Реферат: Проблема внешнего долга России

«Принцип траты денег, которые заплатит последующее поколение, называемый консолидирова­нием долга, есть не что иное, как в огромном масштабе обманутое будущее».

Т. Джефферсон

ЧТО ТАКОЕ ВНЕШНИЙ ДОЛГ РОССИИ?

Структура внешнего долга Российской Федерации

По данным DFC, Goldman-Sachs, IIF внешний долг Российской Федерации представляет из себя следующее (суммы исчисляются в млрд. долл. США):

Сколько Россия должна?

Государственный долг СССР странам Запада увеличился с $35 млрд. в 1985 г. до $72 млрд. в 1990 г. Кроме того, СССР стал должником стран СЭВ. Задолженность по пла­тежам Польше, Чехии, Венгрии и ГДР составила в 1991 г. $24 млрд. На конец 1991 г. долг СССР вырос до $92 млрд. К 1985 г. СССР запла­тил по внешнему долгу $28,9 млрд. За 1986-1991 гг. СССР выплатил за­падным кредиторам почти $60 млрд. На погашение внешнего го­сударственного долга в конце 90-х гг. шло более 40% всех бюджетных ассигнований.

Как видно из табл.1, более 30% общей суммы российского внешнего долга приходится на частных кредиторов, в большей массе своей объединенных в Лон­донский клуб. Для реструктуриза­ции долга в рамках данного уч­реждения необходимо получить согласие не менее 95% голосов членов клуба. Ввиду сложности работы с Лондонским клубом за 1989 -1993 гг. в его рамках было заключено всего 66 реструктури­зационных соглашений, в то вре­мя как в рамках Парижского - бо­лее 400. К 2001 г. в результате частичного списания совокупный внешний долг России снизился до $153-156 млрд.

Ответ на традиционный рос­сийский вопрос «Куда девались деньги?» в настоящее время стал, наверное, уже риторическим. Ос­нову кредитов, полученных Росси­ей, составляют кредиты полити­ческие. Они составили от $100 млрд. до $120 млрд. (разница объясняется различием в трактов­ке понятия «политический кре­дит»). Например, что означает по­лучение иностранного кредита для выплаты пенсий, или как расцени­вать «ножки Буша»?

В свое время, ресурсы которые СССР в первые годы после войны предоставил странам Западной Европы (около $3 млрд. долгосроч­ных льготных кредитов, это не считая интенсивной продоволь­ственной, финансовой и другой помощи[1] ) Запад назвал политически­ми, поскольку СССР использовал их для насаждения своей идеологии. Ущерб, нанесенный войной СССР, оценивался в$357млрд, что соот­ветствует примерно $40 трлн в современных ценах. Этот долг был прощен СССР Германии. И это в то время, когда в СССР были разруше­ны 1710 городов и поселков (60% общего количества), 70 000 сел и деревень, 32 000 промышленных предприятий. Когда в 1945 г. про­изводство сельскохозяйственной продукции сократилось по сравне­нию с 1940 г. почти на 50%[2] , а на Украине разразился страшный го­лод, тем не менее в Восточную Ев­ропу, в том числе в Восточную Гер­манию, шли эшелоны с хлебом. И это при том, что данная помощь оказывалась так же народам Бол­гарии, Румынии, Венгрии, Словакии, Хорватии, принимавшим активное участие в войне на стороне фаши­стов или в той или иной мере выс­тупавшим их сателлитам и или по­собниками.

В конце XX в. уже Россия полу­чает политические кредиты.

Почему давали?

Главная цель политических кре­дитов, по сути дела, плата за про­движение идеалов кредитора (в данном случае «демократических») и его глобальных стратегических интересов.

Почему брали?

Берут в данном случае, как пра­вило, обанкротившиеся режимы, лидеры которых хотят сохранить власть любой ценой, даже ценой закабаления своей страны. Их по­зицию в полной мере отражает фраза «После нас хоть потоп».

