Реферат: Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования

С. С. АЛЕКСЕЕВ

ОДНОСТОРОННИЕ СДЕЛКИ В МЕХАНИЗМЕ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

1. В советской юридической литературе все более прочно утвер­ждается взгляд, согласно которому каждая отрасль права потому и за­нимает особое, самостоятельное, место в правовой системе, что отлича­ется юридическим своеобразием, качественной спецификой с правовой стороны. Да иначе и быть не может: если та или иная совокупность норм не обладает особыми юридическими чертами, то она и не обособ­ляется в правовой системе в виде самостоятельного подразделения и, стало быть, вопрос о существовании в данном случае отрасли права ли­шается смысла. Лишь после того, как в соответствии с особыми юриди­ческими чертами установлен факт реального обособления в праве той или иной отрасли, становится возможным нахождение того решающего неправового основания - вида общественных отношений («своего» предмета правового регулирования), который во многом предопределяет юридическое своеобразие данной отрасли.

В соответствии с укоренившимися научными традициями изучение юридического своеобразия отраслей осуществляется общей теорией права и отраслевыми науками в рамках категории метода правового регулирования. Несомненное достоинство такого подхода состоит в том, что юридические особенности отрасли рассматриваются под углом зре­ния активного воздействия на общественные отношения, характерного для данной отрасли права.

Но при указанном подходе есть и недостатки. Так, не все юридиче­ские особенности отрасли целиком умещаются в пределы отраслевого метода. Это касается, в частности, специфических отраслевых принци­пов: хотя они выражают особенности метода, но все же не сводятся к нему, а представляют собой самостоятельное явление[1] . Далее, при рас­сматриваемом подходе сам метод регулирования приходится характери­зовать как сложное явление, состоящее из ряда элементов. Причем от­дельные элементы метода на первый взгляд оказываются специфиче­скими не только для данной отрасли.

Для того чтобы преодолеть указанные недостатки, необходимо прежде всего с еще большей настоятельностью освещать каждый отрас­левой метод в качестве сложного, «системного» явления. Нужно при этом достаточно четко представлять, какой из элементов является глав­ным, ведущим (такое значение имеет признак, выражающий общее юридическое положение субъектов), а также и то, что все элементы ме­тода существуют в единстве, сочетании, взаимообусловленности. [55]

Вот здесь-то и обнаруживается необходимость характеристики ме­ханизма регулирования, свойственного той или иной отрасли права.

Юридическое своеобразие данной отрасли права проявляется также в особом сочетании отдельных элементов метода, их значении и функ­циях как элементов единого механизма правового регулирования. Тогда и оказывается ясным, что внешнее совпадение отдельных элементов метода в ряде отраслей (например, существование договора как юриди­ческого факта, исковой формы защиты права и др.) не устраняет юриди­ческого своеобразия данной отрасли, присущего ей метода правового регулирования[2] .

Специфический механизм воздействия на общественные отноше­ния характерен и советскому гражданскому праву. С этих позиций и рассматривается в настоящей статье проблема односторонних сделок.

2. Одна из особенностей механизма гражданско-правового регули­рования состоит в том, что функционирование важнейшего его звена - правоотношения - во многих случаях органически связано с договор­ными актами.

Советское гражданское право опосредствует имущественные от­ношения которые складываются на основе существующих при социа­лизме товарного производства и обращения.

В соответствии с требованиями товарного производства и обраще­ния законодатель юридически закрепляет имущественно обособленное положение участников имущественных отношений, их имущественно-распорядительную самостоятельность. Для лиц лишь постольку открыт доступ к участию в товарном обороте, поскольку они своей волей могут распоряжаться товаром. «...Таким образом, один товаровладелец лишь по воле другого, следовательно, каждый из них лишь при посредстве одного общего им обоим волевого акта, может присвоить себе чужой [56] товар, отчуждая свой собственный»[3] . Отсюда неизбежен вывод - для сферы гражданско-правового регулирования типичны такие имущест­венные отношения, которые складываются и функционируют на основе общих, единых волевых актов, т.е. договорных соглашений.

Договорные акты участников имущественных отношений и явля­ются теми главными, типическими основаниями движения гражданских правоотношений, которые опосредствуют динамику гражданского обо­рота. Как справедливо указывает Б.Б.Черепахин, особенности свойст­венного гражданскому праву метода правового регулирования «выдви­гают на первый план договоры как типичное средство децентрализован­ного регулирования в условиях равенства и взаимной неподчиненности субъектов - участников гражданского оборота»[4] .

Весьма важно, что договор является не только «чистым» юридиче­ским фактом, но и средством индивидуального («автономного») урегу­лирования содержания прав и обязанностей.

Как известно, юридический факт представляет собой связующее звено между нормой объективного права и конкретным правоотношени­ем - тот «рычажок», который приводит нормы объективного права в действие. Между тем ряд обстоятельств, выполняющих функции юри­дических фактов (например, индивидуальный административный акт, в некоторых случаях - судебные решения и др.), одновременно могут иметь значение одного из средств индивидуального, осуществляемого на основе норм права, регулирования имущественных отношений и, следовательно, одного из средств формирования конкретного содержа­ния прав и обязанностей участников правоотношений.

