· 1. Понятие “гендер” и история развития
o 2. Толкование “гендера” в отечественной и зарубежной литературе; философский смысл толкования
3. Влияние гендерных исследований на развитие личности, семьи и социальной активности
Введение
1.Роль женщины и роль мужчины в цивилизации
2.Культура отношений между мужчиной и женщиной в России
3.Особенности отношений между мужчиной и женщиной в 21 в.
Заключение
1. Понятие “гендер” и история развития
В лингвистике существуют три близких, но не идентичных понятия: “род”, “пол” “гендер”. Впервые о соотношении грамматического рода и биологического пола задумались еще античные ученые. Долгое время (включая и средневековье) бытовали взгляды, что грамматический род (genus) возник как отражение в языке природной данности – существования особей мужского и женского пола (самцов и самок). При этом именам мужского рода приписывались свойства силы, энергии, мощи, активности, а существительным женского – пассивности, слабости, мечтательности и греховности.
Но уже в XVII в. были открыты такие языки, в которых категория рода либо вообще отсутствовала, либо мужское и женское существовало как обособленные варианты. Поэтому в настоящее время род имен существительных рассматривается как чисто лингвистическая категория, как класс слов, характеризующийся определенными падежными окончаниями и особенностями согласования (существительные мужского, женского и среднего рода).
Помимо мужского и женского рода в нашем языке и в нашем сознании существует и понятие “пол” – тоже мужской и женский. Оно относится только к одушевленным предметам. Пол – это каждый из двух разрядов одушевленных существительных – мужчин и женщин у людей, самцов и самок – у животных. Пол – это природное явление биологического порядка, не зависящее от человека. Человечество, безотносительно к расовой принадлежности, делится на мужчин и женщин. Долгое время предполагали, что в основе этого деления лежат только биологические факторы – набор определенных хромосом и внешние физиологические признаки пола, определяющие мужчину и женщину. Но дело со временем осложнилось тем, что биологические половые различия, как выяснилось, сопровождаются значительными духовными особенностями. Духовный мир женщин и мужчин, хотя и имеет много общего (общечеловеческого, свойственного всем людям без различия расы, пола и языка), тем не менее, существенно отличается. Женщины и мужчины по-разному воспринимают окружающий мир и по-разному на него реагируют. Даже речь у мужчин и женщин различна!
С легкой руки американской исследовательницы Дж. Скотт в середине 1980-х гг. в профессиональный язык социологов проникло новое понятие – “гендер”, которое хотя и не завоевало всеобщего признания, но, во всяком случае, получило весьма широкую популярность. В отличие от термина “пол” (”sexsus”), обозначающего чисто биологические отличия мужчин и женщин, и термина “род” (”genus”), обозначающего грамматическое явление, термин “гендер” (”gender”) в понимании Дж. Скотт, не снимая и не отрицая половых различий, делает упор на те социальные особенности мужчин и женщин, которые возникают у них в результате их общественной деятельности и которые, в конечном счете, определяют своеобразие их социального поведения.
Среди ученых начались длительные споры, не прекратившиеся и до сих пор. На Западе число работ о толковании термина “гендер” весьма значительно продолжает расти с каждым годом. И дело здесь не в модности тематики (хотя и ее нельзя сбрасывать со счетов!), а в том, что новое понятие дает возможность разобраться во многих формах взаимодействия (и, соответственно, “взаимоотталкивания”) мужского – и женского субстратов в жизни и истории общества. Проще говоря, используя это понятие, можно подробнее и детальнее осветить сосуществование мужчин и женщин в обществе, показать соотношение “мужественного” и “женственного” в экономике и политике, в общественной и личной жизни.
Вначале термин “гендер” противопоставлялся категориям “род” и “пол”, которые были естественными, природными, стабильными. ‘Гендер” же конструировался, создавался обществом (появился даже термин “doing gender” – “создание гендера”), предписывался институтами социального контроля и культурными традициями. Это был придуманный людьми и постоянно меняющийся (вместе с изменением общества) фактор. И как только исследователи попробовали применить новый термин, возникли осложнения. Потребовалось определить: есть ли гендер мыслительная конструкция, т.е. просто новая научная дефиниция, определяющая социальные и культурные функции представителя того или иного пола. Или же, гендер – это искони присущее человеку качество, в котором половые (т.е. женские либо мужские) свойства и особенности теснейшим образом не просто связаны, а сплавлены воедино с предписанными обществом нормами, стереотипами, взглядами, суждениями и т.д.
Вскоре вошло в оборот прилагательное от “гендер” – и стали рассматривать проявления “гендерных составляющих пола” в самых разнообразных сферах социальной жизни. Исследованию подвергались поло-ролевые стереотипы, поло-ролевые нормы, поло-ролевые идентичности.
Американские социологи вслед за Е. Гоффманом стали называть все это в совокупности “Гендерным дисплеем” (от весьма многозначного английского слова display – показ, выставка, проявление, выставление напоказ, выделение и т.д.). Под ним у социологов понимается все многообразие проявления пола в общественных нормах и требованиях, в стереотипах и представлениях, в путях социализации и идентификации. При этом подчеркивалось, что гендерные отношения являются важным фактором социальной организации любого общества, ибо они, выражая его системные характеристики, организуют, структуризируют отношения между его членами.
“Дисплеем” в современной западной историко-социологической литературе именуется бесчисленное разнообразие “культурных составляющих пола”. Эти “общественно-культурные особенности мужчин/женщин”, изменяясь и варьируясь вместе с изменением культуры общества, в то же время продолжают различаться по полу. Даже если женщина начинает вести себя как мужчина (например, Жорж Санд или Надежда Дурова), она, тем не менее, не может “переделаться в мужчину” – если она, конечно, не сменит пол (что в современных условиях стало уже реальностью). Так половые различия, ранее опиравшиеся только на биологические особенности человека, стали рассматриваться и как “идеологический продукт”, как следствие определенных идеологических изменений, как “социальная категория”.
По мнению Пушкаревой Н.Л., в философии “гендерным концепциям” предшествовали следующие направления:
“1) теория социального конструирования –
одна из главнейших достижений западной социологии 1960-х годов. Если до нее наука исходила из детерминизма биологического (“Пол – это судьба”, – говорил основоположник психоанализа и биологического фундаментализма 3. Фрейд), то после Т. Парсонса практически во всех явлениях стали искать детерминизм социальный. Суть парсоновской концепции состояла в том, что окружающий нас мир скорее (и в большей степени) “сконструирован” и структурирован людьми, нежели предопределен природой (отсюда иное наименование парсоновской концепции – структурный фундаментализм). Вместе с понятием “социальная структура” (иначе говоря, “параметры общества в целом”) в общественных науках появилось тогда и понятие “социальные роли”.
