|
Введение
Цвет имеет огромное значение в жизни современного человека. Зачастую от него напрямую зависит настроение, эмоции и даже физическое самочувствие людей. По цвету одежды можно определить внутреннее состояние, характер и тип личности человека. Один тот же цвет в разных культурах может иметь совершенно разное значение, иметь различную трактовку, порой совершенно противоположную. Понятно, почему столь популярны исследования в области цвета у психологов. Однако, рассматривая те или иные аспекты, специалисты зачастую игнорируют глубинный исторический и культурный опыт человека, которому свойственно постоянное стремление называть предметы и явления, которые его окружают. Цветовая картина мира не является исключением. Поэтому у лингвистов цветонаименование - одна из самых популярных лексических групп. Языковеды и этимологи исследовали десятки языков и пришли к выводу, что существует ряд универсальных черт в системе цветообозначений. Кроме того, различные отношения к тому или иному оттенку отражаются в образных выражениях, идиомах и поговорках, существующих в языке.
Именно эти факты и обосновывают выбор темы данной курсовой работы, ее актуальность и значение.
Цель работы – исследование терминов цветообозначений и их выражение в разных культурах.
Задачи исследования:
-обозначить сущность цвета и цветонаименований;
-выявить факт существования языковых универсалий, связанных с терминами цветообозначений;
-провести сравнительный анализ цветонаименований в разных культурах.
Работа состоит из содержания, введения, основной части из 4 параграфов, заключения, списка литературы и списка источников.1-2 параграфы представляют собой реферативную часть, 3-4 параграфы имеют практическое значение и иллюстрируют примерами теоретический материал.
Глава 1. Социокультурный аспект цветообозначений
1.1. Цвет
Окружающий нас мир всегда окрашен тем или иным способом и естественно, что возникает необходимость применять термины цветообозначения. В словаре любого языка всегда насчитывается достаточно ограниченное количество имен цвета (обычно 100-150) При этом глаз человека способен различить во много раз больше цветов (до 100.000 оттенков). Цветообозначения обычно поздно заучиваются детьми, а в общении даже между взрослыми людьми нередкими бывают так называемые «коммуникативные неудачи». Экспериментальным путем доказано, что зачастую один человек под каким-либо обозначением цвета подразумевает определенный оттенок, при этом другой человек воспринимает информацию по-своему. При этом возникает вопрос - что такое «цвет»? И отвечать на данный вопрос должен не лингвист, а в первую очередь физик.
Итак, Ньютон установил, что световые лучи не являются цветными. Цвет - это электромагнитные волны с определенным набором характеристик (интенсивность, спектральный состав и т.д.), которые являются физическими коррелятами, причем неоднозначными, характеристикам наших персептивных образов. Каждому из цветов спектра соответствует длина волны – от самой короткой до самой длинной (соответственно фиолетовый и красный цвета). Белый цвет состоит из смеси всех цветов радуги, далее уже не разложимых при помощи призмы. Более подробный ответ на вопрос «что такое цвет?» нужно искать не только в природе света, но и в строении и функционировании нашей зрительной системы, так как свет и его спектральный состав всего лишь физические раздражители рецепторов, возбуждение которых вызывает у нас ощущение цвета.
Психологи под ощущениями и восприятиями понимают вполне определенные виды образов, то есть явления сугубо субъективные. Это означает, что понятия «цвет» вне нашего восприятия не существует. Что касается восприятия цвета животными, то в настоящее время возможны лишь исследования поведенческих реакций в ответ на некоторую световую стимуляцию.
Не следует также забывать о том, что цветовое зрение формируется в разных климатических условиях и при разном образе жизни. Поэтому даже древний человек понимал, что один и тот же объект при дневном и ночном освещении будет иметь разную цветовую окраску. Это отличие световосприятия обуславливается на уровне нейрофизиологии. При очень низкой освещенности человек может различить только крупные формы. Этот факт объясняется тем, что при данных условиях работает палочковое зрение, так как палочки имеют большую чувствительность к свету, а колбочки начинают работать лишь при высоком уровне освещения. Палочковая система не принимает участия в формировании цветного зрения, следовательно, в сумерках человек слабо различает цвета. Во многих языках даже есть поговорка:
ночью все кошки серы (рус.) — all cats are grey in the dark (англ.).
И если при дневном свете некоторые цвета выглядят равнояркими, например, зеленый и желтый, то в сумерках зеленый будет более ярким (при этом оба будут серыми). Красный же при сумеречном освещении будет выглядеть черным.
Лексическая группа «цветонаименования» часто является объектом исследований лингвистов. Исследовав несколько десятков языков мира, языковеды и этимологи выявили ряд универсальных черт в развитии систем цветообозначения. Установлено, что практически все существующие ныне языки на начальных этапах своего развития включали всего два слова: черный и белый. Эти два цвета отражали все многообразие цветов спектра. Одним из них обозначались все темные цвета, другим - все светлые. На следующей стадии развития появляется название для красного цвета и его оттенков. С переходом от стадии к стадии на смену слов, обозначающих широкий цветовой спектр, приходили новые термины, которые обозначали более тонкие оттенки.
1.2. Языковая и культурная картины мира
Языковая картина мира отражает реальность через культурную картину мира. «Идея существования национально-специфических языковых картин мира зародилась в немецкой филологии конца 18 - начала 19 веков. Речь идет, во-первых, о том, что язык как идеальная, объективно существующая структура подчиняет себе, организует восприятие мира его носителями. А во-вторых, о том, что язык – система чистых значимостей – образует собственный мир, как бы наклеенный на мир действительный». [Антипов, Донских, Марковина, Сорокин 1989: 75]
Вопрос о соотношении культурной (понятийной, концептуальной) и языковой картин мира чрезвычайно сложен и многопланов. Его суть сводится к различиям в преломлении действительности в языке и в культуре. Языковая картина мира – это часть культурной (концептуальной) картины, хотя и самая существенная. Однако языковая картина беднее культурной, поскольку в создании последней участвуют, наряду с языковым, и другие виды мыслительной деятельности, а также в связи с тем, что знак всегда неточен и основывается на каком-либо одном признаке. [Кубрякова 1988: 107]
По-видимому, все-таки правильнее говорить не о соотношении часть – целое, язык – часть культуры, а о взаимопроникновении, взаимосвязи и взаимодействии. Язык – часть культуры, но и культура – только часть языка. Значит, языковая картина мира не полностью поглощена культурной, если под последней понимать образ мира, преломленный в сознании человека, то есть мировоззрение человека, создавшееся в результате его физического опыта духовной деятельности.
Итак, культурная и языковая картины мира тесно взаимосвязаны, находятся в состоянии непрерывного взаимодействия и восходят к реальной картине мира, а вернее, просто к реальному миру, окружающему человека.