Такая функция и свойственна гражданско-правовому договору. Участники имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, обладают возможностью своей волей определять условия вза­имного поведения. Поэтому значение договорных соглашений в области гражданского права состоит не только в том, что они распространяют нормы объективного права на договаривающиеся стороны, но и в том, что субъекты на основе юридических норм через договор в тех или иных пределах своей единой волей регламентируют содержание взаим­ных прав и обязанностей.

Значение договорных актов в индивидуальном поднормативном рег­ламентировании («автономном» регулировании[5] ) выражает существенную [57] особенность метода гражданского права, которая в свою очередь непосред­ственно связана с одной из отличительных черт имущественных отноше­ний, складывающихся на основе товарного производства и обращения, - имущественно-распорядительную самостоятельность их участников[6] .

Именно потому, что субъекты «товарных» имущественных отно­шений обладают возможностью распоряжаться «имуществом» - мате­риальными благами, их правовое положение характеризуется не только равенством по отношению к другим субъектам, но и юридической диспозитивностью - известной «правовой свободой», «автономией», обес­печенной правом возможностью распоряжаться, самостоятельно, в ин­дивидуальном порядке регламентировать содержание своих прав и обя­занностей[7] . [58]

Если исходить из отмеченных особенностей предмета и метода гражданского права, то, казалось бы, односторонние акты (сделки)[8] не должны играть сколько-нибудь существенной роли в механизме граж­данско-правового регулирования. Возникновение юридических послед­ствий в силу односторонних актов типично для некоторых других от­раслей советского права и прежде всего для административного. По­следнее регулирует отношения, которые в принципе, в основе строятся на началах «власти - подчинения». Поэтому для него типично возник­новение, изменение и прекращение правоотношений на основании од­носторонних актов одного из участников регулируемого отношения -органа советского государственного управления, наделенного функция­ми «власти».

Как уже отмечалось, в области гражданского права иная юридиче­ская ситуация. Ни один из субъектов по самому своему положению не наделен функциями «власти». Участники отношений, регулируемых гражданским правом, выступают друг перед другом в качестве равно­правных, юридически независимых, несоподчиненных субъектов. Сле­довательно, для гражданского права как будто бы нельзя признать ти­пичным возникновение, изменение или прекращение правоотношений на основе актов только одного из участников отношения.

Однако вопреки приведенным общим теоретическим посылкам, в пределах гражданско-правового регулирования односторонние акты (сделки) распространены сравнительно широко.

Трудно назвать какой-либо участок гражданско-правового регулиро­вания, где бы ни встречались односторонние сделки. Можно указать, в частности, на односторонние сделки по приобретению права собственно­сти (принятие приобретателем вещей, определенных при заключении договора родовыми признаками, принятие заказчиком вещи, изготовлен­ной подрядчиком, завладение и др.), сделки, связанные с реализацией существующих гражданских правоотношений (уведомление об уступке требования, выдача доверенности, признание долга, расчетные сделки и др.), сделки, выступающие в качестве основания возникновения обяза­тельства (публичное обещание награды, завещательный отказ и др.)[9] . [59]

Проблема односторонних сделок в гражданском праве затрагивает в основном область гражданского оборота - возникновение, движение и формирование содержания обязательственных отношений, а также от­ношений в области наследования.

Это и понятно. Обязательственные отношения - сфера прямого и непосредственного выражения специфических черт метода гражданско-правового регулирования. Именно здесь с наибольшей отчетливостью дают о себе знать юридическое равенство, однопорядковость общего правового положения субъектов. И именно здесь необходимо с опреде­ленной четкостью выяснить, почему все же односторонние сделки одно­го из участников гражданского оборота приводят к возникновению обя­зательств, а также наследственных правоотношений?

Суть решения рассматриваемого вопроса состоит в том, что в отли­чие от административного права, где субъект «власти» способен одно­сторонним действием вызвать юридические последствия в силу одной лишь своей компетенции (правоспособности), в гражданском праве од­носторонняя сделка лишь тогда порождает юридический эффект, когда для этого есть специальное правовое основание.

При этом нужно различать односторонне - управомочивающие и односторонне-обязывающие сделки.

Разграничение сделок на односторонне - управомочивающие и односторонне-обязывающие предложено Б.Б.Черепахиным[10] . По его мыс­ли, первая из указанных групп сделок - это действия по предоставлению субъективного права, вторая - действия, которые производят для него юридически обязательные изменения, связывающие другое лицо. [60]

Эта классификация является ключом для выяснения своеобразия односторонних сделок по советскому гражданскому праву и их роли в механизме гражданско-правового регулирования.

