Реферат: Троцкий, Лев Давидович

План
Введение
1 Биография
1.1 Детство и юность
1.2 Начало революционной деятельности
1.3 Первая эмиграция
1.4 Революция 1905—1907
1.5 Вторая эмиграция
1.6 Возвращение в Россию
1.7 Деятельность на посту Председателя Петросовета (сентябрь-декабрь 1917)
1.7.1 Деятельность ВРК. Октябрьская революция
1.7.2 ВРК в ноябре-декабре 1917
1.7.3 Программные заявления ноябрь-декабрь 1917

1.8 Деятельность на посту наркоминдела (1917—1918)
1.8.1 Бойкот госслужащих МИД. Опубликование тайных договоров
1.8.2 Международная изоляция новой власти
1.8.3 Брестский мир
1.8.4 Начало союзной интервенции в Мурманске

1.9 Деятельность на посту Предреввоенсовета 1918—1919
1.9.1 Боевое крещение (Свияжск, август-сентябрь 1918). Методы по наведению дисциплины
1.9.2 «Поезд Троцкого»
1.9.3 Привлечение в Красную армию «военспецов».
1.9.4 Личные ссоры
1.9.5 Чехословацкий мятеж (май-июнь 1918)
1.9.6 Левоэсеровский мятеж (июль 1918)
1.9.7 Расказачивание (январь-май 1919)
1.9.8 Рейд Мамонтова (август-сентябрь 1919)
1.9.9 Оборона Петрограда (октябрь-ноябрь 1919)
1.9.10 Отношения с Махно (1919—1921)
1.9.11 Работа «Терроризм и коммунизм» (1919—1920)

1.10 У власти в конце Гражданской войны (1920—1921)
1.10.1 Первая трудовая армия (январь-февраль 1920)
1.10.2 Предложения Троцкого по сворачиванию «военного коммунизма» (февраль 1920)
1.10.3 Нарком путей сообщения (март 1920 — апрель 1921)
1.10.4 Дискуссия о профсоюзах
1.10.5 Подавление Кронштадтского восстания (март 1921)
1.10.6 Политическая деятельность 1919—1921

1.11 Троцкий в последние годы жизни Ленина. Начало борьбы за власть внутри РКП(б)
1.11.1 1922 год. Формирование «тройки» Зиновьев-Каменев-Сталин
1.11.2 1923 год. Отход Ленина от дел. Начало активной борьбы за власть

1.12 Борьба за власть внутри ВКП(б) после смерти Ленина
1.12.1 1924 год. Смещение Троцкого с должности предреввоенсовета
1.12.2 1925 год. Раскол «тройки». Сталин против Зиновьева и Каменева
1.12.3 1926—1927 годы. «Объединённая оппозиция» против блока Сталин-Бухарин

1.13 Проекты «экспорта революции»
1.13.1 Советско-польская война (январь 1920 — март 1921)
1.13.2 Проект похода на помощь Венгерской Советской республике
1.13.3 Проект похода в Индию

1.14 У власти
1.14.1 Награды

1.15 Ссылка Троцкого в Алма-Ате
1.16 Изгнание из СССР
1.17 Архив Троцкого
1.18 Убийство

2 Реабилитация
3 Известные потомки
4 Троцкий в культуре

Список литературы

Введение

Лев Дави́дович Тро́цкий (псевд.: Перо́, Антид Ото, Л. Седо́в, Стари́к и др.; имя при рождении Лейба Давидович Бронштейн[1][2][3]; 26 октября (8 ноября) 1879 — 21 августа 1940) — деятель международного рабочего и коммунистического движения, теоретик марксизма, идеолог одного из его течений — троцкизма. Дважды ссыльный при царском режиме, лишённый всех гражданских прав в 1905 г. Один из организаторов Октябрьской революции 1917 г. и один из создателей Красной армии. Один из основателей и идеологов Коминтерна, член Исполкома Коминтерна. В первом советском правительстве — нарком по иностранным делам; в 1918—1925 — нарком по военным и морским делам и председатель Революционного военного совета РСФСР, затем СССР. С 1923 г. — лидер внутрипартийной левой оппозиции. Член Политбюро ВКП(б) в 1919—1926 гг. В 1927 г. снят со всех постов, отправлен в ссылку. В 1929 г. выслан за пределы СССР. В 1932 г. лишён советского гражданства. После высылки из СССР — создатель и главный теоретик троцкистского Четвёртого интернационала (1938). Автор работ по истории революционного движения в России, создатель капитальных исторических трудов по революции 1917 г., литературно-критических статей, воспоминаний «Моя жизнь» (Берлин, 1930). Дважды женат, без расторжения первого брака. Убит агентом НКВД Рамоном Меркадером 20 августа 1940 г. в Мексике.

1. Биография

1.1. Детство и юность

Лев Бронштейн родился пятым ребёнком в семье Давида Леонтьевича Бронштейна (1843—1922) и его жены Анны (Анетты) Львовны Бронштейн (урождённой Животовской) — зажиточных землевладельцев из числа еврейских колонистов земледельческого хутора неподалёку от села Яновка Елисаветградского уезда Херсонской губернии (ныне село Береславка Бобринецкого района Кировоградской области, Украина). Родители Льва Троцкого происходили из Полтавской губернии. В детстве разговаривал на украинском и русском, а не на широко распространённом тогда идише. Учился в училище Св. Павла в Одессе, где был первым учеником по всем дисциплинам. В годы учёбы в Одессе (1889—1895) Лев Троцкий жил и воспитывался в семье своего двоюродного брата (по материнской линии), владельца типографии и научного издательства «Матезис» Моисея Филипповича Шпенцера и его жены Фанни Соломоновны, — родителей поэтессы Веры Инбер.

В 1896 в Николаеве Лев Бронштейн участвовал в кружке, вместе с другими членами которого вел революционную пропаганду.

1.2. Начало революционной деятельности

В 1897 г. участвовал в основании «Южно-русского рабочего союза». В 1898 г. впервые публично выступил на собрании марксистов и народников, где произнес свою первую публичную речь, которую посвятил защите народничества, и закончил свою словами: «Да здравствует народничество, долой марксизм!»[4] В 1898 году был впервые арестован. В том же году в тюрьме женился на Александре Соколовской, бывшей одним из руководителей Союза. С 1900 года находился в ссылке в Иркутской губернии, где установил связь с агентами «Искры» и по рекомендации Г. М. Кржижановского, давшего ему прозвище «Перо» за очевидный литературный дар, был приглашен к сотрудничеству в «Искре». В 1902 году бежал из ссылки за границу; в фальшивый паспорт «наудачу» вписал фамилию Троцкий[5].

Прибыв в Лондон к Ленину, Троцкий стал постоянным сотрудником газеты, выступал с рефератами на собраниях эмигрантов и быстро приобрел известность. А. В. Луначарский о молодом Троцком писал: «…Заграничную публику Троцкий поразил своим красноречием, значительным для молодого человека образованием и апломбом. …Очень серьёзно к нему не относились по его молодости, но все решительно признавали за ним выдающийся ораторский талант и, конечно, чувствовали, что это не цыплёнок, а орлёнок»[6]

1.3. Первая эмиграция

Неразрешимые конфликты в редакции «Искры» между «стариками» (Г. В. Плехановым, П. Б. Аксельродом, В. И. Засулич) и «молодыми» (В. И. Лениным, Ю. О. Мартовым и А. Н. Потресовым) побудили Ленина предложить Троцкого в качестве седьмого члена редколлегии; однако, поддержанный всеми членами редколлегии, Троцкий был в ультимативной форме забаллотирован Плехановым[7].

На II съезде РСДРП, летом 1903 года так горячо поддерживал Ленина, что Д. Рязанов окрестил его «ленинской дубинкой». Однако предложенный Лениным новый состав редколлегии: Плеханов, Ленин, Мартов — исключение из неё Аксельрода и Засулич побудило Троцкого перейти на сторону обиженного меньшинства и критически отнестись к организационным планам Ленина[8].

В 1903 в Париже Троцкий женился на Наталье Седовой[9] (этот брак не был зарегистрирован, так как Троцкий никогда не разводился с А. Л. Соколовской).

В 1904 году, когда между большевиками и меньшевиками обнаружились серьёзные политические разногласия, Троцкий отошёл от меньшевиков и сблизился с А. Л. Парвусом, который увлёк его теорией «перманентной революции»[10]. Вместе с тем, как и Парвус, выступал за объединение партии, полагая, что надвигающаяся революция сгладит многие противоречия.

Финансовое покровительство революционной деятельности Троцкого оказывалось еврейским американским банкиром Якобом Шиффом, финансировавшим ранее Японию в её войне с Россией. Поэтому Троцкий в течение всей жизни старался не упоминать фамилии матери (Животовская), которая относилась к роду зажиточных землевладельцев из числа еврейских колонистов, имевших связи с Я. Шиффом[11].

1.4. Революция 1905—1907

В 1905 году Троцкий нелегально возвратился в Россию.

В 1905 году — председатель Петербургского Совета рабочих депутатов, был арестован, В 1907 году был осуждён на вечное поселение в Сибирь с лишением всех гражданских прав. По пути в Обдорск (ныне Салехард) бежал.

1.5. Вторая эмиграция

С 1908 по 1912 год издавал в Вене газету «Правда» (в 1912 большевики основали собственную газету «Правда» с тем же названием, что вызвало многочисленные споры). В 1914—1915 в Париже выпускал ежедневную газету «Наше слово».

В сентябре 1915 участвовал в работе Циммервальдской конференции вместе с Лениным и Мартовым.

В 1916 был выслан из Франции в Испанию, откуда уже испанскими властями выслан в США, где продолжил деятельность публициста.

1.6. Возвращение в Россию

Сразу после Февральской революции Троцкий направился из Америки в Россию, но по пути, в канадском порту Галифакс, вместе с семьей был снят с корабля английскими властями и отправлен в лагерь для интернированных моряков немецкого торгового флота. Причиной задержания было отсутствие российских документов (Троцкий обладал американским паспортом, выданным лично президентом Вудро Вильсоном, с приложенными визами для въезда в Россию и британской транзитной), а также опасения англичан относительно возможного отрицательного влияния Троцкого на стабильность в России. Однако вскоре по письменному запросу Временного правительства Троцкий был освобождён как заслуженный борец с царизмом и продолжил свой путь в Россию. 4 мая 1917 Троцкий приехал в Петроград и стал неформальным лидером «межрайонцев», занимавших критическую по отношению к Временному правительству позицию. После провала попытки июльского восстания был арестован Временным правительством и обвинен, как и многие другие, в шпионаже; при этом ему было предъявлено обвинение в проезде через Германию.

В июле на VI съезде РСДРП(б) состоялось объединение межрайонцев с большевиками; сам Троцкий, в то время находившийся в «Крестах», что не позволило ему выступить на съезде с основным докладом — «О текущем моменте», — был избран в состав ЦК. Выступал с многочисленными речами, писал много публицистики. После провала Корниловского выступления, Троцкий был освобождён, также, как и другие арестованные в июле большевики.

Деятельность на посту Председателя Петросовета (сентябрь-декабрь 1917)

В ходе «большевизации Советов» в сентябре — октябре 1917 года большевики получают до 90 % мест в Петросовете. 20 сентября Троцкий был избран председателем Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, который он уже возглавлял во время революции 1905 года. В 1917 году Троцкий также избирается в Предпарламент, II Съезд Советов, в Учредительное собрание.

По оценке Ричарда Пайпса, в отсутствие Ленина, бежавшего в Финляндию в июле, Троцкий фактически возглавляет большевиков в Петрограде вплоть до возвращения Ленина.

Уже после своего избрания председателем Петросовета вошёл также в состав Предпарламента, и возглавил в нём большевистскую фракцию. Троцкий охарактеризовал Предпарламент, как попытку «цензовых буржуазных элементов» «безболезненно перевести советскую легальность в буржуазно-парламентскую легальность», и отстаивал необходимость бойкота большевиками этого органа (по собственному выражению — «стоял на бойкотистской позиции невхода [в Предпарламент]»). После получения от бежавшего в Финляндию Ленина письма, санкционировавшего бойкот, 7 (20) октября на заседании Предпарламента объявил о том, что фракция большевиков покидает зал заседаний.

Деятельность ВРК. Октябрьская революция

12 октября 1917 года Троцкий в качестве председателя Петросовета сформировал ВРК, состоявший в основном из большевиков, а также левых эсеров. ВРК стал основным органом подготовки вооружённого восстания. Для отвода глаз ВРК формально подчинялся не ЦК РСДРП(б), а непосредственно Петросовету, а его председателем был назначен второстепенный деятель революции, левый эсер Лазимир П. Е.. Основным предлогом для формирования ВРК стало возможное наступление немцев на Петроград, либо повторение Корниловского выступления.

‎

Сразу после своего формирования ВРК начал работу по склонению на свою сторону частей Петроградского гарнизона. Уже 16 октября председатель Петросовета Троцкий приказывает выдать красногвардейцам 5 тысяч винтовок.

По вопросу о времени проведения восстания бежавший в Финляндию Ленин требует начинать восстание немедленно, Троцкий предлагает отложить его до созыва II Всероссийского Съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, с тем, чтобы поставить Съезд перед фактом, что режим «двоевластия» уничтожен, и сам Съезд оказался высшим и единственным органом власти в стране. Троцкому удаётся склонить на свою сторону большинство ЦК, несмотря на беспокойство Ленина отсрочкой восстания.

В период 21-23 октября большевики проводят серию митингов среди колеблющихся солдат. 22 октября ВРК объявил, что приказы штаба Петроградского военного округа без согласования ВРК являются недействительными. На этом этапе ораторское искусство Троцкого сильно помогло большевикам склонить на свою сторону колеблющиеся части гарнизона. Очевидец одного из таких выступлений, меньшевик Суханов Н. Н. в своей работе «Записки о революции», отмечает:

23 октября Троцкий лично «разагитирует» гарнизон Петропавловской крепости. У большевиков были сильные сомнения по поводу этого гарнизона, а Антонов-Овсеенко даже подготовил план штурма крепости на случай, если она останется лояльной Временному правительству.

Фактически, Троцкий был одним из главных руководителей Октябрьской революции.

Спустя год об этом периоде И. Сталин писал:

«Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета т. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом тов. Троцкому. Товарищи Антонов[-Овсеенко] и Подвойский были главными помощниками товарища Троцкого» [12].

Спустя ещё несколько лет, с началом ожесточённой борьбы за власть внутри ВКП(б), Сталин уже резко меняет свой тон:

…нельзя отрицать того, что Троцкий хорошо дрался в период Октября. Да, это верно, Троцкий действительно хорошо дрался в Октябре. Но в период Октября хорошо дрался не только Троцкий, недурно дрались даже такие люди, как левые эсеры, стоявшие тогда бок о бок с большевиками. Вообще я должен сказать, что в период победоносного восстания, когда враг изолирован, а восстание нарастает, нетрудно драться хорошо. В такие моменты даже отсталые становятся героями [13].

25-26 октября выступает в качестве главного большевистского оратора на II Съезде Советов, выдержав упорную борьбу с меньшевиками и эсерами, заявившими бурный протест против произошедшего вооружённого восстания и покинувшими Съезд.

Восстание народных масс не нуждается в оправдании. То, что произошло,— это восстание, а не заговор. Мы закаляли революционную энергию петербургских рабочих и солдат. Мы открыто ковали волю масс на восстание, а не на заговор…Тем, кто отсюда ушел и кто выступает с предложениями, мы должны сказать: вы — жалкие единицы, вы — банкроты, ваша роль сыграна. И отправляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть: в сорную корзину истории…

При наступлении на Петроград войск генерала П. Н. Краснова в октябре (ноябре) 1917 г. Троцкий организовывал оборону города. 29 октября лично проверяет на Путиловском заводе подготовку артиллерийских орудий и бронепоезда, 30 октября лично прибыл на Пулковские высоты, где состоялось решающее столкновение между революционными силами и казаками генерала Краснова.

Как описывает очевидец событий Джон Рид, Троцкий выехал на Пулковские высоты прямо с заседания Петросовета 29 октября (11 ноября):

Петроградский Совет работал полным ходом, зал был переполнен вооружёнными людьми. Троцкий докладывал: «Казаки отступают от Красного Села (громкие восторженные аплодисменты). Но сражение только ещё начинается. В Пулкове идут ожесточённые бои. … Крейсера „Олег“, „Аврора“ и „Республика“ стали на якорь на Неве и направили орудия на подступы к городу…»

«Почему вы не там, где дерутся красногвардейцы?» — крикнул чей-то резкий голос.

«Я отправляюсь сейчас же!» — ответил Троцкий, сходя с трибуны. Лицо его было несколько бледнее, чем обычно. Окружённый преданными друзьями, он вышел из комнаты по боковому проходу и поспешил к автомобилю.

По выражению Луначарского, Троцкий в период подготовки большевистского восстания «ходил точно лейденская банка, и каждое прикосновение к нему вызывало разряд».

ВРК в ноябре-декабре 1917

После победы восстания в октябре 1917 года, подчинявшийся Петросовету ВРК вплоть до своего самороспуска в декабре фактически оказался единственной реальной силой в Петрограде, в отсутствие ещё не успевшей сформироваться новой государственной машины. В распоряжении ВРК оставались силы красногвардейцев, революционных солдат и балтийских матросов. 21 ноября 1917 года при ВРК образуется «комиссия по борьбе с контрреволюцией», ВРК закрывает своей властью ряд газет («Биржевые ведомости», «Копейка», «Новое время», «Русская воля» и т. д.), организует продовольственное снабжение города. Уже 7 ноября Троцкий от имени ВРК публикует в «Известиях» воззвание «Вниманию всех граждан», объявляющее, что «Богатые классы оказывают сопротивление новому Советскому правительству, правительству рабочих, солдат и крестьян. Их сторонники останавливают работу государственных и городских служащих, призывают прекращать службу в банках, пытаются прервать железнодорожные и почтово-телеграфные сообщения и т. п. Мы предостерегаем их — они играют с огнем….Мы предупреждаем богатые классы и их сторонников: если они не прекратят свой саботаж и доведут до приостановки подвоз продовольствия, — первыми тяготу созданного ими положения почувствуют они сами. Богатые классы и их прислужники будут лишены права получать продукты. Все запасы, имеющиеся у них, будут реквизированы. Имущество главных виновников будет конфисковано».

2 декабря Петросовет под председательством Троцкого принимает резолюцию «О пьянстве и погромах», создавшую чрезвычайную комиссию по борьбе с пьянством и погромами во главе с Благонравовым, и предоставившую в распоряжение комиссии военную силу. Комиссару Благонравову предписывалось «уничтожить винные склады, очистить Петроград от хулиганских банд, разоружить и арестовать всех, порочивших себя участием в пьянстве и разгроме».

Программные заявления ноябрь-декабрь 1917

Практически немедленно после прихода большевиков к власти как Ленин, так и Троцкий делают целый ряд жёстких заявлений о полной готовности бороться со своими политическими противниками любыми методами. Так, уже 1 (14) ноября 1917 года Ленин на заседании Петроградского комитета РСДРП(б) заявляет, что «…Даже кратковременные их аресты уже давали результаты очень хорошие….В Париже гильотинировали, а мы лишь лишим продовольственных карточек». Однако на том же заседании Троцкий дал понять, что, по его мнению, лишением карточек дело не ограничится:

Нельзя, говорят, сидеть на штыках. Но и без штыков нельзя. Нам нужен штык там , чтобы сидеть здесь …Вся эта мещанская сволочь, что сейчас не в состоянии встать ни на ту, ни на другую сторону, когда узнает, что наша власть сильна будет с нами…Мелкобуржуазная масса ищет силы, которой она должна подчиняться. Кто не понимает этого — тот не понимает ничего в мире, еще меньше — в государственном аппарате. [14]

17 декабря 1917, в своем обращении к кадетам, Л. Троцкий заявляет о начале стадии массового террора по отношению к врагам революции в более жесткой форме:

Вам следует знать, что не позднее чем через месяц террор примет очень сильные формы по примеру великих французских революционеров. Врагов наших будет ждать гильотина, а не только тюрьма[15]

Само понятие «красный террор» было сформулировано Троцким как «орудие, применяемое против обреченного на гибель класса, который не хочет погибать».[16]

Деятельность на посту наркоминдела (1917—1918)

II Всероссийский Съезд Советов рабочих и солдатских депутатов назначил Троцкого наркомом иностранных дел в первом составе большевистского правительства. Как свидетельствует большевик Милютин В. П. и сам Троцкий, Троцкому принадлежит авторство термина «нарком» (народный комиссар).

Вплоть до декабря Троцкий сочетает функции наркоминдела с функциями председателя Петросовета; по собственным воспоминаниям, «я этот Наркоминдел долгое время ни разу не посещал, так как сидел в Смольном». 5 декабря 1917 года Петроградский ВРК объявляет о самороспуске, и образует ликвидационную комиссию, 13 декабря Троцкий передаёт полномочия председателя Петросовета Зиновьеву Г. Е. На практике это приводит к тому, что в октябре-ноябре 1917 года Троцкий редко появляется в наркомате, и относительно мало занимается его делами из-за загруженности текущими вопросами в Петросовете.

Бойкот госслужащих МИД. Опубликование тайных договоров

Первое, с чем пришлось столкнуться Троцкому на новой должности — массовый бойкот (в советской историографии — «саботаж») госслужащих. Как пишет Ричард Пайпс, после появления Троцкого в старом министерстве иностранных дел его служащие разошлись по домам, «чтобы при Троцком более в министерство не возвращаться». По свидетельству Джона Рида, 600 служащих министерства «швырнули Троцкому заявления об уходе».

На первых порах Троцкий был настроен скептически. Пестковский С. С. приписывает ему заявление, что «дело мое маленькое: опубликовать тайные договоры и закрыть лавочку». С другой стороны, сам Троцкий прокомментировал это своё заявление так: «я намеренно, разумеется, утрировал свою точку зрения, желая подчеркнуть, что центр тяжести сейчас совсем не в дипломатии». Тем не менее, служащие предоставлять Троцкому тексты тайных договоров также отказались, а товарищ (заместитель) министра Нератов А. В. скрылся с договорами в неизвестном направлении.

В подобном положении оказались также и другие большевистские наркомы: как отмечает Ричард Пайпс, в несколько недель после Октябрьского восстания наркомы даже были вынуждены заседать не в своих министерствах, а в 87-й комнате Смольного.

Опираясь на своего ближайшего помощника, кронштадтского матроса Маркина Н. Г., Троцкий преодолевает бойкот, в том числе вскрывая кабинеты запершихся там чиновников. Тайные договора были обнаружены, и постепенно начали публиковаться, Нератов также был разыскан. В декабре 1917 года началась публикация тайных договоров царского правительства[17]. Французоязычная швейцарская газета Le Temps назвала эти публикации «WikiLeaks по-большевистски»[18]. В качестве опубликованных таким образом «разоблачений» было секретное соглашение Российской империи со своими союзниками по Антанте в том, что Россия в случае победы получит Константинополь, и всю европейскую часть Турции. Публикация тайных договоров широко использовалась в большевистской пропаганде для изображения ведущейся войны, как заведомо несправедливой, и нацеленной только на «колониальные захваты», и ограбление побеждённых.

К числу других ближайших помощников Троцкого в наркомате относятся учёные-филологи Поливанов Д. Е. и Залкинд И. А., владевшие рядом иностранных языков (в частности, Залкинд свободно разговаривал на восьми языках). Впоследствии Троцкий обвиняет своего помощника Поливанова во взяточничестве, пьянстве, и в том, что до революции он предположительно состоял в черносотенном «Союзе русского народа».

В качестве методов «завоевания» старой государственной машины большевики использовали осенью 1917 года два подхода: во-первых, вместо отказавшегося работать на большевиков руководства к сотрудничеству привлекались их подчинённые, получавшие таким образом продвижение по службе. Во-вторых, служащие заменялись массовым набором из групп населения, которые большевики считали наиболее себе лояльными — из петроградских рабочих и из революционных балтийских матросов.

Троцкий также применял оба этих метода. В частности, он начал массовый набор в наркомат рабочих завода «Сименс-Шуккерт» и балтийских матросов, к числу которых принадлежал и помощник Троцкого в наркоминделе Маркин. Параллельно Троцкий увольняет 13 ноября «за саботаж» ряд чиновников старого МИД[19]. 26 ноября (9 декабря) Троцкий приказом по Петроградскому ВРК объявил «саботажников», в том числе и «саботажников» в наркомате иностранных дел «врагами народа»: «Люди, которые усугубляют хозяйственную разруху и подрывают продовольствие армии и страны, являются отверженцами и не имеют права на пощаду….Кто не хочет работать с народом, тому нет места в рядах народа».

Фактически бойкот новой власти объявили и практически все послы России за рубежом, назначенные Временным правительством. 26 ноября Троцкий приказом по наркомату увольняет их всех, и назначает новых. Исключением были временный поверенный в Испании Соловьёв Ю. Я. и секретарь миссии в Португалии Унгерн-Штернберг Р. Р., но их телеграммы были заблокированы бастующими телеграфными служащими. Судя по всему, особенно враждебно отнёсся к новой власти посол Временного правительства в Лондоне Набоков К. Д., вместо которого Троцкий назначает послом («уполномоченным НКИД») Литвинова М. М.. Так как Великобритания отказалась признавать новую власть в России, назначение Литвинова фактически привело к тому, что в Лондоне какое-то время параллельно существовали два посольства — старое, Набокова, и новое, Литвинова.

Международная изоляция новой власти

Такой же была реакция находившихся в России иностранных дипломатов. 8 (21) ноября НКИД обратился с нотой всем послам союзных держав с просьбой начать переговоры о немедленном всеобщем мире «без аннексий и контрибуций». Уже 10 (23) ноября послы союзников при Ставке Верховного Главнокомандующего в Могилёве заявили протест предполагаемому заключению сепаратного мира в нарушение соглашения между союзниками от 5 сентября 1914 года, запрещавшего сторонам переговоры о сепаратном мире.

В ответ на это наркоминдел Троцкий выступает с заявлением о том, что имеется в виду не сепаратный, а всеобщий мир, и что «будет ошибкой со стороны союзных правительств, если России в конце концов придется заключить сепаратный мир». Также он обращается к послам нейтральных держав с просьбой стать посредниками на мирных переговорах, однако получил отказ. Посол Испании, сообщивший, что предложение отправлено в Мадрид, был отозван из России.

Британский посол в Петрограде Бьюкенен в своих воспоминаниях сообщает, что, когда Троцкий, согласно дипломатическому протоколу, попытался лично объявить о своём вступлении в должность, Бьюкенен отказался принять его, после чего получил от неизвестных букет цветов с надписью «Браво! Благодарим Вас!»

Такую же враждебность высказал и французский посол Нуланс, назначенный в мае 1917 года вместо Мориса Палеолога. По выражению самого Троцкого, «Беседа…не привела ни к чему. После коротких колебаний Клемансо окончательно склонился к режиму колючей проволоки». В дальнейшем Троцкий приходит также к конфликту с главой французской военной миссии, генералом Нисселем, и называет его «центральной фигурой во всех махинациях и заговорах».

В конце ноября 1917 года происходит также конфликт с Британией: английские власти арестовывают русских поданных Чичерина и Петрова за пацифистскую пропаганду. Троцкий в ответ направляет ноту с угрозой арестовать в Петрограде британских поданных за «контрреволюционную пропаганду», если Чичерин и Петров не будут освобождены.

Если Троцкому удалось, находясь на посту наркоминдела, преодолеть бойкот служащих старого министерства иностранных дел, и начать публикацию тайных договоров царского правительства, то задача международного признания новой власти оказалась неосуществимой. В целом процесс международной изоляции большевистского правительства заканчивается уже к декабрю 1918 года с разрывом дипломатических отношений практически со всеми державами, как союзными, так и нейтральными.

Речь наркомвоенмора Троцкого "Братский союз советских республик"

... Товарищи!

Старая царская Россия была скована воедино железным обручем насилия и произвола.

Во время последней мировой жестокой войны этот обруч сломился и распался. И вместе с тем распалась на части старая царская Россия.

И многим казалось, что больше не собраться народам России воедино никогда. Но вот на наших глазах совершается великое историческое чудо: Советская власть объединяет народы старой царской России воедино.

Советские войска освободили Харьков и Киев. И что же ? Народ украинский - хочет ли он жить особой жизнью от остальной Советской России ?! Нет, он хочет дружного братского союза и неразрывной связи. Красные полки освободили Ригу и Вильно. И что же ? Народ латышский, народ литовский, народ белорусский, - стремятся ли они отмежеваться от нас каменной стеной ?! Нет, они хотят братского тесного союза. И то же самое произойдет завтра с Эстляндией, Кавказом, Сибирью, со всеми ныне еще разрозненными частями старой царской империи.

Это значит, что в сердцах трудовых народов живет непреодолимое стремление к соединению своих сил. Там, где была железом и кровью скованная царская империя, там было вместе с тем в глубинах народного сознания стремление к братской свободной жизни, без вражды, борьбы и свары одной нации с другой нацией.

Ныне трудящиеся люди, получившие при посредстве Советской власти в свои руки управление государством, - они строят новую Советскую Федеративную Россию. И эта новая Советская Россия протягивает свои руки рождающейся Германии, и будет во всем мире единая советская республика всех народов![20]

14 (27) ноября 1917 года Германия сообщила о своём согласии начать переговоры о мире; так как все остальные воюющие державы проигнорировали советские ноты, речь начала идти всё-таки именно о сепаратном мире.

Брестский мир

9 (22) декабря 1917 года в городе Брест-Литовске начались переговоры о мире. Советскую делегацию возглавил один из немногих личных друзей Троцкого, Иоффе А. А.. Львиную долю членов делегации составили, в соответствии с большевистской доктриной, представители простого народа: солдат Беляков Н. К., революционный балтийский матрос Олич Ф. В., и ряд других, в частности, особенно поразивший немцев крестьянин Сташков Р. И. В делегацию были включены и представители левых эсеров, в частности, известная террористка Биценко, соседство с которой немцам также особо не понравилось.