Путь от внеязыковой реальности к понятию и далее к словесному выражению неодинаков у разных народов, что обусловлено различиями истории и условий жизни этих народов, спецификой развития их общественного сознания. Соответственно, различна языковая картина мира у разных народов. Это проявляется в принципах категоризации действительности, материализуясь и в лексике, и в грамматике. [Тер-Минасова 2000: 46-47]
Разумеется, национальная культурная картина мира первична по отношению к языковой. Она полнее, богаче и глубже, чем соответствующая языковая. Однако именно язык реализует, вербализует национальную культурную картину мира, хранит ее и передает из поколения в поколение. Язык фиксирует далеко не все, что есть в национальном видении мира, но способен описать все.
Наиболее наглядной иллюстрацией может служить слово, основная единица языка и важнейшая единица обучения языку. Слово – не просто название предмета или явления, определенного «кусочка» окружающего человека мира. Этот кусочек реальности был пропущен через сознание человека и в процессе отражения приобрел специфические черты, присущие данному национальному общественному сознанию, обусловленному культурой данного народа.
Слово можно сравнить с кусочком мозаики. У разных языков эти кусочки складываются в разные картины. Эти картины будут различаться, например, своими красками: там, где русский язык заставляет своих носителей видеть два цвета: синий и голубой, англичанин видит один: blue. При этом и русскоязычные, и англоязычные люди смотрят на один и тот же объект реальности – кусочек спектра.
Разумеется, любой человек способен при необходимости восстановить то, что есть в действительности, в том числе и англичанин несомненно видит все доступные человеческому глазу оттенки цвета (и при необходимости может обозначить либо терминами, либо описательно: dark blue (синий, темно-синий), navy blue (темно-синий), sky-blue (голубой, лазурный), pale-blue (светло-голубой). Язык навязывает человеку определенное видение мира. Усваивая родной язык, англоязычный ребенок не различает цветов (голубой и синий), в отличие от говорящего по-русски, и видит только blue.
Итак, одно и то же понятие, один и тот же кусочек реальности имеет разные формы языкового выражения в разных языках – более полные или менее полные. Слова разных языков, обозначающие одно и то же понятие, могут различаться семантической емкостью, могут покрывать разные кусочки реальности. Кусочки мозаики, представляющей картину мира, могут различаться размерами в разных языках в зависимости от объема понятийного материала, получившегося в результате отражения в мозгу человека окружающего его мира. Способы и формы отражения, так же как и формирование понятий, обусловлены, в свою очередь, спецификой социокультурных и природных особенностей жизни данного речевого коллектива. Расхождения в языковом мышлении проявляются в ощущении избыточности или недостаточности форм выражения одного и того же понятия, по сравнению с родным языком изучающего иностранный язык.
Выучив иностранное слово, человек как бы извлекает кусочек мозаики из чужой, неизвестной еще ему до конца картины и пытается совместить его с имеющейся в его сознании картиной мира, заданной ему родным языком.
Многие лингвисты разделяют теорию или гипотезу Бенджамина Уорфа о том, что язык, на котором мы говорим, не только выражает наши мысли, но и в значительной степени определяет их ход. Иными словами, японец и немец ведут себя так, а не иначе, прежде всего потому, что мысли каждого из них находятся под влиянием того языка, на котором они мыслят. Англичанин, немец и эскимос могут переживать одно и то же событие, но переживание представляет собой калейдоскоп впечатлений, пока их не упорядочит сознание. А оно делает это в основном при помощи языка. Поэтому в конечном счете эти три человека видят три разные вещи. [Льюис 1999: 37] Проиллюстрируем эту мысль так же на другом примере, где одно и то же фундаментальное понятие воспринимается совершенно по-разному двумя далекими друг от друга по культуре народами: англичанином и зулусом. Несмотря на очевидное глубокое расхождение между их культурами, в данном случае определяющим фактором является язык. Как известно, у зулусов есть 39 слов для обозначения зеленого цвета, тогда как у англичан – только одно. Для указания на разные оттенки зеленого в английском языке используются словосочетания, например, «темно-зеленый», «ярко-зеленый».
Гипотеза Сепира-Уорфа, или гипотеза лингвистической относительности, возникла в лингвистике США под влиянием трудов Э. Сепира и Б. Уорфа. Как уже было отмечено, язык и образ мышления народа взаимосвязаны. Овладевая языком, его носитель усваивает определенное отношение к миру, отраженное в структурах родного языка. Поскольку языки по-разному классифицируют окружающую действительность, то и их носители различаются по способу отношения к ней. «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы не потому, что они самоочевидны; напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании» [Whorf 1933: 213]. Следствием признания гипотезы лингвистической относительности является признание того, что язык хранит в себе определенную систему ценностей, и выражаемые в нем значения складываются в коллективную философию, свойственную всем носителям данного языка. Другими словами, в сознании говорящего существует ряд базовых прототипичных референтов, которые он использует при назывании того или иного цвета. Возможно, данное утверждение верно, но для более «поздних» цветообозначений, которые возникают по модели «такой по цвету, как …» (коричневый - цвета корицы и т.д.). Однако можно предположить, что для архаического мышления было характерно особое синкретическое осознание. Существуют различные точки зрения по вопросу того, что лежит в основе цветообозначений. Английские ученые Берлин и Кей изучали этимологию цвета и описали свои исследования в книге «Основные цветовые термины». Они пришли к выводу, что 95% цветов происходят от названий предметов. И лишь 5% слов не имеют четкой этимологии, например, термин «алый». [Берлин, Кей 1969: 68]
Как уже упоминалось ранее, в сознании говорящего существует ряд базовых прототипичных референтов, которые он использует при назывании цветов. Определение понятия «прототип» (в сфере языковых единиц, классов, категорий) может быть сформулировано следующим образом:
«прототип - это наиболее репрезентативный вариант определенного объекта, характеризующийся наибольшей концентрацией специфических признаков данного объекта, способностью воздействия на производные варианты и наиболее высокой степенью регулярности функционирования». [Бондарко 1971: 142]
Иными словами, прототип это идеальный, эталонный вариант среди прочих его представителей. В сфере семантики прототипы по своей природе неразрывно связаны с актуальным сознанием участников речевого акта. Прототипичные значения связаны с намерениями говорящего, с коммуникативными целями речемыслительной деятельности.
В каждом языке имеется определенная категория слов, которая носит название «типичный», «прототипичный». Но для каждого языка «типичный предмет» разный. Это объясняется тем, что у каждой народности свои стереотипы. Экспериментальным путем было выявлено 11 основных слов, обозначающих «типичный цвет», или фокальный цвет (focal colour). Интересен тот факт, что, например, фокальный красный цвет для носителей английского языка темнее типичного красного цвета, который выбирают русскоговорящие. Большей частью это связано с рядом неязыковых причин, объяснить которые должны скорее антропологи и историки, а не лингвисты.
