Если не был бы я поэтом, То, наверно, был мошенник и вор. С. Есенин Более 20 лет прошло со дня смерти Владимира Семеновича Высоцкого. Теперь ясно, что он не только «останется», но будет энергично вмешиваться в жизнь живых. «В том состоянии, в котором находится народ, ему нужен именно Высокий - художник синкретический, впитавший и воплотивший всю сумятицу вкусов в нечто высшее и вместе с тем доступное»,- писал известный поэт Д. Самойлов. Смерть Высоцкого, как сказал Бродский, не только потеря для русской поэзии - это потеря для русского языка. Бард не заимствовал и не «слизывал» - он создавал: творил свой мир, свой язык. Несомненно также, что Высокий (одним из очень немногих) сумел в самые несвободные времена защитить честь свободного русского слова. Так случилось - мужчины ушли, побросали посевы до срока. Вот их больше не видно из окон, растворились в дорожной пыли. Вытекают из колоса зерна - эти слезы несжатых полей,- И холодные ветры проворно потекли из щелей... Для наиболее проницательных людей талантливость Высоцкого была очевидна. Синявский в 1974 году писал «об индивидуальном, авторском голосе поэта, осмелившегося запеть от имени живой, а не выдуманной России». Я вам мозги не пудрю - уже не тот завод: В меня стрелял поутру из ружей целый взвод. За что мне эта злая, нелепая стезя,- Не то, чтобы не знаю,- рассказывать нельзя. «Поэт после смерти принадлежит всем?» Если - да, то только творчество или вся жизнь? Высоцкий в интервью 1974 года говорил: «Да зачем вам факты моей биографии? Кому это интересно: родился, жил... В моей жизни были другие моменты, которые для меня гораздо важнее». Теперь нам интересно и важно все - не только спектакли и фильмы, песни и стихи, но также люди и события, даже мелочи и детали. Он был великим артистом, поэтом, бардом, оттого предполагал некоторую публичность проживания жизни. Мы бдительны - мы тайн не разболтаем,- Они в надежных жилистых руках, К тому же этих тайн мы знать не знаем - Мы умникам секреты доверяем,- А мы, даст бог, походим в дураках. Правду о Высоцком хочется знать, и она нужна, уж слишком явным было противоречие между трагическими стихами и прекраснодушными воспоминаниями. Его жизнь была «невероятной по взлету и высоте полета». Этот день будет первым всегда и везде - Пробил час, долгожданный серебряный час. Мы ушли по весенней высокой воде, Обещанием помнить и ждать заручась. Любое время, а наше особенно, нуждается в правде и подлинности: резко возросла цена «человеческих документов» - писем, дневников, материалов. А песни-монологи Высоцкого -- это живое свидетельство поколения, откровенно говорившего с современниками и оставлявшего «послания» потомкам. Время это подтвердило. Высоцкий столь же популярен в наши дни, как и в 70-е. От границы мы землю вертели назад (Было дело сначала). Но обратно ее закрутил наш комбат, Оттолкнувшись ногой от Урала. Не пугайтесь, когда не на месте закат, Судный день - это сказки для старших, Просто Землю вращают, куда захотят, Наши сменные роты на марше. Усилия приблизиться и понять живого Высоцкого не напрасны. Его стихи раскрывают не только безграничный талант Владимира Семеновича, но его отношение к жизни, к тем ее сторонам, которые нравились или отвергались им. Он не был сторонним наблюдателем, а всегда активным участником своей эпохи. Но запеть-то хочется, лишь бы не мешали, Хоть бы раз про главное, хоть бы раз - и то! И кричал со всхрипом я - люди не дышали, И никто не морщился, право же, никто. Да зачем же вы тогда все: «вранье» да и «хаянье»? Я всегда имел в виду мужиков - не дам. Вы не слушали меня, затаив дыхание. И теперь ханыжите,- только я не дам. В судьбе Высоцкого, как и в судьбе любого другого большого поэта, есть и тайна, и дар. Тайна остается всегда, потому что «судьба не настигает людей извне, а рождается из глубин самого человека». Но судьба Высоцкого - это дар всем и на все времена. Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю... Что-то воздуху мне мало - ветер пью, туман глотаю,- Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю! Для нашего же поколения Высоцкий - это легенда и вполне живой человек, сумевший заговорить с читателями и слушателями на понятном языке, на интересующие их темы.
|