Член германской делегации, генерал Макс Гофман так описал своё первое впечатление от советской делегации:

Романтические иллюзии большевиков о «демократическом мире без аннексий и контрибуций» развеялись буквально через несколько дней после начала переговоров, когда германская сторона предъявила требования, включавшие в себя и аннексии, и контрибуции. Воспользовавшись провозглашённым самими большевиками лозунгом «самоопределения вплоть до полного отделения», Германия настаивала на отделении от России её западных национальных окраин под предлогом их «самоопределения», причём в ряде случаев «самоопределившимися» предполагалось признать марионеточные режимы, установленные германскими оккупационными властями. Так, прямо во время переговоров марионеточная Литовская Тариба объявила о «вечных союзных связях Литовского государства с Германией».

Сложившееся положение дел было обсуждено на заседании ЦК РСДРП(б), в результате большинством голосов принято решение затягивать мирные переговоры как можно сильнее, в надежде на скорую революцию в самой Германии. В дальнейшем формула уточняется, и принимает следующий вид: «держимся до германского ультиматума, потом сдаём ». Ленин также предлагает наркоминделу Троцкому поехать в Брест-Литовск, и лично возглавить советскую делегацию. По воспоминаниям самого Троцкого, «сама по себе перспектива переговоров с бароном Кюльманом и генералом Гофманом была мало привлекательна, но „чтобы затягивать переговоры, нужен затягиватель“, как выразился Ленин». Вместе с Троцким в Брест-Литовск отправляется Карл Радек, который был хорошо известен в Германии, как пацифист.

По свидетельству одного из членов советской делегации, бывшего царского генерала Самойло А. А.,

Сохранились также воспоминания главы германской делегации, статс-секретаря германского МИД Рихарда фон Кюльмана, отозвавшегося о Троцком следующим образом: «не очень большие, острые и насквозь пронизывающие глаза за резкими стеклами очков смотрели на его визави сверлящим и критическим взглядом. Выражение его лица ясно указывало на то, что он [Троцкий] лучше бы завершил малосимпатичные для него переговоры парой гранат, швырнув их через зеленый стол, если бы это хоть как-то было согласовано с общей политической линией…иногда я спрашивал себя, прибыл ли он вообще с намерением заключить мир, или ему была нужна трибуна, с которой он мог бы пропагандировать большевистские взгляды».

Немедленно после своего прибытия в Брест-Литовск Троцкий пытается вести пропаганду среди германских солдат, на что получает протест германской стороны. При содействии Карла Радека создаётся агитационная газета «Die Fackel» (Факел) для распространения среди немецких солдат, 13 декабря Совнарком выделил 2 млн руб. на агитационную работу за границей, и демонстративно опубликовал отчёт об этом. По выражению самого Троцкого, он решил «прощупать» настроение германских солдат, «будут ли они наступать». Троцкий также настаивает на переносе переговоров в нейтральный Стокгольм, но глава германской делегации, статс-секретарь МИД Рихард фон Кюльман отказывается принять это предложение.

Вскоре советская дипломатия сталкивается с новым серьёзным ударом. Центральные державы начинают сепаратные переговоры о мире с правительством Центральной Рады, тем самым признав Украину независимой державой (см. Брестский мир — Украина ). Эти шаги Германии были тем более болезненными для большевиков, так как они признавали вместо правительства Генерального Секретариата Центральной Рады пробольшевистский Народный Секретариат в Харькове, в январе началось вторжение на Украину войск левого эсера Муравьёва М. А. и произошло пробольшевистское восстание в самом Киеве (см. Январское восстание в Киеве ). 26 января (8 февраля) Муравьёв выбил правительство Центральной рады из Киева. Тем не менее, Германия продолжила сепаратные переговоры с, по выражению Троцкого, «несуществующим правительством», которое «правит только в своём помещении в Брест-Литовске». По условиям сепаратного мира правительство Центральной Рады соглашалось на ввод на Украину немецких войск для своей «защиты», и на массовую отгрузку продовольствия в Германию.

В середине января 1918 года большевистская партия по вопросу о мире раскалывается на два примерно равных лагеря; окончательно оформляется фракция «левых коммунистов» во главе с Бухариным, настаивавшая на полном отказе от германских требований, и лозунге «революционной войны». К числу противников Брестского мира относились также председатель ВЧК Дзержинский, Верховный Главнокомандующий Крыленко, и Председатель Высшей военной инспекции Подвойский.

Со своей стороны, Ленин настаивает на немедленном мире, как дающем «передышку», 20 января 1918 года публикует «Тезисы о мире». «Левые коммунисты» отвергают основное положение «тезисов» о том, что Россия не в состоянии оказать никакого сопротивления немцам вследствие окончательного развала бывшей царской армии, и требуют склонить население к массовому восстанию и партизанской войне против германо-австрийских оккупантов. Как Ленин, так и Троцкий отвергают подобный курс, как авантюристический. К январю-февралю бывшая царская армия окончательно прекращает своё существование. По воспоминаниям самого Троцкого, «окопы были пусты». Массовое дезертирство подстёгивается в том числе и начавшимся в армии голодом вследствие полного развала снабжения.

Вместе с тем, как отмечает исследователь Юрий Емельянов, Троцкий также прекрасно понимал, как российское общественное мнение воспримет Брестский мир, хорошо понимал он и то, что его фамилия может войти в историю, как фамилия лица, подписавшего кабальный неравноправный «договор Кюльман — Троцкий».

В результате Троцкий предпочитает лавировать между «левыми коммунистами» и Лениным, выдвинув 21 января 1918 года «промежуточный» лозунг «ни мира, ни войны: войну прекращаем, армию демобилизуем, но мира не подписываем ». При голосовании на собрании большевиков-активистов 21 января левые коммунисты получили 32 голоса, Ленина — 15, Троцкого — 16, что даёт определённое представление о существовавших на тот момент настроениях внутри большевистской партии. Фактически, по вопросу о мире партия раскалывается примерно пополам. 22 января на заседании ЦК РСДРП(б) Троцкому удалось склонить на свою сторону большинство ЦК, 25 января резолюция, предложенная Троцким, получает большинство на совместном заседании ЦК РСДРП(б) и ЦК ПЛСР.

Оценивая последствия своего лозунга, Троцкий в надежде на революцию в Германии заявляет, что «25 % за то, что германцы смогут наступать». Член советской делегации Покровский М. Н. отозвался о надеждах Троцкого крайне скептически: «Он наивно воображал, что стоит только перенести цирк „Модерн“ в Брест — и дело будет в шляпе. Что из его брестских речей до германского рабочего дойдет только то, что разрешит напечатать военная цензура Вильгельма II, это ускользнуло от его соображения».

9 февраля 1918 года немцы перехватили в Берлине воззвание к германским солдатам, призывающее их «убить императора и генералов и побрататься с советскими войсками», после чего германская делегация в Брест-Литовске по приказу кайзера Вильгельма II предъявляет большевикам первый ультиматум.

По заявлению кайзера Вильгельма II, сделанному 9 февраля 1918 года

Сегодня большевистское правительство напрямую обратилось к моим войскам с открытым радиообращением, призывающим к восстанию и неповиновению своим высшим командирам. Ни я, ни фельдмаршал фон Гинденбург больше не можем терпеть такое положение вещей. Троцкий должен к завтрашнему вечеру … подписать мир с отдачей Прибалтики до линии Нарва — Плескау — Дюнабург включительно…верховное главнокомандование армий Восточного фронта должно вывести войска на указанную линию.

10 февраля в ответ на полученный ультиматум Троцкий сделал следующее заявление на заседании в Брест-Литовске:

Народы ждут с нетерпением результатов мирных переговоров в Брест-Литовске. Народы спрашивают, когда кончится это беспримерное самоистребление человечества, вызванное своекорыстием и властолюбием правящих классов всех стран? Если когда-либо война и велась в целях самообороны, то она давно перестала быть таковой для обоих лагерей. Если Великобритания завладевает африканскими колониями, Багдадом и Иерусалимом, то это не есть еще оборонительная война; если Германия оккупирует Сербию, Бельгию, Польшу, Литву и Румынию и захватывает Моонзундские острова, то это также не оборонительная война. Это — борьба за раздел мира. Теперь это видно, яснее, чем когда-либо….

Мы выходим из войны. Мы извещаем об этом все народы и их правительства Мы отдаем приказ о полной демобилизации наших армий… В то же время мы заявляем, что условия, предложенные нам правительствами Германии и Австро-Венгрии, в корне противоречат интересам всех народов.

Интервью Троцкого Джону Риду, 17 октября 1917 года

Нашим первым актом будет обращение с предложением немедленного перемирия на всех фронтах и созыва международной конференции для обсуждения демократических условий мира. Доля демократизма, который мы в состоянии будем провести в мирном договоре, будет зависеть от революционного отклика, который мы встретим в Европе. Если здесь мы создадим власть Советов, это будет мощным фактором в пользу немедленного мира по всей Европе, ибо Советское Правительство немедленно обратится через головы правительств ко всем народам с предложением перемирия. В момент заключения мира русская революция будет работать для обеспечения мира без аннексий, контрибуций, с правом народов на самоопределение и в направлении к созданию федеративной европейской республики. После окончания этой войны Европа будет воссоздана не дипломатами, а пролетариатом, - в виде федеративной европейской республики, в виде Соединенных Штатов Европы. Это должно быть во что бы то ни стало. Мало теперь одной национальной автономии. Экономическое развитие требует уничтожения национальных границ. Если Европе суждено остаться расколотой на национальные группы, то в этом случае империализм опять начнет свою работу. Только федеративная республика может обеспечить мир всему миру. Но без выступления европейских масс эти цели недостижимы - в настоящее время.

После этого заявления советская делегация демонстративно покинула переговоры. Как указывает в своих воспоминаниях член советской делегации Самойло А. А., входившие в делегацию бывшие офицеры Генштаба, возвращаться в Россию отказались, оставшись в Германии.

В тот же день Троцкий отдаёт Верховному Главнокомандующему Крыленко распоряжение о демобилизации, через 6 часов отменённое Лениным.

С психологической точки зрения Троцкому удалось «сохранить лицо»: его подпись под неравноправным договором так и не появилась, кроме того, сам договор уже в ноябре 1918 года был разорван советской стороной. Однако демарш 10 февраля, хотя и соответствовал воле большинства ЦК, прямо противоречил личной договорённости с Лениным «после ультиматума сдаём ».

16 февраля Германия уведомляет советскую сторону о возобновлении военных действий 18 февраля в 1200, вскоре немцы берут Двинск. ЦК РСДРП(б) констатирует провал лозунга «ни мира, ни войны». Ленин прямо заявляет, что «Народ не поймет этого: раз война, так нельзя было демобилизовать. Немцы будут теперь брать все. Игра зашла в такой тупик, что крах революции неизбежен, если дальше занимать политику среднюю», с точки зрения Сталина, «Надо сказать прямо, по существу: немцы наступают, у нас нет сил, пора сказать прямо, что надо возобновить переговоры».

19 февраля в условиях начала германского наступления большевики снова обращаются с предложением о мире. 22 февраля от Германии получен новый, более жёсткий, ультиматум, требовавший в течение 48 часов принять решение о полной демобилизации армии, отказе от Прибалтики, Украины и Финляндии.

23 февраля 1918 года собирается историческое заседание ЦК РСДРП(б), у которого остаётся уже около суток до истечения ультиматума. Заседание проходит в обстановке крайне ожесточённой внутрипартийной борьбы, сделавшей возможный раскол вполне реальным. «Левых коммунистов» поддерживает Моссовет, и ряд провинциальных Советов; со своей стороны, Ленин угрожает в случае непринятия германских условий подать в отставку, что грозит большевикам серьёзным политическим кризисом с непредсказуемыми последствиями.

В таких условиях Троцкий, убедившийся в окончательном крахе своей формулы «ни мира, ни войны», в своём выступлении объявляет о поддержке Ленина. При голосовании сам Троцкий, и трое его сторонников воздержались, что позволило Ленину получить большинство голосов. По оценке Ричарда Пайпса, выступление Троцкого и организованные им четыре воздержавшихся голоса «спасли» Ленина, который «находился на грани унизительного поражения».

Кроме того, 22 февраля Троцкий подал в отставку с поста наркома по иностранным делам. Действия Троцкого в Брест-Литовске были рассмотрены на VIII Съезде РКП(б). На этом съезде Троцкий напомнил собравшимся, что его линия «ни мира, ни войны » была ранее одобрена большинством ЦК; в итоге большинством голосов Съезда была принята предложенная Зиновьевым резолюция, одобряющая действия Троцкого.

Принятое решение приводит к «взрыву»: «левые коммунисты» широко критикуют его в печатных органах «Коммунист» и «Социал-демократ», против Брестского мира выступают Московское областное бюро РСДРП(б), в своём заявлении от 24 февраля потребовавшее переизбрания ЦК, 28 февраля с тем же требованием выступает Московский окружной комитет. В период 27 февраля — 6 марта до 600 местных Советов в ответ на запрос Совнаркома выражают своём мнение о мире; негативно отзываются о принятых мирных условиях целый ряд городов, в том числе Москва, Екатеринбург, Харьков и Кронштадт. За мир высказываются Петроград и Севастополь. В своём заявлении «левые» заявляют, что «мирная политика официального ЦК сошла с рельс пролетарской революции».

Новым наркоминделом становится Чичерин, освобождённый ранее английскими властями по требованию самого Троцкого. По собственному признанию, Троцкий передаёт ему дела «с некоторым облегчением».

Начало союзной интервенции в Мурманске

Одним из последних шагов Троцкого на посту наркоминдела становятся отношения с Мурманском. В конце февраля 1918 года Мурманский Совет получает сведения о предполагаемом нападении немцев и «белофиннов» на стратегическую Мурманскую железную дорогу, которая связывала незамерзающий мурманский порт с Центральной Россией, и была годом ранее построена с огромными усилиями. В то же время, Совет получает предложение от стоявших на мурманском рейде британцев оказать содействие.

1 марта 1918 года председатель Мурманского краевого совета Юрьев А. М. обращается в Совнарком за разъяснениями, и получает в тот же день директиву наркоминдела Троцкого « принять всякое содействие союзных миссий и противопоставить все препятствия против хищников». Эта директива была подтверждена Лениным и Сталиным 9-10 апреля 1918 года[22].

Однако попытки большевиков лавировать между возможной германо-финской и возможной англо-французской интервенцией в Мурманске провалились. 2 марта Юрьев заключает с представителями союзников соглашение, 6 марта, уже после подписания Брестского мира, в Мурманске начинается высадка англо-французских войск. Параллельно исполком Мурманской губернии и исполком Мурманской железной дороги заявляют протест действиям Юрьева, сам же Юрьев заявляет о намерении «защищать революцию и Родину от германских империалистов до последней капли крови».

На переговорах с Москвой 26 марта Ленин и Сталин заявляют Юрьеву, что в Мурманске «создалось запутанное положение», «нам кажется, что вы немножечко попались», и предлагают ему получить от англичан и французов «письменное подтверждение против возможной оккупации». В мае 1918 года новый наркоминдел Чичерин заявил протест «пребыванию в Мурманске англичан», 6 июня Ленин заявил Мурманскому Совету, что по условиям Брестского мира англичане не должны «появляться у наших берегов», в тот же день НКИД заявляет британскому представителю Локкарту официальный протест против нахождения войск его страны в Мурманске. Кроме того, Германия также заявляет протест против нарушения условий Брестского мира, и в середине мая предпринимает серию подводных атак на норвежские и русские суда.

10 мая 1918 года Троцкий от имени Совнаркома направляет в Мурманск Нацаренуса С. П. в статусе Чрезвычайного комиссара Мурманско-Беломорского края.

В июне 1918 года Совнарком окончательно теряет контроль над Мурманском. Председатель Мурманского краевого совета Юрьев 14 июня заявляет, что «заставить союзников уйти силой невозможно, военная сила неоспоримо на их стороне». 21 июня в телеграмме Главному морскому штабу Юрьев даже предложил привлечь к обороне Мурманска американцев.

25 июня Ленин и Троцкий, в этот момент уже в качестве наркомвоена, требуют от Мурманского краевого совета организовать отпор английскому десанту. 26 июня Ленин предлагает Юрьеву «пенять на себя». 29 июня комиссар Нацаренус докладывает в Петрограде, что по направлению на города Кемь, Кандалакша и Печенга выдвинулись силы «белофиннов», сил для обороны Мурманской железной дороги недостаточно, и запрашивает до 2 тыс. красногвардейцев. В последних числах июня Нацаренус сообщил, что «мурманский совдеп, не подчиняясь моим приказаниям, вступил в самостоятельное соглашение с англо-французами, порвал с рабоче-крестьянской властью, пополнив тем самым ряды врагов революции». В первых числах июля британцы, высадив, десант до 2 тыс. чел., занимают Мурманск и Мурманскую железную дорогу на протяжении 600 км от побережья, 8 июля Юрьев заключает с ними соглашение.

1 июля 1918 года Юрьев постановлением Совнаркома объявлен «врагом народа». 2 июля газета «Известия ВЦИК» публикует приказ наркомвоенмора Троцкого, гласящий: «в Мурманске высажен чужестранный десант, вопреки прямому протесту Народного Комиссариата по иностранным делам…объявляю:1. Какая бы то ни было помощь, прямая или косвенная, чужестранному отряду, вторгшемуся в пределы Советской Республики, будет рассматриваться как государственная измена и караться по законам военного времени. 2. Продвижение в сторону Мурманска или Архангельска военнопленных в виде ли отрядов, безоружных или вооружённых, а равно одиночным порядком, безусловно воспрещается. Всякие нарушения этого запрещения будут караться по законам военного времени. …»[23]

Сам Юрьев впоследствии осуждён ревтрибуналом в 1920 году «за преступную сдачу Мурманска» на расстрел с заменой на 10 лет лагерей, досрочно освобождён 16 января 1922 года.

1.9. Деятельность на посту Предреввоенсовета 1918—1919

После окончательного краха формулы «Ни мира, ни войны» подаёт в отставку с поста наркоминдела, и получает её с 13 марта 1918 года. Уже 14 марта Троцкий получил пост наркома по военным делам, 28 марта — председателя Высшего военного совета, в апреле — народного комиссара по морским делам, и 6 сентября — председателя революционного военного совета РСФСР. Наркомат военных и военно-морских дел был сформирован в октябре 1917 года как комитет, управляемый коллегиально Крыленко Н. В., Дыбенко П. Е. и Антоновым-Овсеенко В. А.. По состоянию на март 1918 года этот комитет фактически уже прекратил деятельность параллельно с окончательным развалом Русской армии.

В отличие от своих вышеупомянутых предшественников, Троцкий не только не имел никакого военного образования, но даже не служил в царской армии. Весь его военный опыт сводился к работе военным корреспондентом в 1912 году во время непосредственно предшествовавших Первой мировой войне Балканских войн. Этот опыт дал Троцкому определённое представление о боевых действиях, но это представление оставалось во многом поверхностным: так, биограф Троцкого, Исаак Дойчер, комментируя один из его «окопных» репортажей, заметил: «Невероятно! Автор вообще не видел окопа!». Такое положение дел для большевиков было вполне обычным: так, ни Ворошилов К. Е., ни Фрунзе М. В. в царской армии также не служили, а Сталин даже был признан негодным к службе из-за сломанной в детстве руки, которая неправильно срослась. Те немногие большевики, которые до революции служили в армии, практически поголовно имели невысокие чины: так, Будённый С. М. был унтер-офицером (сержантом), Крыленко Н. В. — прапорщиком, Антонов-Овсеенко В. А. — подпоручиком.

Приказ наркомвоена Троцкого, 7 июля 1918 года

Неизвестными лицами брошена бомба в германское посольство. Посол Мирбах, как сообщают, тяжело ранен. Явной целью является стремление вовлечь Россию в войну с Германией. Эту цель преследуют, как известно, все контрреволюционные элементы, - белогвардейцы, правые с.-р. и их союзники.

Ввиду вчерашнего решения Всероссийского Съезда, одобрившего внешнюю политику Совета Народных Комиссаров, контрреволюционные заговорщики решили сорвать решение Съезда.

Брошенная ими бомба направлена не столько по германскому посольству, сколько по Советской власти. Предписываю следственным органам Военного Комиссариата принять меры против контрреволюционных заговорщиков, как и их исполнителей покушения.

О ходе розыска доложить непосредственно мне[24].

Сам Троцкий в своих мемуарах «Моя жизнь» утверждал, что принял новую должность под давлением лично Ленина, который первоначально предположительно предлагал Троцкому должность наркомвнудела: «Ленин…добился своего. Моим предложением выйти в отставку [с поста наркоминдела] … он воспользовался только для того, чтобы осуществить свою первоначальную мысль, видоизменив её, в соответствии с обстоятельствами. Така как внутренний враг от заговоров перешёл к созданию армий и фронтов, то Ленин хотел, чтобы я встал во главе военного дела».

Как указывает Ричард Пайпс, хотя формирование Красной армии началось ещё в январе-феврале 1918 года, вплоть до мая новая армия оставалась фактически на бумаге. Добровольческий принцип комплектования привёл к тому, что эта армия оставалась малочисленной, и добровольцами записывались, в первую очередь, голодающие безработные, ожидавшие платы по 15 рублей в сутки и продовольственный паёк. Основным стимулом для большевиков перейти к форсированному формированию регулярной армии стал чехословацкий мятеж, наглядно продемонстрировавший всю слабость тех войск, которыми большевики на тот момент располагали. Сам мятеж был вызван первой крупной стратегической ошибкой Троцкого, приказавшего в мае 1918 года разоружить чехословаков. Ричард Пайпс обращает внимание на ряд других стратегических ошибок Троцкого, допущенных им позднее. Наибольшую известность из них получил фантастический план вторжения в Индию, предложенный Троцким в письме в ЦК РКП(б) 5 августа 1919 года.

Сама структура новой армии в первой половине 1918 года находится в непрерывном движении: в марте 1918 года образован Высший военный совет, в апреле — Высшая военная инспекция во главе с Подвойским Н. И., в сентябре — Реввоенсовет. Система из реввоенсоветов армий, фронтов, и возглавлявшего их Реввоенсовета Республики (РВСР) являлась личным изобретением Троцкого. В состав РВСР входил Главнокомандующий Вооружёнными Силами Республики, «военспец», приказы которого вступали в силу только после утверждения гражданскими членами РВСР. Главнокомандующий имел в своём подчинении Полевой штаб, решавший оперативные вопросы, и состоявший также из «военспецов», и имел право рекомендовать назначения и перемещения по должности. Аналогичная система повторялась уровнями ниже. На уровне фронтов приказы Командующего — «военспеца» утверждались двумя прикомандированными к нему политкомиссарами, на уровне полка, бригады и дивизии количество политкомиссаров уменьшалось до одного. Подобная система была окончательно отменена только в 1942 году (см. Комиссар ).

Весной 1918 года Троцкий лично написал текст первой красноармейской присяги («Социалистическая военная присяга»), утверждённой постановлением ВЦИК от 22 апреля 1918 года, в марте 1918 года Троцкий разработал систему военных комиссариатов (военкоматов) при активном содействии бывшего царского генерала Самойло А. А., который до революции ведал вопросами мобилизации.

19 апреля 1918 Троцкий приказом по наркомату утвердил красную звезду в качестве нагрудного знака для всех красноармейцев, 29 июля 1918 также приказом по наркомату утверждена кокарда в виде красной пятиконечной звезды.

Современник Троцкого Зив Г. А. заявил, что в качестве наркомвоенмора Троцкий «нащупал свою настоящую профессию: …неумолимая логика (принявшая форму военной дисциплины), железная решительность и непреклонная воля, не останавливавшаяся ни перед какими соображениями гуманности, ненасытное честолюбие и безразмерная самоуверенность, специфическое ораторское искусство».

Ряд исследователей указывают, что основной деятельностью Троцкого на фронтах Гражданской войны фактически была деятельность пропагандистского характера. Исаак Дойчер проводит параллели между Троцким и ролевой моделью ветхозаветного пророка, назвав свою книгу, посвящённую деятельности Троцкого на посту наркомвоенмора «Вооружённый пророк». Бывший царский генерал Бонч-Бруевич М. Д. в своих мемуарах так описывает Троцкого:

Своего равнодушного отношения к конкретному военному делу Троцкий не только не скрывал, но порой даже афишировал его и всем своим поведением старался дать понять окружающим, что его прямая обязанность делать высокую, политику, а не заниматься какими-то там техническими военными вопросами. …

Смешно отрицать острый ум Троцкого и его ораторский талант. Но он был настолько самовлюблен и упоен своей стремительней политической карьерой, что утерял правильное представление об окружающем. …

Троцкий сделал нам доклад, наполненный трескучими фразами, блещущий остроумными «мо», неожиданными сравнениями и метафорами, но никого не удовлетворивший и не внесший требуемой ясности в вопросы обороны страны.

Боевое крещение (Свияжск, август-сентябрь 1918). Методы по наведению дисциплины

Ричард Пайпс проводит параллели между деятельностью Троцкого на посту Предреввоенсовета, и деятельностью «главноуговаривающего » Керенского летом 1917 года, имея в виду, что Троцкий, также как и Керенский до него, много разъезжал по фронтам с речами. Однако, очевидным отличием Троцкого от Керенского была жестокость. 10 августа 1918 года наркомвоенмор прибыл на станцию Свияжск, где возглавил борьбу большевиков за Казань. В тот же день на доклад к Троцкому явился комендант бронепоезда Попов Алексей, заявивший на вопрос о потерях: «слава Богу, ни одного убитого, ни одного раненого». Троцкий немедленно отстраняет Попова от должности, объявив, что «это [отсутствие раненых и убитых] значит, что поезд покинул … город [Казань] без боя, или почти без боя». Во время нахождения Троцкого в Свияжске председатель полкового комитета 4-го Латышского советского полка Озол потребовал смены полка, угрожая покинуть позиции «с гибельными для революции последствиями». Троцкий немедленно снял Озола с должности и отдал его под трибунал, приговоривший к трёхгодичному заключению под стражу.

Вацетис И. И., возглавивший Восточный фронт Красной Армии после мятежа левого эсера Муравьёва М. А., 13 августа 1918 года направил Предсовнаркома Ленину доклад о состоянии своих войск, которое он оценивал, как крайне низкое: так, по оценке Вацетиса, 3-я армия «не обладала абсолютно никакой боеспособностью», 1-я армия «большей частью разложилась», артиллеристы Казанской дивизии «разбежались». В августе 1918 года белогвардейцы, узнав о прибытии наркомвоенмора, атакуют его поезд силами отряда в 1 200 человек при трёх артиллерийских орудиях. При их неожиданной атаке красноармейский 2-й Петроградский полк бежал, силой захватив по дороге пароход на Волге, большевистский бронепоезд «Свободная Россия» был брошен, и уничтожен нападавшими. Троцкому удалось отбить нападение, после чего он применил в отношении бежавшего 2-го Петроградского полка древнеримский ритуал децимации, расстреляв каждого десятого красноармейца по жребию. В том числе были расстреляны командир полка, его комиссар, и все коммунисты. Сам Троцкий назвал проведённую децимацию так: «к загнившей ране было приложено каленое железо ».

Троцкий начинает насаждать дисциплину в армии самыми жестокими методами, уже 11 августа 1918 года выпустив приказ № 18, гласивший, что в случае самовольного отступления «первым будет расстрелян комиссар части, вторым — командир. Мужественные, храбрые солдаты будут награждены по заслугам и поставлены на командные посты. Трусы, шкурники и предатели не уйдут от пули». Угроза не раз приводилась в исполнение: так, 31 августа 1918 года в приказе № 31 Троцкий объявил о расстреле 20 человек из состава самовольно отступивших частей 5-й армии, причём вместе с командирами и комиссарами были расстреляны все выявленные симулянты. Как писал известный каппелевец В. О. Вырыпаев,

8-го августа на красный фронт прибыл комиссар по военным делам Лев Троцкий. Он нашёл красную армию в состоянии полного развала, паники и деморализации и начал полную реорганизацию. Его методами были непрестанная пропаганда среди красных войск, усиление организационной работы и беспощадные меры по отношению к дезертирам и трусам. Во время своего пребывания в Свияжске он издал приказ о том, что комиссары и командиры бегущих с фронта отрядов будут расстреливаться на месте. Ждать первого случая применения этого приказа долго не пришлось: отряд петроградских рабочих, неопытных, не пристрелянных, был атакован одной из наших групп и постыдно бежал, и не только бежал, но захватил пароход, на котором рабочие-солдаты намеревались доехать до Нижнего Новгорода. Троцкий окружил этот пароход судами Волжской речной флотилии, оставшимися верными советам, заставил повстанцев сдаться и расстрелял на месте не только командира и комиссара отряда, но каждого десятого солдата. В боях под Казанью он расстрелял более двадцати красных командиров, неспособных занимать свои должности. Он не щадил никого. В войсках вводилась такая дисциплина, какой не было и в старой армии.[25]

Исследователь Александр Дерябин отмечает, что во время своего нахождения в Свияжске в августе 1918 года Троцкий даже предлагает в качестве борьбы с дезертирством в РККА следующую экзотическую меру: «Предлагаю как меру наказания ввести для армии и флота черные воротники для дезертиров, возвращенных в части, для солдат, отказавшихся от выполнения приказа, чинивших разгром и прочее. Солдаты и матросы с черными воротниками, пойманные на втором преступлении, подвергаются удвоенной каре. Черные воротники снимаются только в случае безупречного поведения или воинской доблести».

Ричард Пайпс также отмечает дисциплину, которую установил в Красной армии Троцкий, и указывает, что «Драконовские меры [в Красной Армии] превосходили по жестокости все, что было когда-либо известно в царской армии времен крепостничества. Ничего подобного не практиковалось и у белых в армии: солдат, дезертировавших из Красной Армии и оказавшихся у белых в плену, поражало там отсутствие дисциплины».