1.3. Символика цвета
Цвета имеют обширный и сложный диапазон символических значений. Обобщения относительно определенного символизма любого из цветов сделать весьма трудно. Конечно, черный и белый (или светлый и темный) совершенно четко имеют разные значения и противопоставлены друг другу. Однако в некоторых культурах цвет смерти и траура – черный, в других – белый. Красный (цвет крови) обычно связывают с жизненным началом, активностью, изобилием, но в кельтском мире красный – знак смерти, а в Египте – знак угрозы. Эксперименты ученых показали, что некоторые цветовые ассоциации претендуют на то, чтобы иметь общечеловеческое значение. Красный повсеместно отмечается как сильный, «тяжелый», эмоциональный. Синий единодушно признан «хорошим». Люди предпочитают скорее светлые тона, нежели темные, и «легкие» цвета – более популярны. Цвета, сильнее всего привлекающие наше внимание, - красный, желтый, зеленый и синий (последний чаще выбирался детьми). Красно-желтая часть спектра характеризовалась как теплая, и наоборот, сине-фиолетовая его часть как холодная. Диапазон цветов, считающихся значительными, оказался более широким, чем это предполагалось, но, вероятно, это зависит от индивидуальной специфики восприятия каждого человека.
Конкретных цветов, используемых в нашей культуре для выражения чувств и идей, не так уж много. Смыслов же, ими выражаемых, намного больше, так что в результате возникает много омонимичных знаков. Эти знаки, однако, практически никогда не смешиваются, потому что распределены по разным ситуациям.
Символика цвета связана с тем предметом, которому цвет приписан. Красный цвет розы, красный цвет флага и красный цвет носа символизируют совершенно разные вещи. Красный цвет флага – это прежде всего символ революции, восстания, вообще символ крови. Красный цвет розы обозначает любовь. Красный цвет носа ассоциируется с морозом («Мороз – красный нос»), либо с пьянством.
Можно говорить о разных значениях цветов в связи с человеком, его организмом, одеждой, в связи с природой и человеческим обществом.
По отношению к человеку цвета ассоциируются прежде всего с его чувствами, состоянием, возрастом и болезнями. Цвет кожи или лица служит важным признаком психического или физического состояния человека. Некоторые болезни прямо называются «цветовыми словами»: «краснуха», «желтуха». О тяжело больном человеке, у которого нарушено кровообращение, говорят, что он «синюшного цвета». «Зеленый», «белый», «черный» - все эти цвета свидетельствуют о плохом состоянии. Напротив, «розовый» (особенно «розовые щеки») или «румяный» связываются, как правило, с хорошим самочувствием. Молодость, незрелость человека часто обозначается прилагательным «зеленый» (по аналогии с незрелыми, зелеными фруктами). Мудрость, жизненный опыт, старость связаны с белым цветом (по ассоциации с сединой). Серый цвет обозначает необразованность, неразвитость, неинтересность, отсутствие оригинальности.
Что касается природы, то цвет используется главным образом для обозначения времен года: зеленый - цвет весны, красный – лета, желтый – осени, белый – зимы. Эти связи стали устойчивыми благодаря тому, что соответствующие цвета преобладают в эти периоды в самой природе. Например, белый цвет – это цвет снега, выпадающего преимущественно зимой, а желтый – цвет увядающей осенью листвы. Кроме того, цвета соотносятся самыми важными природными явлениями: «синий» - цвет моря и неба, «черный» - цвет земли, угля и нефти, «желтый» - цвет солнца и песка, «красный» – тоже цвет солнца и еще огня, «зеленый» - цвет листьев, травы, растений и вообще природы.
Наиболее последовательная символика цветов связана с природой и природными явлениями. Так, зеленый символизирует потенцию в засушливых областях, по этой причине, вероятно, стал священным цветом ислама, который зародился в пустынях Аравии. Зеленый цвет (з.) – это в основном положительный символ, что видно из его использования в дорожной сигнализации («идите»). Повсеместно ассоциируется с жизнью растений (в более широком смысле с весной, молодостью, обновлением, свежестью, плодородием и надеждой); он получил новый мощный резонанс как современная эмблема экологии. Традиционно его духовный символизм важен не только в исламском мире, но и в Китае, где зеленый нефрит символизировал совершенство, бессмертие или долгожительство, силу и магическую власть – цвет особенно ассоциировался с династией Минь. З. является также эмблематическим цветом Ирландии, «Изумрудного острова», - эпитет, тонко связанный с кельтской традицией, в соответствии с которой добродетельные души отправлялись в путешествие на зеленый Остров блаженных (Tir nan og). Изумрудно-зеленый - христианская эмблема веры, предполагаемый цвет Святого Грааля в христианской версии легенды. З. встречается как цвет Троицы, Откровения и в раннем христианском искусстве – цвет креста и иногда одежды Девы Марии.
В языческом мире з. был более широко связан с водой, дождем и плодородием, с богами и духами воды и с женскими божествами, включая римскую богиню Венеру. Это женский цвет в Мали и Китае. Зеленый дракон в китайской алхимии представляет принцип «инь», ртуть и воду. Так как этот цвет символизирует рост, зеленый лев в западной алхимии символизировал первоначальное состояние материи.
Второй поток символов имеет двойственное значение. Многие традиции проводят различие между темно-зеленым (в буддизме цвет жизни) и бледно-зеленым – оттенком смерти. З. на изображениях бога Осириса в египетской иконографии символизировал его роль как бога смерти и новой жизни. В английской идиоматике з. означает незрелость, а также это цвет зависти и ревности («Чудовище с зелеными глазами», - говорил Яго о ревности, обращаясь к Отелло). Это цвет болезни, хотя в психологии занимает холодную, нейтральную позицию в цветовом спектре и часто считается успокаивающим, «терапевтическим» цветом – отсюда его использование в качестве символического цвета аптек. Хотя з. – преобладающий цвет природы и чувственного мира, он часто связан с потусторонним миром – это мистический цвет эльфов и маленьких человечков из космоса. Даже сатану иногда изображают зеленым, возможно из-за того, что зеленоватый оттенок имеет нездоровая кожа. [Тресиддер 2001: 108-109]
Белый цвет (б.) – это абсолютный цвет света и поэтому – символ чистоты, истины, невинности и жертвенности или божественности. Хотя он имеет некоторые негативные значения – страх, трусость, капитуляция, холодность, пустота и бледность смерти, белый – позитивная сторона антитезы «черное – белое» во всех символических системах. Отсюда - белый рыцарь и черный злодей. Противопоставление между черным, символизирующим зло, и белым, обозначающим чистоту и добро, отражено в русском языке в значении таких слов, как «очернить» и «обелить». Использование б. для траурных одежд, традиционно бесцветных в Китае, белых в Древнем Риме и в течение многих лет в основном белых по всей Европе, скорее символизировало не печаль, а посвящение в новую жизнь, ожидающую умершего.
