Курсовая работа по Уголовному праву на тему "Добровольный отказ от совершения преступления"
Содержание:
Введение...................................................................................3
1. Понятие и правовая регламентация института добровольного
отказа от преступления..............................................................4
2. Последствия добровольного отказа соучастников преступления..........8
3. Добровольный отказ и неоконченное преступление:
проблемы квалификации «пограничных» ситуаций........................14
Заключение................................................................................25
Список литературы................................................................................26
Введение
Тема работы актуальна и занимает важное место в уголовно-правовой науке. Добровольным отказом от преступления признается прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца.
Основное назначение добровольного отказа — предупреждать и пресекать преступления.
Правильная квалификация случаев добровольного отказа от преступления очень важна в современном уголовном судопроизводстве, т.к. она позволяет определить ту тонкую грань, существующую между совершением преступления и волевым отказом от его совершения в последний момент.
В работе рассмотрены понятие, сущность и правовая регламентация добровольного отказа от преступления, «пограничные» ситуации и трудно квалифицируемые случаи, связанные с добровольным отказом от преступления.
1. Понятие и правовая регламентация института добровольного отказа от преступления
Согласно ст. 31 Уголовного кодекса Российской Федерации, добровольным отказом от преступления признается прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца.
Лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца.
Лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца, подлежит уголовной ответственности в том случае, если фактически совершенное им деяние содержит иной состав преступления.
В отличие от УК РСФСР (ст. 16) УК РФ определяет понятие добровольного отказа от преступления и раскрывает его правовую природу.
Главное правовое последствие добровольного отказа — исключение уголовной ответственности.
Основное назначение добровольного отказа — предупреждать и пресекать преступления. Закрепленная законодателем возможность избежать привлечения к уголовной ответственности, отступив от начатой криминальной деятельности, стимулирует лицо к отказу завершить преступный замысел. Эта возможность образно именуется в специальной литературе «золотым мостом для отступления».
Добровольный отказ характеризуется двумя основными признаками: добровольностью и окончательностью (ч. 2 ст. 31).
Добровольность означает, что лицо, начавшее преступление, сознательно, по собственной воле прекращает дальнейшие действия. Разумеется, иногда инициатива такого отказа может возникнуть у субъекта под влиянием других лиц (например, близких). Однако и при этом отказ должен быть результатом свободного волеизъявления субъекта, а не следствием возникших непреодолимых или труднопреодолимых препятствий.
Весьма важным показателем добровольности отказа является сознание виновным фактической возможности успешно продолжить или завершить начатое преступление. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении «О судебной практике по делам об изнасиловании» от 22 апреля 1992 г. указал, что «не может быть признан добровольным и, следовательно, устраняющим ответственность отказ, который вызван невозможностью дальнейшего продолжения преступных действий вследствие причин, возникших помимо воли виновного»
Мотивы при добровольном отказе могут носить самый различный характер (раскаяние, сострадание к жертве, страх перед возможной ответственностью, осознание безнравственности своего поведения и проч.). Как правило, самостоятельного юридического значения они не имеют.
Окончательность означает, что лицо, начавшее преступление, полностью и бесповоротно, а не на время прекращает свою преступную деятельность. Добровольного отказа, естественно, не будет в случаях перерыва в преступной деятельности или временного отказа от нее.
Отсутствует добровольный отказ и в случаях, когда виновный не совершил повторного криминального посягательства, если первое было безрезультатным в силу обстоятельств, от него независящих (выстрел — промах — отказ от повторного выстрела).
Добровольный отказ возможен только до момента, когда преступление окончено, причем как на стадии приготовления, так и на стадии покушения. В первой стадии добровольный отказ преимущественно пассивен — воздержание от дальнейшей преступной деятельности, однако возможны и активные действия (уничтожение приготовленных орудий и средств преступления, своевременное сообщение органам власти о преступном сговоре и проч.).