Также Ричард Пайпс утверждает, что Троцкому принадлежит и изобретение в августе 1919 года на Южном фронте заградотрядов, использовавшихся для расстрела самовольно отступавших частей. Исследователи В. Краснов и В. Дайнес утверждают, что фактически заградотряды начали применяться даже раньше. Все положения знаменитого сталинского приказа 1942-го года «Ни шагу назад!» фактически были копией приказа № 65 по Южному фронту от 24 ноября 1918 года. Положения этого приказа, вызванного массовым дезертирством частей Южного фронта, до сих пор потрясают своей жестокостью. Они требовали расстрела не только дезертиров, но также укрывателей дезертиров, и тех, кто подговаривает других к самовольному отступлению и дезертирству. Приказ требовал сжигать дома укрывателей дезертиров, разместить в прифронтовой полосе заградительные отряды для поимки дезертиров, а от комбедов требовалось два раза в сутки устраивать облавы. 25 ноября Троцкий, подписав этот приказ, доложил Предсовнаркома Ленину и Председателю ВЦИК Свердлову, что «объявлен приказ, возлагающий ответственность за дезертиров на совдепы, комбеды и домохозяев. Первые расстрелы уже произвели впечатление. Надеюсь, что перелом будет достигнут в короткий срок».

Вместе с тем подобная жестокость была довольно характерной в условиях войны. Левый эсер Муравьёв М. А., например, так докладывал предсовнаркома Ленину о боях за Киев в январе 1918 года: «Я занял город, бил по дворцам и церквам, по попам, по монахам, никому не давал пощады! 28-го января оборонческая дума просила перемирия. В отвeт я велeл бить химическими удушливыми газами. Сотни генералов, может — и тысячи были убиты беспощадно. Так мы мстили. Мы были бы в состоянии удержать взрыв мести, но не надо было этого, так как наш лозунг — быть беспощадным». Сам же Ленин во время боёв за Казань отправляет следующую телеграмму Троцкому 10 сентября 1918 года:

Удивлён и встревожен замедлением операции против Казани, особенно если верно сообщённое мне, что вы имеете полную возможность артиллерией уничтожить противника. По-моему, нельзя жалеть города, и откладывать дольше, ибо необходимо беспощадное истребление, раз только верно, что Казань в железном кольце.

«Поезд Троцкого»

Свою работу на посту наркомовенмора и предреввоенсовета Троцкий построил довольно своеобразно, на два с половиной года «переселившись» в поезд, непрерывно разъезжавший по фронтам. «Поезд Троцкого» был сформирован в ночь с 7 на 8 августа 1918 года в Москве, с 6 сентября получив название «Поезд Председателя Реввоенсовета Республики». В этом поезде Троцкий провёл два с половиной года, оставив в наркомате в Москве своего заместиля Склянского Э. М. Сам Троцкий называет Склянского так: «превосходная человеческая машина, работавшая без отказа и без перебоев», сотрудники Реввоенсовета за глаза называют Склянского «электрическим».

В своей работе «Моя жизнь» Троцкий насчитывает по крайней 36 рейсов поезда общей протяжённостью 105 тыс. км. Историк Д. Волкогонов насчитывает даже 200 тыс. км.

Организация поезда была детально продумана: так, в составе поезда имелась собственная охрана из 30 латышей, броневик, пулемётный отряд численностью в 21 человек, 5 мотоциклистов, 18 матросов, 9 кавалеристов, агитационный отряд в 37 человек, несколько автомобилей, свой собственный ревтрибунал. В общей сложности исследователи насчитывают в штате поезда 231 человека. В поезде издавалась своя собственная походная газета «В пути», имелись даже собственный оркестр и самолёт, а для персонала поезда была разработана собственная униформа с особым отличительным знаком. Исследователь Александр Дерябин описывает её следующим образом: на август 1918 года «красные рейтузы с золотыми лампасами, тужурку синего цвета с серебряной окантовкой», на 1919 год униформа была сделана из красной кожи с нарукавным знаком, «серебряным с белой и красной эмалью. На знаке имелись изображение паровоза на фоне солнца и надпись: „Р. С. Ф. С. Р. /ПРЕДРЕВВОЕНСОВЕТА/ Л.ТРОЦКОГО“».

Приказ № 58 начальника поезда Чикколини требовал от начальника охраны:

1. Чтобы у вагона Наркомвоена тов. Троцкого не скоплялись люди.

2. Чтобы при выходе Наркомвоена тов. Троцкого его не сопровождали беспорядочной кучей любые попавшиеся товарищи, а лишь для этой цели назначенные.

3. Чтобы выставленные из нашего поезда часовые у входа или выхода какого-нибудь здания для встречи Наркомвоена тов. Троцкого не устремлялись при проходе его сейчас за ним, а сходили бы с места лишь по приказанию начальника охраны.

Перед своим выездом в Свияжск Троцкий издал приказ по войскам, в котором объявил: "предупреждаю, что врагам народа, агентам иностранного империализма и наемникам буржуазии пощады не будет. В поезде Народного Комиссара по военным делам, где пишется этот приказ, заседает Военно-Революционный Трибунал… [который] снабжен неограниченными полномочиями по отношению к полосе железной дороги, объявленной на военном положении. … Назначенный мною начальник обороны железнодорожного пути Москва—Казань товарищ Каменщиков распорядился о создании в Муроме, Арзамасе и Свияжске концентрационных лагерей… Предупреждаю ответственных советских работников во всех областях военных действий и в полосе военных передвижений, что с них будет спрашиваться вдвойне. Со своими нерадивыми и преступными слугами Советская Республика будет расправляться не менее сурово, чем со своими врагами… "

Вслед за взятием Каппелем Казани вместе с Золотым запасом, в бою 28 августа 1918 года за город Свияжск ворвавшимися на железнодорожную станцию частями каппелевской бригады едва не был захвачен личный поезд Троцкого и весь штаб 5-й армии[26].

Сам Троцкий описывает свою деятельность «в поезде» следующим образом:

Современные исследователи В. Краснов и В. Дайнес в своей работе «Неизвестный Троцкий: красный Бонапарт» создают яркие картины пропагандистской деятельности Троцкого на фронтах Красной Армии. По воспоминаниям адъютанта штаба 4-й армии Ларина, появление поезда Предреввоенсовета сопровождалось митингом с оркестром и «Марсельезой». Многие выступления Троцкого перед красноармейцами носили яркий, эффектный характер. Как описывает Ларин, Троцкий во время митинга перед Самарой вывел из строя первого попавшегося рядового бойца, и объявил:

Брат! Я такой же, как ты. Нам с тобой нужна свобода — тебе и мне. Её дали нам большевики [показывает в сторону, где установлена советская власть]. А вот оттуда [выбрасывает руку в противоположную сторону] сегодня могут прийти белые офицеры и помещики, чтобы снова превратить нас в рабов!

В некоторых случаях Троцкий не брезговал даже обращаться к традиционному российскому патриотизму. Выступая на митинге в Киеве во время наступления Деникина в 1919 году, он неожиданно для очевидцев объявил, что «Враг не смеет топтать землю Матушки-Руси!»[27][28], что было бы более уместно в речи белого генерала. Ряд современных исследователей подчёркивают, что в речах перед красноармейцами Троцкий старался не афишировать свои взгляды на традиционную российскую культуру. На самом деле, после переезде правительства из Петрограда в Москву в 1918 году он высказался о Кремле так: "Тесное повседневное соприкосновение двух исторических полюсов, двух непримиримых культур и удивляло, и забавляло. Проезжая по торцовой мостовой мимо Николаевского дворца, я не раз поглядывал искоса на царь-пушку и царь-колокол. Тяжелое московское варварство глядело из бреши колокола и из жерла пушки. Принц Гамлет повторил бы на этом месте: «Порвалась связь времен, зачем же я связать ее рожден?» ". В своей работе «Преданная революция. Что такое СССР, и куда он идёт» (1937) Троцкий назвал фельдмаршала Суворова «неоспоримым мастером армии крепостных рабов».

Помимо «кнута» в виде расстрелов у Троцкого имелся также и «пряник». В составе поезда Предреввоенсовета имелся также специальный склад подарков, на который, в частности, в 1919 году было отгружено 180 пудов 35 фунтов шоколадных конфет. На складе также имелись часы, портмоне, портсигары, и т. д. Во время поездки в сентябре 1918 года в расположение отличившихся частей 4-й армии Восточного фронта Троцкий лично раздал каждому бойцу по 250 рублей сверх жалованья (на случай чего в поезде также перевозились и деньги). Раздача подарков иногда также сопровождалась эффектными жестами. В сентябре 1918 года Троцкий раздаёт перед строем серебряные портсигары двадцати особо отличившимся красноармейцам, однако в запасе оказывается только 18 портсигаров. Тогда Троцкий немедленно вручает перед строем 19му бойцу свои собственные часы, а 20му — свой собственный браунинг.

Троцкий Л. Д. «Необходима суровая чистка», «В пути» №21 11 января 1919 года

...Десятки и сотни тёмных элементов, авантюристов, искателей приключений примазываются к революции. Гигантский переворот, который теперь происходит на Украине, открывает в старом здании много щелей, и из этих щелей, как тараканы, выползают общественные паразиты, которые пытаются использовать неопытность революционных масс и создать себе карьеру на крови народа. ... Прошли месяцы, прежде чем Советская власть отодрала от себя этих въевшихся, как репейник, приживалов и пролазов, которые перекрасились под защитный советский цвет. Одни из них были расстреляны, другие сидят в тюрьмах, третьи разбежались и снова попрятались в щелях....Авантюрист поднялся. Этот факт ни в коем случае не может быть истолкован как довод против нравственной силы рабочей революции. Воды весеннего потока поднимают не только могучие корабли, но и трупы дохлых собак. Большие и малые авантюристы - это только грязная пена на гребне великих событий. Пена исчезнет, завоевания социалистической революции останутся[29].

11 октября 1918 года Троцкий посетил расположение 9-й армии Южного фронта, и посетил лазарет, где пожелал каждому раненому бойцу скорейшего выздоровления, и лично выдал им подарки от имени ВЦИК. После этого Троцкий отправился в деревню, где «для встречи дорого вождя был выстроен 1 батальон 1 Рабоче-Крестьянского полка», вручил подарки особо отличившимся, и лично отправился в расположение Саратовского полка прямо в окопы на передовую, откуда «были видны простым глазом неприятельские наблюдатели», где раздал начальнику участка подарки для особо отличившихся в боях.

Советский карикатурист Борис Ефимов так описывает своё личное впечатление от выступления Троцкого на митинге в Киеве 1919 году, во время мятежа атамана Григорьева:

Как пишет Ричард Пайпс в своей фундаментальной работе «Россия под большевиками»:

Ричард Пайпс также указывает, что, в отличие от Ленина, всю Гражданскую войну просидевшего в Москве, Троцкий проявил значительную личную смелость (см. Хуцпа ), лично разъезжая по фронтам, и, в том числе рискуя собственной жизнью. В августе 1918 года под Казанью его поезд был атакован белогвардейским отрядом в 1200 человек при трёх артиллерийских орудиях, однако охрана поезда смогла удержать его до подхода подкреплений. В конце августа по настоянию Реввоенсовета армии Троцкий был пересажен с поезда на миноносец в составе Волжской речной флотилии. В ночь на 30 августа флотилия была обстреляна, миноносец с Троцким был отрезан от остальных судов, и чудом уцелел; как впоследствии писал сам Троцкий, «…нас не расстреляли из орудий, под дулами которых мы вертелись, только потому, что по халатности не ожидавшие ночных визитов офицеры белогвардейских батарей все до одного развлекались в театре».

В августе 1918 года группа эсеров во главе с Семёновым, осуществившая покушение на Ленина, также планировала организовать взрыв поезда Троцкого[30]. Как утверждает сам Троцкий в своей работе «Моя жизнь», во время одной из поездок поезд потерпел крушение на станции Горки:

Ночью меня подкинуло, и я почувствовал ту жуть, которую чувствуют во время землетрясения: почва уходит из-под ног, нет опоры. … вагон встал ребром и замер. В ночной тишине раздавался лишь одинокий слабый, жалобный голос. Тяжелые двери вагона так перекосило, что они не открывались, выйти нельзя было. Никто не показывался, и это рождало тревогу. Не враги ли? С револьвером в руке я выскочил через окно и натолкнулся на человека с фонарем. Это был начальник поезда, который не мог пробраться ко мне. Вагон стоял на откосе, зарыв три колеса глубоко в насыпь и подняв три других над рельсами. Задняя и передняя площадки были исковерканы. Передней решеткой придавило к площадке часового. Это его жалобный голосок, точно плач ребёнка, раздавался во тьме. Освободить его из-под плотно накрывшей его решетки было нелегко. Ко всеобщему удивлению, оказалось, что часовой отделался только синяками и испугом. Всего было разбито восемь вагонов.

Привлечение в Красную армию «военспецов».

Начало в мае-июня 1918 года чехословацкого мятежа заставляет большевиков приступить к форсированному формированию массовой армии на основе единоначалия и принудительных мобилизаций. Ричард Пайпс отмечает, что вплоть до лета 1918 года Красная армия существовала главным образом на бумаге. Формирование такой армии противоречило идеологии самих же большевиков; так, Ленин в теоретической работе 1917 года «Государство и революция» провозглашал будущую замену постоянной армии «всеобщим вооружением народа». Кроме того, из демографических соображений было ясно, что армия по составу будет не рабочей, а преимущественно крестьянской, тогда как большевики рассматривали основную массу крестьянства, как «мелкую буржуазию». Однако восстание Чехословацкого корпуса наглядно показывает необходимость перехода от полупартизанских формирований к традиционной регулярной армии.

Вскоре становится очевидным, что управление подобной армией является невозможным без массового привлечения к службе в ней бывших царских офицеров. Сами большевики, как правило, не имели никакого военного опыта, а если и имели, то как отмечает Ричард Пайпс, это был опыт командования не выше батальона. Вместе с тем на территориях, контролировавшихся большевикам по состоянию на лето 1918 года, проживало до 250 тыс. бывших офицеров. 220 тыс. из них получили звания уже по мобилизации в Первую мировую войну. Дворяне среди них уже были в меньшинстве; «социальное происхождение» 80 % офицеров военного времени было крестьянским.

Троцкий лично продвигает массовое привлечение офицеров в качестве «военспецов», хотя они и рассматривались большевистской доктриной, как «контрреволюционеры». Как указывает Ричард Пайпс, после провала организованных Борисом Савинковым эсеро-белогвардейских мятежей офицеров «преследовали, как бешеных собак», на октябрь 1918 года до 8 тыс. офицеров находились в тюрьмах на положении заложников по условиям красного террора. Уже в конце июля 1918 года вводится принудительная регистрация бывших царских офицеров, военных чиновников и военного персонала в возрасте от 21 до 26 лет, которую многие офицеры проигнорировали. 23 июля 1918 года Троцкий пишет для «Известий» программную статью «Офицерский вопрос», 30 сентября 1918 года своим декретом фактически объявил, что берёт в заложники членов семей «военспецов», несколько писем Троцкого, подтверждавших подобную практику, зафиксированы также в декабре 1918 года.

13 октября 1918 года Троцкий в своей докладной записке, отправленной Ленину, Свердлову, Склянскому и Дзержинскому, предложил освободить из тюрем всех офицеров, против которых не было выдвинуто серьёзных обвинений, при условии, что они будут служить в Красной армии. При этом Троцкий предлагал собирать со всех таких офицеров подписку в том, что в случае перехода на сторону белогвардейцев их семьи будут арестованы. Записка Троцкого была рассмотрена и одобрена на заседании ЦК РКП(б) 25 октября при условии, что освобождаемые офицеры не были замешаны в «контрреволюционной деятельности». В целом, курс на широкое привлечение в Красную армию бывших царских офицеров, и драконовские меры для обеспечения их лояльности большевизму, был, помимо Троцкого, одобрен также рядом других большевистских лидеров, в частности, Предсовнаркома Лениным и Командующим Восточным фронтом Вацетисом И. И. В целом такой курс был одобрен V Съездом Советов в июле 1918 года.

Исследователь А. В. Ганин отмечает[31], что в ряде случаев заложничество семей «военспецов» носило лишь характер угрозы, так и не воплощённой в реальность. Своим приказом от 30 сентября 1918 года Троцкий возложил аресты семей офицеров-перебежчиков на члена Реввоенсовета Аралова С. И., который и сам был бывшим штабс-капитаном, в результате чего сложилась ситуация, когда «учётом военспецов в РККА занимались сами же военспецы». Сам Аралов не проявил никакого усердия в выполнении данного ему Троцким поручения, уже 20 декабря 1918 года Троцкий телеграфирует в отдел военного контроля Реввоенсовета следующее требование: «про­изошёл ряд фактов измены со стороны бывших офицеров, занимающих коман­дные посты, но ни в одном из случаев, насколько мне известно, семья предателя не была арестована, так как, по-видимо­му, регистрация бывших офицеров вовсе не была произведена. Такое небрежное отношение к важнейшей задаче совер­шенно недопустимо». Тем не менее, родной брат белогвардейского генерала Махрова П. С., также генерал Махров Н. С., в конце 1919 года передал своему брату через линию фронта сообщение, что вынужден служить «военспецом», так как в заложниках находится его семья. Командующий 9-й армией бывший офицер Генштаба Всеволодов Н. Д. летом 1919 года перебежал к белым вместе со своей семьёй.

7 декабря 1918 года Совнарком выпускает декрет о мобилизации бывших царских офицеров и унтер-офицеров. За один только период с 15 декабря 1918 года по 15 января 1919 года было мобилизовано 4302 бывших офицера и 7621 бывших унтер-офицера, тогда как курсы «красных командиров» выпустили за это время всего лишь 1341 человека. Ричард Пайпс приводит данные, по которым в течение Гражданской войны в Красной армии служило 75 тыс. бывших царских офицеров, в том числе, 775 бывших генералов и 1726 бывших офицеров Генштаба. В Красной армии служили даже два бывших царских военных министра Поливанов А. А. и Шуваев Д. С., а также один из бывших военных министров Временного правительства Верховский А. И. Столь массовое привлечение офицеров создало массу конфликтов между ними и политическими комиссарами, к концу 1918 года внутри РКП(б) формируется так называемая «военная оппозиция». Действительно, целый ряд мобилизованных в РККА офицеров перебежали на сторону белых, в частности, генерал Стогов Н. Н., под прикрытием службы в Красной армии возглавивший антибольшевистское подполье в Москве, с января 1920 года служил в армии белогвардейского генерала Шкуро. Генерал-лейтенант Русской Императорской армии Архангельский А. П. под прикрытием должности начальника Главного управления кадров Всероглавштаба (Главного штаба) участвовал в деятельности подпольной организации «Национальный центр», в феврале 1919 года бежал из Москвы на Дон. Генерал-лейтенант Шварц А. В., бывший военный руководитель Северного участка завесы, в марте 1918 года бежал на Украину, и перешёл на сторону белогвардейцев. Также в 1918 году перешёл на сторону «белых» генерал Нотбек В. В..

На Южном фронте перебежали к белогвардейцам последовательно три начальника штаба 8-й армии (в октябре 1918 года В. В. Вдовьев-Кабардинцев, в марте 1919 В. А. Желтышев, в августе 1919 А. С. Нечволодов). Летом 1919 года 8-я армия «заслужила» особое внимание Троцкого, потребовавшего от членов Реввоенсовета армии «самых суровых репрессий» по отношению к «анархо-шкурническим элементам, которые пытаются практически применить методы махновщины», обвинил Реввоенсовет армии в «настроении самоуспокоения», и в «скандальном факте восстания в запасной бригаде, которая должна быть предметом особых политических забот ответственных работников». В числе замечаний, высказанных руководству армии, было и то, что газета «Звезда красноармейца» «не отражает жизни 8-й армии, и может быть почти с таким же успехом названа 'Звездой Мурманского исполкома'».

Лояльность ряда «военспецов» большевикам была сомнительной. Показателен в этом плане пример бывшего царского генерала Сапожникова Н. П., заявившего, что «Октябрьскую революцию я вначале не понял и не считал ее стабильной, так как видел в то время больше разрушения…был близок скорее к сторонникам мелкобуржуазной республики, хотя, если бы была конституционная монархия, возможно, что я бы не стал против нее драться». Бывший генерал-майор Серебрянников В. Г. в анкете обозначил собственные взгляды, как «монархические», бывший офицер Генштаба Афанасьев А. В. определил себя, как «монархиста-конституционалиста»[32]. Бывший генерал-майор царской армии Свечин А. А., уже находясь на службе у большевиков, нисколько не скрывал своего негативного к ним отношения, и говорил о том, что пошёл служить только для борьбы с немцами в «войсках завесы». Один из самых лояльных большевизму «военспецов», бывший полковник царской армии Егоров А. И. во время революции 1905 года участвовал в карательных акциях, и лично командовал расстрелами манифестаций.

Тем не менее, основная масса офицеров заявляли, что они вообще «не интересуются политикой». Ричард Пайпс присоединяется к такой оценке, и утверждает, что большинство бывших офицеров не интересовались политикой, и пошли на службу к большевикам, «только потому, что они были — власть».

Помимо перехода на сторону к «белых» в некоторых случаях бывшие офицеры также поднимали и прямые восстания. Самым громким из них является мятеж бывшего подполковника царской армии, Командующего Восточным фронтом левого эсера Муравьёва М. А., в июле 1918 года. Командующий 2-й армией Восточного фронта, бывший подполковник Махин Ф. Е., в июле 1918 года дезорганизовал свою армию, и перешёл на сторону Комуча. Весной 1919 года бывшие царские офицеры, мобилизованные в Красную армию, и состоявшие в тайной эсеро-белогвардейской организации «Национальный центр», подняли мятеж на фортах «Красная Горка» и «Серая Лошадь» под Петроградом. 7 мая 1919 года взбунтовался командир 6-й Украинской советской дивизии, бывший штабс-капитан атаман Григорьев Н. А., 27 июля 1919 года застреленный махновцами. 23 августа 1919 года бывший казачий войсковой старшина (подполковник) Миронов Ф. К., назначенный командиром Донского корпуса, самовольно выступил с недоформированным корпусом против Деникина, после чего 14 сентября сдался Будённому, который приказал Миронова расстрелять. Троцкий ещё 12 сентября в приказе по 9-й армии требовал Миронова «пристрелить, как собаку», и 13 сентября написал статью «полковник Миронов», в которой обвинил его в карьеризме, и стремлении «нажить политический капиталец». Однако 14 сентября он забирает Миронова, предотвращая его расстрел, и отдаёт под трибунал, который просит «вынести мягкий приговор». После того, как трибунал приговаривает Миронова к расстрелу, Троцкий обращается в ЦК РКП(б) с просьбой Миронова амнистировать. По всей видимости, Троцкий столь резко изменил своё отношение к Миронову из-за того, что тот пользовался заметной популярностью среди казачьего населения, и мог быть использован для борьбы с «белыми» казаками.

Подобные настроения среди «военспецов» и существование ряда перебежчиков постоянно подпитывало «военную оппозицию», и дискредитировало Троцкого лично. Фурманов Д. А. так выразил отношение оппозиции к офицерам: «Спецы — полезный народ, но в то же время народ опасный и препотешный. Это какое-то особое племя — совершенно особое, ни на кого не похожее. Это могикане. Больше таких Россия не наживет: их растила нагайка, безделье и паркет». В «Правде» 25 декабря 1918 года публикуется программная статья замнаркомнаца Каменского А. З. «Давно пора», возражающая против предоставления «военспецам» командных должностей. На VIII съезде РКП(б) в марте 1919 года происходит ожесточённая дискуссия со сторонниками «военной оппозиции». Как пишет сам Троцкий в своей работе «Моя жизнь»,

Однако широкое привлечение в РККА «военспецов» и централизация командования были далеко не единственными фактом, вызывавшим раздражение «военной оппозиции». Со временем, новая армия начала всё сильнее напоминать старую: в январе 1919 года были введены индивидуальные знаки отличия в виде квадратов и ромбов, в апреле 1919 года введена единая форма одежды, одним из наиболее узнаваемых элементов которых стала «будёновка». Особое раздражение оппозиционеров вызывало также восстановление в армии традиционных воинских приветствий.

Личные ссоры

Постоянное личное вмешательство Предреввоенсовета не только в стратегические, но иногда и в оперативные, или даже тактические вопросы в ряде случаев вызывали сильное раздражение местных командиров и начальников. Член Реввоенсовета Данишевский К. Х. называет поездки Троцкого на фронт «партизанскими наскоками»: «недовольно было и командование, ибо часто при поездах и во время пребывания поездов Троцкого создавалось двоевластие, путались действия, планы, потому что Троцкий часто о своих распоряжениях и действиях не ставил в известность ни командование, ни Реввоенсовет….Иногда приходилось выделять специальные части, чтобы защитить Троцкого или выручать его (как это имело место, когда белогвардейцы прорвались к Казанской железной дороге, и заперли поезд Троцкого)». Сам Троцкий писал, что

Бесцеремонность Троцкого на посту Предреввоенсовета привела его к ряду личных ссор со своими подчинёнными. Так, латышские стрелки негативно восприняли назначение Троцкого на должность наркомвоена, и на первом красноармейском параде 1 мая 1918 года потребовали, чтобы парад принимал не Троцкий, а Ленин. После того, как на парад прибыл всё-таки Троцкий, латыши по командованием Вацетиса И. И. демонстративно парад покинули.

Во время второй обороны Царицына в сентябре — октябре 1918 года начинается личная ссора Троцкого с комиссаром Южного фронта Сталиным и командармом Ворошиловым, демонстративно обращавшихся напрямую к Предсовнаркома Ленину, минуя Реввоенсовет во главе с Троцким. Основным предлогом для конфликта стало продвигавшееся лично Троцким назначение Командующим Южным фронтом «военспеца», бывшего царского генерал-майора Сытина П. П., тогда как Сталин возражал против такого назначения, считая Сытина ненадёжным. Белогвардеец Гуль Е. Б. писал, что «…никому, кроме Ворошилова, не подчиняющаяся царицынская вольница стала поперёк горла и командованию фронта, и предреввоенсовета Троцкому…Ворошилов присланных Троцким генералов сажает на баржу. А телеграммы Троцкого рвёт Сталин». Положение усугублялось тем, что назначенный на Южный фронт лично Троцким «военспец», полковник Русской армии Носович А. Л. незадолго до происходящих событий перешёл на сторону белогвардейцев, сообщив генералу Деникину важные секретные сведения, к которым он имел доступ[33]. Со своей стороны, Троцкий утверждал, что Ворошилов и Сталин выдвинули против Носовича обвинения в измене, которые не подтвердились, только потому, что его прислал Троцкий, и «отдали Носовича в Чека». В результате Носович бежал к Деникину, опасаясь за свою жизнь.

2 октября ЦК РКП(б) принял постановление, в котором потребовал указать Сталину, что «подчинение Реввоенсовету абсолютно необходимо. В случае несогласия Сталин может приехать в Москву и аппелировать к ЦК, который и может вынести окончательное решение». От имени ЦК председатель ВЦИК Свердлов телеграфирует Сталину, Ворошилову и Минину С. К., что «все решения Реввоенсовета обязательны для военсоветов фронтов. Без подчинения нет армии». 3 октября Сталин, Ворошилов и Минин заявляют Предсовнаркома Ленину протест, обвинив Троцкого в «развале Южного фронта». В одной из своих телеграмм Ленину Сталин с негодованием отмечает, что «троцкистская дисциплина состоит на деле в том, чтобы виднейшие деятели фронта созерцали заднюю [так в тексте]военных специалистов из лагеря „беспартийных“ контрреволюционеров…это у Троцкого называется невмешательством в оперативные дела…Троцкий не может петь без фальцета, действовать без крикливых жестов… Троцкий, вчера только вступивший в партию, старается учить меня партийной дисциплине». 4 октября Троцкий лично выехал в Царицын, после чего потребовал отзыва Сталина; между сторонами состоялся разговор, который Сталин охарактеризовал, как «оскорбительный». Как пишет сам Троцкий в своей работе «Моя жизнь»,

В штабе царила тревога. Пущен был слух, что Троцкий едет с большой метлой, а с ним два десятка царских генералов для замещения партизанских начальников, которые, к слову сказать, к моему приезду все спешно переименовались в полковых, бригадных и дивизионных командиров. Я поставил Ворошилову вопрос: как он относится к приказам фронта и главного командования? Он открыл мне свою душу: Царицын считает нужным выполнять только те приказы, которые он признает правильными. Это было слишком. Я заявил, что, если он не обяжется точно и безусловно выполнять приказы и оперативные задания, я его немедленно отправлю под конвоем в Москву для предания трибуналу. … в великой борьбе, которую мы вели, ставка была слишком велика, чтоб я мог оглядываться по сторонам. И мне часто, почти на каждом шагу, приходилось наступать на мозоли личных пристрастий, приятельства или самолюбия. Сталин тщательно подбирал людей с отдавленными мозолями. У него для этого было достаточно времени и личного интереса.

6 октября Сталин выезжает в Москву, и 8 октября получает новое назначение, в Реввоенсовет Республики. Впоследствии, 13 января 1919 года Троцкий заявляет, что «направление ворошиловской политики состояло в том, чтобы, при столкновении с затруднениями, и сделав промахи, валить ответственность на центр, на засевших там саботажников и предателей, хотя ни в одной из армий Советской Республики не было такого злостного неподчинения и самостийности, как в армии Ворошилова».