Естественно, эффективность ис­пользования данных кредитов, явно отрицательная. Так, если Л. Эрхард мог заявить, что «каждый доллар, истраченный в Германии по плану Маршалла, дал возможность осуще­ствить материальные и трудовые до­стижения от $10 до $20»[3] . То каж­дый доллар, взятый в горбачевско-ельцинский период, имел прямо противоположный эффект: он вымывал из российской экономики и сокращал про­изводство на $5-6.

Другой пример: японс­кая экономика встала на ноги без иностранной помо­щи. После первых экономи­ческих успехов иностранцы заинтересовались этой страной, но Япония уже за­щитила свою промышлен­ность специальными зако­нами. Впоследствии было объявлено о либерализации в некоторых отраслях, но оказалось, что в этих отрас­лях позиции японских пред­принимателей настолько сильны, что иностранцам там было делать нечего. Поэтому доля инос­транного капитала в японской про­мышленности составляет всего 4%, что в несколько раз меньше, чем у ее конкурентов.

Что означает дня страны го­сударственный долг?

В данном случае мировая исто­рия богата примерами: одной из причин Крымской войны была уг­роза английских и французских банкиров ввести в России «внеш­нее управление» финансами, как они уже после войны сделали в от­ношении «больного человека Евро­пы» - Оттоманской порты[4] .

Революция во Франции 1789 г, в том числе стала следствием ог­ромного государственного долга, достигшего 100% внутреннего про­дукта. Результатом было восстание и штурм Бастилии 14 июля 1789 г.; этот день и поныне является наци­ональным праздником Франции.

Огромные расходы на Русско-японскую войну и революцию 1905 г. привели Россию на грань банкрот­ства. Положение спасла Франция, которая предоставила Николаю II весной 1906 г. заем в 2,2 млн. золо­тых франков в обмен на обещание ввести Конституцию и облагоро­дить фасад самодержавия, введя «думскую монархию»,а также всту­пить в Антанту, что автоматически вовлекло Россию в Первую миро­вую войну.

Приход Гитлера к власти стал следствием огромных долгов Герма­нии перед странами Антанты. Разо­рение Германии выплатами по ре­парациям и внешним долгам фак­тически привело ее к экономичес­кому банкротству и радикализму.

Т. Джефферсон по этому пово­ду совершенно справедливо писал: «На каждом поколении лежит обя­занность выплачивать свои соб­ственные долги по мере их образо­вания - принцип, который, если бы он выполнялся, предотвратил поло­вину всех войн в мире».

Но человечество не стоит на месте: во второй половине XX в. оно в большей или меньшей степени научилось контролировать и ис­пользовать стихию государствен­ных долгов. В 70-80-е гг. формиру­ется новый этап взаимоотношений, возникает долговой кризис разви­вающихся стран, видоизменяется политика Запада и международных организаций (МВФ, МБРР, ГАТТ и др.). Появляются structural adjustment programmes, займы «по­мощи», которые предоставляются «слабакам» на определенных усло­виях, а именно: либерализация внешнеэкономической деятельнос­ти, девальвация национальной валюты, повышение ставки креди­та, приватизация госпредприятий, ужесточение налоговой политики, сокращение социальных расходов (замораживание зарплат, урезание прав профсоюзов, дотаций на со­циальные нужды) и пр. Логика это­го набора пунктов (кстати, призна­вавшаяся обеими сторонами)зак­лючалась в стимулировании воз­вращения долгов, в лозунге «Разви­тие ради своевременной и полной выплаты долгов»[5] . Ельцин, будучи президентом, так и говорил: «В чис­ле приоритетов бюджетной полити­ки должно быть погашение бюд­жетной задолженности за предыду­щие годы»[6] .