Добровольный отказ чаще всего возможен при неоконченном покушении, когда субъект еще не выполнил всех необходимых действий (бездействия) для завершения криминального деяния и наступления преступного результата. Что же касается оконченного покушения (см. тот же комментарий), при котором субъект выполнил все то, что считал необходимым, то здесь добровольный отказ возможен лишь в тех сравнительно редких случаях, когда он еще сохраняет контроль над дальнейшим ходом событий (в частности, над развитием причинной связи в преступлениях с так называемым материальным составом). Здесь добровольный отказ всегда носит активный характер, ибо только такие действия способны предотвратить наступление преступных последствий. Пока завершение преступления еще зависит от воли лица, исключать возможность добровольного отказа при оконченном покушении нельзя. В случаях, когда лицо не может повлиять на дальнейший ход событий (в частности, вмешаться в развитие причинной связи, чтобы предотвратить наступление преступных последствий), добровольный отказ невозможен.
Добровольный отказ полностью исключает уголовную ответственность за преступление, которое лицо пыталось совершить или к которому готовилось. Признаки соответствующего состава преступления при этом отсутствуют. В таких ситуациях уголовная ответственность возможна лишь в том случае, если фактически совершенное субъектом деяние (до момента отказа) содержит иной оконченный состав преступления (например, лицо, добровольно отказавшееся совершить изнасилование, может отвечать за побои, причиненные в ходе покушения; лицо, отказавшееся совершить убийство с применением оружия, может отвечать за его хранение).
2. Последствия добровольного отказа соучастников преступления
Значительной спецификой отличается добровольный отказ соучастников. УК РФ (ч. 4 и 5 ст. 31) впервые в законодательном порядке (если не считать не вступивших в силу Основ уголовного законодательства 1991 года) регламентирует ответственность соучастников при их добровольном отказе, решая эту проблему дифференцированно по отношению к организаторам и подстрекателям, с одной стороны, и пособникам — с другой.
Согласно п. 4 ст. 31 УК РФ, организатор преступления и подстрекатель к преступлению не подлежат уголовной ответственности, если эти лица своевременным сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами предотвратили доведение преступления исполнителем до конца. Пособник преступления не подлежит уголовной ответственности, если он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления.
Если действия организатора или подстрекателя, предусмотренные частью четвертой настоящей статьи, не привели к предотвращению совершения преступления исполнителем, то предпринятые ими меры могут быть признаны судом смягчающими обстоятельствами при назначении наказания.
В ч. 4 ст. 31 УК РФ сформулированы особенности добровольного отказа соучастников преступления, которых не было в ранее действовавшем уголовном законодательстве. Этот вопрос освещался лишь в теории уголовного права, причем не всеми учеными единообразно. Особенности добровольного отказа соучастников, сформулированные в ч. 4 ст. 31 УК, требуют теоретического осмысления и выработки рекомендаций по практическому применению данной нормы. В ней ничего не говорится о добровольном отказе исполнителя. Действительно, в большинстве случаев он ничем не отличается от такого отказа лица, действующего в одиночку, и может быть констатирован на основании ч. ч. 1 — 3 ст. 31 УК. В большинстве случаев исполнитель может добровольно отказаться от его завершения в пассивной форме, просто прекратив начатую преступную деятельность. Зачастую это возможно и при соисполнительстве. При этом закон не возлагает на него обязанность предотвратить совершение преступления другим соисполнителем.
Однако могут быть случаи, когда добровольный отказ соисполнителя должен проявиться в активной форме и он обязан предотвратить доведение преступления до конца другим соисполнителем. Такое условие возникает тогда, когда между ними распределены обязанности: например, один из соисполнителей начинает выполнение объективной стороны преступления, а другой ее завершает.
Особенностью добровольного отказа организатора и подстрекателя является то, что, будучи инициаторами деяния, свой вклад в готовящееся преступление они могут изъять, лишь предотвратив его доведение до конца другими соучастниками. Это могут быть различные способы интеллектуального воздействия на них, побуждающие отказаться от причинения вреда (запрет, уговоры, отказ от ранее данного обещания оплатить «услугу», обещание сообщить органам власти и т.д.). Предотвратить преступление организатор и подстрекатель могут и путем физического противодействия исполнителю (отобрать орудия или средства совершения преступления, восстановить уже устраненное препятствие, физически воспрепятствовать исполнителю и т.д.). Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о противодействии исполнителю путем применения к нему физического насилия и его уголовно — правовой оценке. Здесь, в частности, возникает вопрос: применима ли к случаям такого насилия норма о необходимой обороне?
