основном материальными интересами, хотят в то же время принадлежать не этому, земному, миру, а другому, духовному, иного, как им кажется, качества и состава, чем действительный мир. Однако в результате они не принадлежат ни к одному из названных миров.
Например, некоторые борцы за свободу и равенство, заверявшие других в возможности построения «рая» на земле, и стремившиеся не только на словах, но и на деле растворить свою волю в единой воле всего человечества, желавшие принадлежать всем и обнимавшие своей любовью дальнего, в действительности не принадлежали даже самим себе. Одной из причин такого исчезновения личности может служить известная избыточность жизненных сил.
Попытка новой реконструкции фихтевского учения о деятельности.
Цели и результаты деятельности действительно совпадают далеко не всегда. И здесь нам необходимо обратиться к Grunlage der gesamten Wissenschaftslehre Фихте, в котором понятие деятельности оказалось органически вписанным в сам познавательный процесс.
Любая деятельность потерпит крах, если окажется ничем не ограниченной. Момент ограничения или «страдания» есть важнейшая скрытая сторона любой деятельности и одновременно условие её дальнейшего развёртывания. В этом плане Фихте развил ту мысль, что природа имеет как бы две стороны, связанные с человеком: она – продукт тех ограничений, которые мы накладываем на свою деятельность и в том же время – результат нашего свободного идеального действования. Логика рассуждений при этом у него была, очевидно, следующей: человек – не только духовное, но и телесное, чувственное существо. Ачувство – это : “Die Au?erung des Nicht-Konnens im Ich” [3]
Оно существует в человеке невидимо и скрыто в виде способности, причём данная способность остаётся непроявленной до тех пор, пока он не вступит в субъект-субъектные или субъект-объектные отношения.
С понятием des Nicht - K o nnens связано некоторое стремление; в противном случае, того, чего я не могу, совсем для меня бы не существовало. Не-мощь есть также и сама действительная деятельность, поскольку то, чего нет, не может быть ограничено. Кроме того, Не-мощь указывает нам на то, что ограничивающее начало находится не во мне, а вне меня; иначе не возникло бы никакого стремления. [4]
Итак, человеческая деятельность представляет собой результат сложного взаимодействия явной и неявной, чувственной и духовной сфер.
Ретроспективный взгляд на Grunlage der gesamten Wissenschaftslehre позволяет, на наш взгляд, развить учение о деятельности как противоречии между взаимной сменой действия – страдания и независимой деятельностью. При этом необходимо отметить, что определённые успехи в данной области уже сделаны П.П.Гайденко [Смотрите её книгу «Философия Фихте и современность», изданную в Москве в 1979 году]. Мы же несколько иначе подходим к этому вопросу, отталкиваясь прежде всего от анализа самого самоотношения понятий бессознательной и неявной деятельности.
Исходя из тезиса “ Das Ich setzt s ich, als bestimmt durch das Nicht-Ich ” [5], Фихте обнаруживает в нём следующее противоречие. С одной стороны, когда абсолютное «Я» полагает себя, то оно активно, а с другой – будучи определяемым через «Не-Я» – оно пассивно. Вместе с тем в силу принципа единства сознания данные определения не могут уничтожать друг друга; они в состоянии друг друга только ограничивать. Так возникает новый синтез «Я определяет отчасти себя само, отчасти же получает определение». [6] Это означает, что сколько реальности полагает в себе «Я», столько же отрицания полагает оно в «Не-Я», и наоборот. Данный синтез Фихте называет синтезом взаимоопределения.
Анализируя противоречивую природу взаимодействия «Я» и «Не-Я», Фихте приходит в конце концов к следующему результату: «Я полагает в себе отчасти страдание, поскольку оно полагает деятельность в Не-Я ; но отчасти оно не полагает в себе страдания, поскольку оно полагает в Не-Я деятельность; и наоборот». [7]
Итак, не всей деятельности, положенной в «Я», соответствует страдание в «Не-Я». Следовательно, имеется какая-то часть деятельности в «Я», которой не соответствует страдание в «Не-Я». Такую деятельность, которой в противочлене ничего не соответствует, Фихте называет «независимой деятельностью». [8] Такая деятельность не может быть обнаружена явно и носит, по всей видимости, скрытый характер. Страдательное состояние «Я» обусловлено, таким образом, не воздействием на него чьего-то (С.9) внешнего «Я», а самим специфическим способом взаимодействия как бы двух уровней самого «Я» – абсолютного (бесконечного) и относительного (конечного) «Я». Другими словами, человеческая деятельность претерпевает страдания не потому, что наталкивается на какое-либо препятствие или границу, а в силу своей саморазорванности на абсолютное и относительное бытие. Даже при полном успехе наших действий нас что-то томит и гнетёт, не давая абсолютного самоудовлетворения. К такому самоудовлетворению, как мы отметили выше, стремиться и не следует; в противном случае мы будем постоянно сворачивать с пути добродетели.