2) теория социализации
Т. Парсонса и Р. Бейлса – была значима именно тем, что ее авторы призвали исследователей проанализировать, как усваиваются общественные (в том числе половые) роли и как индивид “обучается” им через механизмы поощрения и наказания.
3) теория интеракционизма
И. Гоффмана поставила ученых перед необходимостью анализа источников и результатов всех социальных взаимодействий (англ. interaction – взаимодействие). И. Гоффман придал новый смысл понятию идентичности (самосознания) и ввел в общественные науки понятия агентов и институтов социализации, проблему “значимых других” и пр. ” Пушкарева Н.Л. Как заставить заговорить пол… \\ Этнографическое обозрение. 2007, №2, с. 31.
Появление этих трех концепций сторонники феминизма восприняли с энтузиазмом и многое из них позаимствовали. Идея социального детерминизма позволила им опровергнуть то, что диктовалось, казалось бы, здравым смыслом: “все в мире делится на мужское и женское”. Назвав тех, кто считал пол человека его судьбой, эссенциалистами (от англ. essential – обязательно существующий, непременный) и призвав разрушить “принцип Ноева ковчега” (т.е. отказаться от видения мира, разделенного на пары), социальные конструктивистки стали увлеченно доказывать, что статус женщины (как и мужчины!) не “дается”, а “приобретается”. Кажущееся естественным различие между мужским и женским не имеет биологического происхождения, заявили они. Лучше всего эту концепцию выражает знаменитый тезис Симоны де Бовуар: “Женщиной не рождаются, женщиной становятся”.
Пол в новой системе идей оказался лишь “способом интерпретации биологического, закрепленным писаными и неписаными законами общества”. Набор соглашений, с помощью которых общество трансформирует биологическое в социальное, получил в работах философов-феминисток (А. Рич, Р. Унгер, Г. Рабий) наименование гендер.
О том, откуда появился этот термин, в каком контексте употреблялся и как был привнесен в систему знаний о прошлом, мы уже писали.
В начале 1980-х годов гендерная концепция, отвоевав свое место под солнцем в социологии, “встретилась” с “женскими исследованиями” в истории. Результат этой встречи лучше всего иллюстрирует статья Дж. Скотт “Гендер – полезная категория исторического анализа”. Эта американская исследовательница, блистательный педагог и популяризатор, доказала, что гендерная концепция позволяет анализировать Общество, применяя и системно-структурные, и социокультурные и индивидуально-личностные характеристики. Она же предложила – применительно к историческим исследованиям! – видеть в тендере четыре группы “подсистем”: комплекс символов и образов, характеризующих “мужчину” и “женщину” в культуре; комплекс норм – религиозных, педагогических, научных, правовых, политических; социальные институты, которые формируют гендер (семья, система родства, домохозяйство, рынок рабочей силы, система образования, государственное устройство); проблему самовыражения, субъективного самовосприятия и самоосознания личности, т.е. проблему половой идентичности.
Публикации Дж. Скотт способствовали преодолению раскола между традиционной (“мужской”) и новой (“женской”) историей. Коллеги Дж. Скотт в разных странах согласились с тем, что гендерный подход или, точнее, учет гендерного фактора необходим при любых социальных исследованиях, а исследование прошлого – непаханое поле для таких штудий. Так что перед историками – феминологами встали новые задачи.
Однако к тому, чтобы сделать “крутой вираж” и начать применять предложенные подходы и методы (к тому же выработанные пограничной, но все же “не своей” наукой – социологией), оказались готовы далеко не все историки. Чтобы не выглядеть ретроградами и “осовременить” заголовки своих исследований, многие из них, разрабатывая терминологическую тематику, стали именовать ее “гендерной”. Справедливости ради отметим, что некоторые аспекты социальных (а именно гендерных) взаимодействий все же находили отражение в исследованиях. Их авторы пытались, например, сравнить отношение мужчин и женщин к одному и тому же вопросу (скажем, к возрасту вступления в брак или к повторной женитьбе/замужеству со вдовыми). Однако до разгадывания загадок конструирования гендера в разные эпохи дело доходило очень редко.
В известной степени это можно объяснить особенностями источниковой базы: например, сколько ни спорили специалисты по истории семьи о том, какая из тенденций превалировала в средневековье – патриархальной тирании или нежной любви и взаимопонимания между супругами, к общему мнению прийти им так и не удалось. Исследователи находили факты как “за”, так и “против” обоих предположений, формальное же преобладание той или иной информации, как выяснилось, не может служить бесспорным доказательством данных предположений.
Подчас теоретики гендерных отношений ставили в своих работах четкие задачи перед историками, например, проанализировать трансформации гендерных взаимодействий в эпоху генезиса капитализма. Но ответ на поставленный вопрос увел ученых в обычные историко-феминологические штудии о женской занятости и женском труде, его несправедливой оплате и пр. В редких работах по истории контроля над собственностью анализировался идеологический фактор, например, такое понятие, как “цеховое единство” и связанное с ним понятие “мужская солидарность” (в результате женщины были вытеснены из цехового производства в раннее Новое время). Не меньшей удачей (при почти полном отсутствии исследований по юридическому аспекту гендерной идеологии) следует признать работы, в которых анализировалось понятие “честь”. Для женщин оно имело всецело гендерное звучание, а для мужчин определялось как храбрость, верность, добросовестность, профессиональное мастерство.
В конце 1980-х годов почти не встречались работы, авторы которых раскрывали бы свою исследовательскую “кухню”, а именно разъясняли сущность гендерного анализа, примененного в их исторических трудах”. Правда, к началу 1990-х годов положение изменилось. В системе гуманитарного знания произошла очередная смена парадигм: социальный конструктивизм оказался окончательно побежден постструктурализмом.
Пожалуй, основным изменением, связанным с новым представлением о реальности (в том числе реальности прошедшей или утраченной), которое вызвало новый переворот в системе идей, был отказ от механистического (конструктивистского) видения мира. На смену ему пришел принцип тонкой взаимоважной связанности, которую нельзя упростить до схемы. Конструкция под названием “социальная структура” требовала умения обобщить, увидеть тождественное и тем самым превращалась в сеть со слишком крупными ячейками. Жизнь отдельного человека не “схватывалась”, а как бы “просачивалась” сквозь нее. Поэтому вместо идеи обобщения и тождества постструктурализм поставил во главу угла идею различия
и множественности,
проблему неструктурного в структуре, казуального, нетипичного и единичного.