Норма о необходимой обороне или ее превышении к случаям причинения физического вреда исполнителю со стороны организатора или подстрекателя может применяться лишь когда имеются все ее признаки. Особо следует анализировать признаки наличности посягательства и соотношение вреда причиненного и предотвращенного. Например, К. — одновременно организатор и соисполнитель совместно с другим соисполнителем Н. начали монтировать взрывное устройство для совершения террористического акта. В последний момент перед взрывом К. решил отказаться от преступления. Для предотвращения взрыва со стороны Н. он вправе применить к нему любое насилие вплоть до лишения жизни, и это будет полностью соответствовать ст. 37 УК. Если же в сходных условиях организатор причинит исполнителю тяжкий вред здоровью с целью предотвращения квартирной кражи, то при наличии добровольного отказа от этой кражи он может понести уголовную ответственность за превышение пределов необходимой обороны.
На более ранних стадиях подготовки преступления, т.е. при отсутствии признака наличности посягательства, причинять физический вред исполнителю со ссылкой на необходимую оборону недопустимо. На этих стадиях организатор и подстрекатель для предотвращения преступления могут прибегнуть к помощи других лиц либо обратиться к органам власти.
Обращение к органам власти как способ добровольного отказа организатора и подстрекателя должно быть сделано своевременно. Своевременность в данном случае — оценочная категория. Вопрос о своевременности обращения к органам власти должен решаться на основе всех обстоятельств дела. В частности, с учетом времени, места, характера предполагаемого преступления, степени его подготовленности и других факторов.
Добровольный отказ пособника имеет существенное отличие от отказа организатора и подстрекателя. В отличие от последних добровольный отказ пособника закон не связывает с предотвращением преступления. Для добровольного отказа пособника достаточно, чтобы он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления. Дело в том, что предотвратить преступление и принять меры к его предотвращению — это не одно и то же. Для добровольного отказа пособника, который не является инициатором преступления, достаточно изъять свой вклад в готовящееся преступление. Способы изъятия вклада зависят от вида пособнических действий. Представляется очень важным правильное толкование законодательной фразы «предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления», т.е. определить характер его деятельности и оценить ее результаты в соответствии с буквой и духом закона.
При физическом пособничестве в форме предоставления средств или орудий совершения преступления либо устранения препятствий для добровольного отказа достаточно изъять у исполнителя предоставленные ему орудия или средства либо восстановить ранее устраненное препятствие.
При интеллектуальном пособничестве в форме заранее обещанного укрывательства или заранее обещанного приобретения либо сбыта имущества, добытого преступным путем, достаточным условием добровольного отказа пособника будет обязательное информирование исполнителя о том, что пособник дезавуирует ранее данное обещание; исполнителю должно быть ясно, что пособник «выходит из игры» и на него не следует рассчитывать. Этими действиями пособник аннулирует ту объективно — субъективную связь, которая существовала между ним и исполнителем. После указанных действий добровольный отказ пособника следует считать состоявшимся. Закон не возлагает на него обязанности выполнять какие-либо дополнительные действия по предотвращению совершения преступления исполнителем.
Вполне возможно, что даже после изъятия своего вклада пособником исполнитель доведет преступление до конца, использовав иные орудия или средства для его совершения либо с помощью других лиц. Это не будет означать того, что добровольный отказ пособника не состоялся.
В других случаях для добровольного отказа пособника будет достаточно фактического невыполнения принятых на себя обязательств, если он даже не предупредит об этом заранее исполнителя. Например, пособник пообещал исполнителю оружие для совершения убийства, однако к назначенному времени с оружием не явился. Фактическое непредоставление оружия исполнителю является для последнего своеобразной информацией о том, что на пособника и его оружие рассчитывать не следует. Исполнитель может либо также отказаться от преступления, либо принять решение действовать самостоятельно, но уже вне рамок соучастия.