Б. в различных культурах традиционно воспринимается как символ надежды, добра, чистоты и других близких к ним понятий. В грузинской субкультуре б. – это символ добра, милосердия, любви. В киргизской субкультуре с ним связываются следующие коннотации: «Белый цвет издавна любим Айтматовым – цвет хрупкости, незащищенности, цвет добра и надежды, нежности и любви, весеннего цветения». [Ваняшова 1981: 45]
Б. – почти универсальный символ посвящения, новообращенного или неофита. Слово «кандидат» происходит от латинского «candidus», означающего «ослепительно белый». Это безупречный христианский цвет крещения, конфирмации, бракосочетания и других ритуалов, символизирующих переход в иное состояние. Как цвет духовности и святости, истины откровения, его носили друиды и другие священнические касты, как в языческом, так и в христианском мире. С тем же священным значением б. был цветом жертвенных приношений.
Связь между светом и радостью делает б. ассоциирующимся с праздниками. Белые яйца символизируют сотворение, белый голубь – мир и Святой Дух, белым был райский остров, белая – лилия невинности. Б. символизирует чистоту даже в Китае, где он также часто ассоциировался с вероломством, смертью, осенью и возрастом. Значимый контраст между ослепительно белым и мертвенно-бледным объясняет некоторые из этих явных противоречий.
В европейском фольклоре призраки, вампиры и другие злые духи имели мертвенно-белые лица, как скандинавская Хель среди других богинь смерти в мифологии. Как б. может символизировать и жизнь и смерть, также он может ассоциироваться с востоком и западом, с рассветом и закатом. В алхимии б. (albedo) связывали с ртутью и второй стадией Великого Делания. [Тресиддер 2001: 23-24]
Противоположный белому черный цвет (ч.) почти повсеместно предстает как цвет негативных сил и печальных событий. Он символизирует тьму смерти, невежество, отчаяние, горе, желание, скорбь и зло (сатану называют князем тьмы), низшие уровни или ступени мироздания (загробный мир, первичный хаос в алхимии) и зловещие предсказания. Черный дрозд является христианским символом искушения. Согласно поверьям ч. – синоним несчастья: черные кошки, черные дни, черные метки, черный шар. Как цвет скорби он демонстрирует потерю и утрату. Как цвет христианских и мусульманских священников он отражает уход от жизненной суеты. Ч. также считается цветом мщения в исламе. Эта традиция отразилась в названии террористической группы «Черный сентябрь», которая похитила израильскую команду на Олимпийских играх в Мюнхене. Однако в Древнем Египте и некоторых других древних культурах ч. имел более позитивный символизм. Цвет земли и дождевых облаков, он символизировал также тьму материнского лона (в этом контексте иконы Черной Девы не так уж и загадочны). Ч. является цветом древнеегипетских богов Анубиса, который препровождал души в загробный мир, и Мина, бога урожая. Греческая богиня охоты Артемида Эфесская (в римской мифологии Диана) изображалась иногда с черными ладонями и черным лицом. Индуистские богини Кали и Дурга (супруги верховных божеств) также изображались чернокожими, что отражало дуалистическое единство Света и Тьмы, необходимое для продолжения жизни. Эта же идея выражена и в черно-белом китайском символе «инь – ян». [Тресиддер 2001:410-411]
Цвета-символы играют очень важную роль в магии и колдовстве. Сама магия делится на черную и белую. И здесь мы видим противопоставление знаков «белый» и «черный» со значением добра и зла соответственно. Эти цвета часто использовались в ритуалах и обрядах. При жертвоприношениях важен был не только вид животного, но и его цвет. Иногда для жертвы требовалось животное редкого цвета, например, белый бык или черный паук. Животные черного и белого цвета выделяются среди подобных и, по представлениям, идущим из древности, обладают магическими свойствами. Это проявляется, в частности, в приметах и суевериях. Многие и сейчас верят в то, что черная кошка, перебежавшая дорогу, приносит несчастье.
Необычные свойства приписывались этим цветам в арабских странах. Считалось, что эти оба цвета защищают от дурного глаза. Однако действуют они по-разному. Б. отталкивает дурной взгляд, а ч., хотя и не отталкивает его, но показывает, что у носителя черной одежды нет ничего достойного зависти.
Комбинация цветов создает новый смысл или выделяет один из омонимов. Белый и черный цвета одежды в сочетании (например, черный фрак и белая рубашка или черная юбка и белая кофточка) выражают именно торжественность ситуации, а не траур. И наоборот, красная повязка на черном костюме подчеркивает идею смерти и используется в траурной церемонии.