Высказанные в литературе соображения, согласно которым указан­ное выше деление односторонних сделок не может быть принято по той причине, что оно не охватывает всех видов сделок, едва ли справедливы. В конечном счете, каждая односторонняя сделка неизбежно связана ли­бо с приобретением субъективного права другими лицами, либо с таки­ми изменениями в правовой сфере, которые являются юридически обя­зательными для других лиц. Но не в этом суть проблемы. Главное за­ключается в том, что классификация, предложенная Б.Б.Черепахиным, дает надежный ориентир для того, чтобы раскрыть правовую природу односторонних сделок, их роль в механизме гражданско-правового ре­гулирования.

Здесь уместно заметить, что подлинно научные классификации имеют значение не только для систематизации изучаемых явлений. Они в то же время служат ступенью к изучению содержания явлений, неред­ко способствуют правильному уяснению их функций и природы. Прав­да, это во многом зависит от того, какой из признаков изучаемых явле­ний (сущность или внешний, формальный) положен в основу классифи­кации. Но отсюда следует, что по указанной же причине различные классификации имеют не одинаковое значение в науке.

Вот почему, в частности, отстаиваемое В.С.Толстым деление одно­сторонних сделок на правоустанавливающие, правоизменяющие, право-прекращающие и порождающие правовые последствия нескольких ви­дов[11] - деление верное само по себе, все же не продвигает нас в понима­нии природы и значения односторонних сделок в механизме граждан­ско-правового регулирования. Эта классификация является распростра­нением на данную область общего деления юридических фактов, и оно применительно к односторонним сделкам выполняет по существу лишь функцию по их известной систематизации (ну и, пожалуй, еще дает воз­можность установить, что односторонние сделки особенно часто служат целям изменения или прекращения правоотношения)[12] .

Не случайно поэтому В.С.Толстому не удалось все же с достаточ­ной убедительностью и полнотой раскрыть юридическое своеобразие односторонних сделок в гражданском праве, установить их функции в процессе гражданско-правового регулирования. Да и указанное им от­личие односторонних сделок от административных актов (по мнению В.С.Толстого, оно состоит в том, что орган власти не становится участ­ником правоотношения[13] ) является чисто внешним и в тех случаях, когда [61] организация одновременно обладает гражданской и административной правосубъектностью, не «срабатывает».

3. Односторонне - управомочивающие сделки основываются непо­средственно на гражданских субъективных правах, на входящей в их содержание возможности распоряжения правом.

В советской юридической литературе вопросу гражданских субъ­ективных прав уделено довольно много внимания. Однако он рассмат­ривается обычно таким образом, как будто бы гражданские права отли­чаются от других только своим конкретным содержанием.

Между тем гражданские права представляют собой особую группу субъективных прав, потому что они обладают не только своеобразным фактическим содержанием, но и существенными особенностями и в самом юридическом содержании. Они складываются на основе сущест­вующего при социализме товарного производства и обращения, предпо­лагающих такую организацию общественных отношений, при которой лица по своей воле могут распоряжаться материальными и духовными благами и, следовательно, обладают известной имущественно-распорядительной самостоятельностью. Поэтому одной из характерных особенностей субъективных прав в области гражданско-правового регу­лирования, имеющих непосредственное материальное содержание, со­стоит в том, что они включают в свой состав возможность по распоря­жению правом (осуществляемую непосредственно или через распоря­жение объектом).

В ряде гражданских субъективных прав вещного характера эта возможность обособилась в виде самостоятельного правомочия (право собственности, право оперативного управления).

Вполне допустимо ставить вопрос о существовании указанного правомочия в отношении прав автора и изобретателя, в особенности в отношении прав патентообладателя (ст. 522 ГК РСФСР). Думается, что во всех случаях, когда управомоченный обладает возможностью распо­ряжения объектом - материальным или духовным благом, в составе гражданского субъективного права обособляется в качестве особого, самостоятельного правомочия право распоряжения, пределы которого устанавливаются, разумеется, объективным правопорядком в соответст­вии с потребностями общественного развития[14] . [62]

В гражданских субъективных правах, которые не предоставляют управомоченному возможности непосредственного распоряжения объ­ектом (обязательственных правах), указанное правомочие в составе субъективного права не обособилось. Но и здесь право кредитора в обя­зательстве не сводится к одной лишь возможности требования от долж­ника определенного поведения; оно включает также возможность рас­поряжения этим правом. Действующее гражданское законодательство прямо указывает на такую возможность, допуская при соблюдении ряда условий уступку требования кредитором другому лицу (ст.ст. 211-212 ГК РСФСР).

Нетрудно заметить, что возможность распоряжения гражданским субъективным правом и является реальным выражением того начала диспозитивности, которое предопределяется особенностями предмета гражданско-правового регулирования - имущественно-распорядитель­ной самостоятельностью участников гражданского оборота. На этом, в общем-то, и построена договорная форма опосредования отношений гражданского оборота. Гражданско-правовой договор потому и высту­пает в качестве средства регламентирования общественных отношений, что лица с юридической стороны обладают возможностью распоряже­ния принадлежащими им благами, субъективными правами. Суть дого­ворного регулирования состоит как раз в том, что стороны, распоряжа­ясь субъективными правами, налагают на себя юридические обязанно­сти.