При интеллектуальном пособничестве в форме дачи советов, указаний или предоставления информации добровольный отказ имеет существенные особенности. Здесь все зависит от того, передана информация (даны советы или указания) пособником исполнителю или еще нет. Если она еще не передана, то добровольный отказ пособника может выразиться в простом воздержании от ее передачи. Иное дело, если информация исполнителем уже получена, либо пособник уже дал ему советы или указания по совершению преступления, исполнитель ее воспринял и готов реализовать. Добровольный отказ в таких случаях возможен только путем активных действий, и он, по существу, должен быть таким же, как у организатора и подстрекателя. Пособник должен либо отговорить исполнителя от совершения преступления, либо физически воспрепятствовать ему, либо своевременно обратиться к органам власти. Важно, чтобы преступление было именно предотвращено, ибо иным способом изъять сделанный вклад в таких случаях невозможно. Если, к примеру, пособник уже дал исполнителю «наводку» (предоставление информации) о квартирах состоятельных людей, то добровольно отказаться от своего деяния он может, любым путем предотвратив готовящееся преступление, вплоть до обращения к органам власти. Если ему предотвратить преступление не удастся, то представляется, что на такого пособника должно распространяться правило ч. 5 ст. 31 УК лишь о смягчении уголовной ответственности, хотя о пособнике там и не упоминается. Такое явление может быть названо неудавшимся добровольным отказом, которое для всех соучастников может служить лишь основанием для смягчения наказания.
3. Добровольный отказ и неоконченное преступление: проблемы квалификации «пограничных» ситуаций
В следственной и судебной практике годами накапливались проблемы, связанные с юридической оценкой «пограничных ситуаций» — между неоконченным преступлением и добровольным отказом от доведения его до конца.
В новом УК РФ содержатся достаточно четкие определения, способные снять ряд вопросов.
Уголовный закон выделяет две стадии неоконченного преступления: приготовление к преступлению и покушение на преступление (ст. ст. 29, 30 УК РФ). Необходимое условие наличия этих стадий — единый признак: ситуация, когда преступление не было доведено до конца по не зависящим от лица обстоятельствам (ч. ч. 1 и 3 ст. 30 УК РФ). В ранее действовавшем законодательстве (ч. 1 ст. 15 УК РСФСР) применительно к стадии приготовления к преступлению указание (ссылки) на это условие вообще отсутствовало. В отношении же покушения на преступление (ч. 2 ст. 15 УК РСФСР) действовало правило, согласно которому покушение имело место, если преступление не было доведено до конца по причинам, не зависящим от воли виновного. В правоприменительной практике это правило распространялось и на стадию приготовления, что было вполне логичным. Однако сама формулировка этого правила, ставившая наличие или отсутствие покушения на преступление в зависимость от воли виновного, с правовой точки зрения была весьма уязвима. Так, вопрос о виновности может быть решен только на судебных стадиях процесса, уголовно-правовые же дефиниции должны быть максимально универсальными, применимыми также и к досудебным стадиям уголовного производства. Отсюда речь должна идти о лице, совершившем деяние либо его «часть», что и сделано в новом УК. Теперь уголовный закон, определяя как приготовление к преступлению, так и покушение и отграничивая эти стадии как от оконченного преступления, так и от добровольного отказа от него, содержит ссылки не на «волю виновного», а на «не зависящие от лица обстоятельства». Это, несомненно, более точная юридическая формулировка.
При реализации старой редакции УК затушевывался элемент полной добровольности отказа от преступления, что являлось необходимым признаком исключения уголовной ответственности. В новом же уголовном законе упор делается на не зависящие от лица обстоятельства, которые сыграли решающую роль в формировании «волевого момента» при отказе от доведения преступления до конца. И этот момент уже не должен расцениваться как добровольный отказ при отсутствии осознания лицом возможности доведения преступления до конца. Установление наличия или отсутствия такого осознания является общим требованием при оценке обоих рассматриваемых стадий в силу прямого указания закона. Квалифицировать поведение лица как «добровольный отказ от преступления» допустимо лишь, если оно отказалось от доведения деяния до конца, осознавая возможность этого (т.е. — доведения до конца преступления), — ч. 1 ст. 31 УК РФ.
Определение этих новых признаков сузило возможности избежать уголовной ответственности со стороны лиц, в действиях которых на самом деле никакого добровольного отказа не имелось. Однако если для приготовления к преступлению все более или менее ясно (эта стадия преступной деятельности относительно изолирована во времени и пространстве от оконченного преступления), то иначе обстоит дело с покушением на преступление. Эта стадия непосредственно связана с оконченным составом. Поэтому по любому неоконченному преступлению перед правоприменителем встает вопрос о причинах, по которым оно не было доведено до конца. Имел ли место добровольный отказ от преступления? Это один из сложнейших вопросов доказывания. Однако с некоторыми рекомендациями можно выступить уже сейчас, исходя из практического опыта и целого ряда исследований в этой области.