Красный цвет (кр.) – это активный цвет, это цвет огня, войны, энергии, агрессии, революции, импульса, эмоций, страсти, любви, радости, праздничности, жизненной силы, физической силы и молодости. Он обозначает мужское начало и цвет жизни. Кр. – эмблематический цвет как богов солнца, так и богов войны и власти в целом. В символизме присутствует и негативный аспект – его иногда связывали со злом, особенно в египетской мифологии, где кр. был цветом бога Сета и змееподобного бога Хаоса – Анепа. В кельтской традиции смерть выглядит как красный всадник. Как цвет возбуждения, он также связан со сферой секса, например, с фаллическим культом Приапа в Древней Греции и с «блудницей в багряном» в проституции. Более часто, однако, его символизм носит позитивный характер. В Китае, где кр. был цветом династии Шу и юга, его считали счастливейшим из всех цветов и связывали с жизнью, благополучием, энергией и летом. Красное на белом может символизировать пролитую кровь и смертельную бледность, но в Азии красная метка имела защитное значение. В китайском театре красная краска на лице актеров выделяет их как избранных. По принятому в Китае обычаю жених после обручения обязательно посылал невесте пару браслетов, связанных красной нитью. Это был подарок на счастье. Перед строительством жилья существовал обычай: первым закладывать кирпич, специально окрашенный в красный цвет. Он окрашивался кровью жертвенного петуха. В первобытных ритуалах охра (красная минеральная краска) использовалась, чтобы «вписать жизнь» в мертвых. Даже в христианстве, где кр. в основном символ самопожертвования Христа, его Страстей, он был также эмблемой воинов Господа – крестоносцев, кардиналов и паломников. Праздники и дни святых отмечены в календаре красным, что стало основанием для появления выражения «красный день». Кр. также традиционно связан с оккультизмом и является основным цветом гадальных карт Таро. В алхимии кр. символизирует серу и очищающий огонь. Кр. – важный магический цвет. Он имеет защитные свойства, охраняет здоровье и жизнь людей и животных. Один из самых знаменитых древнегреческих героев Одиссей, спасаясь после кораблекрушения, опоясывается красной лентой. Греки верили, что кр. предохраняет от всех опасностей. Поэтому, например, они обвязывали руки маленьких детей темно-красными нитями. В Германии повязывали красными лентами шею домашним животным, прикрепляли куски красной материи к хвостам и седлам лошадей. Новорожденное животное хозяева проводили над красной нитью. Отправляя скот весной в первый раз на пастбище, на его пути клали такую же нить или красный шелковый платок. Все это должно было охранять животных от болезней и врагов. В Индии детей одевали в красные одежды, а на лица наносили маленькие красные пятнышки. На свадьбу молодожены обязательно надевали что-то красное, а преподносившиеся им подарки всегда перевязывались красным шнурком. На Украине красными лентами повязывали животных, растения и даже овощи на огороде. Эти обычаи существовали и продолжают существовать у многих народов. [Тресиддер 2001: 167-168] [Крейдлин, Кронгауз 2004: 137-138]
Бесконечность, вечность, истина, преданность, вера, чистота, целомудрие, духовная и интеллектуальная жизнь – ассоциации, которые возникли во многих древних культурах и выражают общую мысль, что синий цвет (с.) неба – наиболее спокойный и в наименьшей степени «материальный» из всех цветов. Деву Марию и Христа часто изображают одетыми в синее. Он является атрибутом многих небесных богов, таких, как Амон в Древнем Египте, шумерская Великая Мать, греческий Зевс (в римской мифологии Юпитер), Гера (Юнона), индуистские Индра, Вишну и его воплощение с голубой кожей – Кришна. С. связан с милосердием в иудаизме и с мудростью в буддизме. Согласно народной традиции, в Европе он означает верность, в Китае образованность и счастливый брак. Ассоциация между голубой кровью и аристократией происходит от часто применяемой французскими аристократами в средние века клятвы «кровью Бога», где эвфемизмом «Бога» было слово «голубой», что со временем привело к сленговому выражению «un sang-bleu» («голубая кровь»). Более поздней является идиоматическая связь с меланхолией, возможно имеющая корни в вечерних грустных песнях африканских рабов в Северной Америке («блюзы»), и с порнографией – из-за размытого изображения слишком откровенных фильмов.
Из всех основных цветов наиболее противоречивый по своей символике – от позитивного до негативного, в зависимости от контекста и оттенка – это желтый цвет (ж.). Теплые желтые тона разделяют солнечную символику золота. В Китае ж. был символом царственности, а также оптимистическим свадебным цветом юности, девственности, счастья и изобилия. Однако в китайском театре ж. может означать предательство. Эта символика распространена весьма широко и объясняет, почему евреи (из-за предательства ими Христа) должны были носить желтое в средневековой Европе и желтую «звезду Давида» во времена нацизма. Связь между желтой кожей и страхом и болезнью объясняет, почему ж. стал цветом трусости и карантина – желтый крест ставили на чумных домах. Ж. имеет негативный оттенок своего значения и как цвет умирающих листьев и переспелых плодов. Это объясняет, почему его повсеместно связывают с приближением срока смерти и с загробной жизнью. Ж. имеет очень высокую символическую ценность в странах, где исповедуется буддизм, из-за своей ассоциации с шафрановыми одеяниями буддийских монахов. Этот цвет, который первоначально носили преступники, был выбран Гаутамой Буддой, как символ смирения и отделения от суетного мира.
Серый цвет (сер.) символизирует отречение, смирение, меланхолию, безразличие и, в современной терминологии, сравнение для скучной рассудительности. Возможно, несмотря на его тонкую красоту, это цвет, который наиболее часто означает бесцветность. Только в иудейской традиции его связывали с мудростью зрелого возраста. Как цвет праха, он иногда ассоциируется со смертью, трауром и душой. В христианских религиозных общинах он символизирует отречение.
Коричневый цвет (к.) обозначает смирение, отречение, бедность. Такой символизм, вероятно, произошел от очевидных и закономерных ассоциаций с неплодородной глинистой почвой. Отсюда – и коричневые одежды христианских монашеских орденов. Однако на Востоке к. также был цветом великой китайской династии Сунь. Фрейд по этому поводу утверждал, что к. ассоциируется с экскрементами, что находит подтверждение как в ранних, так и в современных культурах. К. символизирует также еще и фашизм.
Пурпурный цвет (п.) с древнейших времен – цвет королевской власти и достоинства, что было основано на высокой стоимости ткани, окрашенной в этот цвет. Краску получали из секрета двух редких видов моллюсков, сам процесс ее получения был дорогостоящим. Пурпурные одежды носили высшие священнослужители, судьи, чиновники и военачальники в Древнем Риме. В эпоху Римской империи этот цвет считался императорским. Жены византийских императоров рожали в комнате, обитой пурпурной материей, - отсюда произошло выражение «рожденный в пурпуре». Кардиналов до сих пор именуют «возведенными в пурпур», хотя их одеяния скорее красного цвета.
Фиолетовый цвет (ф.) связан со сдержанностью, умеренностью, духовностью и раскаянием, а также с переходом от активного к пассивному, от мужского к женскому, от жизни к смерти. Подобные интерпретации основаны на смешении красного (страсть, огонь или земля) с синим (интеллект, вода или небо). В некоторых изображениях Страстей Христовых Иисус и Мария одеты в фиолетовые одежды. [Тресиддер 2001: 334,96-97,161, 332, 296,394]
Цвета служат и для обозначения общественных движений и партий. Впервые связь цвета с наименованием партий установилась в Восточной Римской империи (Византия). Цвета «зеленые», «красные» и «белые» были обозначениями партий, образованных свободными гражданами городских кварталов. Изначально они соответствовали цветам одежды возниц, участвовавших в цирковых состязаниях, а политические партии образовались на основе групп зрителей, болевших за того или иного возницу. Это очень напоминает современных футбольных и хоккейных болельщиков, цвет одежды которых (и прочие знаки-символы: значки, шарфы, вымпелы и т.д.) совпадают с цветами формы любимой команды.
Традиция обозначений движений и партий по цвету сохранилась по сей день. Деление русского общества в начале века во время Гражданской войны передавалось противопоставлением цветов: белые и красные. А кроме них существовали также и «зеленые». Так назывались группы людей, которые не хотели служить в армии и прятались в лесах, - отсюда и пошло название. [Крейдлин, Кронгауз 2004:135- 136]
Цвета, будучи знаками, занимают одно из центральных мест в культуре вообще, причем у разных народов, в разных культурах имеется своя символика цветов. Хотя эти символики отдельные самостоятельные знаковые системы, в них все же есть много общего. Даже если взять далекую от нас, экзотическую культуру, то мы найдем свойства знаков-цветов как весьма неожиданные, так и привычные нам.