Для субъектов гражданского права возможность распоряжения субъективными правами имеет общее значение, она в принципе касается всех гражданских субъективных прав, Поэтому такого рода возмож­ность становится необходимым элементом гражданской правосубъектности (правоспособности). Субъект гражданского права способен обре­менять себя в договоре юридическими обязанностями, связанными с распоряжением субъективными правами (которых в данный момент у него может и не быть, но которые он рассчитывает приобрести ко вре­мени исполнения обязательства).

Но коль скоро лицу, наделенному гражданской правосубъектно­стью, предоставлена объективным правопорядком возможность распо­ряжаться своими субъективными правами, то, стало быть, в этом отно­шении и его односторонние акты могут иметь непосредственное юриди­ческое значение. К таким актам и следует отнести такие, например, од­носторонние сделки, как прощение долга, завещание, одностороннее обещание награды и некоторые другие, - все те акты, которые выража­ют распоряжение субъектом своими субъективными правами.

Отсюда вытекает ряд специфических черт односторонних сделок рассматриваемого вида, важнейшая из которых состоит в том, что эти сделки направлены на то, чтобы предоставить какому-либо лицу опре­деленное субъективное право. Поскольку лицо может распоряжаться своими субъективными правами, оно, следовательно, в состоянии не [63] только установить в отношении самого себя известную юридическую обязанность, но и управомочить другое лицо. Стало быть, рассматри­ваемый вид односторонних сделок может быть охарактеризован по классификации, предложенной Б.Б.Черепахиным, в качестве односторонне - управомочивающих. «По общему правилу, - пишет Б.Б.Черепахин, - путем своего одностороннего волеизъявления субъект может предоставить другому право, возложив правовую обязанность на самого себя»[15] .

Односторонне - управомочивающие сделки, выражающие распоря­жение лицом субъективным правом, имеют сравнительно ограниченную регулирующую роль: непосредственно как таковые они не могут возла­гать на иных лиц какие-либо юридические обязанности[16] . Вместе с тем они, как и договоры, в полной мере соответствуют особенностям метода гражданско-правового регулирования. Более того, своеобразие метода гражданско-правового регулирования и, в частности, свойственное гра­жданскому праву начало диспозитивности необходимо выражаются не только в договорной форме опосредования имущественных отношений, но и в использовании односторонне -управомочивающих сделок, при помощи которых лица распоряжаются своими гражданскими субъек­тивными правами.

Вот почему происходящий в современных условиях процесс даль­нейшего расширения гражданско-правового регулирования сопровож­дается не только развитием гражданско-правовых договоров, но и более широким использованием односторонне - управомочивающих сделок (например, расширением «свободы» завещания). [64]

4. Обширную и сложную по своей юридической природе группу односторонних сделок образуют односторонне-обязывающие сделки, в силу которых происходят изменения в правовой сфере, обязательные для других лиц.

Надо сказать, что один из наиболее трудных вопросов проблемы односторонних сделок в советском гражданском праве кроется в право­вой природе именно этой группы сделок.

Посредством односторонне - управомочивающих сделок лицо обя­зывает самого себя, предоставляя тем самым другому лицу (лицам) оп­ределенное субъективное право.

Другое дело односторонне-обязывающие сделки. Это такие одно­сторонние акты субъекта, в силу которых оказывается воздействие на правовую сферу других лиц. При этом нужно еще раз напомнить о том, что перед нами область гражданских правоотношений, участники кото­рых по своему исходному положению лишены возможности своими односторонними действиями возлагать на других лиц какие-либо юри­дические обязанности или иным образом воздействовать на их правовое положение, вторгаться в чужую правовую сферу.

Каковы же специальные юридические основания односторонне-обязывающих сделок? По рассматриваемому вопросу убедительное ре­шение сформулировано Б.Б.Черепахиным. Он пишет: «Чтобы кто-либо мог своей односторонней волей произвести правовые изменения, связы­вающие другое лицо, ...необходимо обладать особым правомочием, ос­нованным на правовой норме или же на правоотношении, в котором субъект одностороннего волеизъявления уже состоит с лицом, по отно­шению к которому он вправе осуществлять свою одностороннюю волю»[17] .

В юридической литературе «особые правомочия», на которых ос­новываются односторонне-обязывающие сделки, обозначаются различ­ными терминами - «секундарные правомочия» (С.Н. Братусь)[18] или «правообразовательные правомочия» (М.А.Гурвич)[19] , или «правомочие на изыскание юридического положения», как их именовал М.М. Агарков, когда признавал за ними значение субъективных прав[20] .