Также на Южном фронте в начале октября 1918 года терпит ряд поражений под Пермью 3-я армия, после чего Троцкий начинает требовать расстрелов командиров и комиссаров под предлогом того, что несколько офицеров перебежали на сторону белогвардейцев. 14 октября 1918 года члены реввоенсовета 3-й армии Смилга И. Т. и Лашевич М. заявляют в ЦК РКП(б) протест против действий Троцкого, заявив, что:

…мы крайне протестуем против легкомысленного отношения т. Троцкого к таким вещам, как расстрел. Он, узнав, что в каком-то полку перебежало несколько офицеров, требует расстрелов комиссаров полка и дивизии. … У нас нет ни одной дивизии, в которой не было бы случаев измены. Нужно было бы перестрелять половину Революционного Военного Совета, ибо назначенный им когда-то командующий 3-й армией Богословский сбежал, не приняв командования…

В последующие месяцы конфликт вокруг Перми только разросся: член ВЦИК Каменский А. А. 25 декабря 1918 в своей статье в «Правде» обвинил Троцкого в намерении расстрелять семерых «заслуженных большевиков» за бегство в их частях офицеров, член Реввоенсовета Восточного фронта Гусев С. И. в своём письме в ЦК РКП(б) 26 декабря 1917 года обвинил Троцкого в «дёргании армий». 31 декабря в конфликт вмешался Предсовнаркома Ленин, обвинивший Лашевича и Смилгу в «пьянстве», и попросивший Троцкого «разобраться». Окончательно конфликт был исчерпан в январе-феврале 1919 года с переводом Лашевича и Смилги на другие должности.

В. Краснов и В. Дайнес в своей работе «Неизвестный Троцкий: красный Бонапарт» приводят ряд других примеров подобных ссор. Во многих случаях Троцкий лично, или через своих назначенцев, приказал (или, по крайней мере, пытался) расстрелять (или, по крайней мере, снять с должности) «заслуженных большевиков», товарищи которых потом жаловались в высшие партийные инстанции на незаслуженные, по их мнению, репрессии. В число большевиков, с которыми поссорился Троцкий вошёл также участник расстрела царской семьи Голощёкин Ф. И., во время борьбы с «военной оппозицией» весной 1919 года подвергший резкой критике систему военного управления за даже не «двоевластие», а по крайней мере «пятивластие»: «у нас имеется Реввоенсовет, дающий приказы, имеется Высшая военная инспекция, имеется Совет Обороны, предреввоенсовета, дающий приказы из поезда, и Подвойский, председатель Высшей военной инспекции, дающий приказы из поезда. Вот что мешает работать». Также к концу Гражданской войны Троцкий пришёл к личной ссоре с председателем Петросовета Зиновьевым Г. Е.. Источники расходятся в оценке времени начала этой ссоры; часть исследователей утверждают, что Зиновьев и Троцкий поссорились во время обороны Петрограда в 1919 году, когда энергия и бесцеремонность Троцкого натолкнулись на традиционную для Зиновьева трусость и панику. В. Краснов и В. Дайнес считают, что ссора произошла во время подавления «Кронштадтского мятежа» зимой 1920/1921 годов.

С началом в 1920-е годы ожесточённой борьбы за власть внутри ВКП(б) оказалось, что Троцкий успел создать себе таким образом немало врагов. На пленуме ЦК ВКП(б) в 1927 году Ворошилов прямо обвинил Троцкого в чрезмерной приверженности расстрелам, в том числе расстрелам «заслуженных коммунистов», после чего состоялся показательный диалог:

Троцкий : Вы лжете совершенно сознательно, как бесчестный каналья, когда говорите, что я расстреливал коммунистов!
Ворошилов : Сами вы каналья и отъявленный враг нашей партии!
(голос ): Призвать к порядку. Канальями называют.
(другой голос ): Какие канальи здесь?
Ворошилов : Ладно, чёрт с ним.
Троцкий : Что же, меня будут обвинять, что я расстреливал коммунистов, а я буду молчать?
Подвойский : Вы расстреливали коммунистов. Я список расстрелянных представлю.

(Подвойский также поссорился с Троцким на Украине в 1919 году )

Подобного рода ругань в 1920-е годы была довольно обычной во время борьбы в ВКП(б). На XII съезде партии Ворошилов, заметив, что вслед за Троцким входит Карл Радек, съязвил, что «Вот идёт Лев, а за ним его хвост», на что не менее язвительный Радек ответил четверостишием:

У Ворошилова тупая голова,
Все мысли в кучу свалены,
И лучше быть хвостом у Льва,
Чем задницей у Сталина.

Одним из первых действий Троцкого на посту наркома по морским делам был арест и предание суду революционного трибунала командующего морскими силами Балтийского флота контр-адмирала А. М. Щастного в мае-июне 1918 г. На суде Троцкий, будучи единственным свидетелем по делу, выступил как обвинитель Щастного «за преступления по должности и контрреволюционные действия ». Несмотря на слабость доказательств обвинения Щастный был приговорён 21 июня 1918 к расстрелу. Декрет о восстановлении смертной казни был принят 13 июня 1918 г. и это был первый судебный смертный приговор в Советской России.

Военный историк Д. А. Волкогонов пишет, что Троцкий «любил хорошо отдыхать. Даже в самые трудные годы Гражданской войны умудрялся ездить на курорты, охоту, рыбалку. За его здоровьем постоянно следили несколько врачей ».

Чехословацкий мятеж (май-июнь 1918)

Левоэсеровский мятеж (июль 1918)

Расказачивание (январь-май 1919)

Отношение большевиков и лично Троцкого к казакам было скорее враждебным. Определённую роль в этом сыграли и частые мобилизации казаков на подавление массовых беспорядков, неоднократно проводившиеся царским правительством, когда для борьбы с революционным движением не хватало сил полиции. В результате в революционной литературе формируется образ казаков, как так называемых «цепных псов царизма», у ряда деятелей революции возникает к казакам и личная неприязнь. Советский поэт Маяковский обыгрывает это так: «Грузины вешали прокламации. Казаки вешали грузинов. Мои товарищи — грузины. Я начинаю ненавидеть казаков ».

В ходе революции большевики часто проводят исторические аналогии с Французской революцией; для Дона таким аналогом становится Вандея.

В конце 1917 года большевизация достигает и традиционных казачьих районов, прежде всего на Дону. Здесь большевики, считавшие себя, в первую очередь рабочей партией, опираются на рабочих Таганрога и Ростова-на-Дону. Сильно большевизируются также так называемые «иногородние» — пришлое крестьянское население, не имевшие прав казаков, и привлечённое на сторону большевиков перспективами раздела казачьих войсковых земель.

Вместе с тем Троцкий, в соответствии с большевистской доктриной, старается всё же привлечь на свою сторону часть «трудового казачества». Ещё 21 октября 1917 года, непосредственно перед Октябрьской революцией, Троцкий публикует от имени Петросовета воззвание «Братья-казаки!», в котором заявлял:

Вас, казаки, хотят восстановить против нас, рабочих и солдат. Эту каинову работу совершают наши общие враги: насильники-дворяне, банкиры, помещики, старые чиновники, бывшие слуги царские….Казак, солдат, матрос, рабочий, крестьянин — родные братья. Все они труженики, все бедны, все тянут лямку….
…говорят, будто Совет хочет отобрать ваши земли. Не верьте, казаки! Совет хочет отобрать все помещичьи земли и передать их крестьянам, хлеборобам и в частности бедным казакам. У кого же поднимется рука отбирать землю у труженика-казака?
Вам говорят, будто Совет собирается 22 октября устроить какое-то восстание, сражение с вами, стрельбу на улицах, резню. Те, кто сказал вам это — негодяи и провокаторы. Так и заявите им! На 22 октября Совет назначил мирные митинги, собрания, концерты, где рабочие и солдаты, матросы и крестьяне будут слушать и обсуждать речи о войне и мире, о народной доле. На эти мирные, братские митинги мы приглашаем и вас. Добро пожаловать, братья-казаки!

В дальнейшем Троцкий выпускает также ряд других воззваний и обращений к казакам. Общим местом в них становится противопоставление «трудовых казаков» и казаков-«каинов», «убивающих своих братьев». Одно из таких воззваний к казакам генерала Краснова вышло 10 декабря 1918 года, и призывало сложить оружие. Однако, если Троцкий, как опытный агитатор и политик, предпочитал лавировать между «белыми» и «красными» казаками, раскалывая казачество, то другие большевистские лидеры могли придерживаться совсем другого мнения. 15 декабря 1918 года председатель ВЦИК Свердлов Я. М. заявил протест командованию Южного фронта, по приказу Троцкого отпускавшего пленных казаков по домам. В своём письме на имя завполитотделом Южфронта Ходоровского И. И. Свердлов требовал: «решение о роспуске пленных считаем абсолютно недопустимым. Немедленно организуйте концентрационные лагеря. Приспособьте какие-либо шахты, копи…» Уже 24 января 1919 года Оргбюро ЦК РКП(б) в составе Свердлова Я. М., Крестинского Н. Н. и Владимирского М. Ф. издаёт директиву о «расказачивании».

Опираясь на назревавший в течение нескольких веков глубокий антагонизм между казаками и «иногородними», большевики с января 1919 года переходят к официальной политике «расказачивания». Начинается массовое переименование станиц в деревни, разоружение казаков, организация переселения «иногородних» и ряд более мелких мер, вроде запретов носить лампасы. Репрессии против казачьих верхов, а также бывших участников борьбы с революцией (настоящих или мнимых) сопровождались множеством эксцессов на местах, которые были определены, как «зверства» даже членом Реввоенсовета Смилгой.

Весной 1919 года на Дону вспыхивает серия антибольшевистских казачьих восстаний (см. Вёшенское восстание ). Реввоенсовет Южного фронта с 16 марта требует от войск сжигать воставшие станицы, брать заложников, расстреливать каждого десятого, или даже каждого пятого мужчину. Однако подобные меры не дали никакого эффекта, наоборот, к маю положение большевиков ещё сильнее ухудшилось с наступлением войск белогвардейского генерала Май-Маевского на Луганск, и началом с 7 мая мятежа атамана Григорьева. Троцкий в это время находился на Восточном фронте, 13 мая прибывает на Южный фронт, где убеждается в «полном отсутствии энергии местного командования» в ликвидации «затянувшегося восстания». Уже 14 мая Троцкий устраивает «разнос» командованию фронта, обвинив его в «преступной волоките», «нераспорядительности», «много солдат ходят босиком», «нахожу одновременно необходимым назначить особое расследование…для привлечения всех виновных к суровой ответственности».

К концу мая 1919 Троцкому удаётся подготовить наступление Красной армии на Дон. 25 мая он издаёт приказ № 100:

Приказ Председателя Революционного Военного Совета Республики по экспедиционным войскам № 100
Богучар
25 мая 1919 г.
Прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях и командах
Конец подлому Донскому восстанию!
Пробил последний час!
Все необходимые приготовления сделаны. Сосредоточены достаточные силы, чтобы обрушить их на головы изменников и предателей. Пробил час расплаты с Каинами, которые свыше двух месяцев наносили удары в спину нашим действующим армиям Южного фронта. Вся рабоче-крестьянская Россия с отвращением и ненавистью глядит на те мигулинские, вешенские, еланские, шумилинские банды, которые, подняв обманный красный флаг, помогают черносотенным помещикам: Деникину и Колчаку. Солдаты, командиры, комиссары карательных войск!
Подготовительная работа закончена. Все необходимые силы и средства сосредоточены. Ваши ряды построены. Теперь по сигналу — вперед! Гнезда бесчестных изменников и предателей должны быть разорены. Каины должны быть истреблены. Никакой пощады к станицам, которые будут оказывать сопротивление. Милость только тем, кто добровольно сдаст оружие и перейдет на нашу сторону. Против помощников Колчака и Деникина — свинец, сталь и огонь!
Советская Россия надеется на вас, товарищи солдаты. В несколько дней вы должны очистить Дон от чёрного пятна измены. Пробил последний час!
Все, как один, вперед!
Председатель Революционного Военного Совета Республики Народный Комиссар по Военным и Морским делам Л.Троцкий [34]

Подписав этот приказ, Троцкий выступает с речью перед бойцами 33-й стрелковой дивизии, призвав их «не оставить в казачьих станицах камня на камне», затем телеграфирует в Москву своему заместителю Склянскому предложение продумать применение «удушливых газов». Реввоенсовет Южного фронта получает указания конфисковывать у казаков лошадей, сёдла и сбрую, а также расстреливать «негодяев, торгующих патронами». 28 мая 1919 года красноармейцы переходят в наступление.

Рейд Мамонтова (август-сентябрь 1919)

В августе-сентябре 1919 года происходит известный рейд казачьего генерала Мамонтова К. К. по «красным» тылам (по выражению Троцкого, «корпус Мамонтова, подобно комете с грязным хвостом из грабежей и насилий, пронесся по целому ряду губерний» ). Как указывает Ричард Пайпс, рейд произвёл такое сильное впечатление, что красноармейцы, присланные на борьбу с Мамонтовым, отказывались выходить из железнодорожных вагонов (в ответ на что Ленин потребовал расстреливать всех подобных отказников), а до 20 тысяч новобранцев, посланных на пополнение Красной Армии, были взяты в плен, и зачислены в «белые» войска. Как утверждал Вацетис И. И., «совершая его [рейд], Мамонтов усиленно разрушал железные дороги и беспощадно расправлялся с политическими и советскими организациями, в то же время не пренебрегая приемами грубой демагогии, то есть раздавая награбленное имущество населению, думая тем привлечь его на свою сторону»[35]. По инициативе Верховного Главнокомандующего Каменева С. С. образуется Внутренний фронт во главе с Лашевичем М. М.

Рейд произвёл огромное впечатление и на Троцкого. На объединённом заседании Моссовета и представителей профсоюзов и фабзавкомов 26 августа 1919 года Троцкий, признал, что «если рассматривать этот прорыв с точки зрения кавалерийского набега, то он представляет собой, несомненно, предприятие, удачно проведённое» . Вместе с тем как Троцкий, так и его противник, генерал Деникин А. И., оценивали итоги рейда скептически. Деникин в своей работе «Очерки русской смуты» писал, что «обремененный огромным количеством благоприобретенного имущества … корпус не мог уже развить энергичную боевую деятельность. Вместо движения на Лиски и потом по тылам 8-й и 9-й советских армий, куда требовали его боевая обстановка и директива, Мамонтов пошел на запад, переправился через Дон и, следуя по линии наименьшего сопротивления, правым берегом его вышел 6 сентября к Короткову…Открылись свободные пути, и потянулись в донские станицы многоверстные обозы, а с ними вместе и тысячи бойцов. Из 7 тысяч сабель в корпусе осталось едва 2 тысячи…Генерал Мамонтов поехал на отдых в Новочеркасск и Ростов, где встречен был восторженными овациями. Ряды корпуса поредели окончательно. Будем справедливы: Мамонтов сделал большое дело…Но Мамонтов мог сделать несравненно больше: использовав исключительно благоприятную обстановку нахождения в тылу большевиков конной массы и сохранив от развала свой корпус, искать не добычи, а разгрома живой силы противника, что, несомненно, вызвало бы новый крупный перелом в ходе операции». По оценке же Троцкого, «в течение 2 дней, действительно, можно было опасаться, что Южный фронт дрогнет, но Южный фронт, товарищи, не дрогнул ни одной своей крупной мышцей. Он остался там, где стоял. Конный враг кинулся на нашу Красную Армию, но наш красный стрелок остался лицом к югу, лицом к Новочеркасску и Ростову».

Генерал Деникин А. И. в своих мемуарах ехидно сообщает, что «…Бронштейн, находившийся тогда в районе набега и с необычайной поспешностью отбывший в Москву...взывал тоном растопчинских афиш». На самом же деле, как сообщают исследователи В. Краснов и В. Дайнес, Троцкий в начале рейда действительно лично находился на Южном фронте, но довольно далеко от «района набега» — в Киеве. Уже 24 августа Троцкий пишет обращение «К кавалеристам корпуса Мамонтова», в котором сообщает, что «те ворота, через которые прорвалась ваша конница, захлопнуты тяжёлыми массами пехоты…вам выхода нет…вы-в стальном кольце…но в последнюю минуту Рабоче-Крестьянское правительство готово протянуть вам руку примирения». На самом же деле «стальное кольцо» начало формироваться позднее, к концу рейда, а на 24 августа подобные заявления были чистым блефом. 31 августа Предреввоенсовета Троцкий пишет Главкому Каменеву С. С., что «противник окружён жидким кольцом, к тому же не замкнутым».

Исследователи В. Краснов и В. Дайнес дают яркие картины бурной деятельности Троцкого в попытке организовать борьбу с конницей генерала Мамонтова. В походной типографии собственного поезда Троцкий печатает статью «На облаву!», требующую от крестьян при приближении казаков уводить лошадей, продовольствие и имущество, от местных органов власти выслеживать казачьи разъезды, и в том числе устраивать на их пути поджоги. Богатый на идеи Троцкий 13 сентября даже предложил Реввоенсовету Южфронта заготовить на пути следования мамонтовцев «большое количество спирта».

Но в сентябре войска красноармейского Внутреннего фронта («группа Лашевича») всё-таки начали сжиматься вокруг Мамонтова. Обременённые огромными обозами, казаки предпочли вернуться на Дон.

Одним из последствий рейда становится то, что Троцкий преодолевает свое предубеждение против конницы, как, по его мнению, «аристократического» рода войск, и даже выдвигает лозунг «Пролетарий, на коня!». Существовавшее у Троцкого недоверие к кавалерии в какой-то мере объяснялось и тем, что в 1917 году именно кавалерийские части труднее всего поддавались пропаганде, и разложились в наименьшей степени. Кроме того, в России кавалеристов традиционно поставляли жители степей, воспринявшие революцию наиболее негативно.

Уже 17 ноября 1919 года Реввоенсовет Республики одобряет создание легендарной Первой Конной армии Будённого. В четвертую годовщину Красной армии 23 февраля 1922 г. «Правда» в очерке гражданской войны давала такое изображение формирования красной конницы: «Мамонтов, производя сильные разрушения, занимает на время Козлов и Тамбов. „Пролетарии, на коня!“ — клич т. Троцкого — в формировании конных масс был встречен с энтузиазмом, и уже 19 октября армия Буденного громит Мамонтова под Воронежем».

Оборона Петрограда (октябрь-ноябрь 1919)

Практически одновременно с наступлением Деникина и рейдом Мамонтова на Южном фронте крайне опасная для большевиков ситуация складывается и на северо-западе, с наступлением Юденича на Петроград. 15 октября 1919 года Политбюро ЦК РКП(б) предлагает Троцкому лично прибыть в Петроград для организации его обороны. Одним из первых его действий после прибытия на место 17 октября стала разработка плана уличных боёв непосредственно в городе. Прямо по пути в Петроград Троцкий пишет программную статью «Петроград обороняется и внутри», в которой обещает, что «прорвавшись в этот гигантский город, белогвардейцы попадут в каменный лабиринт…Откуда им ждать удара? Из окна? С чердака? Из подвала? Из-за угла? Отовсюду».

Ричард Пайпс в своей фундаментальной работе «Россия под большевиками» отмечает, что соотношение сил на Северо-Западе было совершенно не в пользу Юденича. По его оценке, 14 400 белогвардейцам противостояла советская 7-я армия численностью 73 000 человек, а южнее дислоцировалась ещё и 15-я армия. Тем не менее, большевистское руководство фактически было полностью деморализовано, а Ленин даже рассматривал возможность сдачи Петрограда, однако всё же подписал директиву, требовавшую Петроград не сдавать.

Наступление генерала Юденича сопровождалось психологической войной: «белые» сражались ночью, стараясь создать ложное ощущение своего количественного превосходства, а непосредственно перед своим наступлением Юденич издал декларацию, в которой заявил, что «отвергает царизм», и признаёт право крестьян на землю. Кроме того, оглушительное впечатление на красноармейцев 7-й армии оказывало появление танков.

В своей работе «Моя жизнь» Троцкий ярко описывает царившую тогда ситуацию в Петрограде: «…всё ползло…войска откатывались…командный состав глядел на коммунистов, коммунисты на Зиновьева…Свердлов говорил мне: „Зиновьев-это паника“. А Свердлов знал людей…Зиновьев…ложился… на диван и вздыхал…»

В подобных условиях основной задачей Троцкого стало поднятие упавшего боевого духа войск, с тем, чтобы они могли воспользоваться своим численным преимуществом. Стремясь развеять страхи красноармейцев перед «белыми» танками, в своих речах Предреввоенсовета ехидно назвал танк «особого устройства металлической телегой», и также организовал строительство на Обуховском заводе нескольких танков. Троцкий неоднократно появляется с громкими речами прямо на передовой, и гонит назад паникующих красноармейцев. По оценке Ричарда Пайпса, «Оборона Петрограда стала единственным эпизодом гражданской войны, на исход которого решительно повлияло личное присутствие Троцкого. Все решения он принимал в одиночку. Советы Ленина были бессмысленны….Когда красные перестали паниковать, исход кампании, в силу их большого численного превосходства, был предрешен». 21 октября происходит решающее сражение на Пулковских высотах; советская 7-я армия переходит в решительное контрнаступление.

Известия с других фронтов были столь плохи, что Ленин колебался, стоило ли жертвовать последние силы на оборону обреченного города. Троцкий придерживался иного мнения, и Политбюро доверило ему последнюю попытку. ... Троцкий прибыл на своем знаменитом поезде, объезжавшем фронты. С начала гражданской войны он возил с собой прекрасные автомобили, службы связи, трибунал, пропагандистскую типографию, санитарные команды, специалистов в области военной инженерии, снабжения, уличных боев, артиллерии — все проверенные в бою, самоуверенные, связанные узами дружбы и доверия, излучавшие силу и энергию; они носили черные кожанки и красную звезду на фуражке. Эта сплоченная группа решительных и хорошо оснащенных организаторов бросалась туда, откуда грозила опасность. Они взяли все в свои руки. И произошло чудо. Троцкий приказал объявить, что «город будет защищаться изнутри», что это наилучшее, исходя из момента, стратегическое решение, что небольшая армия белых затеряется в лабиринте укрепленных улиц и найдет там могилу....Распространилась молва, что у белых есть танки. Троцкий объявил, что пехота может и сумеет бороться с ними. Не знаю, какие хитрумные агитаторы распустили слух, быть может, в конечном итоге верный, что танки Юденича сделаны из крашеного дерева. [36]

Отношения с Махно (1919—1921)

В обстановке хаоса, наступившего на Украине в 1918 году, анархисту Махно Н. И. удаётся сформировать один из самых сильных партизанских отрядов. Махновские партизаны последовательно воюют против практически всех сил, когда-либо появлявшихся на Украине в течение Гражданской войны, исключая разве что правительство Центральной рады. Однако и ей Махно потребовал «смерти», но организовать вооружённое сопротивление не успел: режим Центральной рады был ликвидирован Германией. В 1918 году Махно последовательно воюет против германо-австрийских оккупантов, режима гетмана Скоропадского, и петлюровского режима Украинской Народной Республики.

В июне 1918 года Махно посетил Москву, где лично провёл переговоры с Лениным, Троцким, Свердловым и Зиновьевым. В январе — феврале 1919 года стороны заключают соглашение, по которому так называемая Революционная повстанческая армия Нестора Махно начала вести совместную с большевиками борьбу с Петлюрой и Деникиным. 21 февраля 1919 года Махно становится командиром 3-й бригады 1-й Заднепровской дивизии, ведущей бои с деникинцами.

Однако махновцы остаются самостоятельной силой, имеющей множество противоречий с большевиками. Махно предъявляет к советской власти множество претензий: террористическая деятельность ВЧК, ограничения свободы слова, печати и собраний, превращения власти Советов в диктатуру большевистской партии. Особенное раздражение у Нестора Махно, избравшего своей основной опорой крестьян, вызывала продразвёрстка.

Многочисленные противоречия между махновцами и большевиками вылились в первый значительный конфликт. 23 мая 1919 года Троцкий приказывает Реввоенсовету Южного фронта «упорядочить» махновцев. Находившемуся тогда на Южном фронте наркомвоенмору приходится метаться сразу между несколькими угрозами: наступлением Деникина, продолжающимся мятежом атамана Григорьева Н. А. и вспыхнувшим на Дону казачьим восстанием.

К концу мая 1919 года мятеж Григорьева был в целом подавлен, и тогда Троцкий принялся за взрывоопасного Махно. 3 июня Троцкий потребовал ликвидировать махновскую военную организацию не позднее 15 июня, прекратить отпуск ему боеприпасов и денег, развернуть широкую агитацию против «махновщины». 6 июня Троцкий заявляет, что «кулацкие сынки, горланы, григорьевцы, махновцы … должны быть беспощадно раздавлены…калёным железом рабочая и крестьянская власть выжжет язву провокации, григорьевщины и махновщины». 6 июня Троцкий объявляет вне закона «съезд анархо-кулацких делегатов банды Гуляй-Поля».

Уже 7 июня Нестор Махно объявляет о своём желании оставить свой пост красного командира, Троцкий сообщает РВС Южного фронта, что «Махно капитулировал, и просит принять у него дивизию», 8 июня Троцкий издаёт воззвание «Конец махновщине!». После этого 17 июня большевики проводят в Повстанческой армии Махно чистку, расстреляв семерых командиров. Сам Махно после этого окончательно разрывает отношения с большевиками, и организует Революционную повстанческую армию Украины, продолжавшую воевать с Деникиным.

Деятельность неконтролируемых махновцев продолжала вызывать настороженность большевиков, считавших, что «те повстанческие организации, что сегодня бьют Деникина…завтра будут гораздо опаснее для нас. Никакого чувства благодарности по отношению к ним быть не может». 8 января 1920 года командование 14-й армии приказывает махновцам передислоцироваться в район Гомеля для отражения предполагаемой атаки поляков. Нестор Махно отказывается выполнять приказ, и направляет телеграмму Реввоенсовета 14-й армии, Предсовнаркома Ленину, Предреввоенсовета Троцкому, Главкому Каменеву С. С., Петросовету, Моссовету, ВЦИК, РКП(б), гласящую:

… [войско Махно] в течение полугода вело неустанную войну с деникинскими насильниками, и, разбивая последних, дало возможность Красной армии продвинуться вперёд. … повстанцы… разбившие деникинскую контрреволюцию, в то время как ваша организованная и хорошо снабжённая армия отступала чуть ли не до Москвы, сумеют и впредь побороть те власти, которые попытаются диктовать свою волю трудовому народу.

В ответ на это Махно в очередной раз объявляется вне закона, завязываются бои между махновцами и силами 14-й армии. Однако в октябре 1920 года большевики и махновцы также в очередной раз заключают соглашение, на этот раз — для совместной борьбы с Врангелем.

Работа «Терроризм и коммунизм» (1919—1920)

Во время боёв с Деникиным и Юденичем Троцкий начинает писать прямо в своём поезде работу «Терроризм и коммунизм», созданную в порядке полемики с классиком германской марксистской социал-демократии Каутским[37]. В своей работе Троцкий заочно полемизирует с Каутским, осуждавшим террористические методы коммунистов, и их наступление на демократию; демократия охарактеризована Троцким, как «орудие парламентского шарлатанства», а сама книга Каутского, как «учёный пасквиль» и «плаксивые брошюры», которые учат «пролетариат не верить себе, а верить своему отражению в кривом зеркале демократии, которое сапогом милитаризма разбито на тысячу осколков».

Работа Троцкого представляет собой настоящий гимн большевистскому радикализму, здесь он противостоит «старой» германской социал-демократии, которая под марксистской «диктатурой пролетариата» понимает завоевание рабочими партиями большинства голосов, без разгонов выборных органов и закрытия «контрреволюционных» газет, «воззрение, будто терроризм принадлежит к существу революции» считает «широко распространенным заблуждением», а власть Советов — «суррогатом, возникшим из-за отсутствия политических организаций».

Обстоятельства, в которых Троцкий писал свою работу, мотаясь в поезде по фронтам Гражданской войны, также не способствовали примирению («Каждый белогвардеец усвоил себе ту простую истину, что повесить коммуниста на суку легче, чем образумить его книжкой Каутского. Эти господа не питают суеверного страха ни к принципам демократии, ни к адскому пламени, тем более, что попы церкви и официальной науки действуют заодно с ними…Русские белогвардейцы похожи на немецких и на всех других в том отношении, что их нельзя убедить или устыдить, а можно только устрашить или раздавить »). Книга была начата во время ожесточённых боёв с наступающими войсками Деникина и Юденича, а закончена во время советско-польской войны 1920 года. По собственному признанию Троцкого, «…мы живем в обстановке тяжкого хозяйственного упадка, истощения, бедности, голода. Но это не довод против советского режима: все переходные эпохи характеризовались подобными же трагическими чертами…Переход от феодального хозяйства к буржуазному — подъем огромного прогрессивного значения — представляет собою чудовищный мартиролог».

…аргументы меньшевистских ораторов, особенно Абрамовича, отражают прежде всего полную оторванность от жизни и ее задач. Стоит наблюдатель на берегу реки, которую необходимо переплыть, и рассуждает о свойствах воды и о силе течения. Переплыть надо — вот задача! А наш каутскианец переминается с ноги на ногу. «Мы не отрицаем, — говорит он, — необходимости переплыть, но вместе с тем, как реалисты, мы видим опасность, и не одну, а несколько: течение быстрое, есть подводные камни, люди устали и пр. и пр. Но когда вам говорят, что мы отрицаем самую необходимость переплыть, то это не так, — ни в каком случае. Еще 23 года тому назад мы не отрицали необходимости переплыть»…

В своей работе Троцкий последовательно остаивает цензуру и закрытия оппозиционных газет («издания, открыто или замаскированно поддерживающие врага»), фактическое установление диктатуры и разгон Учредительного собрания («Советская власть правит волею меньшинства, раз она уклоняется от проверки своего господства всеобщим голосованием? Вот удар, который бьет мимо цели! … советский режим, несравненно ближе, органичнее, честнее связанный с трудящимся большинством народа, главное свое значение полагает не в том, чтобы статически отражать большинство, а в том, чтобы динамически формировать его », что построено «не на призрачном искусстве соревнования с хамелеонскими партиями в целях уловления крестьянских голосов»), террор против своих противников по образцу английской и французской революций («террор может быть очень действителен против реакционного класса, который не хочет сойти со сцены. Устрашение есть могущественное средство политики, и международной и внутренней….революция… убивает единицы, устрашает тысячи…осуждать государственный террор революционного класса может лишь тот, кто принципиально отвергает (на словах) всякое вообще насилие — стало быть, всякую войну и всякое восстание. Для этого нужно быть просто-напросто лицемерным квакером»).