Каковы же оказались результа­ты? Внешний долг повсеместно рас­тет. По Латинской Америке в целом за рассматриваемый период он уве­личился более чем в 2 раза, достиг­нув в 1995 г. $608 млрд[7] . По ряду отдельных стран долг увеличился еще больше - в 3-4 раза. В боль­шинстве случаев увеличилось и процентное отношение долга к ВВП. Можно констатировать также снижение в ряде случаев такого ключевого показателя эконо­мического развития, как ВВП на душу населения (Мексика, Перу, Венесуэла, Филиппины, Алжир и др.). Если же имело место его по­вышение, то оно было значительно меньшим соотносительно с расту­щим бременем долга. И еще: во всех без исключения указанных странах наблюдались тенденция усиления социальной дифференци­ации, рост разрыва в доходах. По некоторым из них так называемый децильный коэффициент (разница в доходах верхних и нижних 10% населения) достиг чудовищных раз­меров (Бразилия - 61, Нигерия -почти 87 и др.). Таким образом, со­здавалась как бы своеобразная ме­стная колониальная администрация из «своих».

Страны, которые были меньше вовлечены в «игры» с международ­ными финансовыми организациями и другими иностранными кредиторами (например, Китай), демонст­рировали достаточно убедитель­ную динамику хозяйственного раз­вития. Даже в тех случаях, когда зарубежные займы и кредиты пона­чалу стимулировали некоторые экономические подвижки, затем увеличение бремени обслуживания внешнего долга приводило к суще­ственному уменьшению инвести­ций и текущего потребления, к за­медлению развития и консервации бедности и нищеты в странах-долж­никах. Задолженность превратилась в новую форму зависимости пери­ферии от центра и фактор, увеличи­вающий расстояние между ними.

С точки зрения экономистов, го­сударственный долг выглядит не лучше. Характеризуя положение, в котором оказалась Российская им­перия в конце XIX в., в 1898 г. выда­ющийся русский экономист С. Ф. Ша­рапов писал: «Зло, угнетающее ношу народную жизнь и парализую­щее наш народный труд, состоит в тон, что введенная у нас 30 лет назад финансовая политина систе­матически заменяла деньги - орудие обращения, деньги - прежний капи­тал производства государственны­ми ценными бумагами».

Ему вторит промышленник и экономист В. А. Кокорев, который в 1887 г. весьма красноречиво выс­казывался по поводу внешних дол­гов: «Займы такого губительного свойства можно сравнить только с займами некоторых прапорщиков прежнего времени, которые прома­тывали состояние своих отцов и тем самым казнили самих себя, а наши заграничные займы казнят нас всех от мала до велика».

Негативное воздействие, ока­зываемое внешним долгом на эко­номику, отмечал Д. Рикардо, кото­рый еще в 1815 г. отмечал: «Государственный долг ведет к бегству капиталов, сокращает частные сбережения, бремя долга заключа­ется не столько в ежегодной вып­лате процента, сколько в растра­те ресурсов». Почти через 200 лет ведущие экономисты говорят о том же, например, П. Самуэльсон пишет:

«Пожалуй, наиболее серьезное по­следствие огромного государ­ственного долга заключается в том, что он обусловливает «вымывание капитала» из состава бо­гатства, принадлежащего частно­му сектору. В результате этого темпы экономического роста за­медляются и потенциальный уро­вень жизни в будущем снижается».

Но и все вышесказанное - толь­ко часть проблемы. Государствен­ный долг является элементом от­сроченной (подавленной) инфля­ции, действие которой значитель­но шире, его прямого негативного эффекта. М. Фридмен по этому по­воду писал: «Причина в том, что подавленная инфляция препят­ствует функционированию рыноч­ной системы. Правительство со­здает некий субститут рыночной системы, который оказывается ис­ключительно неэффективным».

Но и это еще не все. Иностран­ные кредиты повышают спрос на товары стран-кредиторов, увели­чивая чистый экспорт и эластич­ность финансовых систем этих стран. В стране заемщика, есте­ственно, данные процессы проте­кают вплоть до наоборот. В дан­ном случае кредитор, в принципе, может выдавать кредиты в виде лишь частично обеспеченных фи­нансовых средств, их полное обеспечение целиком ложится на получателя. То есть страна заем­щик, по сути, становится колони­ей страны кредитора.