Обычно эти правомочия рассматриваются в единой недифференци­рованной группе. Действительно, им свойствен ряд общих черт (осуще­ствление путем односторонних действий управомоченных, дополни­тельный характер). [65]

Вместе с тем необходимо учитывать, что рассматриваемые право­мочия имеют не одинаковую юридическую природу. Они включают: а) правомочия, существующие в области формирования обязательствен­ных и иных гражданско-правовых отношений; здесь они могут быть названы «правообразовательными»; б) правомочия, связанные с дейст­вием обязательственного отношения; здесь они могут быть названы «секундарными».

Правообразовательные правомочия существуют в области форми­рования обязательственных и иных правоотношений. Так, порождаемые офертой последствия могут быть охарактеризованы через категорию «правомочия». Когда О.С. Иоффе утверждает, что наступившая часть юридических фактов «иногда создает возможность породить своими действиями правоотношение не для всех лиц, а лишь для данного ли­ца»[21] , то поскольку речь идет о гражданско-правовом регулировании, иначе чем через категорию «правомочия» охарактеризовать эту возмож­ность нельзя. Однако право принять оферту, акцептовать ее - это особое правомочие, которое как раз может быть названо «правообразовательным». Оно характеризует правовые возможности лица на начальной стадии развития субъективного права. Нужно лишь иметь в виду, что юридические последствия, на которые направлены оферта и акцепт, обладают относительно-самостоятельным правовым значением: затра­гивая отношения по организации заключения гражданско-правового договора, они существуют лишь до тех пор, пока последний не заклю­чен. А как только гражданско-правовой договор заключен, односторон­ние сделки, связанные с его заключением и потому имеющие относи­тельно самостоятельное значение, оказываются поглощенными догово­ром.

При поставке товаров на экспорт обязательственное отношение возникает тогда, когда экспортная организация совершит односторон­ний акт, - выдает наряд-заказ.

Нередко в литературе (правда, без каких-либо доказательств) счи­тают, что наряд-заказ представляет собой административный акт. Но это мнение решительно ни на чем не основано. Для того чтобы признать тот или иной акт административным, необходимо установить наличие от­ношений административной подчиненности между данными субъекта­ми. Между тем экспортные организации не связаны отношениями адми­нистративной подчиненности с поставщиками продукции. Они высту­пают друг перед другом на началах юридического равенства. Поэтому наряд-заказ должен быть отнесен к числу гражданско-правовых одно­сторонних сделок[22] . [66]

Правообразовательные правомочия могут быть найдены не только в обязательствах. К их числу относится, например, правомочие наследника принять открывшееся наследство.

Правообразовательные правомочия потому и могут быть так названы, что они представляют собой промежуточную стадию в процессов формирования («образования») субъективного права, т.е. «незавершенное» субъективное право, право в процессе становления, формирования.

Весьма примечательно, что такой же «незавершенный» характер имеют в данном случае и юридические обязанности. Лица, противостоящие управомоченному, не обязаны к каким-либо положительным действиям или воздержанию от действий, а связаны возможным односторонним действием (сделкой) управомоченного. Так, оферент в течение определенного срока связан возможным ответом (акцептом) своего будущего контрагента по договору.

Секундарные правомочия - это правомочия, относящиеся к дейст­вию, к изменению и прекращению существующих обязательств.

На основании секундарных правомочий совершаются довольного многочисленные односторонне-обязывающие сделки, к числу которых относятся, в частности, сделки, реализующие право на зачет однородных, встречных требований, право прекратить обязательственное отношение в случаях, специально предусмотренных законом, право выбор должника в альтернативном обязательстве, право на отказ в акцепте при расчетах между социалистическими организациями и некоторые другие. Во всех этих случаях односторонняя сделка является средством осуществления секундарного правомочия, средством проведения его в жизнь.

Юридическое содержание секундарных правомочий такое же, как и правообразовательных. Право на зачет, право выбора должника в альтернативном обязательстве и другие предоставляют управомоченному возможность совершить односторонне-обязывающую сделку, которая порождает обязательные для других лиц юридические последствия. Однако секундарные правомочия - это именно «вторичные» правовые образования, которые как бы надстраиваются над главным содержанием обязательства, входят в состав субъективного права кредитора в качест­ве дополнительных элементов.

Осуществление секундарных правомочий приводит не к возникновению правоотношений, а к их изменениям или к полному прекращению...

Рассмотрение оснований односторонне-обязывающих сделок позволяет определить их место и функции в механизме гражданско-правового регулирования.

Прежде всего, необходимо заметить, что односторонне-обязывающие сделки в отличие от односторонне -управомочивающих являются «чистыми» юридическими фактами: они не регламентируют содержания прав и обязанностей, а только в соответствии с нормами объективного права являются основаниями, влияющими на изменение или прекращение правоотношений. [67]

Таким образом, хотя односторонне-обязывающие сделки и воздей­ствуют на правовую сферу иных лиц, это воздействие в принципе одно­типно с тем действием, которое оказывает на правоотношение всякий иной юридический факт, в том числе и юридическое событие (с той лишь разницей, что здесь «ввод в действие» данного правоизменяющего или правопрекращающего факта зависит от воли управомоченного).