Неудивительно, что “уравнение в правах” всех концепций (лозунг постмодерна: “признание другого”) послужило поводом к оживлению в последнее десятилетие XX в. некоторых ранее незаслуженно принижаемых методов научного поиска (например, конкретно-проблемных, основанных на скрупулезном внимании к частным и мелким историческим фактам “событийной микроистории”, или, скажем, метода контрфактического или альтернативного моделирования). Сейчас они, можно сказать, популярны и используются наравне с абстрагированием, идеализацией, сравнением, типологизацией, квантификацией (измерением) и другими привычными общенаучными методами, в том числе с самыми новейшими.
Для того чтобы описать последние, стоит представить, что в течение почти века реальность как бы уподоблялась “дому” (К. Маркс) или некой “конструкции из кубиков” (Т. Парсонс). Теперь же ее, пожалуй, лучше уподобить живому существу, которое нельзя лишить Души и Тайны. Споры о том, познаваемы ли последние (а, следовательно, настоящее и прошлое) зазвучали с новой силой, не меньшей, чем в прошлые столетия.
Желание приблизиться к пониманию “невыразимого” в механизме развития общества привело к тому, что в области научного анализа появились новые проблемы и понятия.
Во-первых, внимание всех теоретиков оказалось обращенным к главному инструменту гуманитария –языку, в
связи с чем нынешний переворот в системе гуманитарного знания именуют “лингвистическим поворотом”.
Во-вторых, в современных гуманитарных науках родилось понятие практик речевого поведения
(употребления), или дискурсов
(от лат. dicursus – рассуждение и фр. courir – бежать, т.е. термин отражает множественность форм речевого поведения).
В-третьих, важнейшее понятие современного гуманитарного знания, которое, как и первые два, введено французскими философами, – это понятие “неязыковых
(недискурсивных) реальностей
к ним относят тело, действие
и власть.
Эти понятия стали решающими для современных философских концепций, в том числе феминистских.
Знаковых фигур в современном постструктурализме несколько, и все они связаны с Францией. Это психоаналитик Ж. Лакан (1901-1981), первым поставивший проблему “языка бессознательного” и определивший пол как “маскарад” практик и знаков, культуролог и мыслитель М. Фуко (1926-1984), прославившийся рядом новых концепций, в том числе концепцией власти, и введший в науку понятие “дискурс”, и наконец, ныне здравствующий философ Ж. Деррида (р. 1930) – автор теории деконструкции и феномена “инаковости” в культурологии.
Именно этим ученым и их последователям принадлежит честь открытия проблемы языка как означающею механизма
и перечисленных выше внеязыковых реальностей,
хотя, разумеется, и до них многие понимали, что “все лучшее в жизни, от секса до заката, трудно выразить словами” (С. Цвейг). Но именно эти философы сформулировали проблему необходимости разгадки невыразимого – выявления символов его, выстраивания их системы и системы их проявлений (отсюда – расхожее наименование их концепций – “символический фундаментализм”). Цит. По Репина Л.П. Гендерная история \Новая
и новейшая история. – 2004. – №6. -с.50.
Для того чтобы тот или иной статус человека (в том числе половой) стал очевидным, как полагал М. Фуко, нужна система знаков как средств самовыражения.
Она и формирует дискурс. Философы-феминистки продолжили эту мысль: язык и власть взаимосвязаны, а социальный дискурс, всегда, по сути, “гендерно пораженный”, создает и воспроизводит дискриминацию женщин.
Как преодолеть эту дискриминацию? Местом возможного обретения женщиной себя всегда было и остается, считают феминистки, женское письмо.
Данное понятие ввели ученицы М. Фуко X. Сиксу и Л. Ирригарэй. Отрицая возможность создания полностью “объективного” текста, феминологи призывают признать, что любое исследование – всегда заинтересованное, субъективное и политизированное и что изучать следует (раз от нее нельзя избавиться) как раз “субъективность”.
Как известно, через язык женщина была “изгнана” из текстов (в том числе исторических). Через обретение своего языка она только и может туда вернуться, как считают они, ибо в создании текста проявляется нечто находящееся вне его автора и помимо его сознательных устремлений. Создатель текста на определенном этапе перестает быть автором (отсюда знаменитое утверждение постмодернистов о “смерти автора” в источнике и парадоксальный в этом контексте призыв: “Что же вы не пишете? Пишите себя!”). Ибо в процессе писания автор (и в первую очередь – женщина) сам “творится” текстом, обнаруживает себя или, как говорят психологи, “проецируется”. Таким образом, изучая женское письмо, мы тем самым можем изучать и читаемое “на поверхности”, и подразумеваемое (порой невольно) автором, и даже самих себя.
В связи с этим в последнее время одним из наиболее популярных пpeдмeтoв’ научного рассмотрения стала биография (у социологов) и автобиография (у психологов, педагогов), а в феминологии женские эгодокументы и женские рассказы о тех или иных переживаниях событий и “состояний женского тела”. Причем такие состояния мужчинам либо не близки (лишение девственности, замужество, беременность, менструации, роды), либо непопулярны в мужском дискурсе (зависть, страх, боль). Через обращение к таким типам источников идет поиск новых технологий “раскапывания” в тексте индивидуальной (и прежде всего – женской) аутентичности.
Феминологи 1990-х годов настаивают на том, что должно быть исследовано подлинное женское “я”, а не только его отражение в действующей культуре. Это подлинное “я” нуждается в сопоставлении с представлениями (выраженными в книгах, фильмах, средствах массовой информации и т.п.) о тех чувствах и ощущениях, которые якобы должна
испытывать в те или иные жизненные моменты женщина. В связи с таким подходом к текстам, созданным женщинами, американская философ-феминистка, активная постструктуралистка и деконструктивиотка Дж. Батлер предложила новое определение пола: “Пол – это репрезентация”, т.е. отображение образа жизни, который демонстрируется окружающим. Легко понять, что гендерная концепция (стереотипы, нормы, идентичность) как раз и позволила историкам поставить вопрос о том, как репрезентировалась принадлежность к тому или иному полу в разные эпохи, причем репрезентировалась не только в языке, но и в недискурсивных практиках.
Помимо языка огромное исследовательское поле для гендеристов и историков-феминологов – изучение скрытых за языком стратегий власти.
Основы здесь опять же заложил М. Фуко, который выступил с теорией “власти говорящего”. Он показал, что современная наука сделала видимыми различные типы и виды властных отношений, не сводимых к вопросу о простом участии (или неучастии) женщин в функционировании политических структур. “Власть – это не некий институт, не некая сила, которой кто-то был наделен, – полагал М. Фуко. – Власть – это имя, которым называют стратегическую ситуацию в данном обществе”. Философы-феминистки продолжили эту мысль, доказав, что эффективнее всего воздействие власти именно на микроуровне (власти, “вездесущей не потому, что она охватывает все, но потому, что она исходит отовсюду”, в том числе от нас самих, как считал М. Фуко). На микроуровне власть не замечается, не переживается нами и предстает как некое “определенное природой” господство. Исторически поведение женщин всегда контролировалось больше, чем поведение мужчин (от контроля за сексуальностью до политических и гражданских прав), поэтому история принуждения женщин (дабы они следовали тем или иным культурным нормам) – это особая страница истории насилия.
