В XVIII—XIX веках русская литература тяготела к подражанию французскому театру. «Наша драма — подкидыш», — писал Вяземский. Перенимая все законы классицизма, драматург обязан был показать в пьесе противоборство добра и зла. Но специфика любого драматического произведения состоит в том, что автор нигде не может открыто высказать свое мнение, его мысли спрятаны за действием, происходящим на сцене. По законам классицизма, раскрывать позицию автора должны были ремарки, афиша, диалоги, монологи и специально введенное в действие лицо — резонер.
Пьеса Грибоедова «Горе от ума», написанная, по словам Белинского, в «последнее время французского классицизма», сблизилась с жизнью, одной из первых показала обычный, «сегодняшний» день. Соединяя черты классицизма и реализма, Грибоедов усложняет свою задачу — показать добро и зло, ведь порок в комедии так и не наказан. Он создает цельные характеры, типы, индивидуальности.
Однако в такой, «новой» для литературы того времени драме автор не мог «появляться» на сцене. Полностью не отказываясь от правил, Грибоедов вводит и «новшества» для передачи своих мыслей.
Название в любом произведении играет огромную роль и подчас является не только увертюрой к последующему, но и тезисом главной мысли, идеи. Итак, «Горе от ума». Почему же Грибоедов изменяет первоначальное название «Горе уму», вставляя предлог «от»? Слово «ум» во времена Грибоедова обозначало прогрессивность идей, и, следовательно, умным человеком считался деятельный. Кому же все-таки горе от этого ума? Чацкому? Да, он «положительно умён». Однако в комедии вообще нет «простаков» (Молчалин ухаживает за дочерью начальника; Скалозуб сватается к богатой невесте; Фамусов мечтает выгодно выдать Софию замуж).
Почему же сам Грибоедов пишет, что в его комедии «25 глупцов», а Чацкий «лишь немножко повыше прочих»? Конечно, он выделяется среди общей массы. Но благ ли тот «ум», от которого всем горе? Возникает вопрос: может быть, и не Чацкий — «правый герой» комедии, а предлог «от» вносит лишь отрицательное значение «уму»?
Следующая сразу же строчка определяет жанр произведения — комедия. Следовательно, в пьесе обязательным будет присутствие смеха, что, в общем, не согласуется с «горем», тяготеющим ко всему трагическому. В комедии нет ни одного героя, не вызывающего смех. А разве станет драматург показывать «совершенных героев» в комических ситуациях? Однако комедия Грибоедова сочетает в себе и смешное, и серьезное; комические сцены соседствуют в ней с драматическими. Поэтому в данном случае задача комедии не только развлечь, но и научить человека.
Афиша тоже раскрывает отношение автора к героям. Но говорящие фамилии Грибоедова отражают главным образом не сущность героев в целом, как это было у Фонвизина (Скотинин, Правдин, Стародум), но и способность их «слышать» и «говорить» (Тугоуховский, Скалозуб, Хлёстова, Молчалин). Уже в афише автор показывает цельный образ каждого героя. Так, если основным порядком в описании действующего лица было имя, отчество, фамилия, потом социальное положение, то в описании Скалозуба сначала указывается, что он «полковник», ведь это главное в его образе, именно поэтому он «принят как жених» в доме Фамусовых, а потом лишь добавляется — «Сергей Сергеевич».
О Чацком не сказано ничего, но сама фамилия, нерусского происхождения, указывает на источник возникновения его «вольнодумия», и лишь имя сближает его с родиной. Несценические персонажи, одно из нововведений Грибоедова, раскрывают «широкую картину нравов всего общества». Постоянно упоминающиеся как «примеры для подражанъя» Максим Петрович, Фома Фомич, княгиня Марья Алексевна, Татьяна Власьевна, Пульхерия Андреевна… нарочно показываются с самых нелестных сторон. Есть среди внесценических персонажей и истинно деятельные люди: брат Скалозуба, племянник Хлёстовой…
С появлением в четвертом действии Репетилова в пьесу вводится мотив двойничества, наверное, не случайно этот «рыцарь пустоты», по определению Гоголя, есть двойник Чацкого, да и не его одного. Ведь он вмещает в себе «один, два, десять — национальных характеров» (Пушкин). Одним из традиционных средств передачи авторской позиции всегда были ремарки. Не уходит от этой традиции и Грибоедов. Так, в первой же ремарке «любовь» Софии и Молчалина показана в комедийно-сатирическом плане:
«…дверь в комнату Софии, откудова (намеренное ироничное употребление старой формы) слышно фортепиано с флейтою, которые потом умолкают». Вроде бы все так романтично, но тут же следует прозаическое продолжение: «Лизанька среди комнаты спит, свесившись с кресел».
Сами ремарки написаны таким языком, на котором разговаривают и выражаются те герои, с которыми они связаны. Поэтому Лизанька «лезет на стул», Чацкий «с жаром говорит», а князь Тугоуховский «вьется около Чацкого»: Даже в ремарках Чацкий немного выделяется автором: «Садятся все трое, Чацкий поодаль». Это его неполное отдаление замечают и другие. «Язык «как ваш», — говорит ему София, наделяя его даже собственным диалектом. Вообще характеристики персонажей, которые они дают друг другу, безусловно важны в раскрытии авторской позиции, как и диалоги и монологи, подчас приводящие к комическим ситуациям.
«Не человек, змея», — говорит София о Чацком; «Химеры», — отзывается обо всех Репетилов; «Жалчайшее созданье», — вспоминает о Молчалине Чацкий. Даже рифма указывает на суть героя. Вряд ли Грибоедов стал бы так рифмовать любимых героев: Чацкий — дурацкий; Скалозуб — глуп…
К числу главных достоинств комедии относится и ее язык. Речь каждого персонажа неповторима; она соответствует его характеру. Так, речь Скалозуба разделена не на предложения или фразы, а на отдельные слова, не согласованные между собой: «Зачем же лазить, например… Мне совестно, как честный офицер…» Необычен язык комедии — вольный, ямбический, он прежде использовался лишь в баснях. Но с басней пьесу роднит не только стихосложение. Сами персонажи схожи с героями басен: «Какие-то не люди и не звери»; а каждый монолог заканчивается обязательным выводом или моралью.
Проблемы, затронутые в пьесе, общественная и личная, очень важны в контексте всего произведения. Ведь человек в художественной литературе всегда мыслится в единстве личной и общественной жизни. Поэтому нежелание Чацкого понять любимую девушку, грубость и неэтичные вопросы по отношению к ней перекликаются и с несоответствием его «красивых» слов и поступков.
Итак, можно сделать вывод: с помощью названия, жанра, афиши, ремарок, монологов и диалогов, речи, рифмы, стихосложения… Грибоедов передает свое отношение ко всему происходящему и к каждому герою. «Умы» Чацких и Фамусовых сталкиваются в пьесе, как на сцене, так и вне ее. Но не Чацкий и никто из мира Фамусовых не умен. Каждый герой составил себе жизненную схему — вот главное «горе», по Грибоедову. И главный конфликт пьесы — конфликт живой жизни и схемы.
«Не сотвори себе схемы!» — вот заповедь, которую проповедует нам автор на примерах Фамусова, Чацкого, Скалозуба, Софии…
Не выделяя никого, не ставя своих героев за образец, писатель выдвигает выдающуюся идею, совершенно новую для того времени, причем делает это мастерски, тонко и незаметно.
|