Далее, весьма важно и то, что односторонне-обязывающие сделки относятся к числу вспомогательных. Соображение о том, что по своему правовому содержанию сделки должны быть подразделены на основные и вспомогательные, уже давно высказывалось в литературе[23] . Любопыт­но то, что необходимость такой классификации обнаружилась не в связи с исследованием односторонних сделок как таковых, а при изучении правовой природы неосновательного обогащения. Выяснилось, что на­ряду со сделками, которые сами по себе являются достаточным юриди­ческим основанием для приобретения или сбережения имущества (гражданско-правовые договоры, односторонне - управомочивающие сделки), существуют сделки вспомогательные. Е.А. Флейшиц справедливо отме­чала, что «вспомогательные сделки всегда совершаются для реализации другого, уже ранее существующего между сторонами правоотношения, для исполнения обязательств, возникающих из заказа, из администра­тивного акта, из ранее совершенной сделки»[24] . К этому следует лишь добавить, что вспомогательными являются также сделки, основываю­щиеся на правообразовательных правомочиях.

Односторонне-обязывающие сделки в какой-то мере выражают особенности метода гражданско-правового регулирования, свойствен­ные ему начала диспозитивности.

Главная функция односторонне-обязывающих сделок в механизме гражданско-правового регулирования состоит в том, что они призваны обеспечить формирование, движение и прекращение гражданских пра­воотношений.

Следует полагать, что теоретическое значение категории «меха­низм правового регулирования» состоит в том, что она позволяет обри­совать в движении, динамике не только все части правовой надстройки так сказать в крупномасштабном измерении, но и каждую из этих частей в отдельности, в том числе и правоотношения. Гражданские правоотно­шения, характеризуемые в рамках механизма гражданско-правового регулирования, представляют собой развивающиеся правовые явления.

С рассматриваемых позиций односторонне-обязывающие сделки являются средством, при помощи которого субъекты влияют на форми [68] рование правоотношений (сделки, основанные на правообразовательных правомочиях), а также на их изменение и прекращение (сделки, осно­ванные на секундарных правомочиях). И такое воздействие субъектов на движение гражданских правоотношений не только согласуется с осо­бенностями предмета и метода гражданско-правового регулирования, но и прямо выражает их особенности - инициативу и имущественно-распорядительную самостоятельность сторон в рамках юридического равенства.

В качестве общего итогового вывода необходимо отметить сле­дующее. Односторонние сделки являются необходимым и притом спе­цифическим элементом механизма гражданско-правового регулирова­ния. Наряду с гражданско-правовым договором они позволяют в полной мере юридически обеспечить имущественно-распорядительную само­стоятельность участников стоимостных имущественных отношений и тем самым создать необходимые условия для последовательного пре­творения в жизнь требований, существующих при социализме товарного производства и обращения, функционирование всей системы имущест­венных отношений социалистического общества.

Печатается по изданию: Теоретические проблемы гражданско­го права (Сборник ученых трудов Свердловского Юридического Института. Вып. 13) Свердловск, 1970. С. 46-63.

[1] Н.Г. Александров. Трудовое и колхозное право в системе права. «Советское госу­дарство и право», 1968. № 1.

[2] Необходимость более широкого подхода к определению отрасли права, при котором в соответствии с философскими положениями теории систем принимаются во внимание все стороны юридической формы, обосновывается в интересной статье В.М. Чхиквадзе и Ц.А. Ямпольской, посвященной системе права («Советское государство и право», 1967. № 10. С. 38-39). Авторы справедливо пишут: «...наряду с такими явлениями, от­носящимися к форме права, как метод, существует еще много других, относящихся сюда же, но недостаточно раскрытых и выявленных нами правовых явлений, правовых осо­бенностей» (стр. 38).

Вместе с тем в связи с полемическими замечаниями, высказанными в указанной выше статье, считаю необходимым подтвердить сформулированный в прежних работах взгляд на метод правового регулирования, согласно которому последний не может быть сведен к какой-либо одной черте правовой формы (например, юридическим фактам) и в то же время не характеризует всех особенностей правовой формы. Метод отрасли складывает­ся из строго определенной совокупности элементов, относящихся к правосубъектности, содержанию правоотношении, юридическим фактам, мерам правового обеспечения -совокупности, где определяющее значение принадлежит общему юридическому поло­жению участников- правоотношений - правосубъектности (см., в частности: «Общая теория социалистического права». Вып. 1. Свердловск, 1961. С. 44 и 220-221).

[3] К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч. Т. 23. С. 94.

[4] Б.Б. Черепахин. Правопреемство по советскому гражданскому праву. Госюриздат, 1962. С. 32.