В отличие от ранее действовавшего законодательства, новый уголовный закон, раскрывая понятие добровольного отказа, предусматривает прекращение лицом приготовления к преступлению либо покушения на преступление (ч. 1 ст. 31 УК РФ). Эта формулировка означает — не прерывание или отложение преступной деятельности, а окончательный отказ от доведения преступления до конца (ч. 2 ст. 31 УК РФ). Но, повторяю, в любом случае для добровольного отказа лица от преступления необходимо осознание им возможности доведения преступления до конца. Отсутствие его (несмотря на объективные препятствия, делающие невозможным доведение преступного умысла до конца) не может исключить уголовной ответственности.
Правда, не все так просто, как кажется на первый взгляд. Полезно в этой связи рассмотреть некоторые примеры из практики. Некто Е., встретив в темное время суток С., напал на нее, повалил на землю и начал с применением насилия раздевать. Когда по вблизи расположенному шоссе проезжала автомашина и осветила их фарами, Е. с места происшествия скрылся. На предварительном следствии возник спор о том, как оценивать действия Е.: покушение на изнасилование или как добровольный отказ. Пока спорили, находившийся на свободе Е. вновь совершил аналогичное деяние в отношении другой женщины и опять-таки по причине сходных обстоятельств не довел его до конца. На этот раз он был взят под стражу; ходатайства защиты о том, что в обоих случаях имел место добровольный отказ, были отклонены. Судебные инстанции не усмотрели добровольного отказа ни по одному эпизоду; Е. был признан виновным в покушениях на изнасилование и осужден.
По другому делу имела место следующая ситуация. Двое молодых людей распивали спиртные напитки в лесу. Увидев Х., договорились ее изнасиловать. С этой целью схватили Х. с двух сторон за руки и потащили через дорогу в лес, порвав при этом на ней одежду. Однако испугавшись шума проезжавшей мимо автомашины, бросили потерпевшую и скрылись в лесу. На предварительном следствии защитой также ставился вопрос о наличии добровольного отказа, с чем суд не согласился, признав этих лиц виновными в покушении на изнасилование. Тем не менее при рассмотрении дела в кассационном порядке областной суд все-таки признал наличие добровольного отказа, квалифицировав их действия по ч. 1 ст. 206 УК РСФСР.
Как видим, двум однородным деяниям, совершенным вроде бы при сходных обстоятельствах, судебными инстанциями даны противоположные оценки. Уместно отметить, что в приведенных примерах виновные осознавали возможность доведения преступления до конца, если бы проявили больше настойчивости в реализации преступного умысла. Однако, восприняв и оценив привходящие извне обстоятельства как способные существенным образом затруднить дальнейшую реализацию преступного умысла и решив не искушать судьбу, они оставляли потерпевших и покидали место происшествия. Если оценивать ситуации без учета внутренних мотивов поведения виновных, можно констатировать наличие добровольного отказа. Но если углубиться в анализ психологических причин такого поведения, то со всей очевидностью можно заключить, что оно вызвано чисто внешними, не зависящими от этих лиц обстоятельствами, о которых говорится в ч. 3 ст. 30 УК РФ, т.е. имело место покушение на преступление. Лицо в силу обстоятельств было вынуждено отказаться от доведения преступления до конца.
А вот пример неправильного усмотрения судом в действиях субъекта преступления добровольного отказа от преступления.
Органами следствия некто Ребриков обвинялся в том, что он в лесопосадке с применением силы, угрожая убийством, пытался изнасиловать ранее незнакомую ему гражданку Павлову, причинив ей кровоподтеки на лице, шее, отломал коронки четырех зубов, однако потерпевшая оказала ему активное сопротивление. Содеянное Ребриковым органы следствия квалифицировали по ч. 2 ст. 117 УК РСФСР.
Военный суд гарнизона, рассмотрев дело, пришел к выводу, что Ребриков добровольно отказался от изнасилования Павловой и поэтому в его действиях усмотрел лишь признаки преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 112 УК РСФСР, за что он и был осужден.