1.4. Цвет в культуре и в языке
Названия цветов спектра пользуются повышенным вниманием языковедов – сравниваться с ними, пожалуй, могут только глаголы движения и термины родства. О социокультурной метафорике цветообозначений написано особенно много. Как известно, в разных культурах символика одних и тех же цветов различна. Также как различно и значение определенных цветов для определенной культуры. Проиллюстрируем это на примере 2 основных цветов – белого и черного - в русской и английской культурах.
В цветовой гамме культурной и языковой (или лингвокультурной) картины мира, созданной (и непрерывно создаваемой) английским языком, черный и белый играют очень важную роль. В них нашла свое отражение и реальная, и культурная картина англоязычного мира.
Номинативное значение слова «белый» - цвета снега или мела [Ожегов 1972:91]; white – of the colour of fresh snow or common salt or the common swan`s plumage…(белый – цвета свежего снега, обыкновенной соли или обычного оперения лебедя) [The Concise Oxford Dictionary 1964: 594]
Номинативное значение слова «черный» - цвета сажи, угля, противоположное белому [Ожегов 1972: 883]; black – opposite to white, - colourless from the absence or complete absorption of all light (черный – противоположный белому – бесцветный из-за отсутствия или полного поглощения света) [The Concise Oxford Dictionary 1964: 76]
Оба цвета представляют собой определенное физическое явление реального мира. Например, они могут характеризовать платье: a black dress,черное платье обозначает платье черного цвета, a white dress, белое платье определяет цвет платья как цвет снега, соли, оперения лебедя.
Однако в обеих культурах черный цвет ассоциируется с трауром, поэтому черное платье может быть либо траурным, либо официальным вечерним нарядом. Белое платье обычно в обеих культурах носят юные девушки, это символ невинности, свадебный наряд. Пышное белое платье обычно «выдает» невесту – это культурный знак бракосочетания.
Чтобы осознать все культурные оттенки такого простого сочетания слов, как белая скатерть, white tablecloth, надо представить себе черную скатерть, black tablecloth, что достаточно трудно сделать, поскольку для обеих культур это искусственное, неприемлемое, фантастическое словосочетание. Белая же скатерть, white tablecloth, - признак торжественного, парадного события. Впрочем, в культуре современной Англии белые скатерти уже почти вышли из употребления. В русской культуре они сохраняют свою культурную знаковость, ассоциируясь с праздничным застольем по особо важному случаю.
Сочетания слов «black» и «white» со словом «man» в значении «человек» заслуживают специального рассмотрения. Социокультурная обусловленность словосочетания «white man» проявляется в его специфической семантике. White man – это не просто человек с белой кожей, представитель белой расы. В следующем контексте white man предполагает, по-видимому, только американцев, хотя с антропологической точки зрения испанцы и мексиканцы также являются представителями «белых»:
«And sometimes her husband brought visitors, Spaniards or Mexicans or occasionally white men». [Lawrence] - «Иногда ее муж приводил гостей, испанцев или мексиканцев, а порой и белых». [Лоуренс]
Не случайно и то, что в обществе белых, заявляющих о превосходстве своей расы над другими, данное словосочетание приобрело значение «порядочный, приличный, благовоспитанный человек», в то время как словосочетание «black man» имеет определенный отрицательный оттенок и синонимично словам со значениями «дьявол», «злой дух», «сатана». Сравним отрывки:
«Sit down and tell me about your sister and Jon. Is it a marriage of true minds? It certainly is. Young Jon a pretty white man». [Galsworthy] - «Сядь и расскажи мне о своей сестре и о Джоне. Это союз верных сердец? Конечно же. Молодой Джон – очень порядочный человек». [Голсуорси]
«Rich as Croesus and as wicked as the black man below». [Meredith] - «Богат, как Крез, зол, как дьявол в преисподней». [Мередит]
Для английского языка (отражающего культуру и общественное сознание говорящего на нем коллектива) вообще характерно традиционное соотнесение черного цвета с чем-то плохим, а белого – с хорошим, причем под влиянием американского варианта английского языка оно получило в британском дополнительную актуализацию. Поэтому составные номинативные группы с прилагательным «black» имеют негативные коннотации, а прилагательное «white», как правило, входит в состав номинативных групп, имеющих положительные оттенки значения.
Действительно, «black sheep» (черная овца), «black market» (черный рынок), «Black Gehenna» (черная геенна), «black soul» (черная душа) – во всех этих случаях black ассоциируется со злом; к тому же это цвет траура, цвет смерти: «black dress» (черное платье), «black armband» (черная нарукавная повязка). Напротив, white – цвет мира («white dove» – белый голубь, символ мира), цвет свадебного платья невесты, цвет всего хорошего и чистого.
Даже когда white сочетается с существительным, явно обозначающим нечто плохое, white смягчает, облагораживает негативное значение последнего: «white lie» – ложь во спасение, морально оправданная ложь.
Вообще метафорические значения белого и черного цветов в русском языке совпадают с английским: «черная душа», «черная весть», «черный день» и т.д. Интересное культурное различие, обусловленное, по-видимому, климатом: русские откладывают, берегут что-либо жизненно важное на черный день, а англичане – на дождливый: «against a rainy day».
Специфика употребления словосочетаний «white man» и «black man» в наши дни неожиданно получила весьма острое звучание. В связи с растущей ролью английского языка как международного языка-посредника, а также в связи с освобождением народов Африки от колониализма и ростом их самосознания специфическая метафорика черно-белых обозначений привлекла к себе пристальное внимание африканцев. Как указывает Али Мазруи, автор работы «Политическая социология английского языка», африканская общественность озабочена «пережитком расизма в современном английском языке» - тем, что, употребляя слово «black» с отрицательными коннотациями, а «white» – с положительными, говорящий не осознает «уходящей корнями в прошлое расисткой традиции, которая ассоциирует черное с плохим, а белое с хорошим.» [Mazrui 1975: 81]
Али Мазруи связывает эту традицию с распространением христианства, изобразившего дьявола черным, а ангелов белыми. Он приводит многочисленные примеры из Библии и классической английской литературы, которые задевают достоинство чернокожих и поэтому представляют особые сложности при переводе на африканские языки.
По мнению автора исследования, необходимо срочно предпринять какие-то меры в отношении метафорики цветообозначений в современном английском языке, поскольку он является наиболее законным и вероятным кандидатом на универсальное применение, а черные естественные носители этого языка, по-видимому, в ближайшее время количественно превзойдут белых носителей. Разумеется, при этом не имеются в виду изменения типа whitemail (при blackmail «шантаж, вымогательство») или white или brown market (при black market «черный рынок»), однако сознательное отношение к пережиткам расизма в английском языке, создание новых альтернативных метафор хотя бы для африканских вариантов английского способствовало бы укреплению его позиций и популярности («deracialization of English»).