Таким образом, если деятельности в «Я» соответствует страдание в «Не-Я», то возникает взаимосменяемость действия – страдания; в том же случае, если такого соответствия нет, то приходится вести речь о «независимой» или неявной деятельности.
Но теперь, рассуждает Фихте, необходимо снять противоречие между «взаимоопределением действия – страдания» и «независимой деятельностью». Требуется новый теоретический синтез, в котором данные противоположности вновь бы себя ограничили. Но так до бесконечности продолжаться этот диалектический процесс взаимоограничения не может. Поэтому Фихте и превращает независимую деятельность в основание отношения между страданием и действием. Однако что, спрашивается, может означать такая «независимая» или неявная деятельность самого «Я»? Ведь всё, что происходит в «Я», нельзя назвать неявной деятельностью, поскольку неявное есть то, что скрыто от «Я», которое вполне осознанно может ставить перед собой цели, выбирать средства и предметы для своей деятельности, достигать вполне явных и ощутимых результатов.
Итак, каким же образом можно допустить деятельность «Я», которая в то же время скрыта от «Я», а значит, и не есть деятельность «Я»? Фихте, как известно, не признает никакой иной реальности, кроме деятельности «Я». Абстрагируясь от тезиса о независимом от «Я» бытии, он вынужден вместо данного тезиса ввести понятие деятельности «Я», не производимой самим «Я», т.е. не сознаваемой им. Как видим, решение вопроса о существовании независимой деятельности он постепенно отодвигает в область проблемы бессознательного. В целом же мы склоняемся к тому выводу, что «Я» имеет очень слаженную и динамичную структуру. Данный результат вытекает хотя бы из осознания того факта, что даже продукты своей собственной деятельности по самоограничению «Я» не в состоянии осознать в себе полностью и непосредственно.
Таким образом, следует подумать о разграничении понятий независимой и бессознательной деятельности. Вероятнее всего, не сознаваемая или неявная деятельность – это та, которая до конца не сознаётся нами, хотя нами и производится. Но поскольку любая деятельность – это определённая система элементов, то неявная деятельность есть действие такого элемента, который дополняет до полной системы деятельности предмет, цели, средства и результаты, существующие в явном виде. Бессознательная же деятельность не производится «Я», указывая на то, что помимо самого «Я» есть ещё некоторое, от него независимое бытие. Однако из этого не следует делать того вывода, что фихтевская дедукция «независимой» деятельности и взаимосмены «действия – страдания», осуществляемая из понятия «Я», наталкивается на непреодолимые трудности. Следует учитывать тот момент, что сам Фихте не удовлетворяется идеалистической системой. В ней абсолютное Я предстаёт как Абсолют, из которого выводится всё прочее. Именно так смотрят на наукоучение все его друзья и враги. Однако на самом деле речь идёт о более высоком понятии ( SW X 193; GA II , 8, 202). “Als transzendentaler Idealismus steht die Wissenschaftslehre weder im Absoluten noch in der Faktizitat phanomenalen Daseins, wie der dogmatische Idealismus, sondern im Einheitspunkte beider (SW X 114) (GA II/8, 52)” [9]
Список литературы
[1] Schelling F.W.J. Philosophie der Offenbarung /M.Frank. Frankfurt a.M., 1993, S. 161.
[2] Fiche J.G.Werke. Auswahl in sechs Banden, hrsg. von F.Medicus. Leipzig , 1908-1911. Bd. 1, S. 208.
[3] Ibid., S. 481.
[4] Ibid., S. 481.
[5] Ibid., S. 481.
[6] Ibid., S. 481.
[7] Ibid., S. 481.
[8] P.P.Gaidenko: ФилософияФихтеисовременность , Moskau, Mysl, 1979, S. 60
[9] Helmut Girndt. Das “Ich” des ersten Grundsatzes der GWL in der Sicht der Wissenschaftslehre von 1804 //Fichte – Studien. Beitrage zur Geschichte und Systiatik der Transzendentalphilosophie. Bd.10, S. 325.
|