При рассмотрении дела в кассационном порядке приговор оставлен без рассмотрения. В протесте Главного военного прокурора ставился вопрос об отмене состоявшихся в отношении Ребрикова судебных решений ввиду неполноты предварительного и судебного следствия и неправильного в связи с этим применения Уголовного закона.
Как видно из заключения судебно-медицинского эксперта, указывалось в протесте, у Павловой имелись множественные кровоподтеки лица, шеи, рана носовой перегородки, посттравматическое повреждение лицевого нерва и другие, отнесенные экспертом к категории легких телесных повреждений, не повлекшие за собой кратковременного расстройства здоровья.
Однако, утверждается в протесте, данное заключение вызывает сомнение в своей обоснованности. Согласно материалам дела, Павлова после совершенного над ней насилия со стороны Ребрикова в тот же день обратилась за медицинской помощью и находилась десять дней на стационарном лечении, после чего лечилась амбулаторно. Невропатолог диагностировал у нее «реактивный невроз в результате стрессовой ситуации, посттравматическое повреждение лицевого нерва, выраженный астенический синдром», что продолжалось длительное время.
В ходе предварительного и судебного следствия эти обстоятельства должным образом не исследовались, и оценки заключению эксперта должным образом не дано. В судебном заседании даже не исследовались ни протокол осмотра места происшествия, ни вещественные доказательства, которые в совокупности с другими объективно могли свидетельствовать об умысле Ребрикова на совершение изнасилования.
Не получили в приговоре оценки и показания потерпевшей о длительности и интенсивности учиненного над ней насилия Ребриковым.
При таких обстоятельствах, делался вывод в протесте, судебные решения в отношении Ребрикова подлежат отмене, а дело направлению на дополнительное расследование.
Военная коллегия согласилась с протестом, отменила судебные решения и дело направила прокурору для дополнительного расследования.
Смысл термина «добровольный» раскрывается в толковом словаре русского языка как действующий по собственному желанию, не по принуждению. А для этого необходимы чисто внутренние побуждения, независимо от мотивов. Как представляется, во втором случае суд второй инстанции был не прав, признавая наличие добровольного отказа от доведения изнасилования до конца. Конечно, грань в подобных ситуациях весьма тонкая, но тем не менее провести ее можно.
Непредвиденные обстоятельства как бы выбивают действия субъекта из преступной колеи. На это специально указывал в свое время А. Пионтковский, заостряя внимание на том, что добровольный отказ при покушении мыслим во всех тех случаях, когда субъект еще сохраняет господство над совершением дальнейших действий .
Очевидно, что в рассматриваемых примерах страх разоблачения и привлечения к уголовной ответственности лишил лиц возможности осуществлять такое «господство» в полной мере и главное — страх этот возник по не зависящим от лиц причинам, которые возникли внезапно, сыграв роль непредвиденных препятствий.
Побудить лицо отказаться от доведения преступления до конца в некоторых ситуациях могут, в частности, уговоры или угрозы со стороны потерпевших. И в этой ситуации при недоведении преступления до конца для выводов о виновности или невиновности могут иметь решающее значение мельчайшие детали и оттенки события.
Представляется, что следует избегать расширительного толкования такого интеллектуального момента добровольного отказа, как наличие у лица осознания возможности доведения преступления до конца, ибо это может привести к необоснованному освобождению от уголовной ответственности.
Как расценивать, к примеру, ситуацию, когда К., напав в безлюдном месте на В., в течение длительного времени пытался ее изнасиловать? Потерпевшая оказывала активное сопротивление. К., хотя и почти раздел В., все же не довел преступление до конца, бросил потерпевшую и скрылся. Теоретически можно предположить, что, предприми К. чуть больше усилий, он довел бы реализацию умысла до конца. Такая возможность им осознавалась. Тем не менее суд совершенно правильно расценил его отказ вынужденным, по причине активного сопротивления потерпевшей, на которое он не рассчитывал, что и стало непредвиденной трудностью; суд признал в его действиях наличие покушения на изнасилование.