Подводя итоги размышлениям современных философов о проблемах пола, можно отметить, что на рубеже тысячелетий большинство ученых пришло к признанию полицентричности окружающего мира, плюральности типов мышления, множественности методов и подходов, с помощью которых можно познавать и прошлое, и настоящее.
2. Толкование “гендера” в отечественной и зарубежной литературе; философский смысл толкования
Дж. Скотт рассматривала гендер как “набор отношений между обществом и мужчиной/женщиной”. В ее понимании пол, класс, раса и возраст определяли положение мужчины/женщины в обществ. В дальнейшем зарубежные социологи все более стали склоняться к тому, чтобы рассматривать гендер как “комплексный механизм”, как “технологию, которая определяет субъект нормативности и регулирования того, кем должен стать человек в соответствии с “экспектациями”. Взамен термина “набор отношений”, предложенного Дж. Скотт, современные западные философы чаще применяют понятие “гендерной системы”, разумея под нею “идеи, институты, поведение, формальные правила и другие социальные взаимодействия, предписываемые [обществом человеку] в соответствии с полом”. Так гендер стал пониматься как сложная самоорганизующаяся система, включающая в себя культурные символы, выработанные обществом в процессе своего развития, нормы и законы, регулирующие жизнь человека и обществ, социальные институты, воплощающие в жизнь эти нормы, и, наконец, самоидентификацию личности, т.е. понимание человеком самого себя и своего места в обществе, причем все это в неразрывной связи с его полом.
Понятие “система”, безусловно, гораздо более точно выражает сущность гендера по сравнению с термином “набор”. Что такое набор? Это – совокупность отношений, а совокупность по сути своей – явление механическое. Совокупность может вмещать в себя и большое, и совсем малое число составляющих и, тем не менее, оставаться совокупностью, “набором”. Не то – понятие “система”. Под ней мы понимаем в первую очередь единство, целостность, неразрывную связь входящих в нее компонентов. Именно в системной связи, а не в наборе находятся в гендере биологические и общественные (социальные) компоненты: они неразрывны, неделимы, устойчивы и изменчивы одновременно! Вспомним в этой связи прозорливое определение В.И. Даля: “Пол – одна из родовых половин”. Итак, гендер состоит из двух половин: пола биологического и пола социального, в неразрывном единстве своем и образующих гендер.
Попытаемся дать определение гендера (хотя их было уже предостаточно – и очень сложных, и заумных, и упрощенно-популяризаторских!): под ним в настоящей работе понимается система социополовых отношений, возникающих у мужчин и женщин в результате их общения между собой и с внешним миром и проявляющихся во всех сферах жизни человека и общества. По сути своей, если отвлечься от современной философской фразеологии, мы должны вспомнить аристотелевское понятие: “Человек по природе своей есть животное политическое” (иными словами – общественное, социальное).
Возникновение понятия “гендер” не было случайностью: оно появилось в ответ на мощное (и при этом весьма агрессивное и шумное!) движение современного феминизма. Оно ратовало за создание своей, особой “женской” истории, долженствующей если не заменить историю “мужскую”, то, во всяком случае, уравняться с нею в своих правах. Такое обособленное и параллельное существование двух историй – мужской и женской – явление, безусловно, ненормальное.
Как противовес “женской” истории с ее подчеркнутым вниманием преимущественно к “прекрасной половине человечества” и возникла “гендерная история”. Она не исключает женскую историю: без нее она просто немыслима. Но вместо раздельного изучения роли мужчин и женщин в истории (эти проблемы, конечно, остаются в поле зрения исследователей, не исключаются и не отрицаются) гендерная история в центре своего внимания размещает “диалог полов” – не как разделение, не как подчинение (главенство мужчин или женщин), а как взаимодействие и взаимодополнение друг друга в общем строительстве общества и его культуры. “В круг гендерного анализа включаются оба пола, их отношения между собой и их взаимосвязи и взаимодетерминации с социальными системами разного уровня”.
К настоящему времени довольно четко определилось, три главных направления гендерных исследований. Первое (и самое развитое) широко уже разрабатывается социологами и не только на Западе, но и у нас в России – это гендер как инструмент социологического анализа. Социология гендера – это наиболее яркое достижение российских обществоведческих дисциплин. Появились уже первые работы, утверждающие становление гендерной социологии как особой самостоятельной научной дисциплины, претендующей на всеохватный тематический потенциал. Совершилось и научно-организационное оформление новой дисциплины: в 1990 г. был основан Московский центр гендерных исследований как научное подразделение РАН, в 1998 г. – аналогичный центр в Санкт-Петербурге, а затем и в ряде университетов и вузов России (Иванове, Кострома, Самара, Петрозаводск, Набережные Челны и др.). Эти центры объединяют прежде всего социологов, отчасти – демографов, этнографов, психологов, медиков, сексопатологов и т.д. Меньше всего среди социологов-”гендеристов” историков.
Второе направление гендерных исследований – это понимание роли гендера в рамках изучения “женской истории”. Эта тема активно разрабатывается Московским центром гендерных исследований, систематически, раз в год организующим деятельность летних школ по женским и гендерным исследованиям. Цель этих школ – внедрить гендерные исследования в систему высшего образования в России. Работа в этой области только еще начинается, причем ведется она в первую очередь философами и социологами. Отличительная черта этих исследований – ориентированность на современность. Это чаще всего не исторические, а социологические труды с экскурсами в область истории, причем преимущественно XIX-XX вв. Появились статьи так называемого постмодернистского теоретического феминизма, раскрывающие роль и значение гендера в области феминизма. В них выдвинута проблема восприятия “феминного как метафоры иного”, причем “как зоны множественных возможностей”. Трудов историков в области гендерного подхода к истории женщин пока нет, хотя этнографы и рассматривали эти вопросы, анализируя семейные отношения в разные эпохи, правда, не используя еще в своих исследованиях термина “гендер”.