[5] В.М. Горшенев отличает «автономное» регулирование от индивидуальной регламента­ции общественных отношений. Конечно, отличать «саморегулирование» от властно-государственного индивидуального регулирования необходимо. Однако и здесь, при «саморегулировании», происходит все же именно индивидуальная, т.е., относящаяся только к данному, индивидуальному случаю регламентация прав и обязанностей (В.М. Горшенев. К вопросу о функциях и процессуальных формах правопримени­тельного процесса. Сборник ученых трудов СЮИ. Вып. 9,1969. С. 52-55).

[6] В работе «Предмет советского социалистического гражданского права» (Свердловск, 1959. С. 122 и след.) признак «имущественно-распорядительная самостоятельность» охарактеризован в качестве главной черты имущественных отношений, складывающих­ся на основе товарного производства и обращения.

Последующее изучение проблемы показало, что этот взгляд нуждается в дополнитель­ной проверке и, видимо, в уточнении. Так, С.Н. Братусь, в принципе поддержавший не­обходимость выделения указанного выше признака, вместе с тем отметил, что более ло­гичным связывать с главной чертой метода гражданского права - юридическим равенст­вом субъектов - признак равенства, свойственный самим «товарным» имущественным отношениям (С.Н. Братусь. Предмет и система советского гражданского права. Го­сюриздат, 1963. С. 56). Да и вообще, быть может, применительно к предмету правового регулирования нет таких оснований для выделения «главного признака», какие сущест­вуют при рассмотрении метода регулирования. Здесь более важным является решение вопроса о том, какая особенность «товарных» имущественных отношений предопреде­ляет своеобразие соответствующей черты метода гражданско-правового регулирования. Вместе с тем «имущественно-распорядительная самостоятельность» остается одной из наиболее ярких особенностей имущественных отношений, складывающихся на основе товарного производства и обращения. С ней связаны такие черты метода гражданско-правового регулирования, без которых юридическое своеобразие гражданского права не может быть с достаточной полнотой и точностью раскрыто.

Нужно только «имущественно-распорядительную самостоятельность» понимать в том смысле, в каком это вытекает из логики и содержания «товарных» имущественных от­ношений. Этот признак обозначает такую степень имущественной обособленности, при которой субъекты по отношению друг к другу имущественно самостоятельны и, сооб­разно с этим, сами, своей волей могут распоряжаться материальными благами (Предмет советского социалистического гражданского права. С. 123).

[7] Позиция автора о диспозитивности как об одной из черт метода гражданско-правового регулирования изложена в работе «Предмет советского социалистического гражданско­го права» (Свердловск, 1959. С. 271).

Следует признать плодотворной точку зрения о диспозитивности О.А. Красавчикова (Советское гражданское право. Учебник для юридических вузов. Под ред. О.А.Красавчикова. Т. 1 Изд-во «Высшая школа», 1968. С. 15; его же. Диспозитивность и регулирование имущественных отношений. «Учение В.И.Ленина об эконо­мической роли государства и современность». Тезисы докладов. М., 1969. С. 66-68; его же. Диспозитивность как черта метода гражданско-правового регулирования. «Совет­ское государство и право», 1970. № 1). Автор дает подробную характеристику диспози­тивности в гражданском праве, форм и средств ее осуществления.

Утверждение мнения о диспозитивности как необходимой черте метода гражданско-правового регулирования еще с большей настоятельностью делает необходимым выделение в предмете гражданского права признаков, предопределяющих не только равно­правие субъектов гражданского права, но и возможность распоряжаться в области граж­данских правоотношений (т.е. того, что может быть охарактеризовано в качестве «иму­щественно-распорядительной самостоятельности»).

[8] Под односторонними сделками здесь и дальше следует понимать сделку, «для соверше­ния которой достаточно волеизъявления одной стороны» (В. С. Т о л с т о й. Понятие и значение односторонних сделок в советском гражданском праве. Автореферат кандидат­ской диссертации. М, 1966. С. 2; его же. Понятие и значение односторонних сделок в
советском гражданском праве. Труды ВЮЗИ. Т. 5, 1966).

[9] Вывод о сравнительно широком распространении односторонних сделок приобретает еще большую определенность, если учесть, что односторонне-сделочный характер при­сущ многим действиям, которые подчас относят к категории «юридических поступков».
Впервые в советской литературе на «юридические поступки» как на особую группу юридических фактов обратил внимание М.М. Агарков (М.М. А г а р к о в. Учение о ценных бумагах. М, 1927. С. 95; его же. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. «Советское государство и право», 1946. №3-4. С. 50—51). По мнению М.М. Агаркова, - «юридические поступки» - это такие правомерные действия, которые могут быть не направлены на данный правовой результат, но приводят к его наступле­нию непосредственно в силу норм объективного мира. Между тем многие из указанных М.М. Агарковым «юридических поступков» (в частности, признание долга, уведомление об уступке требования и др.) являются односторонними сделками. Причисление их к ка­тегории «юридических поступков» обусловлено, очевидно, тем, что автор отрицательно относился к односторонним сделкам. Опираясь на буквальное толкование ст. 106 ГК РСФСР 1922 года, не указавшей на односторонние сделки среди оснований возникнове­ния обязательства, М.М. Агарков считал, что советский законодатель исключил из числа юридических фактов односторонние сделки и поэтому привлекал для квалификации од­носторонних действий субъектов имущественных отношений конструкцию «юридиче­ских поступков».