Таким образом, внешний госу­дарственный долг является оруди­ем войны, сходным по своей мощи с наиболее извращенным оружием массового поражения, которое ос­тавляет людей в живых, но обрека­ет их на нищенское и зависимое существование. Так, в 1947 г., ког­да Великобритания была вынужде­на отказаться от своих обязательств по американскому кредиту, кото­рые грозили ей банкротством, пре­мьер-министр Англии Клемент Зттли заявил в парламенте, что страна вынуждена принять меры к тому, чтобы «вновь обрести экономичес­кую свободу, точно так же, как в войне мы боролись за нашу полити­ческую свободу»[8] .

Но, как у любой медали, у внеш­него долга тоже есть две стороны. С этой точки зрения Россия сама виновата в том, что не может прий­ти к конструктивному диалогу с странами Запада. Этому есть ряд причин, их условно можно разде­лить на нижеследующие.

Экономические.

Россия за 15 лет горбачевско-ельцинской эпохи практически не выработала обоснованной про­граммы выхода из кризиса, в том числе нет как таковой экономичес­кой перспективы возврата креди­тов и их эффективного использова­ния. Естественно, что даже здоро­вым, благорасположенным к Рос­сии силам Запада трудно понять это. Россия все больше представ­ляется им варварской страной, не способной к самостоятельному эко­номическому развитию. Как след­ствие, за последние 10 лет ради­кально поменялось и отношение к русским. Внутренний «железный занавес» постепенно меняется на внешний «бархатный» - визовый, экономических и политических санкций, и т. д.

Военные.

Разрушение Варшавского бло­ка, активное продвижение НАГО на Восток, фактическое создание но­вого поколения общенациональной системы ПРО в США разрушили ба­ланс сил в мире Россия не только уже не воспринимается как сопер­ник на мировой арене, но и ее спо­собность контролировать ситуацию внутри страны вызывает большие сомнения.

Внешнеполитические.

Негибкая политика Россия в активном противостоянии Западу в региональных конфликтах факти­чески оставляет ее в международ­ной изоляции, поскольку в настоя­щее время она не обладает сколь­ко-нибудь значимым авторитетом на мировой арене.

Внутриполитические.

Россия никак не может оконча­тельно решить конфликт в Чечне, что является «красной тряпкой» для всех оппонентов России. Рос­сия до сих пор не может обеспечить эффективную работу своих полити­ческих институтов.

Исторические.

Россия исторически претенду­ет на роль сверхдержавы. До сере­дины XX в. эти претензии были вполне оправданны, в частности в 1950-е гг. - победой во Второй ми­ровой войне и устойчивым вторым местом в мире по уровню экономи­ческого развития (ВВП только РСФСР составлял около 40% от ВВП США). В настоящее время по уров­ню экономического развития Рос­сия находится в седьмом десятке, среди слаборазвитых стран (феде­ральный бюджет России меньше американского в 85 раз). В этих ус­ловиях историческое положение России меняется кардинальным образом. Она уже не может претен­довать на роль ведущей мировой державы и хоть в какой-то мере ус­пешно продвигать свое миропони­мание среди других стран мира. В то же время, несмотря на происхо­дящие в стране перемены, истори­ческие факторы в длинном перио­де остаются доминирующими и ис­торическое противостояние Восток (Россия) - Запад остается актуаль­ным до сих пор.