«Но чем же ваша тактика отличается в таком случае от тактики царизма?» — вопрошают нас попы либерализма и каутскианства.

Вы этого не понимаете, святоши? Мы вам объясним. Террор царизма был направлен против пролетариата. Царская жандармерия душила рабочих, боровшихся за социалистический строй. Наши чрезвычайки расстреливают помещиков, капиталистов, генералов, стремящихся восстановить капиталистический строй. Вы улавливаете этот… оттенок? Да? Для нас, коммунистов, его вполне достаточно.

Выступив в защиту основанной на терроре диктатуре «пролетарского авангарда», Троцкий в главе «Вопросы организации труда» выступает также в защиту трудовой повинности и милитаризации труда, попутно довольно скептически описав состояние российской промышленности к концу Гражданской войны («Нет топлива, нет металла, нет хлопка, разрушен транспорт, расстроено техническое оборудование, разметана по лицу страны живая рабочая сила при высоком проценте ее убыли на фронтах, — есть ли надобность искать дополнительных причин в хозяйственном утопизме большевиков для объяснения упадка нашей промышленности? Наоборот, каждой из приведённых причин в отдельности достаточно, чтобы вызвать вопрос, как вообще может при подобных условиях существовать фабрично-заводская деятельность?»).

Верно ли, что принудительный труд всегда непроизводителен? Приходится ответить, что это самый жалкий и пошлый либеральный предрассудок. Весь вопрос в том, кто, над кем и для чего применяет принуждение? Какое государство, какой класс, в каких условиях, какими методами? И крепостная организация была в известных условиях шагом вперед и привела к повышению производительности труда …Репрессия для достижения хозяйственных целей есть необходимое орудие социалистической диктатуры.

У власти в конце Гражданской войны (1920—1921)

1919 год стал годом «белого потопа», когда белогвардейские армии Колчака, Деникина и Юденича создавали особенно серьёзную угрозу большевизму. В марте 1919 года войска Колчака занимают Урал, и подходят к Самаре, 30 августа Деникин берёт Киев, осенью на Петроград наступает Юденич.

Однако к началу 1920 года возглавляемой Троцким Красной армии удаётся добиться решающего перелома в ходе Гражданской войны. Осенью 1919 года окончательно разгромлены силы Колчака, 4 февраля 1920 года Колчак А. И. расстрелян Иркутским ВРК. 2 ноября 1919 года Юденич отступает от Петрограда на территорию Эстонии, где его войска интернируются местными властями. В феврале-марте 1920 года начинается отступление армии Деникина. 7 февраля белогвардейцы оставляют Одессу, 1 марта Ростов-на-Дону, 27 марта начинается эвакуация Новороссийска.

Ричард Пайпс считает достигнутые Красной армией успехи не следствием полководческого таланта Троцкого или подчинённых ему военачальников, а, главным образом, следствием громадного численного преимущества; так, осенью 1919 года численность Красной армии дошла до трёх миллионов человек, тогда как все белогвардейские армии, вместе взятые, доходили только до 250 тысяч.

Во время Гражданской войны одной из острейших проблем РККА, также как и ряда других воюющих армий, было массовое дезертирство.

Фактически осенью 1919 года из Красной армии дезертировало солдат в несколько раз больше, чем вообще служило в белогвардейских армиях. В период с июня 1919 по июнь 1920 дезертировало до 2,6 млн чел., а только на Украине было выявлено до 500 тыс. дезертиров. Однако громадное количественное превосходство в мобилизационных ресурсах позволяло большевикам с лёгкостью восполнять эти потери.

Между тем Гражданская война вступает в принципиально новую фазу: основной угрозой большевизму становятся поляки, и немногие уцелевшие очаги сопротивления в Крыму и на Дальнем Востоке. Всё более очевидным становится приближение конца Гражданской войны, крайне измотавшей население. По собственному признанию Троцкого, «рабочая масса, проделавшая три года гражданской войны, все менее соглашалась терпеть методы военной команды» .

На первое место для Троцкого в течение 1920 года постепенно начинают выходить уже не военные, а хозяйственные задачи. Всё более очевидным становится общий крах режима «военного коммунизма», построенного на милитаризации труда в промышленности и на транспорте, продразвёрстке и трудовой повинности. Страну захлёстывают массовые крестьянские восстания, подпитываемые огромной массой дезертиров, и начавшейся с конца 1920 года демобилизацией.

Первая трудовая армия (январь-февраль 1920)

Троцкий Л. Д., «Преданная революция»

Действительность приходила, однако, во все большее столкновение с программой "военного коммунизма": производство неизменно падало, и не только вследствие разрушительного действия войны, но и вследствие угашения стимула личной заинтересованности у производителей. Город требовал у деревни хлеба и сырья, ничего не давая взамен, кроме пестрых бумажек, называвшихся по старой памяти деньгами. Мужик зарывал свои запасы в землю. Правительство посылало за хлебом вооружённые рабочие отряды. Мужик сокращал посевы. Промышленная продукция 1921 года, непосредственно следующего за окончанием гражданской войны, составляла, в лучшем случае, пятую часть довоенной. Выплавка стали упала с 4,2 миллиона тонн до 183 тысяч тонн, т.е. в 23 раза. Валовой сбор зерна снизился с 801 миллиона центнеров до 503 миллионов в 1922 г.: это и был год страшного голода! Одновременно внешняя торговля скатилась с 2,9 миллиарда рублей до 30 миллионов. Развал производительных сил оставил позади все, что раньше видела по этой части история. Страна и с нею власть очутились на самом краю пропасти.

Утопические надежды эпохи военного коммунизма подвергались впоследствии жестокой и во многом основательной критике. Теоретическая ошибка правящей партии останется, однако, совершенно необъяснимой, если оставить без внимания, что все тогдашние расчеты строились на ожидании близкой победы революции на Западе. Считалось само собою разумеющимся, что победоносный немецкий пролетариат, в кредит под будущие продукты питания и сырья, будет снабжать советскую Россию не только машинами, готовыми фабричными изделиями, но и десятками тысяч высококвалифицированных рабочих, техников и организаторов.

С декабря 1917 большевики приступили к строительству в России режима «военного коммунизма» с его всеобщим огосударствлением экономики, трудовой повинностью и продразвёрсткой. Последним логичным шагом военного коммунизма стало образование с января 1920 года трудармий. Ряд трудармий возглавили на постах председателей советов трудовых армий ряд большевистских лидеров: Троцкий (1-я трудармия), Сталин И. В. (Украинская трудармия), Зиновьев Г. Е. (Петроградская трудармия) и др.

Председателем совета (предсовтрударма ) первой по номеру и по хронологии трудармии стал Троцкий. В январе 1920 года командование 3-й армии Восточного фронта обращается с инициативой преобразования армии в трудовую в связи с разгромом Колчака, и улучшением обстановки на фронте. Троцкий описывал эту меру, как чистую импровизацию: командование приняло решение не распускать армию совсем на случай возможного ухудшения на фронте. Преобразование в трудовую помогло бы держать её наготове.

Первый опыт показал слабую приспособленность 3-й армии для выполнения хозяйственных задач. Троцкому пришлось столкнуться с яростной критикой временно легализованных тогда меньшевиков, в частности, Абрамовича Р. А., открыто обвинившего большевиков в возврате к рабовладельческим методам времён строительства египетских пирамид и в «аракчеевщине» (см. Военные поселения ). Кроме того, боевая организация мало подходила для мирной деятельности; по оценке Абрамовича, из личного состава трудармии лишь 10 % занимались трудовой деятельностью как таковой. Троцкий же оценил эту цифру в 23 %. Серия реорганизаций в последующие несколько месяцев позволили довести показатель до 40-50 %. Общим местом всех трудармий также становится низкая производительность труда[38]. Кроме того, личный состав трудармии постоянно отвлекался от трудовой деятельности строевой подготовкой и несением нарядов, а 14 % из-за отсутствия обуви и рваной одежды вообще не выходили из казарм[39].

В качестве мер по борьбе за повышение производительности труда Троцкий предлагает широкую организацию «трудовых соревнований», или «соцсоревнований» («подчеркивать успехи и неудачи, выдвигать группы добросовестных рабочих, противопоставляя их нерадивым, шельмуя бездельников и дезорганизаторов, выдвигая отдельных рабочих как героев труда») и субботников, а также ужесточение наказаний для «дезертиров трудового фронта».

Одним из недостатков трудармий становится массовое «труддезертирство». Троцкий предлагает бороться с ним организацией «штрафных команд». Однако уже с июля 1920 года «труддезертирство» начинает расти[40], выражаясь в бегстве как бойцов трудармий, так и мобилизованных по трудповинности крестьян. 4 мая 1920 года принимается декрет Совнаркома «О трудовом дезертирстве и органах борьбы с ним», в июле 1920 выпущено постановление ЦК РКП(б) «На борьбу с трудовым дезертирством», возникает целая инфраструктура из комиссий и уполномоченных. Была образована даже Центральная комиссия по борьбе с трудовым дезертирством (Ценкомтруддезертир)[41]. Современные исследователи оценивают масштабы «труддезертирства» по состоянию на весну 1921 года, как полностью вышедшие из под всякого контроля. Троцкий годом ранее оценивает масштабы этого явления, как незначительные, и сопоставимые по размерам с «обычным» дезертирством из боевых частей. Однако исследователь Ричард Пайпс считает и размер «обычного» дезертирства из Красной армии огромным.

Однако в целом практический опыт организации Первой трудармии приводит Троцкого к выводу о том, что режим «военного коммунизма» пришёл к краху. Уже в конце февраля 1920 года Троцкий первым из лидеров большевизма предлагает меры по сворачиванию «военного коммунизма», при этом параллельно продолжая руководить трудармией.

Когда мы читали сводки первых дней и недель применения бывшей 3-й армии на фронте труда, то выходило, что для заготовки кубической сажени дров нужно 15, а иной раз 20 — 30 красноармейцев. Цифра совершенно чудовищная, если принять во внимание, что 3 — 4 человека на сажень считаются нормой. … возьмите последнюю сводку 1-й трудовой армии: из нее вытекает, что сейчас уже на кубическую сажень дров приходится 5 1/2 рабочих. Рядом с красноармейцами работают мобилизованные по трудовой повинности крестьяне. Их на кубическую сажень приходится 7 человек, так что производительность труда красноармейцев сейчас уже выше.

Предложения Троцкого по сворачиванию «военного коммунизма» (февраль 1920)

В начале 1920 г. Троцкий, поработав на Урале, где он занимался временным преобразованием 3-й армии в 1-ю трудовую, одним из первых предложил мероприятия по сворачиванию «военного коммунизма»[42][43][44]. Мероприятия эти сводились к следующим двум путям: в богатых земледельческих районах (Украина, Дон, Сибирь) заменить развёрстку процентным натуральным налогом и снабжать крестьян промтоварами в соответствии со сданным количеством зерна; в разорённых центральных губерниях дополнить развёрстку по ссыпке хлеба принудительными мерами по запашке земли и развить тенденцию на коллективизацию сельского хозяйства. Таким образом, предложения Троцкого не целиком совпадали с произошедшим год спустя введением продналога. В целом, аргументация Троцкого сводилась к тому, что продразвёрстка фактически подталкивает крестьян не повышать, а, наоборот, понижать урожаи.

С Урала я привез значительный запас хозяйственных наблюдений, которые резюмировались одним общим выводом: надо отказаться от военного коммунизма. Мне стало на практической работе совершенно ясно, что методы военного коммунизма, … исчерпали себя и что для подъема хозяйства необходимо … восстановить в той или другой степени внутренний рынок. … Предложения были … крайне осторожные. … В начале 1920 г. Ленин выступил решительно против этого предложения. Оно было отвергнуто в Центральном Комитете одиннадцатью голосами против четырех. Как показал дальнейший ход вещей, решение ЦК было ошибочно. Я не перенес вопроса на съезд, который прошел полностью под знаком военного коммунизма.

Первая трудармия во главе с Троцким фактически стала «экспериментальной площадкой» для организации последующих трудармий. Но если сам Троцкий счёл эксперимент провалившимся (что ничуть не помешало ему написать в январе-марте 1920 года ряд адресованных трудармиям пропагандистских воззваний, памяток и докладов), то большинство ЦК РКП(б) во главе с Лениным к изменению политики оказалось не готово: Троцкий получил 4 голоса против 11-ти и обвинение во «фритредерстве» (стремлении к свободе торговли)[45][46]

Дальнейшие события показали, что предложения Троцкого опередили «генеральную линию партии» примерно на год, и назревающий крах режима «военного коммунизма» всё-таки произошёл. Сокращение урожаев привело к голоду 1921 года. Уже с 1920 года с началом массовой демобилизации Красной армии деревни захлёстывает так называемый «зелёный потоп» в виде массовых восстаний, всё больше напоминающих крестьянские войны Средних веков. На X Съезде РКП(б) в марте 1921 года Ленин признаёт, что демобилизация армии «дала повстанческий элемент в невероятном количестве».

Встретившись с противодействием большинства ЦК и Ленина лично, Троцкий в очередной раз разворачивает свою политическую платформу на 1800, и превращается в рьяного сторонника милитаризации труда, даже тогда, когда на 1800 по этому вопросу поворачивается уже и Ленин.

Уже на IX съезде РКП(б) в марте-апреле 1920 года Троцкий выступает с докладом об очередных задачах хозяйственного строительства, в котором выступил, вслед за большинством ЦК, с одобрением милитаризации труда, и частности, предложил драконовские, но уже перестающие работать меры по борьбе с «труддезертирством», «путем публикования штрафных дезертирских списков, создания из дезертиров штрафных рабочих команд и, наконец, заключения их в концентрационный лагерь».

Нарком путей сообщения (март 1920 — апрель 1921)

Вскоре Троцкому предоставился случай снова проверить эффективность методов милитаризации труда на практике.

Годы Первой мировой и Гражданской войн привели железнодорожный транспорт России в состояние крайней разрухи, в которой проявились все негативные стороны режима «военного коммунизма». К 1920 году в стране накопился значительный процент так называемых «больных» паровозов. В качестве топлива использовались дрова, крайне неохотно заготовляемые крестьянами по трудовой повинности. В марте 1920 года Ленин предложил Троцкому взять на себя «наведение порядка» в этой сфере.

20 марта 1920 г. Троцкий был назначен временным наркомом путей сообщения РСФСР, и здесь применил политику военного коммунизма; при этом, будучи недоволен работой транспортных профсоюзов, с ведома и согласия ЦК сменил руководство, нарушив принцип выборности; также ввёл на транспорте практику нарушения принятого в то время принципа уравнительности (усиленные пайки и премиальные за хорошую работу), что провоцировало недовольство.

В порядке милитаризации транспорта Троцкий инициировал создание в сентябре 1920 года Центрального комитета объединённого профессионального союза работников железнодорожного и водного транспорта (Цектран).

Железнодорожный транспорт милитаризован. Среди рабочих, мастеровых и служащих железных дорог, как находящихся на важнейшем хозяйственном фронте, введена суровая военная дисциплина.

Драконовские методы управления на железных дорогах вводятся ещё с ноября 1918 года. На местах образуются разнообразные «реввоенжелдортрибуналы» и Бюро по борьбе с прогулами (доходящими иногда до 50 %), выставляются заградительные отряды, отбирающие у пассажиров продукты, провозимые сверх установленных норм, распространяются жёсткие методы борьбы с симулянтами, 16 марта 1920 года на железных дорогах отменяются все отпуска до особого распоряжения. Помимо прогулов и фиктивных заболеваний массовым явлением становится прямое бегство железнодорожников.

В качестве методов «суровой военной дисциплины» Троцкий предложил лишать прогульщиков горячего пайка, продолжая принцип «кто не работает — тот не ест». 28 апреля 1920 года учреждены центральная, районные и дорожные комиссии по борьбе с трудовым дезертирством на транспорте[47].

Если опыт организации Первой Трудармии привёл Троцкого к выводу о необходимости сворачивания чрезвычайных мер, то опыт Цектрана, наоборот, воодушевил. В ноябре 1920 года Троцкий предлагает реорганизовать по образцу Цектрана всю промышленность, используя профсоюзы в целях полувоенного управления экономикой. Подобные предложения вскоре перерастают в «дикуссию о профсоюзах», одну из острейших в истории большевистской партии.

В ноябре 1920 года рабочие водного транспорта требуют вывести их из Цектрана с его полувоенными методами управления. Пленум ЦК РКП(б) 7 декабря 1920 года, рассмотрев положение дел в Цектране, принимает компромиссную «буферную резолюцию», предложенную Зиновьевым: предложения Троцкого «перетряхнуть» все остальные профсоюзы по образцу Цектрана снимаются, но состав самого Цектрана остаётся при этом без изменений[48]. Одной из основных опор полувоенных методов на транспорте становится Главное политическое управление железнодорожного транспорта (Главполитпуть), образованное ещё в феврале 1919 года. Через этот орган согласно решениям IX съезда РКП(б) направлялись 7,5 тыс. мобилизованных на железнодорожный транспорт коммунистов.

Во временной должности наркомпути оставался до 14 апреля 1921 г.

Дискуссия о профсоюзах

Конфликт по поводу Цектрана, расколовший ЦК на две равные части (даже с небольшим перевесом на стороне Троцкого) породил с ноября 1920 по март 1921 т. н. «дискуссию о профсоюзах», о которой Троцкий впоследствии писал: «Политическое содержание дискуссии до такой степени завалено мусором, что я не завидую будущему историку, который захочет добраться до корня вещей»[49].

Троцкий Л. Д. о сокращении армии, речь на общем собрании коммунистов Замоскворецкого района 4 января 1921 года

...не надо забывать, что мы от партизанских отрядов перешли к такому состоянию, когда имели четыре фронта: один около Забайкалья, один под Архангельском, один на западе, один на юге. Из Москвы надо было управлять этими четырьмя фронтами так, чтобы можно было следить если не за движением роты, то, по крайней мере, за движением полка.... ...Медленный темп сокращения является ... результатом нашей бедности, но в общем и целом, как вы знаете, проект плана сокращения армии состоит в том, чтобы до июня уменьшить численность армии вдвое...главным затруднением явилось опять отсутствие транспортных средств для развоза отпускаемых... Конечно, верно, что наша чудовищная военная машина натерла всем решительно спину, особенно рабочим и крестьянам. Если, с одной стороны, хвалят героическую Красную Армию, то, с другой, - всякий мечтает, чтобы свести ее к минимуму. Это ясно, потому что армия не производит, а потребляет и расхищает, в силу того, что она армия. Мысль о переходе на хозяйственные рельсы связана с нетерпеливым желанием как можно скорее и более сократить армию. Но есть и другая сторона - это духовная демобилизация, которая наблюдается в партии и которая просачивается в армию. Распространяется мнение, что армия закончила свою историческую задачу, что ее можно сдать в архив. Стремление уйти из армии является распространенным. ...

Дискуссия о профсоюзах вылилась в дискуссию вообще о допустимой степени огосударствления экономики; по этому вопросу мнение членов партии раскололось на целый ряд платформ. На одном полюсе находилась так называемая «производственная оппозиция» во главе с Троцким, настаивающая на дальнейшем «закручивании гаек» в, по выражению Сталина «полувоенно-полубюрократическом духе». Основным стержнем командного управления промышленностью предполагались профсоюзы. Другим полюсом стала «рабочая оппозиция», настаивающая, наоборот, на устранении государственного вмешательства в профсоюзы, и преобразованиях чуть ли не в духе анархо-синдикализма[50]. Между ними постепенно формируется несколько промежуточных платформ, основной из которых становится оформившаяся с декабря 1920 умеренная центристская «платформа десяти» (Ленин В. И., Рудзутак Я. Э., Сталин И. В., Зиновьев Г. Е., Каменев Л. Б., Калинин М. И., Петровский Г. И., Сергеев Ф. А., Лозовский А. С., Томский М. П.).

Подобная острая дискуссия была далеко не первой в истории большевистской партии во время Гражданской войны. Весной 1918 года партия едва не раскололась на две примерно равные части из-за разногласий по поводу Брестского мира, а в конце 1918 — начале 1919 года оформилась так называемая «военная оппозиция». Однако «дискуссия о профсоюзах» имела ряд особенностей.

Фоном для дебатов стал развернувшийся с конца 1920 года окончательный крах режима «военного коммунизма». Всеобщее недовольство крестьян продразвёрсткой вылилось в целую серию «зелёных» восстаний (см. Зелёные повстанцы ), из которых особым размахом отличалась так называемая «антоновщина». Особенно способствовала этому начавшаяся демобилизация Красной армии, в результате которой в деревни вернулись миллионы людей, прошедших военную подготовку. К началу 1921 года крестьянские волнения фактически перерастают в настоящую крестьянскую войну, по масштабам даже превышающую восстание Емельяна Пугачёва. На март 1921 года восстаниями были охвачены Тамбовщина (Тамбовское восстание ), Западная Сибирь (см. Западно-Сибирское восстание ), Башкирия (см. Вилочное восстание ), Украина (махновцы, остатки петлюровцев). В июле 1920 года поднимает мятеж бывший левый эсер А. Сапожков, командующий 9-й дивизией Туркестанской армии, и образует так называемую «Первую Красную Армию Правды», остатки которой продолжают сопротивление до апреля 1922 года[51]. В январе 1921 года происходит восстание в Чувашии (см. Чаппанское восстание ). Многие повстанцы действуют с исключительным размахом, формируя целые армии численностью в несколько десятков тысяч человек, воюющие одновременно в нескольких губерниях.

Ничуть не лучшей была ситуация в городах. По оценке Ричарда Пайпса, положение дел в Петрограде зимой 1920/1921 годов поразительно напоминало зиму 1916/1917 годов: перебои со снабжением, и вызванные этим рабочие забастовки, а затем и волнения в войсках. Сам Петроград крайне пострадал за время Гражданской войны: его население сократилось с 2 млн 347 тыс. чел. до всего 799 тыс. за счёт массового исхода голодающего населения в деревни. Численность петроградских рабочих сократилась в пять раз. В 1920 году в Петрограде появляется значительное число «трудармейцев», находившихся на казарменном положении в крайне тяжёлых условиях, и ставших особенно взрывоопасным материалом. 28 февраля 1921 года президиум Петроградского совета профсоюзов принимает решение об их демобилизации.

Трудности в изъятии по продразвёрстке хлеба у озлобленных крестьян усугублялись всеобщим развалом транспорта. Изношенным за годы войны паровозам становилось всё труднее эффективно снабжать город. Процент так называемых «больных» паровозов дошёл с 13 % в 1913 году до 61 % в начале 1921. Транспорт всё больше приближался к тому порогу, когда его мощностей должно было хватать только на обслуживание лишь собственных потребностей железных дорог.

В качестве топлива для паровозов использовались дрова, крайне неохотно заготовляемые крестьянами по трудовой повинности. Результатом стала всеобщая нехватка топлива, вызвавшая массовые закрытия уцелевших к тому времени заводов. Зимой 1920/1921 годов на Петроград обрушивается одновременно острый продовольственный и топливный кризис, с января 1921 переросший в антибольшевистские рабочие забастовки[52] (в советской историографии — «волынки»).

В подобных условиях в марте 1921 года открывается X съезд РКП(б), ставший ареной для дебатов по «дискуссии о профсоюзах». К этому времени крах режима «военного коммунизма» становился всё более очевидным большинству членов партии и Ленину лично, а предложенная Троцким линия на дальнейшее «закручивание гаек» уже явно потеряла поддержку большинства. Открывая Съезд, и зачитав свой Политический доклад, Ленин с раздражением обрушился на раскол партии на множество платформ по профсоюзному вопросу.

Открывая Съезд, Ленин заявил, что партия не может «позволить себе роскошь» дискуссий в своих рядах в условиях ещё не закончившийся Гражданской войны и «враждебного капиталистического окружения». Особенностью произошедшей на Съезде дискуссии было и то, что здесь впервые с 1917 года вошли в противоречие платформы Ленина и Троцкого, на тот момент — двух первых лиц в государстве. В своей статье «Ещё раз о профессиональных союзах, о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина» Ленин обрушился на «администраторский подход к данному вопросу» Троцкого, посоветовав ему лучше ограничиться тем, что у него получается лучше всего — пропагандой: «Что есть хорошего у Троцкого? … несомненно хорошим и полезным является производственная пропаганда… при выступлениях, ораторских и литераторских, как участник и работник Всероссийского бюро производственной пропаганды, тов. Троцкий несомненно принес бы (и несомненно принесет) немалую пользу делу»[53] В своей программной статье «Кризис в партии» (19 января 1921 года) Ленин заявил, что «Надо иметь мужество смотреть прямо в лицо горькой истине. Партия больна. Партию треплет лихорадка….сущность разногласий развертывается…в ходе борьбы, которая, проходя разные этапы, показывает нам всегда на каждом этапе не одинаковый состав и число борющихся, не одинаковые позиции в борьбе и т. д….», и высказался в адрес «Троцкого и Бухарина» в выражениях вроде «Бухарин договорился до разрыва с коммунизмом», «разброд и распад», «беспринципная демагогия», «худший меньшевизм и эсеровщина». Ленин резко возражает против требований Троцкого «перетряхнуть» профсоюзы, отметив, что «Если надо кого … „перетряхнуть“, то уже скорее не ВЦСПС, а ЦК РКП за то, что … дал разрастись самой пустопорожней дискуссии…ошибку цектранистов…состоящую в некотором приувеличении бюрократизма…не прикрывать её надо, а исправить»[54].

Определённая оторванность «дискуссии о профсоюзах» от реальности становится тем более явной, когда прямо во время Съезда кризис в Петрограде перерастает в Кронштадтское восстание, на подавление которого мобилизуются 300 делегатов Съезда[55]. Восстание Кронштадтской военно-морской базы окончательно убеждает большевистскую партию в том, что массовые крестьянские восстания начинают уже перекидываться и на Красную армию, крестьянскую по своему составу, и откладывать далее отмену продразвёрстки нельзя.

Кроме того, сама «дискуссия о профсоюзах» стала одной из причин Кронштадтского восстания: председатель Петросовета Зиновьев поддержал центристскую «платформу десяти», в то время как Командующий Балтийским флотом Раскольников Ф. Ф. — «производственную оппозицию» Троцкого. Острые дискуссии среди большевистского руководства раскалывают матросов, и негативно сказываются на их дисциплине.

Убедившись, что большинство его уже не поддерживает, Троцкий предпочитает не спорить с Лениным. Для руководства подавления восстанием наркомвоенмор Троцкий лично прибывает в Петроград, устранившись тем самым от работы Съезда, который проходил в Москве. Как отмечает исследователь Юрий Емельянов, даже и вернувшись в Москву, Троцкий не спешит появляться на Съезде. Всё-таки придя на заседание, Троцкий напоминает собравшимся, что он ещё год назад предлагал проект обсуждаемой теперь замены продразвёрстки продналогом, но тогда партия его не послушала. В своей речи от 14 марта Ленин скептически называет это «спорами о том, кто первый сказал „э“». По мнению Бажанова Б. Г., вся «дискуссия о профсоюзах» была целиком надумана Лениным с целью уменьшить влияние Троцкого, сильно увеличившееся к концу Гражданской войны.

По мнению Бажанова, с той же целью Ленин в 1920 году назначил Троцкого на заведомо провальный пост наркомпути, и возвысил группу яростных соперников Троцкого, Зиновьева (с марта 1919 года — глава Коминтерна), Каменева (помощник Ленина по Совнаркому и Совету Труда и Обороны), и Сталина (с апреля 1922 — Генеральный секретарь ЦК).

Полемизируя с «платформой десяти», Троцкий предрёк, что «резолюция X съезда о профсоюзах до XI съезда не доживёт», и год спустя отметил: «не дожила»[56]. Кроме того, он отмечает, что центристская «платформа десяти» также отстаивала огосударствление экономики, хотя и в менее радикальном виде («не такое быстрое»), и ехидно замечает: «что значит „быстрое“? Сколько вёрст в час?». Также он высказывает своё недоумение тем, что, если IX Съезд РКП(б) поддержал милитаризацию труда, то уже X Съезд критикует за неё же:

Это — двурушничество! Нельзя одному заводить рабочую демократию, а когда она приводит к осложнениям — говорить другому по телефону: «Теперь давайте палку — это ваша специальность». Это — двурушничество! (Аплодисменты) . … когда ЦК находит необходимым свою политику ломать в течение года… он не должен делать это так, чтобы его собственные ошибки вымещались на спине тех работников, которые были только исполнителями воли самого Центрального Комитета. (Голоса: «Правильно!» Аплодисменты") [56]

По итогам Съезда под давлением Ленина принимается резолюция «О единстве партии», запретившая фракционную деятельность, проводятся перевыборы руководящих органов. Сторонники Троцкого, член Политбюро Н. Н. Крестинский, Л. П. Серебряков, и Е. А. Преображенский были изгнаны из Секретариата ЦК (причём первые двое вообще из ЦК), также из ЦК был выведен Смирнов И. На их место приходят Зиновьев, Молотов, Ворошилов, Орджоникидзе и Ярославский. В результате, если в декабре 1920 года Троцкий имел в ЦК 8 голосов против 7, в марте 1921 он уже оказывается в меньшинстве[56], усиливаются позиции Сталина, проведшего в ЦК ряд своих сторонников (в первую очередь — Молотова и Ворошилова).

Подавление Кронштадтского восстания (март 1921)

2 марта 1921 года Москва получает паническую телеграмму председателя Петросовета Зиновьева Г. Е., сообщавшего о восстании Кронштадтской военно-морской базы, и запрашивающего помощь центрального правительства. В тот же день Комитет обороны Петрограда во главе с Зиновьевым блокирует Кронштадт, а Ленин и Троцкий выпускают совместное правительственное сообщение, объявившее восстание белогвардейским и «черносотенно-эсеровским» мятежом вокруг начальника артиллерии Кронштадта, бывшего царского генерала Козловского.