Так социокультурная обусловленность языкового явления под влиянием изменившихся условий жизни превратилась в острую политическую проблему. Именно отсюда началось мощное идеологическое и культурное движение, получившее название «political correctness». Именно поэтому основным условием коммуникации считается фоновое знание, то есть знание реалий и культуры, которым взаимно обладают говорящий и слушающий. [Тер-Минасова 2000:75-79]
Цветообозначения находят широкое выражение в языке, в частности во фразеологии. Этимология таких словосочетаний довольно интересна. Например,
«Blue stocking» (англ.) – «der Blaustrumpf» (нем.) – «синий чулок» (рус.). «Собранием синих чулок» был назван адмиралом Босковеном один из литературных салонов середины 18 века в Лондоне. Причиной тому послужило появление известного ученого Бенджамина Спеллингфлита в этом салоне в синих чулках. Интересно, что сейчас так принято называть женщину, слывущую сухой педанткой, лишенной женственности.
«A black sheep» (англ.) – «das schwarze Schaf» (нем.) - «черная/паршивая овца» (рус.). Паршивая овца – это позор семьи. По старому поверью считалось, что черная овца отмечена печатью дьявола. Фразеологизм является частью пословицы «There is a black sheep in every flock», что в русском языке звучит как «В семье не без урода».
«The golden age» (англ.) – «die goldene Zeit» (нем.) – «золотой век» (рус.). Данное выражение впервые встретилось у греческого поэта Гесиода в поэме «Труды и дни». Автор описывал век Сатурна, когда люди жили, подобно богам, без забот, раздоров, войн и тяжелого подневольного труда. В современном языке фразеологизм традиционно обозначает период рассвета культуры и искусства. В истории Англии золотым веком называют 18 век, период господства классического направления в искусстве.
«Blue blood» (англ.) – «das Blaublut» (нем.) – «голубая кровь» (рус.). Голубая кровь – так говорили о человеке дворянского, аристократического происхождения. Это выражение - калька с французского le sang bleu, которое, в свою очередь, калька с испанского la sangre azul. Первоначально так называли себя аристократические семьи испанской провинции Кастилии, гордившиеся тем, что их предки никогда не вступали в смешанные браки с маврами и другими народами со смуглым оттенком кожи. Полагают, что в выражении подразумевается, что у людей со светлым оттенком кожи вены имеют голубоватый цвет, чего не наблюдается у людей со смуглой кожей. [Каплуненко 1991: 126, 142]
В основном в состав фразеологизмов входят термины цветообозначения более древнего происхождения, то есть наименования для базовых оттенков спектра.
Ученых до сих пор волнует вопрос, является ли появление и развитие терминов цветообозначения языковой универсалией или это случайное явление. Как уже отмечалось, в опровержение гипотезе Сепира-Уорфа английские ученые Берлин и Кей провели ряд исследований и пришли к выводу, что процесс возникновения и развития цветонаименований в языках является своего рода языковой универсалией. Эксперимент проводился на материале 20 языков из разных языковых групп. Ученые ставили своими задачами выяснить:
-какие именно оттенки оцениваются носителями выбранных языков как представляющие основной цвет, а какие представляются как переходные, смешанные;
-какой оттенок в максимальной степени отражает представления о типичном цвете;
-о каких цветах представления тестируемых наиболее согласованы, а о каких - размыты.
Из цветового спектра были выделены 330 оттенков. При этом 10 из них являлись ахроматическими (белый, серый, черный и т.д.). В эксперименте участвовало две фокус-группы, куда входили представители обоих полов разных возрастов. Эксперимент предваряла диагностика цветового зрения испытуемых. К исследованию были допущены участники только с нормальным цветовым зрением.
Участникам первой фокус-группы показывали цветовую таблицу. На ней нужно было отметить ячейки, которые, по их мнению, наиболее полно соответствовали понятию какого-либо цвета. Затем испытуемых просили обозначить ту ячейку таблицы, в которой находится наиболее типичный пример цвета.
Испытуемые второй группы опрашивались на предмет того, какими словами они пользуются в речи, когда хотят назвать тот или иной оттенок. После этого с названиями проделывалось тоже, что и с цветами в первой группе: выделялось слово, наиболее полно соответствующее понятию какого-либо цвета, отмечался типичный оттенок.
Критерии выбора основного цветового понятия были следующими:
-термины должны были быть монолексемными, то есть значение термина нельзя образовать путем суммирования значений других цветовых понятий;
-невключаемость понятия в названия других цветов;
-широкая сочетаемость;
-психологическая «очевидность», интуитивная понятность для респондента.
В результате эксперимента Берлин и Кей пришли к следующим выводам:
· Существует единый набор из 11 базовых цветов для всех выбранных языков (белый, черный, красный, зеленый, желтый, синий, коричневый, фиолетовый, розовый, оранжевый, серый).
· Если в языке присутствовали названия для меньшего, чем 11 числа цветов, эти названия были строго определенными: все языки содержали названия для черного и белого цветов, если в языке было 3 цветонаименования, среди них обязательно было слово «красный», если 4, то присутствовали названия либо для зеленого, либо для желтого цветов. Если в языке было 5 цветонаименований, то назывались такие слова, как «зеленый» и «желтый», если было 6 цветонаименований, обязательно было название для синего цвета, если 7, то присутствовало слово «коричневый», если в языке было 8 и более цветонаименований, среди них были слова «фиолетовый», «розовый», «оранжевый» или «серый».
Берлином и Кеем был выдвинут также ряд следующих предположений:
-добавление или утрата термина цветообозначения происходят в определенной иерархической последовательности;
-науке неизвестен ни один случай утраты термина цветообозначения;
-число терминов цветообозначения зависит от экономического и культурного развития страны рассматриваемого языка, степени изоляции и других экстралингвистических факторов.
Многие иностранные психологи, включая специалистов по цветовому восприятию, очень благосклонно отнеслись к появлению теории Берлина и Кея в научном мире. В тоже время антропологи-теоретики отнеслись к ней с большой долей скептицизма. Факт существования языковых универсалий, связанных с терминами цветообозначения у многих ученых вызывал сомнения. Прежде всего, они основывались на том, что Берлин и Кей использовали для исследования в основном языки народностей с относительно высоким уровнем развития. Например, 17 из 20 выбранных языков были письменными. Следовательно, велика вероятность того, что появление и развитие терминов цветообозначения – это случайное явление. Каких-либо исследований и экспериментов для подтверждения или опровержения этой точки зрения проведено не было.