[10] Б.Б. Черепахин. Юридическая природа векселя и «Положение о векселях». «Право и жизнь», 1922. Кн. 9-10; его же. Дарение по Гражданскому кодексу РСФСР. «Право и жизнь», 1923. Кн. 4. С. 47; его же. Первоначальные способы приобретения права собст­венности по действующему праву. Ученые записки Саратовского университета. Выпи. 2., 1924. Т. 2. С. 4-5; его же. Правопреемство по советскому гражданскому праву. Госюризидат, 1962. С. 29-32.

[11] B.C. Толстой. Понятие и значение односторонних сделок в советском гражданском праве. Автореферат кандидатской диссертации. М., 1966. С. 7-8

[12] Там же. С. 15.

[13] Т а м ж е. С. 5. Вместе с тем нужно указать и на то, что В.С.Толстой на основе анализа фактического материала пришел в общем к правильному выводу о том, что для совершения односторонних сделок, кроме общих, нередко нужны и специальные предпосыл­ки. Он пишет: «Специальными предпосылками служат субъективные права и обязанно­сти, на основе осуществления которых осуществляется одна или несколько заранее пре­дусмотренных сделок» (стр. 8). Приходится только сожалеть, что эти правильные поло­жения не получили более углубленной обобщенной разработки.

[14] B.C. Толстой справедливо пишет: «Если абсолютное право по своему характеру таково, что им можно только обладать и нельзя вообще распорядиться (например, право на имя), то нельзя распорядиться им и посредством односторонней сделки» (B.C. Толстой. Понятие и значение односторонних сделок в советском гражданском праве. Авторефе­рат кандидатской диссертации, 1966. С. 9).

[15] Б.Б. Черепахин. Правопреемство по советскому гражданскому праву. Госюриздат,1962. С. 29.

[16] Это обстоятельство упустил из виду М.М. Агарков, когда, стирая грань между секундарными полномочиями (о них ниже) и элементами гражданском правоспособности, утвер­ждал, что и «право составить завещание» подобно секундарному правомочию также «связывает» других лиц. Почему же? М.М. Агарков пишет: «По завещанию имущество наследодателя может достаться не всем его наследникам по закону, а лишь одному. В таком случае кредиторы наследодателя после его смерти будут иметь в качестве долж­ников не всех наследников по закону, а лишь тех, кто указан в завещании» (М.М. Агарков. Обязательство по советскому гражданскому праву. Юриздат, 1940. С. 69-70). Но разве здесь само по себе право составить завещание «связывает» опреде­ленных лиц, как это имеет место при секундарных правомочиях? Конечно, нет! Насле­додатель может избрать в качестве наследника одного, а может и другого наследника по закону, может избрать двух наследников из трех и т.д. А кроме того, и это, пожалуй, са­мое важное - односторонняя сделка, совершенная на основании рассматриваемого «пра­ва», вообще еще никого «не связывает», во всяком случае, так, как юридически связы­вают гражданские правомочия. Обязательные правовые последствия непосредственно в силу совершенного завещания еще не наступают: для этого необходимо принятие на­следства лицом, обозначенным в завещании в качестве наследника. Вот это-то право - принять наследство - уже связывает определенных лиц и связывает их потому, что в от­личие от «права составить завещание» является особым правомочием (а не элементом правоспособности).

[17] Б.Б. Черепахин. Правопреемство по советскому гражданскому праву. Госюриздат,1962. С. 29-30.

[18] С.Н. Б р а т у с ь. Субъекты гражданского права. Госюриздат, 1950. С. 9 и след.

[19] См. по этому вопросу высказывания М.А. Гурвича («Советское государство и право», 1948. № 9. С. 77). Автор употребляет также термин «право на одностороннее волеизъяв­ление» (К вопросу о предмете науки советского гражданского процесса. Ученые записки ВИЮН. Вып. 4. С. 46-48).

[20] М.М. Агарков. Юридическая природа железнодорожной перевозки. «Право и жизнь». Кн. 3. С. 17-19.

[21] О.С. Иоффе. Спорные вопросы учения о правонарушениях. Сб. «Очерки по граждан­скому праву». Изд-во ЛГУ, 1957. С. 58.

[22] О.С. Иоффе. Советское гражданское право. Общая часть. Право собственности. Общее учение об обязательствах. Изд-во ЛГУ, 1958. С. 203.

[23] Гражданское право. Учебник для юридических институтов. Т. 1, Юриздат, 1944. С. 333-335; Б.А. Ф л е й ш и ц. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогаще­ния. Госюриздат, 1961. С. 216-217.

[24] Е. А. Ф л е й ш и ц. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогаще­ния. Госюриздат, 1961. С. 217.