Ни в ранее действовавшем, ни в новом российском уголовном законодательстве нет деления покушения на неоконченное и оконченное. Эти понятия разработаны в теории уголовного права, но они имеют и практическое значение, причем не только для индивидуализации наказания, а как раз при отграничении покушения на преступление от добровольного отказа. Особое значение это имеет для оценки посягательств против жизни и здоровья. Так, В., имея умысел на убийство Г., с большой силой нанес ему удар кухонным ножом в область сердца, причинив проникающее колото-резаное ранение, опасное для жизни. Видя, что потерпевший жив, и имея возможность довершить первоначально задуманное, Г. не стал этого делать и с места происшествия скрылся; только по чистой случайности потерпевший остался жив. Такие случаи нередки в следственной практике, но порой получали неверную квалификацию как причинение умышленных тяжких телесных повреждений, поскольку исходным моментом квалификации считали добровольный отказ от доведения убийства до конца при наличии реальной возможности для этого. Думается, что такая квалификация не является верной. Она исходит в основном из объективно наступивших последствий, без учета всех моментов субъективной стороны состава преступления. Ведь лицо сделало все необходимое для осуществления умысла на убийство, однако преступный результат не наступил не потому, что убийца в последний момент отдернул руку и не нанес удара. Так, Ж., решив убить знакомую из ревности, произвел выстрел из обреза в область груди, но попал в ногу; от повторения своих действий отказался. В другом случае преступник трижды стрелял из пистолета, но не смог попасть в жертву. После чего, имея еще неотстрелянную обойму, скрылся. В этом случае налицо отказ от повторения покушения, но никак не добровольный отказ от преступления.
В свете приведенного анализа целесообразно указать на недопустимость неосновательного уменьшения объема уголовной ответственности за совершение реальных посягательств.
Если лицо осознает реальную возможность довести преступление до конца, то отказ от него должен быть признан добровольным. Установление института добровольного отказа — одно из ярких проявлений гуманизма, свойственного уголовному праву. Его основное назначение состоит в том, чтобы предупредить причинение реального вреда и дать возможность лицу, уже начавшему преступление, в случае добровольного недоведения его до конца не понести наказания за совершенное деяние. В рассмотренном примере мотивом, которым руководствуется лицо, добровольно прекращая начатое преступление, явилось осознание опасности совершаемого из жалости к потерпевшему, страх перед возможным наказанием. Отказ был связан с собственной инициативой лица. Добровольный отказ возможен только до окончания преступления.
Вот еще пример из судебно-следственной практики.
Рядовой Дудин, встретив в вечернее время на одной из улиц города Копейска гражданку М. повалил её на снег, рукой зажал рот и пытался с ней совершить половой акт. Потерпевшая просила не трогать её, а затем стала отталкивать Дудина от себя, пыталась кричать, укусила его за палец руки, которой он закрывал ей рот, в связи с чем Дудин дважды сильно ударил М. кулаком по голове, и она на короткое время потеряла сознание. После этого Дудин поднялся на ноги и скрылся с места происшествия.
Оценивая содеянное Дудиным, органы предварительно следствия пришли к выводу, что Дудин добровольно отказался от доведения до конца своего преступного намерения изнасиловать М., в связи с чем совершенное им преступление квалифицировали как злостное хулиганство, отличающееся по своему содержанию исключительным цинизмом и особой дерзостью. Рассмотрев дело в распорядительном заседании военный суд переквалифицировал действия Дудина на ст. 116 УК РФ, предусматривающую ответственность за нанесение побоев. На это определение военный прокурор принес частный протест, в котором ставился вопрос об отмене определения и возвращении дела на новое судебное рассмотрение. Рассмотрев частный протест, военный суд войск определение распорядительного заседания отменил и дело направил на дополнительно расследование для предъявления Дудину обвинения. Свое решение суд мотивировал тем, что Дудин не смог довести до конца свое намерение только потому, что М. упорно сопротивлялась и, обороняясь, нанесла ему очень болезненный укус за ноготь пальца. В связи с этим, по мнению суда войск, отказ был вызван невозможностью дальнейших действий вследствие причин, возникших помимо воли Дудина и поэтому не может быть признан добровольным. Находя судебные решения в отношении Дудина неправильными, Главный военный прокурор опротестовал их по следующим основаниям. Вывод суда второй инстанции о том, что отказаться от изнасилования М. Дудина заставило не его личное волеизъявление, а упорное сопротивление потерпевшей и нанесенный ему «очень болезненный укус за ноготь пальца» опровергается показаниями Дудина и другими материалами дела. Сам Дудин показал, что свое намерение изнасиловать потерпевшую мог бы довести до конца, так как окружающая обстановка сделать это позволяла, никто ему не мешал, и сопротивление потерпевшей он сумел бы сломить. Но после того, как потерпевшая укусила его, и он почувствовал боль, это как бы отрезвило его и ему стало её жалко. Эти мысли остановили его. Тем более, когда Дудин ударил М. она на некоторое время потеряла сознание и Дудин мог бы осуществить бы свое намерение до конца, но добровольно отказался от него. В ст. 31 УК РФ четко сказано, что лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца.. Лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца, подлежит уголовной ответственности в том случае, если фактически совершенное им деяние содержит иной состав преступления.