При проведении WCS (World Colour Survey) было выбрано 110 бесписьменных языков народностей с очень низким уровнем развития. Условия эксперимента были аналогичны экспериментам Берлина и Кея. В результате проведенных исследований ученые пришли к следующим выводам:
-существует четкая межъязыковая статистически подтвержденная тенденция (и для письменных языков развитых народностей, и для бесписьменных языков народностей с низким уровнем развития) к обозначению одним ключевым словом большого количества оттенков;
-чаще всего ключевыми являются слова «белый», «черный», «красный», «зеленый», «желтый», «синий», «коричневый», «фиолетовый», «розовый», «оранжевый» и «серый». [Берлин, Кей 2003: 151-160].
Оба исследования позволили получить данные, полезные как с теоретической, так и с практической точки зрения.
Сопоставляя систему цветообозначений в разных языках, исследователи неизменно отмечают особенность русского и некоторых других языков, в которых для обозначения синего цвета существует два основных названия - синий и голубой. Следовательно, если в других индоевропейских языках группа основных цветообозначений включает 11 слов, то в русском языке она состоит из 12 цветов. Вполне понятно, что есть ряд универсальных явлений, связанных с общечеловеческой картиной мира. Однако нельзя забывать и о наличии национальных особенностей, присущих только данной культурной общности людей. И какую бы психофизиологическую основу не имел цветовой язык, на него неизбежно наслаиваются традиции и обычаи народа.
Прежде всего, обратимся к этимологии. Лингвисты единодушно признали значительно более позднее происхождение слова «синий» по сравнению со словом «голубой». Согласно словарю Фасмера, «синий» восходит к др.-инд. Čуāmás - «темный, черный».
Действительно, на ранней стадии развития языка понятия «черный» и «синий» не различались.
В истории русской культуры синий цвет занимал особое место. Из анализа памятников русского фольклора видно, что синий цвет обычно наделялся магическими свойствами. Прежде всего, он был связан с водой, которая в свою очередь, считалась в древности местом, где таятся злые, враждебные человеку силы. Вода издревле осознавалась как стихия, связанная со смертью и загробным миром. Не случайно одним из центральных обрядов в христианстве является крещение водой, символизирующее смерть и воскресение в истинной вере. По известным законам прямое название вещей, связанных с мистическим злом, всегда было несколько табуированным. Это бессознательное предубеждение привело к тому, что даже в 19 веке название «синий» предпочитали сохранять в иноязычном звучании и написании.
Итак, по самым разным причинам синий у русских в течение долгого времени сохранило негативный подтекст. Однако все вышесказанное относится скорее к темно-синему цвету. Светлый же оттенок синего цвета, напротив, был весьма распространен. Становилась очевидной потребность в названии светло-синего оттенка словом, не связанным на прямую с термином «синий». Вследствие чего стали появляться слова, выражающие голубые оттенки. Голубой цвет- это цвет неба, поэтому коннотация была слова только положительной. По некоторым данным слово образовано от «голубь». Причем речь идет не об основном фоне оперения обыкновенного голубя, а о специфическом отливе шейных перьев. По другим данным, вначале появилось обозначение цвета, а уж потом название птицы. Между тем в первых письменных источниках голубой употреблялось только в качестве названия конской масти. Значение его, однако, не совсем ясно. Под мастью голубая подразумевалась лошадь либо светло-серая либо темно-серая с синевой, либо серовато-голубая, либо даже серовато-желтая, серовато-бурая. Позже слово обрело свое нынешнее значение (цвет ясного неба). По непонятным причинам именно в данном значении термин стал широкоупотребительным и закрепил за собой вполне определенный участок спектра. [Фасмер 1986-1987: 765-770]
Подобные же особенности можно наблюдать и в других культурах. Как уже упоминалось, у зулусов есть 39 слов для обозначения зеленого цвета. Появление такой терминологии обусловлено культурно-историческими факторами. Во времена, когда еще не существовало автомобильного транспорта и транснациональных шоссе, жителям Южной Африки приходилось часто совершать долгие переходы по зеленой саванне. Не было ни карт, ни дорожных указателей, а путешественникам нужно было описывать пройденные ими места. И вот язык сам адаптировался к нуждам тех, кто на нам говорил. В зулусском языке есть такие названия, как «цвет влажных листьев днем» или «цвет мокрой листвы при лучах солнца». Существуют также специальные обозначения для цвета древесной листвы, листьев кустарника и листьев, дрожащих на ветру, а также реки, лужи, ствола дерева, крокодила … Так и сложились 39 оттенков зеленого. [Льюис 1999:38-39]
Есть и совершенно другой пример: в языке африканского народа ндембу существует только три слова для обозначения цветов, которые можно перевести на русский словами «белый», «красный» и «черный». Все остальные цвета передаются описательными выражениями, например, о зеленом говорят как о цвете травы или тростника. Часто даже те цвета, которые мы считали бы отличными от красного, белого и черного, обозначаются словами «белый», «красный» и «черный». Синюю ткань они называют «черной», желтые или оранжевые цвета, материал или другие предметы считаются красными. [Крейдлин, Кронгауз 2004:139]
Из приведенных примеров видно, что число терминов цветообозначения зависит от экономического и культурно-исторического развития страны.
Заключение
Как видно из данной курсовой работы, цвет имеет огромное значение в жизни человека. Цвет влияет на наше настроение, эмоции, обусловленность какого-либо цветообозначения может превратиться даже в острую политическую проблему.
Ученых во всем мире до сих пор волнует вопрос, является ли появление и развитие терминов цветообозначения языковой универсалией или это случайное явление. В ходе ряда исследований было выявлено, что существует набор из 11 базовых цветов. Но, конечно, это условно, так как, например, в одной культуре, есть только три термина цветообозначения – белый, черный и красный, а в другой культуре существует 39 слов для обозначения лишь одного зеленого цвета. Все зависит от экономического и культурного развития страны.
Значение, трактовка одного и того же цвета может быть различна. Можно говорить о разных значениях цвета в связи с человеком, его организмом, одеждой, в связи с природой и многим другим. Символика цвета связана с тем предметом, которому цвет приписан. Как, например, красный цвет флага, розы и носа символизируют совершенно разные вещи. Наиболее последовательная символика цветов связана с природой и природными явлениями. Цвет здесь используется главным образом для обозначения времен года: зеленый – цвет весны, красный – лета, желтый – осени, белый – зимы.
А вообще, обобщения относительно определенного символизма любого из цветов сделать трудно. Цвета имеют слишком обширный и сложный диапазон символических значений.
Множество сложных систем цветовой символики охватывают практически все области знания – от планет и первичных элементов до сторон света, металлов и веществ в алхимии, органов и частей тела. Однако зачастую эти связи основаны на произвольном выборе. Что кажется истинным, так это то, что цвета представляют собой в основном жизнеутверждающие символы.
|