Что касается третьего направления в области гендерных исследований (”гендер как культурологическая интерпретация” – так гендеристы именуют эти работы), то оно в российской науке пока только еще декларируется. Специальных трудов в этой области нет, хотя гендерный подход, конечно, давно уже имел место, – правда, тоже без упоминания этого термина. По социально-экономической истории Х1Х-ХХ вв. вышло уже достаточно трудов, раскрывающих воздействие пола на зарплату, условия труда, занятость, на разные формы социального протеста и т.д. Особенно ярко это заметно в исследованиях по исторической демографии, подробно рассказывающих о влиянии пола на рождаемость и смертность, на различную миграцию (трудовую, религиозную и проч) и на социальную мобильность, как “восходящую”, так и “нисходящую”.
3. Влияние гендерных исследований на развитие личности, семьи и социальной активности
Еще одно перспективное направление гендерной истории самым тесным образом связано с оригинальным подходом, который можно условно назвать персональной, или новой биографической историей. Он, разумеется, имеет очень жесткие ограничения в источниковой базе для ранних периодов истории. Исследователи западноевропейской истории раннего нового времени, несмотря на наличие довольно богатых частных архивов и обширного корпуса литературных памятников, сталкиваются с серьезными трудностями и прежде всего в своих попытках реконструировать историческую индивидуальность представителей средних и низших социальных слоев. В частности, стремясь восстановить внутренний мир женщины этого времени, ученые вынуждены обращаться к немногочисленным представительницам элиты, потомкам которых к тому же удалось сберечь и пронести свои фамильные архивы сквозь все исторические катаклизмы. Но и в таких счастливых случаях неизбежно встает вопрос, можно ли наблюдения, сделанные на основании исследования отдельных судеб в сколь угодно щедрых на подробности казусах экстраполировать в область коллективного и тем более социально-дифференцированного гендерного опыта? Для такого переноса, конечно, требуются дополнительные обоснования. Иногда исследователь опирается на гипотезу о двойственности женского мировосприятия, предполагающую, что если в одних ситуациях представления женщины в той или иной мере отражали ее социальную принадлежность, которая определялась, в зависимости от ее семейного положения, по мужу или по отцу, то в других классовые различия вытеснялись более фундаментальными гендерными характеристиками. Констатация существенной общности “женского опыта” каждой конкретной эпохи, таким образом, не устраняет расхождений, создаваемых социальным неравенством, и соответствует тем свидетельствам источников, которые подтверждают, что противоречия этого “двойного статуса” женщин осознавались мыслящими современниками и озадачивали их так же, как и нынешних историков, пытающихся уложить женскую ментальность в классово-гендерную систему координат.
В то время как семейный статус определял каждую фазу женского жизненного цикла, отношение к женской сексуальности в широком смысле слова детерминировало поведенческий стереотип, предписываемый обществом всем женщинам, независимо от их возраста, семейного или социального положения. Этот нормативный код, выражавшийся, в частности, в понятиях “чести” и “позора”, идеале женской скромности как внешнего выражения целомудрия, был призван контролировать не только сексуальное поведение женщин, но почти все стороны их бытия: он задавал строгости воспитания и скудость образования, стиль одежды и манеру говорить, ограничения в выборе партнера, рамки приемлемой деятельности и очень многое другое. Конечно, не все женщины следовали модели поведения, предписываемой им традиционным обществом, но обнаружившееся в ряде исследований разнообразие возможностей в целом очерчивает их пределы, выход за которые был трагическим уделом единиц.
Как показали в замечательных историко-биографических исследованиях С. Мендельсон и Н. Дэвис, даже редкие женщины XVII в., искавшие более широкое поле приложения своих сил, не оспаривали всего комплекса “гендерной асимметрии”, вовсе не претендовали на привилегии мужчин в политике, праве, образовании, сексуальных отношениях, а своему проникновению в “заповедные” сферы деятельности тщательно искали оправдания. Но хотя никто из них не ставил открыто под сомнение гендерную полярность, как она понималась современниками, реализация такими женщинами своих властных амбиций, социальных притязаний и интеллектуальных потенций в скрытом виде (посредством обычных инструментов неформального женского влияния) была явлением достаточно распространенным. Из представленных исследовательницами “тройных портретов” ярко выступают спектр и пределы возможностей, которыми располагает индивид в рамках конкретного исторического контекста с характерной комбинацией социальной и гендерной иерархий. Н. Дэвис исключительно четко формулирует свою исследовательскую программу в Прологе, построенном в виде воображаемого обмена мнений автора с героинями написанной ею книги: “Я собрала вас вместе для того, чтобы узнать о ваших сходствах и различиях. В наши дни иногда говорят, что женщины прошлого похожи друг на друга… Я хотела показать, в чем вы были близки друг другу, а в чем нет, в чем вы отличались от мужчин своего мира и в чем были такими же… как разные религии влияли на женские судьбы, какие двери они вам открывали, а какие закрывали, какие слова и дела они позволяли вам выбирать… Я хотела узнать, как вы трое боролись с гендерным неравенством… Но я не изобразила вас просто многострадальными. Я также показала, как женщины в вашем положении извлекали из него максимум возможного. Я интересовалась тем, какие преимущества давала вам маргинальность…”
Пожалуй, наибольшие ожидания от гендерной истории в области методологии связаны с поисками решения чрезвычайно трудной проблемы взаимодействия индивидуального, группового, социального и универсального в историческом процессе. В то же время приходится констатировать, что уже полученные результаты работы историков, которые – в зависимости от избранного ракурса исследования – описывают отдельные женские судьбы и либо выясняют роль женщин в семье и домохозяйстве, либо выявляют место женщины в общественно-публичной сфере (в заданных пространственно-временных границах), все еще нуждаются в переосмыслении с точки зрения возможного синтеза всех этих трех аспектов изучения истории женщин. В практике же конкретно-исторических исследований с более широким охватом продвижение в решении этой проблемы было намечено в книге Ш. Маршал, посвященной истории нидерландского дворянства раннего, нового времени. Важнейшими этапами её интегративной по самой своей сути исследовательской программы стала, во – первых, достаточно сложная процедура перехода от тщательно проработанной и отсортированной демографо-статической информации просопографического характера к выявлению семейных моделей и отношений, во-вторых, от межличностных отношений к межгрупповым и, в-третьих, выход в макромир крупных общественных процессов.
Исследовательница, в частности, пришла к выводу о том, что реалии семейной жизни вовсе не укладывались в прокрустово ложе нормативов. Женщины принимали участие не только в семейной, но и в политической и общественной деятельности, их права, защищенные законом и обычаем, обеспечивали им достаточную независимость. Жены и мужья часто были партнерами в семейных делах. И матери и отцы участвовали в воспитании детей, поддерживая друг друга и внушая ценность взаимных отношений своим детям. На шкале ценностей сохранение единства семьи иногда ставилось выше общности конфессий. Эш. Маршал настаивает на том, что весомый вклад в изменения отношений между мужем и женой, родителями и детьми внесли демогр
Введение 3 1.Роль женщины и роль мужчины в цивилизации 42.Культура отношений между мужчиной и женщиной в России 11
3.Особенности отношений между мужчиной и женщиной в 21 в. 16
Заключение 18
Список литературы 20
Введение.