5 марта для личного руководства подавлением восстания в Петроград прибыл наркомвоенмор Троцкий, непосредственным организатором подавления становится Тухачёвский М. Н., по приказу Троцкого возглавивший 7-ю армию. В тот же день Троцкий предъявляет восставшим ультиматум.

6 марта Временный Революционный Комитет Кронштадта отвечает на ультиматум радиообращением:

Товарищи рабочие, красноармейцы и матросы! Мы здесь в Кронштадте отлично знаем, как вы, ваши полуголодные дети и жёны страдаете под гнётом диктатуры коммунистов. … Мы стоим за власть Советов, а не партий, за свободно избранное представительство трудящихся. Подтасованные, захваченные коммунистической партией Советы всегда были глухи ко всем нашим требованиями и нуждам, и мы в ответ получали лишь расстрелы.
Теперь, когда пришёл конец терпению трудящихся, нам хотят заткнуть рот подачками….Москва ассигнует десять миллионов золотом на закупку продовольствия и предметов первой необходимости. …
В Кронштадте вся полнота власти находится в руках только революционных матросов, красноармейцев и рабочих, а не белогвардейцев с каким-то генералом Козловским во главе, как уверяет вас клеветническое радио из Москвы.

Выступая в это время на X Съезде РКП(б), Ленин скептически отзывается о социалистической фразеологии восставших, проведя аналогии с эсеро-меньшевистским режимом Комуча в начале Гражданской войны. Ленин обращает внимание делегатов Съезда, что Комуч также начал с социалистических лозунгов, однако через несколько месяцев был сметён белогвардейцами, эти лозунги отбросившими.

7 марта в 1800 войска Тухачёвского пошли в наступление, однако под плотным огнём кронштадтцев были вынуждены его прекратить, причём на сторону восставших перешёл один из красноармейских батальонов. Недовольный Троцкий устраивает разнос Тухачевскому, тот запрашивает усиление в виде авиации, тяжёлой артиллерии и химического оружия.

10 марта Тухачёвский начинает систематический артобстрел Кронштадтской крепости, Троцкий запрашивает у Политбюро ЦК РКП(б) мобилизацию коммунистов для немедленной ликвидации восстания, не дожидаясь оттепели, так как растаявший лёд крайне бы затруднил штурм крепости. Рассмотрев записку Троцкого, Политбюро и проходивший в это время X Съезд РКП(б) направляют в Петроград около 300 делегатов Съезда, и 728 коммунистов из 14 губернских и 4 городских партийных организаций. К 15 марта большевики сосредотачивают в Петрограде значительные силы, однако и среди них начинаются волнения, немедленно подавленные расстрелами.

В ночь с 16 на 17 марта начинается решающее наступление, 18 марта восстание было окончательно подавлено. 20 марта Троцкий требует замены руководства Балтийского флота.

Политическая деятельность 1919—1921

При создании Коминтерна в 1919 г. был автором его Манифеста.

В марте 1919 г. VIII съезд РКП(б) воссоздал большевистское политбюро как постоянно действующий орган, и Троцкий вошёл в состав первого Политбюро ЦК РКП(б).

В 1922 году, на почве недовольства деятельностью Рабкрина и решением национального вопроса, снова стал складываться союз между Троцким и Лениным, но Ленин заболел и отошёл от политической жизни.

Троцкий в последние годы жизни Ленина. Начало борьбы за власть внутри РКП(б)

В течение 1921 года в целом подходит к концу Гражданская война. 18 марта 1921 года был подписан Рижский договор, завершивший советско-польскую войну 1920—1921 годов. Уничтожен очаг антибольшевистского сопротивления в Крыму. После объявления о замене продразвёрстки продналогом начинают идти на убыль крестьянские восстания. На Дальнем Востоке в апреле 1921 года образована марионеточная ДВР, «буфер» между большевиками и японскими интервентами во Владивостоке.

В то же время с июля 1921 года начинает заметно ухудшаться здоровье Ленина. Троцкий в своих воспоминаниях отмечает, что особенное ухудшение началось с 7 декабря 1921 года. 25 мая 1922 года Ленин переживает первый инсульт.

1922 год. Формирование «тройки» Зиновьев-Каменев-Сталин

Ухудшающееся самочувствие большевистского лидера и фактическое окончание Гражданской войны вывели на первое место вопрос о власти, вопрос о том, кто станет преемником Ленина, и новым главой государства. В секретном заключении врачей, направленном членам Политбюро ЦК подчёркивался крайне серьёзный характер болезни Ленина. Сразу же после инсульта формируется «тройка» в составе Каменева, Зиновьева и Сталина для совместной борьбы с Троцким, как одним из вероятных преемников[57]. В декабре 1922 года состояние Ленина снова сильно ухудшается, 16 декабря происходит второй инсульт. Большевистским лидерам, в том числе и самому Ленину, становится окончательно ясно, что жить ему осталось недолго.

3 апреля 1922 года по предложению Каменева и Зиновьева была учреждена должность Генерального секретаря ЦК РКП(б), на которую по их предложению был назначен Сталин. Первоначально эта должность понималась, как техническая, и потому никак не интересовавшая Троцкого, а под главой государства понимался Председатель Совнаркома. Сталин фактически возглавляет целый ряд подобных «технических» органов ЦК: Секретариат ЦК, Оргбюро ЦК, входит в состав Политбюро, возглавляет основной советский контрольный орган Рабкрин. Также Сталин продвигает на пост главы основного партийного контрольного органа, Центральной Контрольной Комиссии (ЦКК) своего сторонника, Куйбышева. Таким образом Сталину удаётся возглавить «технический» государственный аппарат как раз в период особенно резкого роста его влияния.

Ричард Пайпс отмечает, что грандиозный рост бюрократии в начале 1920-х годов был предопределён заранее. По крайней мере с декабря 1917 года большевики берут курс на всеобщее огосударствление экономики и ликвидацию местного самоуправления, что, будучи помноженным на огромные размеры России, вызвало колоссальный рост госаппарата, взвалившего на себя множество функций, в исполнение которых государство до революции не вмешивалось. Этот процесс подробно рассмотрен исследователем Михаилом Восленским в его фундаментальной работе «Номенклатура». Восленский отмечает, что с окончанием Гражданской войны в правящую коммунистическую партию хлынула масса «нахрапистых карьеристов», каждого из которых по отдельности Ленин мог расстрелять, сослать, посадить в тюрьму, «но все вместе они были неодолимы». Усиление партийной бюрократии накладывается на всеобщую усталость населения от затянувшейся войны (по выражению Троцкого, победили настроения «не мы для революции, а теперь уж революция для нас»), и повсеместным провалом революционного движения в Европе. Как отмечает Ричард Пайпс, «к 1921-му всем, кроме самых неисправимых оптимистов, стало ясно, что события октября 1917 г. не повторятся больше нигде и, следовательно, на неопределенное время революция будет ограничена территорией России и ее владений».

В течение 1922 года Ленину на какое-то время удаётся вернуться к работе. Он лично вмешивается в острую дискуссию по национальному вопросу, раскритиковав сталинский план «автономизации» РСФСР за его чрезмерную централизацию. Заявив по адресу Сталина, что «обрусевшие инородцы зачастую пересаливают по части истинно русского настроения», Ленин продвигает план устройства СССР, как объединения союзных республик. Также в 1922 году Ленин предлагает Троцкому стать одним из четырёх заместителей Предсовнаркома; за предложенную Лениным резолюцию голосуют все члены Политбюро — все, кроме самого Троцкого, недовольного таким незначительным, по его мнению, назначением.

После своего временного возвращения к работе в 1922 году Ленин был поражён развернувшимся в связи с окончанием Гражданской войны бурным процессом построения госаппарата: за время болезни Ленина Совнарком успел образовать 120 новых комиссий, тогда как, по подсчётам Ленина, должно было хватить 16[58]. В январе 1923 года Ленин пишет программную статью «Как нам реорганизовать Рабкрин», в которой пытается сделать из этого органа противовес усиливающейся бюрократии. По мнению Ричарда Пайпса,

Провал попыток экспортировать революцию означал, что возникает необходимость создать стабильное государство и профессиональное чиновничество для управления этим государством. Подобная задача требовала людей совершенно иного типа, чем профессиональный революционер, большую часть сознательной жизни проведший в подполье. … Соратники Ленина были неспособны руководить нормально функционирующим государством, иметь дело с ворохами всевозможной писанины, издавать инструкции разбросанным по всей стране партячейкам, назначать чиновников низшего уровня, — все это казалось им невыносимо скучным. Сталин был единственным из числа крупных большевиков, у кого имелись и вкус и талант к подобной рутине. Это и стало решающим фактором его восхождения на вершину власти. … Советская бюрократия разрослась в таких неимоверных масштабах, потому что при коммунизме все без исключения, в чем участвовало двое или больше людей, должно было проходить под руководством партийных органов. Вся экономика страны, ранее находившаяся, главным образом, в частных руках, управлялась теперь из единого центра; точно так же обстояло дело со всеми общественными институтами, со всеми культурными объединениями, с духовенством, со всем вплоть до самых мельчайших ячеек общества, потому что, будучи опытными революционерами, большевики прекрасно понимали, что самые безобидные на первый взгляд организации могут служить ширмой для политической активности. Это означало создание гигантской бюрократической машины.

По выражению исследователя Михаила Восленского, «когда читаешь последние работы Ленина, явственно видишь, как находящийся на краю могилы вождь, мечется перед этой неожиданной проблемой»; по выражению самого Ленина, «самый худший у нас внутренний враг — бюрократ. Это коммунист, который сидит на ответственном (а затем и на неответственном) советском посту и который пользуется всеобщим уважением, как человек добросовестный ».

С 1922 года, параллельно с усилением влияния Сталина, как главы «технического» аппарата, также усиливается его влияние, как секретаря постепенно отходящего от дел Ленина. Как считает Ричард Пайпс, Ленину в этом отношении было куда приятнее иметь дело со Сталиным, чем со своевольным взрывоопасным Троцким: «когда Ленин, утратив способность заниматься государственными делами, жил в Горках, Сталин навещал его чаще, чем кто бы то ни было другой. Что же касается Троцкого, то в конце 1922 г. он расспрашивал, как проехать в Горки, — судя по всему, он там ни разу не был. Троцкий постоянно бомбардировал Ленина пространными меморандумами, в которых объяснял, сколь многое идет вкривь и вкось в Советской России и как исправить допущенные ошибки. Ленин часто нацарапывал на этих меморандумах резолюцию „В архив“, — это значило, что никаких действий по выводам и предложениям Троцкого предпринимать не следует. Сталин, напротив, посылал ему лишь кратенькие записки, содержащие разбитые по пунктам предложения относительно того, как лучше реализовать принятые Лениным решения, никогда не оспаривая сами эти решения». Сам Троцкий в своей автобиографической работе «Моя жизнь» признаёт по этому поводу: «нет никакого сомнения в том, что для текущих дел Ленину было во многих случаях удобнее опираться на Сталина, Зиновьева или Каменева, чем на меня… у меня были свои взгляды, свои методы работы, свои приемы…он слишком хорошо понимал, что я не гожусь для поручений».

После второго инсульта, случившегося с Лениным 16 декабря 1922 года, «тройка» Зиновьев-Каменев-Сталин с января 1923 года окончательно оформляет механизм своей работы. Один из секретарей Сталина, Борис Бажов так описывает его:

Политбюро — центральный орган власти. Оно решает все важнейшие вопросы управления страной (да и мировой революцией). … Но порядок дня заседания Политбюро…утверждает тройка. Накануне заседания Политбюро Зиновьев, Каменев и Сталин собираются, сначала чаще на квартире Зиновьева, потом обычно в кабинете Сталина в ЦК. Официально — для утверждения повестки Политбюро. Никаким уставом или регламентом вопрос об утверждении повестки не предусмотрен. … это заседание тройки и есть настоящее заседание секретного правительства, решающее, вернее, предрешающее все главные вопросы. Формально тройка решает, ставить ли вопрос на заседании Политбюро или дать ему другое направление. На самом деле члены тройки сговариваются, как этот вопрос должен быть решен на завтрашнем заседании Политбюро, обдумывают решение, распределяют даже между собой роли при обсуждении вопроса на завтрашнем заседании….Завтра на заседании Политбюро будет обсуждение, будут приняты решения, но все главное обсуждено здесь, в тесном кругу; обсуждено откровенно, между собой (друг друга нечего стесняться) и между подлинными держателями власти. Собственно, это и есть настоящее правительство. [57]

Как впоследствии утверждал сам Троцкий, в декабре 1922 — январе 1923 их с Лениным позиции снова сблизились по вопросам монополии внешней торговли, национально-административного устройства СССР (проект «союзных республик» против проекта «автономизации РСФСР») и борьбы с усилением бюрократии. Судя по всему, план Ленина «по борьбе с бюрократией» состоял в возобновлении блока Ленин-Троцкий, расширении ЦК в несколько раз за счёт введения в него противников Сталина, усиления контрольного органа — Рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрин ), образования комиссии ЦК по борьбе с бюрократизмом. Предложенные Лениным меры формально были реализованы «тройкой» Зиновьев-Каменев-Сталин, однако в прямо противоположном духе — ЦК действительно был расширен с 27 до 40 человек (вместо предлагавшихся Лениным 50-100), но за счёт сторонников, а не противников Сталина, а разнообразные контрольные органы (Рабкрин, ЦКК и др.) никаких успехов в борьбе с бюрократией не достигли. По итогам XII Съезда РКП(б), прошедшего в апреле 1923 года, Рабкрин был объединён с ЦКК во главе со сторонником Сталина Куйбышевым. Согласно предложениям Ленина, в Рабкрин действительно были введены рабочие «от станка», однако они составили лишь треть членов этого контрольного органа, и сами были целиком подконтрольны бюрократии.

1923 год. Отход Ленина от дел. Начало активной борьбы за власть

Борис Бажанов. Воспоминания бывшего секретаря Сталина

Во-первых, механизм власти...Дело начинает меняться с окончанием гражданской войны. Создается и быстро начинает расти настоящий партийный аппарат. Тут централизаторски объединяющую деятельность в деле управления, которую выполняет Политбюро в центре, начинают брать на себя в областях областные и краевые Бюро ЦК, в губерниях Бюро губкомов. А в губкомах на первое место выходит секретарь - он начинает становиться хозяином своей губернии вместо председателя губисполкома и разных уполномоченных центра...Политбюро избирается Центральным Комитетом. Имейте в своих руках большинство Центрального Комитета, и вы выберете Политбюро, как вам нужно. Поставьте всюду своих секретарей губкомов, и большинство съезда и ЦК за вами. ... с января 1926 года Сталин после съезда пожинает плоды своей многолетней работы - свой ЦК, свое Политбюро - и становится лидером...

А дальше? Куда это растет? ... Теоретически свержение его [Сталина] возможно только через съезд партии - он прекратит созывать съезды, когда вся власть будет в его руках[59].

10 марта 1923 года с Лениным происходит третий инсульт, и он окончательно отходит от дел[60]. Большевистский лидер оказывается не в состоянии выступать с традиционным Политическим отчётом на состоявшемся в апреле XII съезде РКП(б). Политбюро какое-то время колеблется, кто должен будет выступать вместо Ленина. Основные претенденты на власть предпочитают маневрировать. Сталин предлагает Троцкого, однако Троцкий отказывается, и предлагает зачитать доклад самому Сталину, но и он отказывается. В итоге Политбюро поручает зачитать доклад Зиновьеву, как председателю Коминтерна.

Начиная с 1922 года, подчинявшийся Сталину Секретариат ЦК начинает обходить принцип выборности секретарей нижестоящих парткомов на местах, «рекомендуя» их под предлогом борьбы с «местническими интересами». В течение 1923 года Сталин и далее укрепляет свою власть, расширив полномочия Учётно-распределительного отдела ЦК (Учраспред ), входящего в состав Секретариата ЦК. После XII Съезда Учраспред, ранее занимавшийся назначениями в пределах парткомов разных уровней, начал также ведать перемещениями в практически всех государственных органах, от промышленности до наркомата иностранных дел.

Во второй половине 1923 года умирающий Ленин уже оказывается полностью неспособен вести какую-либо политическую деятельность. В это время режим «нэпа» входит в первый кризис. Большевистскую партию буквально трясёт «рабочая оппозиция», фактически продолжавшая существовать, несмотря на своё резкое осуждение Лениным на XI Съезде РКП(б). Материальное положение рабочих больших городах, в первую очередь в Петрограде и Москве, всё ещё остаётся худшим, чем до 1914 года, с лета 1923 года в стране начинаются забастовки. Недовольство проникает и в большевистскую партию, оставшуюся единственным местом, где в начале 1920-х годов можно было хоть как-то выражать своё мнение. Рабочие оппозиционеры обвиняют партийные верхи в «бюрократическом перерождении», их требования зачастую балансируют на грани анархо-синдикализма и «интеллигентоедских» предложений вроде принудительного перевода партийных интеллигентов к станку с целью борьбы с их «отрывом от масс». О своём недольстве заявляют и крестьяне: по состоянию на октябрь 1923 года цены на промышленные товары составил 276 % от уровня 1913 года, тогда как на продовольственные — только 89 %. Иллюстрируя сложившееся положение на графике, Троцкий называет это явление «ножницами цен».

В июле 1923 года контролируемое «тройкой» Зиновьев-Каменев-Сталин большинство ЦК составляет комиссию по проверке положения дел в армии под предлогом обострения революционной ситуации в Германии. Комиссия была составлена из сторонников Сталина, и осенью 1923 вынесла предсказуемый вывод о том, что армия «развалена», а Троцкий «не уделяет достаточно внимания деятельности Реввоенсовета». Никаких последствий, кроме гневной отповеди самого Троцкого, эти выводы за собой тогда не повлекли.

23 сентября 1923 «тройка» начинает решающее наступление на Троцкого, предложив на пленуме ЦК расширить состав Реввоенсовета, при этом расширять его предлагалось исключительно противниками Троцкого. Предложение быстро переросло в скандал: Троцкий, прекрасно понимая, что происходит, предлагает ЦК отправить его «простым солдатом в назревающую германскую революцию». Слово берёт Зиновьев, издевательски предложивший отправить в Германию «солдатом революции» и его, и Сталин, потребовавший от ЦК «не рисковать двумя драгоценными жизнями своих любимых вождей». После заявления с места ленинградского представителя Комарова, что «не понимаю одного, почему товарищ Троцкий так кочевряжится», Троцкий окончательно вышел из себя, и покинул заседание, безуспешно попытавшись напоследок хлопнуть дверью. Пленум ЦК отправляет вслед Троцкому делегацию с предложением вернуться на заседание, однако Троцкий возвращаться отказывается. Непосредственный свидетель этого демарша Троцкого, секретарь Политбюро Бажанов Б. Г. так описывает эту сцену:

Это был разрыв. В зале царила тишина исторического момента. Но полный негодования Троцкий решил для вящего эффекта, уходя, хлопнуть дверью.

Заседание происходило в Тронном зале Царского Дворца. Дверь зала огромная, железная и массивная. Чтоб ее открыть, Троцкий потянул ее изо всех сил. Дверь поплыла медленно и торжественно. В этот момент следовало сообразить, что есть двери, которыми хлопнуть нельзя. Но Троцкий в своем возбуждении этого не заметил и старался изо всех сил ею хлопнуть. Чтобы закрыться, дверь поплыла так же медленно и торжественно. Замысел был такой: великий вождь революции разорвал со своими коварными клевретами и, чтобы подчеркнуть разрыв, покидая их, в сердцах хлопает дверью. А получилось так: крайне раздраженный человек с козлиной бородкой барахтается на дверной ручке в непосильной борьбе с тяжелой и тупой дверью. Получилось нехорошо [61].

8 октября 1923 года Троцкий пишет письмо по хозяйственным вопросам в ЦК. Отметив назревший хозяйственный кризис, он называет сложившееся в партии положение «секретарской иерархией», резко критикует «партийную бюрократию», которую и обвиняет в кризисе. Обрушившись на Молотова, Троцкий пускается в рассуждения про «бездушных партийных бюрократов, которые каменными задами душат всякое проявление свободной инициативы и творчества трудящихся масс», на что Молотов отвечает: «Не всем же быть гениями, товарищ Троцкий». Уже 15 октября 1923 года записка Троцкого дополняется более громким «Заявлением 46», подписанным 46-ю видными большевиками с дореволюционным партстажем.

19 октября большинство ЦК организует встречное заявление «Ответ членов Политбюро на письмо тов. Троцкого», в котором он обвинялся в организации «письма 46-ти», фракционной деятельности и стремлении к личной диктатуре. Как указывает Борис Бажанов, в этот период Троцкий демонстративно отстранялся и от большинства ЦК, и от оппозиционеров:

…Троцкий молчал, в дискуссии участия не принимал и на все обвинения никак не отвечал. На заседаниях Политбюро он читал французские романы, и когда кто-либо из членов Политбюро к нему обращался, делал вид, что он этим чрезвычайно удивлен. … Дело было в том, что оппозиция осени 1923 года (так называемая первая оппозиция) была совсем не троцкистская. … Вообще говоря, Троцкий был, так сказать, «левее», чем ЦК, то есть был более последовательным коммунистом. Между тем ЦК приклеило его к оппозиции «правой». Эта правая оппозиция представляла нечто вроде неудавшегося идейного термидора, реакцией совершенно стихийной, развившейся внутри партии спонтанно, без программы, без вождей. … Троцкий быстро разгадал правую сущность оппозиции. Но тут его положение стало очень трудным. Если бы он был беспринципным оппортунистом, став во главе оппозиции и приняв ее правый курс, он, как скоро выяснилось, имел все шансы на завоевание большинства в партии и на победу. Но это означало курс вправо, термидор, ликвидацию коммунизма. Троцкий был фанатичный и стопроцентный коммунист. На этот путь он стать не мог. Но и открыто заявить, что он против этой оппозиции, он не мог — он бы потерял свой вес в партии — и у атаковавших его последователей ЦК и у оппозиции, и остался бы изолированным генералом без армии. Он предпочел молчать и сохранять двусмысленность. Трагедия была в том, что оппозиция, зародившаяся стихийно, не имевшая ни лидеров, ни программ, должна была принять Троцкого, которого ей навязывали как лидера. Это вскоре обеспечило ее быстрое поражение.

Сталин И.В. О дискуссии, о Рафаиле, о статьях Преображенского и Сапронова и о письме Троцкого. 15 декабря 1923 года

Как думает лечить Сапронов недочеты нашей внутрипартийной жизни? Его лекарство такое же простое, как и диагноз. “Пересмотреть наш офицерский состав”, снять с постов нынешних работников – таково средство Сапронова. ... В рядах оппозиции имеются такие, как Белобородов, “демократизм” которого до сих пор остался в памяти у ростовских рабочих; Розенгольц, от “демократизма” которого не поздоровилось нашим водникам и железнодорожникам; Пятаков, от “демократизма” которого не кричал, а выл весь Донбасс; Альский, “демократизм” которого всем известен; Бык, от “демократизма” которого до сих пор воет Хорезм. Думает ли Сапронов, что если нынешних “партийных педантов” сменят поименованные выше “уважаемые товарищи”, демократия внутри партии восторжествует? Да будет мне позволено несколько усомниться в этом[62].

В декабре 1923 года Троцкий все же вмешался в происходящее. 11 декабря 1923 года он публикует в «Правде» серию из четырёх статей «Новый курс» с резким протестом против бюрократизации. Обратив внимание на свою широкую поддержку среди учащейся молодёжи, Троцкий заявляет, что «молодежь — вернейший барометр партии — резче всего реагирует на партийный бюрократизм». 24 декабря начальник Политуправления Реввоенсовета (ПУР) Антонов-Овсеенко В. А. выпускает циркуляр ПУР № 200, в котором предлагает своим подчинённым изменить политическую подготовку в армии в духе положений «Нового курса». В ответ на требование Политбюро отменить циркуляр, Антонов-Овсеенко намекает, что армия протестует против «гнусного отозвания советского Карно»[63]. По воспоминаниям Беседовского Г. З., в течение первых двух недель 1924 года Москва «ждала переворота»[64]. В своём письме ЦК Антонов-Овсеенко прямым текстом пообещал, что «молчальники» «призовут к порядку зарвавшихся вождей», что Оргбюро ЦК определило, как «угрозу в адрес ЦК».

Однако «тройке» Зиновьев-Каменев-Сталин к середине января 1924 года удаётся в целом разгромить «рабочую оппозицию», также начинается наступление на сторонников Троцкого в армии. Зиновьев обвиняет Троцкого в подготовке «бонопартистского» военного переворота, и даже требует его ареста. 17 января Антонов-Овсеенко снят с должности, и заменён Бубновым А. С., циркуляр ПУР № 200 отменён. 11 января 1924 года смещён заместитель Предреввоенсовета Склянский Э. М., через год погибший при невыясненных обстоятельствах. Его место занимает Михаил Фрунзе, заменивший в армии ряд сторонников Троцкого, и через полтора года также погибший.

Сам Троцкий ведёт себя во время этих острых событий двусмысслено. С 1922 года Троцкий яростно обвинял большинство ЦК в «бюрократическом перерождении», и «движении к термидору». Однако вместе с тем, Троцкий прекрасно понимал, что предполагаемый военный переворот через силовой разгон ЦК и его перевыборы через созыв Чрезвычайного съезда как раз и будут тем самым «бонопартистским термидором». Троцкий фактически устраняется от событий, никак не принимая в них участия под предлогом болезни. 14 декабря 1923 года Политбюро ЦК предоставляет Троцкому отпуск по болезни с лечением в Сухуми, куда он и выезжает 16 января.

«Тройка» также делает серию успешных «подкопов» под основной пост Троцкого — Предреввоенсовета. В течение 1923 года она заменяет на своих сторонников командующих военными округами, пленум ЦК 16 января 1924 года образует подобранную из сторонников Сталина комиссию по обследованию положения в РККА 18 января 1924. XIII партконференция обвиняет Троцкого в организации фракционной деятельности, определяет «троцкизм», как «мелкобуржуазный уклон», сторонники Троцкого Иоффе, Крестинский и Раковский были отправлены послами в Китай, Германию и Англию, соответственно. В этот период Сталин скептически заявляет об озвученных Троцким обвинениях в узурпации власти бюрократическим аппаратом: «Для Троцкого разговоры о демократии — это просто манёвр», «Кто тебя, Тит Титыч, обидит? Ты сам всякого обидишь ». Одним из ключевых решений XIII партконференции становится решение о массовом наборе в партию до 100 тысяч рабочих «от станка», и запрете на приём в партию «лиц непролетарского происхождения».

В самый разгар этих приготовлений 21 января 1924 года умирает Ленин.

Борьба за власть внутри ВКП(б) после смерти Ленина

1924 год. Смещение Троцкого с должности предреввоенсовета

Во время смерти Ленина 21 января 1924 года Троцкий все ещё находился в отпуске по болезни, и на похоронах так и не появился. Он обвинил в этом Сталина, который, по утверждению Троцкого, сообщил ему ошибочную дату похорон.

На самих похоронах Сталин выступал лишь четвёртым, произнеся громкую «клятву», обозначившую претензию на роль одного из возможных преёмников Ленина.

Одним из вопросов, с которым правящая «тройка» Зиновьев-Каменев-Сталин столкнулась сразу же после смерти Ленина, был вопрос, кто займёт его место на становящимся всё более декоративном посту Председателя Совнаркома. Ни один из членов «триумвирата» не решается выдвинуть в этом качестве себя, поскольку это сразу вызвало бы претензии двух остальных «триумвиров». В итоге контролируемое «тройкой» большинство Политбюро ЦК продвигает назначение на эту должность второстепенного и неопасного Рыкова А. И.

Троцкому остаётся лишь бессильно наблюдать за происходящим. В феврале 1924 организованная «тройкой» комиссия признаёт «развал» в армии, и под предлогом усиления её руководства массами вводит в состав армейских вверхов многих противников Троцкого, вплоть до Ворошилова. В течение 1924 года Троцкий постепенно теряет контроль над армией. Командующий Западным фронтом Тухачевский переведён на должность помощника начальника штаба РККА в Москву. Из Московского военного округа удалён Муралов Н. И., заместителем Предреввоенсовета назначен Фрунзе М. С., ещё в январе смещён начальник политуправления Антонов-Овсеенко. Заменивший его Бубнов А. С. весной 1924 года обнаруживает, что в программе политподготовки бойцов Красной Армии всё ещё упорно сохраняется тема «Товарищ Троцкий — вождь Красной Армии». Озлобленный Сталин требует занятия по этой теме убрать, выявить и наказать автора формулировки, также заменив её на «Реввоенсовет — вождь Красной Армии».

В мае 1924 года Троцкий подвергается настоящей травле на XIII съезде РКП(б), первом после смерти Ленина. Рыков выступает с осуждением «нападок» Троцкого на аппарат, приравняв их к нападкам и на саму партию, также отвергает призыв Троцкого «равняться на молодёжь», как на «верный барометр партии». Зиновьев окончательно обозначает свою претензию на лидерство в правящем триумвирате, выступив на Съезде с Политическим докладом, что до своей болезни делал только Ленин. Второй «триумвир», Каменев, становится председательствующим на этом съезде. Съезд резко осудил «троцкизм», потребовав от Троцкого отказа от фракционной деятельности и признания ошибок. Троцкий в своём ответном слове признал правоту большинства ЦК и большинства партии, однако ошибки признавать наотрез отказался.