Вышеперечисленные проблемы делают практически невозможным конструктивный диалог между Рос­сией и развитыми странами мира по вопросам списания внешнего дол­га и создают условия для серьезно­го кризиса в отношениях между ними. В то же время этот диалог неизбежен, поскольку сами креди­торы заинтересованы в нем в не меньшей степени, чем заемщик. Как однажды заметил Кейнс, «если вы должны своему банку $100, это ваша беда; если вы должны ему $1 млн. - это уже беда банка». Это изречение можно продолжить: если должник такая страна, как Рос­сия, а сумма долга почти превыша­ет ее ВВП, то это уже мировая про­блема. Поэтому вероятность списа­ния части кредитов очень высока, но ее размер и сроки будут зависеть от шагов, предпринимаемых дей­ствующей российской администра­цией. Для Запада выгоднее спус­тить это дело на тормозах, держа Россию на «коротком поводке».

С экономической точки зрения эффективность внешних заимство­ваний для России стала уже отри­цательной. Россия должна ежегод­но выплачивать кредиторам в сред­нем около $10-14 млрд. Если при этом еще учесть отток капиталов за границу (в среднем $10-12 млрд. в год), то новые заимствования, даже на чистое рефинансирование долга, окажутся эффективны, толь­ко если превысят $20-26 млрд.

Однако с политической точки зрения отказ от уплаты внешнего

долга, как правило, влечет три ос­новных типа санкций:

- арест активов;

- исключение с рынка заемщи­ков в перспективе;

- уменьшение выгод от между­народной торговли.

Если учитывать, что Россия эк­спортирует 26-30% своего ВВП, 30-40% продовольствия импортирует­ся, как и большое количество со­временной техники (все комплек­тующие для компьютеров, до 30% комплектующих продукции «АвтоВАЗа»), вся алюминиевая промыш­ленность России работает на при­возном сырье и т. д., то даже незна­чительные ограничения во внеш­ней торговле повлекут за собой ре­альное резкое снижение уровня жизни, сокращение объемов произ­водства и ухудшение качества вы­пускаемой продукции. Для России сегодня это равнозначно установ­лению жесткого диктаторского ре­жима и насильственному сокраще­нию численности населения.

Но и это не самое главное для России, в отличие от развивающихся стран наиболее важным является ог­раничение возможностей по импор­ту технологий и иностранных инвес­тиций, в этом случае неизбежно все накапливающееся техническое от­ставание России от развитых стран Запада, что практически перечерки­вает перспективы ее развития. Рос­сию просто не пустят в постиндуст­риальную эру, отводя ей второсте­пенную или третьестепенную роль.

В то же время единственной страной, пытавшейся полностью погасить внешний долг, была Ру­мыния. Ее президент Н. Чаушеску решил в кратчайший срок выпла­тить всю сумму внешнего долга - $21 млрд. Страна прекратила им­порт товаров и экспортировала продукты питания, необходимые для внутреннего потребления, что позволило ей к 1989 г. выплатить большую часть внешнего долга. Подобная политика, наряду с жес­ткими действиями секретных служб, привела к тому, что в конце 1989 г., когда другие страны Вос­точной Европы мирным путем пе­решли к демократии, в Румынии произошла революция.

«Заемщик – это раб ссудодателя, а должник– кредитора ... Сохраняйте вашу свободу и отстаивай­те свою независи­мость.

Будьте трудолюби­вы и свобод­ны: будьте бережливы и свободны».

Б. Франклин

[1] Для сведения: вся сумма репараций, полученных СССР от Германии, составила чуть более $ 4,3 млрд.

[2] Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. Кн. 1-2. –М., 1995.

[3] Эрхард Л., Благосостояние для всех. Карлсруэ. Издательство «Кондор». 1960. [264].

[4] Сироткин В. Демократия по-русски. -М.-.НИК. 1999. 424 с. [31].

[5] «Латинская Америка», 1998, №6, с. 16.

[6] Послание Правитель­ства Российс­кой Федерации «О бюджетной политике в 1998 г.» №Пр-847от 2 июня 1997 г. М„ Кремль.

[7] «Латинская Америка», 1998, №6, с. 16-17.

[8] Атлас З.В. Инфляция и валютный кризис в Англии после второй мировой войны. – М.: Госфиниздат, 1949.