Вопрос о том, разные, равноценные и равноправные ли мужчина и женщина или только разные, или только равноценные, а может быть разные, но неравноправные и неравноценные, на протяжении всей истории человечества волновали умы и сердца. Шло время, и менялись представления о роли женщины и роли мужчины в обществе. 20 век - век революций, в том числе и революции в отношениях мужчин и женщин. Это делает проблему взаимоотношений полов как никогда актуальной. Кроме того, тема отношений мужчины и женщины важна и для социальной работы как деятельности по гармонизации человеческих отношений - ее гендерного аспекта.
Поэтому в данной работе ставятся три основные задачи: проследить, как менялись отношения мужчины и женщины в цивилизации, каковы они на сегодняшний день, и какие они, возможно, будут в 21 веке. Отдельная глава посвящена особенностям взаимоотношений полов в России.
В качестве цели работы выступает поиск ответа на вопрос о равенстве (неравенстве) полов, о роли мужчины и роли женщины в цивилизации.
Роль женщины и роль мужчины в цивилизации.
Сразу необходимо отметить, что вся человеческая цивилизация является мужской цивилизацией.
Итак, первобытность. Земля ещ¸ не обжита людьми. Это время равенства. Женщина гармонично жив¸т с мужчиной, потому что у них одни ценности и созидательные цели - освоить Землю, создать цивилизацию. Женщина в доклассовом обществе пользовалась особо почетным положением - она мать, хранительница очага, собирательница плодов. Пока женщина рожала, кормила и занималась своими женскими делами, мужчина охотился, а для этого изготовлял орудия охоты и многое другое. Со временем он стал владельцем практически всех средств производства. Так, с развитием технологии и культуры возникает дисгармония в отношениях полов. Первичное разделение труда и специализация внутри семьи приводят к росту влияния мужского начала, преобладания физической силы и логического мышления над чувственной и образной натурой женщины. Из своего высокого положения хозяйки дома женщина попала в зависимость к мужчине. Так сформировалась цивилизация мужчин, где женщине отводится приниженная роль. Патриархат -``это институализированная система иерархии полов, он связан с маскулинизированным типом экономического господства, который не раз менял свое обличье в ходе истории - от феодализма до капитализма и социализма. Все экономические системы по-разному влияют как на зависимых мужчин, так и на женщин, причем женщины всегда оказываются в положении отставших'' Э. Мольтманн-Вендель ``И сотворил Бог мужчину и женщину''//Вопросы философии, 1991, ¹3, стр.92.
Тенденция отношения к женщине как существу низшему по рангу, чем мужчина прослеживается с самого зарождения цивилизации и по сей день.
Еще со времен Платона обсуждалась проблема - что есть женщина? Сам Платон считал, что оба пола должны осваивать одни и те же занятия и ремесла, женщина даже должна наравне с мужчинами участвовать в войнах. Вместе с тем, предоставляя женщине равные права с мужчиной, он утверждал, что мужчина во всем превосходит женщину, следовательно, о равноценности полов не могло быть и речи.
Кроме того, церковь выражала по этому поводу категоричное мнение: Ева сделана из ребра Адама и после Адама и должна повиноваться ему. Даже десять заповедей Ветхого завета предназначены для мужчин, а женщина в них упоминается наравне с вещью, скотом (Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни вола его, ни осла его, ни раба...).
В Средние века мужчина был объявлен высшей формой человеческой жизни, женщину, даже крещеную иногда даже не признавали человеком. Собор христианской церкви более 1400 лет назад большинством лишь в один голос принял решение о том, что у женщины, существа, хотя и низшего, все же имеется некое подобие души. Поэтому если она и не полностью человек, созданный по образу и подобию Бога, но все же кое-что от человека у нее есть.
Значительно позже появились попытки доказать с помощью науки приоритет мужчин во всем. Были даже исследователи, которые были твердо убеждены, что материнское чрево - лишь вместилище, где развивается маленький человечек в виде семени-спермы.
К началу 20 века подобное отношение к женщине почти не изменилось. В 1912 году вышла нашумевшая книга О. Вайнингера ``Пол и характер'', в которой автор утверждал: ``Отношения мужчины к женщине уподобляются отношениям субъекта к объекту. Она - вещь мужчины или вещь ребенка''.
Под влиянием идеологии патриархата, а, возможно, по причине привычки (или своей психологии) женщины долгое время мало возмущались против такого положения вещей, воспринимая его как должное.
Движение женщин за свои права возникает относительно поздно. ``Впервые идеи феминизма были изложены О. де Гуж в "Декларации прав женщины и гражданки" (1792) и в книге Т. фон Гиппеля "Об улучшении гражданских прав женщин" (1792). Представители феминизма требовали обеспечения равенства полов посредством социально-экономической и юридической реформ. В развитии идей феминизма немаловажную роль сыграл суфражизм начала 20 в. - движение за предоставление женщинам избирательных прав, которые открыли бы им доступ к политической деятельности, обеспечили социальное равенство. Получение женщинами США и Европы избирательных прав, а также рост их занятости привели к спаду феминистского движения, которое вновь начинает активизироваться после окончания второй мировой войны'' Воронина О. А. Феминизма социологические концепции. / Современная западная
``Ценности и представления, касающиеся роли женщины и мужчины в обществе, и связанные с ними гендерные стереотипы и социальные установки регулируются на глубинном ментальном уровне общественного сознания. Этот уровень, наиболее стабильный, уходит корнями в далекое прошлое, передается из поколения в поколение. Он формируется в ходе долгой истории развития общества и имеет самые различные аспекты: исторический, социальный, экономический, культурный, религиозный, политический.
Среди факторов, влияющих на формирование гендерного поведения и стереотипов, наиболее существенными оказываются язык, игры, школа, религия, СМИ. Исследование американских женских журналов с 1940-х по 1970-е годы показало, что наиболее пропагандируемой добродетельной женской ролью в обществе была роль матери, жены, домохозяйки с полной зависимостью от мужа и безраздельным служением традиционной семье. Под традиционной семьей даже американцы понимают семью, в которой обязательно есть дети, жена не работает, а материальное обеспечение лежит на отце.