Зиновьев Г. Е., выступив на двух подряд съездах РКП(б) с Политическим докладом, фактически претендует на роль основного преёмника Ленина. Хотя это всё менее соответствует реальной расстановке сил внутри правящей «тройки» Зиновьев-Каменев-Сталин, Сталин предпочитает пока что оставаться на вторых ролях. Амбиции Зиновьева приводят лишь к тому, что основной мишенью для сторонников все ещё опасного Троцкого становится сам Зиновьев, а не Сталин. Сталин же предпочитает лавировать на случай, если Троцкий каким-то чудом умудрится победить. На этом этапе Сталин позиционирует себя, как «умеренного», и даже сдерживает особо «кровожадные» требования Зиновьева (так, в январе 1924 года Зиновьев требовал арестовать Троцкого, как предположительно подготовляющего «бонопартистский» военный переворот). Бажанов Б. Г. свидетельствует:

Члены тройки входят через три-четыре минуты один за другим — они, видимо, перед входом о чем-то совещались. Первым входит Зиновьев, он не смотрит в сторону Троцкого, и Троцкий тоже делает вид, что его не видит, и рассматривает бумаги. Третьим входит Сталин. Он направляется прямо к Троцкому и размашистым широким жестом дружелюбно пожимает ему руку. Я ясно ощущаю фальшь и ложь этого жеста; Сталин — ярый враг Троцкого и его терпеть не может. Я вспоминаю Ленина: «Не верьте Сталину: пойдет на гнилой компромисс и обманет» [65].

Тем временем Сталин, начиная с 1922 года, методично расставляет на все ключевые посты в партии своих сторонников. Особое внимание он уделяет секретарям губернских и уездных парткомов, так как они формируют делегации на партийные съезды, а съезды имеют право переизбирать руководство партии.

Ничуть не помешала «тройке» и «разорвавшаяся» в мае 1924 года «бомба», оставленная Лениным перед своей смертью — так называемое «Завещание Ленина». В тексте предлагалось сместить Сталина с поста генсека, как человека «грубого», который «сосредоточил в своих руках необъятную власть». Для Сталина подобный «компромат» стал тяжёлым ударом. Вместе с тем двусмысленность «Завещания» была и в том, что «компромат» обрушился на головы всех поголовно основных претендентов в борьбе за власть. Каменеву и Зиновьеву Ленин припомнил их позицию в октябре 1917 года, Троцкого обвинил в «чрезмерном увлечении чисто административной стороной дела», явно имея в виду дискуссию о профсоюзах. Бухарина Ленин назвал «ценнейшим теоретиком» и «любимцем партии», но вместе с тем обрушил «компромат» и на него, заявив, что «его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)».

1 мая 1924 на чрезвычайном пленуме ЦК зачитывается «завещание». Зиновьев и Каменев, считая Сталина неопасным, предлагают его с поста Генерального секретаря не снимать. Контролируемое «тройкой» большинство переизбирает Сталина генсеком, Троцкому остаётся лишь изображать «энергичной мимикой свое крайнее презрение ко всей этой комедии». Кроме того, пленум постановляет письмо не разглашать.

В феврале-августе 1924 года Сталин организует так называемый «ленинский призыв» — массовый набор в партию 230 тыс. рабочих, даже превысив принятую на XIII партконференции цифру в 100 тыс. чел. Численность РКП(б) выросла в полтора раза, качественно и резко изменив настроение умов. «Ленинский призыв» вызвал массовый психоз в масштабе всей страны; всего лишь за несколько месяцев было подано до 300 тыс. заявляений на вступление в партию.

Требование провести так называемое «орабочивание » партии начало широко звучать, начиная с появления «рабочей оппозиции» в конце 1920 — начале 1921 года, однако на практике оно начало массово воплощаться с 1924. В период, когда коммунистическую партию начали сотрясать особенно ожесточённые идеологические дискуссии, в партию были включены огромные массы необразованных людей, которые зачастую понимали смысл этих дискуссий лишь поверхностно, зато прекрасно понимали свои привиллегии перед беспартийными, и смотрели на партию, «как на пирог с начинкой». Эти люди хорошо видели, что огромное беспартийное большинство населения России полностью бесправно перед диктатурой коммунистической партии, и задавлено террором ГПУ, так что громкие призывы оппозиционеров к «демократизму» во внутрипартийной жизни они воспринимали, как фарс.

Во время Гражданской войны членство в коммунистической партии зачастую означало лишь хорошие шансы получить пулю, или оказаться в петле, в результате чего партия зачастую пополнялась молодыми фанатиками или авантюристами самого разного рода. Начиная по крайней мере с 1920 года для большевистских верхов становится очевидным массовый приток в партию карьеристов, начавшийся с приближением войны к завершению. В какой-то степени сдерживающим фактором становятся регулярные мобилизации коммунистов на фронт; в частности, 300 человек были мобилизованы на подавление Кронштадтского восстания прямо с X Съезда РКП(б). Во второй половине 1921 года ЦК организует первую массовую чистку партии от «примазавшихся» карьеристов и «мелкобуржуазных элементов»; по разным оценкам, численность партии в результате чистки сократилась на треть, или даже вдвое.

Проведение «ленинского призыва», таким образом, развернуло проводимую ранее политику на 1800, превратив партию из «элитарной» в массовую. Вместе с тем массовые наборы открыли шлюзы для карьеристов, презрительно охарактеризованных Троцким, как «мелкобуржуазные элементы». «Новобранцы» 1924 года, выбирая между основными претендентами, вцепившимися друг другу в глотки в борьбе за власть, всё чаще выбирали сторону Сталина, поскольку от него, как от главы партийного аппарата, в конечном счёте зависело распределение назначений, пайков, квартир и разнообразных привиллегий. Поведение Сталина в 1920-е годы разительно отличается от того образа «кровожадного диктатора», с которым он вошёл в историю. Сталин принимает и внимательно выслушивает всех желающих, дружелюбно попыхивая своей трубкой, что составляет резкий контраст с заносчивым высокомерным Троцким.

В этой среде Троцкий становился всё менее и менее востребован. Как отмечает Исаак Дойчер, если во время Гражданской войны бурная энергетика и театральные эффектные жесты Троцкого были вполне уместны, с наступлением мира они уже начали отдавать истерикой. Если в 1917 году Троцкий собирал в петроградском цирке «Модерн» целые толпы рабочих и солдат, слушавших его яркие речи, как откровение, то уже в 1923 году он смог зажечь своими проповедями только молодых фанатиков. Время фанатиков и идеологов прошло, наступило время организаторов, смотревших на марксистскую фразеологию лишь как на удобный инструмент. По выражению Восленского М. С., смысл борьбы за власть в 1920-е — 1930-е годы был в том, что «коммунисты по убеждению сменились комунистами по названию ». Иллюстрируя воцарившиеся настроение умов, секретарь Политбюро Бажанов Б. Г. приводит следующий пример:

…В первое же время моего секретарствования на Политбюро мое ухо уловило иронический смысл термина «образованный марксист». Оказалось, что когда говорилось «образованный марксист», надо было понимать: «болван и пустомеля».

Бывало и яснее. Народный комиссар финансов Сокольников, проводящий дежурную реформу, представляет на утверждение Политбюро назначение членом коллегии Наркомфина и начальником валютного управления профессора Юровского. Юровский — не коммунист, Политбюро его не знает. Кто-то из членов Политбюро спрашивает: «Надеюсь, он не марксист?» — «Что вы, что вы, — торопится ответить Сокольников, — валютное управление, там надо не языком болтать, а уметь дело делать». Политбюро утверждает Юровского без возражений [66].

В течение 1924 года Троцкий постепенно теряет контроль над армией, куда «тройка» вводит ряд его противников. Теряющему реальную власть Троцкому остаётся только аппелировать к своему авторитету деятеля революции и Гражданской войны, используя свои ораторские и публицистические способности. Но вплоть до осени 1924 года Троцкий выжидает удобного момента.

Пассивность Троцкого приводит к тому, что уже с июня 1924 года правящая «тройка» в отсутствие общего врага начинает разваливаться. 17 июня Сталин, выступая на курсах секретарей уездных парткомов при ЦК РКП(б), обрушивается на Зиновьева и Каменева, «придравшись» к оговорке «Россия нэпмановская» вместо «Россия нэповская» в цитате Ленина «из России нэповской будет Россия социалистическая». В обстановке царящих тогда ожесточённых идеологических баталий подобная оговорка означала бы признание того, что Россией правят не коммунисты, а нэпманы; сам факт подобной оговорки был охарактеризован Сталиным, как «искажение ленинизма». Увлёкшись, Сталин обрушился на провозглашённую Зиновьевым на XII съезде доктрину «диктатуры партии», назвав её «чепухой»[67], так как марксистская теория определяла «диктатуру пролетариата», а не «диктатуру партии». Зиновьев в ответ организует совещание ЦК, осудившее тезис Сталина о «диктатуре партии», как «ошибочный».

Одновременно Зиновьев и Каменев усиливают давление на Троцкого, требуя его исключения из партии, но не собирают большинства ЦК. В это время Сталин, лавируя между двумя группировками, протестует против исключения Троцкого из партии.

Увидев, что «тройка» фактически раскололась, Троцкий решает идти в наступление. В октябре 1924 года он публикует статью «Уроки Октября», помещённую в третий том собрания сочинений Троцкого в качестве предисловия. В этой статье Троцкий напоминал о своей роли организатора Октябрьской революции, и в порядке «компромата» напоминает читателям, что Зиновьев и Каменев вообще были против выступления, а Сталин в нём никакой роли не сыграл. Статья спровоцировала так называемую «литературную дискуссию», в которой «тройка» обрушилась на Троцкого с встречным «компроматам», припомнив ему небольшевистское прошлое и взаимную ругань с Лениным до революции.

Сталин презрительно характеризует попытки Троцкого напомнить о своих заслугах, как «арабские сказки», и заявляет, что «Разговоры об особой роли Троцкого есть легенда, распространяемая услужливыми „партийными“ кумушками».

1925 год. Раскол «тройки». Сталин против Зиновьева и Каменева

Каменев Л. Б., речь на XIV съезде ВКП(б), декабрь 1925 года

...я неоднократно говорил это т. Сталину лично, именно потому, что я неоднократно говорил группе товарищей-ленинцев, я повторяю это на съезде: я пришел к убеждению, что тов. Сталин не может выполнять роль объединителя большевистского штаба. (Голоса с мест: "Неверно!", "Чепуха!", "Вот оно в чем дело!", "Раскрыли карты!" Шум. Аплодисменты ленинградской делегации. Крики: "Мы не дадим вам командных высот", "Сталина!", "Сталина!" Делегаты встают и приветствуют тов. Сталина. Бурные аплодисменты. Крики: "Вот где объединилась партия Большевистский штаб должен объединиться".

Евдокимов с места: "Да здравствует Российская Коммунистическая партия. Ура! Ура!" Делегаты встают и кричат "Ура!" Шум. Бурные, долго не смолкающие аплодисменты)

Евдокимов с места: "Да здравствует ЦК нашей партии! Ура! (Делегаты кричат "Ура!"). Партия выше всего! Правильно" (аплодисменты и крики "Ура!") Голоса с мест: "Да здравствует тов. Сталин!!!" (Бурные, продолжительные аплодисменты, крики "Ура!" Шум.)

Председательствующий: "Товарищи, прошу успокоиться. Тов. Каменев сейчас закончит свою речь". Каменев: "Эту часть своей речи я начал словами: мы против теории единоначалия, мы против того, чтобы создавать вождя! Этими словами я и кончаю речь свою.[68]

Начатая Троцким «война компроматов» обрушилась на него же, повредив его авторитету гораздо сильнее, чем вновь объединившимся на какое-то время «триумвирам». На пленуме ЦК в январе 1925 года Зиновьев и Каменев требуют исключить Троцкого из партии. Сталин, продолжая лавировать, предлагает Троцкого не только не исключать, но даже оставить его в ЦК и Политбюро, отобрав у него наконец только ключевые посты наркомвоенмора и предреввоенсовета. Новым наркомвоенмором становится Фрунзе, а его заместителем — Ворошилов.

По утверждению самого Троцкого, он даже с облегчением воспринял своё «свержение», поскольку это в какой-то мере отводило обвинения в подготовке «бонапартистского» военного переворота. Троцкий просит ЦК направить его на хозяйственную деятельность, поскольку с окончанием Гражданской войны она преобретает всё большее значение. Пленум ЦК назначает Троцкого на ряд второстепенных постов: председатель Главного комитета по концессиям (Главконцесском), председатель особого совещания при ВСНХ по качеству продукции, председатель Электротехнического комитета.

После такого удара по Троцкому «тройка» Зиновьев-Каменев-Сталин окончательно распадается, сторонники Зиновьева и Каменева формируют так называемую «новую оппозицию». Основным предлогом для раскола становится разработанная Сталиным доктрина «построения социализма в отдельно взятой стране».

Как указывает исследователь Вольский-Валентинов Н. В., невозможность «построения социализма в отдельно взятой стране» была очевидной для Ленина вплоть до, по крайней мере, 1922 года. Необходимость «мировой революции» была ясна как Троцкому или Зиновьеву с Каменевым, так и Сталину, который ещё в апреле 1924 года утверждал, что

Однако «литературная дискуссия» осенью 1924 года побудила Сталина укрепить свои позиции в борьбе за власть, начав позиционировать себя, как теоретика коммунистической идеологии, в противовес Троцкому и Зиновьеву. После «тщательного анализа трудов Ленина», Сталин уже 17 декабря 1924 года выступает против продвигаемой Троцким идеи распостранения революции на Запад («перманентная революция»). Окончательно новая доктрина оформляется на XIV партконференции 27-29 апреля 1925 года.

Сталинское идеологическое нововведение прямо противоречило не кому иному, как Энгельсу, утверждавшему, что «Коммунистическая революция будет не только национальной, но произойдет одновременно во всех цивилизованных странах …Она есть всемирная революция и будет поэтому иметь всемирную арену », однако пришлось как нельзя кстати стране, уставшей от затянувшейся войны — сначала Первой мировой, а затем Гражданской. Однако оно было встречено в штыки Зиновьевым. Зиновьев сам разработал доктрины «троцкизма», как «мелкобуржуазного и враждебного ленинизму течения», и «социал-фашизма» (ярлык, навешенный на европейскую социал-демократию), и претензия Сталина на роль крупного теоретика Зиновьева крайне раздражала.

Резолюция XIV партконференции ещё приняла компромиссный между Сталиным и Зиновьевым характер, однако в течение 1925 года назревает бурный антагонизм. 4 сентября формируется «платформа четырёх» Зиновьев-Каменев-Крупская-Сокольников. На XIV съезде РКП(б) в декабре 1925 года Зиновьев заявил, что сталинская доктрина «отдаёт душком национальной ограниченности»[70].

Как свидетельствует секретарь Сталина Бажанов Б. Г., к 1925 году Сталин уже в общих чертах завершил процесс расстановки своих сторонников на ключевые должности секретарей губернских парткомов:

Чтобы быть у власти, надо было иметь свое большинство в Центральном Комитете. Но Центральный Комитет избирается съездом партии. Чтобы избрать свой Центральный Комитет, надо было иметь свое большинство на съезде. А для этого надо было иметь за собой большинство делегаций на съезд от губернских, областных и краевых партийных организаций. Между тем эти делегации не столько выбираются, сколько подбираются руководителями местного партийного аппарата — секретарем губкома и его ближайшими сотрудниками. Подобрать и рассадить своих людей в секретари и основные работники губкомов, и таким образом будет ваше большинство на съезде. Вот этим подбором и занимаются систематически уже в течение нескольких лет Сталин и Молотов. Не всюду это проходит гладко и просто. Например, сложен и труден путь ЦК Украины, у которого несколько губкомов. Приходится комбинировать, смещать, перемещать, то сажать на ЦК Украины первым секретарем Кагановича, чтоб навел в аппарате порядок, то перемещать, выдвигать и удалять строптивых украинских работников. Но в 1925 году основное в этом рассаживании людей проделано [71].

Основные соперники Сталина также расставляли своих сторонников на ключевые посты. Троцкий ограничивался продвижением своих сторонников, к 1925 году уже по большей части смещённых, в пределах армии (Склянский, Гамарник, Тухачёвский, Антонов-Овсеенко и др.), Зиновьев насадил свой «клан» в Петрограде и в Коминтерне, Бухарин фактически контролировал газету «Правда» и Институт красной профессуры, а Каменев подобной деятельностью вообще не занимался, и, по выражению Бажанова Б. Г., «сидел на Москве по инерции». Сталин же, возглавив партийный аппарат, получил возможность продвигать своих назначенцев с особенным размахом.

31 октября 1925 года на операционном столе умирает Фрунзе М. В., заменивший Троцкого на постах наркомвоенмора и предреввоенсовета. Эта смерть до сих пор кажется ряду исследователей подозрительной. Сторонники Троцкого обвиняют в этой смерти Сталина. Борис Пильняк в 1926 году обыгрывает эту версию в своей книге «Повесть непогашенной луны». С другой стороны, Бажанов Б. Г., бывший во время этих событий секретарём Сталина, находит деятельность Фрунзе в 1924—1925 годах крайне подозрительной. Так, Фрунзе добился реорганизации армии, отмены раздражавшего командиров частей и объединений политического контроля комиссаров, и расставил на ряд ключевых в должностей в армии далёких от коммунизма военных. Сам Фрунзе при этом не воспринимался современниками, как сталинец, хотя и был выдвинут Сталиным лично. Все эти обстоятельства вызвали у Бажанова сильные подозрения, что Фрунзе предположительно вёл свою собственную игру, и готовил военный переворот, как антитроцкистский, так и антисталинский. По утверждению Бажанова, точно такие же подозрения возникли и у одного из приближённых Сталина, Мехлиса Л. З., и, видимо, и у самого Сталина тоже.

В течение всего 1925 года Сталин «подкапывается» под Зиновьева. С помощью Молотова, ему удаётся склонить на свою сторону главу Московской партийной организации, зиновьевского назначенца Угланова Н. А., а один из ближайших сторонников Сталина Каганович Л. М. устраивает чистку от зиновьевцев на Украине.

К декабрю ситуация особенно обостряется: ленинградская и московская партийные организации обмениваются обвинениями в адрес друг друга, Зиновьев обвиняет московскую организацию в «ликвидаторском неверии в победу социализма», а Сталина в «полутроцкизме». Возглавляемая Зиновьевым ленинградская партийная организация пытается печатать оппозиционную литературу, что сталинское большинство характеризует, как организация фракционной деятельности.

На XIV Съезде ВКП(б) обнаружилось, что на стороне Зиновьева с «монолитным единством» выступила одна только ленинградская делегация, но Сталин выставил против неё все остальные делегации, также действовавшие в таком же «монолитном единстве». Надежды Зиновьева-Каменева на поддержку московской и украинской делегаций не оправдались[72]. Разгром «новой оппозиции» был полным: Зиновьев теряет свои ключевые посты главы Ленсовета и Коминтерна, а Каменев-пост главы Москвы.

Троцкий в это время полностью игнорирует политику, с головой уйдя в работу на предоставленных ему «технократических» должностях.

..я усердно посещал многочисленные лаборатории, с огромным интересом присутствовал на опытах, выслушивал объяснения лучших ученых, штудировал в свободные часы учебники химии и гидродинамики и чувствовал себя наполовину администратором, наполовину студентом….В качестве начальника электротехнического управления я посещал строящиеся электростанции и совершил, в частности, поездку на Днепр, где производились широкие подготовительные работы для будущей гидростанции. Два лодочника спустили меня меж порогов по водоворотам на рыбачьей ладье, по старому пути запорожских казаков. Это был, разумеется, чисто спортивный интерес. Но я глубоко заинтересовался днепровским предприятием, и с хозяйственной точки зрения, и с технической. Чтоб застраховать гидростанцию от просчетов, я организовал американскую экспертизу, дополненную впоследствии немецкой. Свою новую работу я пытался связывать не только с текущими задачами хозяйства, но и с основными проблемами социализма. В борьбе против тупоумного национального подхода к хозяйственным вопросам («независимость» путем самодовлеющей изолированности) я выдвинул проблему разработки системы сравнительных коэффициентов нашего хозяйства и мирового. Эта проблема вытекала из необходимости правильной ориентировки на мировом рынке, что должно было, в свою очередь, служить задачам импорта, экспорта и концессионной политики. По самому существу своему проблема сравнительных коэффициентов, вытекавшая из признания господства мировых производительных сил над национальными, означала поход против реакционной теории социализма в отдельной стране.

Впрочем, никаких значимых результатов деятельность Троцкого на этих должностях не принесла, поскольку и сами эти посты были второстепенными и малозначимыми. По оценке Бориса Бажанова, «Назначения эти были и провокационны, и комичны…Троцкий мало подходил для этих мошеннических операций — поэтому, вероятно, его туда и назначили. Еще меньше он подходил для наблюдения за качеством продукции советских заводов. Блестящий оратор и полемист, трибун трудных переломных моментов, он был смешон в качестве наблюдателя за качеством советских штанов и гвоздей. Впрочем, он сделал попытку добросовестно выполнить и эту задачу возложенную на него партией; создал комиссию специалистов, объехал с ней ряд заводов и представил результаты изучения Высшему Совету Народного Хозяйства; заключения его никаких последствий, понятно, не имели».

Начиная со своего разгрома в январе, в течение всего 1925 года Троцкий не занимается никакой сколько-нибудь заметной политической деятельностью, и даже не выступает на XIV Съезде ВКП(б), злорадро наблюдая со стороны за разгромом Зиновьева и Каменева. Тем не менее, именно в 1925 году Троцкий укрепляет свои позиции идеолога, опубликовав в «Правде» серию программных статей «К социализму или капитализму?», развивающих идеи своих сторонников Преображенского, Пятакова и Смирнова. Статьи Троцкого опирались в первую очередь на опубликованную также в 1925 году работу Преображенского «Закон социалистического первоначального накопления».

Во всех этих работах Троцкий и его сторонники выдвинули идеологическую доктрину так называемой «сверхиндустриализации ». Одно из самых фундаментальных противоречий между ортодоксальным марксизмом XIX века и его реальным воплощением было очевидно уже с 1917 года — революция победила в крестьянской России, тогда как Маркс и Энгельс при своей жизни явно полагали, что это произойдёт в индустриальной Западной Европе. Троцкий предлагает ликвидировать это противоречие, приступив к форсированной индустриализации за счёт деревни. Бажанов Б. Г. комментирует это, как «чисто большевистский подход: чтобы что-то сделать, нужно кого-то ограбить».

Основное внимание Троцкий предлагает уделять развитию в первую очередь военной промышленности, и тяжёлой промышленности, производству средств производства. Подобные взгляды начинают перекликаться с платформой Зиновьева и Каменева. К 1925 году материальный уровень жизни рабочих в больших промышленных городах всё ещё был ниже уровня 1913 года. В связи с этим в больших городах, в первую очередь в Ленинграде и в Москве всё сильнее нарастало недовольство режимом «нэпа»; подобное недовольство персонифицировалось в образах «нэпмана» и «кулака». Зиновьев и Каменев, как главы Ленинградской и Московской партийных организаций, стали проводниками подобного недовольства.

Доктрина «сверхиндустриализации», к которой паралелльно приходят группа Троцкого, и група Зиновьева-Каменева, даёт им в руки удобный предлог обрушиться на Сталина. Не желая давать своим конкурентам козырь в руки, Сталин в качестве «противовеса» обращается к будущему блоку «правых» — Бухарин, Рыков, Томский. Бухарин выдвигает конкурирующую идеологическую доктрину «врастания крестьянина в социализм», и подвергает жёсткой критике доктрину «сверхиндустриализации», обвинив сторонников Троцкого в насаждении «внутреннего колониализма» и ограблении деревни.

1926—1927 годы. «Объединённая оппозиция» против блока Сталин-Бухарин

К началу 1926 года происходит сближение политических платформ группы Троцкого и группы Зиновьева-Каменева на основе единства взглядов по вопросу возможности «построения социализма в одной стране» и «сверхиндустриализации». В апреле-июле 1926 «старая» («троцкистская») и «новая» (зиновьевско-каменевская) оппозиции объединяются («троцкистско-зиновьевский блок»), что явно обозначилось на проходивших в апреле и в июле пленумах ЦК. К блоку примыкают также со стороны Троцкого Иоффе А. А., Антонов-Овсеенко В. А., Преображенский Е. А., Крестинский Н. Н., Радек К. Б., Белобородов А. Г., Смилга И. Т. и др., со стороны Зиновьева — Сокольников Г. Я., Лашевич. К оппозиционерам присоединяются также вдова Ленина Крупская Н. К и осколки разгромленной «рабочей оппозиции», в первую очередь Шляпников А. Г.

К 1926 году основные оппозиционеры уже полностью потеряли реальную власть. Троцкий лишился постов наркомвоенмора и предреввоенсовета, Зиновьев — председателя исполкома Ленсовета и председателя исполкома Коминтерна, Каменев — главы Московской партийной организации, зампредсовнаркома и председателя Совета Труда и Обороны. Хотя они всё ещё сохраняют членство в ЦК, и даже членство в Политбюро, на всех пленумах ЦК, заседаниях Политбюро и на всех партийных съездах они уже оказываются в меньшинстве. В отсутствие всякой власти оппозиционерам остаётся только перенести свою борьбу со Сталиным в область чистой идеологии в надежде склонить на свою сторону партийное большинство. Оппозиция ожесточённо обвиняет Генерального секретаря в «бюрократическом перерождении партии», «движении к термидору», нежелании проводить «сверхиндустриализацию » и саботаже строительства «международной системы социализма».

Как отмечал непосредственный свидетель этих процессов, Бажанов Б. Г., к 1926 году Сталин уже в целом завершил процесс расстановки своих сторонников на все ключевые посты в партии, и «продолжал эту шумиху с оппозицией только для того, чтобы выявить своих скрытых врагов ».

Ожесточённая идеологическая борьба проходит на фоне организуемых Сталиным новых и новых массовых наборов в партию рабочих «от станка». В 1923 году партия насчитывала 386 тыс. чел., в 1924 году 735 тыс. чел., в 1927 году 1 236 тыс., в 1930 году 1 971 тыс., в 1934 — 2 809 тыс. чел. Если в 1917 году число лиц с высшим образованием в большевистской партии составляло с законченным 32 % и незаконченным 22 %, в результате так называемого «орабочивания» число лиц с высшим образованием к 1927 году падает до 1 %, 27 % членов партии не имели даже начального образования. Уровень образования, и так бывший у большевиков невысоким по сравнению с другими революционными партиями, резко падает. Иследователь Маслов Н. Н., указывает, что за период 1920—1929 годов численность рабочего класса за счёт восстановления промышленности до довоенного уровня выросла в пять раз, в первую очередь за счёт деклассированной крестьянской молодёжи. На 1927—1929 годы каждый седьмой рабочий не умел читать и писать.

В таких условиях для партийных низов становятся всё более и более непонятными бушующие в верхах ожесточённые дискуссии, в ходе которых противоборствующие стороны маскировали свою жажду власти, «молотя» друг друга сложными идеологическими доктринами, или обвинениями в «отходе от заветов Ильича». Как отмечает исследователь Роговин В. З., объединение ещё совсем недавно враждовавших группы Троцкого и группы Зиновьева-Каменева на деле привело только к их взаимной дискредитации. Ещё в 1924 году Зиновьев ожесточённо атаковал Троцкого, разработав доктрину «троцкизма», как «враждебного ленинизму мелкобуржуазного течения». В 1926 году он предпочёл блокироваться с тем же самым Троцким. Как отмечал вспоследствии Киров С. М., «нигде троцкизм не был так разбит… как в Ленинграде [возглавлявшимся Зиновьевым],.. потом вдруг неожиданно состоялось знаменитое братание между Зиновьевым и Троцким. Этот шаг показался ленинградской организации чем-то совершенно волшебным». В частном разговоре с Троцким Зиновьев честно признаётся, что доктрина «троцкизма» была им целиком выдумана в целях борьбы за власть.

В глазах «орабочившегося» необразованного большинства подобный, по выражению Бажанова Б. Г., «вольт-фас» привёл только к всё большей потере и Зиновьевым, и Троцким их авторитета. Сталин между тем использует «компромат» собственных противников, обвиняя в «троцкизме» теперь и автора самого «троцкизма» Зиновьева, раз уж он составил с Троцким блок. Во время «литературной дискуссии» 1924 года Троцкий «припомнил» Зиновьеву и Каменеву их позицию в октябре 1917 года; теперь же Сталин с удовольствием «перехватывает» и эти лозунги. Вдова Ленина, Крупская Н. К., на XIV Съезде ВКП(б) безуспешно пытается взывать к «партийному демократизму», напомнив делегатам, что и сам Ленин на «стокгольмском» съезде был в меньшинстве, но её уже никто не слушал. Сталин парирует выступление Крупской заявлением: «А чем, собственно, отличается тов. Крупская от всякого другого ответственного товарища? не думаете ли вы, что интересы отдельных товарищей должны быть поставлены выше интересов партии и ее единства? Разве товарищам из оппозиции не известно, что для нас, для большевиков, формальный демократизм — пустышка, а реальные интересы партии — все?».

Всё чаще и чаще в упрёк Троцкому начинает ставиться и его национальность, в президиумы начинают всё чаще подавать записки с мест с заявлениями вроде «Троцкий отвергает возможность построения социализма в одной стране, потому что из-за своей национальности не верит в силу русского народа», «Троцким не мог быть коммунистом, что сама его национальность указывает, что ему нужна спекуляция». В 1927 году Троцкий обрушивается на подобные записки, называя их «черносотенными»: «черт знает что, спрашивают, на какие-де „средства“ оппозиция ведёт свою „работу“». Сталин и здесь позиционирует себя, как «умеренного», выступив с двусмыссленным заявлением, что «мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры».