Значит совершенные им действия прямо предусмотрены ст. 115 УК РФ, по которой он подлежит преданию суду. Военная коллегия Верховного суда РФ протест удовлетворила, судебные решения в отношении Дудина отменила и дело направила на новое рассмотрение со стадии предания суду.
Как указано в ч. 2 ст. 31 УК РФ, не подлежит уголовной ответственности лицо, которое добровольно и окончательно отказалось от доведения преступления до конца. Использование термина «окончательно» имеет значение как для покушения, так и приготовления.
На практике именно в отношении «приготовления» чаще возникают неясности относительно того, добровольно ли лицо отказалось от доведения преступления до конца либо временно прервало деяние, отложив дальнейшую реализацию преступного умысла с тем, чтобы осуществить его при более благоприятных обстоятельствах.
Содержание понятия «окончательный отказ» достаточно полно раскрывается при описании особенностей добровольного отказа организатора преступления, подстрекателя и пособника. Общим для всех видов соучастия является то, что добровольный и окончательный отказ от доведения преступления до конца может быть ими реализован только в активной форме. Организатор и подстрекатель своевременным сообщением органам власти или иными активными действиями способны предотвратить доведение исполнителем преступления до конца. Пособник преступления не подлежит уголовной ответственности, если предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить преступление (ч. 4 ст. 31 УК РФ). Если исполнитель может осуществить добровольный отказ от преступления как в форме пассивного, так и активного поведения, то иных соучастников способно освободить от ответственности лишь принятие активных мер по предотвращению совершения преступления.
Заключение
Добровольный отказ от преступления — важный институт уголовного права. Он помогает правильно квалифицировать субъективную сторону преступления и учитывать степень участия в нем того или иного лица.
Добровольным отказом от преступления признается прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца.
Основное назначение добровольного отказа — предупреждать и пресекать преступления. Закрепленная законодателем возможность избежать привлечения к уголовной ответственности, отступив от начатой криминальной деятельности, стимулирует лицо к отказу завершить преступный замысел. Эта возможность образно именуется в специальной литературе «золотым мостом для отступления».
Добровольный отказ чаще всего возможен при неоконченном покушении, когда субъект еще не выполнил всех необходимых действий (бездействия) для завершения криминального деяния и наступления преступного результата. Что же касается оконченного покушения (см. тот же комментарий), при котором субъект выполнил все то, что считал необходимым, то здесь добровольный отказ возможен лишь в тех сравнительно редких случаях, когда он еще сохраняет контроль над дальнейшим ходом событий (в частности, над развитием причинной связи в преступлениях с так называемым материальным составом).
Список использованной литературы:
1. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.04.1992 г. «О судебной практике по делам об изнасиловании» // Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1992. N 7.
2. Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации по делу Ребрикова О. А. от 18 ноября 1997 г. No. 1н-358/97.
3. Уголовное дело 18/34-95 // Архив Копейского городского суда
4. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Под ред. Ю. Скуратова и В.Лебедева. М., 2001.
5. Панько К. А. Добровольный отказ от преступления по советскому уголовному праву. Воронеж, 1975.
6. Питецкий В. Добровольный отказ соучастников преступления // Российская юстиция. 2000. № 10.
7. Пионтковский А. Курс советского уголовного права. М., 1970.
8. Шевельков В. Добровольный отказ от преступления // Законность. 2002. № 8
9. Юшков Ю. Добровольный отказ от совершения преступления.//Советская юстиция. 1978. № 8
|