Наличие детей способствует повышению статуса женщины в обществе, свидетельствует о ее личностной зрелости; нежелание иметь детей рассматривается как эгоизм, а готовность пережить трудности, страдания и пожертвовать чем-либо ради детей является свидетельством сильного характера, целостности. Во многих развитых странах быть матерью хотят большинство женщин, это престижно и даже романтично. В Америке с прошлого века сохранилась традиция праздновать День матери. В России этот праздник был введен не так давно, но и в советское время женщина могла получить орден "Мать-героиня".
В это же время в советской литературе положительным считался образ женщины, обязательно работающей, причем интенсивно и с ориентацией на результат, а не с целью найти себе мужа. И такая положительная женщина в конце концов обязательно вознаграждалась мужем и (или) ребенком, если в начале истории их у нее не было (наиболее яркий фильм про женское счастье в советской стране - "Москва слезам не верит").
Однако в мире за последнее время отношение к людям, не испытывающим желания иметь детей, значительно изменилось.
Тем не менее, роль жены и матери является основной для большинства женщин, а роли незамужней женщины, разведенной, бездетной, делающей карьеру рассматриваются как отрицательные.
Хотя сегодня общество более открыто для женщины, не каждая может позволить себе свободу выбора жизненного сценария. Например, очень часто женщины идут работать в силу экономической необходимости и лишь добавляют к своей роли домашней хозяйки дополнительные обязанности. Женщина, сочетающая работу вне дома с домашней, - распространенное явление (а в России и подавно), однако долг жены и матери всегда оценивается как самый важный''.
В современном обществе женщина, добившись права на труд наравне с мужчинами, все же испытывает значительные нападки с их стороны на работе. Таким образом, еще одним полем битвы между полами стал рынок труда. Здесь борьба женщин ведется за право на получение работы, равенство возможностей продвижения по ступеням карьеры, равную оплату за равный труд. Таким образом, феминизм вызывает существенные и необратимые изменения в жизни женщины, во всем, что имеет отношение к ее социальному статусу, ее месту в обществе. Воздействие политических, экономических, социальных изменений на положение женщин было очень противоречивым. Традиционно женщину возводили на пьедестал, видели ее роль главным образом в создании и сохранении семейного очага, в воспитании детей. Но это не мешало использовать женский труд на тяжелых работах и закрывать глаза на неравенство в заработной плате мужчин и женщин. Когда возросла потребность в рабочей силе, женщины пополнили ряды наемных работников. И это притом, что долгое время замужняя женщина не могла владеть собственностью, подписывать контракты от своего имени и даже распоряжаться собственной заработной платой. Потребовались столетия, прежде чем в развитых странах Европы и Америки были провозглашены равные права граждан независимо от пола. Общество стало постепенно отходить от жесткой привязки тех или иных экономических и поведенческих норм по признаку пола, от традиционных понятий о построенном на гендерном факторе разделения домашних, родительских обязанностей и трудовой активности вне дома.
Конечно, мужчина и женщина - разные, помимо физиолого-анатомических различий существуют различия и психологические, психические, но разные вовсе не означает неравноценность. Кроме того, большинство признаков, отличающих мужчин и женщин не абсолютны, они присущи в той или другой степени всем. За много столетий сложились стереотипы о мужественности мужчин и женственности женщин. Традиционно мужчинам приписываются сила, рациональность, глубокий ум, решительность и т. п. А женщинам - интуиция, утонченность, эмоциональность, отзывчивость, коммуникабельность. Все это подтверждается исследованиями о функциональной специализации правого (образно-двигательная деятельность) и левого (абстрактно-мыслительная0 полушарий головного мозга функционально мужчины преимущественно лево-, а женщины - правополушарные существа. Но это говорит лишь о разности полов, но не об их неравнозначности, неравноценности.
Равенство мужчин и женщин - это вопрос равенства человеческого существования. Недопустима дискриминация между мужчинами и женщинами. Исторический опыт требует относиться ко всем, как к людям, соблюдать права человека безотносительно пола.
Древняя восточная мудрость рассматривает взаимоотношения полов как "Инь" и "Янь", черное и белое, соединенные воедино в идеальный круг. Само слово ``пол'' означает половину чего-либо, неполноценное, половину целого, и чтобы стать полноценным должны соединиться две половины. Следуя этой логике, мужчина и женщина являются половинками чего-то целого, и чем больше они спорят о том, кто лучше, тем более они неполноценны.
2. Культура отношений между мужчиной и женщиной в России.
На отношения полов в России большое влияние, конечно, оказала идеология христианства. Своеобразной регулирующей основой отношений между мужчиной и женщиной был ``Домострой'', который приписывал женщине повиноваться во всем своему мужу (отцу, брату). В ``Домострое'' подробно перечисляются обязанности женщин, в основе которых труд в семье неустанный, и повиновение мужу, отцу, хозяину, и ответственность матерей за детей своих и ведение хозяйства. Но наряду с этим, есть и глава, которая указывает мужу почитать свою жену, наставлять ее и любить.
``Если дарует бог жену добрую, получше то камня драгоценного; такая из выгоды не оставит всегда хорошую жизнь устроит своему мужу... Если доброй женою муж благословен, число дней его жизни удвоится, хорошая жена радует мужа своего и наполнит миром лета его; хорошая жена да будет наградой тем, кто убоится бога, ибо жена делает мужа своего добродетельней: во-первых, исполнив божью заповедь, благословиться богом, а во-вторых, славиться и людьми. Жена добрая, и трудолюбивая. И молчаливая - венец мужу своему, коли обрел муж жену свою добрую - только хорошее выносит из дома своего; благословен муж такой жены и года свои проживут они в добром мире
В этой главе воздается должное женщине как хозяйке дома, хранительнице очага и добродетели в семье, верной помощнице и другу.
Такое отношение к женщине оставило свой след и в русском фольклоре: ``холостому помогай Боже, а женатому хозяйка поможет'', ``семья воюет - одинокий горюет'', ``муж да жена - одна душа''. Существовало строгое разделение ролей мужчины и женщины, которое складывалось веками. Особенно это наглядно выглядит в труде. Деятельность жены не выходит за пределы семьи. Деятельность мужа, напротив, не ограничивается семьей: он - общественный деятель, и в его лице семья участвует в жизни общества. Женщина ведала, как говориться, ключами от всего дома, вела учет сену, соломе муке. Весь скот и вся домашняя живность, кроме лошадей, находилась под присмотром женщины. Под ее неусыпным надзором находилось все, что было связано с питанием семьи, забота о белье и ремонте одежды, тканье, баня и т.д.
Хозяин, глава дома и семьи, был, прежде всего, посредником в отношениях подворья и земельного общества, в отношениях семьи и властью. Он же ведал главными сельхозработами, пахотой, севом, а также строительством, заготовкой леса, дров. Всю физическую тяжесть крестьянского труда он вместе со взрослыми сыновьями нес на своих плечах.