Стремясь найти противовес идеологическим нововведениям оппозиционеров, Сталин с объединяется группой Бухарин Н. И. — Рыков А. И. — Томский М. П., взгляды которых впоследствии были осуждены, как «правый уклон». Однако на этом этапе один из основных партийных теоретиков, Бухарин, был ещё полезен Сталину. Бухарин ожесточённо атакует «левых» оппозиционеров, обвиняя их доктрину «сверхиндустриализации» в строительстве «внутреннего колониализма» и подрыве «смычки » между городом и деревней. С точки зрения «правых», одним из грехов «троцкизма» была чрезмерная опора только на рабочих и пренебрежение крестьянством. На этом этапе Сталин всё ещё позиционирует себя, как «умеренного» центриста, сдерживающего радикализм как левого, так и правого крыла партии. С одной стороны, Сталин противостоит левым с их требованием продолжения изнурительной «мировой революции» и не менее изнурительной индустриализации. С другой стороны, Сталин также «одёргивает» чрезмерно увлекшегося Бухарина, осудив его знаменитый лозунг крестьянам «Обогащайтесь!», как «не наш».

Лавируя между своими противниками, Сталин продолжает сдерживать особо «кровожадные» их заявления, на этом этапа звучащее гораздо более воинственно, чем заявления самого Сталина. Троцкий в 1927 году описывает сталинскую роль «миротворца» следующим образом:

На всех ячейках докладчики, специально дрессированные, ставят вопрос об оппозиции так, что поднимается рабочий, чаще всего по наряду, и говорит: «чего же вы возитесь с ними, не пора ли их расстрелять?» Тогда докладчик со скромно-лицемерной миной возражает: «товарищи, не нужно спешить». … всё это для того, чтобы вызвать у обманутых слушателей, у сырых молодых партийцев, которыми вы искусственно заполняете партийные ряды, бешеную реакцию, и чтобы потом иметь возможность сказать: «смотрите, мы готовы бы терпеть, но массы требуют».

В январе 1924 года Сталин сдержал Зиновьева, требовавшего арестовать Троцкого за предполагаемую подготовку «бонопартистского» военного переворота, в июле и в декабре Зиновьев требует исключить Троцкого из партии. В декабре 1925 Сталин защищает от атак Зиновьева уже Бухарина. В 1926—1927 годах Бухарин, Рыков и Томский вполне определённо «забегают вперёд» Сталина, требуя репрессий. Так, Бухарин в ноябре 1926 года заявляет, что

Тов. Зиновьев говорил… как хорошо Ильич поступил с оппозицией, не выключая всех тогда, когда он имел только два голоса из всех на профессиональном собрании. Ильич дело понимал: ну-ка, исключи всех, когда имеешь два голоса (Смех ). А вот тогда, когда имеешь всех, и против себя имеешь два голоса, а эти два голоса кричат о термидоре, — тогда можно и подумать. (Возгласы «Правильно». Аплодисменты, смех. Сталин с места : "Здорово, Бухарин, здорово. Не говорит, а режет.)

Томский в ноябре 1927 года выражается ещё более определённо:

Оппозиция очень широко распространяет слухи о репрессиях, об ожидаемых тюрьмах, о Соловках и т. д. Мы на это скажем нервным людям: "Если вы и теперь не успокоитесь, когда мы вас вывели из партии, то теперь мы говорим: нишкните, мы просто вежливо попросим вас присесть, ибо вам стоять неудобно. Если вы попытаетесь выйти теперь на фабрики и заводы, то мы скажем «присядьте, пожалуйста» (Бурные аплодисменты ), ибо, товарищи, в обстановке диктатуры пролетариата может быть и две и четыре партии, но только при одном условии: одна партия будет у власти, а все остальные в тюрьме. (Аплодисменты ).

В таком же духе выступает и Рыков, на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 года заметивший, что «нельзя ручаться за то, что население тюрем не придётся в ближайшее время несколько увеличить». В качестве подарка съезду делегатам прислали из Сталинграда метлу. Рыков лично вручил её Сталину со словами: «я передаю метлу товарищу Сталину, пусть он выметает ею наших врагов».

Организованное Сталиным большинство всё больше вытесняет оппозиционеров из легального поля, лишая их возможности вести дискуссии на пленумах, съездах, и в печати. В июле 1926 года зиновьевец Лашевич организует в подмосковном лесу нелегальное собрание оппозиции, за что Зиновьев выводится из Политбюро, как «руководящий фракционной деятельностью». Накал страстей приводит к тому, что во время совместного июльского пленума ЦК и ЦКК прямо в зале заседаний у Дзержинского Ф. Э. происходит сердечный приступ, 20 июля он умирает.

Осенью 1926 года оппозиция пытается организовать агитацию на «низовых» партийных ячейках, что сопровождается хорошо организованными обструкциями, и исключениями сторонников оппозиции из партии «за фракционную деятельность». Троцкий яростно атакует Сталина, заявляя, что «идейное убожество заменено аппаратным всемогуществом», и «наверху создалась каста, оторвавшаяся от масс».

Аппарат дал бешеный отпор. Идейная борьба заменилась административной механикой: телефонными вызовами партийной бюрократии на собрания рабочих ячеек, бешеным скоплением автомобилей, рёвом гудков, хорошо организованным свистом и рёвом при появлении оппозиционеров на трибуне. Правящая фракция давила механической концентрацией своих сил, угрозой репрессий. Прежде чем партийная масса успела что-нибудь услышать, понять и сказать, она испугалась раскола и катастрофы.

Постепенное «выдавливание» оппозиционеров за рамки «советской легальности» приводит к тому, что под предлогом «нарушения партийной дисциплины» Троцкий и Каменев в октябре 1926 года исключаются из Политбюро. Также осенью 1926 года от оппозиционеров отходит Крупская Н.К, заявившая, что «оппозиция зашла слишком далеко». Тем не менее, Троцкий остаётся в составе ЦК, время от времени яростно атакуя Сталина на его пленумах. 26 ноября 1926 года Каменев Л. Б. был удалён из России, и отправлен в Италию в качестве полпреда. Один из основных «зиновьевцев», Сокольников Г. Я. ещё в 16 января 1926 года переведён с должности наркомфина на должность заместителя председателя Госплана СССР.

Постепенная «агония» оппозиции на какое-то время отодвигается политическим кризисом в Китае. В конце 1926 года блок Сталин-Бухарин настаивал на проведении Коммунистической партией Китая умеренной политики, и составлении альянса с возглавляемым Чан Кай Ши движением Гоминьдан. Подобная тактика резко отличалась от тактики самих коммунистов в 1917 году, и закончилась провалом; в апреле 1927 года Чан Кай Ши, опасаясь соперничества с китайскими коммунистами, разогнал их силой.

Политический кризис в Китае был широко использован оппозицией для критики Сталина, как «саботаж строительства международной системы социализма». Троцкий охарактеризовал китайские события, как «очевидное банкротство сталинской политики».

В июне 1927 года главный контрольный орган партии, ЦКК рассматривает дела Зиновьева и Троцкого, однако решает их из партии не исключать. В июле Троцкий выдвигает двусмыссленный «тезис Клемансо», который Сталин 1 августа на объединённом пленуме ЦК и ЦКК охарактеризовал, как обещание «захватить повстанческим путём власть в случае войны», организованное Сталиным большинство осуждает Троцкого за «условное оборончество» и стремление «организовать вторую партию». В то же время Сталин выступает против исключения Троцкого из партии, в результате пленум ограничивается объявлением Зиновьеву и Троцкому строгого выговора.

Осенью 1927 года Сталин окончательно «выдавливает» левую оппозицию за рамки «советской легальности». В сентябре оппозиционеры организуют в Москве и Ленинграде нелегальные рабочие сходки, которые посетили до 20 тыс. чел. Для печати агитационной литературы организуется нелегальная типография по образцу дореволюционной подпольной деятельности. В октябре 1927 года проходит оппозиционная демонстрация в годовщину Октябрьской революции.

На совместном октябрьском пленуме ЦК и ЦКК Троцкий требует огласить «Завещание Ленина», и, в соответствии с ним, снять Сталина с поста Генерального секретаря. Сталин вынужден действительно огласить текст «Завещания». После XV Съезда ВКП(б) Сталин просит от пленума ЦК принять его отставку с поста Генсека, однако контролируемый самим же Сталиным ЦК отставку не принимает.

Организация оппозиционерами нелегальной типографии и нелегальной октябрьской манифестации становится поводом для исключения Зиновьева и Троцкого из партии 16 ноября 1927 года. Во время этих событий кончает жизнь самоубийством один из основных сторонников Троцкого, смертельно больной Иоффе А. А.

1.13. Проекты «экспорта революции»

Советско-польская война (январь 1920 — март 1921)

Проект похода на помощь Венгерской Советской республике

Проект похода в Индию

1.14. У власти

· «Красный» пропагандистский плакат, 1919

· «Красный» пропагандистский плакат, 1918. Троцкий убивает «змею контрреволюции»

· Плакат ОСВАГ «Мир и свобода в совдепии». 1919

· «Белый» плакат «Изгнание Троцкого с Кубани». Подпись: «Этотъ дядя не про насъ
Ну-ка, братъ, съ Кубани… ррразъ!!»

· «Белый» плакат «Ленин и Троцкий — „врачи“ больной России»

Награды

Период нахождения Троцкого на посту предреввоенсовета и наркомвоенмора совпал со становлением новой государственной, военной и пропагандистской машины, одним из основателей которой был и сам Троцкий. Неотъемлемой частью построенной большевиками системы пропаганды было прославление заслуженных деятелей революции, избрание их в «почётные президиумы» самых разных съездов и собраний (начиная от съездов партии, и заканчивая школьными собраниями), получение разного рода почётных званий («почётного горняка», «почётного металлурга», «почётного красноармейца» и т. д.), переименования городов, вывешивание портретов и публикация романтизированных биографий.

Одной из форм прославления заслуженных деятелей революции в раннесоветской пропаганде был «вождизм», как таковой появившийся ещё до октября 1917 года. Ещё атаман Каледин в августе 1917 года именовал себя «вождём армии», а одним из явных проявлений «вождизма» был ярко выраженный культ популярного среди солдат великого князя Николая Николаевича, распространившийся по крайней мере с 1915 года. В советской же пропаганде Ленин обычно именовался «вождём революции», а Троцкий — «вождём Красной армии». Во время Гражданской войны именем Троцкого были названы два бронепоезда, № 12 имени Троцкого и № 89 имени Троцкого[73]. Подобные наименования были довольно обычными; в составе Красной Армии имелись также, например, бронепоезд № 10 имени Розы Люксембург, № 44 имени Володарского, или № 41 «Славный вождь Красной Армии Егоров».

По крайней мере с 1919 года, традиционным стало избрание «Ленина и Троцкого» в так называемые «почётные президиумы». Так, 4.11.1923 Ленин, Троцкий и Рыков были избраны в почётный президиум завода «Красный каучук»[74]. В августе 1924 года Рыков и Троцкий (упоминались в таком порядке) избраны в почётный президиум I Всесоюзного шахматно-шашечного съезда[75]. В своих мемуарах Троцкий упоминает и другие примеры: ещё в ноябре 1919 года II Всероссийский съезд мусульманских коммунистических народов Востока избирает своими почётными членами Ленина, Троцкого, Зиновьева и Сталина, в апреле 1920 года тот же состав избирается почётным президиумом I Всероссийского съезда чувашских коммунистических секций[76].

Общее количество подобных «почётных президиумов» не поддаётся никакому подсчёту, также как и количество разного рода почётных званий. Ленин избирался «почётным красноармейцем» в общей сложности около двадцати разных военных частей, в последний раз непосредственно перед своей смертью. Троцкий также избирался «почётным красноармейцем» и даже «почётным комсомольцем». В апреле 1923 года собрание рабочих Глуховской фабрики имени Ленина постановило назначить Троцкого почётным прядильщиком по седьмому разряду, а представитель этой фабрики Андреев, выступая на XII Съезде РКП(б), заявил, что «И ещё один наказ должен вам сказать от наших рабочих, что крайний срок явления т. Троцкого на фабрику — это 1 мая, и мы просим президиум передать т. Троцкому, чтобы он хоть раз за всю революцию заявился на нашу фабрику и сказал своё веское слово нашим рабочим». Исследователи Пыхалова и Денисов указывают также, что Троцкий в 1920-х годах также числился почётным шефом Кондровской и Троицкой бумажных фабрик Калужской области. В 1922 году в честь Троцкого был назван миноносец «лейтенант „Ильин“».

В 1923 году в знак заслуг Троцкого перед большевизмом во время борьбы с силами Керенского-Краснова в 1917 году и во время обороны Петрограда в 1919 года город Гатчина была переименована в город Троцк[77], причём 5 ноября 1923 года горсовет даже избрал своими «почётными председателями» Ленина, Троцкого и Зиновьева[78].

Фактически, к концу Гражданской войны формируется «культ Троцкого», как заслуженного деятеля революции и Гражданской войны. Его особенностью, по сравнению с позднейшим «культом личности Сталина» было то, что «культ Троцкого» существовал параллельно с целым рядом других «культов», сопоставимых по размеру: культом личности Ленина, культом «ленинградского вождя» и «вождя Коминтерна» Зиновьева, культами Крупской, Томского, Рыкова, Косиора, Калинина, культами ряда военачальников Гражданской войны (Тухачёвского, Фрунзе, Ворошилова, Будённого), и т. д., вплоть до более мелкого культа известного поэта Демьяна Бедного, в честь которого в 1925 году был назван город Спасск. Исследователь Сергей Фирсов считает большевистские культы деятелей революции «перевёрнутым» вариантом христианского культа святых[79]. По оценке Сергея Фирсова, после исключения Троцкого из партии в 1927 году и изгнания из СССР в 1929 году начался процесс его «десакрализации», который прослеживается по биографическим справкам в примечаниях к изданиям собрания сочинений Ленина. В 1929 году Троцкий обозначен в них, как «высланный из СССР», в 1930 м, как «социал-демократ», в 1935 его «социал-демократизм»-«троцкизм» уже охарактеризован, как «передовой отряд контрреволюционной буржуазии». Уже начиная с 1938 года, Троцкий описывается, как универсальный антигерой, исчадие «буржуазно-фашистского» ада, демон мировой коммунистической системы.

· Орден Красного Знамени [80] в ознаменование заслуг перед мировой пролетарской революцией и рабоче-крестьянской армией, а конкретно — за оборону Петрограда, — постановлением ВЦИКа Совета рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов на заседании 20 ноября 1919 года (протокол № 67 заседания Президиума ВЦИК).

1.15. Ссылка Троцкого в Алма-Ате

В октябре 1926 Троцкий был выведен из состава политбюро ЦК, 12 ноября 1927 года одновременно с Зиновьевым исключён из партии. Дальнейшие их судьбы, впрочем, отличались. Если трусливый Зиновьев предпочёл публично покаяться в «ошибках», Троцкий наотрез в чём-либо каяться отказался 18 января 1928 года он был силой доставлен на Ярославский вокзал Москвы, и выслан в Алма-Ату, причём сотрудникам ГПУ пришлось нести Троцкого на руках, так как идти он отказался.

Аналогичным наказаниям подверглись и другие немногочисленные упорствовавшие сторонники Троцкого. Сосновский Л. С. также в 1928 году был сослан в Барнаул, Раковский Х. Г. в Кустанай, Муралов Н. И. в город Тара Омской области. Однако львиная доля разгромленных оппозиционеров (Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, И. Т. Смилга, Г. И. Сафаров, К. Б. Радек, А. Г. Белобородов, В. К. Путна, Я. Э. Рудзутак, В. А. Антонов-Овсеенко, С. А. Саркисов) признала в 1928—1930 гг. правильность «генеральной линии партии». И те и другие были репрессированы и в 1936—1941 гг. расстреляны поголовно.

Троцкий непрерывно «бомбит» ГПУ, ЦИК и ЦКК жалобами на отсутствие жилья, утерю чемоданов по дороге, и даже на то, что «ГПУ препятствует выехать на охоту». Троцкий сообщает, что московские газеты доставлялись с опозданием на десять дней, а письма могли задерживаться до трёх месяцев. Тем не менее, условия ссылки по сравнению с тем, что впоследствии ввёл Сталин в 1930-е годы, были довольно мягкими. Троцкому никак не ограничивали переписку, что позволило ему развить бурную деятельность, непрерывно общаясь с немногими неотрёкшимися своими сторонниками (Преображенский, Раковский, Муралов и т. д.). Из своей ссылки Троцкому даже удалось организовать печать и распространение оппозиционных листовок «большевиков-ленинцев».

Продолжавшаяся и в ссылке бурная активность Троцкого вызывала всё большее и большее раздражение Сталина. 18 января 1929 года внесудебный орган — Особое совещание при коллегии ОГПУ- постановляет выслать Троцкого за пределы СССР по обвинению в ст. 58.10 УК «выразившейся в организации нелегальной антисоветской партии, деятельность которой за последнее время направлена к провоцированию антисоветских выступлений и к подготовке вооруженной борьбы против Советской власти».

1.16. Изгнание из СССР

В 1929 году выслан за пределы СССР — в Турцию на остров Принкипо. В 1932 г. лишён советского гражданства. В 1933 переехал во Францию, в 1935 в Норвегию. Норвегия, боясь ухудшить отношения с СССР, всеми силами старалась избавиться от нежелательного иммигранта, конфисковав у Троцкого все произведения и поместив его под домашний арест, также Троцкому выдвигались угрозы выдать его советскому правительству. Не выдержав притеснений, Троцкий в 1936 году эмигрировал в Мексику, где жил в доме семьи художников Фриды Кало и Диего Ривера.

В начале августа 1936 года Троцкий закончил работу над книгой «Преданная революция», в которой он назвал происходящее в Советском Союзе «сталинским термидором» (9 термидора по французскому республиканскому календарю было свергнуто якобинское радикальное правительство Робеспьера). Сталина Троцкий обвинял в бонапартизме.

Троцкий писал, что «свинцовый зад бюрократии перевесил голову революции», при этом он констатировал, что «при помощи мелкой буржуазии, бюрократии удалось связать по рукам и по ногам пролетарский авангард и раздавить большевистскую оппозицию»; настоящее негодование вызывало у него укрепление семьи в СССР, он писал: «Революция сделала героическую попытку разрушить так называемый „семейный очаг“, то есть архаическое, затхлое и косное учреждение… Место семьи… должна была, по замыслу, занять законченная система общественного ухода и обслуживания…».[81]

В 1938 провозгласил создание Четвёртого интернационала, наследники которого существуют и до сих пор.

В 1938 году в Париже в больнице после операции умер старший сын Троцкого — Лев Седов[82].

1.17. Архив Троцкого

Во время своего изгнания из СССР в 1929 году Троцкий смог вывести свой личный архив. Этот архив включал в себя копии ряда подписанных Троцким за время нахождения у власти документов в Реввоенсовете Республики, ЦК, Коминтерне, ряд записок Ленина, адресованных лично Троцкому и более нигде не публиковавшихся, также ряд ценных для историков сведений о революционном движении до 1917 года, тысячи писем, полученных Троцким, и копии писем, им отправленных, телефонные и адресные книги и т.д. Опираясь на свой архив, Троцкий в мемуарах с лёгкостью цитирует ряд подписанных им документов, включая иногда даже и секретные.

Сталин оказался не в состоянии помешать Троцкому вывести его архив, однако в 30-е годы агенты ГПУ неоднократно пытались (иногда успешно) выкрасть отдельные их фрагменты, а в марте 1931 года часть документов сгорели во время подозрительного пожара. В марте 1940 года Троцкий, сильно нуждаясь в деньгах и опасаясь, что архив всё-таки попадёт в руки к Сталину, продаёт бо льшую часть своих бумаг Гарвардскому университету.

Вместе с тем ряд других документов, связанных с деятельностью Троцкого, находится, как утверждает историк Фельштинский Ю. Г., также и в других местах, в частности, в архиве президента Российской Федерации, в архиве Международного института социальной истории в Амстердаме и т.д.

1.18. Убийство

В мае 1940 года было совершено неудачное покушение на жизнь Троцкого. Руководил покушением тайный агент НКВД Григулевич. Группу налётчиков возглавил мексиканский художник и убеждённый сталинист Сикейрос. Ворвавшись в комнату, где находился Троцкий, покушавшиеся неприцельно расстреляли все патроны и поспешно скрылись. Троцкий, успевший спрятаться за кроватью с женой и внуком, не пострадал. По воспоминаниям Сикейроса, неудача была связана с тем, что члены его группы были неопытными и очень волновались.

20 августа 1940 года агент НКВД Рамон Меркадер, проникший ранее в окружение Троцкого как убеждённый его приверженец, смертельно ранил его в голову ударом ледоруба. Рано утром Меркадер пришёл к Троцкому, чтобы показать свою рукопись. Троцкий сел её читать, и в это время Меркадером был нанесён удар ледорубом, который убийца пронёс под плащом. Удар был нанесён сзади и сверху по сидящему Троцкому. Рана достигала 7 сантиметров в глубину, но Троцкий после полученной раны прожил ещё почти сутки и 21 августа умер. После кремации был похоронен во дворе дома в Койокане.

Советская власть публично отвергла свою причастность к убийству. Убийца был приговорен мексиканским судом к двадцатилетнему тюремному заключению; в 1961 г. освободившемуся из мест заключения и приехавшему в СССР Рамону Меркадеру было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина.

· Протокол решения о высылке Троцкого за пределы СССР

· На смертном одре

· Могила Троцкого в Койоакане

2. Реабилитация

В отличие от других жертв Сталина, Лев Троцкий не был официально реабилитирован советской властью. И даже в период Перестройки и Гласности М. С. Горбачев от лица КПСС осуждал историческую роль Троцкого.

По запросу НИЦ «Мемориал» Л. Д. Троцкий (Бронштейн) был реабилитирован 21 мая 1992 г. Прокуратурой РФ (постановление ОС КОГПУ от 31.12.1927 о высылке на 3 года в Сибирь), а затем реабилитирован 16 июня 2001 г. Генеральной прокуратурой РФ (решение Политбюро ЦК ВКПб от 10.01.1929 и постановление Президиума ЦИК СССР от 20.02.1932 о высылке из СССР, лишении гражданства с запрещением въезда в СССР). Справки о реабилитации №13/2182-90, №13-2200-99 (Архив НИЦ «Мемориал»)[83].

3. Известные потомки

· Брак с Александрой Соколовской (1872—1938?), погибла в ГУЛАГе

· Зинаида Волкова (1901—1933), покончила с собой

· Александра Бахвалова (1923—1989), была репрессирована

· Всеволод Волков (р. 1926), о его потомках см. ниже

· Нина Невельсон (1902—1928), умерла от туберкулеза

· Брак с Натальей Седовой (1882—1962)

· Лев Седов (1906—1938), умер при неясных обстоятельствах

· Сергей Седов (1908—1937), расстрелян

Внук Льва Троцкого (сын его старшей дочери Зинаиды Волковой) — Всеволод Платонович Волков (Сева , род. 7 марта 1926, Москва) — впоследствии мексиканский химик и троцкист Эстебан Волков Бронштейн (Esteban Volkov Bronstein ). Одна из четырёх дочерей Всеволода (правнучек Л. Д. Троцкого) — Нора Д. Волкова (Nora D. Volkow , род. 27 марта 1956, Мехико), известный американский психиатр, профессор Брукхейвенской национальной лаборатории, с 2003 года — директор Национального института наркомании в составе Национальных институтов здоровья (США). Другая дочь — Патрисия Волков-Фернандес (Patricia Volkow-Fernández , род. 27 марта 1956, Мехико), мексиканский врач, автор научных исследований в области синдрома приобретённого иммунодефицита. Старшая дочь — Вероника Волкова (Veronica Volkow , род. 1955, Мехико), известный мексиканский поэт и искусствовед. Младшая дочь — Наталия Волкова (Natalia Volkow , или Natalia Volkow Fernández ), экономист, заместитель директора по связи с учебными заведениями Мексиканского Национального института статистики, географии и информатики.

Сестра Троцкого — Ольга Бронштейн — была замужем за Л. Б. Каменевым. Брак распался в начале 1920-х гг. В браке было двое детей, оба расстреляны в конце 1930-х гг, поэтому потомков у Ольги не осталось.

4. Троцкий в культуре

О Троцком снято два полнометражных художественных кинофильма: «Убийство Троцкого» (The Assassination of Trotsky , США, 1972) с Ричардом Бёртоном в главной роли и «Троцкий» (Россия, 1993) с Виктором Сергачёвым.

Образ Троцкого присутствует также в фильмах «Фрида», «Зина», «Есенин», «Столыпин», «Романовы», «9 жизней Н. Махно» и многих других[84].

Троцкий стал прообразом «лидера оппозиции» в двух романах Дж. Оруэлла — «Скотный двор» (Сноуболл — Снежок) и «1984» (Голдстайн ).[85][86]

Список литературы:

1. Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители. 1923—1991 гг./ Сост. В. И. Ивкин. — М.: «Российская политическая энциклопедия» , 1999 г.

2. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ КПСС, ВКП(б), РКП(б), РСДРП(б): Историко-биографический справочник / Сост. Горячев Ю. В. — М.: Издательский дом «Парад», 2005.

3. Иван Кривушин, энциклопедия «Кругосвет»

4. Fedy diary " 1937 ГОД. ИНСТИТУТ КРАСНОЙ ПРОФЕССУРЫ — Fedy-diary.ru:

5. Троцкий Л. Д. Моя жизнь. М., 2001. С. 140

6. Луначарский А. Лев Давидович Троцкий // Силуэты: политические портреты. М., 1991. С. 343

7. Троцкий Л. Д. Моя жизнь. С. 156—159

8. Дойчер И. Вооруженный пророк. М., 2006. С. 90

9. World Socialist Web Site — Russian Edition

10. С.Тютюкин, В.Шелохаев. Стратегия и тактика большевиков и меньшевиков в революции

11. к.и.н. Вассоевич А. Л. Док. фильм «Русско-японская война»

12. Сталин И. В. Октябрьский переворот // Правда. 6 ноября 1918.

13. Сталин И. В. Троцкизм Или Ленинизм?

14. [1]

15. Ланцов С. А. Террор и террористы: Словарь.. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. — 187 с.

16. Троцкий Л. «Терроризм и коммунизм.» С. 64. // Аким Арутюнов «Досье Ленина без ретуши»

17. Народ

18. WikiLeaks по-большевистски

19. Л. Троцкий. Приказ по министерству иностранных дел (14 ноября 1917 г.)

20. Souz.Info Речь Троцкого Братский союз советских республик

21. Русская армия в Великой войне: Самойло А. А. Две жизни

22. Документы 1918 г. (март-апрель)

23. [2]

24. [3]

25. Вырыпаев В. О. Каппелевцы

26. Р. Г. Гагкуев Генерал Каппель // Каппель и каппелевцы. 2-е изд., испр. и доп. М.: НП «Посев», 2007 ISBN 978-5-85824-174-4, стр. 63

27. varvar.ru: Бронепоезд Л. Д. Троцкого

28. Емельянов Юрий Васильевич. Троцкий (№ 0) — Троцкий. Мифы и личность (Весь текст) — ModernLib.Ru

29. [4]

30. Вера Владимирова. Год службы социалистов капиталистам

31. [5]

32. РАЗДЕЛ I Гражданская война глазами военспецов

33. Носович Анатолий Леонидович

34. Военно-исторический журнал. 1990. № 12. С. 49.

35. ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА -[ Военная история ]- Какурин Н. Е., Вацетис И. И. Гражданская война. 1918–1921

36. [6]

37. Л. Троцкий. Терроризм и коммунизм

38. Л. Троцкий. Процент работников и производительность труда

39. 1-я (Уральская) Революционная армия труда — Энциклопедия Екатеринбурга

40. (7)

41. Трудовая повинность в годы гражданской войны

42. В. Данилов, С. Есиков, В. Канищев, Л. Протасов. Введение // Крестьянское восстание Тамбовской губернии в 1919—1921гг «Антоновщина»: Документы и материалы / Отв. Ред. В.Данилов и Т.Шанин. — Тамбов,1994

43. Л. Д. Троцкий Основные вопросы продовольственной и земельной политики

44. Гуменюк А. А. Переход к НЭПу в Поволжье (1921—1925 гг.). Саратов: Научная книга, 2007. С. 24—25

45. См. X съезд РКП(б). Стеногафический отчет. Москва, 1963. С. 350

46. В. Данилов, С. Есиков, В. Канищев, Л. Протасов. Введение

47. http://ecsocman.edu.ru/data/949/671/1219/001.Glava1.pdf

48. Емельянов Юрий — Троцкий. Мифы и личность. Страница: 90

49. Л. Д. Троцкий. Моя жизнь. М., 2001. С. 450

50. Дискуссия о профсоюзах

51. [7]

52. ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА -[ Исследования ]- Семанов С. Н. Ликвидация антисоветского Кронштадского мятежа 1921 года

53. Из "Еще Раз О Профсоюзах, О Текущем Моменте И Об Ошибках Тт

54. [8]

55. [9]

56. [10]

57. [11]

58. [12]

59. [13]

60. [14]

61. [15]

62. [16]

63. [17]

64. [18]

65. [19]

66. [20]

67. [21]

68. [22]

69. [23]

70. [24]

71. [25]

72. [26]

73. [27]

74. career advice | Stewart Cooper Coon Blog — О самолетах и авиации IL2U.ru

75. Алтайская правда N 310—312 (24929 — 24931), пятница 05 ноября 2004г

76. Книга о Сталине. Сталин в Наркомнаце

77. Гатчина

78. Загадка памятников Ленину в Гатчине

79. Перевернутая религия: советская мифология и коммунистический культ - Orthodoxia.org

80. Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991

81. Л.Преданная революция:Что такое СССР и куда он идет?

82. Практически сразу после его смерти появилась версия о причастности к ней НКВД. Документальных подтверждений этому нет. Версию об убийстве отрицает как перебежчик Вальтер Кривицкий («Я был агентом Сталина»), так и один из руководителей НКВД в тот период П. А. Судоплатов [28]

83. В. В. Иофе. Осмысление Гулага. НИЦ «Мемориал»

84. Leon Trotsky на IMDb

85. Isaac Deutscher: the prophet, his biographer and the watchtower

86. George Orwell: The Critical Heritage Book by Jeffrey Meyers; Routledge, 1997

Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Троцкий,_Лев_Давидович