Только по большой нужде женщина, обычно вдова, бралась за топор, а мужчина (тоже чаще всего овдовевший) садился с подойником под корову.
С детства мальчиков учили мужским премудростям, а девочек - женским. В отношениях парней и девушек вовсе не существовало какого-то патриархального педантизма. С самого отрочества знакомства и увлечения менялись, молодые люди как бы ``притирались'' друг к другу, искали себе пару по душе и характеру. Свидетельством духовной свободы, душевной раскованности в отношениях молодежи является множество любовных песен и частушек, в которых женская сторона отнюдь не выглядит пассивной и зависимой. Родители и старшие не были строги к поведению молодых людей, но лишь до свадьбы. Но и до свадьбы свобода отношений вовсе не означали сексуальной свободы. Существовали вполне четкие границы дозволенного, и преступались они весьма редко. Обе стороны, и мужская и женская, старались соблюдать целомудрие.
Но все же женщина воспринималась как ``дополнение'' к мужчине, а не как самостоятельный, полноправный человек. Существовавшая семья была строго патриархальной.
Существенные изменения в положении женщин произошли во многих странах мира уже в XX в., во многом под влиянием Великой Октябрьской революции. В числе первых декретов советской власти были и изданные в декабре 1917 г. Декрет о гражданском браке, о детях и о ведении книг, а также Декрет о расторжении брака. Этими декретами были отменены действовавшие до революции законы, ставившие женщину в неравноправное положение с мужчиной в семье, в отношении детей, в правах на имущество, при разводе и даже при выборе места жительства. После Октябрьской революции женщины России впервые приобрели право свободно выбирать профессию, получать образование. Равенство женщин с мужчинами в политических, гражданских правах было закреплено первой советской конституцией. И ныне, когда участие женщин в общественно-политической жизни развитых государств стало общим явлением, нелишне вспомнить, что Советская Россия оказалась в первой пятерке стран мира, предоставивших женщинам право избирать и быть избранными в представительные органы страны. На разных этапах развития Страны Советов специфические вопросы, связанные с участием женщин в государственной и общественной жизни, охраной материнства и детства, трудовой деятельностью женщин, повышением их общеобразовательного и профессионального уровня, и другие решались в первую очередь как задачи государственные.
. Конституционное закрепление равноправия женщин и мужчин было социальным завоеванием социализма. К сожалению, и в данной области, как и в других сферах общественной, политической и социальной жизни, между провозглашенными в Конституции СССР правами человека и их претворением в жизнь, между словом и делом оказался весьма существенный и со временем все увеличивавшийся разрыв. Что касается вопроса равноправия мужчин и женщин, то застой и отсутствие движения вперед фактически обусловили даже известный откат.
Особенности отношений между мужчиной и женщиной в 21 веке.
Во второй половине 20 веке произошли значительные сдвиги в отношениях между мужчиной и женщиной. ``Главным субъектом и агентом этих изменений являются не мужчины, а женщины, социальное положение, деятельность и психика которых изменяются сейчас значительно быстрее и радикальнее, чем мужская психика. Дело здесь, вероятно, не только в более широкой адаптивности женщин, сколько в общей логике социально-классовых отношений. Любые радикальные социальные изменения осуществляют прежде всего те, кто в них заинтересован, в данном случае - женщины. Женщины шаг за шагом осваивают новые для себя занятия и виды деятельности, что сопровождается их психологическим самоизменением и изменением их коллективного самосознания, включая представления о том, как должны складываться их взаимоотношения .
Вопреки предсказаниям радикалов, моногамный брак и юридически неоформленные постоянные партнерские отношения отнюдь не отмирают. Семья как таковая не исчезает. Однако сами семейные ценности дифференцируются, на первый план выходят показатели субъективного благополучия. Если традиционный брак является довольно жестким социальным институтом, то современные партнерства и браки тяготеют к тому, чтобы быть самоценными отношениями, основанными на взаимной любви и психологической интимности, независимо от способа их социального оформления. Такие отношения менее устойчивы, чем нерасторжимый церковный брак и даже брак по расчету, основанный на общности имущественных интересов. Это приведет к увеличению числа разводов, и актуальной задачей общества становиться не только укрепление семьи, но и повышение культуры развода, от недостатка которой больше всего страдают дети.
Типичной формой отношений между юношами и девушками становиться так называемая серийная моногамия, когда человек живет только с одним партнером/партнершей, но эти отношения продолжаются не всю жизнь, а только какой-то более или менее длительный срок. Такие отношения между мужчиной и женщиной противоречат, с одной стороны, идее пожизненного брачного союза, а с другой - идеям о ненужности брака вообще. Такие отношения делают человека более свободным и менее ответственным, но эта ситуация ненадежна, нестабильна.
Таким образом, дальнейшее развитие отношений мужчин и женщин предполагает признание обществом их равенства, равноценности и равноправия.
Заключение.
Дав краткое описание особенностей отношений между мужчиной и женщиной в цивилизации, можно сделать следующие выводы.
Вся цивилизация - это цивилизация мужчин, патриархальная цивилизация. Женщине отводятся второстепенные роли в семье и в обществе. Истоки этого нужно искать в первичной специализации, в первобытности. Такой уклад жизни поддерживается церковью, СМИ, воспитанием, школой и т. д. в течении столетий.
Мужчина и женщина имеют различия: биологические, психофизиологические, психологические. Они разные, но это не означает, что полы неравноценны или неравнозначны, и поэтому могут быть неравноправными. Кроме того, можно говорить о наличии двух начал - мужского и женского: в женщине больше развито женское начало (феминильность), в мужчине - мужское (маскулинность), хотя бывают и исключения. Таким образом, задачей полов является не война, а поиск общего. В каждом из нас есть и мужчина, и женщина, только в разных пропорциях.
В связи с этим можно вспомнить, что древняя восточная мудрость рассматривает взаимоотношения полов как "Инь" и "Янь", черное и белое, соединенные воедино в идеальный круг:
Само слово ``пол'' означает половину чего-либо, неполноценное, половину целого, и чтобы стать полноценным должны соединиться две половины. Следуя этой логике, мужчина и женщина являются половинками единого существа, единой системой, где два элемента тесно взаимосвязаны, взаимодействуют и дополняют друг друга. А с точки зрения прав человека можно сказать, что равенство мужчин и женщин - это вопрос равенства человеческого существования. Недопустима дискриминация между мужчинами и женщинами. Исторический опыт требует относиться ко всем, как к людям, соблюдать права человека безотносительно пола. Такой подход к пониманию ролей мужчины и женщины в цивилизации, вероятно и будет определяющим в их отношениях в 21 веке.
.
|